Текст книги "Медовый месяц"
Автор книги: Ирина Лобановская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
26
– Алекс, – говорила сама с собой Варвара Николаевна, – почему ты не появляешься с тех пор? Где ты? – В комнате, надежно блокированной стеклопакетами, было чересчур тихо. – Викинг, так все плохо… Сашка совсем озверел в погоне за деньгами… Теперь он зарабатывает их в одиночку. По-моему, отыскал какое-то подпольное производство экстази, вышел на новую кривую дорогу, еще кривее и круче прежней, и торгует наркотиками вовсю. Но конечно, не признается в этом. И Катя тоже молчит. Ей в общем-то все равно. Были бы деньги… А Танечка… – Варвара Николаевна вздохнула. – Девочка брошенная. Лишь мы да Надюша… Если бы не она…
Надя действительно в последнее время очень привязалась к племяннице. Тем более, что с Таней подружился и Олег. Он был старше на два года, учился с кузиной в одной музыкальной школе, где неожиданно для всех решил заняться не только музыкой, но и пением.
– У мальчика голос, – сказали Наде, когда Олег поступал в музыкальную школу.
Абсолютный слух у него был от природы, в мать и в бабушку.
Варвара Николаевна часто садилась возле двери и слушала, как в комнате пели внуки. Два чистых, прозрачных голоса то сливались в унисон, то разделялись на два, потому что Олег обладал на редкость широким диапазоном.
Прекрасное далеко,
Не будь ко мне жестоко…
Бабушка вытерла маленькую слезинку. Танечка так жалобно просила, просто умоляла… И Олег уверенно вторил ей, готовый сделать все, чтобы эта мечта сестры не осталась затоптанной чужими ногами…
Когда Таня попала в больницу, а потом долго болела в Золотых Ключах, в квартире деда и бабушки, Олег стал пропадать у них.
– Чем вы там занимаетесь? – спросила как-то Надя.
– Разговариваем, – ответил сын.
– О чем же?
– Обо всем. Мама, а ты не хочешь послушать Таню? Как она играет?
Надя подумала и поехала к родителям на следующий день.
– Наденька! – обрадовались они. – Как хорошо, что ты приехала! А Саша надумал покупать здесь квартиру. Вчера звонил…
– Молодец! – сухо одобрила Надя, раздеваясь. – Катерине это крайне удобно.
Из комнаты вышел Олег, а за ним Таня. Надя взглянула на нее и постаралась не отвести взгляда. И так уж, наверное, все вокруг отводят…
– Что поделываете? – спросила Надя детей.
– Любуемся Мавроди в детстве, – отозвался сын.
– Кем? – изумилась Надя.
Таня улыбнулась:
– А это в нашем любимом фильме «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен» есть такой парень с видом дегенерата и постоянно с сачком на плече. Вероятно, это Мавроди в детстве. Говорят, он неравнодушен к бабочкам и даже на своих фальшивках их рисовал.
Теперь засмеялись все.
– Ты мне сыграешь? – спросила Надя племянницу.
Таня засмущалась:
– Я долго болела… Не играла… Я не знаю…
– Ничего, – приободрила ее Надя. – У меня в детстве была очень тяжелая свинка. Я прямо вся опухла. И так больно! Вы помните? – обернулась Надя к родителям. Те согласно закивали. – А Саша упорно называл эту болезнь свиньей. Очевидно, считал слово «свинка» слишком неподходящим и ласковым для такой неприятной болезни.
Таня засмеялась.
– И я очень долго не подходила к роялю. Не могла, – продолжала Надя. – А была весна, зачетные прослушивания и выступления… Я так переживала… Даже плакала… Потом однажды утром встала, вытерла слезы и подняла крышку рояля… И знаешь, он словно сам повел меня за собой… Мне показалось, что он мной руководит, подсказывает, как лучше и правильнее сыграть. А дальше я вообще забыла обо всем. И слышала только музыку. Она уже помогала мне сама. И наш белый рояль теперь поведет за собой тебя. Я поэтому так торопилась его сюда перевезти. Мне трудно объяснить тесную связь инструмента и музыканта… Ты, наверное, ничего не поняла из моих бестолковых разъяснений? Я не гожусь в педагоги…
– Очень даже годишься, – не согласился с ней Олег.
– Я все поняла, – присоединилась к нему Таня. – Я постараюсь…
В тот вечер Надя долго слушала племянницу. Олег сидел возле рояля точно так же, как когда-то сидел его отец. Надя улыбнулась, вспомнив Саню, прилипающего к стулу в гостиной на Никольской. Только теперь на старом белом рояле, перебравшемся сюда ради Тани, сидел большой плюшевый слон, Танюшин любимец.
Наконец, Таня устала и вопросительно взглянула на тетку. Олег тоже смотрел на мать – требовательно и строго. Посмей сказать что-нибудь не так!..
– Я буду сама заниматься с тобой, – решила Надя. – Музыкальную школу это, конечно, ни в коем случае не исключает.
– Так плохо? – испуганно ахнула Таня.
– Нет-нет! – торопливо перебила ее Надя. – Опять я как-то нескладно все объяснила… Наоборот, это очень хорошо! Но тебе нужно играть как можно больше и по индивидуальной программе. Я ее для тебя разработаю. И начнем заниматься. Как только я вернусь с гастролей. Но это недолго…
За ужином Варвара Николаевна спросила:
– А куда на сей раз, Надюша?
– В Италию и на Мальту. Мама, что с тобой?..
«Алекс, – думала Варвара Николаевна, – ты помнишь, Алекс, как тебе хотелось жить со мной и детьми на Мальте или в Швейцарии? Как ты мечтал об этом… В каком-нибудь маленьком государстве… На Мальте всегда тепло…»
– Варя, что с тобой? – тревожно повторил вопрос дочери Владимир Александрович.
У внуков недоуменно вытянулись мордашки.
– Нет-нет, ничего, – постаралась взять себя в руки Варвара Николаевна. – Все нормально. А когда улетаешь? Катерина, случайно, не с тобой?
Надя удивилась:
– Катя едет в Италию?
– Да, она очень устала, – с иронией произнесла мать. – И решила немного отдохнуть от трудов праведных на Средиземноморье. Пока Александр будет покупать квартиру у нас в Ключах.
– Мама…
Варвара Николаевна с досадой махнула рукой. Она давно ожесточилась на сына и невестку и не желала принимать во внимание никаких смягчающих обстоятельств.
Таня сделала вид, будто ничего не слышит и занята беседой с Олегом.
Гастроли прошли на ура. Надя даже осталась довольна собой, хотя для нее это было очень редкое состояние.
После одного из завершающих концертов в Милане к Наде на улице подошла странная женщина. Очевидно, она долго караулила и выслеживала Надю. Точечные темные глазки женщины напоминали две бормашины, готовые вонзиться в тебя при первой же необходимости и возможности. Маленький нос утонул среди двух пухлых детско-розовых щечек, явно густо нарумяненных. Мелкие кудельки а-ля пудель развевались во все стороны. В Милане выдался ветреный день. На даме был шикарный вечерний туалет, не больно пытающийся скрыть ее прелестные пухлости небрежно наброшенным сверху меховым жакетом. Хотя на Надин взгляд русской женщины, выросшей в России, восемь месяцев в году заснеженной и завьюженной, жакет смотрелся лишним. Возможно, его недавно купили, и даме хотелось покрасоваться в обновке.
Для начала она с ненатуральным восторгом – или Наде только показалось? – вручила ей вызывающе огромный букет роз. Словно от влюбленного мужчины, подумала Надя.
– Я потрясена! – заговорила дама с сильным акцентом. – Я слушаю второй раз, и каждый ваш концерт – это что-то необычайное, что-то поразительное!
– Спасибо, – сдержанно поклонилась Надя. – Вы эмигрантка?
– Мои родители уехали в Европу, когда мне исполнилось пять лет, – объяснила дама. – Мы жили сначала в Англии, потом в Бельгии. Там я вышла замуж. А потом переехали сюда… Скажите, вы имеет отношение к Александру Гребениченко?
Тема разговора наконец определилась и стала предельно ясна. Саша, старший братец… Надя напряглась и насторожилась:
– Да, это мой старший брат… А в чем дело? Вы с ним знакомы?
– Ах вот оно что… – пробормотала дама. – Нет, я его не знаю… Просто дела фирмы моего мужа… – Она неожиданно взяла Надю за локоть и отвела в сторону, поскольку пианистку терпеливо ждали несколько человек из оркестра. – Мне нужно сказать вам два слова… По секрету. Между нами… Мне бы хотелось вам помочь. Если сумею… Дело в том, что я случайно, через мужа узнала – но это абсолютно точная информация, поверьте мне! – кто устроил покушение на вашего брата.
Надя вздрогнула:
– Покушение?
Дама насмешливо взглянула на нее:
– Ну, вы же не станете отрицать, что оно было!
– Не стану, – согласилась Надя. – Но он остался жив…
– Я знаю, – все так же насмешливо пропела дама. – Пострадала девочка, его дочь, ваша племянница…
– Откуда… – начала Надя, но дама ее перебила:
– Ваш брат хорошо известен в Европе. Он связан со многими фармацевтическими фирмами. Кроме того, у нас даже прошла краткая информация о взрыве в каких-то газетах. Точно не помню, в каких именно. Так вот, учтите, – дама прищурилась, в упор рассматривая Надю, – покушение организовал его ближайший помощник и друг – некто Умберг. С помощью своего двоюродного брата по имени Денис, который, хотя и живет в Сочи, нашел киллера и все остальное. И третий их товарищ, некто Наумов, он тоже был в курсе. Но кажется, в самый последний момент отказался в этом участвовать. Впрочем, это уже не слишком точно. Вам плохо? – Дама участливо глянула на Надю. – Вы как-то сильно побледнели… Да, я понимаю, услышать такое и пережить словно заново… Вы, видно, очень любите брата?
– Ненавижу! – прошептала Надя.
Дама изумленно отшатнулась:
– Что вы сказали?!
– Что слышали! – крикнула Надя прямо в ее недоумевающее лицо. – Я его ненавижу! Спасибо вам за информацию! Большое спасибо!
И она метнулась к поджидавшим ее оркестрантам.
Значит, Портос и благородный Атос… Саня… Саня знал?! Нет, не может быть… Он не участвовал в этом. Нет, конечно нет…
А если да? Он ненавидел Сашу точно так же, как Надя… А если все правда?..
Знал… И ничего никому не сказал… Промолчал… Ведь ничего не удалось выяснить… Труп остался неопознанным.
Что же это за жизнь?.. Надя не хочет и не может так жить! Она хочет играть на рояле и слушать музыку. Она мечтает растить детей и проводить лето в Николиной Горе. Она хочет, чтобы родители не болели и жили долго-долго… Почему все так извратилось? Она не желает и не умеет жить там, где постоянно взрывают, убивают, угрожают… Где травят друг друга фальшивыми лекарствами, бросают детей и готовы продать ради денег все.
«А значит, сестрица, тебе нет места на этой земле!» – хмыкнул бы сейчас Саша.
В аэропорту Надя почти лицом к лицу столкнулась с Катериной. Та гордо вышагивала на каблуках под руку с высоким элегантным молодым человеком. Обе сделали вид, будто незнакомы, никогда в жизни не видели друг друга и встретились впервые.
«Я не хочу жить, – подумала Надя в который раз, – среди тех, кто врет, лицемерит, продается… Я не хочу, не желаю…»
«Глупо! – усмехнулся бы Саша. – Не хочешь – не живи! Решила отравиться? А Олег? Не ты придумала этот мир и его законы и не тебе его исправлять! Или привыкай. Дело твое, сугубо личное».
Знал бы он, как теперь ее личное дело тесно переплелось с его собственным…
И никому не дано сойти с колеи, начертанной для него Судьбой…
27
Наде предстояло старательно обдумать случившееся. Чтобы решить, кому и что стоит рассказывать. И рассказывать ли вообще. Почему нужно верить странной сомнительной даме, кстати даже не представившейся? Да Надя и не спросила у нее ни о чем… А жаль… Надо было поинтересоваться анкетными данными…
Рассказать брату? Нет, нельзя… И конечно, о Кате тоже. Да он этому и не поверит. А вот остальное… Дама в кудельках с ее глазками-буравчиками… Брат тотчас взвинтится, разорется и начнет выяснять отношения с Саней и Шурой, довольно удачно вовремя сбежавшим в Сочи. Дойдет до крови… Поделиться с родителями? Да им в общем-то сейчас стали почти безразличны дела сына. И вникать в них, и разбираться, и думать о них родители не станут. Им это ни к чему, надоело. Оставались Настя – ее Надя неплохо знала – да ее собственный муж…
Надя не представляла себе жизни без Сани. Тот милый, взлохмаченный от волнения мальчик, делавший ей когда-то предложение возле белого рояля и оставшийся по сей день таким же по-детски наивно-круглоглазым… Он появился когда-то возле нее, чтобы задержаться рядом навсегда. Милый вечный круглоглазый мальчик… Он так и не вырос до сих пор… Неужели мог убить?! Или промолчать об этом…
В Москве Надя, справившись о жизни мужа, сына, племянницы и родителей, тотчас позвонила Анастасии. Та чуточку насторожилась, услышав Надежду.
– Ты звонишь по делу или просто так?
– И просто так, и по делу. Как вы там поживаете с Семеном?
– Хорошо, – отозвалась Настя.
Она была редким на земле человеком, у которого якобы всегда и все обстояло хорошо. У нее был такой принцип: надо просто жить, никому ничего не доказывая, не демонстрируя и ни на что не жалуясь. И никогда никому не навязываясь. Если ее оставляли – она исчезала молча, покорно и неслышно. Иногда Надя думала, что если бы на земле все были такие, как Настасья, или хотя бы немного ее напоминали, то все проблемы исчезли бы сами собой, просто незаметно растворились бы, как сахар в горячем чае.
Шура почти перестал посылать деньги, и Настя жила на скудную помощь своих родителей. Попытка найти частные уроки в очередной раз провалилась, а работать в школе Анастасия тоже не могла. У нее не было педагогического стажа. Окончив институт, она сразу вышла замуж и сидела дома с Семеном, а потому давали ей теперь в школе жалкий девятый разряд. За эти копейки работать казалось просто смешно и унизительно, лучше пойти мыть подъезды. И Настя терпеливо ждала, когда ситуация дойдет до своего логического предела, и тогда можно будет отправляться спокойно махать шваброй, чтобы выжить.
– Тебе ведь не на что жить, – сказала Надя.
– Откуда ты знаешь?
– Саня поделился. Чай, Умберг, сволота, – его лучший дружок… Я попробую найти тебе уроки у знакомых. И вообще подумаю, чем тебе помочь. Нужно подыскать какую-нибудь приемлемую службу с неплохой зарплатой. А ты компьютер знаешь?
– Знаю, – пробормотала Настя.
– И набираешь быстро?
– Ничего…
– Это хорошо! – обрадовалась Надя. – Запасной вариант. Можно набивать тексты и дома. Были бы заказчики… Настюш, а у меня вообще-то к тебе не телефонный разговор. Я заеду, не возражаешь?
Через час Надя вошла в шикарную квартиру Умберга, оставленную им жене и сыну. За окном вольно раскинулись привилегированные Крылатские Холмы, не первый год безуспешно мечтающие взлететь.
– Да ты пока можешь что-нибудь продать, – оценила ситуацию Надя. – Вон, драгоценные безделушки! Шкатулки какие-то, статуэтки… Зачем тебе это барахло?
– Жалко, – тихо объяснила Настя. – Не безделушки, конечно… Они мне не нужны. Просто память… И еще мне кажется, если хоть что-нибудь здесь поменять, убрать отсюда, сразу начнется дурная полоса, что-то сломается… Вроде плохой приметы.
– Ну хорошо, не ломай ничего, пусть все остается как есть… Во всяком случае, до поры до времени, – согласилась Надя. – А теперь слушай сюда, как любит повторять мой братец…
Семен сидел у себя в комнате за закрытой дверью. Оттуда тихо доносилась музыка.
– Самая музыкальная комната в квартире, – шутил когда-то Шура.
– Ты слушаешь попсу? – поинтересовался он как-то вскользь у сына.
И парень ему солидно выдал:
– Если все население какого-нибудь города будет состоять только из двух молодых людей и они надумают построить в этом городе радиостанцию, то обязательно сделают целых три музыкальных канала. Один – который слушаю я, другой – который слушает мой друг, и третий – попсовый, который, естественно, мы принципиально не слушаем!
Шура смутился. Настя смеялась…
Когда Надя закончила свой довольно несвязный, сбивчивый рассказ, обе долго молчали. Спокойно постукивали часы. Глухо гудел на кухне холодильник, просто пел, как ветер за окном, надежно блокированный стеклопакетами. Пора менять компрессор, подумала Надя. Неужели Умберг не мог купить Насте новый? Сволочь… Она пристально рассматривала картину на стене. Какой-то апрельско-майский слепящий глаза пейзаж… Похоже на Шилова. Жуткая мазня. Хотя небось Умберг вывалил за нее кучу денег.
Вообще, стены в квартире Умбергов были продырявлены на каждом сантиметре. Висели картины, ковры, кашпо… «Зачем столько дырок в стенах? – думала Надя. – Всего может быть много – детей, книг, музыки, – но не дырок…»
– Ты не говорила с Саней? – спросила наконец Настя.
– Пока нет.
– А собираешься?
Надя кивнула, но без большой уверенности.
– Мне нужно знать, что он скажет.
Надя вновь кивнула. Конечно, нужно… И ей, Наде, это лишним не покажется…
К разговору с мужем она готовилась два дня.
– Саня, – сказала она вечером, присев с ним рядом. Милый круглоглазый мальчик… – Как у тебя на работе?..
Отец пристроил Саню в какую-то фирму, и, кажется, пока Наумов был доволен.
Муж улыбнулся. Простодушный Портос из России XXI века… Так смог бы или не смог?.. А почему бы и нет? Детские круглые глаза…
– Нормально, ты уже спрашивала, – немного удивился Саня.
– А ты знаешь, что тот взрыв в машине устроил Шура? – выпалила в лоб Надя.
Она не справилась с напряжением и не вынесла дальнейшей тянучки. Муж вздрогнул, скривился, потер лоб…
– Кто тебе сказал?.. Это не совсем так…
– Не совсем? Значит, почти верно… Такая маленькая полуправда… И ты знал…
– Сашка нагрел нас сразу на нескольких сделках, – возбужденно, накаляясь все больше и больше, заговорил Саня. – Положил в свой бездонный кармашек миллионы… Ты даже представить себе не можешь, какие там были деньги!
– Почему же не могу? – усмехнулась Надя. – Очень даже могу! За маленькие деньги взрывы не устраивают и бомбы никому в машины не подкладывают! Это истина!
Говорят, с возрастом у всех проходит естественное детское удивление перед миром – глаза уже больше не на что вытаращивать, все давно пройдено и известно. Но Саня этого по счастливой случайности избежал и по-прежнему, как в детстве и юности, взирал на окружающее с наивным изумлением и любопытством.
Ну можно ли сердиться на вечное дитя?.. Какое все-таки счастье, что она когда-то встретила этого лохматого юношу с широко распахнутыми глазами…
У Олега точно такие же. Очень прямые, откровенные глазищи. Только значительно светлее. И круглое, открытое лицо. Папино.
Деньги… Ох, как сомнительна их ценность! Равно как и славы… Вторая сторона медали значительно ярче и ослепительнее – в жарком пламени зависти погибают слабейшие… Сначала они, а потом уже все остальные… Сколько их распрощалось с этой землей навсегда… Теперь настала очередь Саши… Запрограммированному на успех. Называющему свою неизменную удачливость синдромом везения. Он фартовый мужик…
– Ты не понимаешь! – нервно огрызнулся Саня. – Я стал его ненавидеть… Это ужасно!.. Я ничего не мог поделать с этим чувством, не мог с собой справиться… Хотя пытался…
– Почему не понимаю? – опять улыбнулась Надя. Улыбка давалась ей с трудом. – Ты меня явно недооцениваешь. Я сама его ненавижу. И у меня это началось куда раньше, чем у тебя… И мое отвратительное чувство, и непосильная бессмысленная борьба с собой… Но чем старше мы становились, тем острее не переносили друг друга… Я всегда завидовала братьям и сестрам, которые жили мирно и дружно и любили друг друга… У нас все было наоборот. С самого детства. Только вот… Только убить его я бы не смогла… Ни при каких обстоятельствах… Разве что он угрожал бы Олегу или тебе…
– Кто тебе сказал, что я убивал?! – закричал Саня и тотчас испуганно оглянулся на дверь. Не услышал бы сын… – Я отказался сразу! Куда я должен был бежать?! В милицию? К тебе? К Насте? Или к вашим родителям?! Одно время я даже верил, что Шурка передумал. Он колебался… И не говорил мне больше ни слова. А потом… Потом ты позвонила мне на мобильник… И сказала про Таню…
Милый вечно круглоглазый мальчик…
– Значит, все правда… А я ведь сначала не поверила… Думала, вранье… Ладно, пойдем спать… Только сначала мне надо позвонить Насте.
– Насте? Зачем? – вновь испугался Саня. – Разве она тоже знает?
– Знает. Я рассказала. Не вижу смысла скрывать от нее, на что способен ее бывший муж и отец Семена. Никто не должен жить с завязанными глазами. Это несправедливо. А у нас с ней вообще группа «На-На»! Мы организовались, как вы когда-то! И как приличная неприличная часть России!
Саня смотрел в стену. Он еще многое скрыл от своей любимой Гребенки…
Например, что ему не раз после начала торговли лекарствами звонила Людмила и предлагала встретиться… Он отказался наотрез. Что Люся и Ольга самым активным образом участвовали в перепродажах… Что за день до взрыва Людочка вновь позвонила Сане и развязно сказала, что им с Ольгой все уже надоело и пора этого обдирающего всех Гребенкина попридержать, чтобы не зарывался… Остановить навсегда… Как Саня относится к этому предложению?.. Он выключил мобильник…
Надя сняла трубку и набрала номер Умбергов под настороженным взглядом мужа.
– Настюш, добрый вечер, это я, Надя. Все оказалось правдой.
Настя долго молчала. Потом прошептала:
– Спасибо… – и повесила трубку.
– Зачем ты это сделала? Как же она будет теперь жить?.. – растерянно спросил Саня.
Милый круглоглазый мальчик… Неужели в силах кого-нибудь убить?!.
– А как все живут! – жестко ответила Надя. – Как живут в России миллионы жен, сестер и матерей убийц, воров и обобравших страну крутых малых! Правда, Настя на них очень не похожа. Так что как раз за нее ты можешь не беспокоиться, молчальник!
Надя встала и пошла в ванную.
