Текст книги "Медовый месяц"
Автор книги: Ирина Лобановская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)
– А откуда ты все так подробно знаешь? – подозрительно спросила мать.
Варвара Николаевна прекрасно понимала, что сын не стал бы делиться с сестрой, с которой не дружил, интимными подробностями своей юной биографии.
Надя снова покраснела. Ей тоже не хотелось выкладывать все о себе родителям. Однако пришлось…
– Мне рассказал Саня Наумов… – прошептала она.
Мать переглянулась с отцом.
– Саня? Почему именно тебе? Вы с ним дружите? Еще одна новость… На редкость переполненный информацией день.
Надя опустила голову и втянула ее в плечи.
– Да, мы дружим…
– И давно?
– С прошлого года…
Владимир Александрович отлично знал, что дружбы между девочкой и мальчиком, а тем более между женщиной и мужчиной быть не может. Но не стал разубеждать свою еще маленькую дочку.
Весной прошлого года, когда у Саши начался роман с Люсей, Саня Наумов неожиданно заметил Надю, Сашкину младшую сестренку-Гребенку. Она если и выделялась чем-то среди подруг и окружающих, то исключительно своей незаметностью и тишиной. Абсолютно не похожая на брата, Надя увлеченно целыми днями после уроков в школе играла дома на рояле и, казалось, не обращала внимания ни на кого вокруг. Зачем она поступила в математическую школу, оставалось загадкой. Очевидно, просто потянулась за братом, много и восторженно рассказывающим о семинарах.
Саня начал стал к ней присматриваться. И чем больше на нее смотрел, тем больше она ему нравилась – такая неслышная и бесшумная… Приглушенная и штилевая девочка. Казалось, она звучала, только когда садилась за рояль, целиком уходя в музыку…
Саня начал постоянно забегать к Гребениченко, словно невзначай, постоянно придумывая себе какой-нибудь удобный и важный повод и проявляя при этом изобретательность, доселе невиданную. То он нарочно забывал у друга тетрадь, которую требовалось обязательно забрать, то не мог понять по телефону решение трудной задачи и напрашивался на визит, то разыскивал редкую книгу, которая – вот удивительно! – оказывалась в личной библиотеке Гребениченко-старшего, и выклянчивал ее на три дня.
– Почему это Саня стал так часто у нас бывать? – удивлялась Варвара Николаевна, не догадавшись о лежавшей на поверхности очевидной причине.
– Ты чего вдруг, Портос, превратился в такого безголового и рассеянного маразматика? – злился Сашка. – Прямо одного дня без меня прожить не можешь!
Саня невинно пожимал плечами:
– Сам не понимаю, что со мной случилось! Жил-был себе как человек, а тут вдруг словно подменили!
Он действительно удивлялся своему новому состоянию, непривычным ощущениям и непонятным желаниям. А тут еще Сашка с его любовью Люсей, благоприобретенным опытом и знаниями… Такие невыносимо интересные подробности… Самому тоже хотелось научиться и попробовать… Но с кем?.. О Наде в этом плане Саня даже не помышлял. Кроме того, она еще маленькая. Хотя некоторые девчонки в ее возрасте или чуть постарше уже упражнялись вовсю, на Надю это не распространялось и касаться не могло никак. Она стояла от всех интимностей в стороне. Вообще никакая грязь – а Саня считал эти отношения не больно-то чистыми – Надю не затрагивала.
– И как же вы дружите? – продолжала допрашивать мать.
– Ну как, обыкновенно. – Надя вздохнула. Взрослые часто словно прикидываются, что не понимают самых привычных вещей и, настаивая на своем, обязательно хотят услышать о них от детей. – Гуляем, он меня провожает домой, несет мой портфель… Разговариваем… А вы что, до сих пор не знаете, как люди дружат?..
Родители засмеялись и наконец прекратили расспросы, отстали от дочери и перешли к ужину, что давно пора было сделать.
Заявившийся домой, по обыкновению, поздно вечером Сашка удивился. Все здесь ждали именно его возвращения. Раньше ничего подобного не наблюдалось.
– Это касается тебя и Сани, – незаметно шепнула брату по дороге в ванную преданная Надюша. – Как вы целовались возле школы…
Ах вот оно что!.. Сашка с благодарностью глянул на сестру. Хорошо, что ей удалось его вовремя предупредить. Теперь он в курсе дела. Значит, их кто-то заметил во дворе школы… Ну, это не самое страшное… Главное, родители не знают про Люську.
На лето влюбленным пришлось расстаться. Гребениченко, как всегда, уехали на дачу в Николину Гору. Сашка проклинал все на свете, тосковал, не знал, куда себя деть, и срывал свое раздражение на Наде, привычно, терпеливо и упорно играющей на пианино, купленном специально для дачи.
– Твое бренчание доведет кого угодно до сумасшедшего дома! – однажды сорвался Саша. – Слышно на весь сад! Нужно иметь пятьдесят соток, а не восемь! Тебе не дает спокойно спать слава великого Прокофьева, который жил здесь по соседству?! А ты тщеславна и честолюбива, сестрица! Неужели тебе самой никогда не надоедает долбить по этой бесконечной клавиатуре, выдержанной в строго классических тонах?!
Надя молчала. Брат прекрасно знал ответ.
– Ты собирался с утра на весь день ловить рыбу, – кротко напомнила она. – Почему не пошел?
– Потому что рыба не клюет! Даже она не выносит твоей музыки!
– Перестань! Ей оттуда ничего не слышно! – добродушно и беззлобно засмеялась Надя. – Я знаю, отчего ты так бесишься! Не переживай, никуда твоя королева прилавка не денется! И вообще, зачем она тебе? Ты ведь не собираешься на ней жениться!
– Много ты понимаешь, пигалица! – заорал Сашка. – У нее ухажеров уйма! А жениться здесь ни при чем! Секс и семейная жизнь – вещи совершенно разные, иногда даже просто несовместимые!
– Да? – искренне удивилась Надя и отдернула руки от клавиш, чем несказанно обрадовала брата. – Как же так? Я думала, это почти одно и то же…
– Вот видишь, какая ты еще неграмотная, неопытная, маленькая дура! К сексу даже близко не стояла, – с чувством собственного превосходства констатировал Сашка. – А пробуешь давать советы и вмешиваться в чужую личную интимную жизнь!
– Я не пробую, – печально вздохнула Надя. – Просто пытаюсь тебя понять… Ты мой единственный брат, я тебя люблю, и тебе сейчас плохо… Вот я и хочу как-то помочь.
– Ты очень мне поможешь, если перестанешь бренчать на своей пианинке! – заявил Сашка. – Будет настоящая огромная помощь и просто мое спасение. Постарайся, а?
– Это невозможно, – решительно отрезала Надя. – И ты отлично это знаешь.
– Конечно знаю! Еще как! – пробурчал Сашка, скривившись. – Пора действительно жениться и сваливать отсюда навсегда на все четыре стороны… Здешняя жизнь не по мне.
Надя словно его не услышала и вновь настойчиво принялась за любимые этюды Черни.
Чтобы хоть как-то дожить и дотерпеть до желанного хвоста августа, Сашка уволок в самый дальний конец сада раскладушку, поставил возле транзистор, врубал на всю мощь музыку, чтобы перекрыть звуки фортепиано, и заваливался на раскладушку с книгой.
Теперь родители каждый день наслаждались и развлекались однообразными концертами – из открытых окон неслись звуки упрямого пианино, а из сада орал не менее упорный приемник.
Старшие Гребениченко предпочли не вмешиваться и так с трудом дотянули до конца лета. Оно оказалось одним из самых нелегких в их общей семейной жизни.
Сашкины летние терзания были крайне противоречивы. С одной стороны, он уже привык к определенным удовольствиям, без которых теперь порой становилось невмоготу. С другой стороны, ему опротивела подсобка с ее сомнительными, явно омерзительными историческими подробностями. Он брезговал, но выдумать ничего другого не умел. Смущала и сама Люська и ее не менее подозрительное, смутно-темное прошлое. Да и говорить с ней было особо не о чем. Так, перекинуться двумя-тремя словами о ее любимых киноартистах, о новых фильмах – вот и вся основная тематика.
Не радовало и чересчур развязное поведение боевой Людочки.
Как-то провожая Сашу и выйдя из подсобки в одном топике, джинсах и кожаной кепке – ее любимый наряд, – Людмилочка наткнулась в дверях на старого охранника магазина Макарыча. Он стоял, загородив проход, и, привычно пьяненький, плоховато слышал и соображал. Хрупая конфеткой, Люська окликнула его:
– Эй, дедунь! Дай пройти!
Он не слышал.
Люся радостно завопила:
– Дедуля! С дороги!!
И ничтоже сумняшеся сильно саданула сторожа коленом под спину, прямо в мягкое место. Макарыч обернулся и молча укоризненно покачал головой. Он тихий был дедок, хотя и запойный и с манерами Людмилы давно и хорошо был знаком.
Сашка хмыкнул:
– А если бы он в ответ на твой призыв обернулся на минуту пораньше?
Люська расхохоталась:
– У-у, тогда бы я вдарила коленом в его самое причинное место!.. Еще бы интересней было! Глядишь, и встало бы у него в последний раз в жизни!
Однако прерывать начавшиеся отношения Сашка пока не собирался и в августе, едва приехав в Москву, тотчас рванул к Людмиле. Она встретила его радостно, ни словом не обмолвилась о летней разлуке, лишь рассказала вскользь, очень коротко, что отпуск провела у бабушки в деревне под Саратовом.
И сегодня Сашка, конечно, задержался у Люси в подсобке. Как обычно.
– Александр, будь добр, когда поешь, зайди ко мне! – попросил отец.
Вполне готовый к разговору, Саша явился тотчас.
– Я не голоден, – объяснил он.
Люська всегда от души щедро и вкусно кормила своего любимого магазинными деликатесами.
Отец внимательно оглядел Сашу. Взрослый, готовый в любую минуту вот-вот оторваться от родителей и отправиться в свободное плавание сын…
– Я знаю, зачем тебя вызывали в школу, – начал разговор первым Саша. – Уже в курсе. Это жуткая глупость! Пришлось поучить кое-чему Саню Наумова… Дурь, я понимаю… Но тем не менее… Так что учителя приняли желаемое за действительное. Им часто мерещатся всякие ужасы и катастрофы. Ошиблись.
– Да, нам обо всем рассказала Надя, – не считая нужным скрывать от сына источник информации, сказал Владимир Александрович. – Это на самом деле глупость. И я надеюсь, она не повторится.
Сын хмыкнул:
– Конечно! Ведь Санька и Шура теперь почти всему от меня научились!
– А почему ты уже столько умеешь? Откуда у тебя такой опыт? – стал заводиться Владимир Александрович.
– Ну-у… – насмешливо протянул Саша. – Тебе стоило поинтересоваться гораздо раньше. Раз уж ты такой моралист и так волнуешься за своего ребенка! Я еще в прошлом году просил тебя купить мне кое-что в аптеке… Тогда ты поделикатничал, а зря. Мама говорит правильно, нужно все всегда выяснять как можно раньше и ставить все четкие и ясные точки над «i». Понятно, что от нечего делать эти штуки в аптеке не покупают. Жениться я не собираюсь, это у меня просто так… Что тебя еще беспокоит?
– Любви просто так не бывает, – заметил Владимир Александрович.
– Да ну, папа! Сразу ты про любовь! Что за мысля! Никакой любви там нет и быть не может! И близко не стояла… Просто славная, милая деваха… Актуальное развлечение. Не всем ведь сразу выпадает на долю такая большая любовь, как у вас с мамой. Вам здорово повезло. А мне рассчитывать на это везение не приходится.
«Да, – подумал Владимир Александрович, – Варя оказалась права, как никогда. Я его избаловал, изнежил, не привил никаких твердых принципов и конкретных правил, вырастил вечно забавляющегося юношу, настроенного лишь на сомнительные удовольствия любого рода. Вот он, результат моего порочного воспитания… Варя права. Но как же нам с ней удалось так ловко обмануть детей и провести всех окружающих?.. Большая любовь у нас с Варей… Неужели действительно все в это верят?.. Какой-то бред…»
– Ты ищешь для себя одних развлечений? – сухо спросил Владимир Александрович.
Ну, сейчас начнется, затосковал Сашка. Еще одна лекция на тему любви и дружбы… И о законах хорошего тона и нормах жизни советского человека.
– И их в том числе! – не стал скрывать правды Саша. – А что в этом дурного? Каждому нужен отдых!
– Отдых от чего? Ты так устал? И потом, женщина – это не только и не просто отдых. Это… вдохновение, воодушевление, огромная радость! И одновременно тяжкий труд и ответственность, потому что ты – мужчина, ты сильнее! И ты будешь и должен быть главой семьи!
На Сашином лице застыло выражение полнейшего равнодушия и безразличия к теме разговора.
– Ну, раз должен, значит, буду! Когда-нибудь… Не понимаю, чего ты от меня сейчас хочешь и добиваешься? Чтобы я жил монахом? И женился девственником? Так это уже невозможно! К счастью… Чтобы я мучился и боролся со своими довольно навязчивыми желаниями?
Владимир Александрович молчал. Нет, сын не загнал его в тупик… Просто они говорили на разных языках и упорно не желали перейти на один общий, доступный каждому.
– Кто она? – спросил Владимир Александрович, не желая выдавать Надю.
– Да какая разница? – махнул рукой сын. – Я все равно с ней скоро расстанусь. Это ненадолго. Так что не волнуйся. У меня все в порядке. А встречи… – Он засмеялся. – Это дегустация. Она всегда актуальна и злободневна. Как в пищевой промышленности. Поиски любви. Большой и настоящей. Как у вас с мамой.
Он снова повторил про их любовь, и Владимир Александрович с горечью вновь подумал, что все без исключения, даже собственные дети, верят в эту несуществующую любовь. Точнее, несуществующую с одной стороны – Вариной. Она его не любит. И никогда не любила. А вот любила ли она кого-нибудь по-настоящему, этого Владимир Александрович не узнает никогда. Хотя порой очень хочется…
Да, может, это и к лучшему… Зачем ему знать то, что способно истерзать и измучить душу в несколько дней?.. Незачем.
И разговор с сыном заглох сам собой…
8
Варя неуверенно подошла к воротам санатория без пяти восемь. Почти все окна здания ярко светились, где-то слышалась музыка… Играли сонату Бетховена. Плохо, все время сбиваясь и без конца начиная с самого начала.
Неожиданно возле ворот буквально вырос, словно взметнулся с земли, высокий человек. Варя узнала Алекса.
– Викинг, ты меня напугал, – как можно холоднее пробормотала Варя. – Ведешь себя как мальчишка! Но прятаться умеешь. Или ты заграничный шпион? Я вспомнила, ты и по саду ходил ночью так бесшумно, что я постоянно вздрагивала от твоих появлений!
Швед улыбнулся. Сверкнули белые, острые, как все у него, зубы.
– Да, уж такая моя особенность – всегда вхожу и двигаюсь незаметно.
– Это плохо. Ты будешь меня все время пугать.
– Зато могу работать в разведке! Ты права, Варьюша. Мне это как-то пока не приходило в голову. Надо обдумать на досуге твое рациональное и весьма дельное предложение. В разведке неплохо платят.
– Обдумай.
Варя сердилась на себя. Зачем пришла сюда? Что она делает?! Не успел муж подняться в горы, как она уже мчится, не чуя под собой ног, забыв обо всем на свете, на свидание к молодому человеку, вдобавок иностранному подданному и с очень подозрительной биографией…
Но Алекс приблизился к ней, и все ее правильные и разумные мысли разлетелись, как пух одуванчика. И муж, и верность супружескому долгу, и долг перед отечеством – все забылось в одно мгновение… Разве она ничего не должна самой себе?..
Его светлые длинные волосы коснулись Вариной щеки.
– Мы пойдем ко мне. – Алекс махнул рукой в сторону санитарного корпуса. – У меня, как это говорят в твоей стране, блат с горничной. – Он произнес это слово по-русски. – Так, да?
И Варя вдруг испугалась по-настоящему. Что же она, безумная, собирается натворить?! Готовится прийти в номер к иностранцу, абсолютно неизвестному?! Ее ведь заарестуют, заберут, сошлют… Правда, времена лагерей в Советском Союзе, кажется, миновали, однако «холодная война» никак теплее не становилась, а международная напряженность по-прежнему напрягалась до предела… Все так же и как всегда.
– Варьюша, ты боишься? – догадался чуткий швед. – Да, у тебя очень оригинальная и сложная родина… Страна, где все постоянно ждут ужасов и несчастий. Я иногда думаю, как можно так жить? И не нахожу для себя ответа. Но ведь мы будем говорить по-английски, по-немецки, по-шведски… И обслуга ни за что не догадается о твоем происхождении. Я просто нечаянно встретил соотечественницу. А что, разве я не мог этого сделать? И спецслужбы вряд ли сами сразу начнут следить за тобой. Им это ни к чему. Только если настучат.
Неплохая мысль насчет языка…
– А это? – Варя выразительно оттянула на себе летнее ситцевое платье. – Викинг, разве такое носит кто-нибудь в Англии или в твоей Швеции? Ты видел? Думаешь, кто-нибудь здесь поверит, что англичанка или шведка ходит в таких тряпках?
– Варьюша, – ласково пропел Алекс, – я очень догадлив и предусмотрителен… Иди сюда…
Он шагнул за ворота и потянул Варю за собой. Странно, но у калитки никого из дежурных не оказалось.
Неподалеку от входа в густых зарослях кустов был ловко Припрятан небольшой баул. И Варя вновь невольно подумала о том, что у ее нового знакомого – все данные агента разведки. Нехорошо…
– Вот! – Алекс с гордостью открыл баул. – Посмотри!
Вспыхнул маленький фонарик. В его резком свете Варя увидела в распахнувшем свой огромный рот бауле несметные для нее сокровища – изумительное шелковое зеленое платье, черные туфельки на маленьком удобном каблуке, длинный легкий шарф в тон платью, соломенную шляпу с полями, бусы, тотчас весело заигравшие оттенками июльской подмосковной травы…
– Это невозможно! Ты сумасшедший! – прошептала Варя и присела на корточки возле баула, в замешательстве и восхищении перебирая тонкую ткань.
– Это тебе! – с удовольствием любуясь ее восторгом, продолжал Алекс. – Размер, наверное, я угадал, все правильно. Я никогда еще не ошибался в размерах.
Варя подняла на него подозрительный взгляд:
– Ты многим дарил такие наряды?
Швед слегка смешался. Он явно допустил серьезную тактическую ошибку.
– Ты меня не так поняла, – моментально сориентировался он. – В общем, можешь все примерить. Вон там будет твоя примерочная. – И он показал на кусты, темнеющие чуть поодаль.
Варя поднялась.
– Я не могу принять от тебя такой подарок.
– Почему? – искренне удивился Алекс. – Мне это ничего не стоит. Я ведь тебе говорил – у меня очень богатая семья, обеспеченные родители. Они никогда ни в чем мне не отказывают. Тем более в такой мелочи, как несколько лишних сотен крон… А мне очень хотелось доставить тебе приятное. Ты так хорошо радуешься! У тебя меняется лицо… А глаза… – Алекс на секунду замолчал. – Они становятся у тебя детские, большие, просто огромные, и в них может поместиться все небо… Варьюша…
Варя молчала. Она не знала, что ей делать, как себя вести, как поступать… Запуталась вконец.
– Знаешь, Варьюша, – снова медленно заговорил Алекс, – мой отец однажды сказал мне так… Он очень любит мою маму. Они вообще удивительные люди. Когда-нибудь ты увидишь их и познакомишься с ними – я надеюсь на это – и сама все поймешь. Так вот отец сказал мне: «Алекс, если тебе в жизни выпадет счастье встретить женщину, которую ты полюбишь, но за эту одну встречу тебе придется отдать слишком много – конечно, не в смысле денег! – может быть, даже свою жизнь, – плати не раздумывая! Один день настоящей любви стоит всей оставшейся жизни. Даже один час – и тот равен целой жизни! Запомни это, сынок!» Я запомнил. Мне было тогда пятнадцать лет. Но я до вчерашнего дня не встречал свою любовь…
Швед замолчал. Фонарик в его руке грустно уткнулся в землю, а потом и вовсе потух. И как-то так получилось… Варя почти машинально шагнула к Алексу, прижалась к нему, уткнулась носом в его грудь…
– Варьюша… – прошептал он. – В жизни нет других ценностей, кроме любви… В жизни есть только она одна… Все остальное – суета и тлен. Чепуха… Так учил меня мой папа. А он знал, что говорил…
Над их головами зашуршала, зашевелилась листва, словно повторяя и пытаясь запомнить слова далекого и мудрого стокгольмского папы, желающего своему единственному сыну лишь добра и удачи…
Они с Алексом встречались каждый день до приезда Володи. Дядя Витя, очевидно, обо всем догадался, но разумно делал вид, что ведать ничего не ведает и вообще его дело сторона. Пусть голубки разбираются сами.
Когда перед Варей предстал спустившийся с горных вершин довольный, черно-загорелый, грязный, зато с блестящими глазами Володя, она искренне удивилась. Кто это и зачем? За одну неделю Варя умудрилась совершенно забыть о своем законном муже. Она тупо рассматривала этого, кажется, даже близкого ей веселого человека и молчала. Варя словно напрочь отрешилась от мысли о его существовании и теперь растерялась, столкнувшись со своей настоящей жизнью. И вновь не знала, что делать и как себя вести. О том, чтобы открыть мужу правду, речи не было. Варя даже думать об этом боялась. И потом… Что же потом?.. Володя, конечно, узнав обо всем, тотчас подаст на развод. И правильно сделает. Она, Варя, поступила бы точно так же, услышав о его измене. Значит, Варя останется одна… Потому что ни о какой женитьбе Алекс не помышляет. И рассказав вначале о своих родителях, больше о них не заикается. А Варя мечтает уехать в Швецию… Тем более теперь, с появлением Алекса. Но что толку мечтать о несбыточном…
– Ну, как ты тут без меня? Скучала? – радостно спросил Володя и поцеловал жену в щеку.
Кажется, он ничего не заметил и не заподозрил. Варвара – она вообще всегда очень странная…
– Меня развлекал дядя Витя, – отозвалась Варя.
Володя засмеялся:
– Понятно! И конечно, пока я бродил по горам, в саду санатория побывали целых три внеплановые экскурсии с Марса и две запланированные с Луны. А потом пришло загадочное послание с Венеры. И дядя Витя его сейчас расшифровывает в поте лица. Я угадал?
– Почти, – пробормотала Варя.
– А почему ты такая скучная? Не заболела? – встревожился Володя, приглядевшись, наконец, к молодой жене.
– Видишь ли… – неуверенно начала Варя. Ей еще никогда в жизни не приходилось обманывать мужа. Но они не так давно поженились. Так что у нее все впереди. И надо же когда-нибудь начинать… – Я хотела попросить тебя об одном одолжении… Мне очень здесь нравится… Уезжай в понедельник один! А я приеду через три недели. Или чуть раньше. Как достану билет. Только вот как у нас с деньгами…
– Ерунда! – бодро отозвался Володя. – Я пошлю отцу телеграмму, и он переведет сотню телеграфом. Я рад, что тебе здесь нравится. И ты, в общем, права. Твоим легким полезно подышать этим воздухом подольше. Тетя Женя вполне одобрит. А дядя Витя за тобой тут без меня присмотрит!
И Володя заразительно засмеялся.
Варя подавила тяжелый вздох. Да, конечно, дядя Витя за ней присмотрит, а тетя Женя все одобрит… Но уехать сейчас у Вари нет сил. Она уедет отсюда вместе с Алексом. Варя – в Москву, он – неизвестно куда…
Однако выяснилось, что Алекс тоже едет в Москву. И возьмет им билеты на один и тот же поезд в одно купе.
Проводив в понедельник Володю и вяло помахав ладошкой вслед такси, умчавшемуся в Симферополь, подавленная Варя поплелась к санаторию.
– Варьюша!.. – удивленно воскликнул Алекс, увидев ее. – Какая ты печальная!.. Разве ты любишь своего мужа? Ты мне говорила, что нет… Что это – случайность, или нет, не так, это благодарность… Любовь как признательность… Вроде платы за добрые дела. Хотя, по-моему, они не нуждаются в оплате, и мы не должны ничего требовать взамен. Я никогда не слышал о такой любви. Отец мне о ней ничего не рассказывал.
– Он вообще тебе мало что рассказывал, – недобро пробурчала Варя. – Все гораздо сложнее твоих представлений о действительности, викинг.
– Варьюша, ты сердишься… – протянул Алекс. – Я первый раз вижу тебя такой… У тебя злые глаза и деревянные губы. В чем я виноват? В том, что еще плохо знаю жизнь? Я готов просить у тебя за это прощение!
– Не за что! – буркнула Варя. – Я одна во всем виновата!
– Ты? В том, что полюбила другого?! Ну знаешь… Это глупость, прости! Любовь – не вина, а большое счастье! Единственное на земле!
– И это тебе тоже рассказал твой папа, – пробормотала Варя. – Конечно, кто же еще… У тебя не папа, а прямо ходячая энциклопедия.
На пляже звенели оживленные голоса отдыхающих. Кто-то смеялся, кто-то визжал, гомонили дети. Все вокруг радовались и наслаждались. В общем, Крым – как раз такой уникальный, особый уголок для развлечений и удовольствий. И не случайно созданный природой в виде несколько размытого треугольника.
– Когда ты увидишь моего папу, – не унимался Алекс, – сразу поймешь, какой это необыкновенный, прекрасный и умный человек.
– А когда я его увижу? – вдруг неожиданно для самой себя выпалила Варя.
Алекс задумался.
– Варьюша, прямо сейчас, с ходу, мне трудно ответить на твой вопрос. Я знаю, ты мечтаешь уехать в Швецию навсегда… Надеюсь, со мной?.. – Он хитро взглянул на Варю. – И это обязательно произойдет. Только немного позже…
Варя вздохнула. Позже… Хорошо, она постарается набраться терпения и будет ждать столько, сколько потребуется. Она уже снова и думать забыла о Володе, спокойно покачивающемся сейчас в поезде Симферополь – Москва. Просто-напросто выкинула его из головы, отрешилась от его существования…
И помчались еще три недели ее счастливой жизни в Крыму. Рядом с Алексом, светловолосым загадочным остроносым молодым человеком, таинственным, как все окружающее дядю Витю и все с ним связанное. Они загорали, уплывали далеко в море, целовались… И часто ночевали в домике дяди Вити, где им никто не мешал и словно никто их не замечал, как мебель и половички.
Их медовый месяц быстро примчался к своему завершению…
– Варьюша, я купил билеты. – Алекс положил на стол ненавистные ей легкие бумажные прямоугольники. Проездные документы, будь они неладны. – Мы уезжаем завтра.
– А куда ты поедешь из Москвы? – спросила Варя. – Сразу полетишь в Стокгольм?
– Не сразу. Мне нужно еще съездить в Ленинград, навестить родственников… Ненадолго. Я буду тебе писать. На Главпочтамт, до востребования. А ты не забывай приходить почаще за моими письмами.
Дядя Витя, в тот день не дежуривший, отправился провожать отдыхающих до стоянки такси. Он сам нашел машину, посадил молодых и сказал на прощание:
– Жду вас обоих на следующее лето! Ты, Варвара, напиши мне, когда приедете. Чтобы знать заранее. Поселитесь прямо у нас. Зачем тебе, Алекс, голубчик, этот санаторий? Зряшная трата денег! Варюша, Володе привет передавай. Он хоть и не верил моим рассказам, а все равно парень неплохой. Счастливого пути!
Такси рвануло с места, а Варя, которой вновь неудачно напомнили о крепко-накрепко забытом муже, опять погрустнела.
– Варьюша, – взяв ее ладонь в свою руку, сказал Алекс, – все не так плохо. Просто свои ошибки приходится время от времени исправлять. А переделывать свою жизнь всегда очень сложно. Это болезненная операция. Но после нее человек выздоравливает… Все наладится. Пожалуйста, верь мне и наберись терпения.
Варя грустно улыбнулась:
– Уже поверила и набралась под завязку.
– Вот и отлично! – Алекс поцеловал ее пальцы. – Надо верить всегда только в хорошее и искать его вокруг себя. И отыскивать…
– Что же это за хорошее, если его надо искать и отыскивать? – логично заметила Варя. – Хорошее должно быть на виду и сразу бросаться в глаза.
Алекс засмеялся:
– Вот пусть тебе оно всегда и бросается в глаза!
Таксист внимательно рассматривал в зеркало своих лопочущих по-иностранному пассажиров. А прощался с ними мужик по-русски… Интересно… Видно, девка советская… Да и одета по-простому.
Варя предусмотрительно отправила в Москву все подарки Алекса бандеролью до востребования на свое имя. Дальше она что-нибудь придумает. Например, попросит Лиду – та ее не продаст! – подержать вещи и украшения у себя.
Варя недоверчиво покосилась на любопытного шофера. Сейчас начнет выспрашивать… Заподозрит что-нибудь… Потом пойдет по известному адресу, где трудятся настоящие патриоты, всерьез озабоченные безопасностью родной страны…
Но у водителя хватило ума молчать до самого Симферополя.
В купе они оказались вдвоем. Алекс, конечно, взял билеты в международный вагон. И они прилипли друг к другу еще почти на сутки…
– Мы решиль с жена пробыть медовый месяц СССР, – объяснил Алекс, тотчас начавший изъясняться по-русски с большим трудом, пытливой, вездесущей проводнице. – Тут очень мног научной фантастик! – И он хитро покосился на Варю.
– Это здорово! Вы молодцы! – горячо одобрила выбор иностранцев безошибочно настроенная девушка, мудро взращенная пионерией и комсомолом. – Конечно, у нас в Крыму куда лучше, чем в этих ваших италиях!
– Я надеюсь, тебя не придет встречать твой верный муж?.. – пробормотал Алекс, когда за окнами замелькали подмосковные поселки.
– Ты правильно надеешься, викинг. Не придет… – отозвалась Варя. – Я не сообщила ему дату приезда. Доберусь до дому сама.
На вокзале они попрощались. Алекс посадил Варю в такси и махал рукой, пока машина не скрылась из вида.
Вновь договорились переписываться через Главпочтамт. Как обычно – до востребования… Пока они еще оставались очень востребованными друг другом…
