Текст книги "Люблю трагический финал"

Автор книги: Ирина Арбенина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Издалека они видели этот «их» самолет, на который шла посадка рейса 34. Он казался игрушечным, как в «Детском мире», люди у трапа – как оловянные солдатики…

Сейчас эти люди медленной вереницей втягивались в чрево самолета… Уже спустилась сопровождающая… Сейчас закроют дверь.

И вдруг что-то случилось… Одна игрушечная фигурка, оттолкнув стюардессу, устремилась по еще не отъехавшему трапу вниз…

Человек сбежал вниз. И вслед за этим игрушечная легковая машинка, припаркованная отчего-то недалеко от трапа, вдруг ожила.

– Там что-то происходит!

Рядом с капитаном и Аней стоял старичок с биноклем на шее – наверное, из числа отъезжающих на курорт, тех, что любят наблюдать на пляже за дельфинами и девушками в бикини.

Сейчас он заинтересованно держал бинокль возле глаз:

– Ого!

– Можно на минуточку! Всего одну! – взмолилась Аня.

– Еще чего… – пробурчал господин. – Я сам любопытный. Поэтому и езжу всегда с биноклем… Купите себе такой же – и тоже всегда будете в курсе.

– Обязательно! – синхронно пообещали Аня и капитан.

Между тем машинка, словно сбесившись, разгонялась и с разбега тыкалась в шасси самолетов… И отскакивала, как мячик… И снова, словно слепая, в ярости бросалась вновь и вновь на то, что попадалось ей на пути…

Последней целью этих безумных таранов стала машина-заправщик с надписью «Огнеопасно».

– Ну, сейчас рванет! – прокомментировал господин с биноклем.

Аня с капитаном как будто смотрели футбольный матч с самого последнего ряда высоких трибун. А голос человека с биноклем, заменявший голос комментатора, дополнял сходство.

Огненный факел взвился в небо.

На ярком солнце огонь плохо виден… И издалека он тоже казался игрушечным, похожим на пламя щелкнувшей зажигалки…

Заглушая рев турбин идущего на посадку «Ил-86», взвыли сирены «Скорой», пожарных, милицейских машин… На несколько минут фантастическая какофония звуков заполнила пространство над огромным летным полем.

– Ну и музыка! – пробормотал любопытный старик с биноклем.

В здание аэропорта испуганной вереницей уже неслись пассажиры рейса 34.

Ане было слышно, как они переговаривались:

– Какой-то сумасшедший! Сидел-сидел…

– И вдруг как вскочит ни с того ни с сего! Никто его и не трогал…

– У меня прямо сердце упало, как он к выходу побежал… Сразу поняла, что не к добру.

– Стюардессу сшиб…

– А огонь какой был! Мы ведь запросто могли уже того…

– Взлететь!

– Вот именно… Взлететь! На воздух! Но только без самолета…

Больше всех возмущался случившимся немолодой грузин – представитель грузинской авиакомпании, провожавший по долгу службы рейс…

Именно на его «Жигулях», оставленных с ключами и открытой дверью ненадолго рядом с самолетом, Лагранж и отправился в последний путь.

«Может быть, последней каплей для Лагранжа стал автобус со случайным спецназом, увиденный им из иллюминатора? – думала Аня. – Увиденный именно в тот момент, когда он, чувствуя себя в ловушке, лихорадочно придумывал, как спастись, зная, что при посадке в Тбилиси его арестуют…»

Может, и так… Впрочем, кому дано знать, что может оказаться последней каплей для человека, на чью психику давит груз столь невозможных, нечеловеческих преступлений?!

Светлову мучил еще один остававшийся без ответа вопрос: где он был, если во Внуково Антон Иванович высадил его в четыре тридцать, а уехал он из Гореловки в час ночи. Разыскать Антона Ивановича и спросить? А глупо, что не сообразили узнать: не заезжали они куда-нибудь?

Дверь так долго не открывали, что Аня решила – случилось все-таки самое страшное…

Наконец послышались слабые, шаркающие шаги.

– Да, он был у меня… Свалился на мою голову посреди ночи. Да что там… Почти под утро!

Вот так! Анна, увы, угадала.

Угадала, просто используя метод перечисления…

Безжизненное, тронутое тлением тело «Аиды»-студентки покоилось на дне темницы-ямы в гараже рядом с его домом в Гореловке.

Джульетта – в морге.

Останки Кармен – в наличии.

Галя Вик – слепая Иоланта – найдена мертвой и обезображенной.

В его «репертуаре» был пробел… Непонятно оставалось, что произошло с Пиковой дамой… И Аня, не став тратить время на поиски таксиста Антона Ивановича и дальнейшие расспросы (одна только мысль о мучительнейшем диалоге с огромным количеством «ну» приводила Светлову в трепет), прямиком устремилась в Скатертный переулок…

– С вами все в порядке?

– Слава богу, в порядке…

– Точно?

Аня с сомнением оглядела – в чем душа держится?! – старую женщину.

– Точно, точно… Можете не волноваться…

– Как же не волноваться?!

– Ну, понимаете, я хитрая… Еще в детстве этот фокус придумала… Первый раз получилось случайно – само собой и вполне естественно. А когда я поняла, какое это производит впечатление на окружающих, потом уж вовсю этим пользовалась… Как что не по мне… Конфет родители не дают или во дворе дети донимают. Я – раз! – и прикидываюсь, изображаю обморок… Даже дыхание умею останавливать – я, знаете, ведь и йогой какое-то время баловалась. Хотя сегодня притворяться, право, почти не пришлось… Он натурально, милая, хотел меня убить! Состоянием аффекта это трудно объяснить…

– Натурально… – подтвердила Аня. – Это он может.

– Вот так все это выглядит! – Антонина Викторовна вдруг закрыла глаза и свесила голову набок. Старческая бледная кожа, тонкая безжизненная шея в ярком вороте японского кимоно – старушка выглядела как размороженная курица, отчего-то упакованная в новогоднюю разноцветную бумагу для подарков.

– Правда, похоже? – с удовольствием поинтересовалась пожилая дама, хитро блеснув глазами.

– Правда.

«Да, по всей видимости, это притворство старую женщину и спасло! Он пытался ее задушить – и решил, что достиг результата».

– К тому же он торопился… – продолжала Пиковая дама, – ему нужна была, собственно говоря, не я!

– А что же он хотел? – удивилась Светлова.

– Да вот… Посмотрите!

Антонина Викторовна подвела Анну к стеклянной горке, где чернели бархатным нутром раскрытые настежь коробки с углублениями.

– Коллекция его отца… Все забрал!

– Почему Тбилиси? – резко спросила Светлова.

– Что Тбилиси?

– Почему он хотел улететь именно в Тбилиси?

Дама дотронулась до висков…

– Минутку! Припоминаю… Знаете…

– Да?

– Там, кажется, живет кто-то, кто всегда был готов купить эту драгоценную коллекцию монет целиком… Коллекционер. Настоящий.

Сережа продавал монеты время от времени по отдельности. То золотой червонец, то еще что-нибудь… Но чтобы целиком и сразу, и получить хорошие настоящие деньги, которых коллекция стоит, – тут нужен особый человек, настоящий коллекционер. Человек, который понимает ценность, давно приглядывается, мечтает, можно сказать, жаждет приобрести… Таких людей, сами понимаете, много не бывает… В Тбилиси такой человек – я знаю это еще от Сережиного отца – есть.

Очевидно, ему понадобились деньги… И не просто деньги. Много денег.

– Она что же, такая дорогая, эта коллекция?

– Да с такой суммой, думаю, можно ни о чем не беспокоиться по крайней мере несколько ближайших лет! Ну, милая, судите сами…

И Антонина Викторовна пустилась в объяснения.

Вот так. Он все понял, увидев Светлову в «Делосе», почувствовал опасность – и хотел улететь из Москвы, продать коллекцию и исчезнуть… Для того чтобы достать деньги и продать коллекцию, ему надо было попасть в Тбилиси.

Но не получилось…

– Он улетел? – осторожно спросила Светлову на прощанье старая женщина.

Аня опустила глаза.

– Нет.

Сколько же раз она, Светлова, была на краю, на грани?!

Теперь ей очевидно было, что он все продумал с поездкой по Золотому кольцу.

Опасался он Светловой? Или придумал для нее сцену?

Но именно он навел Аню на мысль о совместной поездке и был рад, когда она наивно согласилась. Специально опоздал, чтобы никто не видел, что они уезжают вместе.

Или хлопоты – страшные! – задержали? Аида…

Если бы только Анна знала тогда, что было настоящей и жуткой причиной его опоздания…

Догнал он тогда Светлову уже в монастыре… В Боголюбове. А дальше… Недаром так ее встревожил тогда запах бензина.

Это было бы и в самом деле идеальное преступление. Разлилась канистра. Он успел выскочить, а она нет… Заклинило дверцу в старом автомобиле…

«Пламя, радостное, очищающее…»! Ей явно не послышалось это тогда. Прав бомж Федорыч… Ничто так не завораживало душу Лагранжа, как вид огня.

Но вмешался случай.

Взятие завода «Шишкин лес лимитед» рэкетирами.

Мария Ивановна Терминатор. Сержант…

Подробная беседа с поправившимся после покушения Дорманом многое прояснила и в истории с его секретаршей Викой, за которой, работая в театре в скромной должности стюарда, Лагранж упорно ухаживал. Именно из-за ее близости к «звездному» Дорману… Секретарша Самого!

Цвигун настолько не воспринимала всерьез своего воздыхателя, что совсем не подумала о том, что, например, много раз доверяла ему сумочку, где хранились ключи и дубликаты, в том числе и от кабинета шефа. Снять слепок, пока девушка отлучилась на несколько минут, нетрудно… Не подумала Вика и о том, что ее преданный поклонник удивительно умел подражать голосам… И не только тому, самому известному, президентскому, который, «понимаешь».

Например, Викин поклонник очень здорово, практически без изъянов, один к одному, копировал голос самого Кирилла Бенедиктовича Дормана.

Зависть, снедавшая Лагранжа, маниакальное стремление идентифицировать себя со знаменитым режиссером, заставляла его делать и маниакальные глупости. Например, сделав дубликаты ключей из сумочки Вики Цвигун, он, поздним вечером уйдя из театра, опять возвращался в него, заходил в кабинет Дормана и, расхаживая по нему словно хозяин, воображал себя режиссером «Делоса».

По-детски «играл в Дормана»!

Так и случилось, что Вика Цвигун, вернувшаяся выключить забытую кофеварку, услышала его откровения… А умение Лагранжа подражать голосу Дормана окончательно ввело ее в заблуждение и в итоге стало причиной ее трагической гибели.

Узнав от самой Цвигун – своему поклоннику она доверяла! – что она шантажирует Дормана (а это означало, что, оправившись от такого наглого наезда, Кирилл Бенедиктович непременно начнет разбираться, что к чему: кто это разгуливает по его кабинету по ночам и несет всякую околесицу?!), Лагранж поспешил избавиться от Вики.

Тем более что он был в курсе: знал и местонахождение ее дома-убежища… Имел от этого дома – все та же доверяемая ему сумочка! – ключи…

И Лагранж гениально срежиссировал Викино самоубийство.

Почему он сам подсказал Светловой, как расшифровывается надпись на Джулином зеркале? Произнес первым название ресторана «Молоток»? Играл? Хотел подставить Дормана? Хотел увести от «Делоса»? Труднее всего заметить что-то – когда это совсем рядом. Большое видится на расстоянии…

Горящие самолеты, подземелья для рабынь, облитые бензином автомобили… Петя Стариков только и делал, что хватался за голову, слушая Анин рассказ, и тяжко вздыхал.

– То есть в любую минуту я мог лишиться своей жены?! – наконец, не выдержав, возопил он.

– Да нет, – промямлила Светлова, не очень, правда, убедительно, – это только со стороны, когда слушаешь, страшно, а когда сам, то нет…

– Ну да, не жизнь, а компьютерная игра: умер, ожил, перешел на новый уровень…

– Петя, не преувеличивай…

– Вот что, Анюта… – сказал Петр, – должен тебе сообщить, что у каждого сержанта американской армии есть при себе такой аппаратик, «джей си» называется. Через спутниковую связь он передает на компьютер его местонахождение…

– Местонахождение сержанта?

– Вот именно.

– И что?

– Не понимаешь?

– Нет.

– То есть для заинтересованных лиц человек всегда в поле зрения.

– Что, известны широта, долгота? Сколько градусов? Параллели, меридианы, да?

– Ну, что-то в этом роде. В любую секунду можно узнать, где именно человек находится. Теперь поняла?

– В общем, да.

– Стоит такая штука восемьсот долларов. Ну, может, девятьсот…

– И?

– Я думаю, нам надо пойти на эти расходы.

– Но ведь у меня не будет никакой личной жизни… – засмеялась Аня.

– Зато у меня будет… относительно спокойная семейная жизнь.

Джулина душа все-таки никак не могла успокоиться, потому что ее тело никак не могло найти себе пристанище… С его преданием земле опять возникли неожиданные сложности! Причем не меньшие, чем с телом вождя мирового пролетариата…

У Елены Давыдовны было на старом, уже закрытом Головинском кладбище семейное «последнее пристанище». Там был похоронен Джулин отец, его мать. И когда Елена Давыдовна получила наконец нужные документы, удостоверяющие смерть дочери, она поехала «за местом» на Головинское.

Аня взялась проводить ее.

Женщина, заведующая кладбищенскими делами, встретила их приветливо, достала старые книги, изучила бумаги, принесенные Еленой Давыдовной, и наконец, устремив на посетителей взгляд, уже, впрочем, не такой приветливый, сказала:

– У нас записано, что ответственный за могильное место Федорова Н.Н. Так вот… Обязательно нужно ее согласие. Согласие, что она не возражает, чтобы вашу дочь здесь похоронили.

– Но это ошибка… Это ошибка: не Федорова Н.Н., а Федоров Н.Н. Ответственным был мужчина. И, видите ли, с той поры, как его назначили ответственным, прошло время, почти девятнадцать лет… Он умер. И, собственно говоря, лежит сейчас на этом самом могильном месте, за которое он назначен ответственным. Таким образом, он никак не может возражать против того, чтобы рядом похоронили его дочь.

– Ничего не знаю… – Женщина непреклонно смотрела на посетителей.

Елена Давыдовна всплеснула руками.

– Вы что же хотите, чтобы я получила согласие с того света? Или объяснения от Федорова Н.Н., что произошла ошибка и на самом деле он никогда не был Федоровой Н.Н. – ни на том, ни на этом свете?!

Женщина задумалась. Пожалуй, она понимала, что это требование даже для «нашего» чиновника чересчур.

– Принесите тогда справку. Принесите выписку из домовой книги, что по такому-то адресу никогда не была прописана Федорова Н.Н., а был прописан Федоров Н.Н.

– Боже! – Елена Давыдовна бессильно опустила голову. – Но этого адреса больше нет. Нет дома, даже переулка нет… Все сломали, перепланировали, реконструировали, переименовали.

– Ну, не знаю. – Лицо заведующей кладбищенской канцелярией стало окончательно каменным. – Ничего не знаю, ничем не могу помочь. Захоронить на этом могильном месте вашу дочь я никак не могу. Не имею права. Нужно согласие Федоровой Н.Н.

– Но это ошибка!

Елена Давыдовна начала «сказку про белого бычка» снова, по новому кругу.

– Федорова Н.Н. – это на самом деле…

Аня слушала их препирания и смотрела в окно на кладбищенский пейзаж, располагающий исключительно к высоким философским размышлениям: все мы бренны, тленны и прочее…

Бедная Джуля… Когда наконец упокоится ее душа?!

Интересно, что им всем говорил он на прощанье?

Аня смотрела по телевизору на Казарновскую в ослепительно красном платье, умиравшую на подмостках… Казарновскую-Манон. Куртизанку Манон, умиравшую поочередно то в опере Массне, то в опере Пуччини… В одной куртуазно, капризно, в другой – страстно… И слышала ее слова за кадром, сказанные некогда в интервью…

«А умирать лучше всего в опере…»

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.