Текст книги "Приглашение в ад"

Автор книги: Иван Рядченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Фред быстро распознал организаторские способности Яна. Однако главным достоинством поляка было

умение располагать к себе людей. К нему относились без особой настороженности. Фред решил извлечь пользу

из личного обаяния нового сотрудника. Он добился, чтобы Яну присвоили звание майора, и стал поручать ему

различные, порой весьма деликатные задания, отправлял в штабы и министерства, если необходимо было

преодолевать ограниченность и тупость чиновников, непомерные амбиции высокопоставленных лиц.

Случались и неудачи. Но общий счет был в пользу Яна.

Однажды рано утром Фред разбудил Яна – тот ночевал в бараке – и сказал взволнованно:

– Ян, поднимайтесь! Кажется, “великий немой” заговорил…

Они ворвались в помещение криптографов. Им вручили четыре узкие полоски бумаги. На них по-

немецки были записаны расшифрованные тексты. Перехваченные радиограммы исходили от командования

гитлеровских сухопутных войск. Фред пробежал их глазами, протянул Яну. Тот прочел и сразу понял все

разочарование шефа: радиограммы касались ничего не значащих для большой войны дел. Два текста касались

обеспечения фуражности артиллерийских лошадей. Сообщалось о перемещении полевого госпиталя, о

прибытии новой партии сапог для офицерского состава.

Ян еще раз перечитал тексты. Поднял глаза на явно обескураженного Фреда.

– Мистер Саммербэг, вы как-то говорили мне, что немцы только вводят свою машину в действие. Но

ведь для этого необходимо обучить сотни, может быть, тысячи операторов, опробовать передачу-прием. Не ка-

жется ли вам, что “Ультра” и “Энигма” взрослеют одновременно?

– Что вы имеете в виду, Ян?

– Что мы перехватили тренировочные передачи. Я думаю, расстраиваться нет повода. Как только

начнутся серьезные боевые действия, оракул заговорит в полный голос…

Фред еще раз всмотрелся в полоски бумаг, лежавшие на ладони. Улыбнулся Яну.

– Спасибо, Ян. Вы молодец. Пожалуй, так оно и есть. Ян оказался прав. Через два с половиной месяца

“бронзовая богиня” впервые помогла Уинстону Черчиллю.

Острые клинья танковых соединений вермахта пронизали Голландию и Францию, прижимая английские

и бельгийские войска к морю. Командующий группами войск генерал Вальтер фон Браухич готов был

приступить к осуществлению плана “Срез серпом”. Еще три месяца назад этот план одобрил Гитлер. Браухич

уже отдал телеграфные приказы о всеобщем наступлении своих армий. Это ставило экспедиционный корпус

генерала Горта в безнадежное положение. Но тут “Оракул Блечли” перехватил директиву верховного

командования приостановить продвижение танковых корпусов. Приостановить с целью перегруппировки.

По указанию Мензиса все расшифрованные радиограммы немедленно передавались Фреду для

определения степени важности. Не без оснований считалось, что нужно читать не только строчки, но и между

ними. Вот когда неоценимо пригодился опыт личного общения Фреда с главарями третьего рейха!

Вчитавшись в указание Браухичу приостановить наступление, Фред задумался. Никто, кроме Гитлера, не

мог отменить план “Срез серпом”. Коммуникации немецких войск не были слишком растянуты. Снабжение

горючим и боеприпасами велось нормально. А солдаты и офицеры были опьянены быстрыми победами и,

конечно, рвались вперед. Следовательно, только сам фюрер мог стоять за непонятной на первый взгляд, но

такой спасительной для солдат лорда Горта директивой…

Придя к этой мысли, Фред понял, что держит в руках чрезвычайно важный документ. Похоже, “бронзовая

богиня” первый раз положила на алтарь настоящую информационную жемчужину.

Фред, известив по телефону Мензиса, немедленно примчался в Уайтхолл. Там, проявляя вежливую

настойчивость, он через заслон всех секретарей и помощников пробился к премьер-министру.

– Сэр, – сказал Фред в ответ на вопросительный взгляд Черчилля, – вы когда-то много сделали для

появления нашей системы “Ультра”. Ныне она начинает благодарить вас. Полагаю, что я с хорошей вестью.

Когда Черчилль прочел перевод радиоперехватчика, Фред поделился с ним своими соображениями.

– Я не военный стратег, конечно, – говорил Фред, – но я немного знаю Гитлера. Почти убежден: он все

еще надеется вывести Англию из состояния войны с ним. Пленение многих тысяч английских солдат стало бы

незаживающей раной на нашем сознании. Полагаю, Гитлер дает нам возможность эвакуировать корпус.

Уинстон, попыхивая сигарой, внимательно слушал Саммербэга. Вторично перечитал перехват.

– Если то, что пришло вам в голову, правда, – этой информации цены нет, – убежденно произнес

Черчилль. – Я благодарю вас, мистер Саммербэг. Попрошу впредь лично снабжать меня данными “Ультра”.

Через некоторое время Фреду позвонил Мензис.

– Старина, по-моему, ты очаровал нашего бульдога. Обязываю тебя подсказывать ему умные мысли в

связи с посланиями оракула.

– Охотно, – Фред в самом деле обрадовался. – Особенно если в моем мешке что-нибудь умное

найдется…

Взвесив “за” и “против”, Черчилль отдал распоряжение сосредоточить все имеющиеся транспортные

средства, большие и малые, у побережья возле Дюнкерка. Промышленники, лавочники, владельцы яхт, катеров,

других плавательных средств добровольно, в ущерб коммерции, бросали дела и отправлялись к Дюнкерку,

чтобы помочь эвакуации. Остатки корпуса Горта и часть французских пехотных подразделений потеряли все

тяжелое оружие, но достигли берегов Альбиона. И никто, кроме нескольких человек на островах, не знал, что

воздать хвалу за свое спасение войска должны в немалой мере неведомой бронзовой богине…

Первые успехи в работе заставляли Фреда все больше заботиться о неразглашении тайны. В один

прекрасный день он позвал Яна в свой рабочий кабинет Блечли-Парка. Кроме письменного стола с

разноцветными телефонами, тут не стояла походная койка, на которой теперь чаще всего кочевал хозяин.

– Ян, – в голосе Фреда звучали нотки доверительности, – на сегодня положение таково: битву во

Франции мы 0роиграли. Битва за Англию только начинается. Сухопутные наши войска малочисленны и

морально угнетены поражением. Побережье защищено слабо. Возможность фашистского вторжения не

исключена. Единственная надежда на нашу авиацию. Хотя она значительно уступает в количестве эскадрильям

Геринга. Однако вырисовывается одно преимущество: благодаря “Ультра” мы, кажется, получаем возможность

узнавать замыслы вражеской элиты. Этим наша информация принципиально отличается от разведывательных

данных иных служб. Таким образом, чертовски возрастает необходимость сделать так, чтобы враг ни на секунду

не заподозрил, чем и в какой степени мы обладаем. В противном случае наше преимущество будет сведено к

нулю.

Ян слушал молча. Хотя и удивлялся разговорчивости Фреда. Постепенно начал догадываться, куда тот

клонит.

– Чтобы верно сориентироваться, мне нужно знать ситуацию в штабах. Думаю, что основным

потребителем нашей информации станет командующий истребительной авиацией маршал Даудинг. Это

опытный и мыслящий человек. Вы, конечно, не летчик. Но, возможно, это даже лучше. Я хотел бы, чтобы вы

повертелись при штабе Даудинга. Помогите мне понять, как наша информация используется, что делают для

сохранения секретности, как реагирует летный состав на неожиданные для него решения командующего. Не так

уж и много, правда?..

Ян готов был выполнить любое задание Фреда. Он особо был признателен шефу за заботу о судьбе

Кристины. “В это тревожное время лучше армии места не найдешь, – думал Ян. – Прежде всего это дает нам

возможность быть вместе. Характер у Кристины деятельный, ей нужно куда-то девать энергию. Без ощущения

причастности к серьезному делу она увянет. Занятия на курсах зенитной обороны поглощают ее целиком. А как

она преодолевает языковые преграды – словно бегун берет барьеры на дистанции! Конечно, не без моей

помощи, но в основном сама. Скоро английский станет ее вторым родным языком… Здесь, в Англии, мы

сделались еще дороже друг другу. Сблизили Нас, безусловно, прошлые опасности. А сколько их еще впереди?”

Ян отправился выполнять задание Саммербэга. Однако при штабе Даудинга довелось пробыть недолго.

Маршал действительно оказался не только расчетливым стратегом, но и приятным человеком. Лишних

вопросов не задавал, сразу понял, с какой целью Саммербэг прислал ему Яна.

– Если станете испытывать трудности, обращайтесь в любое время, – только и сказал маршал.

Ян оценил любезность командующего, день и ночь занятого трудным поединком с воздушными армадами

Геринга. Однако воспользоваться этой любезностью ему не пришлось.

Ян знал, что положение Англии катастрофичес-

кое. На нее было нацелено до трех тысяч немецких

самолетов, в том числе около 1800 бомбардировщи-

ков. Истребительная же авиация острова насчитывала

примерно 600 боевых единиц. В этих условиях

главная задача Даудинга состояла в том, чтобы не дать

Герингу уничтожить английские “спитфайеры” и

“харрикейны” на аэродромах и в воздухе. К счастью,

страна обладала достаточным количеством травяных

аэродромов. Там было легче маскировать боевые

машины, ликвидировать воронки от вражеских бомб,

устраивать ложные пожары.

Однако главным (и для многих сомнительным!)

козырем Даудинга была тактика “малых сил”.

“Ультра” уже трудилась полным ходом. Маршала, как

правило, предупреждали о крупных операциях

люфтваффе заблаговременно. Всякий раз он высылал

навстречу вражеским эскадрильям минимальное

число своих истребителей. Противника встречали еще

над морем, порой при подходе к объекту. Английские

летчики врывались в боевые порядки немцев, ломали

строй, мешали прицельному бомбометанию. Малая

вместительность топливных баков не позволяла

фашистским истребителям долго находиться в

воздухе и сопровождать свои бомбардировщики до

конца.

Использование данных “Ультра” усложнялось

необходимостью держать свою осведомленность в се-

крете не только от врага, но и от подчиненных. Конеч-

но, Даудинг не обязан был пояснять своим коман-

дирам причины принятых им решений. Однако эти

решения порой казались странными, вызывали недо-

умение и недовольство.

Из-за частых боевых вылетов, постоянных

схваток с превосходящими силами врага нервы летчи-

ков были на пределе.

Ян, благодаря общительности характера, искреннему расположению к людям, не только быстро освоился

в штабе – он стал своим среди летного состава. В этом роду войск чинопочитание играло меньшую роль,

нежели в других.

Во время ужина в маленькой столовой аэродрома в Кенте разгорелась дискуссия о тактике

истребительной авиации. Некоторые командиры недоумевали, почему поднимаются навстречу врагу малыми

группами. Особенно бушевал рыжий нилот в чине капитала. Звали его Дисней Палмер. Он крепко подвыпил и

решил установить истину.

– Происходит что-то непонятное, ангелы, – доказывал он. – Я не маршал, черт подери. Но почему не

взлететь всем вместе и не дать гадам по челюсти?! А ведь чаще всего поднимаемся заранее. Значит, маршал

знает, что немцы собираются делать. Тогда почему не сообщить нам? Нет, парни, здесь что-то нечисто…

– Ну почему же нечисто, Палмер? – попытался осадить его Ян. – Как только радиолокационные посты

на побережье обнаруживают противника…

– Да что ты мне, Мортон, мозги пудришь? – закричал Палмер, все больше распаляясь. – Я еще не

знаю, на чем летал ты… возможно, на горшке… а я, слава богу, пару штанов за штурвалом протер. И я тебе

говорю: мы вылетаем задолго до того, как эти твои посты что-нибудь способны разглядеть. Если у них вообще

глаза на морде, а не на… И я тебе говорю: мне приказы маршала непонятны! Чтобы не сказать подозрительны!..

– Однако это вы, Палмер, уж слишком! – вспыхнул Ян. – Мы не в лондонской пивной. Надо

взвешивать, что говорите.

– Ах, ты, штабная шавка! Ты меня еще учить будешь?! – взревел Палмер.

Летчики кинулись к Палмеру, удерживая его. Ян отряхнул френч.

– Очень сожалею, ребята. Успокойте его. Ему надо поспать.

– Поспать? – снова рванулся Палмер. – Да я к подушке не прикоснусь, пока не выведаю, что это все

значит… Темнит наш маршал что-то! Ты, Мортон, можешь лизать его со всех сторон! А я… не будь я Палмер,

эту тактику разгадаю!..

Ян вышел из столовой с неприятным осадком в душе. Надо же было ему ввязаться в спор!

Утром его разыскал сотрудник службы безопасности.

– Что там вчера произошло в столовой, мистер Мортон?

– Да ничего особенного. Просто капитан Палмер подвыпил. Устают ребята.

– Я, мистер Мортон, вынужден оценивать это происшествие иначе.

– Говорят, капитан Палмер храбрый летчик.

– Возможно. Но он будоражит молодых, привлекает внимание к нежелательным моментам. Вы не

можете не понимать.

– Наверное, его стоит предупредить.

Дня через два Ян встретил в штабе одного из офицеров эскадрильи Палмера. Вид у офицера был хмурый,

отчужденный. “С чего бы это? – подумал Ян. – Погода дождливая, немцы не появлялись”.

– Что с вами, старина? Что-то случилось? Вылетов вроде не было.

– Вы что, не знаете? – офицер поглядел на Яна недоверчиво. – Вылетов не было, а потери имеются…

– То есть?..

– Палмер упал с моста и разбился.

– С моста?! Каким образом?

– Говорят, пьяный был. Во всяком случае, такова версия.

Офицер неприязненно усмехнулся.

Ян почувствовал, как что-то скользкое, неприятное, как жаба, подбирается к сердцу. “Да как же так? Еще

сравнительно молодой, храбрый, здоровый летчик, не раз глядевший смерти в глаза, не удержался на мосту?

Что за чепуха! Впрочем, чепуха ли? Незадачливый воздушный рубака попытался прикоснуться к тайне… А

может, я преувеличиваю? Ведь происходят в мире и несчастные случаи”.

Вечером Ян отправился на доклад к Саммербэгу. Доклад был сжатым, с двумя конкретными

предложениями, касающимися порядка использования документов “Ультра”.

– Спасибо, Ян, – искренне поблагодарил Фред. – Очень полезная информация.

– Мистер Саммербэг, я попросил бы больше меня к летчикам не посылать.

– Что произошло? – слегка поднял седеющие брови Саммербэг.

Ян рассказал без утайки. Фред постоял у окна, перед бесконечной сеткой мелкого дождя. Повернулся к

Яну.

– Послушайте, Ян. Я могу купить вам белые перчатки. Но я не в силах сделать так, чтобы они

оставались чистыми. Таков закон борьбы, а мы выбрали борьбу. В штаб Даудинга вы можете не возвращаться.

Но цена секретов везде одинакова…

Ян шел на свою квартиру и мечтал лишь о том, чтобы застать Кристину. Господи, хоть бы ее сегодня

отпустили на ночь! Видятся раз в неделю… Ему повезло. Кристина оказалась дома. Ян бросился к пей, стал так

нежно ее ласкать, что Кристина сразу заподозрила неладное.

– Ты какой-то необычный сегодня, Ян. Ну, что ты так смотришь?

– Все время боюсь, что тебя у меня отнимут.

– На работе неприятности?

Ян пожал плечами.

– Я все меньше понимаю, где кончаются “приятности”…

– Не надо так, Ян. Мы ведь не знаем, как быть иначе. – Я знаю.

– Расскажи!

– Я куплю телескоп, открою на небе тихую зеленую планету и поселю тебя там.

– Одну?

– Ну, еще пару собачек… Пока пройдет война.

– Ой, сколько мне придется ждать! Тысячу лет. Одна война пройдет, придет другая…

Всю ночь они целовались. Наверное, назло войне. Словно почувствовали, что приближается новое

испытание.

Утром за Яном неожиданно заехал на машине Саммербэг. Раньше он этого не делал.

– Тревога? – Ян не ждал ничего хорошего.

– Хуже, – усмехнулся Фред и пожаловался: – Как вас увижу вместе, так начинаю удивляться: почему я

не женат?..

– А невеста есть, мистер Саммербэг? – поинтересовалась Кристина.

– Конечно, нет!

– Приходите к нам! У нас на курсах такие девушки!..

Они завезли Кристину в зенитную школу и направились в Блечли-Парк.

– Ян, поток информации “Ультра” все время увеличивается. Я уже не справляюсь с поступающими

расшифровками. Хотел бы подключить вас к предварительному отбору. Не возражаете?

“Он все же тонкий человек, – размышлял Ян. – Хочет, чтобы я еще раз осознал необходимость борьбы.

Чтобы не мучила совесть…”

– Понимаете, Ян, я не могу хватать сразу пачку телеграмм и бежать с ними к премьеру. Конечно, нам

предстоят тяжелые дни. Геринг готовится подавить нас с воздуха. Слава богу, что он, по всей вероятности, не

любит телефоны и предпочитает радио. Сейчас он усиленно инспектирует люфтваффе во Франции. Поднимает

боевой дух своих головорезов, награждает. Но среди его приказов, расшифрованных “Ультра”, есть такие…

Сразу и не поверишь! Ну, вот, например, взгляните. Указание командиру летной части тщательно проверить,

чтобы все герои, которых рейхсмаршал завтра собирается награждать, прошли… санобработку! А знаете, в чем

дело? Геринг страшно брезглив. Ну, а бравые асы, видимо, не очень хорошо пахнут…

Ян представил, как Черчиллю вручают подобную расшифровку, и рассмеялся.

Вскоре он с головой погрузился в новую работу. К сожалению, “шуточки” Геринга на приказах о

санобработке его асов не кончались. Рейхсмаршал не только хвастал перед Гитлером, он объявил немцам во

всеуслышание, что за две недели уничтожит английскую авиацию – и Англия сама упадет на колени. Теперь

становилось ясно, что угроза Геринга осталась похвальбой. Это ставило под вопрос возможность высадки

фашистов на островах. Естественно, что Геринг приходил в бешенство, отдавал распоряжение за

распоряжением. Приток радиограмм порой доходил до трехсот в день.

Однажды в руки Яна попал приказ о проведении операции “Адлер” (“Орел”). Приказ гласил: “От

рейхсмаршала Геринга всем частям 2, 3 и 5-го воздушных флотов. Операция “Адлер”. Через короткое время вы

очистите небо от английской авиации. Хайль Гитлер”.

Начались массированные удары по Лондону и авиастроительным заводам в глубине острова. Налеты на

столицу приводили к многочисленным жертвам среди гражданского населения. Несли большие потери и

аэродромные службы. В связи с этим курсы зенитной обороны ускорили выпуск девушек. Кристина очутилась

на аэродроме в Биггин-Хилле. Аэродром постоянно подвергался ударам фашистских бомбардировщиков. Он

приобрел славу феникса, встающего из пепла. Это приводило врага в ярость, и он с методическим упорством

повторял налет за налетом.

Теперь Ян жил в постоянной тревоге за судьбу Кристины, Фред, понимая состояние помощника,

однажды предложил:

– Ян, давайте съездим на командный пункт в Биггин-Хилл. В конце концов, я когда-то мечтал стать

летчиком, и мне хочется окунуться в летную атмосферу.

Это был день, когда Геринг предпринял отчаянную попытку разгромить все, что можно, и окончательно

подавить английские воздушные силы. Немецкие армады шли волнами с аэродромов Норвегии, Дании,

Голландии и Франции, но, благодаря четкой работе “Ультра”, численность эскадрилий, место их вылета и

объекты налета становились заблаговременно известны Даудингу. Маршал, на основании многих данных,

пришел к заключению, что настало время идти ва-банк. И поднял в воздух все, что у него было в наличии.

Немцы, уверенные, что у противника осталось всего-навсего сотня-полторы самолетов, понесли

крупнейшие потери и, беспорядочно отбомбившись, полетели зализывать раны.

Утром до Блечли дошли слухи, что адмиралы в Лондоне собираются охранять статую Нельсона на

Трафальгарской площади, чтобы ее не заменили статуей маршала Даудинга…

А Фред и Ян в тот день ощутили войну иначе. Они благополучно добрались до аэродрома. Пользуясь

магической властью своих удостоверений, спустились в командный пункт, зарытый под землю.

Было около семи вечера. Кроваво-красное, словно набухшее кровью солнце катилось за горизонт. На

самом аэродроме еще висела едкая гарь предыдущей бомбежки. В горле першило, хотелось чихать. Люди из

вспомогательных команд торопливо зарывали свежие воронки, тушили остаточные очаги пожаров.

На командном пункте офицеры разведки заглянули в комнату планшетисток. В довольно просторном

помещении десятка полтора девушек в военной форме сидели за длинными столами, уставленными экранами

радиолокаторов и репродукторами. Перед операторами лежали большие планшеты, на которые наносилось

количество и положение приближающихся эскадрилий.

Пользуясь временным затишьем, девушки болтали о том, о сем, приводили в порядок прически. Завидев

входящих офицеров, разом умолкли, излучая сплошное любопытство.

– Подружки, не бойтесь! Это не штурмовики! Это мой муж и мистер Саммербэг! – воскликнула

Кристина.

Девушки заулыбались и с еще большим рвением занялись косметикой.

– Берегитесь, мистер Саммербэг, – предупредила Кристина. – Сейчас тут все будут такие красивые,

что я не ручаюсь за стабильность вашей холостяцкой жизни!

Девушки прыснули. А соседка Кристины, чуть полноватая, с приятным лицом и смеющимися черными

глазами, поднялась со стула и сделала книксен в сторону вошедших.

– Я старшая группы по разоружению холостяков, – объявила. – Меня зовут Джейн Смагл. Но при

благоприятных обстоятельствах я готова потерять вторую часть моего имени…

– Джейн, не забудь, что Ян уже занят! Смотри больше на мистера Саммербэга! – вскочила с места

Кристина. – Ну, мистер Саммербэг, разве я не говорила вам, какие сокровища порой таятся в подземельях?..

Ян смеялся от души; Фред смехом скрывал смущение. И все не сводил с Джейн глаз. От этого девушка,

выстудившая поначалу столь браво, тоже смутилась.

– Кажется, нам следует оставить кое-кого наедине! – хохотнула одна из планшетисток. И вдруг

вытянулась с постным выражением лица.

Все обернулись и замерли.

На пороге стояла строгая женщина в форме лейтенанта.

– Кого оставить наедине? Что здесь происходит?

– Миссис О’Брайен, тут к нам пришли… – Джейн стала объяснять и запнулась.

– К вам пришли… – с нескрываемым презрением повторила миссис О’Брайен. – Можно подумать, что

здесь частная квартира, а не подразделение воздушной обороны. Всякие посторонние мужчины…

– Миссис О’Брайен, мы не совсем посторонние мужчины, – попытался обезоружить начальницу своим

обаянием Мортон и протянул удостоверение.

Начальница пробежала глазами документ. Он не произвел на нее никакого впечатления.

– В первую очередь, вам следовало обратиться ко мне. Даже маршал не может нарушить порядок. А я

имею право выставить отсюда премьер-министра, – деревянным тоном читала мораль миссис О’Брайен.

“Настоятельница монастыря, только в армейской форме, – невольно подумал Ян. – И, вероятно, старая

дева. Если подобных ей набрать сотню и выставить в ряд, никакие танковые дивизии не сдвинут их с места”.

Неизвестно, чем бы завершилась эта сцена, если бы не послышался сигнал тревоги. Прерывисто, с

волчьим подвыванием, запели сирены.

Девушки кинулись по местам.

– Господа, я надеюсь, что вы покинете… – начала было О’Брайен.

Но ее перебил Саммербэг. Ян впервые понял, каким холодным и жестким может быть этот человек.

– Лейтенант, вы превышаете свои полномочия. Извольте отправиться на рабочее место.

Что-то дрогнуло в глазах начальницы – похоже, в них проступило удивление. Однако она ничего не

ответила ц вышла из помещения.

Планшетистки лихорадочно наносили на планшеты данные о приближающихся самолетах. Ян буквально

не узнавал Кристину, поглощенную трудом. Фред не отрывал глаз от Джейн. Куда только девалась ее веселость!

Девушка работала четко, безошибочно, пожалуй, страстно.

“Здесь не произносят высоких слов, но знают цену истинному долгу, – думал Фред. – А как действуют

эти милые ручки, рожденные поражать красотой, вышивать, ласкать, утешать ребенка! Война

противоестественна всему живому. Она альтернатива красоте, гармонии. Она рождает хаос, и лик ее

безобразен”.

Сосредоточенно работавшая Кристина вдруг оглянулась на стоявших за спиной мужчин. Она ничего не

сказала. По неуловимому движению ее губ Ян понял: бомбардировщики приближаются к Биггин-Хиллу. Во

взгляде Кристины была немая просьба: “Уходите”. Ян еле заметно качнул Головой. Наклонился к Фреду:

– Летят сюда.

– Я уловил, – тихо отозвался Фред. – Видимо, их включили в меню на ужин.

Вскоре, как разбуженные не вовремя собаки, раздраженно затявкали зенитки.

Затем на аэродром, на командный пункт обрушилось землетрясение. Басовитый нарастающий вой

пикирующих “юнкерсов” слился со свистящим приближением бомб. Пол под ногами заходил ходуном.

Внезапно в углу помещения рухнул потолок. В комнату хлынули земля и дым. Испуганно вскричали девушки.

Погасли экраны радиолокаторов. Выключилось электричество.

– Всем в укрытия! – крикнул Фред. – Ян, помогите, здесь раненые!

Ян подтолкнул Кристину и Джейн к выходу, сам бросился в густой дым на помощь Фреду. Кашляя и

задыхаясь, они вынесли стонущую планшетистку на воздух. Впрочем, понятие “воздух” стало относительным.

Аэродром тонул и густом мареве дыма, гари и пыли. Сквозь коричневую смесь проглядывали оранжевые языки

пожара. Садящееся солнце казалось одним из них. Офицеры опустили девушку в окоп, крикнули:

– Зовите медслужбу!

– Вернемся, там еще раненая, – Фред снова увлек Яна в подземное помещение.

Фонарика не было, искали на ощупь. Тело было тяжелым и липким. С трудом вытащили наверх. И тут,

судорожно хватая ртами воздух, поняли, что девушка мертва.

Ян не слышал, как снова стал нарастать прижимающий. земле вой. Очнулся только тогда, когда из окопа

к стоящему рядом Фреду бросилась Джейн, схватила их обоих за рукава, потащила к траншее.

Ян упал в окоп. Едва успел накрыть собою Кристину, когда ударил раздирающий уши гром. Что-то остро

ткнуло 0на в спину. С неба стала падать земля, обессилевшие осколки. Это повторялось опять и опять и,

казалось, длилось бесконечно долго. Может быть, часы, а может, века.

Потом все стихло. Первым зашевелился Фред. Фыркнул, выплевывая изо рта землю, стряхивая ее с себя.

Вытянул руку с часами.

– Ого, – сказал, – целых двадцать пять минут. С момента первого удара.

Зашевелилась под тяжестью Яна Кристина.

– Пусти, Ян, – шепнула хрипло. – Ты меня раздавишь.

Ян стал подниматься и слегка вскрикнул, ощутив резкую боль в спине.

Джейн, отряхивая китель Фреда, оглянулась.

– Ян, да вы ведь ранены! У вас на спине кровь! Снимайте френч! Кристина, помоги!

К ним уже бежали санитары с сумками. Ян отказался от помощи, пока не перевяжут раненых девушек.

Наконец взялись за Яна. Тут же, в окопе, вытащили из-под лопатки острый зазубренный кусочек металла.

Рана была неглубокой. Однако крови натекло достаточно. Рану обработали стрептоцидом, перевязали. Осколок

у санитаров отобрала Кристина.

– Это мой сувенир. Он летел в меня. Янек, тебе очень больно?

Ян улыбнулся.

– Разве это ранение! Даже неудобно как-то…

– Надо хорошенько промыть рану, – требовательно сказала Джейн. – Мистер Саммербэг, я надеюсь,

вы доставите этого молодого человека в госпиталь?

Девушек уже вызывал на построение командир части. Кристина поцеловала Яна в щеку.

– Не беспокойся. Спасибо. Я побежала. Теперь мы будем на запасном командном пункте.

Ян ничего не ответил.

Фред задержал руку Джейн.

– Вы хотите что-то сказать, мистер Саммербэг?

– Спросить. Вы в самом деле готовы потерять вторую часть своего имени?..

Джейн коротко засмеялась, отняла руку, засмеялась еще раз и побежала вслед за Кристиной, скрывая

подступившие слезы.

В госпиталь все же заехали. Однако уже на следующий день Ян понемногу стал забывать о боли в спине.

Фред и Ян буквально не знали сна и отдыха. Глава государства нервничал. Его можно было понять. Он ждал

результатов отчаянного сражения в небе. Состоится или не состоится вторжение на острова? Днем и ночью

звонил Саммербэгу – нет ли новостей? Премьер был неизменно вежлив. Но Фреду порой казалось, что

последний считает его, Саммербэга, виновным в отсутствии ожидаемой реакции гитлеровцев.

Поздно ночью Фред вошел в комнатушку, в которой работал Ян.

Фред протер воспаленные глаза, присел на стул и с торжествующим видом положил перед Яном два

бланка расшифровок.

– Вот, – сказал победно. – Вот что может наша “Ультра”.

Первая радиограмма содержала разрешение демонтировать на голландских аэродромах установки для

погрузки самолетов. Вторая – приказ о массированном налете на лондонские доки, намеченном на завтра.

Первая подписана Гитлером, вторая – Герингом.

– “Ультра”, конечно, молодчина, – равнодушно согласился Ян. – Но я что-то не очень понимаю ваш

восторг, мистер Саммербэг!

Фред еще раз потер глаза, мягко усмехнулся в светлые усы.

– Это почти победа, Ян, это почти победа. Обе радиограммы содержат то, чего так страстно и

нетерпеливо ожидает наш лидер. Распоряжение о демонтаже погрузочных установок – это отказ Гитлера от

непосредственного вторжения на острова, тем более что он лично подписал телеграмму. А приказ Геринга лишь

подтверждает вывод. Эта заплывшая туша поняла, что нашу авиацию подавить не удалось. Обработка

прибрежных аэродромов ничего не дала. Теперь Геринг постарается нанести урон нашей промышленности. Вот

так, Ян. Мы с вами – не бездумные регистраторы бумажек. Мы должны понимать, что за ними стоит.

Ян задумчиво смотрел на Саммербэга. Да, не зря сам Уинстон Черчилль угадал в нем знающего,

вдумчивого профессионала. Сколько нужно Фреду знать и учитывать – от конкретных технических

особенностей вооружения и характеров фашистских главарей – чтобы делать верные выводы из бурного

потока информации!

– Да-а, – протянул on. – Здорово! Ай да богиня! Так вы что – будете звонить сейчас премьеру?

Фред взглянул на часы, покачал головой.

– Что вы, Ян! Адмирал Синклер учил меня, что королей и премьеров нельзя заставать врасплох. А наш

Уинстон объявил свите, что будить его раньше восьми часов утра можно лишь в одном случае: если начнется

вторжение…

– Ну, тогда – да здравствует сон?! – предложил Ян.

– Послушайте, Ян, я вот о чем думаю. А не забрать ли Двух девушек из состава воздушной обороны

поближе к нам? Конечно, война везде война. Но у меня из головы не выходит картина на аэродроме.

– Что вы конкретно имеете в виду?

– Можно переобучить их на шифровальщиц. Полагаю, начальство возражать не станет.

– Если вы меня считаете начальством, я не возражаю, – улыбнулся Ян.

Наутро Фред помчался с докладом к Черчиллю. Уинстон принял его немедленно. Выслушав, разжег

сигару и, заложив руки за спину, заходил по кабинету.

– Похоже, что вы правы, мистер Саммербэг, – наконец произнес Черчилль. – Обидно, что я не могу

объявить о наших выводах нации. А вам не кажется, что фюрер может передумать?

– Сэр, – сказал Фред, – то, что я вам сейчас сообщу, возможно, представится бреднями дилетанта. И

все же нельзя сбрасывать с весов психологию. Насколько я понял, в решениях Гитлера немалую роль играют

лично-психологические мотивы. В 1936 году я посещал Германию, Розенберг пригласил меня на военно-мор-

ские маневры с участием двух новых эсминцев. Руководить маневрами должен был сам фюрер. Однако он под

благовидным предлогом сбежал в Берлин и поручил руководство Розенбергу… Это, конечно, смешно. Но дело в

том, что Гитлер подвержен морской болезни. Он патологически боится моря и не желает, чтобы узнали о его