Текст книги "Второстепенный: Торг (СИ)"
Автор книги: Ирина Нельсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
– Духовное родство мистера Волхова с бруиденом Гвалчгвин пока не подтверждено. Лорд Бэрбоу всего лишь подал заявку, ведётся расследование, – флегматично сообщил Безликий и перепутал цепочки, сковав пальцы профессору так, что он ими не смог пошевелить при всём желании. – Поэтому я не могу считать тебя, Корион Хов, виновным в преступлении против своего бруидена. Но за преступление против Второго Изначального закона ты отправишься в Альварах. Лорд Аунфлай, директор, подготовьте нашего почётного пациента к транспортировке.
Меня затрясло. Арестованный профессор, Владыка, я и неизвестный Альвах с проблемными снами. Кориону нельзя, нельзя идти туда со мной!
Профессор прекрасно понял, какая буря поднялась в моей душе, хоть её причины остались для него тайной, и усмехнулся уголками губ.
– Молчите, Волхов. Вы уже ничего не сделаете с моим заключением. Я в любом случае виноват. И главным образом в том, что не остановил вас вовремя. Не просчитал последствия.
– Последствия? – непонимающе уточнила я.
Мерфин наклонил голову набок.
– Вадим, ты до сих пор не понял? Мы не просто так взяли больницы под покровительство и не просто так создали Службу Контроля.
Я медленно обвела взглядом Хова, Аунфлаев, Безликого судью, комиссию, которая столпилась над бледным келпи и что-то увлечённо чиркала в блокнотах с умным видом. Злость? О, нет. Во мне поднималось целое цунами самой настоящей ярости. Не той жгучей чёрной, что туманит мозги и заставляет терять голову, а холодной и кристально чистой. Ситуация стала чёткой и ясной. Боги, как же я сразу не догадалась? Ди ведь говорил, а я, дура, не обратила внимания сразу. У людей все лекарства тоже базируются на волшебстве. И не только лекарства – энергетика тоже. Эльты своей магией держат всех за яйца и упускать власть не собираются. Без меня Ки был обречен.
– Я правильно понял вас, мистер Безликий? Я отправлюсь в Альварах за запрещённую медицинскую практику, но для всех это будет нарушение запрета на волшебное лечение келпи? – звенящим голосом спросила я.
– Вы действительно умны, мистер Волхов, – судя по едва уловимым интонациям, Судья улыбнулся. – Вы отправитесь в Альварах за нарушение запрета на колдовство. За запрещённую медицинскую практику, применённую к волшебному существу или человеку, полагается полное стирание знания из памяти и уничтожение улик. Но вы всё-таки истинный целитель, ребёнок, да ещё сверхчувствительны к любой магии. Не волнуйтесь, его не убьют, – поспешно добавил он, поймав мой панический взгляд в сторону Ки. – Это было бы слишком жестоко по отношению к вашим стараниям. Просто слегка подправят память и добавят зелий, чтобы всё выглядело так, будто ему помогла замаскированная магия. И не думайте, что вас запирают. Невинные и раскаявшиеся могут покинуть Альварах в любой момент. Полагаю, вы вернётесь в Фогруф через пару недель. Конечно, после того, как справитесь с болезнью Детоубийцы. Думаю, излечение Изначального окажется для вас интересной практикой
А, то есть они мне ссылкой ещё и услугу оказали?! Ну эльты, ну… У меня просто не осталось никаких слов – одни артикли и те – нецензурные! Лучше б Безликий просто превысил полномочия, ей-богу! Я, значит, практиковала запрещённые методы? Значит, операция по удалению аппендицита, антибиотики, реанимация – всё это здесь то же самое, что и аборт в начале прошлого века?!
Я встала, чувствуя, как всё внутри клокочет.
– А не охренели ли вы часом, мистер Безликий судья? Вы и вся ваша справедливая Триада?
– Волхов, – ахнул Мерфин. – Ты как разговариваешь с Судьей?!
– Как он того заслуживает! – рявкнула я и хлопнула руками по столу.
Всё, что клокотало внутри, выплеснулось через этот хлопок – и Аунфлаев с профессором откинуло в сторону. Безликий лишь слегка покачнулся на стуле и остался спокойно сидеть.
– Раз чужая жизнь для вас пустой звук, то я, так и быть, снизойду до вашего уровня, – зашипела я. – Лишение келпи медицинской помощи – это жопа для вас и всего вашего общества, сэр. Не знаю, какие цели вы преследовали, но другие волшебные существа об этом узнают, даже если вы наложите на келпи Фогруфа заклинание молчания. Люди, даже волшебные, очень хитрые создания. Вы знаете, что тогда будет. Бунт. Объединение волшебных существ с Сопротивлением и людьми. И тогда вас просто задавят числом, а новорождённых эльтов будут отслеживать и ставить на контроль сразу же, не давая вновь объединиться. Вы этого хотите?
Безликий вздохнул, и от его ответа у меня волосы зашевелились на затылке.
– Да. Нам нужен бунт от этих келпи. Нам нужно выйти на Сопротивление, мистер Волхов. Это самый короткий путь.
– Это дерьмовый путь. Ищите другой, сэр. Я уверен, вы придумаете что-нибудь. В противном случае...
– Вы убьёте меня? – с интересом спросил Безликий. – Проклянёте?
Это меня несколько охладило. Действительно, что я могу против этого зубра? Да ещё Аунфлаи молчали, даже ни слова не сказали в защиту своих келпи. А ведь они за них отвечают!
– Вы спать не сможете, – устало ответила я и выпрямилась. – Вы больше не будете Безликим судьёй, а станете самым обыкновенным, жадным до власти беспринципным политиканом. Вам будет тошно от самого себя. И какую тогда справедливость вы будете нести эльтам? Заметьте, я тут буду совершенно ни при чём. А потом вернётся Владыка Златовлас и спросит с вас.
Всего лишь короткое мгновение, какая-то секунда – но Безликий вздрогнул.
– И да, если Ки и все келпи Фогруфа по моём возвращении не будут живы и здоровы, я такую бучу среди мёртвых подниму – живые взвоют, – добавила я.
И судя по сжавшимся кулакам Судьи поняла, что на этот раз попала точно в яблочко.
Глава 9. Остров белых
Комиссия во главе с Безликим привела нас в Зал Пиров к зеркалу, чтобы объявить вердикт и приговор Судьи и дать попрощаться. Ученики, что неудивительно, были в шоке. Крис так вообще ударился в слёзы.
– Не забирайте его! – ревел он, цепляясь за меня всеми конечностями. – Он же не нарочно! Он же целитель!
– Крис, успокойся, – я похлопала его по плечу, попыталась высвободиться, но руки у пацаненка оказались цепкими.
– Из Альвараха за последние пятьсот лет только профессор Хов и вышел! – причитал приятель. – Я тебя больше не увижу!
– Крис, ну всё, отцепись от него, – Портер схватил Криса и за плечи оттащил его от меня. В ответ на мой благодарный взгляд он хмуро отвернулся и буркнул куда-то в сторону: – Может, в Альварахе его исправят.
– Ему не нужно исправляться! Он замечательный! Ты что, не видишь? – горячо воскликнул Крис.
– Значит, не всё вижу. Судья лучше знает. Может, Волхов психопат? – ответил Билл и потянул Криса в сторону. – Хватит, не реви. А то и тебя за компанию возьмут.
Кстати да, все смотрели на меня как на смертельно больного, причём заразного. Вроде с сочувствием, но в то же время с опаской. Близко подойти никто не рискнул, словно я могла совратить с правильного пути одним прикосновением. Висел на мне только Крис. Да ещё Абигор не побоялся хлопнуть по плечу. Он молчал, но молчание было очень выразительным. «Я в тебя верю», – говорил серебряный взгляд.
Рядом профессор Хов спокойным уверенным голосом отдавал последние распоряжения старосте:
– До моего возвращения за вами будет приглядывать бабуля Хим. Она уже немолода, поэтому основную нагрузку придётся взять на себя старостам.
Роланд послушно кивал.
– Да, сэр. До вашего возвращения, сэр.
Крис в последний раз шмыгнул носом.
– Я так много хотел тебе рассказать, – жалобно прошептал он и вдруг просветлел. – Точно!
Я не успела опомниться, как из сумки Криса появился блокнот и перекочевал мне в руки.
– Вот. Мой дневник.
– Ты доверишь мне настолько личную вещь? – изумилась я.
– Доверю, – твёрдо сказал Крис. – Пусть с тобой будут хотя бы мои мысли.
Оу, как мило! Я даже растрогалась настолько, что взяла-таки дневник, хотя первым моим порывом было вернуть его.
– Спасибо, Крис. Не унывай. Я же не умираю. Вот увидишь, я вернусь, и месяца не пройдёт.
– Ага, – приятель выдавил улыбку и вздохнул. – Увидимся.
Абигор помедлил, поколебался и снял с руки явно старинное кольцо с мелкими голубыми камушками.
– Дарю, – сказал он, сунув мне его в руку. – От чистого сердца чистому сердцу.
И с вызовом вздёрнул подбородок, когда Безликий за моей спиной выразительно кашлянул.
– Альварах – магическое место. Пусть там будет наш декан, но даже с ним Волхову будет тяжело, – заявил Абигор. – Это щит. Пусть не совсем такой, какой надо, но лучше так, чем совсем без ничего.
Вот это реально была полезная вещь! Без ответа оставить такой подарок я не могла и залезла в почтальонку, выискивая среди поделок ту, что подходила Абигору больше всего. Серьги отпадают сразу, подвески… слишком девчачьи, браслет? Думаю, вот этот подойдёт, в серебристо-белых тонах.
– Вот, держи, – я протянула другу широкую узорчатую фенечку с регулируемой длиной. Абигор даже позволил застегнуть цепочку на своём запястье и, чуть улыбнувшись, отошёл в сторону.
А я посмотрела на гору поделок в коробке и подумала, к чему это всё копить? С собой взять не позволят, мне уже сказали, что никаких магических артефактов с собой иметь не положено, тем более самоделок. А просто так отдать всё сделанное богатство числом больше сотни в руки противного Безликого судьи…
Я вытащила коробку из сумки и широким щедрым жестом открыла крышку.
– Дарю по одной поделке на память. Берите, кто что захочет.
Барды покосились на профессоров и остались стоять на месте. Филиды так вообще с брезгливостью отшатнулись. Я почувствовала себя полной дурой и уже собиралась просто выкинуть всё к чертовой матери, когда со стороны профессоров сквозь толпу пробился Ди и, глубоко поклонившись мне, выцепил из коробки ловец снов. За ним подошла та самая знахарка, которая убеждала меня не мучить Ки, и тоже с поклоном вытащила себе подвеску. И ещё келпи, и ещё… Оцепенев, я и эльты смотрели, как келпи с поклонами разбирали мои поделки. Ди собрал всех работников замка, в том числе и поваров с кухни, и охрану. Кое-кто явился прямиком из озера, оставив после себя мокрые следы. Пришли даже дети и тоже отвесили по поклону. Келпи не успокоились до тех пор, пока в коробке не осталось ничего, и так же молча растворились за дверями.
Ну… хоть кто-то оценил мои старания в положительном ключе.
Безликому подобная самодеятельность явно не понравилась. Он так вцепился в моё плечо, что оно заныло от боли, и весьма грубо затолкал в зеркальный портал. Мы с профессором Ховом оказались в просторном кабинете, типичном таком рабочем кабинете какого-нибудь аристократа конца восемнадцатого века. И в потолке вместо люстры светило что-то очень напоминающее загадочный Светоч Фогруфа. Эльты из Трёх Дубов за нами не пошли. Видимо, отправились к себе.
– Что опять не так? – хмуро спросила я.
Но Безликий уже ослабил хватку и посторонился, давая нам с профессором больше места.
– Ну что вы, мистер Волхов, вы всё сделали правильно, – невозмутимо ответил он.
А, так это типа была игра на публику? Но зачем?
Не успела я как следует поразмыслить на этим вопросом, как зеркало за спиной мигнуло и показало покои лорда Аунфлая. Мэдог и Мерфин с рук на руки передали Безликому судье безмятежно спящего Владыку Златовласа, кое-как замотанного в одеяло.
Безликий осторожно уложил Владыку на кушетку, заботливо подоткнув одеялко, и, распрощавшись с Аунфлаями, ткнул в один из цветков на зеркале.
– Носилки и сопровождение для заключённых, – распорядился он.
Профессор Хов болезненно поморщился, когда в кабинет вошли два мужика весьма гоповатой наружности и дружно загоготали что-то вроде: «Ага, Корион, снова к нам? Понравилось?» За ржачем слов было почти не слышно.
– А это что за сладкий мальчик? – засюсюкал один, обратив внимание на меня. – Беленький, сладенький, молоденький – и уже в Альварах. Ай, как жаль, что меня не будет рядом, когда за тебя, такого сладенького, в Альварахе будут идти бои. Там любят таких, как ты, юный преступничек.
Я подавила желание спрятаться за широкую спину профессора, но удержать табун мурашек, промчавшихся по спине до самого копчика, у меня не получилось. Так, похоже, в Альварахе плевать хотели на детскую неприкосновенность. В принципе, неудивительно. Тюрьма она и есть тюрьма. Одна надежда, что окажусь в одной камере с профессором. А если нет... Устрою им магический выброс в качестве аргументации. Да и вообще, я по делу еду, у меня наверняка будут какие-то привилегии!
А профессор вдруг молча рванулся вперёд и резко, без замаха, ударил особо говорливого под дых, за что тут же огрёб парализацией от второго и упал бы, если бы я не поддержала его телекинезом. Благо Судья вмешался и одним взмахом остановил начинающуюся потасовку. Я, честно говоря, даже не поняла, как он нас так организовал, что всего через пять минут эти два гоповатых мужика гребли на лодке по морским волнам, а мы с профессором держали дождевик над безмятежно спящим Владыкой. Кстати, эти двое вообще не отреагировали на него, словно бы вместо повелителя всех эльтов мы везли с собой мешок картошки. Уж не поколдовал ли над ними Безликий?
Они привезли нас крошечный скалистый островок, на котором гордо рос один-единственный чахлый кустик, высадили на не менее крошечном пятачке, ведущем к тёмной узкой расщелине, и с шутками и прибаутками отчалили обратно на большую землю. Кстати, что это была за земля – непонятно, но явно не Великобритания – судя по растительности, то ли тропики, то ли субтропики.
Хов посмотрел лодке вслед и, вздохнув, взял спящего красавца на руки. Остроухая голова запрокинулась, длинные, заплетённые в аккуратную косу волосы скользнули по камням. Профессор осторожно повёл плечами, чтобы устроить Владыку удобнее и перехватить косу. Меня на секунду остро кольнула ревность – до того бережны были его руки.
– Нам туда, – кивнул он на пещеру.
Я поёжилась. Из чёрного зева отчётливо веяло холодом и мертвечиной. Идти туда не хотелось от слова совсем.
– Когда мы там окажемся, не отходите от меня ни на шаг, – велел профессор и бесстрашно шагнул в недружелюбную тьму – так быстро, что я едва успела схватить его за пояс.
Под ногами что-то подозрительно захрустело, в нос ударил сногсшибательный трупный запах. Признаюсь, у меня все волосы на теле встали дыбом. И вовсе не от холода. В непроглядной, хоть глаз выколи, темноте то тут, то там мелькали странные красные отблески, словно бы от глаз какого-нибудь хищника. Внутренний голос панически зашептал, что отсюда нужно убираться, что никакой тюрьмы на самом деле нет, а неугодных эльтов просто скармливают неведомым чудовищам. Но профессор продолжал спокойно идти вперёд с непоколебимой уверенностью бронетанка.
В какой-то момент мы с размаху влетели в ледяную воду. Я моментально намочила брюки до самых колен и громко вздохнула от неожиданности.
– Осталось чуть-чуть, Волхов, потерпите, – раздался в темноте спокойный бархатный голос.
И почти сразу после этих слов у меня сильно закружилась голова. Я споткнулась, встряхнулась, прогоняя дурноту, покрепче ухватилась за пояс Хова, послушно повернула за ним вправо и с облегчением увидела выход: ослепительный в своей чистоте кусок голубого неба.
«Кажется, в начале года ты спрашивала, почему не Бали? Вот тебе Бали», – ошарашенно подумала я, когда мы вышли из пещеры. Открывшийся перед нами пейзаж очень напоминал пляж какого-нибудь тропического курорта: изумительно лазурное безмятежное море, белый-пребелый песок, плетёные из пальмовых листьев зонтики от солнца и ряды шезлонгов с полуобнаженными телами на них. Кто-то купался, кто-то строил замок из мокрого песка и ракушек, кого-то увлечённо закапывали в этот самый белый песок, кто-то лениво потягивал коктейль из кокоса. А кому надоело солнце, тот сидел в теньке под навесом импровизированного бара и кушал что-то подозрительно похожее на банановое мороженое.
– Здравствуйте, новоприбывшие. Брата прошу передать мне, я устрою его наилучшим образом, – бесконечно вежливо сказал за моей спиной незнакомый голос.
Я обернулась и увидела, как профессор передал Златовласа на руки… Трандуилу. Нет, серьёзно, эльф был невероятно похож на Трандуила из трилогии Джексона о хоббите. Те же платиновые волосы, лежащие волосок к волоску, осанка потомственного короля и длинные серебристые, очень лёгкие даже на вид одежды. Разве что улыбка у него была куда теплее и печальнее. И ноги босые. А ещё над ним порхали бабочки. Огромные синие бабочки! Прям под цвет его глаз!
– Вы вышли на наш пляж. Советую разуться, чтобы обогреть ноги после ледяной воды. Сменную одежду и плавки вы можете найти в баре. О, ребёнок? – заметил он меня и расплылся в умилённой улыбке. Зубы у него были ровные и белые. – Очаровательно. В баре ты можешь попробовать чудную закуску из креветок, кокосовое молоко и мороженое. Или, может, хочешь чего-нибудь более основательного? Обед ещё не скоро, но мы обязательно что-нибудь придумаем.
Бананы с кокосами и креветками! Пляж! Бабочки! Бабочки!!! Не хватало только танцовщиц с цветочными ожерельями и транспарантом: «Добро пожаловать!» Мы точно в тюрьму пришли? Может, в той пещере как в сказке: налево – плен, направо – курорт?
Пока я обалдело хлопала глазами, профессор сбросил ботинки с ног и с явным удовольствием ступил на песок.
– Благодарю, Альвах, – сказал он. – Я Корион Хов, последний покинувший остров. Помнишь меня?
– А, Седьмой из бруидена Гвалчгвин. Кажется, твоя комната всё ещё пустует. А дитя рядом с тобой из какого рода?
– Есть подозрение, что из моего. Девятый, Пятнадцатый или Третий. Он истинный целитель, которого вам обещали прислать.
– Хм… – всмотревшись в меня, Альвах наклонил голову набок и дёрнул ухом, когда особо наглая бабочка приземлилась ему прямо на острый кончик. – Не похож. Но так даже интереснее. Заходи ко мне, дитя. Я буду рад. Все тебе будут рады. У меня в гостях редко появляются дети.
– Ага… В смысле, обязательно зайду, – промямлила я.
Альвах безмятежно кивнул нам на прощание и не пошёл – потёк между шезлонгов по песочку в огромный белокаменный диснеевский замок, что, оказывается, стоял на скале прямо над нашими головами. Спящий Владыка ему ничуть не мешал, казалось, он даже не замечал на руках лишнего веса. Все встречные эльты уступали ему дорогу и вежливо склоняли головы. Бабочки всё порхали и порхали над головой Альваха, и с огромных крыльев на волосы, на острые уши и плечи сыпалась едва видимая сверкающая пыльца.
– Что с вами, Волхов?
Профессор был бы сама невозмутимость, если бы не голос, в котором отчетливо слышались весёлые нотки.
– Сэр, мы… это… точно адресом не ошиблись?
– Не ошиблись. Это Остров Белых или Альварах. Тюрьма магического мира. А что вы ожидали увидеть?
Не знаю… Тюрьму? Охрану там, камеры, дементоров, на худой конец? В конце концов, те мужики были весьма убедительны, а одноклассники провожали меня, как в последний путь. А тут – берите плавочки, хотите мороженку? В свете всего этого угроза о боях за сладенького меня приобретала совсем иной смысл. Валька, бои будут за право покормить тебя и затискать.
– Теперь понятно, почему вы пошли со мной, сэр. В каникулы за границу выбраться не удалось, а тут дополнительные денёчки у моря, – вместо ответа съехидничала я. – Ну как такое пропустить? Или это всё вокруг глянцевая оболочка, под которой скрывается ужас?
– Верно, – не менее ехидным голосом ответил Хов и замолчал, давая погадать, что конкретно верно. – Идёмте в бар, Волхов. Нам действительно нужно переодеться. И снимите уже ваши ботинки, а то простудитесь.
Я послушно разулась. Ноги тут же погрузились в мягонький белый песочек. Стало ясно, почему хозяин всего этого великолепия был босиком. Не удивлюсь, если за пределами замка он постоянно так бродит. Песочек мало того, что обладал невероятной мягкостью, так ещё и чудной температурой, горячей, но не обжигающей.
В баре нас встретили как старых друзей. Все поздоровались с Корионом, умилились мне, а бармен, услышав голодную руладу моего желудка, предложил сделать салат и креветки в кляре. Я получила дополнительный шок. Все вокруг были невероятно вежливыми и приветливыми. Словно в Альварахе собрались одни интеллигенты, а вовсе не преступники.
Вариантов было два: либо на пляже действительно не было преступников, а проходила какая-то тусовка из местного населения, либо это действительно были преступники, но их перевоспитали. И я, глядя, как бармен по-дружески расспрашивает Хова о том, действительно ли мы принесли с собой Владыку, больше склонялась ко второму варианту. И в таком случае мне оставалось только аплодировать педагогическому таланту Альваха.
Взамен промокшей одежды нам выдали лёгкие белые брюки из хлопка и не менее лёгкую белую накидку с длинными рукавами. На голову предлагалось надеть широкополую соломенную шляпу или бандану. Профессор взял шляпу, я – ничего. Причёска позволяла. И плавки, конечно же.
Кстати, готовили тут классно. Салат оказался вполне сытным, креветки – огромными и вкусными. Пока я уплетала еду, а профессор потягивал кокосовое молоко, бармен и прочие эльты просвещали меня насчёт правил Альвараха.
Ходить можно везде. Работать – только в той сфере, которую знаешь, которая нравится, не хочешь работать – не работай. Еда растет сама, только руки успевай подставлять и освобождать сети. Библиотека – пожалуйста, в любое время, научных трудов только мало, в основном, художественная литература. Хочешь – пой, хочешь – рисуй, хочешь – пляши день-деньской до упаду. Всего три правила: не сквернословить, не цеплять других, не пропускать сигналы. Сигналов тоже было три: отбой, завтрак и разговоры с Альвахом. Разговоры были как коллективные, так и один на один. Отбой начинался в полночь, но, в принципе, разрешалось лечь и раньше.
Да ещё мясом не кормили. Только птица – и та в сезон – да морепродукты: рыба, всякие разные морские гады и иногда, очень редко, черепахи. Ещё здесь постоянно тусовались дельфины, но их никто не трогал. Во-первых, они защищали от акул, а во-вторых, за тысячи лет их приручили настолько, что самочки приплывали к эльтам рожать. Эльты не возражали и с удовольствием оберегали новорождённых дельфинчиков от агрессивных самцов. Гринпис был бы в восторге.
Райский остров, а не тюрьма. Но меня не покидало ощущение какой-то подлянки. Не может быть такого, чтобы всё было так радужно, как мне описывали. Из-за чего-то ведь эльты боялись Альвараха как огня. А чего – ни профессор Хов, ни остальные мне так и не сказали, а осторожных вопросов предпочли не услышать.
* * *
В Альварахе всё было по-прежнему. Только пальмы стали выше, а некоторые переехали на пляж в виде шезлонгов. Да джунгли изменили свой вид: стали ближе к замку, давали больше тени. К бару пристроили ещё один этаж и украсили его широкие окна тонкими тканями. А так всё осталось тем же: босой и улыбчивый Альвах, шёпот морских волн, вежливость. Корион видел знакомые лица, потягивал коктейль, и если бы не кудрявый мальчишка под боком, ему бы показалось, что не было никакой свободы.
Хорошенький подросток моментально привлёк внимание заключённых. Эльты не толпились и не напирали, но всем и каждому внезапно понадобилось зайти в бар и взять что-нибудь. Парочка незнакомых Кориону магов даже заговорила с мальчишкой и, увидев в ответ искренний интерес, принялась посвящать его в правила острова.
– Никогда бы не подумал, что ты захочешь сюда вернуться, – Олли небрежно смахнул крошки с широкого стола и поставил перед ними большую тарелку из ракушки. Тарелка была доверху наполнена его фирменным салатом. Сочные зелёные листья с помидорками, луком и кусочками брынзы благодаря сложной смеси трав и уксуса источали просто невероятный аромат. Вадим моментально схватился за предложенную деревянную ложку. По его лицу растеклось блаженство. Точно, он же толком так и не позавтракал.
– Мы здесь по делу, – Корион кивнул на руки Вадима.
Рукава мальчишка закатал, и рисунок его клятвы красиво контрастировал на фоне белых одежд и светлой кожи. Заметив интерес, Вадим повернул руку, давая рассмотреть и чашу Гигеи, и кресты, и змей на жезле Асклепия. Олли внимательно рассмотрел рисунок и уважительно цокнул языком при виде кольца тонком пальце.
– А ты, значит, проследить пришёл, чтоб истинный целитель вернулся?
Вопроса в голосе лучшего бармена и повара Альвараха было мало. Корион ограничился коротким кивком.
– Уж не тот ли это мальчик со сверхчувствительностью, который Сесилию раскрыл? – продолжал Олли.
– Как догадался?
– Колечко – щит от магических вихрей. Такие раньше использовали для работы в диких источниках и в проклятых местах. От чар Альвараха штучка не защитит, а вот от фона убережёт. Он правда иномирец?
Корион, не изменившись в лице, вперил в бармена немигающий взгляд.
– Есть подозрение, что он из моего рода.
Олли поднял руки и обезоруживающе улыбнулся.
– Понял, отстал. Только… Как быть с чарами Альвараха?
– То уже не твоё дело, Олли.
Ночи Альвараха. Их ненавидел каждый заключённый острова, в том числе и сам Альвах. Благодаря этой ненависти Корион и вышел на свободу. Но он был виновен. Вадим же… Тут можно было только ждать первой ночи и предполагать. Или чары Альвараха его пощадят как невинного, или же сверхчувствительность и здесь сыграет свою роль. Корион по привычке готовился к худшему.
Вадиму пляж пришёлся по душе, особенно море. Пока Корион лениво лежал на шезлонге под солнышком и потягивал коктейль, он плескался в волнах, с радостным гиканьем носился за крабами, обжёгся о медузу, что его ничуть не расстроило, и не вылезал бы из воды до самого вечера, если бы не звонкий удар гонга.
– А? Что? Куда все пошли? – удивлённо завертел Вадим головой, когда эльты дружно пошли в замок.
Нужно было отдать мальчишке должное – плескался он хоть и беззаботно, но с глаз Кориона не пропадал и не спешил идти за многочисленными любопытными эльтами, которые то и дело пытались зазвать его на свой пикничок, под деревце или на жемчужную ферму. Отказы он подкреплял лучезарной, чуть блаженной улыбкой и брызгами с воплем: «Ой, смотри, какая классная рыбка!», всем своим видом показывая, что рыбка ему гораздо интереснее какой-то жемчужной фермы. Не придерёшься. Все бы дети были такими!
– Обед, – Корион протянул ему кусок ткани, какие служили здесь и полотенцами, и головными уборами. Вадим быстро обтёрся, запрыгнул в штаны и набросил на плечи накидку. При упоминании обеда его живот громко заурчал.
Столовая не менялась веками – она располагалась на первом этаже замка, в светлой застеклённой зале с видом на джунгли. Когда-то давно здесь был обычный камень, и зала ничем не отличалась от тех, где обычно проходили пиры. Но когда Альвах оказался здесь заперт, в порыве ярости он разнёс добрую половину стен и превратил обломки то ли в горный хрусталь, то ли в алмаз – Корион не помнил точно. Маленькие столики уже окаменели от древности. Их уже даже не пытались двигать, до того они были тяжёлыми. Сидеть предлагалось на подушках. Только стол Альваха располагался рядом с полукруглым, затейливо украшенным диваном на три места. Альвах всегда накрывал на троих, но сидел на нём в гордом одиночестве. Он никогда не пропускал обеды.
Но сегодня его стол пустовал.
– Прибежал, взял тарелки и убежал, – монотонно отчитывались големы, ритмично, без устали раскладывая порции еды по тарелкам.
Эти гранитные статуи были гораздо совершеннее статуй Фогруфа. Если в школе они только передавали сообщения и служили защитой, то големы Альвараха и убирали, и готовили, и охраняли.
– У Злата сидит, значит, – понимающе кивали эльты.
– Они давно не виделись, да? – тихо спросил Вадим, услышав перешептывания.
Корион неспешно разделал кусок рыбы.
– С момента создания тюрьмы. Девяносто тысяч лет.
– Ого, это же как он соскучился!
За что заперли Изначального, Вадим спрашивать не стал и правильно сделал. Не любил Альвах эту тему, а уж обсуждения за спиной тем более.
Помолчали. Вадим уничтожал свою еду и любовался видом тропического леса, а Корион присматривался к другим. Волхов привлёк много внимания, и далеко не все взгляды были дружелюбными в правильном смысле. Неприятности не заставили себя долго ждать. В столовую вошёл Олли и торжественно крикнул:
– Альвах разрешил провести Круг Мира!
Эльты бурно и радостно заулюлюкали. Корион напрягся.
– Думаю, Альвах не пустит вас на праздник и как раз в это время вызовет к себе. Но если Олли или ещё кто-то вас поймает после этой встречи, то в центре острова находится капище древней богини. Думаю, вам очень захочется на него взглянуть, – процедил он сквозь зубы. – Вы попросите вас туда проводить. Главное, улыбнитесь так, как улыбнулись мне после отравления ядовитым плющом. Против подобного обаяния ваши поклонники не устоят.
– Ага… – Вадим задумчиво поболтал в руке чашку с апельсиновым соком. – Ну, я что-то такое и подозревал. А если совсем подробно?
Корион поморщился. Он хотел рассказать мальчишке, но тогда у чар оказалось бы больше шансов привязаться и глубже пустить корни.
– Волхов, пословица «меньше знаешь – крепче спишь» здесь актуальна как никогда.
Вадим понятливо угукнул в чашку. Зелёные глаза сверкали спокойным чистым любопытством, без малейшего страха. Кориону это определённо нравилось.
– Через час? – продолжал ликовать Олли.
Толпа радостно взревела:
– Через час!
Корион не менее радостно махнул вместе со всеми, сверкнув улыбкой.
Он не ошибся – Альвах практически сразу же после обеда вызвал мальчишку к себе. К великому разочарованию эльтов.
– Какая жалость! Я так хотела его расспросить, – Дита сверкнула светлыми глазами и вместо того, чтобы вплести в праздничную ленту всю отрезанную прядь своих волос, разделила её. – Ты же удовлетворишь моё любопытство?
Загорелые руки индианки ловко вплели одну часть смоляной пряди в общую ленту, а другую – в волосы на виске Кориона. Его плеча коснулась мягкая женская грудь, и по позвоночнику вниз прокатилась волна предвкушения и странной радости. Дита скучала по нему.
Все вокруг радостно заулюлюкали, когда она вместо того, чтобы поднести кубок ко рту Кориона, передала вино жарким глубоким поцелуем.
– Я думала, что в этой жизни мы больше не увидимся, – выдохнула она ему в ухо.
Да, Дита очень скучала.
Корион жадно ответил ей, запустив руку в роскошные тяжёлые волосы. Вплетать ответный дар не стал – это она выбрала его, не он её. Пока они целовались, Олли погладил его по шее и аккуратно срезал под затылком прядь.
– Ну, всё, потом нацелуетесь! – хлопнул он Кориона по плечу. – У нас целый вечер впереди!
Хов с трудом оторвался от сочных умелых губ. Вино с травами ударило в голову не хуже человеческой крови, и тело расслабилось, вспыхнуло от ласки.
