Текст книги "Варяг I (СИ)"

Автор книги: Иван Ладыгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

– А чем поить будем, предводитель? Этим кислым сидром? Или детским элем, что у всех есть? Поверь, слава о медоварах Сигурда гремит по всему Буяну уже многие годы. Это настоящие трактирные мастера, способные уложить каждого из нас одной каплей! Нужно что-то… особенное. Что-то, что пошатнет их репутацию.

У меня была идея. Рискованная, почти безумная. Но другого выхода не было. Нужно было ошеломить. Поразить.

– Поить будем моим напитком. Таким, какого здесь еще не пили. Чистым огнем. И называется он «самогоном».

Наступило задумчивое молчание. Все четверо уставились на меня.

– Это какое-то колдовство? – осторожно спросил Хальвдан, и его рука непроизвольно потянулась к амулету на шее.

– Нет, – я улыбнулся, чувствуя, как во мне просыпается азарт экспериментатора, берущегося за сложную задачу. – Никакой магии. Только тепло, пар и холодная вода. Ловкость рук, брат. Просто ловкость рук и душа викинга!

Самогонный аппарат…

Как его собрать здесь и сейчас, имея под рукой лишь примитивные инструменты и обрывки знаний из далекого будущего? Это была непростая задача.

Я взял большой медный бак – когда-то в нем солили мясо, потом он валялся в развалинах на окраине хутора. Невероятное расточительство бывших хозяев! Я вычистил его до блеска и нарек перегонным кубом.

Крышку к нему я выковал сам из листовой меди, тщательно подогнав по краям, чтобы пар не уходил впустую. В центре проделал отверстие и впаял в него длинную медную трубку – будущий змеевик. Пайку пришлось делать оловом, это было слабое место, но иного выхода не было.

Змеевик я согнул плотной спиралью и поместил в бочонок, который должен был постоянно охлаждаться проточной водой из ручья. Для этого я проделал в бочке два отверстия – для входа и выхода воды, врезав в них деревянные патрубки.

Второй конец змеевика я вывел наружу – это был носик, откуда должен был капать готовый, очищенный продукт.

Все соединения, все щели я промазал густым тестом из ржаной муки – это был единственный доступный герметик, который мог хоть как-то держать высокое давление пара.

Готовое изобретение выглядело как порождение безумного алхимика или сумасшедшего инженера. Мои парни обходили его стороной, с суеверным страхом.

– Уверен, что это не колдовство? – не унимался Хальвдан, пялясь на медные трубки.

– Видишь руны? Слышишь заклинания? – отмахнулся я. – Это всего лишь медь, огонь и вода. Никакой магии.

В бак я залил брагу – забродивший ячменный солод с водой, в которую добавил немного дрожжей, выведенных из хмеля. Разжег под ним ровный, сильный огонь. Все замерли в ожидании.

Через какое-то время бак начал шипеть, от соединений пошел сладковатый, хлебный запах. Потом из носика покапала мутная и гадко смердящая жидкость – «голова». Её я аккуратно слил в отдельную миску – она была ядовитой. Потом, наконец, пошла основная фракция – прозрачная, как горный хрусталь, жидкая, с едва уловимым запахом. Капля за каплей. Я подставил под нее чистый глиняный кувшин.

Резкий и обжигающий запах разнесся по всей кузнице, вытесняя привычные ароматы угля и металла.

Я обмакнул палец и лизнул. Огонь! Чистый, обжигающий, стремительный, с хлебным послевкусием. Тот самый. Крепость – под пятьдесят градусов, не меньше.

– Ну, что? Попробуете? – строго глянул я на своих первых дегустаторов.

Они с опаской, как звери, принюхались, потом сделали маленькие глотки. Эйвинд аж поперхнулся, его могучий, раскатистый кашель огласил двор. Хальвдан вытаращил единственный глаз, второй прикрывал шрам. Ивар просто покраснел, сел на землю и замотал головой.

– Что… что это за штука? – прохрипел Эйвинд, вытирая слезы. – Яд какой-то?

– Вода огненная, – сказал я, с наслаждением делая еще один глоток. Голова сразу стала легкой и ясной. – Самогон. Сила зерна, освобожденная огнем! Но главное – не увлекаться!

В тот же день двое самых быстрых и незаметных моих парней – Ивар и еще один юнец по имени Свейн – отправились в Буянборгс подарками и с вестью ко всем, кого мы помнили и кому доверяли. К Асгейру. К Торгриму-кузнецу, моему старому союзнику. К другим дружинникам, что хорошо ко мне относились. Также я вручил друзьям маленькую, тщательно свернутую бересту – для Астрид. Там было всего три слова: «Скоро. Жди. Люблю». А большего и не надо…

И мы начали готовиться к пиру.

Пригласили всех. Не только друзей и соседей. В первую очередь – тех, кто колебался. Кто смотрел и на Сигурда, и на меня, не зная, куда склониться.

Многие пришли с опаской, любопытством и недоверием. Мои парни встретили их у ворот как радушные хозяева. Улыбки, шутки, хлопки по плечу. Я вышел к ним в простой льняной рубахе, подпоясанной ремнем, без оружия. Свой в доску…

Пир удался на славу. Я зажарил на вертелах двух откормленных баранов – шашлык по-рюриковски, в маринаде из дикого чеснока, горчицы и лесных ягод с терпким, кислым вкусом. Накрыли длинные столы прямо во дворе, под чистыми осенними звездами. Было шумно, тесно, весело. Люди, сначала скованные, понемногу расслаблялись.

Но главным, конечно, был самогон. Я наливал его небольшими порциями в маленькие деревянные чарки.

Реакция была предсказуемой и одинаковой. Сначала – шок, глаза на лоб. Потом – всеобщий кашель, слезы и удивленные возгласы. Потом – дикий, неподдельный восторг. Этот напиток срабатывал лучше любого дипломата. Он растворял льды недоверия, смывал наносную вражду. Стеснение испарялось вместе с алкогольными парами. Разговоры становились громче, смех – искреннее, а песни – задушевнее. Я не жалел «огненной воды». Подливал всем, кто просил.

Сначала мои парни затянули боевые, суровые саги о подвигах предков. Потом местные бонды подхватили свои деревенские протяжные и меланхоличные. Потом все смешалось в веселом и пьяном хаосе. Девушки из соседних хуторов, пришедшие с отцами и братьями, смотрели на меня с явным и нескрываемым интересом. Я улыбался всем, шутил, но держался в стороне. Мое сердце было далеко, и оно было занято одной рыжеволосой красавицей.

За полночь половина гостей спала богатырским сном прямо на свежей соломе, расстеленной в стороне. Другая половина, шатаясь, клялась мне в вечной дружбе и верности.

– Придешь на тинг, Рюрик, – говорил мне толстый, раскрасневшийся бонд Йормунд, – мы за тебя слово замолвим, если что не так пойдет! Все, как один! Сигурд нас уже достал своими поборами и спесью!

Другие кивали, поддакивали. И я видел в их глазах не пьяный блеск, а настоящую благодарность.

Я победил и приобрел сторонников… Как и задумывал.

На следующий день, когда мы с тяжелого похмелья разбирали последствия грандиозного пира, к хутору подъехал Сигурд.

И не один. А с двадцатью своими хускарлами. В полном боевом облачении, с щитами, в кольчугах, с топорами на плечах. Солнце, поднявшееся над лесом, злобно поблескивало на стальных наконечниках их копий. Они остановились у ворот, как мрачная, молчаливая туча.

Мои парни, несмотря на вчерашнее веселье, мгновенно схватились за оружие, заняв позиции у забора. Я вышел вперед, нарочито медленно, отставив в сторону свой топор.

Сигурд окинул взглядом мой хутор – крепкие, новые постройки, дым из кузницы, полные, туго набитые амбары, ухоженные поля. Он видел, что я значительно преуспел с последней нашей встречи. И ненавидел меня за это лютой, слепой ненавистью.

– Рюрик, – раздраженно буркнул он. – Я пришел за вейцлой. Пора платить подать своему ярлу. За весну и лето.

Он назвал сумму. Завышенную. Втрое, если не впятеро против обычного. Это был открытый, демонстративный грабеж. И проверка на прочность.

Эйвинд, стоявший за моей спиной, яростно, по-звериному прошипел. Я слышал, как его пальцы с бешеной силой сжали рукоять топора.

Я посмотрел на Сигурда. На его воинов – сытых, злых, уверенных в своей силе. Драться сейчас – значило погубить все, что я построил. Это не входило в мои планы…

– Как скажешь, ярл, – сказал я спокойно. – Твоя воля, твой закон. Ты защищаешь эти земли, мы – кормим. Такова договоренность.

Я повернулся к своим. Их лица были искажены немой яростью.

– Эйвинд, Хальвдан. Сходите в амбар. Отсчитайте ровно столько, сколько просит ярл Сигурд. Ни зерном меньше. И положите ему отборное, с верхних закромов. Пусть другие парни помогут вам. Буду очень благодарен.

Они посмотрели на меня с предательской обидой. Но я был их другом. И за ними числились долги ценою в жизнь. Так что они послушались. Молча, сжимая зубы до хруста.

Мы молча, под присмотром холодных глаз хускарлов, грузили на подводы Сигурда тяжелые мешки с отборным зерном, вязанки с вяленой олениной, бурдюки с медом и моим сидром. Его воины смотрели на это с плохо скрываемой жадностью и злорадством.

Сигурд наблюдал, скрестив мощные руки на груди. Он ждал, что я взорвусь. Взбешусь. Обзову его грабителем. Дам хоть малейший повод для расправы.

А вот шиш тебе! Я был спокоен, как вода в глухом лесном озере. Внутри все кипело, но лицо я держал не хуже византийского дипломата.

Когда дань была погружена, Сигурд разочаровано фыркнул.

– До тинга, выскочка, – бросил он мне на прощание и развернул своего вороного жеребца в сторону Бранборга.

Ульф, сидевший рядом на гнедом коне, поглядывал на меня совсем иным взглядом. В нем злость в равной степени мешалась с испугом. Он понял, что я не лезу на рожон. Что я не поддаюсь на провокации. Что я играю в какую-то другую, непонятную ему игру, где главное – не сила удара, а выдержка и терпение. И это пугало его больше, чем любая ярость.

Они уехали, поднимая тучи рыжей осенней пыли.

Эйвинд подошел ко мне. Его лицо было багровым, жилы на шее вздулись.

– Зачем, Рюрик? Мы бы их… мы бы их…

– Мы бы их порубили, – холодно перебил я его. – Половину, может, и уложили бы. А потом приехали бы еще. И еще. Со всего удела. И стерли бы нас с этой земли, как говно с подошвы. Нет. Лучше заплатить. Сейчас. Спокойно. С улыбкой. Чтобы потом, на тинге, когда он будет кричать о моем неповиновении, я мог встать и сказать: «Я отдал тебе все, что ты просил. Больше, чем кто-либо. А теперь послушаем, чего ты достиг для этой земли, кроме поборов?». Весь Гранборг видел, какую непосильную дань он с меня содрал. Это оружие против него. Терпение, Эйвинд. Терпение и холодная голова – вот залог победы. Ярость – удел слабых.

Он смотрел на меня, и в его глазах боролись злость и смутное уважение. Но потом, тяжело вздохнув, Эйвинд кивнул. С неохотой. Но он все же согласился с моими словами.

Через пару дней мы собрались в путь. До тинга оставалось меньше недели.

Я оставил хутор на своих вольных работников – Торбьёрна и Эйнара. Я пообещал им свободу и долю в будущем урожае, если все будет в порядке. Кроме того, соседи – Йормунд и другие бонды, что стали моими сторонниками, – поклялись честью, что их родичи проследят за моим хозяйством.

Мы плыли на двух драккарах. На одном – Сигурд со своей дружиной и верными ему бондами. Они плыли мрачно, замкнуто, молча. Как на похороны. На другом – я, мои друзья и те, кто решил плыть со мной в качестве поддержки. Наш драккар на их фоне смотрелся более живым что ли… Люди смеялись, пели песни, перекрикивались.

Плавание давалось мне теперь легче. Я уже привык к качке и к соленому ветру, что бил в лицо и заставлял щуриться.

Когда мы стали приближаться к боргу Бьёрна, я уже стоял на носу в своем новом, отполированном до зеркального блеска доспехе. Я смотрел на приближающийся, знакомый до боли берег. Сердце билось часто и гулко, как барабан перед битвой.

Знакомые, пропитанные соленой водой причалы, крепкие дома, дым очагов, смешивающийся с осенним туманом. Все это грело душу.

Толпа на берегу радостно гудела. Среди встречающих особенно четко выделялся Бьёрн. Он щеголял в роскошном доспехе, с медвежьей шкурой на плечах, с массивной золотой гривной на шее. Рядом с ним стояла его жена Ингвильд, важная и невозмутимая. Они были взяты в кольцо отборных воинов. Их кольчуги и топоры ярко блестели на солнце.

А чуть в стороне, на огромном валуне над всеми возвышалась Астрид.

Она стояла, вцепившись длинными пальцами в складки своего простого шерстяного платья, и смотрела на подходящие корабли. Вглядывалась, искала меня глазами. И нашла.

Наши взгляды встретились через туманную водную взвесь. Она улыбнулась. Ослепительно, как самое яркое осеннее солнце, пробивающееся сквозь свинцовую пелену туч. Вся усталость, все тревоги, вся грязь, боль и кровь последних месяцев – все это ушло куда-то в один миг… Растворилось. Осталась только она. И ее свет.

Я почувствовал, что теперь смогу все. Перевернуть этот мир. Одолеть любого врага. Сдвинуть гору. Лишь ради одной этой улыбки.

Я подмигнул ей по-мальчишески. Она покраснела, смущенно опустила глаза, но счастливая сдержанная улыбка не сошла с ее прекрасного лица.

В этот самый момент я лопатками почувствовал неприятный взгляд, как укол иглы в спину. Обернулся.

И увидел Ульфа. Он стоял у самого борта своего драккара и сверлил меня многообещающим взглядом. Его обычно бледное лицо было перекошено настоящей, взрослой, лютейшей ненавистью. Он видел наш молчаливый разговор с Астрид. Видел мой новый интересный доспех. Видел моих преданных, боевых друзей. Видел, что я приплыл на тинг не как жалкий проситель, не как бывший раб, а как новая сила, с которой теперь придется считаться.

Он оскалился, обнажив мелкие острые зубы, и не сказал ни слова. Но я без труда прочитал на его бледных губах проклятие.

Я лишь коротко усмехнулся в ответ и повернулся к берегу. К Бьёрну. К Астрид. К моему будущему.

Лодка коснулась килем песчаного дна, и я с нетерпением спрыгнул на берег.

Дорогие друзья! Если понравилась книга, пожалуйста, поставьте лайк, напишите добрый коммент и посоветуйте ее своему ближнему кругу. Это реально мотивирует автора совершать новые подвиги! Не все получилось, как я задумывал. Не все вышло так, как хотелось. Но эта книга далась мне непросто – я размазал по ней частичку своего сердца. Завтра ночью стартую со вторым томом (он будет больше по объему). Огромное спасибо Вам за поддержку! За советы! И добрый отклик! Вы – лучшие!