Текст книги "Розы на снегу"

Автор книги: Иван Гончаров

Соавторы: Александр Бычков,Виктор Федоров,Иван Жилин,Людмила Бурцова,Николай Масолов,Евгений Никитин,Иван Пономарев,Виктор Мариничев,Елизавета Веселова,Василий Топильский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

ЧЕРНОЕ ДЕЛО

Через неделю Еремкина вторично побывала в местах, где проводила первую в своей жизни разведку. С радостью узнала она о том, что на месте оборудованного нового аэродрома валяются остовы сгоревших бензозаправщиков и не успевших взлететь самолетов, а на станциях Глажево и Теребочево станционные пути почти полностью разрушены, завалены изуродованными вагонами.

За второй разведкой последовала третья, четвертая. Однажды во время очередного отдыха Лида решила сходить в Волхов в надежде увидеть там кого-нибудь из знакомых. В городе было все так же безлюдно, хмуро, напряженно. Кроме военных, почти никого не видно. И вдруг она услышала, как кто-то окликнул ее по имени. Оглянулась – дорожный попутчик Николай.

В эту встречу он был совсем другой – какой-то суетливый, настороженный. О себе старался не говорить, а больше выспрашивал Лиду о ее делах, успехах на партизанском поприще.

– Да я еще ничего особенного не сделала, – отвечала девушка.

– Зачем такая скромность? – не отставал Николай. – Я-то уж представляю ваши походы: глухая морозная ночь, кругом лес, настораживает каждый шорох куста. Кругом чужие люди, а вы идете, смотрите…

– А почему чужие? – перебила Лида. – Там много и своих людей. Да и не следует об этом говорить.

– Хорошо. Не надо, значит, больше не буду, – согласился Николай. – Хотелось бы мне встречаться с вами почаще.

– Это не так просто, – вздохнула Лида.

– Ну давайте встретимся завтра или послезавтра.

– Нет, это невозможно.

– Значит, уходите?

– Не спрашивайте.

– Еще один вопрос: когда вернетесь обратно?

– Не знаю.

– Через неделю встретимся, хотя бы опять здесь?

– Может быть.

– Я буду ждать…

На четвертый день после этой встречи в районе Гостинополья Еремкина была арестована агентами фашистской армейской разведки во время бомбежки переправы через Волхов. В здании Островско-Веденского монастыря ее допрашивал офицер абвера в чипе майора. Лида назвала вымышленную фамилию и сказала, что шла в село Прусынская Горка.

Переводчик перевел ее слова и, выслушав офицера, задал Лиде два вопроса:

– Где находилась во время налета русских самолетов?

– Там, где проходила колонна грузовиков по льду.

– Чем изволила заниматься?

– Испугалась я, господин офицер, – Лида выдавила улыбку, – так страшно было, что не помню, как на лед вбежала.

Гитлеровец встал из-за стола, приблизился к Лиде и, ударив девушку кулаком в живот, крикнул отчетливо по-русски:

– Врешь, стерва!

Когда Еремкина пришла в себя, в комнату кто-то вошел. Майор через переводчика обратился к нему:

– Посмотрите на эту девушку – не встречалась ли она вам где-нибудь?

Вошедший подошел к лежавшей на полу Лиде. Взгляды их встретились. Лида вздрогнула: рядом стоял Николай. Блудливо улыбаясь, он сказал:

– Это, господин майор, Еремкина, разведчица…

– Гадина. Какая гадина, – прошептала, содрогаясь, Лида.

…Четыре часа ночи. Истерзанную Еремкину вывели на улицу. Холодный ветер вырывался из закоулков разрушенных домов. Издали доносились артиллерийские залпы. Гитлеровцы подвели Лиду к реке, к месту, где днем была погребена колонна немецких машин. Мороз еще не успел затянуть льдом огромные полыньи…

Раздалась короткая автоматная очередь…

* * *

Если вам придется побывать в Любыне, зайдите в крайний дом, что слева, если идти от железной дороги. Вас приветливо встретят хозяева – Иван Васильевич и Анастасия Ивановна Еремкины. Они предложат вам попить чайку. В горнице вы увидите два портрета. На одном из них сын Еремкиных Виктор, погибший на фронте, на втором дочь Лида, погибшая в тылу врага.

Могила Виктора в районе города Суоярви. У Лиды

 
…Ни могилы,
Ни пьедестала,
Ни венков из жестяных
               цветов.
Только память
               не отгоревала,
Только трепетный шум
               краснотала,
Только щелканье соловьев…
Только мирный дымок
               над кровлями,
В поле – волны
               цветущей ржи.
Только жизнь,
               что оплачена кровью.
Это много иль мало —
               жизнь?[1]1
  Из стихотворения поэтессы Элиды Дубровиной.


[Закрыть]
 

Виктор Федоров
«ОГОНЬ» ПЛЮС «МОРОЗ»

ТАИНСТВЕННЫЕ НЕЗНАКОМЦЫ

Сразу за деревней Брянцево небольшой луг. Здесь частенько собираются мальчишки: Женька и Яков Егоровы, Васька Лермонтов и Олег Корнев. Егоровы и Лермонтов – местные. Олег – нет. В деревне он живет с зимы.

Луг за деревней вроде сборного пункта мальчишек. Бывало, сойдутся они тут, а уж потом гурьбой отправляются в лес за ягодами, грибами или собирать птичьи яйца. Теперь они в лес не ходят: боязно, потому что время тревожное. На лугу встречаются. И сегодня все четверо здесь. С интересом слушают. Ваську Лермонтова:

– Неподалеку отсюда двоих я встретил…

– Какие они? – спрашивает Олег.

– Какие?.. – Васька трет ладонью острый подбородок. – На полицаев не похожи.

– Тебя-то они видели?

Васька ответить не успел. Из-за кустов вышли двое. Одному лет двадцать, другой года на два-три постарше.

– Ребята, вы местные? – спросил тот, который постарше.

– Местные, – ответил Васька.

– Фашисты в деревне есть?

– Нету, – ответил теперь Женька.

– Ребята, может, у вас что перекусить есть?

Женька и Яков Егоровы засуетились:

– У нас корова… Молока принесем, и хлеб есть.

Незнакомцы переглянулись, и старший сказал:

– Спасибо, ребята. Только быстрее, а то нам задерживаться нельзя.

– Мы мигом, – заверил Женька.

В деревню побежали вчетвером. Дорогой рассуждали:

– Видать, партизаны.

– Почему же без оружия тогда?

– Может, у них наганы и есть, да в карманах, – заключил Васька.

Спустя несколько минут ребята были уже у Егоровых. Женька из дому вынес кринку молока, а Яков две краюхи хлеба.

Вернулись ребята на луг и не подозревали, что спешит сюда и полицай, да только крадучись, по кустам. Незнакомцев он выследил давно, раньше, чем их Васька увидел.

Полицай неожиданно вышел из кустов с винтовкой наперевес:

– Ваши документы!

Ребята отпрянули в сторону, а те двое, которым был адресован приказ, переглянулись. Старший неохотно сказал:

– Деревенские мы. Какие же в деревне документы?

– Ишь какой говорливый, – зло сказал полицай, не опуская винтовку. – Ну-ка, выворачивайте свои карманы.

Незнакомцы вывернули карманы брюк, пиджаков.

– Значит, нет документов?.. Топайте со мной.

В деревне, возле первой избы, полицай приказал задержанным остановиться. Он завел их в амбар, закрыл дверь на наметку, а сам ушел в избу. Вышел оттуда уже не один, а с дедом Яшкой. Размахивая рукой и показывая винтовкой на амбар, полицай долго что-то втолковывал деду.

Женька толкнул Олега локтем в бок:

– Деда на часах оставил, а сам, знать, за подводой пошел. Увезет этих к фашистам, и каюк им.

– Ясно, наши это, разведчики партизанские, – авторитетно заявил Васька.

Олег насупился. Вспомнил брата Анатолия, партизана, последнюю встречу с ним…

Олег Корнев.

Зимой, когда лютовали январские морозы, Анатолий как-то пришел домой угрюмый и сказал:

– Олег, тебе надо в деревню к деду перебираться. В Опочке оставаться опасно. Слухи ходят – фашисты будут молодежь в Германию на работу отправлять.

– Уходи, сынок, к деду, – вмешалась в разговор мать. – Будет поспокойнее – вернешься.

Вскоре после этого разговора Олег перебрался в Брянцево. Жил у деда, тосковал по дому, по матери, по верному другу – двоюродному брату Ванюшке Шпилькину.

В начале мая в Брянцево пришел Анатолий. Он пробыл у деда одну ночь, сказал, что идет к партизанам.

– Я тоже с тобой, – решительно заявил Олег.

– Мал еще, – ответил Анатолий.

– Мал? В феврале мне пятнадцать лет исполнилось.

– Тебе пятнадцать, а мне двадцать. Есть разница?

– Подумаешь, взрослый какой, – буркнул Олег.

Брат тихо засмеялся, а потом строго заключил:

– Не обижайся, Олег. О матери надо подумать. Одна остается…

«Может, эти двое, как и Анатолий, идут к партизанам?» – подумал Олег и произнес:

– Помочь им надо.

– Дать бы им гранату или наган… – мечтательно сказал Женька.

– У нас в Опочке с Ванюшкой Шпилькиным десяток гранат припрятано. И наган есть. Даже мина.

– Так то в Опочке, – разочарованно произнес Женька.

– Дать им хотя бы какую железяку, – продолжал размышлять Олег. – Откроет полицай дверь амбара, а они его железякой по башке.

Женька вскочил на ноги, побежал за угол дома и вскоре вернулся, помахивая над головой шкворнем от телеги:

– Подойдет?

Ребята единодушно решили, что шкворень тоже оружие, когда иного под рукой нет.

Дед Яшка сошел с крыльца амбара, уселся на серый валун, достал кисет. Пока он крутил папиросу, раскуривал ее, ребята подкрались к амбару с противоположной от дверей стороны, отыскали в стене щель и сунули в нее шкворень. Женька зашептал:

– Дяденьки, берите. Может, сгодится.

Потом ребята отбежали назад к канаве. Нетерпеливо стали ждать, когда вернется полицай. Однако задержанные рассудили иначе. Они подсунули железяку под дверь амбара и сдернули ее с петель.

Махнув мальчишкам рукой на прощание, таинственные незнакомцы поспешили к лесу.

Кто были эти люди? Позже Олег слышал от брянцевских ребят, что эти двое вновь приходили в деревню, но уже с оружием. Искали полицая, да тот куда-то скрылся.

«ОПЕРАЦИЯ» НА ЛЫСОЙ ГОРЕ

Полдень. Однако в поле прохладно. Июльское солнце затерялось за серым месивом туч. К вечеру обязательно пойдет дождь, если ветер, который дует, со стороны Великой, не разгонит эти тучи. Но это и хорошо, что прохладно: легче идти.

«Теперь до Лысой горы недалеко», – подумал Олег, едва поспевая за споро шагающим Ванюшкой Шпилькиным.

Ванюшка, приминая густую траву, петляет между кустами ивняка. Олег видит перед собой худенькую фигурку друга, затылок, заросший светло-русыми волосами. Из-под ситцевой старенькой рубашки отчетливо проступают острые лопатки. Наверное, они сейчас особенно заметны оттого, что руки Ванюшка скрестил перед собой, а в руках – мина. Противотанковая. Конечно, она тяжелая. И Олег нетерпеливо ждет, когда же его другу надоест нести мину и он передаст ее ему.

Но Ванюшка, кажется, и не намерен передавать мину Олегу. Знай себе шагает. Когда до Лысой горы прошли полпути, терпение Корнева иссякает.

– Вань, а Вань, давай теперь я мину понесу.

Ванюшка даже не повернул головы:

– Успеешь… Смотри запал не посей.

Олег нащупывает в кармане штанов крохотную металлическую трубочку:

– Не бойся, не потеряю.

Шпилькин был не по возрасту деятельный и держался независимо. А энергии у Ванюшки хватило бы на десятерых. Казалось, минуту не может он просидеть без дела и что нет на свете таких бед, которые привели бы его в уныние. Даже когда сгорел дом, в котором жили Корневы и Шпилькины, и все тужили, Ванюшка сказал:

– Где жить, найдем. Только бы фашистов скорее прогнали. – Помолчал и заключил: – Ничего, две недельки потерпим, а там наши вернутся.

Такой оптимизм Ванюшки даже рассмешил его отца Ивана Дмитриевича. Поправив на переносице пенсне, он с усмешкой сказал:

– Тебе бы, Ваня, в генералы. Ты войну за два дня выиграл бы.

Конечно, в генералы Ванюшке, может, и ни к чему идти, но лично Олегу нравилась такая уверенность друга в победе Красной Армии. И хотя с того дня прошло не две недели, а целый год и уже было лето сорок второго года и фашисты все еще были в Опочке, авторитет Ванюшки в глазах Олега не пал.

Кто первый предложил собирать патроны, гранаты и прятать их в тайнике на пепелище? Шпилькин. И с того дня до декабря 1941 года они ежедневно ходили к деревне Шлепятня. Здесь на бывшем поле боя валялось много патронов и гранат. Их и собирали мальчишки. Ссыпали за ворот рубахи, как яблоки, и носили к месту, где когда-то стоял их дом. В кустах почерневшей от пожара сирени всё складывали в тайник. И эту мину, которую сейчас нес Ванюшка, они нашли на поле. А история с кабелем? Тоже Шпилькина идея. Как-то шли они за город к Шлепятне и увидели в поле гитлеровцев. Два солдата за ручки несли металлическую катушку. Она нудно повизгивала, сбрасывая на траву толстый синий кабель.

Ванюшка сказал:

– Связь прокладывают. Перерезать бы провод.

Предложение Олегу понравилось.

– Давай. Только чем?

Шпилькин вытащил из кармана самодельный сапожный нож. Они затаились, дождались, когда солдаты скрылись из виду.

– Пошли, – сказал Ванюшка. – Держи кабель, а я резать буду.

Олег поднял кабель с земли, натянул его, и Ванюшка принялся пилить провод ножом. Делал он это с таким ожесточением, словно перед ним был не кабель, а самый что ни на есть ненавистный враг.

Вот какой был Ванюшка Шпилькин.

Идея поставить на Лысой горе противотанковую мину тоже принадлежала ему. Было это так.

Из деревни в Опочку Олег вернулся в конце июня. На другой день на Некрасовскую, где теперь жили Корневы, пришел Ванюшка. Олег рассказал, как вместе с деревенскими мальчишками спас незнакомых людей. Шпилькин заключил:

– Правильно сделали. – Затем объявил: – А здесь мы с тобой еще и не таких делов натворим.

– В партизаны бы уйти, – мечтательно сказал Олег.

– Узнаем, где они, и уйдем, – согласился Ванюшка. – Но мы и сами можем как партизаны… Фрицы уже отступают. Всё говорили: «Ленинград капут. Ленинград капут». А наши им как дали!.. Теперь сами удирают.

Для Олега эта новость была ошеломляющей.

– Да ну!

– Вот тебе и ну. Уже несколько дней по дорогам колоннами валят. И все машины, машины со стороны Ленинграда.

– Неужели отступают?

– Отступают, – еще раз подтвердил Ванюшка.

Откуда было мальчишкам тогда знать, что в конце лета 1942 года, стремясь быстрее выйти к Волге, гитлеровское командование перебрасывало на юг некоторые части с других фронтов, в том числе и из группы «Север». Их-то передвижение по дороге и принимал Шпилькин, как и многие другие жители Опочки, за отступление оккупантов.

– Каждый должен помогать своим, – заявил Ванюшка Олегу. – И мы должны помочь. Поставим мину на дороге на Лысой горе. Такая пробка образуется!

Олег не понял, почему мину нужно ставить именно на Лысой горе. Но, когда он сказал другу об этом, тот ответил:

– На горе выше. Рванет – сразу со всех сторон люди увидят.

И вот теперь они шли к Лысой горе. Шли полем, кустами, чтобы никто их не заметил.

Видимо, усталость все же взяла верх над Ванюшкой, и он сказал Олегу:

– Ладно, неси теперь ты.

Олег бережно принял от друга круглую, похожую на большую сковороду мину. Прижал ее к животу и через рубашку почувствовал холод металла.

– Вань, а Вань, может, и танк на нее налетит.

– Может, и налетит, – согласился Ванюшка.

Конечно, если быть очень точным, то Лысая гора вовсе и не была горой, а просто возвышенное место. Но в окрестности – самое высокое. А Лысой называли, наверное, потому, что здесь не росли большие деревья, а только кое-где топорщились низенькие кусты.

Через этот кустарник ребята вышли к дороге. На ней было пустынно. Ямку копали сапожным ножом. Долбили грунт поочередно: один работал, другой стоял на часах. Лишь раз на шоссе появилась со стороны Опочки машина. Мальчишки, схватив мину, отбежали на обочину и залегли в кустах. Машина с солдатами в кузове на большой скорости пронеслась мимо.

Ребята вновь вышли на дорогу. Вскоре ямка была готова, и Ванюшка бережно опустил в нее мину. Олег достал из кармана запал и ввернул его в очко корпуса мины. Так же быстро вдвоем присыпали они ее грунтом, а сверху – серой, как пепел, дорожной пылью.

– Порядок, – сказал Ванюшка и смахнул с кончика своего острого носа капельку пота. – Теперь ходу…

Заснуть Олег не мог. В полночь он услышал сильный шум. Догадался – по дороге двигалась колонна машин. Но взрыва не было.

Утром мальчишки встретились на бывшей школьной спортивной площадке. Ванюшка был хмурый. Сплюнул и сказал:

– Запал, знать, дрянной попался. Нам бы бикфордов шнур.

«ТОЛЬКА ИЗ РЕСТОРАНА»

Кончалось лето 1942 года. На деревьях желтели листья. Уже несколько дней Олег встает рано. Уже несколько дней он ходит на работу.

В Опочке размещалась веркшафткоманда (рабочая команда). Ей принадлежал большой гараж. А при нем находилась автомастерская. Сюда-то и определился Корнев работать учеником слесаря.

Русских рабочих в гараже десять. Одиннадцатый – немец. Ефрейтор Альберт. Он старший. Была у него, конечно, фамилия, но все почему-то называли его по имени. Это был уже пожилой человек с мясистым, крупным носом. Ефрейтор немного говорил по-русски. От рабочих гаража Олег узнал, что Альберт шофер и что он их не обижает. Только когда в гараж заглядывал кто-либо из начальства, Альберт вдруг менялся. Лицо у него становилось злым, и он поминутно покрикивал:

– Быстро работать! Быстро!

Работа в гараже Олега устраивала. Ему выдали арбейтен паспорт, а с ним можно было ходить по улицам без боязни, что тебя схватят и отправят в какой-нибудь лагерь. Олег получал и паек. Его хватало едва на неделю, но все же это было поддержкой для матери.

Александра Денисовна заметно изменилась после того, как отец Олега Максим Михайлович Корнев ушел из Опочки с Красной Армией, предварительно спалив склады с хлебом.

Как-то Олег от рабочего гаража услышал, что если в масло, что заливается в картер автомобиля, подсыпать песку, то такая машина далеко не уедет. Позже, когда он стал незаметно для других это делать, убедился, что рабочий говорил правду.

Однажды в воскресенье на бывшей школьной спортивной площадке, теперь превратившейся в пустырь, собралось десятка полтора мальчишек. Они не впервые собирались тут. Играли, вспоминали о том, как здесь было хорошо до оккупации.

Появлялся иногда на пустыре и парень, которого ребята называли «Толька из ресторана». Было ему лет восемнадцать. Он мало разговаривал, а чаще слушал, о чем говорят другие.

И в этот раз он посидел с мальчишками, послушал, что они рассказывают, а затем встал и отозвал в сторону Олега и Ванюшку.

– Знаю, вы неразлучные, поэтому у меня дело сразу к обоим, – сказал Толька. Помолчав, спросил: – Могли бы вы понаблюдать за дорогой Ленинград – Киев?

– А чего за ней наблюдать? – заметил Олег. – Дорога как дорога.

– Не за самой дорогой, – сказал Толька, – а нужно смотреть, какие машины пойдут по ней, в какую сторону, какие знаки на них, что везут. Посчитать эти машины.

– Понятно, – сказал Ванюшка. – А зачем это?

«Толька из ресторана» нахмурился:

– Надо… Приглядывался к вам. Вроде ребята не болтливые, надежные. Так согласны или нет?

Ванюшка ответил за двоих:

– Мы согласны.

– Тогда договоримся так: встречаться будем здесь, на пустыре.

Он быстро ушел, словно куда-то спешил. А Ванюшка и Олег еще долго обсуждали неожиданно полученное задание. Кто этот Толька? Фамилию его они не знали, как не знали фамилии и многих других ребят и парней, которые приходили на пустырь. Он для них существовал как «Толька из ресторана», тем более что был не из местных, а появился в городе после оккупации.

Олег вспомнил про свою работу в гараже. Как же следить за дорогой? Но Ванюшка рассудил так:

– Ты будешь следить за дорогой после работы. А я – днем. Сапоги чинить дома могу и вечером…

Спустя два дня они опять встретились с Толькой и доложили ему свои первые наблюдения. Он выслушал их внимательно. Потом достал крохотный карандаш, небольшую книжечку и что-то записал в нее.

Мальчишкам нравились задания Тольки. Но каждый раз во время встречи с ним они сгорали от нетерпения узнать, кто же он такой и кому нужны подробные сведения о передвижении гитлеровцев по дороге Ленинград – Киев. Толька в таких случаях сердился и отвечал:

– Не любопытничайте. Придет время, все узнаете.

Возможно, позже он и посвятил бы Олега и Ванюшку в некоторые свои тайны, но случилась беда.

Однажды в условленное время Олег и Ванюшка пришли на пустырь. Но Тольки здесь не оказалось. Такого еще не бывало, чтобы он опаздывал или не приходил на встречу. Мальчишки заволновались и пошли к ребятам, которые играли поблизости. Те встретили их вопросом:

– Слышали? «Тольку из ресторана» арестовали гестаповцы.

И ребята рассказали бог знает из каких источников полученные подробности ареста Тольки. Два дня назад он забрался в развалины дома у шоссе и в записную книжку заносил сведения о проходящей колонне машин. Наверное, в это время кто-то за ним следил. Его захватили гестаповцы в развалинах здания и, обыскав, нашли записи.

Олег и Ванюшка, узнав обо всем этом, перепугались.

– А вдруг он нас выдаст? – спросил Олег.

– Не выдаст, – уверенно ответил Ванюшка.

– Давай убежим из города.

– Куда?.. Толька – крепкий парень.

– А если его будут пытать?

Вместо ответа Ванюшка горячо сказал:

– Если бы меня пытали, ни слова не сказал бы. На кусочки режь – не скажу. А Толька старше нас. Он все выдержит.

Ну и оптимист же был Ванюшка!

Но, видно, действительно Толька оказался крепким парнем. Прошла неделя, другая – никого больше не арестовали. Значит, Толька молчал. Но что стало с ним самим? И кто же он все-таки был? Об этом Олег так никогда и не узнал.