Текст книги "Темная душа (ЛП)"

Автор книги: Ив Ньютон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

– Этого соглашения, – он жестом указывает между нами. – На небесах мы наблюдали множество сверхъестественных брачных ритуалов. Некоторые существа образуют пары исключительно на всю жизнь. Другие формируют сложные иерархии с несколькими партнёрами.

Я горько смеюсь.

– Ты думаешь, что заявился сюда, чтобы договориться о каком-то совместном графике?

– А ты против? – его голос невыносимо спокоен. – Ты в ярости, но в то же время контролируешь себя. Это говорит о том, что ты взвешиваешь варианты, а не просто устраняешь соперника.

– Может быть, мне просто нравится наблюдать, как ты сам роешь себе могилу. Изольда любит согласие, а ты и не спрашивал.

Крылья Кассиэля слегка шевелятся за его спиной, выдавая неуверенность, скрывающуюся за его академическим фасадом.

– Изольда необыкновенная. Я верю, что тебе известно это так же хорошо, как и мне. Она притягивает нас обоих способами, которые никто из нас до конца не понимает.

– Я прекрасно всё понимаю, – поправляю я его. – Она моя. Конец истории.

– И всё же, она приняла мои прикосновения, даже насладилась ими и пошла дальше. Если бы она действительно была против моего эксперимента, я сомневаюсь, что она упала бы на колени, – он подходит ближе, его небесный аромат смешивается с ароматом Изольды так, что у меня начинают чесаться клыки. – Она впервые ощущает свободу. Исследование – это естественно.

Я сжимаю кулаки, подавляя желание перегрызть ему глотку.

– Ты понятия не имеешь, с чем играешь, ангелок. Речь идет не только о сексе или экспериментах. В Изольде есть вещи, которых ты не понимаешь.

– Тогда просвети меня, – бросает он вызов, разводя руками. – Что делает её такой особенной, что и падшего ангела, и того, кем ты на самом деле являешься, тянет к ней?

Этот вопрос повис между нами, опасный в своей прямоте. Он более проницателен, чем я думал.

– Что заставляет тебя думать, что я не тот, за кого себя выдаю? – возражаю я, осторожно уклоняясь от его вопроса.

– Твоя энергетическая характеристика сложна. Многоуровневая. Может, я и новопреставленный, но у меня сохранились определённые представления, – его глаза слегка прищуриваются. – Ты не просто вампир, не так ли?

Я смеюсь, нарочито небрежно.

– И ты спрашиваешь не просто из академического любопытства.

– Верно, – соглашается он. – Я чувствую, что меня тянет защитить её. Быть рядом с ней. Это инстинктивное, почти первобытное чувство. Для человека, который всю свою жизнь наблюдал за происходящим со стороны, эти порывы непреодолимы.

Несмотря ни на что, я прекрасно понимаю, что он имеет в виду. Я почувствовал то же самое в тот момент, когда увидел Изольду через магическое зеркало, наблюдая, как она оживлённо разговаривает со своим братом, рассказывая ему о своём дне. Что-то в ней взывало к самой глубокой, первобытной части меня.

– Мы не собираемся быть друзьями, – решительно заявляю я, скрещивая руки на груди. – Но и убивать тебя я тоже не собираюсь. Пока нет.

– Справедливо. Так что же нам остаётся?

– Нам остаётся ждать, что Изольда сама сделает свой выбор.

Он кивает.

– Если ты причинишь ей боль…

– Я не стану, – перебивает он. – Я физически не в состоянии причинить ей вред.

Сама эта мысль вызывает во мне беспокойство.

Я изучаю его, признавая правоту его слов. Что бы ни привлекало его в Изольде, оно так же сильно, как и то, что привлекает меня. Разница в том, что я понимаю, что происходит. Он всё ещё блуждает во тьме, руководствуясь только инстинктом.

Я делаю шаг назад и захлопываю дверь у него перед носом. Я больше не могу смотреть на него, зная, что рот Изольды обхватывает его член раньше, чем мой.

Но одно я могу абсолютно гарантировать. Он не лишит её девственности. Если он хотя бы попытается это сделать, я убью его. Это моя честь. Всё это, чёрт возьми, моё.

Глава 24. ИЗОЛЬДА

Открыв глаза, я смотрю в потолок.

День третий.

Три дня я пробыла вне замка и на сковородке, которая называется Серебряными Вратами. Три дня я понятия не имела почему.

Три дня я притворялась тем, кем на самом деле не являюсь.

За три дня я переспала не с одним парнем, а с двумя на глазах у призрака.

Три дня надо мной издевались и из-за меня дрались.

Три дня нерегулярного приёма пищи, что выводит меня из себя и вызывает чувство голода.

Три грёбаных дня.

Тяжело вздохнув, я отбрасываю зачарованное одеяло и раздражённо спрыгиваю на пол. Поднимаясь, я оглядываюсь и вижу Уильяма, стоящего у зеркала.

– Доброе утро, – рявкаю я.

Он приподнимает призрачную бровь.

– Плохая ночь?

– Отвали. Ты не хуже меня знаешь, какое это дерьмовое шоу.

– Можно и так сказать. Ты – очень желанное создание.

– Ты говоришь так, будто тебя это не удивляет.

– Это не так. Только не после того, что ты мне рассказала. Эти существа, должно быть, что-то чувствуют в тебе.

– Ну, они могут чувствовать всё, что им заблагорассудится. Мне нужно знать. Сегодня перед занятиями я собираюсь в запретную секцию. После, чёрт возьми, как небольшого перекуса.

– Хорошо.

– Эти и всё? Хорошо?

– Что ты хочешь, чтобы я сказал?

– Не знаю. Что-нибудь полезное и ободряющее.

– Я рассказал тебе всё, что знал. Ты очень сердита сегодня утром.

– Ошибаешься, я голодна.

– Тогда иди поешь, – он прищуривает глаза и поджимает губы. – Я бы предложил, но ты же знаешь. Не могу.

Мы смотрим друг на друга несколько долгих секунд.

– Прости, что я такая угрюмая, – говорю я наконец. – Всё это меня достаёт.

– Понимаю.

– Ты слишком добр, что позволил мне так легко отделаться.

– Не совсем. Обо мне никогда не говорили, что я добрый.

– Значит, ты не был добр ко мне?

– Я учится в Серебряных Вратах не просто так, Изольда. Как ты думаешь, здесь рады добрым, великодушным существам?

– Значит, ты был крутым парнем, это ты хотел сказать?

– Ну, я бы не сказал, что убил кого-то из-за женщины…

– Не напоминай мне, – застонала я.

– Я могу рассказать тебе об этом ещё раз, но, честно говоря, это тебе не поможет.

– Пропусти третью ступеньку, вторая дверь направо, Страж, – загибаю я пальцы.

– В значительной степени это итог.

– Ты выражаешься не так, будто жил сто лет назад.

– Я приспосабливаюсь. Это моя черта.

– О, хорошо, – медленно говорю я. – Я начинаю кое-что узнавать о тебе. Хамелеон… не многие существа обладают такой способностью.

Он медленно улыбается, и это довольно сексуально.

Чёрт возьми! Почему я сейчас пускаю слюни из-за призрака?

– Нет? – надавила я. – Ты не собираешься мне рассказывать?

– Пока нет. Ты не работала ради получения знаний.

– Верно. Вижу, это подлая черта.

– Похоже, тебе она нравятся.

Я на мгновение задумываюсь над этим. Он не ошибается.

– Я собираюсь в душ.

Он слегка кланяется, и я прохожу мимо него, удивляясь, почему меня больше не беспокоит, что он подглядывает за моими недавними сексуальными похождениями.

Закрыв за собой дверь, я включаю душ и сбрасываю тонкие бретельки ночной рубашки с плеч. Она соскальзывает на пол, и мои соски сжимаются, когда температура в комнате падает, несмотря на горячий душ.

Слегка повернув голову в сторону, я бормочу:

– Нравится то, что ты видишь?

Он отвечает не сразу, заставляя меня обернуться, чтобы убедиться, что он действительно здесь.

Он здесь, его призрачная фигура мерцает на пороге ванной, его глаза с нескрываемым голодом скользят по моему обнажённому телу.

– Может, я и мёртв, но я не слепой, – наконец произносит Уильям, и его голос звучит глубже, чем обычно. – Ты великолепна, Изольда.

Я не прикрываюсь, чувствуя себя на удивление комфортно под его призрачным взглядом.

– Ты довольно смел для человека, который утверждает, что он из более джентльменской эпохи.

– Начало 1900-х годов было не таким ханжеским, как можно было бы подумать из учебников истории, – отвечает он с лукавой улыбкой. – Кроме того, смерть, как правило, избавляет от притворства.

Пар окутывает меня, когда я встаю под душ, позволяя горячей воде струиться по моей коже. Я закрываю глаза, пытаясь разобраться в путанице эмоций и желаний, которые захлестнули мою жизнь с момента прибытия в Серебряные Врата.

– Ты в противоречии, – замечает Уильям.

– Что в этом удивительного? – отвечаю я, нанося шампунь на волосы. – За три дня я из полной изоляции превратилась в центр безумного любовного треугольника. И это даже не считая той таинственной опасности, которая якобы охотится за мной.

– Строго говоря, четырехугольника, – поправляет Уильям. – Если, конечно, не считать меня.

Я замираю, мои руки застывают в волосах, когда он заходит в душ вместе со мной.

– Ты хочешь сказать, что я тебя интересую в этом смысле, Уильям?

– Я хочу сказать, что если бы я был материален, то прижал бы тебя к этим плиткам, мои руки исследовали бы каждый дюйм твоего тела, пока ты не стала бы умолять меня взять тебя.

От его слов по мне пробегает дрожь, не имеющая ничего общего с температурой воды. В его прозрачных глазах такая напряжённость, что мой пульс учащается.

– Довольно бесцеремонно с твоей стороны, – выдавливаю я из себя, смывая шампунь с волос.

– Смерть приносит ясность, – говорит он, и его фигура мерцает, когда сквозь него проходит пар. – Я провёл столетие, наблюдая за происходящим вокруг меня, не в силах принять в этом участие. Я не буду тратить слова впустую теперь, когда кто-то наконец может меня услышать.

Я изучаю его сквозь водяную завесу, этого прекрасного, трагичного человека, пойманного в ловушку между мирами.

– Что бы ты сделал? – я ловлю себя на том, что спрашиваю. – Если бы ты мог прикоснуться ко мне?

Выражение его лица темнеет от желания.

– Я бы начал с твоей шеи, – шепчет он, придвигаясь ближе и протягивая руку. Его призрачное прикосновение – не что иное, как прохладное дуновение воздуха. – Провёл бы по ней кончиками пальцев, почувствовал твой пульс под своими губами. Я бы проследил, как капли воды стекают по твоей ключице, между грудей…

У меня перехватывает дыхание, когда его призрачная рука касается моей кожи, воздух охлаждает там, где он почти касается. Это сводит с ума, эта призрачная ласка, которую я ощущаю, но не ощущаю на себе.

– Довольно точный образ.

Он придвигается еще ближе. Я вздрагиваю от холода, когда он касается губами моих губ.

– Секс – одно из самых приятных времяпрепровождений в жизни. После смерти это пытка.

– Откуда мне знать, – бормочу я. – О жизни.

– Значит, вампир был прав в своём предположении. Ты девственница, Изольда?

Я киваю, ничуть не смутившись.

– Как жаль, что я не могу заявить на тебя права первым. Для меня было бы честью лишить тебя невинности.

– На тебя очень трудно злиться.

– С чего бы тебе злиться на меня?

– Ты вторгаешься в мой душ и видишь меня обнажённой, хотя я не разрешала тебе этого делать.

– Я думаю, это уже в прошлом, Изольда. Тебе вполне комфортно заставлять меня наблюдать за твоим общением с мужчинами.

– Не намеренно. Ты не можешь покинуть эту комнату.

Он улыбается и протягивает руку, чтобы обхватить моё лицо, но его прикосновения нет.

– Это самая жестокая часть моего существования, – шепчет он, и его тело слегка дрожит от волнения. – Видеть, желать, но никогда не прикасаться.

Я закрываю глаза, представляя, какими были бы его прикосновения, если бы он был жив. Тёплые или холодные, нежные или властные. Когда я снова открываю их, его пристальный взгляд прикован к моему лицу с такой силой, что моё сердце учащенно бьётся, но он отодвинулся как можно дальше.

– Я должен дать тебе закончить с душем, – говорит он, но не двигается с места.

– Должен, – соглашаюсь я, протягивая руку за мылом. – Но ты ведь этого не сделаешь, правда?

Его призрачная улыбка становится порочной.

– Ты бы действительно этого хотела?

Я обдумываю его вопрос, пока намыливаю своё тело, намеренно медленно, наблюдая, как его глаза следят за моими движениями.

– Нет, – признаюсь я наконец.

Вспышка голода в его глазах усиливает моё возбуждение. Я опускаю руку себе между ног и провожу пальцами по клитору.

– Не надо, – хрипит он, не отрывая взгляда от моей руки. – Пожалуйста, Изольда.

– Я представляю себе твои прикосновения, – бормочу я, зная, что должна остановиться, но не могу. Я потерялась в этом моменте, в жаре его глаз.

Он снова придвигается ко мне вплотную, его руки скользят по моей коже, заставляя меня похолодеть.

– Ты играешь с огнём, – рычит он.

– Я бы хотела, чтобы ты мог прикоснуться ко мне, – бормочу я, сжимая свой клитор и слегка покручивая его, чтобы не закричать.

– Ты думаешь обо мне? – бормочет он, и его голос снова становится мягким.

– Да, – выдыхаю я, обводя свой клитор, который становится скользким от желания.

– Закрой глаза.

Я делаю, как он говорит, и снова чувствую, как холодный воздух овевает мою кожу.

Мои губы покалывает. Кажется, что на них опустился иней. Я открываю глаза и задыхаюсь.

Губы Уильяма прижимаются к моим.

– Я чувствую тебя. Я чувствую давление, – бормочу я ему в губы.

Он отлетает к другой стороне душа, и на его лице отражается нечто среднее между желанием и гневом.

– Не ври.

– Я не… – заикаюсь я, когда горячая вода становится холоднее и превращается в кровь. Я взвизгиваю и уворачиваюсь от брызг тёмно-красной жидкости. – Ты это делаешь?

Он не отвечает.

Когда я в отчаянии смотрю на него, его лицо темнеет, искажается злобой.

– Не ври, – шипит он.

– Я не вру, Уильям, – спокойно отвечаю я. – Я почувствовала твои губы на своих.

– Нет! – рычит он и затем исчезает из моего поля зрения, забирая с собой кровавую воду.

Она приходит в норму, и, дрожа, я встаю под него, чтобы смыть кровь, мой желудок протестует от голода.

Быстро закончив с уборкой и надев чёрную рубашку, чёрные брюки и ботинки, я натягиваю пиджак Си-Джея, проклиная последствия.

– Я ухожу, – говорю я Уильяму, хотя его нигде не видно. – Мы можем поговорить об этом позже, когда ты успокоишься. Я признаю, что ложь является для тебя спусковым крючком, и в этих обстоятельствах я понимаю, почему ты так злишься. Но я чувствовала тебя, Уильям Харрингтон, и я знаю, что ты тоже чувствовал меня.

В ответ – тишина.

Выйдя из своей спальни, я направляюсь в столовую, чтобы взять два стакана крови, прежде чем отправиться в библиотеку.

К счастью, я не сталкиваюсь ни с кем из парней, или со своим братом, или с кем-либо, кто хочет причинить мне боль. Я просто подхожу к раздатчику крови, беру свои стаканчики и выхожу, по одному в каждой руке. Я жадно выпиваю первый стакан и выкидываю его, прежде чем приняться за второй, наслаждаясь вкусом.

В библиотеке так рано тихо. Допивая второй стакан и выбрасывая его, я целеустремлённо направляюсь в восточный угол, выискивая глазами третий книжный шкаф, о котором упоминал Уильям. Надо мной возвышаются массивные полки, каждая из которых заставлена древними фолиантами, на корешках которых есть названия на языках, которые я даже не могу определить.

Я нахожу восточный угол и считаю книжные шкафы. Один, два, три. Третий книжный шкаф стоит немного в стороне от остальных, его тёмное дерево столетиями было отполировано до тусклого блеска умелыми руками. Мои пальцы пробегают по корешкам в поисках «Трансмутации эфирных сущностей». Заметив его, я оглядываюсь через плечо, чтобы посмотреть, нет ли кого поблизости.

Толстый том в тёмно-синем кожаном переплёте с серебряным тиснением, слегка потускневшим от времени.

Протягивая руку, я подпрыгиваю на целую милю, когда Си-Джей спрашивает:

– Что ты делаешь, моя сладкая?

– Ищу книгу, – огрызаюсь я, раздражённая тем, что меня потревожили. Я оборачиваюсь, вижу его и Кассиэля, стоящих бок о бок, и прищуриваюсь: – Что вы двое здесь делаете? Похоже, не собираетесь поубивать друг друга.

– Мы заключили временное перемирие, – говорит Си-Джей, не отрывая от меня взгляда. – Для твоего же блага, конечно.

– Как заботливо, – растягиваю я слова. – И что именно подразумевает это перемирие?

Взгляд Кассиэля достаточно невинен, но я знаю, что за ним скрывается зверь.

– Мы договорились позволить тебе сделать свой собственный выбор. Без вмешательства.

– Ну и дела, как это заботливо с вашей стороны.

– Очень, – серьёзно отвечает Си-Джей.

– Невероятно, – бормочу я. – Ну, послушайте, спасибо и всё такое, но мне нужно делать домашнее задание, – я смотрю на них, ожидая, что они разойдутся. Когда они этого не делают, я резко вздыхаю. – Проваливайте.

Си-Джей выглядит слегка удивлённым моим требованием.

– Я думаю, мы останемся. Что бы ты ни задумала, это не домашнее задание, и ты, вероятно, нарвёшься на кучу неприятностей.

– Что заставляет тебя так думать?

– Кажется, они следует за тобой повсюду, – отвечает Кассиэль.

– О, как мило. Теперь вы ополчились против меня. Ну и пошли вы оба.

– Сначала я, а потом ты сможешь взять его. Я беру то, что принадлежит мне, моя сладкая, согласна ты на это или нет.

– Ты продолжаешь угрожать этим, и всё же я не вижу, чтобы ты действовал в соответствии с этим.

Его глаза темнеют.

– Ты хочешь, чтобы я это сделал?

– Почему бы и нет? Это не значит, что этого не произойдёт в любом случае.

– Иззи, это на тебя не похоже. Что случилось? – спрашивает он, подходя ближе.

– Ничего, – огрызаюсь я. – И ты на самом деле не знаешь меня, так откуда ты знаешь, что это на меня не похоже?

– Изольда, – говорит Кассиэль мягким, но твёрдым голосом, – у тебя другая энергетика. Тревожная.

Я перевожу взгляд с одного на другого, внезапно почувствовав себя загнанной в угол.

– Послушайте, я в порядке. Мне нужно кое-что найти в библиотеке. Это личное.

– Мы можем тебе помочь, – предлагает Кассиэль.

– Нет необходимости.

– Иззи, – раздражённо говорит Си-Джей. – Перестань быть такой упрямой.

– Кто бы говорил.

Он рычит и в мгновение ока оказывается передо мной, хлопая рукой по книжному шкафу, заставляя меня вздрогнуть.

– Что с тобой происходит?

– Ничего, – тихо отвечаю я. – Я просто не хочу чувствовать необходимость объясняться с тобой. Теперь я свободна. Я хочу быть свободной, – его присутствие давит, и я чувствую, как сжимаются мои лёгкие.

Он видит, что я сопротивляюсь, и немного отстраняется, прежде чем обхватить ладонями моё лицо.

– Позволь мне помочь тебе, – бормочет он. – Тебе больше не нужно быть одной.

Нежность в его голосе почти убивает меня. На мгновение мне хочется сдаться, признаться во всём – о том, кто я такая, об Уильяме, о запретной секции, о моей отчаянной потребности понять, кто я такая и почему за мной охотятся. Но что-то удерживает меня.

– В том-то и дело, – шепчу я, встречаясь с ним взглядом. – Всю мою жизнь меня окружали люди, которые утверждали, что помогают мне, защищают меня. Посмотри, к чему это привело.

Большим пальцем Си-Джей проводит по моей скуле, его прикосновение нежнее, чем можно было ожидать от такого хищного существа.

– Я не они.

– Нет, ты совсем другой, – соглашаюсь я, бросая взгляд на Кассиэля, который наблюдает за нами с пугающим вниманием. – Вы оба.

Я отстраняюсь от прикосновения Си-Джея, мне нужно пространство, чтобы ясно подумать. Книга прямо здесь, всего в нескольких дюймах от моих пальцев. Так близко к ответам.

– Что бы ты ни искала, – говорит Кассиэль, и его крылья слегка колышутся за спиной, – мы сможем найти это вместе.

– А с чего бы вам мне помогать? – с вызовом спрашиваю я, скрещивая руки на груди. – А вам-то что с этого?

Си-Джей улыбается медленно и опасно.

– Конечно, я рад твоей компании.

Я усмехаюсь, но в этом нет ничего по-настоящему горячего.

– Мне любопытно, – признается Кассиэль, подходя ближе.

– Какой сюрприз. Послушайте, я не могу вам сказать. Это секрет, от которого зависит моя жизнь, хорошо?

– Что? – огрызается Си-Джей, внезапно снова становясь свирепым защитником. – Что это значит?

– Именно то, что я сказала. Я не могу вам сказать.

– О, нет, – говорит он, качая головой. – Теперь ты расскажешь нам, Изольда.

– Вы не можете просто уйти и оставить меня в покое? – в отчаянии спрашиваю я, зная, что это бесполезно.

– Ни за что, – заявляет Си-Джей, расставляя ноги и скрещивая руки на груди. Кассиэль повторяет его позу, и я закатываю глаза.

– Вы двое так похожи, что это приводит меня в бешенство, – зашипела я и поворачиваюсь, чтобы сдернуть книгу с места. Книжный шкаф скрипит, а затем открывается внутрь, открывая тёмный проход за ним. Затхлый запах древнего камня и забытой магии вырывается наружу, заставляя меня чихнуть.

– Потайной ход, – бормочет Си-Джей, вглядываясь в темноту. – Отличная работа, моя сладкая. Ты бы преуспела в Понте.

– Где? – спрашиваю я.

Он ухмыляется.

– В моём фамильном замке.

– Потайной ход, – замечает Кассиэль, его лицо слегка краснеет от волнения. – Как увлекательно.

Я перевожу взгляд с них на проход, понимая, что моя возможность отправиться на одиночную миссию только что исчезла.

– Отлично. Поскольку вы оба здесь и явно не собираетесь уходить, вы могли бы с таким же успехом быть полезными.

– Всегда рад услужить, – растягивает слова Си-Джей, его глаза светятся любопытством и чем-то более мрачным. – Куда именно мы направляемся, моя сладкая?

– В запретную секцию, – признаюсь я, выходя в коридор. – Уильям рассказал мне, как туда добраться.

– Уильям? – спрашивает Кассиэль, следуя за мной по пятам.

– Призрак в моей комнате, – объясняю я, не оборачиваясь. – Он умер здесь сто лет назад и знает, что к чему.

Книжный шкаф закрывается за нами, погружая нас в темноту. Моё вампирское зрение обостряется, и я оглядываю мрачный туннель. Глаза Кассиэля меняют цвет, становясь серебряными в кромешной тьме.

– Мило, – бормочу я, протягивая руки к его лицу. – Твои глаза стали серебряными.

Он моргает.

– Ой.

– Ты доверяешь этому призраку? – спрашивает Си-Джей, и его голос слегка отдается эхом в узком коридоре.

– Сейчас я доверяю ему больше, чем кому-либо из вас, – возражаю я, хотя это не совсем так. Странное поведение Уильяма в душе выбило меня из колеи. Он явно более злобный человек, чем показывает.

Коридор идет под уклон, каменные ступени сгладились за столетия тайного передвижения. Я считаю их про себя, вспоминая предупреждение Уильяма. Раз, два…

– Переступите через третью ступеньку, – бормочу я. – Это сигналка.

– Сингалка для кого именно? – спрашивает Си-Джей.

– Для Блэкриджа, полагаю, – отвечаю я, осторожно поднимая ногу, чтобы перешагнуть через ловушку. – Уильям не уточнял.

Кассиэль следует моему примеру. Си-Джей идет последним, его движения хищные и настороженные, глаза сканируют каждую тень, словно ожидая засады.

По мере того, как мы спускаемся, воздух становится холоднее, отяжелевший от тяжести веков и забытой магии. После того, как проход, казалось, целую вечность спускался по спирали, он превратился в круглую камеру, в точности такую, как описывал Уильям.

Вдоль изогнутой стены расположены пять одинаковых дверей, каждая из которых сделана из тёмного дерева и окована железом. На их поверхности вырезаны древние символы, слабо светящиеся дремлющей силой.

– Вторая дверь направо, – бормочу я, направляясь к ней.

– Постой, – говорит Си-Джей низким повелительным голосом. Он встаёт передо мной, раздувая ноздри, вдыхая воздух. – Что-то не так.

Кассиэль подходит ко мне с другой стороны, его крылья слегка расправляются в защитном жесте.

– Он прав. Здесь кто-то есть.

Я перевожу взгляд с одного на другого, расстроенная задержкой, но благодарная за их осторожность.

– Уильям упомянул стража. Что-то, что воплощает в себе ваш самый большой страх или желание.

– А, – говорит Си-Джей с мрачной улыбкой. – Умный защитный механизм. Очень старая школа.

Я изучаю пять дверей, каждая из которых идентична, но в то же время отличается излучаемой энергией.

– Как мы пройдём мимо него?

– Мы не вступаем в бой, – говорит Кассиэль, нервно взмахивая крыльями. – Стражи, которые проявляют страхи или желания, созданы для того, чтобы заманить вас в ловушку вашего собственного разума. Чем больше вы боретесь, тем глубже погружаетесь.

Си-Джей кивает, удивляя меня своим согласием.

– Ангелок прав. Фокус в том, чтобы признать то, что ты видишь, не давая этому власти над собой.

– Легче сказать, чем сделать, – бормочу я, подходя ко второй двери. В тот момент, когда мои пальцы касаются древнего дерева, воздух вокруг нас становится густым, насыщенным магией.

Камера расплывается, реальность сворачивается сама по себе, как мокрая бумага. Когда всё стабилизируется, я уже не нахожусь в круглой комнате с Си-Джеем и Кассиэлем. Я вернулась в замок моей семьи, в запертую комнату в башне, где я провела всю свою жизнь.

Знакомые каменные стены смыкаются, душат меня.

– Нет, – шепчу я, паника подступает к горлу. – Только не снова.

Глава 25. ИЗОЛЬДА

Я оборачиваюсь в поисках выхода, но вижу только единственное окно, с решётками из заколдованного железа, которое удерживало меня всю мою жизнь. На стенах висят те же гобелены, изображающие древние битвы между вампирами и их врагами. Та же кровать с балдахином и кроваво-красным пологом. Та же тюрьма, замаскированная под охрану.

– Это нереально, – говорю я себе, впиваясь ногтями в ладони. – Страж показывает мне мой страх.

Но это кажется реальным. Знакомый запах старого камня и затхлый воздух, далёкий звук голоса моей матери, холод, который никогда не покидает эти древние стены, независимо от того, сколько огня горит в камине. Меня заставили выйти из этой тюрьмы, но теперь я никогда не захочу возвращаться. Я хочу получить то, что у меня есть в Серебряных Вратах, каким бы страшным и неизвестным это ни было, это лучше, чем быть взаперти.

– Изольда, – раздаётся у меня за спиной голос отца. Я оборачиваюсь и вижу, что он стоит у запертой двери, его внушительная фигура, как всегда, внушает страх. – Ты никогда не сможешь покинуть этот замок. Это небезопасно.

– Это нереально, – шепчу я снова, пятясь от видения моего отца. Его глаза темнее, чем я помню, а зрачки расширяются, пока полностью не скрывают радужную оболочку.

– Твоё место здесь, – говорит он, и его голос отдаётся странным эхом. – Где мы сможем защитить тебя.

Я отрицательно качаю головой.

– Нет. Теперь я вкусила сладость свободы. Я не собираюсь снова становиться пленницей.

Он приближается ко мне с неестественной скоростью, его фигура слегка подрагивает по краям.

– Свобода – иллюзия. Ты слишком ценна, чтобы рисковать тобой во внешнем мире.

– В чём моя ценность? – спрашиваю я, набираясь храбрости. – Кто я такая?

Лицо моего отца искажается, становясь менее человечным, более чудовищным.

– Ты – сосуд. Ключ. Жертва.

От его слов у меня по спине пробегает холодок. Это страж, искажающий мои страхи, но в них есть доля правды, которая ранит глубоко.

– Нет, – говорю я более твёрдо. – Я отвергаю это. Я отвергаю вашу тюрьму. Я отвергаю ваши тайны.

Комната мерцает вокруг меня, когда я сосредотачиваю свою волю на борьбе с иллюзией.

Силуэт моего отца снова обретает форму, теперь более угрожающую.

– Ты не можешь избежать своей судьбы, Изольда. Кровавая Луна отметила тебя. Они знают, где ты. Они идут за тобой.

– Кто идёт за мной? – спрашиваю я, делая шаг вперёд, несмотря на свой страх. – Скажи мне!

Его лицо искажается ещё больше, черты тают и превращаются во что-то древнее и ужасное.

– Коллекционеры.

От этого названия у меня леденеет кровь. Коллекционеры. Что они сделают со мной, когда «заберут в коллекцию»?

Стены моей тюрьмы трескаются, тонкие трещины расползаются по камню, как паутина.

– Это нереально, – повторяю я снова, на этот раз громче. – Ты не мой отец. Ты страж, и я отвергаю твою иллюзию.

Призрак рычит, его форма снова меняется. Черты моего отца полностью тают, открывая нечто, что я едва могу понять, существо из тени и древней злобы, его глаза горят, как угли в темноте.

– Отвергай иллюзию, но ты знаешь, кто ты, женщина-близнец. Ты знаешь, насколько ты ценна.

– Нет! Я ничего не знаю! Что сделают эти Коллекционеры, если найдут меня?

– Когда они найдут тебя, ты пожалеешь о том, что покинула свою тюрьму.

Страж исчезает, оставляя меня потеть и тяжело дышать. Я оборачиваюсь и вижу, что Си-Джей и Кассиэль смотрят на меня, казалось бы, не тронутые стражем.

– Женщина-близнец, – говорит Си-Джей, подходя ближе. – Я знал, что между вами с Айзеком что-то не так. Теперь становится понятно. Но не всё. Почему ты такая ценная?

– О чём ты говоришь? – спросила я. Я запинаюсь, хотя он и так всё объяснил. Они с Кассиэлем слышали всё, что сказал мне страж. Он раскрыл мой секрет, и что теперь? Куда мне бежать?

– Ты простишь мне недостаток знаний в этой области, – говорит он с ухмылкой, которая, как я теперь понимаю, должна была обезоружить меня. – Я не в курсе этих конкретных знаний.

– Знаний? – выдавливаю я из себя. – И что ж, это делает нас похожими друг на друга. Понятия не имею. Ангел? У тебя есть что-нибудь? Чтобы нам не пришлось вламываться в запретную секцию и, возможно, навлечь на себя гнев Блэкриджа?

Кассиэль медленно качает головой.

– Я тоже не знаком с этим преданием.

– Ну, отлично. Вы двое мне очень помогли.

– Ого, – говорит Си-Джей, поднимая руку, когда дверь распахивается, и мы все поворачиваемся, чтобы посмотреть на неё, но никто из нас не двигается вперёд. – Мы здесь, чтобы помочь тебе, Изольда. Что бы это ни было, очевидно, что именно поэтому твои родители держали тебя взаперти.

– Ну, я знаю это, чёрт возьми. Чего я не знаю, так это почему? Почему вампирша-близнец такая особенная?

– Давайте пройдём через эти врата и выясним, – говорит Кассиэль и идет вперёд, исчезая в темноте.

– Кассиэль, подожди! – кричу я, но, издав звук разочарования, следую за ним, а Си-Джей следует за мной по пятам, издавая такой же звук в мою сторону.

Мы поднимаемся по нескольким ступеням, что имеет смысл, учитывая, что мы спустились с другой стороны и внезапно оказались в закрытой секции библиотеки, защищённой такими сильными чарами, что мы можем видеть, как они мерцают чёрным в слабом освещении.

– Внезапно это показалось плохой идеей, – шепчу я.

– Вот мы и на месте, – говорит Си-Джей, оглядываясь по сторонам. – Ты хоть представляешь, что ты на самом деле ищешь?

– Уильям сказал, что не может вспомнить, – бормочу я и чертыхаюсь себе под нос. Это всё равно что искать конкретную иголку в стоге сена, сделанном из иголок.

– Отлично, – бормочет Си-Джей, проводя рукой по своим тёмным волосам. – Иголка в куче иголок, которые, вероятно, будут нас кусать.

Я моргаю. Как ему удалось ухватиться за ту же мысль, что и мне?

Я осматриваю полки, ощущая удушающее присутствие древней магии. Закрытая секция меньше, чем я ожидала, но более плотно забита книгами, которые занимают всё свободное пространство. Некоторые тома прикреплены цепями к полкам, другие запечатаны замками или обернуты в защитные переплёты. Некоторые из них издают тихое жужжание или шёпот, их содержимое буквально оживает.

– Нам следует разделиться, – предлагаю я, направляясь к ближайшей полке. – Поищи что-нибудь о близнецах-вампирах или хотя бы об этих Коллекционерах.