Текст книги "Предел бесконечности (сборник)"

Автор книги: Ирина Крупеникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

– Мой код был верным! – Филипп подскочил, как мальчишка. – Биологический компьютер. Мой код был верным!

Орион с трудом сдержал желание заехать боссу по сияющей физиономии. Ничего вокруг не замечая, Филипп продолжал.

– Я должен нанести ей визит! Вы оба, со мной!

– Филипп Алексеевич, ответные действия Азы непредсказуемы, – возразил Глеб.

– Плевать! Я должен с ней поговорить обо всем, что тут произошло, – глаза Филиппа стали холодными как лед. – Живо за мной!

Анна дожидалась в приемной. С первого взгляда ей стало ясно, что Филипп одержим какой-то новой идеей.

– Еще немного, и он окончательно слетит с катушек, – тихо высказался Глеб.

Удерживать доктора Жулавского было бы нелепой и нереализуемой затеей. Орион надеялся лишь на то, что у Филиппа хватит рассудительности изолировать Азу и под каким-либо предлогом приставить к ней охрану. Одному дьяволу было известно, на что способна эта восточная красавица.

Филипп ворвался в комнату женщины без предупреждения. Аза изумленно оторвалась от шитья, медленно встала и гордо вышла навстречу.

– Что случилось, милый? Зачем ты привел этих людей?

Орион и Глеб демонстративно встали на пороге.

– Ты хотела меня убить, верно? – быстрый, ставший непомерно высоким голос Филиппа выдавал его бурное торжество. – Ты подсунула мне вирус собственного производства, а?

– Что с тобой? – Аза осторожно отступила на шаг.

– Ты ведь не похоронила его по своему обряду? Ты его оставила здесь и науськивала на меня, как собачку.

– Филипп!

– Ты не сказала мне, что наш эксперимент все-таки удался! Человек-компьютер! С моей помощью ты родила феноменальное существо! Только теперь мне плевать на твоего урода! Мои творения, мои суперлюди – они уже среди нас! Твой заморыш – это хлам!

Она тяжело дышала.

– Ты достоин страшной смерти! – медленно произнесла она. – И ты ее получишь!

– Нет, дорогая. Ты угробила Стаса, а не меня! Меня достать тебе не удастся!

Аза кинулась к кровати и прежде, чем присутствующие осмыслили, к чему ведет этот маневр, выхватила из-под подушки пистолет.

– Сын шайтана!

Орион метнулся вперед вместе со звуком выстрела. Даже Глеб не успел предотвратить его рывок. Оба – и Орион, и Филипп – упали на пол. Завизжала Анна. Аза кинулась к дверям.

Глеб преградил ей путь, но отшатнулся, заметив занесенную над головой рукоять пистолета. Он перехватил руку с оружием, ушел от удара, и невольно ослабил захват. Тонкая кисть вывернулась из его пальцев. Аза оттолкнула Анну и кинулась к лифтам. Глеб готов был броситься за ней, но…

– Орион!!

Отчаянный женский крик, как удар хлыста, развернул и втолкнул назад, в комнату.

Молодой человек раскинулся на полу, потухающий взгляд уперся в потолок, а на бледно-голубой рубашке расплывалось яркое алое пятно. Филипп пятился ползком, пока не уперся спиной в стену, и не спускал глаз с окровавленной груди того, которого считал индивидом.

– Орион! – Анна бросилась на колени.

Глеб сорвал со стола салфетку и спешно прижал рану.

– Орион! Ты слышишь меня? Не теряй сознание! Анна, говори с ним!

И подскочил к селектору.

– Бригаду реанимации, срочно! Жилой блок, комната 33. Огнестрельное ранение.

На том конце откликнулись: «Принято!», и Глеб, чуть не споткнувшись о ноги Филиппа, вернулся к другу.

– Орион, посмотри на меня! Ну?… Помнишь, что я тебе говорил сегодня? Соберись, определи источник боли и заставь ее уйти…

– Я помню… – прошептал раненый. На губах выступила кровь.

– Молчи. Соберись и слушай себя. Ты здоровый парень, все будет нормально! Анна, будь с ним. Не оставляй его одного!

– Глеб, он человек! – она и плакала, и смеялась одновременно.

– Вот именно…

Грохнула об пол ручная перевозка. Медики вбежали в комнату. Пока Ориону оказывали экстренную помощь, Глеб привлек к себе врача и четко описал характер ранения.

– Не волнуйтесь, доктор Потемкин, – кисло произнес сотрудник базы, бегло глянув на бадж, приколотый к рубашке Глеба. – Мы свою работу делать умеем.

И врач покосился на Филиппа.

– Я с ним займусь, – предупредил вопросы Глеб.

Ориона уложили на носилки и повезли в медицинский блок, Анна неотступно следовала рядом с каталкой.

Филипп зашевелился, оперся об угол кровати и медленно встал.

– Почему его забрали врачи? – потерянный взгляд доктора Жулавского гулял по полу и, наконец, сфокусировался на кровавом пятне.

– Чтобы оказать медицинскую помощь, – внятно ответил Глеб.

– Индивид сам умеет оказывать себе помощь. Разве не так? – Филипп долго разглядывал алое пятно. – Он индивид?

Глеб вздохнул. Можно ли объяснить глухому, как звучит жизнь?

– Орион закрыл вас собой от пули, которую выпустила ваша жена. Вы собираетесь что-либо предпринимать по этому поводу?

Филипп преобразился.

– Еще как собираюсь! – он двинулся к компьютерному терминалу. Пластиковая карта попала в щель с четвертого раза, но голос на удивление оказался ровным и холодным: – Говорит «лидер». Код 1-04.

– Она скрылась в подвалах, – подсказал Глеб.

Доктор Жулавский кивнул.

– Наряд на нулевой ярус. Живо!.. Я ее сотру в порошок.

– Филипп Алексеевич, – начал Глеб, но понял, что его слова восприняты не будут.

Оставалось только неотступно следовать за Филиппом, чтобы он не словил ненароком очередную пулю или инфицированную иглу.

Возле лифтов Глеба ожидал сюрприз в облике Тамары.

– Аза пошла к Гному, – завидев приближающихся людей, сообщила девочка. – Она очень злая и испуганная. И еще она хочет что-то… совсем плохое.

– Хуже, чем раньше хотела? – насторожился Глеб, хотя не представлял, что еще может быть хуже.

– Ага. Она хочет сделать большую беду для всех. Глебушка, я боюсь.

Сердце у парня ухнуло в пятки. Он вдруг догадался, что может быть «хуже» и «большая беда для всех».

– Филипп Алексеевич! – он готов был встряхнуть доктора Жулавского и трясти до тех пор, пока дурь не вылетит у того из головы. К счастью для Филиппа, он сразу обратил внимание на говорившего. – Эта база создана на основе секретной военной лаборатории?

– Вроде бы… Ага, вот они, бездельники!

Лифт замер и три солдата в броне и полном вооружении шагнули в коридор.

– Подождите, – Глеб схватил Филиппа за руку. – Чем занималась лаборатория? Какого рода исследования тут проводили?

Филипп отмахнулся и обратился к старшему в наряде с бессвязной речью. Сержант выслушал монолог до конца и в полной растерянности поискал глазами кого-нибудь более «понятного».

– На нулевом ярусе базы несанкционированно вскрыто помещение, где предположительно находятся ядовитые вещества, – перевел Глеб. – Нарушитель вооружен и направляется к изолированному объекту. Существует опасность заражения. Нарушителя найти и обезвредить.

– Есть!

– Я покажу дорогу, – Тамара вылезла из-под руки брата.

– Ни в коем случает, Тома.

– Гле-еб! Я же там была! Я вас приведу! Я не боюсь, честное слово!

Спорить было некогда. Глеб и за ним Филипп вместе с солдатами отправились за юной проводницей.

По стенам заплясали потоки электрического света. Солдаты – двое с огнеметами, один с мощным карабином, шли впереди, готовые стрелять в любого, кто посмеет показаться на пути.

– Что такое код «1-04», – шепотом спросил Глеб, не слишком надеясь на ответ.

– Поиск сбежавшего Продукта. У нас были прецеденты в начале работ.

– Здесь! – сообщила Тамара и потянула краешек стенной пластиковой обивки.

Покрытие, не церемонясь, содрали, под наглухо запертую дверь подложили портативную взрывчатку, и направленный взрыв снес преграду в один момент.

– Тома, Аза там с сыном? – уточнил Глеб.

– Да.

– Тогда вот что, сестренка: попроси у кошки глазки, и бегом к лифтам. Поднимешься наверх и вернешься в свою комнату.

– А ты?

– А я скоро приду. Филиппу нужна моя помощь. Ты сделаешь, как я прошу?

Тамара чуть-чуть кивнула и повернула назад.

Коридор влился в широкое помещение, похожее на те, где располагались опытные лаборатории. Свет фонарей полез на стены и вдруг выхватил из темноты прозрачный открытый контейнер с чем-то живым внутри. Глеб, которому свет сейчас больше мешал, чем помогал, тщетно пытался рассмотреть содержимое ванны. Луч фонаря дрогнул в руке видавшего виды солдата. Вскрикнул Филипп. А Глеб отчетливо услышал испуганные мысли существа, заключенного в аквариум.

Гном, – позвал он внутри, – ты и есть Гном, малыш?

Существо молниеносно провело анализ и выдало результат в форме, непонятной рассудку, но вполне доступной чувствам.

«Ты пара девочки, которая была здесь. Ты не должен умереть. Умереть должен другой».

Гном, он твой отец! Так нельзя!

«Уходи».

В этот момент раздался истошный вопль Филиппа.

– Уничтожить это! Немедленно!!

– Нет! – выкрикнул Глеб, но солдаты приказ поняли однозначно и, следуя инструкциям «1-04», добросовестно исполнили свою работу.

Разрывная пуля с глухим шлепком вырвалась из дула и угодила точно в центр шевелящейся массы. В сердце Глеба вонзился отчаянный стон существа. Почти физическая боль согнула человека пополам.

Струя огня обрушилась на «аквариум». Глеба обдало жаром. Шквал чужого страха, страданий и злобы ворвался в душу, затопил мозг и отбросил потерявшее контроль тело на холодный бетонный пол. Внешние звуки утонули в предсмертном протяжном гуле. Голова, казалось, вот-вот лопнет под натиском крови, бьющей в виски. Последним усилием воли Глеб порвал опасный контакт с гибнущим созданием.

В ноздри хлынула ни с чем не сравнимая вонь. Организм, едва освободившийся от инородных чувств, подвергся атаке удушающего запаха горелого мяса. Дыхание перехватило, спазм вывернул желудок наизнанку, в глазах заметались кровавые пятна.

Блики огня скользили по стенам и оскалившемуся в злорадной улыбке белому лицу Филиппа. Мелькнул силуэт женщины. Оглушенный, Глеб с трудом заставил себя сосредоточиться и поймал взглядом точку, откуда смотрела на убитого сына обезумевшая мать. В ее руках застыла бумажная коробка. Не помня себя, парень вскочил на ноги. В голове застряло очевидное – не успеть.

– Будьте вы прокляты! – выкрикнула Аза, занесла над головой коробку и, что было сил, метнула в центр комнаты.

Глеб рванулся наперерез, но поздно. Со звоном разлетелись осколки стекла. Аза вскинула руку. Он четко видел ее пустой кулак, поднятый в яростном проклятии, и первый момент не мог понять, почему Филипп заорал «Стреляйте!», а солдаты, не задумываясь, исполнили команду. Тело женщины затрепетало под свинцовым дождем.

Они решили, что у нее пистолет, – догадался Глеб и застонал от бессилия.

– Вычистите здесь всё, – распорядился доктор Жулавский. – Перекройте! Замуруйте! Чтоб никаких следов!

Он пнул ногой покореженный картон. Захрустели раздавленные пробирки. Затем посыпались ругательства.

Глеб шатаясь вышел из бункера.

– Глебушка, – робко позвала из темноты Тамара и посеменила к брату.

– Не смотри в меня, Тома, – Глеб поспешно отвернулся. – Я слишком много видел плохого. И я ничего не смог сделать…

Заботливые руки потянули его вниз. Он опустился на колени, не поднимая глаз.

– Тома, я не остановил беду.

– Ты не виноват, – девочка погладила длинные спутанные волосы. – Не отчаивайся. У Ориона все хорошо, и Анна верит, что все будет хорошо. Если беда придет, мы ее не испугаемся и остановим вместе.

Глеб приник головой к острому плечу Тамары и заставил себя полностью расслабиться. Девочка нежно обхватила его плечи. Ее «тепло» пылало в темном жутком коридоре факелом надежды.

Глава 23. Эпидемия

За стеклянной дверью медицинского блока Глеб увидел Ориона. Он полулежал на кровати с высоко поднятым изголовьем, тщательно перевязанный, бледный в тон подушки, и улыбался. Анна сидела возле и что-то говорила, ласково гладя его по щеке. На экране терминала четко отплясывала ритм яркая зеленая линия. Глеб подавил неуместный вздох и хотел отойти, но Орион призывно помахал ему рукой.

– Глеб, – Анна открыла дверь, – он поправляется! Это чудо! Посмотри на него!

Раненый уверенно сел на койке.

– Я сделал, как ты говорил, – громко сообщил он. – Нашел и уничтожил повреждения. Я поверил природе!

– Молодец.

Глеб прислонился плечом к стене.

– Что произошло? – Орион напрягся.

– Отдыхай пока. Потом разберемся.

Тревога, граничащая с ужасом, сковала Анну с ног до головы. Ей показалось, что она знает ответ. Орион быстро снял манжету, от которой к биометрическим терминалам тянулись провода. Линия на экране взбрыкнула и превратилась в гладкую черту.

– Глеб, что случилось? – он отпустил поручень койки и, чуть пошатываясь, сделал шаг вперед.

Анна поддержала его под руку.

– Аза выпустила джинна из бутылки прежде, чем умерла, – глухо произнес Глеб.

– А Гном? – ахнула девушка.

– По приказу Филиппа его уничтожили.

– Глеб, ты как? – Орион заглянул ему в глаза. – Где Тамара?

– Я уговорил ее остаться в комнате. С ней все в порядке пока.

– Что ты знаешь про «джинна из бутылки»?

– Ничего, – Глеб отвел взгляд. В душе вновь поднималась ледяная пурга отчаяния. – На базе пятьдесят шесть человек! Может быть ничего не произошло, может быть в той проклятой коробке были обычные стекляшки. Может быть вирус, если он вообще существует, окажется нестойким или не распространится по воздуху! Всё – «может быть». А точного ответа нет!

– Успокойся, – рука друга опустилась на плечо. – Вирус пока не объявил нам войну, верно?

Глеб поднял голову. Молодой человек стоял перед ним, расправив плечи. Ни кровь, проступившая сквозь повязку, ни скребущаяся в груди боль, ни слабость с дурманящим головокружением не подорвали его решимости.

– Верно, – Глеб почувствовал, как сам невольно выпрямился. – Вот что, Орион. Распорядись, чтобы солдаты не покидали базу. Заблокируй входы. От Филиппа я ничего не добился по этому поводу. Похоже, он в отключке: сидит в своем кабинете, как истукан, и молчит. Анна…

– Я попробую с ним поговорить, – девушка кивнула и поправила волосы.

– Глеб, надо бы предупредить людей, – предложил Орион.

– О чем? О моих догадках насчет смертоносного вируса? – парень горько усмехнулся. – Нам придется ждать атаки. Но карантин необходимо обеспечить уже сейчас.

Глеб сидел возле безмятежно спящей Тамары и бережно перебирал пальцами ее непослушные русые косички.

Земля родимая, защити ее. Охрани ее от беды и зла, как всегда хранила, – бессознательная молитва плескалась в душе, будто речная волна в суровую пору. – Прости слепых и глухих к тебе, земля. Все мы дети твои. Прости и охрани от страшных напастей…

Бесшумно вошла Анна. Глеб поднял на нее затуманенный взор. Девушка тихо присела на краешек дивана. На лице – ни следа косметики, фиолетовые синяки под глазами, бледные сухие губы. Глеб вмиг пришел в себя.

– Анна, как ты себя чувствуешь? – шепотом на одном дыхании выговорил он.

– Устала, – она вздохнула. – Нет-нет, Глеб, со мной все хорошо! Не волнуйся.

– Где Орион?

– Заснул наконец-то. Он, кажется, уже сутки на ногах, да еще и ранение… Знаешь, как он старается быть похожим на тебя! – в утомленных глазах засветилась нежность. – Врач, который его оперировал, стоял с разинутым ртом, когда Орион продемонстрировал ему полностью заживший шов.

Глеб улыбнулся. Что бы она ни говорила про Ориона, из всех тайных уголков ее существа начинала просачиваться теплая искренняя любовь.

И кто же из вас взрастил ваши цветы, ребята? – промелькнула ласковая мысль.

– Филипп заперся в кабинете, – после долгой паузы возобновила разговор Анна. – Катенька ждала, когда ее впустят с ужином, до одиннадцати ночи. А Филипп до сих пор не ответил, ни по коммутатору, ни через дверь.

– Чудовище! – Глеб не сумел сдержать эмоции, и тут же об этом пожалел.

– Он больной человек, – тихо отозвалась Анна. – Прошу тебя, не злись на Филиппа. Он не был таким раньше. Он был нормальным ребенком, неплохим братом. Он целеустремленно работал за свою идею, и не его вина, что в нашем обществе дорога к познанию лежит через трупы сотен душ. Он шел к благородной мечте. Не важно, прав его приятель или не прав, грядет всемирная катастрофа или обойдет стороной. Филипп искренне верил, что это катастрофа произойдет, и хотел спасти цивилизацию. Ту самую, которая лишила его души! А теперь он, похоже, потерял и рассудок. Он создавал то, чего в принципе не может быть! И потерпел крах, как отец… Наверное, на нашей земле чудес не бывает. Диво – это миф из маминой жизни.

– Ты ошибаешься, Анна, – Глеб подсел к подруге. – Недавно я видел группу молодых оболтусов, каждый из которых сам по себе ничего не нес в душе. Каждый был обычным шалопаем. А вместе они излучали «тепло». Я часто думаю об этом феномене. И знаешь, кажется, я понял, почему не соглашаюсь с тобой, когда ты призываешь индивидов вести людей к призрачному Диву. Общество существующее, и общество, которое представляла твоя мама, это два несвязанных множества. Наше общество укрепилось в правилах и, как бы ни казалось со стороны гадко, оно прижилось на земле. Индивиды видят общество «со стороны». Они не чувствуют единства людей, как долго не чувствовал и я. Невольно они внесли бы в существующую реальность слишком много чужого, придуманного, искусственного. За ними пошли бы многие, я уверен. Началось бы паломничество к новым богам, которые по сути своей ничем не отличались бы от прежних. Любой идол, как бы высок ни был его пьедестал, служит человеку, а не ведет его за собой. Идея «я есть центр мира», так старательно насаждаемая в умы, кроется даже в самом названии «индивид». Таким образом, индивиды усугубили бы распад нашего общества на миллиарды крошечных ячеек, не способных увидеть мир целиком. А это и есть гибель человеческой цивилизации.

– Глеб, – Анна во все глаза смотрела на друга, – так ведь ты – то самое Диво, о котором мечтала мама! Все, что ты говоришь и делаешь, это как в Тамариной сказке!

Он откинулся на спинку дивана и устало качнул головой.

– Орион пересказал мне ее сказку. Понимаешь, меня рисовали для чужой земли, а я пошел по нашей. Я хотел влиться в жизнь, взглянуть на мир глазами людей, и стать своим для них. Даже если со мной и растет какое-то «диво», то оно – дитя человеческое.

Анна опустила голову на руки и задумалась. Глеб задремал.

Громкий стук в дверь выдернул Глеба из короткого глубокого сна.

– Анна, оставайся с Тамарой здесь и ни под каким видом не покидай эту комнату! – мгновенно среагировал он и шагнул в коридор.

Охранник, один из тех, кто проводил «зачистку», попятился от неожиданности. Без шлема и бронежилета, с горящими ужасом глазами на выбеленном рябом лице, он выглядел потерянным и беспомощным.

– Доктор Потемкин, у нас, кажется, инфицированный, – сбивчиво доложил он.

– Вы велели сообщить, если…

– Идем.

Глеб направился в учебный класс, где временно обосновались трое военных.

– Доктор Потемкин, мы что же… все?

– Спокойно, парень. Нет оснований заказывать панихиду, – он остановился и доверительно посмотрел на перепуганного охранника. – Ты же солдат. Хладнокровный, сильный, умелый представитель самой мужественной профессии. Как тебя зовут?

Тот был застигнут врасплох.

– Рядовой Кулибин!

– Во, видал, и фамилия у тебя историческая. Солдатская смекалка, брат, еще в русских сказках воспета. Давай, соберись. Нам понадобится твоя помощь.

Глеб удовлетворенно посмотрел на плоды своего «труда» и двинулся дальше. Рядовой Кулибин энергично зашагал следом.

Одного взгляда на больного было достаточно, чтобы признать два факта: во-первых, вирус существенно отличается от своего собрата, убившего Стаса, и, во-вторых, шансов на спасение у бедолаги нет. Глеб не подал виду, когда оба открытия окатили его, как ушат ледяной воды.

– Когда он заболел? – спокойно спросил «доктор Потемкин».

– Мы спали тут, он вдруг захрипел. Поглядели, а у сержанта… это, – сообщил рядовой.

Глеб посмотрел на настенный хронометр, на умирающего и пришел к третьему неутешительному выводу: вирус поработал всего семь часов, а покрытый язвами и отеками человек уже при смерти. Внимание привлек третий солдат, старательно прячущий от глаз доктора руки.

– У тебя что? – Глеб насильно развернул его кисть.

Водянистые красные припухлости облепили кожу, а приглядевшись, Глеб заметил похожие отметины на шее и щеках несчастного. Солдат закашлялся.

Новоявленный доктор обернулся к рядовому Кулибину и приказал снять гимнастерку. Тот, передергиваясь от напряжения, стянул одежду и предоставил мускулистое тело для осмотра. Признаков инфекции Глеб у него не обнаружил. Пообещав вернуться с лекарствами, он запер всех трех в помещении, отошел подальше и привалился к стене.

Паника.

Осознав свое состояние, Глеб сжал кулаки. Чувства и эмоции здесь не помогут. Требовалась полная концентрация сил и вся мощь логического анализа. А аналитический модуль давным-давно канул в небытие вместе с ассоциативной базой и прочими атрибутами прежнего существования.

Я должен мыслить холоднокровно, четко и уверенно, – сказал он сам себе. – Ошибки не допускаются. Итак, дано: нестабильный вирус-мутант, созданный в лабораторных условиях; результат действия – летальный исход; времени нет.

Глеб потряс головой. Анализ не строился, данные забивались приблизительными абстрактными картинами, обрывками воспоминаний о вчерашних исследованиях и прочей побочной информацией.

Да черт возьми! Тут полно ученых, химиков, биологов! Неужели мы не одолеем эту заразу!

Решение.

Оно всплыло неожиданно и совершенно отчетливо: организовать людей на борьбу со смертельной бедой.

Медицинская бригада, поднятая по тревоге, собралась в палате, куда вызвал их Орион. Глеб без лишних эмоций обрисовал ситуацию.

– У нас даже костюмов биологической защиты нет! – врач беспомощно встряхнул руками, будто возносил молитву к небесам.

– Я туда не пойду! – испуганно воскликнула его ассистентка.

– Туда пойдут те, кто готов, невзирая на опасность, помочь людям, – отрезал Глеб. – Мне нужны только добровольцы. В текущий момент первая задача – обеспечить более или менее изолированное помещение для пострадавших и оказать посильную помощь. Мы не знаем пока, как передается вирус, и что он из себя представляет. Исследование займет несколько часов. Это уже вторая задача.

Врач нервно пригладил взъерошенные волосы. Ассистентка в растерянности оглянулась на мужчин, вздохнула и, сконфузившись, спрятала глаза.

Высоченный хмурый санитар молча вытащил из шкафа носилки.

– Ну, док, двинули, что ли? – пробасил он.

Глеб проводил медиков взглядом.

– Орион, кого из сотрудников мы можем привлечь к работе?

– Главного генетика, – сразу же ответит тот. – Начальника биологической лаборатории и группу химиков из третьего сектора.

– Давай их всех сюда.

Орион рванулся к коммутатору, но что-то сообразив, оглянулся на друга.

– Я могу послать «SOS» в центр, минуя терминалы Филиппа!

Глеб нахмурился. Эта мысль приходила ему в голову, но принять решение не давал один вопрос, который он и задал Ориону.

– А как они отреагируют на заявление о боевом вирусе-мутанте, выпущенном черт знает откуда в изолированной секретной лаборатории при сомнительных обстоятельствах?

Молодой человек опустил руки.

– Я тоже не знаю, – кивнул Глеб. – Нам надо посоветоваться с кем-то более опытным. А пока – за дело своими силами.

Через час три из пяти научных секторов бурлили человеческими эмоциями и мыслями. Орион не уставал удивляться, как ловко Глебу удается тушить вспыхивающие очаги паники. Он сновал из одной лаборатории в другую, умудряясь при этом координировать их действия и быть в курсе всех исследований и тестов. Его перехватывали в коридорах, и взволнованные лаборанты совали ему распечатки и компьютерные фотографии. Глеб просматривал бумаги с машинной скоростью, раздавал распоряжения и шел туда, где считал свое присутствие необходимым.

Орион с группой добровольцев отправился в жилое крыло. Комнаты, жильцы которых не отвечали на «звонки» селектора, без зазрения совести вскрывались универсальным ключом. Таковых было шесть. И за всеми шестью дверями вошедших поджидал кошмар смертельного вируса. Изолятор, организованный в учебном классе для Продуктов, к пяти часам утра заполнился десятью новыми пациентами. Тело первой жертвы – сержанта службы охраны – вынесли в отдельное помещение.

– Глеб Борисович!

Глеб, не успевший привыкнуть к этому обращению, затормозил не сразу.

– Глеб Борисович! Нашли гада! – молодой сотрудник догнал его на повороте.

– У нас в лаборатории, на компьютере…

Начальник биологического блока поднялся навстречу. Бесполезный респиратор висел на опухшей шее, по бледному лицу градом катился пот.

– Любуйтесь, Глеб Борисович, – он показал на экран. – Да не на меня! Я знаю… Вот он, наш убийца.

Глеб с трудом оторвал взгляд от больного ученого. Увеличенная в миллиарды раз фотография вируса заняла все полотно проекционной матрицы. Ни в одной классификационной таблице подобного монстра Глеб не видел.

– Этот штамм нигде не описан, – слова давались биологу тяжело. – В основе нуклеоида редкое сочетание ДНК и двухцепочной РНК, что позволяет этому сукиному сыну воспроизводиться с сумасшедшей скоростью. Обратите внимание на капсиду. Видите, какие белковые комбинации? Не мудрено, что вирус прекрасно чувствует себя в воздушной среде. Тут на модели… дайте на экран… процесс репродукции. Вибрионы выходят из зараженной клетки одновременно. Мембрана разрушается, и всё: клетка взорвана изнутри.

– Как насчет ингибиторов? – спросил Глеб. – Сыворотки?

Биолог опустился на стул.

– Видимо, ингибиторы буду искать не я. Если они существуют…

Глеб оглядел лабораторию. Доклад начальника слушали все присутствующие. Даже лаборантка в дальнем углу перестала всхлипывать и тереть ладонями глаза.

– Что показал анализ крови рядового Кулибина?

– Парню крупно повезло, – заговорил биолог, проводивший тесты. – Его организм продуцирует интерферон весьма активно.

– Мы можем выделить из его крови антитела?

– Я неточно выразился, – торопливо поправился сотрудник. – Солдат не заболел. Он просто-напросто оказался устойчив к заразе.

Глеб на секунду задумался.

– Допустим, – медленно заговори он, – чей-то организм победит вирус. В наших условиях возможно создать достаточное количество сыворотки из крови такого человека?

– В принципе, да, у химиков есть оборудование, – подала голос хрупкая пожилая женщина, совершенно спокойная в отличие от своих коллег. – Проблема лишь в том, кто в состоянии выжить. Вы видели, каков фактор-агрессор этого вируса. Мы все здесь инфицированы, Глеб Борисович. Нам не помогли никакие фильтры.

Повисло молчание. Глеб прикрыл глаза. Чувство вины перед людьми, обреченными на мучительную смерть, захлестнуло сознание. Мог ли он остановить Азу, если бы не потерял контроль над собой? Мог ли раньше оборвать контакт с Гномом и не корчиться в судорогах, переживая в себе его агонию, а вместо этого вырвать из рук обезумевшей женщины проклятую коробку?

– У нас будет донор, – голос прозвучал решительно и безапелляционно. – Готовьте все для получения сыворотки, и дайте мне два часа.

В коридорах суетились белые и синие халаты. Глеб механически отвечал на вопросы и сообщения. Но две цифры прочно застряли в голове: из 49 зарегистрированных случаев заболевания, 9 – летальный исход. В переходе между блоками мелькнула кофточка Анны. Глеб не сомневался, что она не сдержит обещания сидеть взаперти, а ринется туда, где нужна ее помощь.

Тамара. Он остановился и прислушался к сердцу. Девочка находилась где-то рядом. Глеб вздохнул и завернул в комнату отдыха, а ныне – второй лазарет.

Пятнадцать – неподвижных, стонущих, спокойных, рыдающих – лежали на матрасах и скамьях. Врач, склонившийся над пациентом, поднялся и, шатаясь, побрел к следующему. Ноги подкосились. Глеб кинулся к человеку, но откуда ни возьмись метнулось синее платьице, и хрупкие руки удержали осевшее тело.

– Тебе нужно полежать, а я сделаю, что ты делаешь, – зашептала Тамара и потащила больного к пустому матрасу.

Глеб подхватил человека на руки. Тома кивнула ему, подскочила к имитированной койке и торопливо откинула одеяло.

– Сюда.

Она бережно укрыла потерявшего сознание, подтянула к себе кювету с водой, достала салфетку. Глеб молчал. Тамара нашла свое место в общей беде, и разделила эту беду со всеми на равных.

В стороне пожилой толстяк, едва шевеля опухшими посиневшими губами, бодрым голосом рассказывал соседу какую-то историю.

– … а я ей говорю: время на рыбалке бог не считает, сколько с удочкой просидишь, столько он и накинет…

Человек рядом с ним был мертв, но подобие улыбки застыло на замершем лице и в стеклянных глазах остался блеск надежды.

Глеб стиснул зубы. Единое яркое «тепло» сверкало многоликой радугой над живыми и ушедшими. И на пути разгулявшейся смерти отважно стояло диво человеческое.

– Глеб, я в тебя верю, – Тамара открыто взирала на брата. – Делай то, что ты решил.

Ориона Глеб нашел в блоке инженеров-генетиков вместе с Генрихом Васильевичем. Из обрывка фразы, услышанной в дверях, тема разговора стала ясна.

– Помощь? Молодой человек, – главный генетик смерил помощника доктора Жулавского сочувствующим взглядом, – вы еще так юны и наивны, что совершенно не представляете себе опасность слова «помощь». И не возражайте! Я отлично помню, каким вы выбрались из каменной утробы. Ваше счастье, что у вас оказалась светлая голова, иначе бы – что Продукт, что вы, было бы едино.

Орион стерпел нелицеприятное сравнение.

– Нам не справиться с вирусом своими силами! Глеб! – он заметил друга. – Мы обсуждаем вызов спасательной команды.

– Молодой человек, – нажал Генрих Васильевич. – Поймите же, наконец! Военные не станут рисковать. Кому нужна огласка собственного головотяпства? И кому нужны мы? Да такие лаборатории создадут десятками – все отчеты по «Продуктам» правительство уже получило. Это мероприятие Стас организовал исключительно ради создания таких, как вы. Кто без Стаса докажет, что разработки следует продолжать? Филипп Алексеевич, который, кстати, до сих пор пальцем не пошевелил, чтобы успокоить людей? Или я? Или вы сами? То-то! Хотите остаться в живых, закройте глаза и ждите, когда все закончится. Иначе конец будет положен одним росчерком пера под словом «ЗАЧИСТКА»!

– Генрих Васильевич, – Глеб шагнул к генетику. – Я не хочу допускать, что вы правы. Уничтожение пятидесяти шести человек…

– Сорока шести, доктор Потемкин, – генетик хладнокровно протер очки. – Десятерых уже нет. А к вечеру на всей базе останутся только Продукты и три-четыре счастливчика, вроде вас.

Орион не выдержал.

– Да даже если останется два человека, я не верю, что правительство или кто всем этим руководит, посмеют отдать приказ об уничтожении людей!

– Боже, как вы наивны, – седовласый ученый уселся за стол.

– Оставим эту тему, – суровый взгляд Глеба уперся в затылок собеседника. – Мы не сообщим о вирусе только по одной причине. Чтобы не произошло утечки. В противном случае пострадают сотни людей. Мы сами сделаем оружие для борьбы с болезнью. Орион, проследи, чтобы химики подготовили всё для синтеза ингибиторной сыворотки.