Текст книги "Чудо"

Автор книги: Ирвин Уоллес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 32 страниц)

Уртадо продолжал смотреть на неподвижную, застывшую в трансе молодую женщину, как вдруг она пошевелилась. Но это были не осознанные движения, а непроизвольные подергивания всего тела. Девушка стала заваливаться назад, а затем упала навзничь и замерла. По-видимому, не выдержав напряжения чувств, нахлынувших на нее под влиянием религиозного экстаза, она попросту потеряла сознание. Теперь девушка лежала на спине, словно мертвая, не подавая признаков жизни.

Уртадо инстинктивно дернулся вперед, чтобы спуститься с холма и поспешить ей на помощь, но вовремя одумался. Если она придет в себя, когда он будет рядом, то потом, после взрыва, сможет опознать его, когда полицейские начнут искать свидетелей. Раздираемый желанием помочь девушке и страхом перед возможным разоблачением, он страстно желал, чтобы появился ночной сторож и нашел молодую паломницу. Но пожилой охранник придет не раньше чем через двадцать минут, кроме того, он будет далеко от грота и может вообще не заметить распростертую на земле неподвижную фигуру.

Пока в душе Уртадо боролись противоречивые чувства, внизу произошло нечто еще более неожиданное. Появился еще один человек. Это был мужчина, и он быстро бежал по направлению к лежащей девушке. Опустившись рядом с ней на колени, мужчина стал приводить ее в чувство, растирая запястья безвольных рук, похлопывая по щекам, пытаясь усадить ее. Наконец девушка пошевелилась, тряхнула головой и, видимо, пришла в сознание. Мужчина стал что-то торопливо говорить и не умолкал до тех пор, пока она не кивнула. Тогда он проворно вскочил на ноги, подбежал к кранам с целебной водой и намочил носовой платок. Вернувшись к девушке, он обтер ей лицо. Она тут же пришла в себя, и к ней вернулась способность разговаривать. Мужчина помог девушке встать на ноги.

Было что-то странное в том, как она протянула перед собой руку, словно хотела на ощупь найти путь. Неизвестный спаситель взял ее под локоть и повел по направлению к выходу. И тут Уртадо осенило: девушка, которая столь истово молилась у грота, была слепа. Микель вспомнил, что подумал об этом еще вчера, встретившись с ней в гостиничном коридоре. Как же он мог забыть! Уртадо выругался про себя. Получается, что, если бы даже пятнадцатью минутами раньше он осмелился выйти из своего укрытия и пройти мимо нее, она все равно не увидела бы его. А теперь ему придется торчать в зарослях на холме, дожидаясь, пока уйдет эта парочка, а потом появится и снова удалится ночной сторож.

Уртадо смотрел вслед уходящим молодым людям и гадал, кем они приходятся друг другу. Она, без сомнения, сообщила своему дружку о том, что отправляется к гроту одна, и попросила, чтобы он пришел туда за ней к определенному часу. Вот он и пришел – почти сразу после того, как она свалилась в обморок.

Парочка исчезла, но теперь в отдалении появилась шаркающая ногами фигура сторожа. Уртадо стал спускаться вниз, чтобы быть готовым ретироваться после ухода бдительного цербера.

Оказавшись у подножия холма, он стал ждать, пока сторож выкурит свою традиционную сигарету и отправится дальше. Когда это случилось, Уртадо спрыгнул вниз, с наслаждением ощутив под ногами ровную поверхность.

Даже вынужденная задержка не могла уменьшить удовлетворение от этой вылазки. Теперь он был полностью готов к осуществлению финальной стадии своего плана, который приблизит басков к свободе. Переполненный радостным возбуждением, он быстро прошел мимо мрачной пещеры, миновал Верхнюю базилику и, выйдя на пандус, двинулся по направлению к гостинице «Галлия и Лондон».

* * *

Анатоль проводил безмерно благодарную девушку (он уже успел выяснить, что ее зовут Наталия и она итальянка, а итальянки ух как горячи!) до гостиницы и подвел ее прямо к лифту, не обращая внимания на брошенную им регистрационную стойку. Наталия, наверное, уже в сотый раз сказала ему спасибо и заверила, что теперь без проблем доберется до номера. Однако Анатоль проявил не меньшую настойчивость и добился ее согласия на то, чтобы сопровождать ее до самой двери.

Поднимаясь с ней в лифте, он радостно думал о представившемся ему счастливом случае. После того как красотка ушла из гостиницы, он собирался вернуться за стойку и еще немного подремать, но сна как не бывало. В его воображении теснились соблазнительные образы: ее груди, бедра, задница… Вот он раздевает ее, вот входит в нее… Эрекция не спадала, и от этого ему стало казаться, что член вот-вот лопнет.

Наконец Анатоль решил пойти к гроту, найти там девушку, поговорить с ней, может быть, даже соблазнить. Он убедил себя в том, что девица нуждается в теплом мужском теле и хочет заполучить любовника-француза, что его решение отыскать ее в этот ночной час произведет на бабенку неизгладимое впечатление. Первоначальный план Анатоля состоял в том, чтобы заставить ее пригласить его к себе в номер или уговорить ее пойти к нему на квартиру, расположенную в нескольких кварталах от гостиницы. Там они смогли бы выпить, а потом всласть покувыркаться в кроватке.

Однако то, что он нашел ее без сознания, привел в себя, фактически спас и таким образом превратился в ее глазах в героя, превосходило все его самые смелые надежды. Чувство благодарности сделает девицу еще более доступной. Анатоль не сомневался: стоит лишь попросить, чтобы она подарила ему ночь, и красотка тут же согласится.

Эрекция, которая, казалось бы, немного пошла на спад, возобновилась с новой силой.

Лифт привез их на второй этаж и остановился.

– Позвольте мне проводить вас до двери,– проговорил Анатоль.– Напомните номер вашей комнаты.

– Не стоит беспокоиться, я найду дорогу.

– Нет-нет, разрешите мне довести свою спасительную миссию до конца,– запротестовал Анатоль.– Так какой у вас номер?

– Двести пятый,– ответила Наталия.

Когда они остановились возле двери ее номера, девушка порылась в сумочке, вытащила ключ и вставила его в замок. Чувствуя, что мужчина все еще находится рядом, она сказала:

– Спасибо и до свидания,– а затем отперла дверь и вошла в номер.

Анатоль проскользнул следом за ней и закрыл за собой дверь.

– Я хотел бы убедиться, что вы находитесь в безопасности,– проговорил он.

– Вы сделали все, что могли, и я очень благодарна вам за это.

– Вы в порядке? – спросил он.

– В порядке, но очень хочу спать. Еще раз спасибо за заботу.

Наталия протянула руку. Взяв ее, Анатоль ощутил теплую женскую плоть и возбудился еще больше. Крепко сжав ее запястье, он тихо ответил:

– Всегда рад помочь.

Внезапно он резко притянул девушку к себе и прижался жесткими губами к ее рту. Наталия стала сопротивляться, пытаясь освободиться от его хватки. Когда ей это удалось, она, тяжело дыша, резко спросила:

– Вы что, с ума сошли?

– Наталия, мне просто захотелось поцеловать вас. Я… Я хотел бы остаться здесь на ночь.

– Об этом и речи быть не может! А теперь, пожалуйста, уходите!

– Да ладно, Наталия, не корчите из себя недотрогу. Вы ведь в долгу передо мной. Неужели вы не хотите сделать что-нибудь для меня? Наверняка хотите!

– Только не это! – отрезала она, повышая голос.– Этого я вам не должна! – Она пыталась держать себя в руках. – Вы действительно помогли мне, и за это я вам признательна, но сейчас вы переходите границы дозволенного, и мне это не нравится. Не нужно создавать дополнительные проблемы. Будьте джентльменом и уходите.

– Ну что ж, вы победили,– с напускной покорностью сказал Анатоль.– Но вы – особенная женщина, поэтому не осуждайте меня за эту попытку. Жаль, что она не удалась. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи,– жестко ответила Наталия.

Анатоль подошел к двери, открыл ее и с шумом захлопнул, но сам остался в номере и, затаив дыхание, прижался спиной к стене.

Несколько мгновений Наталия стояла возле кровати, пытаясь успокоиться. Глубоко вздохнув, она подошла к стенному шкафу, достала оттуда белую ночную рубашку и бросила ее на кровать.

Анатоль едва дышал, гадая, знает ли она о его присутствии в номере. В конце концов он пришел к выводу: девица полагает, что он ушел и она осталась в номере одна. Сквозь прищуренные веки он следил за ней. Вот девушка расстегнула платье, стянула его и осталась лишь в тонком кружевном бюстгальтере и крохотных трусиках-бикини. Она отвернулась, чтобы повесить платье в шкаф, а затем снова повернулась лицом к Анатолю и расстегнула лифчик. Из кружевных чашечек на свободу выскочили тугие, стоячие груди с потрясающими коричневыми ореолами вокруг сосков и, слегка покачиваясь, смотрели прямо на Анатоля. У него перехватило дыхание, сердце билось в груди паровым молотом, а член, рвавшийся из штанов, снова грозил взорваться.

А девушка тем временем взялась за резинку трусиков и начала стаскивать их. Вот она наклонилась, выпростала из трусиков правую ногу, затем левую, и полуобезумевший Анатоль увидел аккуратный треугольник курчавых темных волос. Не в силах более сдерживать себя, он расстегнул ширинку, выпустив свой член на свободу, и с ревом кинулся на девушку.

* * *

Микель Уртадо вышел из лифта на втором этаже и направился по коридору к своему номеру. Проходя мимо комнаты под номером 205, он услышал приглушенный крик. От неожиданности Микель остановился перед дверью своего номера и стал напряженно прислушиваться.

Раздался еще один крик – явно женский, на высокой ноте, и определенно из соседнего номера, где жила слепая девушка. Следующий крик резко оборвался, словно кричавшей заткнули рот. Там, внутри, что-то происходило. Что-то очень нехорошее.

Уртадо не думал и не колебался. Развернувшись, он ринулся к двери соседнего номера. Из-за нее доносились звуки какой-то возни. Микель схватился за ручку двери, намереваясь вышибить ее, если дверь окажется запертой. Однако она была открыта, и Уртадо ворвался в номер соседки.

Он сразу же увидел, что происходит. Обнаженная девушка лежала на кровати и отчаянно отбивалась кулачками от жирного мужика с полуспущенными трусами. Зажимая ей рот, эта скотина пыталась взгромоздиться на нее.

Уртадо явился свидетелем жестокого, циничного изнасилования. Чудовище в человеческом образе хотело осквернить беспомощную девушку. Поддавшись первому порыву, даже не осознавая, что делает, Уртадо метнулся через всю комнату к кровати. Его руки сомкнулись на плечах насильника, сорвали его с жертвы и швырнули на пол.

Ошеломленный неожиданным нападением, Анатоль безуспешно пытался встать на ноги – ему мешали спущенные до колен штаны. В следующий момент левый кулак Микеля врезался в челюсть мерзавца, а правый утонул в жирных складках его брюха. Анатоль взвыл и согнулся пополам. Несмотря на это, Уртадо продолжал бить его, нанося удары в голову и лицо. Анатоль на карачках пополз к двери, а Уртадо «помогал» ему, пиная ногами в живот и в задницу.

Наконец Анатоль оказался в коридоре, распластанный на ковре, в полубессознательном состоянии, с залитым кровью лицом. Уртадо подумал, не вызвать ли полицию, но тут же отказался от этой мысли. Только полиции ему и не хватало! Вместо этого он ударил насильника ногой по ребрам и сказал:

– А теперь, гнида, убирайся отсюда! Убирайся далеко и быстро, потому что если я еще раз тебя увижу, то превращу в отбивную котлету!

С ужасом в глазах Анатоль поднялся на ноги, пытаясь одновременно натянуть трусы и утереть текущую из носа кровь. Это было жалкое и мерзкое зрелище. В ответ на слова Уртадо он, кланяясь как китайский болванчик и прихрамывая, потрусил к лестнице. Вскоре от него остался только запах пота и мерзости.

Уртадо вернулся в комнату своей соседки. Она успела надеть махровый халат и как раз завязывала поясок. Пошарив руками по кровати, она нашла свои черные очки и надела их.

– Успокойтесь, сеньорита, его здесь больше нет,– сказал Уртадо по-испански.

Но в ответ он услышал какой-то вопрос, заданный на итальянском.

– Извините,– заговорил Уртадо на английском языке,– а по-английски вы не говорите?

– По-английски? Да, конечно… Вы вызвали полицию? – спросила девушка, которую все еще била крупная дрожь.

– Это ни к чему,– ответил Уртадо.– Он больше не вернется. По-моему, этот парень работал здесь ночным портье, но я уверен, что он теперь не только не покажется в гостинице, но и вообще сбежит из города. Как вы себя чувствуете?

– Ужасно! Я испугана до смерти!

– Я вас понимаю. Такой ужас! Кстати, как все это произошло?

Наталия рассказала своему спасителю о том, как она пришла к гроту, чтобы помолиться, как упала в обморок, как, словно ниоткуда, появился этот человек, привел ее в чувство, проводил до гостиницы, а затем обманул, сделав вид, что ушел из номера, но на самом деле остался, намереваясь изнасиловать ее.

– Слава богу, появились вы,– закончила она свой рассказ.– Я не знаю, каким образом вы попали в комнату, но, как бы то ни было, я – ваша должница.

– Благодарите не меня, а счастливый случай,– ответил Уртадо.– Мне не спалось, и поэтому я решил прогуляться по ночному городу, а когда возвращался в свой номер, услышал ваши крики. Хорошо еще, дверь оказалась незапертой, иначе пришлось бы ее выломать.– Помолчав, он спросил: – Ну как, вам теперь лучше?

– Гораздо лучше,– ответила девушка с чудесной улыбкой. Она неуверенной походкой обогнула кровать, споткнулась, но тут же выпрямилась.– Я ведь слепая, вы знаете?

– Да, знаю,– ответил он.

Наталия протянула руку вперед.

– Меня зовут Наталия Ринальди. Я живу в Риме.

Микель ответил на ее рукопожатие и сказал:

– А я – Микель Уртадо. Из… Испании.

– Я очень рада нашему знакомству, и это еще слабо сказано,– с улыбкой проговорила девушка.– Вы здесь из-за Пречистой Девы?

Уртадо замешкался, но вовремя нашел подходящий ответ:

– Артрит замучил. От врачей пользы никакой, вот и решил попытать счастья здесь. Вдруг поможет?

– Я буду молиться о том, чтобы нам с вами повезло.

– Хорошо бы…– неуверенно произнес Уртадо.

– Ну что ж, я не знаю, что еще сказать. Разве поблагодарить вас в тысячный раз. Нет, не в тысячный, в миллионный!

– Если вы действительно хотите отблагодарить меня,– строго проговорил Уртадо,– то обещайте никогда не пускать к себе в номер незнакомцев и заприте дверь.

Девушка протянула руку и с улыбкой сказала:

– Обещаю.

– А теперь, Наталия, ложитесь спать, а я отправлюсь к себе.

– Спокойной ночи, Микель.

– Спокойной ночи.

Уртадо вышел из номера и закрыл за собой дверь. Услышав, как щелкнул замок, он приблизил губы к двери и произнес:

– Умница!

– Надеюсь, мы с вами еще увидимся,– послышался из-за двери голос Наталии.

– Не сомневайтесь,– ответил Уртадо.– Доброй ночи.

Отпирая дверь своего номера, Микель думал о том, что ему действительно хочется снова увидеть эту девушку. Она была так красива, так трогательна и мила! Ему еще никогда не доводилось встречать таких, как она. Что ж, может статься, им и впрямь суждено встретиться снова. Но с другой стороны, он приехал сюда ради конкретной цели, а не для того, чтобы крутить романы. С этого момента – только дело. Он не должен отвлекаться ни на что иное, иначе провал неминуем.

Эускади – смысл всей его жизни, свобода Зускади – превыше всего. «Извини, Наталия,– подумал он,– но я должен сделать то, ради чего приехал сюда. В моей жизни существует только одна любовь – Родина, которой у меня никогда не было и которую я хочу наконец обрести».

* * *

Сидя за рулем старенького «рено», Жизель Дюпре без каких-либо признаков макияжа на свежем, молодом лице, с забранными в хвост светлыми волосами неторопливо ехала по направлению к Лурду. Рядом с ней, беспокойно ерзая, сидел Сергей Тиханов. Причиной его беспокойства была раздражающая манера непрерывно болтавшей Жизель то и дело поворачивать голову в его сторону, вместо того чтобы смотреть на дорогу.

Однако, признался себе Тиханов, имелся еще один источник терзавшей его тревоги, а именно то, что произошло минувшей ночью. В четыре часа утра, обливаясь холодным потом, он проснулся от приснившегося ему кошмара. Когда он окончательно пришел в себя, страшный сон вновь прокрутился перед его внутренним взором наподобие фильма ужасов. Тиханову снилось, что он, вопя от ужаса, убегает от агентов КГБ и судорожно ищет место, где бы спрятаться от них.

Сев на кровати, он включил лампу. Страх понемногу отступил, и Тиханов попытался понять, что его так напугало. Генерал Косов и КГБ никогда не преследовали его. Наоборот, они благоговели перед ним. Он был их звездой – звездой, которая в скором времени должна была стать самой яркой в Советском Союзе. Но почему же в своем кошмаре он пытался скрыться от них? Тиханов задумался и тут же нашел ответ. Все дело в том риске, на который он пошел, предприняв нелегальную поездку в Лурд. Страх перед разоблачением, пусть и неосознанный, терзал его изнутри, и спрятаться от него было негде.

Заявившись в Лурд, он поставил себя в крайне опасное положение. Он смотрел только вперед, продвигаясь по пути веры в надежде на то, что она подарит ему вожделенное исцеление. Однако при этом Тиханов не позаботился защитить свои фланги и тыл. Он не вступил в контакт с важными людьми в СССР, которым он мог понадобиться в любой момент. Что, если его станут искать и найдут здесь?

По телу Тиханова пробежал холодок.

Однако в следующий момент он понял, что не все потеряно. Он может легко отвести от себя любые подозрения. Для этого нужно просто позвонить своим коллегам, наплести им какой-нибудь чепухи о срочно возникших делах, о которых нельзя говорить по телефону, и сообщить, что он вернется в Москву через несколько дней.

Правильно! При первой же возможности он сделает звонок в советское посольство в Париже и скажет, что звонит из Лиссабона… Стоп, оттуда он им уже звонил! Лучше сказать, что ему пришлось вернуться во Францию, чтобы провести тайные переговоры с руководителями французской компартии в пригородах Марселя.

Остановившись на этом решении, Тиханов почувствовал, что у него словно гора с плеч свалилась. Вот теперь можно целиком сконцентрировать внимание на том, ради чего он приехал в Лурд, и при этом соблюдать полнейшее инкогнито.

Тиханов краем глаза посмотрел на своего разговорчивого водителя. Сейчас ему не хотелось разговаривать ни с кем, и тем более с этой провинциальной девицей. Он стремился только к одному: поправить свое здоровье и затем как можно скорее занять трон, который ожидал его в Кремле.

Боковым зрением он увидел дорожный знак, извещавший автомобилистов о том, что до Лурда осталось двадцать километров. Накануне вечером поездка из Лурда до Тарба заняла всего полчаса, а при той скорости, с которой ведет машину эта дамочка Дюпре, дорога может занять целый час. Вот уж она наговорится!

Словно читая его мысли, Жизель повернула к нему голову и снова заговорила:

– Торопиться нам некуда. Сейчас только начало девятого, а первая экскурсия у меня начинается в девять. Тем более что сегодня такой чудесный день! Прохладно, не то что вчера.

Вдохнув свежего воздуха, врывавшегося в открытое окно, она продолжала:

– В такие дни мне кажется, что я готова оставаться здесь всегда.– Чуть помолчав, она загадочно добавила: – Но я не останусь.– Снова посмотрев на Тиханова, Жизель спросила: – Вы бывали раньше в Лурде, мистер Толли?

Поначалу Тиханов даже не сообразил, что она обращается к нему. Он совсем забыл, что здесь его зовут мистер Толли. Вернувшись к реальности, он вздрогнул и поспешно ответил:

– Нет, я никогда не бывал ни здесь, ни где-то поблизости.

– А когда вы сюда приехали? Ах да, вы приехали вчера и пытались найти свободную комнату!

– Да, вчера вечером.

– Из Парижа?

– Я останавливался в Париже. У меня там друзья.

– Вы приехали, чтобы найти исцеление, верно? Давно вы болеете?

Тиханов не знал, что ответить. Помявшись, он выдавил:

– Да как вам сказать… Уже несколько лет. Болезнь то отступает, то снова приходит.

– И что же в конечном итоге сподвигло вас приехать сюда? Новость о предстоящем возвращении Пресвятой Девы?

– Я думаю, именно это вдохновило меня. Мне стало любопытно, и я решил попробовать.

– Правильно, хуже-то все равно не будет,– жизнерадостно сказала Жизель.– А лучше – может.

– Надеюсь.

– Вы останетесь на всю неделю?

– Если понадобится. Я хотел бы вернуться домой не позже следующего понедельника. Мой отпуск близится к концу.

– Домой…– мечтательно проговорила Жизель, глядя на летящую навстречу дорогу.– А где вы живете в Штатах, мистер Толли?

Мысли Тиханова заметались. Он не ожидал подобных расспросов и поэтому не подготовился к ним заранее. Он лихорадочно стал припоминать названия отдаленных восточных районов США, где ему довелось побывать,– мест, откуда мог бы происходить мифический мистер Сэмюэл Толли. Тиханов вспомнил поездку, которую предпринял как-то раз на выходные в маленький курортный городок Вудсток в штате Вермонт.

– Я родом из Вермонта,– сказал он.– У нас с женой небольшая ферма в Вудстоке.

– Я слышала о Вудстоке,– оживилась Жизель.– Говорят, это очень живописное место.

– Так и есть, так и есть.

Тиханов забеспокоился. Что, если она заметила акцент в его английском? Нужно поскорее развеять ее подозрения.

– Вообще-то,– будничным тоном заговорил он,– мои родители родом из России. Отцу, когда его вывезли в Штаты, было восемнадцать, маме – четырнадцать. Уже потом они познакомились в Нью-Йорке на каком-то общественном мероприятии, влюбились друг в друга и поженились. Мой отец стал фермером. Он нашел в Вермонте эту недвижимость и приобрел ее. Там я и родился.– Помолчав, Тиханов продолжал: – По мере взросления я выучил русский язык. Это было совершенно естественно. В нашем доме всегда говорили и на английском, и на русском.

– Мне нравятся иностранные языки,– сообщила Жизель. – Я говорю на четырех, а вот русского не знаю.

– Невелика потеря,– буркнул Тиханов.

– Значит, вы работаете на ферме?

Девушка была не только любопытной, но и умненькой. Врать было бессмысленно – она с первого взгляда увидела бы, что мягкие белые руки Тиханова никак не могут принадлежать фермеру. Он выдавил из себя короткий смешок.

– Я – на ферме? Ну нет! На самом деле я преподаватель.– Тиханов нащупал верный путь и теперь уверенно двигался по нему. – Преподаю русский язык. Я окончил Колумбийский университет, где изучал лингвистику, а после того, как получил докторскую степень, стал трудиться там же, на кафедре лингвистики. Теперь я уже профессор и преподаю в университете русский язык.

– Как вам это удается – жить в Вудстоке и преподавать в Нью-Йорке?

Западни, кругом западни, однако, будучи профессиональным дипломатом, Тиханов умел обходить их.

– Все очень просто,– ответил он.– У меня есть небольшая квартира на Манхэттене, где я живу на протяжении учебного года, а мой главный дом – в Вудстоке, и я езжу туда при любом удобном случае. Моя жена в последнее время живет преимущественно в Вермонте. Она уроженка этого штата. И еще у нас есть сын, он сейчас учится в Университете Южной Калифорнии. Изучает театроведение.

Тиханову не терпелось поскорее уйти от темы своей фальшивой биографии, поэтому он перевел разговор в другое русло:

– Моя жена воспитана в католических традициях, вот и я стал католиком. Как я вам уже говорил вчера вечером, я не слишком набожен, но моей веры оказалось достаточно, чтобы я приехал в Лурд.

– Но работаете вы в Нью-Йорке?

– Да, разумеется.

– Я люблю Нью-Йорк, просто обожаю! Жду не дождусь, когда смогу вернуться туда.

Тиханов снова забеспокоился.

– Вы бывали в Нью-Йорке?

– Я жила там! – восторженно сказала Жизель.– Это было лучшее время в моей жизни. Там столько всего интересного! Я провела там больше года.

Тиханов попытался не выдать своего любопытства.

– Вот как? И что же вы там делали?

– Я работала секретарем в Организации Объединенных Наций.

– В Организации Объединенных Наций?

– Да, в представительстве Франции при ООН. В свое время в Лурде я познакомилась с французским представителем при ООН. Он взял меня на работу в свой секретариат, и так я оказалась в Нью-Йорке. Это было потрясающе! Там я завела столько новых друзей, в том числе и американцев. Один из них работал в американской миссии при ООН. Кстати, сейчас я припоминаю, что он тоже был выпускником Колумбийского университета. Его звали Рой Цимборг. Вам это имя ни о чем не говорит? Среди ваших студентов не было Роя Цимборга?

Еще одна западня, причем очень опасная!

– У меня было много студентов, всех и не упомнишь. Кроме того, возможно, он и не учил русский.

– Возможно,– согласилась Жизель.

Тиханов увидел, что они уже подъезжают к Лурду, и напряжение немного отпустило его. Ему не терпелось поскорее отделаться от этой деревенской девчонки, которая жила в Нью-Йорке и работала в ООН – там, где он сам так часто появлялся и выступал с трибуны. Ее настойчивые расспросы заставляли его чувствовать себя неуютно и неуверенно. Рано или поздно она подловит его на какой-то оговорке или неточности. Надо поскорее избавиться от нее.

Они повернули на улицу Бернадетты Субиру, и вскоре Жизель остановила машину на парковке у здания гостиницы «Галлия и Лондон».

– Что это за место? – поинтересовался Тиханов.

– Гостиница, в которой остановились Эдит Мур и ее муж,– объяснила Жизель, выходя из машины.– Вчера вечером я рассказывала вам об Эдит. Это наша женщина-чудо, которая исцелилась от рака здесь, в Лурде. Беседа с ней наверняка воодушевит вас. Вы все еще хотите этого?

– Да, очень.

– Тогда я пойду и посмотрю, здесь она или нет.

Тиханов наблюдал, как француженка входит в гостиницу. Его решимость окрепла еще больше. Он должен отделаться от нее и от ее любопытства. Если он и дальше будет оставаться в доме ее семьи в Тарбе, ему придется каждое утро ездить с ней в Лурд, а вечером возвращаться обратно. И при этом отвечать на бесконечные вопросы. Она непременно поймает его на какой-нибудь ошибке, и Тиханов окажется в западне. Поэтому сейчас главная задача для него – найти комнату в Лурде, и чем скорее, тем лучше.

Вернулась Жизель и, скользнув на водительское сиденье, сообщила:

– Эдит находится в Медицинском бюро, проходит очередное обследование, но к двенадцати часам, к обеду, она должна вернуться в гостиницу. Я оставила для нее записку и попросила администратора зарезервировать за столиком миссис Мур два места – для нас с вами. Вы довольны, мистер Толли?

– Еще бы!

– А чем вы намерены заняться до этого времени?

– Вы знаете Лурд лучше, чем кто-либо еще. Что бы вы мне посоветовали?

– Но ведь вы приехали сегодня в надежде на исцеление, правильно? Для вас главное – здоровье. Вы серьезно настроены на этот счет?

– Серьезнее не бывает.

Жизель завела двигатель.

– В таком случае вот что я могу вам предложить. Сделайте все то, что делает каждый приезжающий сюда паломник. Для начала отправляйтесь в грот и помолитесь.

– Хорошо. А сколько времени нужно молиться?

От удивления Жизель даже моргнула.

– Сколько времени? Откуда мне знать! Столько, сколько вам захочется: пять минут, час, два. Это вам решать. Затем подойдите к кранам, попейте целебной воды и наконец сходите к купелям, снимите одежду и совершите омовение. И главное, постоянно думайте о Деве Марии. Считается, что омовения в целебной воде – самое эффективное средство для исцеления.

– Вода лечит? Обычная вода?

– Нет,– покачала Жизель, переключая передачу,– вода ничего не лечит. Вас лечит ваша собственная голова. И не забудьте о том, что в двенадцать часов мы с вами встречаемся у входа в отель. А теперь, мистер Толли, я высажу вас у святилища.

– Благодарю вас,– откликнулся Тиханов.– Я сделаю все, как вы сказали, мадемуазель Дюпре.

* * *

Аманда Спенсер не торопилась покинуть гостеприимный Южени-ле-Бен, чтобы вернуться в треклятый Лурд. Сидя за столом на балконе своего номера, она наслаждалась изысканным завтраком, думая о Кене и его болезни. Какой же он все-таки дурак, что променял эти роскошные апартаменты на лурдский свинарник!

После завтрака она надела брюки, блузку, сандалии и погуляла по разбитой перед отелем лужайке.

Дорога от чудесного Южени-ле-Бена до убогого Лурда заняла около полутора часов. Поездка была монотонной и нагоняла на Аманду уныние, однако, когда они были уже совсем недалеко от конечного пункта назначения, перед ней вспыхнула еще одна искорка надежды, причем подарил ее Аманде пожилой и не в меру разговорчивый шофер. Он был напичкан познаниями о Лурде и в особенности о самой Бернадетте. Один раз он упомянул о болезни Бернадетты, и Аманда, моментально насторожившись, стала слушать его очень внимательно. Ей уже приходилось слышать, что в детстве Бернадетта отличалась хрупким здоровьем, но до сегодняшнего дня она не знала, что будущая святая страдала тяжелой формой астмы.

– Вот ведь какая забавная штука,– говорил водитель.– Когда у Бернадетты начинался один из жестоких приступов астмы, она шла вовсе не в грот. К тому времени, когда Дева Мария явилась Бернадетте в семнадцатый раз, в гроте произошло уже четыре случая чудесных исцелений. Но по правде сказать, сама Бернадетта не верила в чудодейственные свойства грота. Когда она заболевала, то отправлялась в Котре.

– Котре? – переспросила Аманда.– А что это такое?

– Раньше это была обычная деревушка и в то же время – фешенебельный курорт с целебным источником и термальными водами, которые, как считалось, хорошо помогали астматикам. Вот Бернадетта туда и ездила. Туда, а не в свой грот! Однако, несмотря на все ее старания, вылечиться ей не удалось.

– Значит, не в грот? – ошеломленно переспросила Аманда.– Вы думаете, она и впрямь не верила в его силу?

– По крайней мере, в его целительную силу. Потому и ездила в Котре.

– А что представляет собой Котре сегодня?

– Ну, он не столь фешенебельный, как прежде. Это, кстати, совсем близко от Лурда. Нужно проехать через долину, а затем вверх, в горы. Я думаю, там даже должна быть какая-нибудь святыня, чтобы увековечить память о визитах Бернадетты.

– Как интересно! – проговорила Аманда.– Нужно это запомнить.

Если сама Бернадетта не верила в целительную силу грота, почему в нее должен верить Кен? Так она ему и скажет!

Оказавшись в вестибюле гостиницы, она решила первым делом отыскать Кена. Где он? Может, до сих пор, словно лунатик, стоит на коленях в гроте и бормочет молитвы? Или находится в их жутком номере и отдыхает? Наверное, Ивонна, пухлая девица за стойкой регистрации, подскажет, где его можно найти.

Аманда подошла к стойке.

– Я – миссис Клейтон,– сказала она.– Вчера вечером мы уезжали из города, но сегодня утром мой муж, мистер Клейтон, вернулся. Вы не знаете, где он находится сейчас?

– Знаю,– кивнула Ивонна.– Он попросил меня забронировать для него на ужин место за столиком миссис Мур. Сейчас он, наверное, в столовой. Вы знаете, где это?

– В столовой, говорите? Я найду. А вы, пожалуйста, велите отнести мой багаж в номер.

Аманда подошла к лестнице, располагавшейся у лифтов, и стала спускаться. Оказавшись внизу, она увидела большой обеденный зал, позади которого располагался второй, поменьше. Там имелись отдельные кабинки и альковы, в которых посетители могли наслаждаться уединенностью и уютом.