Текст книги "Предел бесконечности (сборник)"
Автор книги: Ирина Крупеникова
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)
Разговор с разукрашенной девицей в сквере, где под ногами хлюпало мартовское месиво из воды, снега и песка, Анну доконал. Тем не менее она добросовестно записала весь бред, который изливала «жертва пламенной любви биоробота».
Когда «секс-бомба» в предвкушении будущей славы удалилась, виляя толстыми бедрами, Анна брезгливо поморщилась: «Ты бы хоть годики свои посчитала по пальчикам. Девять лет назад тебе, голубушка, маманя еще сопли вытирала, а шикарную попку разве что отцовский ремень ласкал». Журналистка вздохнула. Игорь, помнится, предупреждал, что такие «свидетели» обязательно появятся.
Она посмотрела на небо и попыталась представить, где сейчас находится душа ее несостоявшегося супруга. Но в голову ничего дельного не приходило, кроме осточертевшей проблемы с квартирой. Будь они официальными мужем и женой, вся недвижимость Игоря по закону досталась бы ей. Но в настоящей ситуации прав на имущество погибшего Анна не имела.
В кармане пальто настойчиво запищал электронный секретарь. Анна, засунув сумочку подмышку, достала прибор и заглянула на табло. «Б. «У стен кремля». 15:00» До встречи оставалось четверть часа. Анна вздохнула и медленно пошла по аллее. Торопиться некуда: кафе располагалось в квартале от сквера.
За спиной послышался чавкающий топот. Двухметровый детина, пыхтя как загнанный боров, пронесся мимо, задев девушку плечом. За ним тянулся шлейф ни с чем не сравнимой вони. Журналистка отшатнулась, выронив сумочку и электронного секретаря.
– Эй ты! – крикнула она вслед неуклюжему торопыге. Реакции, разумеется, не последовало. – Придурок…
Анна наклонилась, чтобы подобрать свои вещи, однако, ее опередили.
– Разрешите, помогу, – перед Анной стоял высокий молодой человек. Первое, что бросилось девушке в глаза, это дорогой галстук, видневшийся под распахнутым пальто.
– Спасибо, – она удивленно взяла из его рук сумочку.
Прежде чем вернуть приборчик, молодой человек аккуратно вытер его своим платком.
– Не волнуйтесь, вода в корпус не попала. Будет работать, – и он доверительно улыбнулся.
Теперь Анна рассмотрела его лицо. Утонченный красавец-брюнет. На коже – ни щербинки, ни изъяна. Мужественная бледность на гладко выбритых щеках. А под ровными черными ресницами – ярко-карие глаза, чуть-чуть застенчивые и, одновременно, таинственные, как звезды далеких галактик.
– Благодарю, – нерешительно произнесла журналистка. – Как мило с вашей стороны, – она показала взглядом на испачканный платок.
– Пустяки. Отвратительная погода для прогулок.
– Пожалуй. Но дела не зависят от капризов погоды, – Анна понимала, что городит полную чушь, и все-таки продолжала. – Летом тут у нас чудесно. Когда растает снег, лучшего места в нашем городе не найти.
– Как вы угадали, что я приезжий? – изумился молодой человек в галстуке.
Анна вскинула брови и, переварив вопрос, рассмеялась.
– Ну, знаете ли, вы несколько выделяетесь из привычной среды обитания.
– Я коммивояжер. Признаться, вы правы: в вашем городе я впервые. Григорий.
– Очень приятно. Анна.
Обычно, она представлялась «Анастасией Жуковой», и лишь в узком кругу коллег ее называли Аней. Сейчас настоящее имя слетело с языка непроизвольно. «Я попала под влияние собственных статей», – тревожно подумала журналистка. Но отступать было некуда.
– К сожалению, у меня деловая встреча, – начала она и поймала себя на настоящем сожалении.
– Встреча здесь? – Григорий смешно сморщил нос и театрально повел рукой, как бы привлекая внимание к нелицеприятной картине мартовского сквера.
Анна вновь рассмеялась.
– Нет, не здесь. Рядом, через площадь.
– А если я попрошу разрешения вас проводить, это тоже будет выделяться на фоне нравов вашего города?
– Какой вы забавный, Григорий, – девушка с удовольствием выговорила его имя, как будто смаковала на языке. – Так ведут себя все коммивояжеры?
– Хм, дайте подумать… Нет! Не все. Лишь те, кому посчастливилось в первые же часы в новом городе познакомиться со столь прекрасной дамой.
За пять минут прогулки по пешеходным переходам площади, Анна выслушала три анекдота и ухохоталась до слез. Они едва не проскочили мимо кафе, где журналистку уже дожидался телефонный знакомый.
– Ну вот, мы пришли, – с трудом сгоняя улыбку с лица, сообщила Анна.
– О, так быстро! Что ж, все хорошее, как говориться, быстро кончается, – Григорий вздохнул.
– Позвоните на досуге, – и Анна прежде, чем успела сообразить, протянула молодому человеку свою визитку.
– Обязательно! – он помахал карточкой, как флажком, девушке вслед.
Она, не обернувшись, скрылась за стеклянной дверью.
Человек, вызвавший Анну на деловое свидание, поднялся из-за столика ей навстречу.
– Господин Бурмистров? – она сделала шаг вперед, готовая протянуть руку для рукопожатия.
– Он самый, Анастасия Васильевна. Прошу, – мужчина подвинул журналистке стул.
– Итак, если я вас правильно поняла, вы мне хотите предложить какой-то материал? – Анна взяла с места в карьер: таков был ее обычный стиль работы.
– В целом, все верно. Но давайте расслабимся, посидим, поговорим. Меня зовут Павел Аркадьевич. Можно просто Павел, – он заискивающе растянул губы.
«Паша», – фыркнула про себя Анна. Она терпеть не могла седовласых джентльменов, игравших в искренность с молодыми женщинами.
– Видите ли, Павел Аркадьевич, у меня плотный график. Если вас не затруднит, давайте сразу к делу.
– Как скажете, как скажете… – он задумчиво погладил салфетку. – Анна Алексеевна, в вашей последней работе…
– Простите, как вы меня назвали? – Анна заставила себя сохранять невозмутимость.
– А разве я ошибся, Анна Алексеевна? – прежняя сделанная улыбка висела на лице господина Бурмистрова.
– У вас нет оснований называть меня именем моей героини, – девушка бухнула первое, что пришло на ум.
– Есть основания, есть! – в тоне звучала этакая стариковская застенчивость. – Вы меня, скорее всего, не помните. Но с Алексеем Андреевичем мы частенько о вас говорили. Я даже заезжал к вам в гости. Скажу откровенно, я бы вас при случайной встрече тоже не узнал. Вы тогда были совсем крошкой. Мама держала вас на руках.
«Врет», – решила девушка, хотя тень сомнения мелькала где-то в подсознании.
– Допустим, вы не ошиблись, – заговорила Анна, медленно подбирая слова. – В таком случае, какое у вас дело к Анне Жулавской? И что я, журналист, могу вам предложить за эту информацию.
– Я буду говорить начистоту. Я представляю фирму, заинтересованную в опубликовании всех разработок, сделанных Алексеем Андреевичем. Собственно, не вы должны нам что-то предложить, а мы просим вашей помощи. Его исследования были на этапе завершения, когда случилась эта нелепая история. Он писал мне, что готов обнародовать некоторые свои открытия, даже передал часть файлов с описаниями опытов. Но после трагедии все материалы оказались под замком. Сейчас, когда вы начали свое расследование и убедительно показали людям, насколько опрометчиво поступили с биороботами правоохранительные службы, дело Жулавского может быть официально продолжено. Его исследования ДНК и воздействия различных минералов на развитие человека положат начало новой эре в медицине.
– Минутку, а чем занимается ваша фирма непосредственно?
– Попросту говоря, – ответ у Павла Аркадьевича был явно заготовлен заранее, – мы изучаем экологические факторы, влияющие на здоровье людей, и даем рекомендации социальным и многим другим структурам.
– Это частная фирма?
– В общем, да. Последние десять лет нас финансируют из разных источников.
Анна порылась в сумочке, извлекла помятую пачку сигарет и закурила.
– И чем я могу помочь вашей фирме?
– Мне поручено предложить вам некий контракт, не в полном смысле этого слова, разумеется. Но нам было бы интересно первыми получать кое-какую информацию, касающуюся научных разработок Алексея Андреевича.
– С чего вы взяли, что я собираюсь копать научные разработки? Я журналист.
– Вы – дочь своего отца.
– Этот вопрос открыт. Помните, я сказала «допустим».
– Пусть будет «допустим», Анна Алексеевна, – теперь седой «джентльмен» расплылся в настоящей улыбке. – Итак, каков ваш ответ?
– А если я не оправдаю ваших надежд? – осторожно спросила Анна.
– Скромность красит женщину! Но в вашем случае скромность не нужна. Вы прекрасны и умом, и личиком. Ваши статьи – это работа грамотного, опытного журналиста.
Девушка украдкой вздохнула. Имя Игоря не фигурировало в теме Жулавского, но она-то знала, каков его вклад в начатое дело. «Я справлюсь и без него», – решила она вдруг.
– Хорошо. Давайте поговорим о контракте.
С утра Анна планировала заехать на квартиру Игоря, чтобы забрать кое-какие свои вещи, пока дом не опечатали до окончательного решения о наследовании, но после всех состоявшихся встреч посчитала, что прежде нужно навести порядок в собственной голове. Ее нынешнее место жительства располагалось на самой окраине города, и добираться туда приходилось на общественном транспорте, поскольку собственной машины она не имела.
В однокомнатной квартирке на третьем этаже старого типового дома, которую журналистка снимала теперь за небольшую сумму, было неуютно и холодно. Не раздеваясь, Анна плюхнулась на кровать. Аванс в виде чека с внушительным количеством нулей лежал у нее в кармане. Однако удовлетворения девушка не чувствовала. Мысли все больше блуждали вокруг визитки, врученной Григорию. Игорь говорил: первая заповедь мудрого журналиста – тяни к себе всех, кто тянется, а вот сама кидаться к людям не спеши – ты о людях должна узнавать все, а они о тебе ничего. С молодым коммивояжером в парке все получилось с точностью до наоборот.
«Если позвонит, я отшучусь и попращаюсь. Хорошенький он, конечно, но хватит с меня знакомых! – и Анна поставила здесь точку. – Займемся Бурмистровым. Врет или не врет насчет отца?» Она порылась в памяти, но реально ли вспомнить гостей, приходивших в дом, когда тебе самой отроду три-четыре года? И все же Анна склонна была поверить в рассказ Павла Аркадьевича. «Да в конце концов! Мое какое дело, был он отцовским партнером или нет. Они мне заплатили, я буду подсовывать им все, где есть слово ДНК. Выкарабкаюсь!.. А Игорь бы не одобрил…» Анна по-настоящему разозлилась на себя за постоянные оглядки на образ погибшего товарища. Следующую мысль о Гладкове она изловила до ее появления в сознании и безжалостно придушила.
«Хватит! Его нет и больше не будет. Я взяла от него все, что могла. Теперь у меня своя собственная карьера».
Зазвонил мобильник. Анна вздрогнула. Обычно никто, кроме Игоря, в столь поздний час ее личным телефоном не пользовался. В первый момент девушку сжал суеверный ужас. Но уже секунду спустя, она шагнула в прихожую, где оставила вещи, кляня на чем свет стоит злосчастную визитку.
– Слушаю!
– Анна?
То ли в голосе его присутствовало нечто притягательное, то ли девушка смертельно устала после общения в кафе, но так или иначе решение с «точкой» было моментально забыто.
– Это я, Григорий. Привет!
– Привет. Рад слышать вас вновь. Как настроение?
– Мягко говоря, не очень. Трудный день.
– У меня тоже. Вдоволь набегался по конторам. Может быть объединим усилия?
– Какие усилия?
– Для поднятия настроения.
– Отлично! – Анна обрадовалась.
– Значит – да? Здорово! Сударыня, я скачу к вам во весь опор!
Анна уже хохотала. Она еще ни разу не встречала человека, который бы паясничал так грациозно и ненавязчиво.
– А куда, сударь, вы изволите скакать? Григорий, я ведь адрес еще не дала.
– Упс! Чуть было не сел в лужу. Так куда изволите доставить карету?
Девушка назвала улицу и дом и для надежности объяснила, как добраться до микрорайона.
– Один момент, и я у вас! – продекламировал Григорий и повесил трубку.
Вечер прошел блестяще. Они расстались далеко за полночь, обменявшись дружескими рукопожатиями. Анне очень хотелось поцеловать Григория на прощание, но она постеснялась: уж слишком безупречен был этот молодой человек.
На следующий день в офисе редакции она наблюдала за коллегами и невольно примеряла на каждого «костюм» нового знакомого. Никому «костюм» не подошел. Таким тактичным, предупредительным, галантным и остроумным как Григорий, мог быть только сам Григорий.
К концу рабочего дня он опять позвонил, бодро доложил, что все дела закончил и поступает в распоряжение Анны. Та, не задумываясь, подхватила пальто и сумочку и, пробормотав что-то о назначенной встрече, выскочила на улицу.
На сей раз Григорий поразил девушку своими поистине энциклопедическими знаниями, и она рискнула задать ему вопрос, периодически сверлящий голову в течение дня.
– Вот тебе ситуация, – начала она, когда они прогуливались по вычищенным дорожкам возле кремля. – Несовершеннолетнему подростку без его согласия меняют имя и фамилию.
– Трудно себе представить, как это можно провернуть, – откликнулся Григорий.
– Можно, можно, – уверила Анна. – Я работала над статьей по похожей теме и лично говорила с человеком, который попал в такую историю. В общем, слушай: пятнадцатилетнему подростку путем компьютерных махинаций поменяли имя. Потом, через несколько лет, его обвиняют в нарушении закона о персональной идентификации. Это справедливо?
Григорий приостановился. Анна украдкой следила за выражением его лица, на которое опустилась неподвижная тень, и лишь в глазах интенсивно работала мысль. Вердикт был вынесен, спустя несколько секунд.
– Нет. Обвинение не правомерно. Согласно уголовному кодексу ответственность за махинации с документами наступает с шестнадцати лет. В данной ситуации закононарушителем является тот, кто провел аферу. Если впоследствии субъект скрыл от суда известные ему факты – личность мошенника – тогда он попадает под действие статьи об умышленном сокрытии улик. И то лишь в случае, если мошенник не является его близким родственником, ибо по действующей Конституции субъект не обязан давать показания против себя или своих близких.
– Ух, ты! Ты говоришь прямо как адвокат!
Григорий поспешно расслабился.
– Я учусь на адвоката. Заочно, – он скромно опустил взгляд.
Анна выяснила все, что хотела, причем без усилий. Шантаж со стороны Павла Аркадьевича теперь исключался, и девушка почувствовала себе в полной безопасности.
Она встречалась с Григорием еще три дня. Мысли о зародыше любви к этому прекрасному юноше она старалась не подпускать, но мысли приходили и уверенность в их истине крепла.
«А вдруг все происходит именно так? – рассуждала Анна, медленно накладывая лак на длинные ухоженные ногти. – Вдруг это и есть настоящая, чистая, вечная любовь? Без лишних поцелуев, без обнаженных плеч и страстных взглядов? Вдруг все остальные были только прелюдией, а мой единственный – вот он: пришел, увидел, победил!» Недописанная статья с пометками Игоря висела на экране компьютера, гора неразобранных газет высилась на журнальном столике, кучей валялись карточки с номерами телефонов, по которым требовалось срочно позвонить. А Анна была занята совсем другим, самым важным для себя делом. Она создавала свою личную жизнь.
Но сказки заканчиваются, как писала она когда-то в заметке о несчастной царевне. Заканчивалась и ее сказка. Григорий сообщил, что отчет отправлен шефу, а ему необходимо вернуться в столицу.
– Я хочу сделать тебе маленький подарок, – тихо сказал молодой человек на прощание. – Это может показаться странным…
– Как все в тебе, – вставила Анна, кусая губы.
– Пожалуйста, возьми его.
На ладони Григория лежал крошечный, как росинка, кулон на серебряной цепочке.
– Какое чудо! – Анна аккуратно приняла украшение.
– Это на память. Кто знает, когда я смогу увидеть тебя вновь.
– Кто знает…
Он сел в машину и скрылся в ночи. А она стояла возле подъезда старого многоквартирного дома и прижимала к груди кулон, такой же робкий и прозрачный, как единственная слезинка, скатившаяся по румяной щеке.
* * *
– Поймите, молодой человек, я понятия не имею, где сейчас Анастасия! – лысый мужчина в кабинете с табличкой «Главный редактор», говорил резко и нетерпеливо, как будто Глеб только и делал, что мешал ему работать.
В действительности, он строго соблюдал порядки издательства: записался на прием и явился в строго установленное время.
– Тогда скажите, как ее найти? Когда она бывает в офисе?
– Фу-ты-ну-ты. Я ж вам русским языком говорю: тут работают журналисты. А это значит, что на месте никто не сидит.
– Понятно. Я пришел по поводу статей об Алексее Жулавском. Как мне связаться с сотрудником, ведущим эту тему в вашей газете?
Редактор откинулся в кресле с видом уставшего от всего мира человека.
– Оставьте свой телефон. Ей передадут, и она свяжется с вами сама. Обычно у нас делается так.
В его «так» явно звучало – «а теперь катись отсюда и поживее». Заявлять, что у него нет телефона и начинать бесполезный разговор по новому кругу Глеб не стал. Сказав на прощание: спасибо, я последую вашему совету, – он взял за руку Тамару и вышел из офиса.
Ситуация – глупее не бывает. Я начинаю соглашаться с Томой, – Глеб ласково посмотрел на понурившуюся девочку, – когда она твердит, что в больших городах все ненастоящее. Люди тут тоже какие-то ненастоящие.
На улице сновали горожане и машины. Тамара жалась к Глебу, шарахалась от нервозных прохожих и прятала глаза от пестрых мигающих реклам. У него защемило в груди. Проще всего сейчас было вернуться в уютную ласковую деревню, спрятать девочку от пустых взглядов, пошлых людских сквозняков, бетонных громад и нескончаемого потока автомобилей. Спрятать… И навсегда отсечь гигантский пласт жизни, пусть не мягкой и удобной, как пуховая подушка с детскими снами. Здесь, среди каменных углов, под феерией ярких огней, в угаре выхлопных газов варились тысячи человеческих судеб. Здесь изобретали правила существования, продвигали изощренные технологии, рушили и воссоздавали земную природу. Здесь клокотала неотвратимая действительность.
– Вечереет. Домой пора, – вымолвил Глеб.
– Домой? – Тамара вытянулась в струнку. – Но тебе нужно поговорить с тетенькой, которая написала рассказы в газете. Тебе обязательно нужно поговорить!
– Мы попробуем найти ее завтра, – поспешно пояснил парень.
– Хочешь, я посижу в квартире, когда ты пойдешь искать? Хочешь?
Глеб знал, что девочка боится оставаться одна в безликой каменной коробке, которую горожане называли домом. Но сейчас на осунувшемся курносом личике трепетал совершенно иной испуг. Она боялась стать причиной развилки на его пути.
– Мы будем искать вместе, – ответил Глеб и с усилием сдавил в себе раскачивающиеся сомнения.
Оглянулся вокруг. Действительность…
Город, младший сын земли, будто забыл о матери, и отчаянно рвался в небо высотными зданиями, высокопарными идеями и самомнением миллионов одиночек, каждый из которых стремился залезть хотя бы на сантиметр выше коллеги, соседа, брата. Казалось, еще одна ступень, и вся гигантская махина из стекла, бетона и безразличных лиц оторвется от корней и сгинет в холодном космическом пространстве. А старым добрым деревенькам, прилипшим к материнскому подолу, останется только медленно отходить в прошлое, унося в небытие память поколений. И так наступит гибель земли.
Тамара сжалась всем телом от ужаса. Глеб, опомнившись, вытряхнул из головы страшную мысль и бережно обнял девочку.
– Не пугайся, кнопка. Я подумал о плохом, но так не будет. Наша земля никогда не погибнет. Это точно, как то, что я не оставлю тебя одну, ни в квартире и нигде.
Она обвила его шею тонкими ручонками.
– Я хочу научиться ничего не бояться.
– Ничего не бояться нельзя. Так не увидишь опасность. А мы научимся смело смотреть на реальность.
– Ты самый смелый, – прошептала девочка. – И я буду смелой, тогда земля разрешит мне стать взрослой.
Эта тема еще ни разу не звучала в ее речах, и Глеб не сумел скрыть удивления.
– Ты хочешь стать взрослой?
– Да. Хочу. Чтобы тебе всегда было со мной хорошо, – заявила Тамара и, вобрав в грудь побольше воздуха, отважно шагнула в толчею многолюдной улицы.
Глава 11. Встречи (продолжение)В сумерках, глядя с моста вдаль, где встречались две огромные реки, казалось, что вокруг простирается океан. Реки, превращенные людьми в многофункциональные водные магистрали, не замерзали. Теплоходы, баржи, рыболовные траулеры сновали туда-сюда круглый год, днем и ночью перевозили грузы и пассажиров. Анна любила это место. Здесь хорошо думалось о вечном. Наплывали стихи, хотя ни одного стихотворения она так и не вспомнила до конца. Теперь появилось новое: она закрывала глаза и представляла Григория. Он ходил по огромным кабинетам, разговаривал, смеялся, шутил. Было немного странно, что всего через два дня после расставания его лицо, облик, движения как бы стерлись из реальной памяти, а на замену пришел неопределенный идеальный образ, который легко подчинялся каждой прихоти фантазии.
Анна отодвинулась от парапета и пошла по пустой пешеходной дорожке дальше. Осталось добраться до трамвайной остановки, сесть в вагон и доехать до микрорайона, где ее ждала пустая холодная квартира. Завтра все изменится. Она отважилась реализовать чек, врученный господином Бурмистровым. Завтра в гараже на Березовской ее будет ждать новая, полностью оформленная машина, на которой она поедет смотреть новую квартиру. Завтра выйдет новая статья, со скрипом дописанная за истекшие дни. Всё новое. И всё завтра. А пока – вперед, на ненавистный трамвай.
Журналистка встала на перекрестке, дожидаясь зеленого сигнала светофора. Одиночные автомобили проскакивали мимо. Горел свет в окнах многоэтажек, а на улице было пусто и промозгло. Анна поежилась, перешла через проезжую часть и свернула в узкую улицу. Появилось ощущение, что за ней наблюдают. Она оглянулась. Чуть позади шли двое – мужчина и девочка. И больше никого вокруг. Подгоняемая надуманным страхом, Анна ускорила шаг. До проспекта оставалось еще два квартала.
– Глеб, а Глеб, – Тамара подергала его за рукав. – Почему во-он та тётенька нас испугалась?
– Кто ж ее знает? Тут в городе многие друг друга боятся.
– Глеб, а у нее был цветок.
– Как это «был»?
– Ну, почти такой же, как родился у тебя. Только очень-очень слабенький. И он почти совсем завял.
Глеб внимательно посмотрел в спину женщины впереди, но ничего особенного не заметил: ни «тепла», ни «холода».
– Ты думаешь, мы поможем ей оживить цветок? – спросил он.
– Не-е. Помочь нельзя. Человек сам оживит, если захочет. А она боится.
На улицу вырулила машина и помчалась навстречу.
– Отойдем-ка, обрызгает, – Глеб отвел Тамару в сторонку.
Вдруг машина с визгом затормозила прямо перед одинокой женщиной. Вспыхнули фары. Тамара зажмурилась, а Глеб отчетливо увидел, как из автомобиля выскакивают три рослых «качка». Женщина вскрикнула. Ей зажали рот.
– Тома, стой здесь!
И парень ринулся на выручку.
– Эй! А ну прекратите безобразие!
Похитители не рассчитывали на вмешательство и заметно растерялись, когда прямо перед ними оказался посторонний человек.
– Оставь ее, ты, невежа! – грозно крикнул Глеб.
Он не ожидал, что слова как-то подействуют, но, привлекая к себе внимание, выиграл несколько секунд. На него замахнулись. Парень ловко ушел из-под занесенного кулака, метнулся к громиле, в клешнях которого извивалась женщина, и коротким ударом в висок выключил его из предстоящей драки.
– Бегите! – это относилось к жертве.
Он не успел проследить, выполнила ли она его команду, поскольку в то же мгновение очутился в центре свалки. «Качки» били профессионально. Глеб получил несколько мощных ударов в голову и в корпус, но на ногах устоял. Извернулся, ухватил одного за локоть и кинул через бедро. Второй саданул его чем-то тяжелым по спине: видно, целился в основание затылка, но промазал. Парень отлетел к стене дома. Краем глаза он заметил женщину, в ужасе застывшую в двух шагах от него.
– Бегите! Живо! – прохрипел он и метнулся в сторону.
Кулак нападавшего врезался в кирпичи.
Глеб схватил остолбеневшую жертву в охапку и вместе с ней ввалился в переулок.
– Тамара!!
Девочка была уже рядом. На цыпочках прокравшись мимо неуклюжих великанов, она юркнула за угол и опрометью кинулась в темноту. Очнулась и спасенная дама. Глеб толкнул ее вперед, и она, наконец, побежала.
Анна так запыхалась, что в глазах мерцали только цветные круги. Она автоматически переставляла ноги, хотя не понимала – движется или как в кошмарном сне вязнет на месте. Наконец, она остановилась и, держась за фонарный столб, опустилась на мокрый асфальт.
– Я больше не могу…
– Ты можешь. Вставай. Пойдем!
Анна подняла взгляд и увидела перед собой девочку. Кажется, ту самую, что раньше заметила на улице. Голова прояснилась.
– А где твой папа?… – выдавился испуганный вопрос.
На курносом личике появилось недоумение.
– Ну, тот, кто меня спас?
– Глеб мой брат, – девочка старательно сдвинула брови, изображая серьезность. – Он нас догонит. Ему сделали больно, но он умеет побеждать боль. Он догонит. Пойдем.
– Куда? – Анна всмотрелась в подростка, рассуждавшего как ребенок.
– К нам. Там тебя не найдут. Глеб хочет, чтобы я вела тебя к нам. Это рядом. Ты не устанешь. Пойдем.
Анна, как завороженная, сжала протянутую ей ладошку.
– Тут совсем близко, – и девочка потянула журналистку за собой.
Они шли по темным переулкам минуты три прежде, чем за спиной послышались быстрые шаги.
– Тома!
– Мы здесь! – девочка выпустила Аннину руку и побежала навстречу брату. Косичка, выбившаяся из-под вязаной шапки с помпоном, шлепала ее по спине.
– Вам лучше переждать в безопасном месте, – с этими словами благородный спаситель приблизился к журналистке. Девочка семенила рядом. – Я их ненадолго уложил. Они могут вернуться за вами. Переночуйте у нас. Наша квартира в доме за углом.
– Спасибо… Я даже не знаю… Не знаю,… – она увидала разбитое в кровь лицо и ахнула. – Как вас!.. Это из-за меня…
– Не волнуйтесь, пустяки. Давайте побыстрее уберемся с улицы.
Анна безропотно позволила взять себя под руку. Пропустив ее и девочку в подъезд, мужчина несколько секунд постоял в дверях, прислушиваясь к ночному городу.
– Пока не выследили, – сообщил он. – Значит, и впредь не найдут, – он дружески улыбнулся, и из рассеченной губы на подбородок потекла кровь.
Анна прикрыла глаза и с трудом сглотнула.
Квартира отважного спасителя и его странной сестренки располагалась на восьмом этаже. Лифт, разумеется, не работал, и Анна поднималась по лестнице на ощупь, одной рукой держась за грязные перила, другой прикрывая нос и рот, чтобы хоть как-то отделаться от гнусного запаха отбросов, кошек и прочих прелестей полувекового строения.
– Мы не насовсем тут поселились, – смущенно пояснила девочка, когда гостья застыла на пороге комнатки. – Вот диван. Отдохни.
И она скрылась в прихожей. Заурчал водопроводный кран.
– Глеб! Ура! Вода течет!
– Завари листочки, Тома, – откликнулся мужской голос.
Анне вдруг показалось, что этот низкий бархатный тембр ей откуда-то знаком. Она осторожно выглянула в прихожую. В ванной комнате горел тусклый свет, дверь была приоткрыта. Мужчина, опираясь о края раковины, стоял над краном, из которого тонкой струйкой текла вода. Куртку он сбросил. Теперь Анна видела широкую атлетическую спину, а закатанные по локоть рукава рубахи обнажали сильные натруженные руки. Длинные черные волосы лежали на плечах.
Он умылся и осторожно приложил к лицу полотенце. В зеркале, криво висевшем над раковиной, Анна заметила проступившие на ткани красные пятна.
– Как мне вам помочь? – робко спросила она.
– Не стоит беспокоиться, – он обернулся. – На мне быстро заживает.
Смуглое сухое лицо с жесткими обрезами скул, глубокие проницательные глаза под черными густыми бровями, прямой ровный нос и крепкий «волевой» подбородок – ошибки быть не могло.
– Глеб? – Анна попятилась.
Удивление разгладило складки на лбу, синий взгляд напрягся.
– Глеб… – повторила она шепотом.
Он просветлел.
– Анна?.. Вот это да. Анна! – он подался вперед, но почему-то замер. – Погоди-ка, Анастасия Нежданова это…
– Это я! Я! Глеб! – она по девчачьи прижала руки к груди и крутанулась на каблуках. – Чудо! Просто чудо, что ты нашелся!
И Анна кинулась ему на шею. В ее объятиях парень вздрогнул. Она вспомнила о драке и поспешно отстранилась.
– Тебе больно? Ой, извини.
– Чепуха, – он еще раз с ног до головы оглядел девушку. – Тебя не узнать! Какая ты стала… Тома!
Девочка выглянула из кухни.
– Тома, познакомься, это Анна Жулавская.
– Здравствуй, – произнесла девочка с таким видом, будто видит гостью первый раз, и чинно удалилась.
– Что это с ней? – Анна продолжала улыбаться, но в глазах появилось беспокойство.
– Ничего страшного. Тамара немножко осторожничает.
– А кто она?
– Я зову ее сестренкой.
– Как? Она тоже, как ты? Индивид?!
Глеб ощутил слабое дуновение, похожее на «холод». В его памяти Анна представлялась чем-то средним: иногда она излучала «тепло», а иногда – ничего. Он списывал эту двоякость на безжалостное время. И вот настоящая, реальная Анна перед ним, как на ладони. Но «тепла» он больше не видел.
Похоже, Тома права: ее цветок завял, – с сожалением подумал Глеб.
– Нет. Тамара не индивид, – спокойно ответил он и хотел добавить «и я не индивид», но смолчал.
– Глеб, посмотри-ка, у тебя кровь, – Анна осознала свое открытие и ахнула.
– Глеб, это же кровь!
– Я им надавал тумаков, но и мне попало, – он виновато повел плечами. – Подожди меня недолго. Мне надо в себя прийти.
Он ушел на кухню. Профессиональная привычка всюду совать нос Анну не покидала никогда, и на этот раз она не устояла перед соблазном.
Глеб сидел за столом перед чашкой пахнущего горечью коричневого настоя, запрокинув голову так, что затылком упирался в стену, и медленно глубоко дышал. Тамара стояла рядом. На взгляд Анны она оглянулась. По ее совсем не детскому выражению лица журналистка поняла, что пора прекратить наблюдение.
Комнатенку освещала одинокая лампа без абажура. Диван, тумбочка, шкаф без дверцы, два матраца в углу, на которых устроилась, обняв колени, молчаливая Тамара. Анне стало казаться, что она попала в какой-то старинный кинофильм с этикеткой «кино не для всех». Она смотрела на Глеба, слушала его рассказ, и временами проваливалась в мистическое забытье, где реальность граничила с выдумкой, как в ее статьях. В один из таких моментов Глеб прервался на полуслове и спросил:
– Тебе трудно мне верить?
– Нет! Что ты! Нет, – Анна встрепенулась. Запоздалый страх – как он прочел ее мысли – окатил холодной струей.
– Я не соответствую твоему представлению об индивидах, да? – Глеб с тоской смотрел на ту, которую помнил безмятежной непосредственной девчоночкой в отцовском доме.
– Ну,… пожалуй, не совсем соответствуешь. Я знаю, ты всегда как-то отличался от других. Антон говорил, что у тебя огромный потенциал. Он предлагал отцу оставить тебя в лаборатории, но папа почему-то не согласился. Наверное, это к лучшему.
