Текст книги "Предел бесконечности (сборник)"

Автор книги: Ирина Крупеникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

– А что, разве кто-то выздоровел? – изумленно обернулся генетик.

– Пока нет. Ассистент, приготовьте мне культуру для инъекции.

Человек в белом халате уставился на Глеба.

– Глеб Борисович, вы… – слова потерялись в респираторе.

– Быстрее, дружище. Даже минута может спасти жизни.

– Глеб, ты с ума сошел! – опомнился Орион.

– Доверься мне, братишка. Все будет в порядке.

В палате, где вчера оправлялся от раны Орион, Глеб сел на кровать и закатал рукав.

– Давайте.

Ассистент поднес дрожащую иглу к вене.

– Глеб Борисович, я не могу… Как же вы?… Как же мы без вас?

– Без меня вы будете максимум два часа. Ладно, дайте сюда, я сам.

Он уверенно взял шприц и вколол себе инъекцию. Орион отвернулся.

– Не волнуйтесь, мужики, выживу, – Глеб подбодрил обоих взглядом.

Анна в полном смысле слова потеряла и Глеба, и Ориона. Она обегала все лаборатории, несколько раз постучала к Филиппу и растерянно встала посреди коридора. Дылда-санитар молча катил перед собой носилки с двумя новыми телами, завернутыми в простыни. Анна посторонилась. Вид смерти уже не шокировал ее, как несколько часов назад. Похоже, смерть больше никого на базе не шокировала.

Девушка прикрыла глаза. Ей казалось, что она стала старше сразу на десять лет. Она видела и слышала всё: отчаяние, молитвы, вопли, проклятия, пустые глаза уносящихся в неведомое, отекшие лица и покрытые язвами руки ученых, до последнего сидевших за своими компьютерами и микроскопами. Она видела обезумевших людей, штурмующих наглухо закрытые внешние ворота, и решительно вскинутый карабин в руках солдата, голос которого гремел в железобетонной коробке внешнего корпуса: «Стойте, буду стрелять! Стойте, нам туда нельзя! Мы там всех убьем!» Она видела Глеба – безусловного лидера в битве с бестелесным врагом, и Ориона, неизменно возникавшего в самой гуще событий, и Тамару, маленькую синюю птицу среди мертвых и живых. Страх и решимость, паника и хладнокровие, трусость и самоотверженность бурлили в человеческой общине, отрезанной от мира бронированными воротами и жестоким словом – «эпидемия».

– Ориона ищете?

Анна вздрогнула. Хрупкая пожилая женщина возвращалась из жилого блока в лабораторию. В ее посиневших руках пряталась фотография в пластиковой рамке.

– Он с Глебом Борисовичем в блоке у медиков, – продолжала сотрудница. – А я вот маму с собой взяла, – она подняла рамку с фотографией к глазам. – Когда буду умирать, хочу, чтобы она рядом была… Простите.

Женщина поджала губы и заторопилась своей дорогой.

Анна посмотрела ей вслед, проглотила непрошеную слезу и, спохватившись, побежала в медицинский сектор.

Перед стеклянной дверью она замерла, как вкопанная. Глеб лежал на койке. Смолисто-черные космы рассыпались на белой подушке, кадык перекатывался под кожей припухшей шеи, пот залил пожелтевшее лицо, а грудь часто и судорожно дрожала. Орион неподвижно сидел спиной ко входу, низко опустив голову.

– О, нет… – Анна попятилась. – Только не Глеб! Нет…

Не помня себя, девушка кинулась, куда глаза глядят. Поворот, дверь, поворот. Она остановилась. Спасительная идея вмиг вышвырнула прочь скомканный саван ужаса.

– Старик Юникс! – вслух воскликнула Анна. – Господи, только бы он был жив!

Программиста Анна нашла в столовой. Кто-то притащил туда видеопроигрыватель, и «старик Юникс» как ни в чем не бывало сидел перед экраном, на котором охали и стонали обнаженные тела. Пол вокруг его кресла покрывала шелуха от семечек.

– Что ты делаешь? – девушка не нашла ничего лучше, как начать разговор с вопроса, ответ на который был очевиден.

– Смотрю порнуху, – отозвался парень. – Отец меня драл за такие картинки, а мать запрещала лопать семечки, говорила – заработаю аппендицит. Хочешь? – он сунул ей пакетик.

– Послушай меня: мы можем всех спасти, – возбужденно зашептала Анна.

– Мы? – на отчужденном лице «старика Юникса» появилась заинтересованность.

– Мы с тобой. Ты же компьютерный гений!

– Говорят, а я не против, – программист приосанился.

– Ты можешь послать электронное письмо в инфосеть?

– Отсюда? Ха, запросто! Это только босс думает, что мне права в сети порезал. А кому ты будешь писать?

– У меня есть один человек. Пошли скорее к твоим компьютерам!

«Старик Юникс» действительно работал профессионально. Пока Анна составляла текст письма, он щелкал по клавиатуре, как будто играл на рояле.

– Готово? Давай адрес.

«Г-н Бурмистров. Я нахожусь в лаборатории моего брата. Все материалы, которые вам необходимы, вы сможете получить от него. Возникла непредвиденная проблема: на базе вспыхнула эпидемия неизвестного вируса. Доктор Жулавский болен. Требуется экстренная помощь. Время дорого. С его смертью навсегда исчезнут исследования А.А. Жулавского. Анна».

«Как я еще догадалась спросить у Ориона, где расположена лаборатория, – с запоздалым страхом подумала она, и вписала приблизительные координаты. – Надеюсь, нас найдут. Они просто обязаны нам помочь!» Анна судорожно щелкнула «мышью» по пункту «отправить сообщение».

– Ну как? Ушло?

«Компьютерный гений» поколдовал над пультом и сообщил.

– Порядок!

Надежда забрезжила в смертельном тумане. Дрожа от волнения, Анна поспешила к Ориону. «Все равно Филипп ничего им не расскажет, – успокаивала себя журналистка. – И никто из нас не расскажет. Главное, чтобы пришла помощь! Чтобы спасли людей и… Глеба».

Уткнувшись в стекло палаты, Анна озадачено сморгнула.

Глеб сидел на койке, растирая руку, а Орион и сотрудник в белом халате возились с пробирками на столе. Вот Глеб поднялся, размял плечи, что-то весело сообщил товарищам и направился к умывальнику.

– Как это? – девушка топталась на пороге. – Что это?

– Оружие против вируса, – Орион поднял перед собой лабораторный сосуд на треть наполненный темно-красной жидкостью.

В счастливом порыве, он заключил Анну в объятия и горячо расцеловал.

– Подожди тут, я к химикам!

Ассистент произнес что-то невнятное и, сияющий, побежал следом.

– Глеб! Я не понимаю… Я видела, как ты лежал здесь полчаса назад!

Парень опустил полотенце.

– Мы не хотели тебя пугать, – он закинул за спину мокрые волосы и привычно затянул тесемку. – Я ввел себе вирус и справился с ним. Теперь в моей крови есть лекарство для всех.

Из глаз Анны брызнули слезы.

– Как ты смел… Как ты мог так рисковать! Я думала, ты умираешь!

Глеб растерянно смотрел на отчаянно всхлипывающую женщину.

– Анна, ты ведь знаешь, что я умею справляться с ранами. Вирус – это тоже самое. Я впустил гада и не выпустил! Кстати, это оказалось довольно просто.

– То же самое?! «Кстати»? «Оказалось»? Не смей так делать! – смех и рыдания выскакивали из груди вместе со словами. – Никогда не смей так делать с собой! Я уже помощь вызвала! Скоро тут будут специалисты!.. Ты погибнуть мог!

– Подожди. Какую помощь ты вызвала? – опешил Глеб.

Анна неожиданно осознала две вещи: она только что пережила первую настоящую истерику, а десять минут назад совершила самую идиотскую ошибку в своей жизни.

Глава 24. Горизонт

– Письмо ушло в инфосеть, – подтвердил Орион и отодвинул от себя клавиатуру. – Но маршрутизация была настроена настолько грубо, что послание наверняка перехватили.

– За базой следят? – уточнил Глеб.

– Я пробовал разные протоколы передачи и несколько раз замечал перехват сигнала. Со слов Стаса я знаю, что исследования Филиппа Алексеевича финансирует отнюдь не фармацевтическая фирма, как значится в официальных бумагах.

– Правительственные службы, не меньше, – не поднимая головы, сказала Анна.

– Да, именно, – подтвердил Орион.

– База принадлежала военному ведомству, – заговорил Глеб. – Скорее всего, они и сейчас наблюдают за состоянием дел.

– Это хорошо или плохо? – упавшим голосом поинтересовалась девушка.

– Если поверили в наше сообщение о существовании сыворотки – хорошо, – продолжать Глеб не стал: Анна и так выглядела совершенно потерянной.

Сыворотку получили без промедления. Тесты заняли не более четверти часа, и препарат ввели всем, кто находился на базе. Оставался Филипп. Ни одна из попыток связаться с ним к успеху не привела.

– Наверное, он уже умер, – тяжело вздохнула Анна. – Он ведь первым подвергся атаке вируса.

– Не думаю, – возразил Глеб. – Среди нас оказалось несколько человек, на ком вирус сломал зубы. В том числе и ты. Подобная устойчивость часто является наследственной.

– Я нашел код к его кабинету, – сообщил Орион из-за терминала.

Электронный замок вскрыли быстро, но вход оказался забаррикадирован с внутренней стороны чем-то тяжелым. Пока Анна исполняла патетический монолог в щель между дверью и косяком, Орион привел угрюмого санитара и рядового Кулибина. Вчетвером мужчины с помощью рычагов отодвинули тяжеленный сейф, закрывавший проход. Оставалось только дивиться, как Филипп умудрился протащить его через полкомнаты в одиночку.

Глеб и Орион, за ними Анна осторожно проникли в помещение. Все предметы, за исключением пресловутого сейфа, стояли на своих местах, компьютеры работали, над столом как обычно возвышалась гора папок и распечаток. А Филиппа не было. Только сквозь щель у самого пола из личной лаборатории просачивался свет.

– Филипп Алексеевич, – позвал Орион, – вам нужна помощь? Как вы себя чувствуете?

Ни шороха в ответ. Анна, ни на что не надеясь, толкнул дверь в лабораторию и… створы открылись.

– Саркофаги! – девушка попятилась.

Два целые и невредимые стояли вплотную друг к другу на невысоких металлических лафетах. Два других были пусты. Причем один оказался частично разбит, следов воды не осталось, а куски глины валялись на полу бесполезной грудой.

– А вот и ответ на задачку про сейф, – хмуро пошутил Глеб.

Орион прошел вдоль стены, разглядывая остатки капсул, приподнял и отбросил крупный осколок и вдруг приглушенно ахнул. В углу под разбитой крышкой лежало высохшее мертвое тело. Глеб настойчиво отстранил друга, нагнулся и осторожно коснулся голого плеча. Тело легко перевернулось, скрюченные конечности обратились к людям, будто молили о помощи, а перекошенное лицо без признаков губ и носа уставилось в потолок широко открытыми испуганными глазами.

Анна приблизилась к замершим мужчинам, решительно протиснулась между сомкнутых плеч и, вскрикнув, судорожно вцепилась в руку Ориона. Он поспешно отступил и, обняв девушку, спрятал ее лицо на своей груди.

Счастье, что Тамара этого не видит, – мелькнуло у Глеба, и он непроизвольно отвернулся от кошмарного зрелища.

Справившись с потрясением, друзья еще раз осмотрели ужасное помещение. Признаков второго вставшего из капсулы индивида не было. Равно как и признаков его создателя.

– Забрать бы их отсюда, – Орион провел ладонями по закрытым саркофагам.

– Придет время – заберем! – отозвался Глеб.

Из недр его души вырывалось «тепло». Неподдававшиеся контролю могучие струи обняли капсулы и потянулись внутрь, к тем, кто должен был подняться и идти в человеческий мир.

Нельзя. Рано! – он осадил взвившиеся чувства. – Мы встретим вас, братцы. Обязательно встретим!

Тамара сидела перед зеркалом и аккуратно расплетала косички.

– Кто стоит и дива ждет, Тот до дива не дойдет.

Не пугайся, и иди, Диво будет впереди.

Мы его в пути найдем, И с собою поведем.

– Глеб, заходи! – она прыгнула к терминалу и уверенно вдавила клавиши.

Никто на пороге не удивился, когда комната открылась раньше, чем прозвучал сигнал.

Увидав друзей, Тамара робко сжалась.

– Они встали?

– Двое. Двое еще в капсулах, – Глеб стянул с плеч медицинский халат и отправил его лётом на стул.

Анна решила предвосхитить вопрос.

– Там было очень страшно, Тома. Не обижайся, что мы тебя не взяли с собой.

– Я видела много страшного, – серьезно ответила девочка. – Я умею теперь бояться только того, чего нужно бояться. Я стала смелой. Мы победили беду. Глеб, я сходила к доктору, как ты просил. Он чувствует себя лучше. И все чувствуют себя лучше.

– Отлично, – он потрепал девочку по голове. – Кнопка, а что ты сделала со своими косами?

– Они для маленьких. А я готова стать взрослой, и земля мне разрешит. Тебе нравится?

Она потрясла волнистыми прядками. Глеб критично осмотрел ее волосишки и показал на ванную комнату.

– Давай-ка сюда расческу.

Анна с умилением наблюдала забавную сцену. Орион же принял во внимание всего одну фразу.

– Глеб, зачем ты разрешил ей ходить по базе? – в реплике прозвучало негодование. – Ты уверен, что вируса больше нет?

– Не сердись, – донеслось из-за двери вместе со звяканьем и скрежетом навесного шкафчика. – Я не буду держаться за рукав старшего брата, – Тамара появилась в комнате с расческой в руках. – Помнишь, как Стас мне сказал?

Она протянула Глебу парикмахерское орудие, проворно забралась ему на колени и смущенно добавила:

– Ну, если только иногда буду.

Теперь Орион не мог не улыбнуться.

– Тома, – Анна присела на корточки перед девочкой, – ты можешь сказать, где сейчас Филипп. Ты слышишь его? Его мысли?

Тамара отвела глаза.

– Не слышу. Ты не пугайся, Анна. Я Филиппа никогда не слышала. Он думает далеко от земли, поэтому я не слышу. Вы его не видели?

Она закрутила головой и пискнула. Глеб поспешно вытащил расческу из спутанных волос.

– Филипп пропал куда-то, – ответил он. – И один вставший тоже пропал.

– А другой?

Пришлось рассказать, что произошло в лаборатории. Тамара надолго замолчала.

– Ума не приложу, куда он делся, – Орион бесцельно разглядывал пустой терминал. – Надо было мне раньше найти этот чертов код! Там и дел-то на полчаса.

– Ладно, не терзай себя. Мы все проморгали, – сказал Глеб и поинтересовался: – Здесь есть выход наружу кроме основных ворот?

– Есть, но я заблокировал его сразу, как ты объявил карантин. Если только у Филиппа был какой-то собственный ключ.

– Тогда кто забаррикадировал кабинет изнутри? – вставила Анна. – Индивид?

– Нет, – Глеб чуть заметно вздрогнул, и Тамара осторожно опустила ладошку на его руку. – Встав в одиночестве, он бы начал искать людей, а не прятаться. Уж поверьте моему горькому опыту.

Улыбнуться ему не удалось. Образовалась неловкая пауза.

– Утром соберем всех, кто здоров, и попросим помочь, – уверенно заявила Анна, вставая. – Наверняка остались какие-нибудь кладовые, подсобные помещения. Перевернем вверх дном всю базу! Не мог же Филипп сквозь землю провалиться!

С ней согласились по всем пунктам.

Среди ночи, когда Глеб решил, что наконец-то выспится как следует, его беззастенчиво растолкала Тамара.

– Глебушка, пойдем скорее.

– Куда? – парень протер глаза.

– Встречать. Я все приготовила.

Глеб оторопело смотрел на две аккуратные стопки одежды, добытые, безусловно, из гардероба Ориона.

– Орион уже знает, – бойко доложила девочка. – Я за Анной схожу, а ты вставай.

Глеб порадовался про себя, что накануне они с другом, крепя сердце, спрятали тело погибшего индивида. Теперь его не увидят ни Тамара, ни те, кто вот-вот выйдут из капсул к людям.

Внутри саркофагов началось интенсивное движение. Послышался один глухой удар. Крышка содрогнулась. Эхом ответил второй саркофаг.

Вы будете жить, – упрямо твердил про себя Орион. – Правильно или нет изображен узор, вы все равно должны жить.

Перед глазами упорно вставал изуродованный труп. Орион гнал от себя образ до тех пор, пока…

Крышки слетели с капсул одна за другой. Встречающие затаили дыхание.

Высокий статный шатен медленно выпрямился над своей «колыбелью». Ровное, приятное лицо, внимательный взгляд из-под черных бровей.

Он похож на Ориона, но он другой, – с радостью поняла Анна.

– Ростислав, – имя слетело у Глеба с языка непроизвольно.

Индивид повернул голову на «крестного». Но тут заколыхалась вода в капсуле рядом, и второй поднялся на ноги. Такой же темноволосый и ладный. Индивиды смотрели теперь друг на друга.

– Всеволод, – произнес Глеб, и Тамара шумно вздохнула у него за спиной.

Орион сделал несколько шагов навстречу.

– Братья!

Первый переступил через борт капсулы и уверенно встал перед людьми. Второй споткнулся, и первый подхватил его под руку.

– Смотри, они настоящие! – радостно шепнула Тамара в ухо Глебу.

Орион и Анна укутали индивидов в приготовленные одеяла.

– Давайте уйдем отсюда поскорее, – Анна неуютно поежилась и покрепче обняла своего подопечного.

Тамара настежь распахнула дверь, и в полумрак замкнутого пространства из кабинета прорвался свет.

Пока друзья помогали индивидам одеваться, Глеб неподвижно стоял перед наглухо закрытым входом в личную лабораторию доктора Жулавского. К веселым голосам Тамары и Анны примешалось что-то еще. Когда он выходил, ощущение яростного взгляда, упершегося в затылок, было сродни вещественному прикосновению. Сейчас осталась смутная тень, похожая на обрывок сновидения.

– Что делать будем? – негромко спросил Орион.

– В смысле?… – Глеб несколько секунд соображал, в чем, собственно, вопрос.

В суматохе, которую устроила Тамара, сообщив о встрече, никто не подумал, что будет после.

Глеб, не оглядываясь, отошел подальше от глухой стены.

– Нельзя им здесь оставаться, – Орион наблюдал, как Анна заботливо расправляет на плечах одного из индивидов пиджак. – Давайте так. Пересечем «мертвую зону», вы останетесь за границей базы, а я вернусь сюда, – предложил он. – Наше сообщение об эпидемии и сыворотке приняли, скоро прибудет команда эвакуации. Когда все закончится, я вас найду.

Тот, кому Глеб нечаянно дал имя Ростислав, приблизился к мужчинам.

– Первая часть мне нравится, – кивнул Глеб и взглядом пригласил подошедшего в разговор. – А вот вторая внушает опасения.

– В чем заключается опасность? – вдруг спросил индивид.

Его голос был практически идентичен голосу Ориона, и Глеб в первый момент только по интонации определил, кто задал вопрос.

– Вирус убил семнадцать человек, – произнес он. – Мы остановили эпидемию, но следствие неизбежно. А так как мы все, – он показал взглядом на друзей, – находимся здесь, мягко говоря, нелегально, объясняться с властями будет сложновато. К тому же… Орион, ты надеешься, что лаборатории позволят функционировать и впредь?

– Конечно! Не ради прикрытия же здесь развернули такую деятельность с Продуктами.

Глеб спорить не стал, но циничный монолог Генриха Васильевича казался ему более правдоподобным, чем заверения друга. Какие выводы сделал Ростислав, было известно только ему одному, однако Глебу показалось, что индивид воспринял ситуацию адекватно.

Держись, парень, – тоскливо подумал он, следя краем глаза за сосредоточенным лицом будущего человека. – Однозначность в реальном мире ты не найдешь. Ничто в нашей жизни не описывается единственной формулой.

В приемной доктора Жулавского индивид, нареченный Всеволодом, пошатнулся, задев осиротевший стол секретарши Катеньки. Рот его приоткрылся, но из горла не вырвалось ни звука.

– Что с тобой? – Орион обернулся к нему, как на пружине.

На лице Всеволода проступило отчаяние. Он нашел глазами собрата, опять попытался что-то произнести, и вдруг задрожал всем телом. Ростислав мгновенно оказался рядом и, подхватив, бережно опустил его на пол. Люди застыли в ожидании новой беды. Скорченный труп неродившегося создания… Старческие морщины одряхлевшего Антона… Что еще способна сделать с индивидом единственная неверно «нарисованная» на кристалле линия?

– Он не знает, как говорить, – произнес в зловещей тишине Ростислав. – Не волнуйтесь, это пройдет. Пока я буду говорить за него, – и он обратил взор на немого.

Во взгляде таилось много больше, чем стандартное сканирование объекта для получения аналитического заключения. Орион и Глеб, безусловно, заметили бы и это, и на удивление живую речь индивида, если бы не скорлупа страха, сковавшая обоих.

– Ребята, проверьте себя, – попросил Орион, опускаясь на колени возле своих клонов. – Как вы себя чувствуете?… Черт, как же это называлось?… Диагностика состояния!

– Все нормально, – просто ответил Ростислав и слегка приподнял Всеволода.

– Встанешь?

Тот кивнул и смущенно улыбнулся. У людей как будто камень свалился с плеч.

– А они первые, кто пришли вдвоем, – сообщила Тамара. – Глеб, а Глеб, а мне так в сказке и не снилось.

Анна тихонько ахнула.

– Тома, – она ухватила девочку за руку и торопливо, ибо мысль опережала язык, спросила: – Ты долго сидела в лаборатории, прежде чем Филипп тебя нашел? Что ты делала? Говорила с ними? Ты их оживила?

Тамара недоуменно отодвинулась.

– А причем тут я? Они живые, как все. Им земля разрешила прийти. Я только попросила.

– Анна, умоляю, оставь мистику на утро, – произнес Орион.

Глеб посчитал своим долгом вмешаться, поскольку рой фантазий грозил превратиться в новые невероятные предположения немедля.

– Мы, кажется, собирались выходить отсюда, – напомнил он.

Орион всматривался в темноту туннеля. Всего три дня назад он проходил здесь рука об руку с другом. И вот Стаса нет. Осталась память и слова, произнесенные при прощании: живи и люби. Холодный прямой коридор выгнулся крутым виражом, готовый второй и последний раз провести молодого человека навстречу непредсказуемой судьбе. Орион чувствовал, что никогда уже не вернется назад. Захлопнулась железная дверь, щелкнул замок. Прошлое – и то, что хотелось забыть, и то, что горькой каплей потери притаилось в сердце – было навсегда заперто в лабиринтах научной лаборатории доктора Жулавского.

– Тебе нехорошо?

Живые глаза узрели самое сокровенное. Он вздрогнул: показалось, что из темноты смотрит Стас. Ростислав напрягся.

– Я вспоминал, – поспешил ответить Орион. – Я потом расскажу вам… об одном человеке, – он оглянулся на Всеволода, выпрямился, уверенно шагнул на лестницу и громко предупредил. – Осторожнее, тут света нет!

– Кошка, кошка, дай мне свои глазки, – зашептала Тамара и шмыгнула в туннель.

Анна осторожно нашла ногой ступеньку и была приятно удивлена, когда сильная рука бережно поддержала ее под локоть. Глеб, взявший на себя роль замыкающего, проверил, надежно ли закрыта дверь, повернулся и уперся в немого индивида.

– Спасибо, парень, я вижу дорогу. Лучше Ориону помоги.

Всеволод прикоснулся к его запястью, мол, понятно, и пошел в темноту.

Они встали с явно выраженным чувством плеча, – подумал Глеб и внимательно вслушался в юную сущность. «Тепло» жило, и цветочные ростки отважно и стремительно набирали силу.

Еще одна странность ночного путешествия, от которого все ожидали значительно больших неприятностей, чем крутая лестница и темный туннель, обнаружилась на границе периметра в лесополосе.

– Сигнализация отключена, – пробормотал Орион, исследовав ограду. – Кому понадобилось снимать охрану?

– Скоро узнаем, – отозвался Глеб, быстро сосредоточился и раздвинул руками колючую проволоку. – Эй, Ростислав, эксперименты будешь ставить потом. Давай живее.

Индивид неохотно подчинился. Но напоследок все-таки еще раз сжал в кулаке шипастый стальной узел. Глеб усмехнулся и показал ему свои ладони, на которых не осталось ни единого пореза.

– Это человеческое свойство? – с сомнением спросил Ростислав и осторожно стер с руки остатки свернувшейся крови.

– Да. Но так умеют далеко не все. У тебя это впереди.

Дома. Глеб остановился и с удовольствием открылся земле. Лес распахнул ему дружеские объятия, опьянил духом хвои и влажной коры. Апрельская ночь говорила с человеком на все голоса. Сварливо ухал филин в далеком ельнике. Весело балагурил с сосновыми корнями весенний ручеек. Чавкал недовольный мокрый мох.

Глеб почувствовал на себе внимание друзей. Смотрели с интересом, Тамара – с пониманием. А один слушал. Парень прикусил счастливую улыбку. Не пришло еще время для восторга. Но… Всеволод слушал лес вместе с ним.

– Здесь переждем, – Глеб показал на заросли можжевельника и тихо посвистел.

– Кого ты зовешь? – удивилась Анна.

– Сейчас увидишь, – и повторил «позывной».

Из чащи донеслось радостное – «гав». По уши грязный, Черныш налетел на хозяина черной торпедой и едва не сбил с ног. Морду псу пришлось зажать, чтобы он не излил свой восторг на всю округу. Затем его внимание переключилось на Тамару, и в можжевельнике началась рычаще-сопящая возня.

– С такой охраной вам тут будет спокойно, – попытался пошутить Орион и вновь тревожно оглянулся туда, где осталась база.

– И думать забудь, – отрезал Глеб. – Вместе пойдем.

– Втроем, – подошел Ростислав.

Анна сидела на широком пне, кутаясь в пиджак немого индивида, и жалобно смотрела на мужчин издали. Все, чего она жаждала сейчас, это уйти подальше от железобетонной утробы, где провела десять беспокойных дней. Уйти вместе с Орионом и с теми, кто стал ее новой семьей. Тамара бесшумно приблизилась к Анне и положила руки ей на плечи.

Глеб посмотрел на девушек, на Всеволода, возле которого уселся пес, и тоном, не терпящим возражений, сказал.

– Нас – четверо мужиков. Двое здесь, двое пойдут к базе. Арифметика ясна?

Ростислав опешил, а Глеб незаметно подмигнул Ориону.

– Да, – кивнул индивид и внятно добавил. – Но мне обстановка там, – он показал на скрытую за деревьями колючую проволоку, – не нравится.

Мне тоже, – подумал Орион, вспомнив про отключенную сигнализацию, но предложение Глеба было разумным, и спорить он не стал.

Мертвая ограда безропотно пропустила мужчин на территорию секретного объекта. Они прошли в зарослях по периметру, пока не показались очертания дороги, ведущей к зданию лаборатории. Глеб сделал знак укрыться в кустарнике. Орион не понял причины маневра, но указание выполнил. В безмолвии потекли минуты.

– Почему мы затаились? – шепотом спросил молодой человек, не дождавшись от друга объяснений.

– Моторы, – тихо ответил Глеб. – Пять или шесть крупных машин.

Скоро и Орион услышал приближение грузовиков. В сумраке появились дрожащие пятна фар. От лаборатории друзей отделяло метров семьсот, но даже с этого расстояния было видно, как пять фургонов остановились полукругом перед основными воротами, и из них высыпали люди в блестящих костюмах химической защиты. Гром взрыва встряхнул апрельскую ночь. Зашумели перепуганные птицы. Эхо прокатилось по лесу и завязло в кронах.

– Зачистка, – выговорил Орион, не веря своим глазам.

– Охрану вывезли заранее, – подсказал Глеб.

– Там же люди!

Глеб ухватил друга за рукав и притянул к земле.

– Не высовывайся. Про нас не знают, но лучше не создавать щекотливых ситуаций.

Еще полтора часа мужчины лежали в укрытии и наблюдали, как солдаты в специальной униформе выводят и выносят людей и рассаживают их по фургонам. Орион до боли в глазах всматривался в далекие силуэты. Несколько теней показались ему похожими на нескладную фигуру Филиппа. Но насмешница-ночь обезличила всех.

Три машины уехали, возле двух оставшихся выстроились солдаты.

– Сейчас начнут прочесывание, – обречено вздохнул Орион.

– Вряд ли. Официально нас на базе вообще не было. Даже тебя Филипп не включил в кадровый реестр, – Глеб позволил себе расслабиться. – Люди будут помнить нас, но для бюрократической машины мы навсегда останемся «невидимками».

– Наверное… Куда это их понесло?

Военные возвращались в здание.

Вскоре ахнул новый взрыв. За ним другой. Третий.

– Это внутри, – Глеб припал ухом к земле. – Решили не церемониться и громят все скопом.

– Я не заметил, чтобы Филипп выходил, – Орион напрягся всем телом, будто надеялся одним рывком перенестись в горящую лабораторию.

– Всё. Поздно, – прошептал Глеб.

Орион прижался виском к влажному душистому мху.

– Я ненавижу это слово – «поздно». Я опоздал дважды, и двое погибли из-за меня! Стас и… доктор Жулавский.

Глеб перевернулся на бок и опустил ладонь на его руку.

– Как бы ты ни был силен, отважен, умен, остаются вещи, которые влияют на тебя, а ты на них никак не можешь повлиять. Не вини себя. Просто – помни.

– Мне больно, Глеб.

– Я знаю, братишка. Держись. Ты нужен Анне, Ростиславу и Всеволоду. Спрячь свою боль ради них. Они тебя слышат. У вас впереди большая жизнь и вам предстоит пройти ее вместе.

– А ты и Тамара? – Орион поднял голову.

– Земля – это бескрайний простор добра, ненависти, безразличия, любви, тупиков и открытий. И все мы – частица дива человеческого. Того самого, которое не разглядели на земле ни Ольга, ни ее сын… Дорог много, только выбирай. Сначала мы с Томой заглянем домой, я обещал отцу вернуться к посевной. Проводим вас до города и как раз успеем. А там решим, куда дальше.

– Я хочу верить, что наши дороги где-нибудь пересекутся.

– Я тоже. Земля, брат, она круглая!

* * *

Глеб и Тамара вышли к реке. Черныш тотчас влез в воду, облаял водомерок и, выскочив на берег, кинулся по лугу за молодой бабочкой.

– Глеб, а Глеб, – девочка смахнула с лица распущенные русые волосы. – А все-таки, где твой горизонт?

– А во-он он, впереди.

Она звонко рассмеялась.

– Неправда. Ты говорил, что горизонт возле леса, потом – у реки. Мне кажется, что ты давным-давно прошел сквозь него. Как в песне, которую ты мне однажды спел.

Он, прищурившись, посмотрел вдаль.

– Да-а. Предел бесконечности. Он вокруг нас, и он остается впереди.

– Ага, – в больших синих глазах заблестела хитринка. – А знаешь, что я думаю? Я думаю, что каждый человек должен стать горизонтом. Как ты. И не спорь! – она взяла его за руку и развернула к себе лицом. – Ты стал горизонтом для Ориона, Анны, для Ростислава и Всеволода, для ученых в лаборатории, даже для дразнилки-Димки. И для меня.

Глеб изумленно смотрел на Тамару.

– Мы с тобой как две колеи на дороге: идут себе рядом и идут, – продолжала Тома с едва заметной грустью в бодром голосе, – но они никогда не пересекаются. А я так не хочу. Мне пора стать взрослой и сильной… Я вот что сделала.

Он перевел взгляд на ее открытую ладошку и вздрогнул. Черный камень, обвитый четким узором лежал на девичьей руке.

– Ты нарисовала? – у него перехватило дыхание. – Как? Когда?

– Когда мы победили вирус. Я хотела, чтобы мама Анны и Филиппа пришла и посмотрела на нашу землю, увидела все наши цветы и оживила свой. Только вот, – Тамара запнулась, – теперь мне кажется, что я ее по-другому нарисовала. Ее цветок был сделан из звезд, а я его изобразила по-нашему, по-земному. Это неправильно?

Глеб задумался. Мгновенный порыв завязался в словах, и он медленно спрятал в своей руке юную ладонь с черным кристаллом.

– Знаешь, Тома, ведь две калии – это одна дорога. Им не нужно пересекаться, они всегда вместе. Как два крыла у птицы. Не будет одного – птица не полетит. Когда ты станешь взрослой, у нас с тобой родится дочка. И мы научим ее быть такой же доброй, искренней и чуткой, какой ты представляешь Ольгу. Так для нас будет правильно. А альтернативное начало жизни – это дело Земли.

Тамара глубоко вдохнула теплый майский ветер и улыбнулась.

– Тогда я подарю камушек реке. Пусть земля сама создаст Ольгу. Если захочет!

И крошечный кристалл с тонким плеском опустился в речные воды.