Текст книги "Игра Владыки (СИ)"

Автор книги: Ирина Лерх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Лерх Ирина

Игра Владыки

Лерх Ирина

Игра Владыки

Пролог: Виток Игры

Вселенной правят случайности.

И наша жизнь – лишь одна из них.

Горы пели на закате. Когда последние лучи заходящего светила тронули темный изумруд пиков, первая печальная нота разлилась в воздухе затихшего мира. Светило опускалось все ниже и ниже, и все громче и могущественнее звучала песнь изумрудных гор. Последний луч сверкнул радугой, зажигая на пиках искристые огни, музыка достигла апогея. Никогда раньше горы мира не пели в унисон, никогда раньше не наступал закат солнца во всем мире одновременно, и никогда ранее Артэфа не погружалась в тишину. Миллионы глаз обратили взор на шпиль Твердыни, ожидая, когда же вспыхнет ледяная зеленая звезда. Я отвернулся от обзорного окна. Сердце сжимали незримые тиски. Сегодня она не загорится в ночном небе. И, возможно, не загорится никогда.

Если я не выиграю бой, ледяное светило не взойдет над горизонтом, и рано или поздно, но пылающий ад космоса сомнет тонкий льдистый щит и превратит Артефакт в обугленные руины. Если я проиграю и на этот раз… Я тряхнул головой, отгоняя эти мысли. Я не имею права проиграть. Я просто не имею права.

Артефакт. Грань Хаоса со своими физическими законами и уникальной небесной механикой, с развитой биологической жизнью, с мощными сложившимися цивилизациями и магическими источниками… Она столь лакомая для падких на чужое добро Властителей.

Я потратил всю жизнь на создание из безумия хаоса моей личной вселенной. Я воплотил в Артефакте все свои смертные мечты, все то, что я хотел увидеть или о чем мечтал до того, как стал Владыкой… Артефакт – это отражение меня. В нем моя душа и смысл моей жизни….

И теперь я могу его потерять.

Песнь гор громом отдавалась в душе. Печальный реквием по моей мечте.

Последний луч умирающего светила вспыхнул в гранях алмазной колонны, рассыпая брызги света в темноте. Время вышло. Я обратился к Игре в надежде вернуть свое владение. И проиграл. Теперь же я должен подтвердить свое поражение. Или ввести в Игру свой последний шанс – право на агарумм.

При мысли об этом меня пробило давно забытое чувство животного ужаса. Мне, Владыке Хаоса, было стыдно самому себе признаться в этом. Но… да! Я боялся! Боялся так, как никогда ранее в своей долгой жизни.

Я ставил на карту самое дорогое, что у меня есть.

Мое могущество Владыки.

Мое бессмертие Владыки.

Мою проклятую бессмертную душу.

Если мои избранники проиграют и в этот раз, я потеряю все. Я ужасаюсь при одной мысли о том, чем я стану. Но не могу отступить назад. Потеряю Артефакт, и бесконечно долгая жизнь окажется бессмысленной.

Гулкий сигнал гонга прозвучал в сгущающихся сумерках. Пора. Я последний раз глянул в окно, повернулся и пошел в круглый хрустальный зал, дающий потрясающую панораму на мир, лежащий далеко внизу.

Чиинар ждал меня возле сферы регистратора Хасдарана. Одного моего слова будет достаточно, чтобы подтвердить проигрыш и отдать Артефакт в чужие руки. Или утвердить начало нового витка Игры.

Владыка встал, приветствуя меня. Я признавал: Чиинар силен. Но только случай и уникальное совпадение природных явлений дали ему эту победу.

Чиинар вывел меня из мрачных размышлений короткой фразой ритуала:

– Хартахен, Владыка Хаоса, ты признаешь свое поражение?

– Да.

– Ты отдаешь Артефакт, Грань Хаоса зоны Хаола?

– Нет. Я требую права на агарумм.

Сказать, что Чиинар удивился – это не сказать ничего.

– Ты уверен?

– Да.

– Тебе настолько дорог этот мир?

Я лишь улыбнулся.

– Как пожелаешь. Я согласен предоставить тебе право на агарумм.

– Я требую полного права.

– Я подтверждаю предоставление права ан"агарумм.

Сфера мигнула, наливаясь алым огнем. Вечный Город принял наше послание и подтвердил мое право собственноручно уничтожить себя, если я ошибусь.

Чиинар создал колдовское зеркало, указывающее миры, отведенные для различных этапов Великой Игры.

– Выбери начальный мир.

– Право ан"агарумм. Я выбираю Тандем смертных.

– Твое право, Хартахен. – Чиинар наклонил голову. – Начинай ввод элементов Тандема.

– Реальный мир Корромин. Ввод в Игру элемента Тандема с Планеты Контроля Телларис-Эрсар желтой звезды Соллас.

– Ввод подтвержден, – бесстрастный голос эмиссара Хасдарана прозвучал в мозгу. – Элемент Тандема доставлен на планету Корромин. Ввод обоих элементов в поле Игры разрешен не позже истечения стандартного года.

Эмиссар исчез, отозванный своим хозяином. Все мое внимание перешло к колдовскому экрану, показывающего небольшой скальный карниз и мирно спящую полуодетую девушку. Когда она проснется, начнется отсчет. По истечении стандартного года я должен буду отправить ее и ее аззара в мир Игры. Начался новый виток Великой Игры, и уже никакие силы не смогут остановить таймер и откатить партию назад.

Чиинар, глядя на экран, сказал:

– Владыка Хартахен. Я уважаю твое решение, но неужели ты не смог найти никого лучше этой девчонки для ан"агарумм?

– Если я ошибся – я проиграю. Если нет – я выиграю. Все просто, не так ли?

– Да. Просто. Вот только стоит ли так рисковать из-за одной Грани?

– Тебе не понять меня, Чиинар. Ты родился Владыкой. Я им стал.

Часть 1: Корромин

Глава 1: Этот новый прекрасный мир!

Жизнь – игра.

Так давайте перейдем на другой уровень.

На лицо падал яркий луч солнца. «Неужели опять кошка по подоконнику лазила и штору отодвинула? Да нет, вроде нормально закрыла…. Проклятье, и откуда так дует? И океаном шумит. Опять телек не вырубили?» Рин лениво размышляла, проснувшись от яркого луча, падавшего на глаза. Попробовала повернуться…, в бок больно укололо, под ребрами явственно чувствовался песок и мелкие камушки. Один глаз лениво приоткрылся. Что за…? Рин резко открыла глаза и села.

С изумительного лазурно-зеленого утреннего неба на нее смотрели два встающих светила: огромный голубой гигант и скромно выглядывающий из-за него золотистый собрат. Небо переливалось под стать светилам нежной искристой дымкой, словно изумительный перламутр, тонкая пелена облаков раскинулась изящными перистыми росчерками и под лучами солнц наливалась нежными розовыми и золотыми оттенками. Сама Рин находилась на краю узкого карниза, выступающего из гладкой, словно скорлупа яйца скалы. Далеко внизу плескался океан, разбиваясь пенными валами у подножия гор и исчезающий в мерцающем мареве где-то там, далеко за горизонтом. Утренний туман все еще застилал своим пушистым одеялом побережье, не давая возможности более четко рассмотреть берег и встающий у самого побережья крепостной стеной лес.

Не нужно быть гигантом мысли, чтобы прийти к единственно верному выводу, и никакой скептицизм не может объяснить два светила в небе и три луны, выстроившиеся изысканным хороводом вокруг звездной пары. Чтобы не говорил этот самый «здравый смысл», что бы ни диктовал выпестованный на недоверии и логике «чисто научного подхода» разум, но глаза не обмануть. Это чужой мир. И его реальность неоспорима и неподвержена никаким доводам.

Рин обняла колени руками, молча глядя на океан. Не хотелось ни шевелиться, ни думать… Но и домой отправиться желания тоже не возникало. Забавно, но этот мир не казался совсем уж чужим. Скорее, малознакомым. Глупая, конечно, мысль. Но… что-то в этом было. Странно, что и паники не было, словно кто-то поддерживал ее, убеждая, что все хорошо, все так и должно быть. Видимо, сказалось повальное увлечение фантастикой и подобными жанрами литературного и игрового творчества. Но, странности странностями, а вниз спускаться надо. Утро только вступило в свои права и можно много успеть сделать за день. Что-то ей настойчиво подсказывало, что надо быстро спускаться со склона гор и к ночи иметь надежное и малодоступное с земли убежище.

Девушка встала, стряхнула с боков камешки с мелким песком, и тоскливо глянула вниз. До воды лететь метров двенадцать, не меньше. При ближайшем исследовании, узенький карниз оказался банальным выступом породы, и длины в нем было не больше четырех метров. Ветер поддувал все сильнее, становилось холодно, а восходящие светила особого тепла не давали. Рин поежилась. И вода, скорее всего, будет очень холодной. Как и всегда поутру. Впрочем, выбора особо не было, и Рин, глубоко вздохнув, зажмурилась и сиганула с обрыва.

Она никогда не умела хорошо плавать и, тем более, прыгать с вышки. Но чья-то воля заставила ее изменить положение тела в падении, аккуратно войти в воду и вынырнуть на поверхность. Рин отчаянно боялась глубокой воды, но тут с детства знакомое состояние паники не пришло. Или, скорее, его просто подавила чужая воля, заставляя плыть к прибрежным камням. Рин не сопротивлялась этому вмешательству, просто старательно месила руками и ногами воду, постепенно приближаясь к вожделенным булыжникам. Да и чужим это вмешательство не казалось. Словно так и должно быть, словно этот некто имел полное право вмешиваться в ее действия и отдавать такие интуитивные приказы.

Рин сильно замерзла, наглоталась воды, оказавшейся лишь слегка солоноватой, и в довершении всего она ободрала кожу на ноге, поскользнувшись на водорослях, облепивших камень. Утро началось изумительно…. Рин села на верхушке камня, обняла колени руками и устроилась обсыхать под лучами солнца, невидящими глазами глядя в горизонт на темнеющие силуэты горного массива.

* * * * *

Чиинар убрал окно. Несколько томительных секунд он смотрел на меня пронзительными голубыми глазами, не говоря ни слова, не шевелясь. Я знал, что он просчитывает свои и мои возможности в прямой схватке. В бою один на один шансы у меня были. И он это знал.

Владыка вздохнул. Поправив прядь молочно-белых волос, упавших на глаза, он проворчал:

– Девочка очень интересная. Адаптация сильнейшая. Насколько я понял, у нее уже появился контакт с аззаром.

– Несомненно.

– Кто второй из пары?

– Не знаю.

– Не знаешь? – Чиинар был удивлен. – Ты поставил на кон свое Могущество, не зная, кто за тебя играет?

– Я знаю расу. Но я не могу определить личность.

– Он человек?

– Нет. В том-то и весь интерес.

* * * * *

До берега добраться не составило особого труда, перепрыгивая по камням или переплывая небольшие промежутки. Чужое присутствие ощущалось как едва ощутимая звенящая нить, словно кто-то натянул тончайший проводок и подвесил на него крохотный колокольчик. Казалось, дерни за ниточку, потяни ее сильнее, и на той стороне кто-то ответит. Рин тряхнула головой. Что за странные мысли? Если следовать логике – мысли и впрямь глупые. Но… если следовать той же логике, то и чужой мир – это лишь плод ее больного воображения и результат вчерашнего затяжного рейда и игр до утра на протяжении уже почти месяца. Впрочем, этот плод больного воображения больно впился в пухлую задницу острыми камнями и качественно продувал мокрое тело легким ветерком.

Самое противное в этой ситуации – банальное отсутствие одежды. И, что еще хуже, – обуви. На ней осталось лишь что, в чем она вчера легла спать. Хорошо еще, что в комнате было холодно, и она уснула в длинной футболке. Да еще часы и побрякушки переехали с ней – благо забыла снять. Совсем неинтересно лазить по чужому миру голышом. Появилось противное желание разреветься. А что толку? Девушка вздохнула. Утерев непрошеную слезинку, Рин слезла с камня и поплыла к берегу, густо поросшему симпатичным золотистым кустарником.

Деревья в этом лесу стоили отдельного описания. Ничего подобного Рин раньше не видела. Казалось, что даже исполинская секвойя окажется тоненьким и чахлым деревцом рядом с этими серыми гигантами. Каждое дерево росло из настоящего холма синего мха, взметаясь ввысь ровным, словно телеграфный столб, стволом, притом настолько же гладким. Первая ветка едва виднелась, сливаясь с кроной где-то там далеко, в серо-зеленом мареве кроны. Рин прикинула, что самая низкая из виденных ею ветвей начиналась на уровне восьмого, а то и девятого этажа. Высоту самого дерева она не могла определить даже приблизительно. На счастье, деревья густо поросли лианами и плющами, так что при желании взобраться было сложно, но вполне реально. Впрочем, ни одно из увиденных ею деревьев так и не вызвало желания на нем обосноваться, и Рин продолжила свой путь в сторону… девушка остановилась. А собственно, куда это она так бодро шлепает уже второй час? Ответ всплыл сам собой – к реке. Ну, к реке так к реке, хотя она не видела никаких признаков иного водоема окромя океана – того хоть шум прибоя выдавал. Но уверенность была просто непоколебимая. Впереди в получасе хода будет выход из леса и река.

Лес закончился так же внезапно, как и начался: деревья нисколько не мельчали, просто они не росли дальше незримой границы, лишь золотистый кустарник несколько потеснил разнотравье равнины, кучками пробиваясь к реке. Вся растительность этого мира, встреченная девушкой на своем пути, имела мало общего с растениями родной Земли, хотя и была настолько похожей, что не вызывала чувства чужеродности, создавая гармоничную картину другого, не затронутого цивилизацией мира. Огромные деревья с серой гладкой корой и нежно-зеленой круглой листвой, узкая салатовая в голубой горошек трава, в которой обильно росли мелкие лесные цветы, разнообразная гвардия лиан и плющей от белого до красного цвета вносили свои лепты в мерцающий калейдоскоп этого странного леса. Кустарник, уверенно доминирующий в лесу, обладал иссиня-черными глянцевыми веточками, настолько гладкими и блестящими, словно его вырезали из обсидиана. Рос он обширными зарослями из коричневого мха. Листья росли лишь на самых кончиках веток, из-за чего казалось, что на растение накинули пушистое покрывало из тысяч сердцевидных листьев. Кое-где кустарник цвел крупными черно-красными цветами, спускающимися пышными гроздьями к самой земле. При некой безумности окраски, лес производил теплое и приятное впечатление, он выглядел совершенно здоровым и источал силу первозданной, нетронутой разумной расой природы. Возможно, в этом мире вообще нет представителей цивилизации, способной наложить отпечаток своего присутствия на планету.

Но та же необъяснимая уверенность доказывала: есть здесь высокоразвитая цивилизация! Или отдельные ее представители. Хотя, может ей просто хотелось в это верить?

Рин замерла на месте. Может, показалось? Шевеление было едва уловимым на пределе зрения, словно рябь прошла по плотному покрывалу листьев. Может, это просто ветер? Девушка присела и впилась взглядом в куст, словно это самое важное и ценное в ее жизни на данный момент.

* * * * *

Колдовской экран мигнул: затихающий распад до сих пор давал сбои в системах слежения. Рыжеволосая девушка бодро шла сквозь лес, не обращая ни малейшего внимания на окружающую ее живность. Впрочем, живность опасности не представляла. На первый взгляд все было отлично: перенос прошел успешно, девочка адаптировалась и уже обнаружила связь с аззаром. Но… сейчас она уязвима как никогда.

По правилам ан"агарумм я имею права вмешаться в ход партии три раза. Обычно эти бесценные три вмешательства оставляли на самый крайний случай… и проигрывали. Именно из-за жесткости правил и большой вероятности неудачи ан"агарумм не пользовался популярностью и считался шагом отчаяния. Я много раз думал над этим странным обстоятельством. Вроде бы все условия благоприятные: возможность выбрать сильные фигуры практически без каких-либо ограничений, полная защита от вмешательства противоположной стороны, право подопечных использовать любые силы и артефакты, которые они смогут добыть… все хорошо и красиво. Но практически всегда потребовавшая ан"агарумм сторона проигрывала. Возможно, дело не в самом ан"агарумм, а в неправильности его понимания? Возможно, стоит поступить иначе? Вмешаться сейчас, как раз в тот момент, когда Тандем наиболее уязвим и хрупок? Пока они еще ничего не могут и не умеют? Возможно, не стоит ждать того момента, когда дело зайдет настолько далеко, что потребуется личное вмешательство Владыки для выживания Тандема? Эта мысль меня заинтересовала. А что если…

Это должно сработать!

Я перевел взгляд на миловидную девушку, которую так услужливо показывал экран. Аззара искать бесполезно – поиск может быть ошибочным или повредить ему. А вот с истойя стоит поработать. Девушка талантлива, это несомненно. Но в чем ее талант? Этого я не знал, да и определить качества силы сейчас невозможно. Ее дар даже не активирован, погребенный под напластованиями генетических печатей и моральных запретов. А что если эти все напластования убрать и открыть ей доступ к ее резервам и потенциалу? Что будет тогда? Дать ей быстрый старт, пока мир для нее нов и незнаком, а не пустить ее развитие на самотек. Не зря мне отец говорил: «Само плывет то, что не тонет»…

В любом случае, сложно представить ситуацию, которая может стать для меня хуже поражения. Разве что развоплощение. Но Великий Город принял их и позволил свести Тандем, значит, Трибунал Веков мне не грозил. Конечно, я мог и ошибаться, поставить не на тех. Я мог банально проиграть, выставив в мясорубку Игры необученный Тандем. Их могут убить еще до входа в Первые Врата.

Я отмел подобные мысли. Этого не случиться. Точного знания у меня не было: у Владык нет, и никогда не будет дара предвидения, так что я мог основываться лишь на своей интуиции и давнем предсказании старой гадалки, данном мне еще при человеческой жизни. Глупо? Несомненно. Но и сама идея человека стать Владыкой была глупой и безумной. И все же.

Возможно, это и к лучшему, что сброс реальности оголил мои рубежи и спровоцировал атаку соседа. Теперь у меня появился шанс инициировать свой Тандем на глазах у всех, да еще и сделать это на законных основаниях и с одобрения Вечного Города. И я этим шансом воспользовался.

Ну что ж, малышка, посмотрим, что за монстра я выпущу из глубин твоей души.

Как ни забавно, но инициация – это процесс легкий и занимающий всего мгновение. Я лишь коснулся ее, разрушая блоки и печали, давая свободу бушующему золотому океану силы. В последний момент меня смутил цвет и активность ее силы, но уже было поздно что-либо менять и оставалось ждать результата.

* * * * *

Куст. Большой красивый куст. Рин не сводила с него взгляда вот уже с полчаса. Накручивая на палец прядь рыжих волос, она молча, почти не шевелясь, сидела на траве под кустарником. Вот, наконец-то, кучка листьев дрогнула, потекла, обвивая крупный красно-черный цветок. Что-то в этих листьях было такого особенного… какая-то форма скрывалась в этом бесформенном пучке. Что-то такое … неуловимое! Порыв ветра качнул ветку, листики золотым дождем посыпались вниз, открывая точеную головку на тонкой гибкой шейке. Зверек пискнул, встрепенулся, раскрылись тоненькие перепончатые крылышки, и махонький, едва ли с ладонь длиной дракончик взлетел в воздух. Пометавшись с минуту, зверек врылся в листья, быстро-быстро обрывая их с ветки, пока полностью не скрылся в кучке листьев, слившись с кроной куста.

Рин хмыкнула. Дракончик. Надо же. Махонький, пернатый, но, несомненно, дракончик. Теперь, зная, что и как надо искать, она без особых хлопот нашла еще с десяток таких кучек. Интересно, если малыши так общипывают кусты, то с какой же скоростью должны расти листья?

Постепенно мутное отупение проходило. Разум примирился с чужим миром. Навалилась усталость. Тяжелая, давящая, гнетущая. В один миг она потеряла все, что имела. Дом, друзей, семью. Все. Но в то же время она получила… что? Шанс? Возможность? Рин ловко поймала кучку листьев. Дракончик отчаянно запищал, но девушка держала крепко. Листья золотым конфетти осыпались на камень, дракончик яростно вырывался, тоненько попискивая. Рин не шевелилась, и вот звереныш прекратил свои отчаянные попытки освободиться. Он чувствовал тепло тела и чужое присутствие, незнакомый запах его нервировал, но в то же время он чувствовал… безопасность. И вскоре он успокоился, свернулся на ладони калачиком, накрывшись тоненькими крыльями. Девушка осторожно, едва касаясь пальцем перьев, погладила спинку. Дракончик дернулся, вскочил, озираясь и попискивая. Рин погладила крыло. Зверек пискнул, дернулся, но не укусил. Маленькая пасть только наделась на палец, но челюсти не сжались. Рин открыла ладонь, давая малышу свободу, и зверек тут же пулей взвился в воздух, яростно чирикая и попискивая. Из кучек листьев по всему кусту поднялись махонькие головки, с интересом наблюдая за своим собратом. Маленький скандалист верещал во всю мощь своих махоньких легких, крутясь в воздухе, его собраться перепискивались и чирикали, парочка даже взлетела, присоединяясь к первому драконышу, зверьки крутились в воздухе, иногда зависая на одном месте, и присматривались к неподвижно сидящей на камне девушке.

Где-то там, в гуще кустов раздался тонкий пронзительный визг, тут же подхваченный другими зверьками. Дракончики всполошились, заметались, а откуда-то сверху, из-под крон, стремительно пикировала темная тень. Птица? Малыши шмыгнули в кусты, растворяясь в шапке золотых листьев, в воздухе остались три дракончика и тот самый скандалист. Среди зверьков началась тихая паника, дракончики заметались, один юркнул в щель между нагромождениями корней, второй – в темный мох, а два оставшихся дернули… к Рин. Они уже почти долетели, когда темная тень обрела форму – нечто, похожее на помесь птицы и нетопыря, растопырив лапы, без единого звука падало вниз. Рин не знала, почему она это сделала. В какой-то момент ей стало жалко золотых зверьков, и она влепила хищнику затрещину. «Прица» оказалась существом хрупким, и даже такой несильный удар был для него серьезным. Хищник улетел, заваливаясь на одно крыло.

Дракончики некоторое время молчали, попрятавшись кто куда сумел, а потом… зачирикали, запищали, загалдели. Вокруг Рин собралось почти все население окрестного кустарника, самые наглые уселись на плечах и голове, остальные кружили в воздухе. Неужели они настолько доверчивые? Оказалось – не настолько. Сидеть-то они сидели, но в руку не давались. Непуганое зверье… явно не знавшее, что такое человек. С одной стороны – хорошо. С другой… здесь, видимо, нет… людей.

Река обнаружилась быстро. Семь минут ходу от края леса и вот она – глубокая и широкая река, лениво несущая свои воды к океану. Вдоль берега активно рос местный вариант камыша, полностью перекрывая доступ к воде стеной высоких упругих стеблей. Кое-где в зарослях виднелись просеки, протоптанные местной живностью к воде: река пользовалась популярностью, и шанс нарваться на жаждущую воды зверушку был весьма велик.

Звездная пара к этому времени припекала безбожно, хотя до середины дня еще явно далеко, и под ярким солнцем становилось неуютно. Желудок, привыкший получать утром завтрак, требовал еды, босые ноги ныли и щипались в мелких царапинах, в голову ощутимо напекало. Ситуация прелестная.

Раздвинув растительность, Рин выбралась на широкий камень, уходящий в воду. Камыш давал достаточно тени, чтобы уберечься от палящих лучей, возле берега плавали крупные мясистые листья с бортами, формой напоминающие палитру в ее классическом овальном исполнении. Кое-где меж листьями торчали стрелки с большими красными цветами и черными шишечками аппетитных плодов.

Ядовитые.

Уверенность просто железная!

Непробиваемая.

Так же она могла подумать, увидев бледную поганку. А вот довольно гнусного вида осклизлые желтые шары, плавающие в воде на блеклых усиках вызвали обильное слюновыделение и голодный «брррр» желудка. При здравом размышлении, именно желтая пакость выглядела самой неаппетитной. Но, опять, же… все та, же глупая убежденность. Рин, плюнув на визги логика в душе, вытянула ногу, пальцами подцепила бледный спирохетичный усик, подтаскивая шар к себе. Достала. Усик оказался необычайно крепким, даже не растягивался, а вот шар отвалился с довольно неприятным плямкающим звуком. Отпустив усик, Рин отодрала один из палитрообразных листов, положила на него желтый склизкий шар. На ощупь он оказался еще мерзее, чем на вид. Туда же, на «поднос», отправилась и гроздь синих шариков, ободранная с какого-то подводного растения и… большой жук. Очень большой. Если бы не все та же уверенность в его съедобности… Ловить черного жучару с ее голову размером… бррр! А какие у него жвала… мамочка! Рин, придавив ногой жука за панцирь, аккуратно оторвала ему башку. Еще укусит… А потом не будешь знать от чего и как лечиться. Отодрав еще два очень прочных и жестких листа местных кувшинок, Рин подхватила добычу, ногой скинув отодранную голову в реку, и выползла из-за камышей.

Из травы на нее смотрели два внимательных желтых глаза. Круглые, с вертикальным значком. Холодные. Оценивающие. Глаза хищника. На зеленой мохнатой морде. Пасть, щедро утыканная зубами, разрезала эту самую морду от одного круглого салатного уха до другого. Зверь зарычал. Низко. Угрожающе.

У Рин екнуло сердце. Видимо, ее путешествие в новом мире закончится быстро и печально. Ярость поднялась из глубины души, подстегивая отчаянием и чужой злостью, наливаясь черной волной бешенства. Да как… это… зеленое… мохнатое… посмело… низкое глухое рычание родилось где-то под диафрагмой и, питаемое яростью и отчаянием, вырвалось наружу. Рин, это милое пушистое рыженькое создание, низко, агрессивно, угрожающе зарычала, поддалась вперед, нависая над припавшим к земле хищником. Серые глаза впились тяжелым злым взглядом в желтые, зверь засомневался, его глаза еще больше округлились, взгляд забегал. Животное растерялось вконец. Что за странное существо? А девушка замахнулась на кошкообразное и заорала:

– А ну брысь отсюда, морда зеленая!

И зверь… побежал, испуганно взвизгнув. В голосе Рин появился непонятный рокоток. Незаметный, почти неопределимый, но… ощутимый.

За зверем только и шевельнулась трава, а Рин тяжело осела на землю. Сердце бешено стучало в груди, норовя выскочить, разорваться, кровь гнала адреналин по венам, в голове тяжело стучало. Вот, блин! А могло все очень печально закончиться! Ей нужно оружие. Нет. Ей необходимо оружие!

Постепенно мандраж проходил. Ее перестало трясти, мысли прекратили скачки по полям, она немного успокоилась. Рин встряхнулась и бодро побежала к лесу. До устья реки недалеко, а там и лес, и океан, и такие удобные камни. Ноги шлепали по траве, бежать было легко, и спустя еще минут десять Рин уютно устроилась на камне у воды.

Рассортировав добычу, она насобирала сухих веточек и кусков коры, сложила небольшой костерок на земле у камня и, скрутив линзу с часов, осторожно поймала в фокус лучи солнц и замерла. Яркая точка света уперлась в кору. Серая поверхность быстро почернела, появился тоненький дымок. Вот дым стал гуще, появились первые красноватые отблески, Рин осторожно подула, и еще, и еще, и вот, наконец-то, вспыхнул робкий язычок пламени, а спустя еще пару минут на земле весело горел небольшой костерок. Как жарить желтый шар, Рин затруднялась сказать. Подумав, она дала костру прогореть и положила прямо на раскаленные угли жука и вымытый шар, завернутый в тонкий лист какого-то растения. И села ждать.

Через некоторое время поплыли изумительные ароматы. Девушка перевернула палкой жука и полуобугленный лист. Через полчаса, здраво рассудив, что все уже готово, она скатила на мясистый лист жука и нечто полуобгоревшее. Жука оставили остывать. Лист Рин аккуратно развернула, обжигаясь, дуя на пальцы. Желтая пакость превратилась в золотистый душистый шар! Содрав обгоревшую кожицу, Рин добралась до аппетитно пахнущей пористой пушистой массы. На вкус – словно свежайший, только что из печи хлеб! Выловив на дне окатыш, Рин припечатала жука. Панцирь хрустнул и с третьего удара поддался. Расковыряв насекомое, девушка добралась до сочного беловатого мяса. Шикарный обед! Вкусное, чем-то похожее на курятину пряное мясо, пористый плод… прелесть! С соседних кустарников раздалось знакомое чириканье, и парочка пернатых дракончиков спланировала на камень. Рин улыбнулась. Попрошайки. Такие доверчивые? Или просто знают, что их не обидят? Девушка кинула кусочек водного растения на камень, и дракончики не отказались от угощения. Рин дала мякоти остыть и потихоньку скармливала зверькам. Мясо они спёрли самостоятельно, обгрызая отодранные куски хитина. Рин задумчиво наблюдала за увлеченно жующими дракошками.

– Что же мне делать, малыши? Что?

День неспешно клонился к вечеру, солнца сползали к горизонту, небо медленно темнело, на севере заблестели первые звезды. Лес шумел, перекрикивались животные, щебетали птицы, стрекотали, пищали и цвиринькали насекомые. Жизнь шла своим чередом. Приближалась ночь. Время охоты. Рин серьезно задумалась о ночлеге. Ночевать на земле – идиотизм! Она помнила и зеленого котика и те смутные тени в лесном полумраке, при приближении которых замирала жизнь.

Одно из близрастущих деревьев столь густо обвил плющ и всевозможные плетущиеся растения-паразиты, что на него было вполне реально взобраться. Увязав в кулек лист с остатками трапезы, Рин подошла к дереву, запрокинув голову, рассматривая растения на стволе. Подергала. Держались крепко. Повесив на шею листья на сплетенной из травы веревке, девушка осторожно полезла вверх, в любой момент ожидая, что плющ начнет рваться. Но подъем прошел без проблем, и вскоре она сидела верхом на толстой ветке. Хоть какое-то подобие безопасности. Пусть и подобие. Забравшись на верхние ветки и выбрав очень милую развилку, переплела провал веткам на манер гамака и улеглась спать. Как раз над ней в кроне был просвет. Лежа на спине, она смотрела на звезды. На чужие россыпи созвездий, более ярких и сочных чем на такой далекой Земле. Красная луна висела в небе у нее на виду. Красивая, мрачная, алая… Дымка ярких звезд. Как красиво! Близкая туманность раскинула по небу свои завитки, окрашивая ночь фантастическим сиреневым сиянием…

Одна из звезд мигнула зеленым огнем, замерцала, сияя все ярче и ярче. Словно приближаясь. Рин подобралась. Звезда разбилась на россыпь зеленых огоньков, темные тени перекрыли звезды, и ни единого постороннего звука! Мгновение, и черная хищная тень промчалась над головой! Холодный ровный огонь двигателей, ни единого звука! Истребители! Еще, и еще, и еще, и еще! Семь вытянутых остроносых теней! Клин промчался над лесом и унесся куда-то вдаль. Бухнул далекий взрыв, ночь осветилась всполохами зарева пожаров. Вспышка, визг выстрелов, грохот взрывов… и вдруг – тишина. Все заняло не больше минуты. Внезапная атака, взрывы. И все. Рин судорожно сжимала ветку. Истребители! Война! Мир не только обитаем, но и еще населен воинственным народом… Вопросы возникали сами по себе, и вместе с вопросами родилась тревога. Животное можно предсказать, предугадать его действия. Его можно понять. Но вот другого разумного понять и уж тем более предсказать куда как сложнее!