Текст книги "Скрипач"

Автор книги: Инна Жарчинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц)

Глава 9

Неделя прошла на удивление тихо и мирно. Скрипач куда-то пропал. Прекратились его ночные концерты, да и сам он нигде не мелькал. Тишина за стенкой меня огорчала. Жизнь быстро вошла в свой привычный ритм, и это меня почему-то совершенно не радовало. Без Ника все стало пресным, плоским и бесцветным. Мне оставалось только удивляться тому, как я могла раньше так жить, до того, как в «Империи» увидела его. Порой мне казалось, что он переехал на другую квартиру, и сердце начинало ныть, как больной зуб. Слова умершей ведьмы уже на следующий день стали казаться мне полным бредом или талантливой инсценировкой. Нина Ивановна, видимо, так старалась убедить меня в своем магическом даре, что сама поверила в этот вымысел, за что и поплатилась.

Интересно, как она, такая ясновидящая, не смогла предугадать, что через несколько минут умрет от сердечного приступа, и даже не позаботилась о таблетках? Ладно, с ней все ясно – это ее бизнес или увлечение, не важно, но как я могла купиться на эту сказку о дьяволе в человеческом обличии? Впрочем, здесь-то как раз ничего удивительного не было. Мерзкая погода, паршивое настроение, район новостроек с темными остовами недостроенных домов и подъемными кранами, похожими на огромные виселицы – что еще надо, чтобы поверить в любую мистическую чушь?

Единственным источником раздражения для меня стал Басмач. Зловредное животное обладало таким скверным характером, что мне в первый же день его проживания в моей квартире захотелось вышвырнуть эту тварь на улицу. Но рука не поднялась. Купание котяры обернулось для меня грандиозным кровопусканием Эта сволочь так выдиралась, что следы от его когтей долго еще потом «украшали» мои руки от плеч до запястий. Но на этом его бесчинства не закончились.

У кота почти сразу появилась скверная привычка нападать на мои ноги из-под дивана, как только я ложилась в кровать.

Мне казалось, что эта импровизированная охота доставляет ему особое удовольствие, потому что я всегда громко вскрикивала от неожиданности.

Ходить в туалет котяра наотрез отказывался и в любое время дня и ночи мог потребовать, чтобы я его выпустила на улицу. При этом он орал так, что кровь стыла в жилах, казалось, что адские духи вырвались на свободу и поселились в моей квартире. А еще Басмач демонстративно кромсал мягкую мебель и с упорством, достойным лучшего применения, обрывал шторы на окнах. Я терпела и надеялась лишь на то, что когда эта ободранная зверюга обживется немного, то успокоится и будет вести себя как приличный домашний кот. Но Галку я не раз поминала самыми плохими словами, какие только могла вспомнить.

Не выдержав этих бесконечных издевательств, я однажды схватила Басмача в охапку, посадила напротив себя и, крепко держа его за передние лапы, строго сказала, глядя в его наглые желтые глазищи:

– Послушай, неблагодарная ты тварь, если хочешь жить на улице, я не против. Только тогда не возвращайся обратно после своих гулянок. И не корчь из себя гордого и независимого царя зверей, ясно? Одним словом, Басмач, если тебе что-то у меня не нравится, можешь идти на вольные хлеба, питаться на помойке и спать где придется. Но учти, этого гадства я больше терпеть не намерена.

Удивительно, но мне показалось, что Басик все понимал, во всяком случае, слушал он меня очень внимательно. Его янтарные глаза, не мигая, смотрели мне прямо в душу, как будто он в этот момент проверял, пугаю я его или серьезно говорю.

– Ма? – спросил кот, и я поняла, что он произнес что-то вроде: «Ты это серьезно?»

– Серьезнее некуда, – строго заявила я, – мне эти твои безобразия уже надоели до чертиков. Объясни, зачем ты сбросил на пол цветочный горшок, он тебе мешал, да? Вредная ты скотина.

– Угу-м, – ответил Басмач тихо.

– Будем считать, что договорились. Но если ты не согласен, то, будь так любезен, не возвращайся после очередной гулянки, ладно?

– М-да, – я ясно услышала в его голосе издевку.

– Все, я тебя предупредила, а ты делай выводы.

Наверное, если бы кто-нибудь увидел все это, то меня точно отправил бы в дурдом, но я была абсолютно уверена, что вредный котище прекрасно меня понял. И вскоре убедилась в том, что не ошиблась на его счет.

После этого нашего с ним «разговора» Бася кардинально изменил свое поведение. Охота на мои ноги прекратилась, а его душераздирающие вопли сменились коротким, но требовательным «Ма».

Легкая победа над Басмачом меня окрылила, и я вспомнила, что хотела посетить заброшенный дом и посмотреть, чем же там занимаются эти подозрительные типы. Возможно, во всем виноваты неожиданно свалившиеся на меня скука и одиночество. До встречи с Ником ничего подобного я никогда не чувствовала, а тут возникло вдруг такое ощущение, что мир опустел и вокруг не осталось ни одного живого человека. «Если он не вернется, – подумала я с тоской, – я свихнусь». Мое состояние не осталось незамеченным. Однажды ко мне подошла Анна Сергеевна – наш преподаватель по социологии – и участливо спросила:

– Азерцова, у вас все в порядке? Что-то вы мне в последнее время не нравитесь. Может, вам нужна помощь?

Я и сама себе не нравилась, но что тут можно было поделать? Пряча глаза, я почти спокойно ответила:

– Все нормально, Анна Сергеевна, у меня нет никаких проблем.

Но проблемы были, да еще какие! Ник снился мне почти каждую ночь. Я каждый вечер прислушивалась, надеясь услышать звуки скрипки. Но мой дьявольский скрипач даже не думал давать о себе знать. Он исчез, как будто его никогда и не было. Не выдержав, я решилась навестить его. Стоя перед запертой дверью, я жала на кнопку звонка и прислушивалась, нет ли в квартире хоть каких-то признаков жизни. Пустота.

Вечерами я подходила к окну и ждала, когда же он появится. Ведь не ночует же он в ресторане! Но и здесь меня ждало разочарование. Ник как сквозь землю провалился. Кошмары прекратились, но это меня больше не радовало. Без него я задыхалась, мне не хватало воздуха, света, звуков. Казалось, что я уже в могиле и весь окружающий мир не более чем выцветшая декорация. Следующим моим шагом должен был стать поход в «Империю». Но от этого пришлось воздержаться, потому что одна я туда пойти никак не могла. А если просить Галку, то мне пришлось бы все ей рассказать.

И вот я решила развеяться, посетив убежище бомжей, наркоманов и сатанистов, как их назвала Раиса. Не Бог весть какое развлечение, но сидеть дома, тупо пялясь в окно, мне надоело.

На следующий день я не пошла в университет и дождалась, когда Раиса ушла в магазин, а во дворе никого не было. Мне очень не хотелось, чтобы меня кто-нибудь увидел. Знаю я наших бабулек – потом обо мне поползут по двору слухи, что я наркоманка, сатанистка и вообще человек пропащий. А что еще могла делать приличная девушка в этой цитадели порока?

Легкой тенью выскользнув из подъезда, я направилась к выселенному дому, как раз к тому подъезду, где по ночам на третьем этаже творилось что-то, на мой взгляд, странное. Страшно не было нисколечко. Вся эта затея напоминала мне детскую игру в «Казаков-разбойников». Что могло случиться со мной среди бела дня в родном дворе?

В подъезде пахло мочой, пылью и чем-то горелым. Я прислушалась, но не уловила никаких посторонних звуков. Все верно, сатанисты, или кто они там, являются поздно вечером, а бомжи в это время шныряют по городу в поисках пустых бутылок, местных же наркоманов после убийства Светки распугала милиция, которая на всякий случай тщательно прочесала весь дом от подвала до крыши.

Перед нужной мне дверью я остановилась. Что-то мешало переступить порог, какое-то тревожное чувство.

Я осторожно дотронулась до грязной металлической ручки и тут же отдернула руку. На пальцах остались темные липкие следы, похожие на человеческую кровь или вишневое варенье. «Я здесь еще заразу какую-нибудь подцеплю», – подумала я с отвращением и, вытерев руку об стену, толкнула дверь ногой.

Рассмотреть пустую квартиру я не успела, потому что в этот момент сзади кто-то тихо подошел и ловко набросил мне на голову грязный, вонючий мешок из-под картошки. Я взвизгнула. Мой звонкий голос, который ни разу не подводил меня, застрял в горле, а вместо отчаянного вопля с губ сорвался лишь слабый стон. Я ощутила резкую боль от удара. Голова вяло мотнулась, и я провалилась в гулкую, звенящую пустоту…

Не знаю, сколько времени я находилась без сознания, потому что когда пришла в себя, то передо мной по-прежнему была темнота. Потом до меня дошло, что рот мне заклеили скотчем, руки-ноги надежно связали, а глаза завязали плотной повязкой. Я лежала спеленатая, как младенец, на чем-то мягком, пахнущем клопами. Вот только тогда мне стало по-настоящему страшно, на розыгрыш это не было похоже совершенно.

– Ты ее, часом, не убил? – услышала я незнакомый сиплый мужской голос. – Учителю не нужна мертвая девка. Для его ритуала годятся только живые.

– Слышь, Белый, ты не видишь, что ли? Дышит она.

– Не нравится мне все это, Старый. Учитель нам ничего не поручал, а инициатива, сам знаешь, наказуема.

– Белый, не гнуси, – возмутился тот, кого звали Старым, – Учитель еще и спасибо нам скажет. Он только объявит охоту, а тут мы – нате, пожалуйста, есть у нас для вас подарочек. И не надо будет рыскать по городу в поисках жертвы.

Ох, не понравились мне эти разговоры про жертву, охоту и ритуал какой-то. Почему-то сразу вспомнилась Светка с распоротым животом и перерезанным горлом. Уж не эти ли сволочи так над ней поиздевались?

Бабушка Соня всегда учила меня: «Машутка, запомни, детка, в любой ситуации надо сохранять свое лицо и держать себя достойно, потому что никто не знает, когда предстанет перед Богом. Молодые о смерти не задумываются, а старики хоть и думают, но все грехи отмолить не успевают». Легко ей было говорить. Интересно, как можно вести себя достойно, если тебя связали так, что ни рукой, ни ногой пошевелить не можешь и рот заклеен? Знала бы бабушка, в какое дерьмо вляпается ее единственная внучка, может, что-нибудь более полезное посоветовала. И ведь винить некого, никто меня в эту берлогу на аркане не тянул.

Я почувствовала, как холодные пальцы задирают на мне свитер и чем-то острым проводят линию от пупка до груди, похоже на нож.

– Слушай, а может, мы ее того, ну, сами оприходуем? – судя по голосу, это был Белый. – Но сперва трахнем. А что? Ничего так девка. Слышь, Старый, это же наша добыча, и мы сами можем распорядиться, как считаем нужным.

Я больше не могла изображать обморок и замычала.

– Смотри-ка, очухалась кукла. Боится.

– Все они боятся, – хохотнул Старый, но потом серьезно добавил: – Нет, Белый, нельзя. Учитель нам этого не простит. Он любит, чтобы все было правильно. Вот распорет ей брюхо, раскидает кишки и погадает по ним, когда нам ждать ЕГО и что делать дальше.

– Думаешь, что ОН и в самом деле к нам явится? – спросил Белый с сомнением. – Что-то я начинаю сомневаться. На фига мы ЕМУ нужны? Есть люди поинтереснее.

– Раз Учитель говорит, значит, так оно и будет. Дьявол своих не бросает. Надо только все сделать правильно, и ОН придет к нам. Слышь, Белый, а что бы ты у НЕГО попросил?

– Найду, что попросить, лишь бы ОН пришел. А что сам Учитель говорит? Что-то от него давно никаких новостей.

– Сказал, чтобы ждали и не рыпались. Учитель ЕГО слышит. Он сказал, что дьявол уже здесь, где-то рядом ходит. Скоро ОН и нас найдет, надо только все правильно сделать, чтобы вся работа прахом не пошла. Осталось еще три ритуала и все.

Это было похоже на разговор двух сумасшедших, и мне стало страшно до ужаса. Я поняла, что в любой момент эти маньяки могут сделать со мной все, что захотят, а я даже закричать была не в состоянии. От бессилия и страха меня стало знобить. Я тряслась, как в лихорадке, и ничего не могла с собой поделать.

– Смотри, она замерзла, – заметил мое состояние Белый, – может, накроешь ее курткой? Чего ты ее раздел-то?

– А чтобы потом меньше мороки было. Ничего, сейчас я ее согрею так, что запомнит на всю оставшуюся жизнь, – хрипло ответил Старый и принялся стягивать с меня джинсы, – а жизнь эта у нее будет короткой.

– Слышь, завязывай, вдруг сюда кто-то сейчас зайдет, мало ли.

– Да кому это надо? Бомжей мы в другое крыло здания выселили, они сюда боятся ходить, наркоши, те тоже к нам даже под кайфом не решаются заходить. Да и после того, как менты здесь пошуровали, наркоши не часто заглядывают в этот дом. А ты сомневаешься еще. Чуют, уроды, что с нами лучше не связываться. Слушай, а может, ОН и в самом деле уже где-то здесь, а? А давай мы сейчас девку оприходуем, вскроем ее и сами попытаемся ЕГО вызвать, а? Ты помнишь заклинания?

Я почувствовала, что в помещении, в котором мы находились, появился кто-то еще. У меня хороший слух, и мне, в отличие от моих мучителей, удалось расслышать его мягкие, кошачьи шаги.

– Так, – раздался в полной тишине тихий спокойный голос, такой спокойный, что от него у меня по спине пробежали мурашки, – что это вы тут творите, отморозки? Я ведь предупреждал, чтобы без моего ведома вы шагу не смели сделать.

– Учитель, – в голосе Белого прозвучали заискивающие нотки, – мы тут новую жертву нашли. Вернее, она сама к нам пришла. Скоро ведь ритуал, Учитель…

– Заткнись, выродок! Сколько вам можно говорить, чтобы не гадили там, где живете, а? Из-за вас, двоих придурков, менты тут всех на уши поставили. Если бы я всех не предупредил вовремя, вы бы уже сидели на нарах. Слушайте меня внимательно, – теперь голос неизвестного Учителя был не так спокоен, в нем проступили металлические нотки, – если вы мне все испоганите, то я лично с вас шкуры спущу и на барабан натяну. Ясно? Осталось совсем неумного, и не хватало, чтобы вы мне тут разрушили все, что я с таким трудом создавал. ОН где-то рядом, я ЕГО слышу. Это ОН диктует мне нужные заклинания. Скоро ОН должен появиться. Я это чувствую. Иногда мне кажется, что ОН проходит рядом со мной, но я еще пока не могу ЕГО разглядеть.

Я поняла, что пора напомнить о себе. Что же этот страшный Учитель решит со мной? Ведь приказал же он этим двоим, чтобы не трогали меня, может, отпустит?

– А что с девкой делать? – растерянно спросил Старый. – Ее же нельзя отпускать, она может про нас ментам рассказать.

Я хотела заорать, что не буду никому ничего рассказывать, лишь бы они меня отпустили, но рот у меня по-прежнему был заклеен скотчем, а мое мычание мало о чем говорило.

После его слов воцарилось долгое молчание. Или это только мне так показалось. Но время словно замерло и никак не хотело сдвинуться с места. Я с надеждой и ужасом ждала ответа Учителя. Наконец он произнес строго:

– Она никого из нас не видела. Так что ментам от нее толку не будет никакого. Ну, прошерстят еще раз дом и что? Я предупрежу всех, чтобы сюда носа не смели совать, пока все не утихнет. В городе достаточно пустующих домов, найдем место, где можно будет перекантоваться. Сейчас я ее усыплю, пусть полежит до ночи. А потом, когда народ рассосется, отнесете ее в подъезд. Знаете, где она живет?

– Знаем, – ответил угрюмо Старый, – только на фига нам ее в подъезд тащить, оставим здесь…

– Заткнись, дегенерат! Повторяю в последний раз – отнесете ее в подъезд и там оставите. Вы и так уже натворили дел, сам не пойму, почему я вас до сих пор терплю. И чтобы без моего разрешения не смели даже шагу ступить. Будете делать только то, что я вам прикажу! Я доступно излагаю? Учтите, выродки, это последнее предупреждение. Еще один промах – и не ждите пощады. Сами знаете, что от меня вам не убежать – найду везде, если надо, то из-под земли достану.

Если бы я могла, то бросилась бы на шею этому загадочному Учителю и расцеловала его, но, к счастью, я была связана. Впрочем, если бы не повязка на глазах, веревки на руках и ногах, то, скорее всего, шансов выжить у меня не было бы никаких. Мое счастье, что я ничего о них не знала и никого не видела.

Я услышала, как он подходит ко мне, потом его пальцы коснулись моей шеи. Он лишь слегка надавил на какую-то точку, и я почувствовала, как мое тело одеревенело. Теперь я не могла пошевелить даже пальцем. Вторая его рука легла мне на лоб. Легкое, едва ощутимое движение – и я вновь отключилась.

…Мне снился сон. Большой зал, освещенный дрожащим светом множества свечей. В центре зала стоял человек, он играл на скрипке. Я присмотрелась и увидела, что это мой скрипач, только немного другой. На нем была одета старинная одежда, волосы гораздо длиннее, чем в реальной жизни. Смычок порхал над струнами, легкий, будто бабочка, извлекая из скрипки удивительные звуки. А лицо у скрипача было отрешенное, он никого и ничего вокруг себя не замечал. Вокруг танцевали пары в старинных одеждах, напудренные дамы в платьях с кринолинами и мужчины в вычурных камзолах и кружевных рубашках. Все они плавно скользили по узорному паркету, не замечая стоящего в центре музыканта.

Вскоре мелодия изменилась, в ней появился новый, бешеный ритм. Музыка кружилась по залу, заполняя собой все свободное пространство. Танцующие пары уже не поспевали за ней, а мой скрипач даже не думал останавливаться. Он до крови закусил губу и гнал, гнал безумную мелодию. Люди вдруг стали надуваться, словно воздушные шары. На это было страшно смотреть. Потом раздался первый громкий хлопок – и высокий темноволосый мужчина лопнул, обдав всех фонтаном кровавых брызг.

За ним последовал другой, третий. Мне казалось, что пролился настоящий дождь из крови. Люди лопались один за другим. А где-то в стороне стояла я и за всем этим кошмаром тихо наблюдала. Тихо, потому что от шока слова застряли у меня в горле. И только когда взорвался последний танцор, скрипач опустил смычок и обратил свое внимание на меня. На лице его мелькнуло недоумение. Он подошел ко мне и спросил несколько раздраженно:

– А ты, почему ты стоишь? Почему не танцуешь? Кто ты такая?

– Как же, Ник, – растерялась я, – ты меня не узнал? Это же я, Мария. Что здесь творится? Кто все эти люди?

– Мария? – переспросил он. – Не помню. Что с тобой, Мария, почему ты не со всеми?

– Я не хотела быть со всеми, – призналась я, – потому что в толпе ты бы меня не заметил.

Он улыбнулся, и от его улыбки мне стало не по себе. В глазах вновь появились страшные желтые всполохи.

– Я заметил. Тебе легче? – потом его голос превратился в шипение змеи. – Почему ты мне не покоряешься? Что с тобой?

– Я не хочу покоряться, – испуганно прошептала я, – и со мной все нормально.

– Нет, не нормально. Все меня слушаются. А вот что с тобой?

Неожиданно он размахнулся и влепил мне пощечину. Потом схватил меня за плечи и стал изо всех сил трясти.

– Очнись! Что с тобой?!

Я открыла глаза и не сразу смогла сориентироваться, где нахожусь и что со мной происходит. Казалось, что жуткий сон продолжается. Но вскоре сквозь туман стали проступать черты лица. Ник наклонился надо мной и испуганно уговаривал:

– Маша, что с тобой? Очнись!

– Кажется, со мной все в порядке, – тихо произнесла я. – Где я нахожусь? Что случилось?

– Ты под лестницей на первом этаже в нашем подъезде, – объяснил он. – Вызвать «скорую»? У тебя что-нибудь болит?

Я все никак не могла поверить, что это он и что я уже проснулась. Попыталась подняться, но ноги подкосились и я упала бы на пол, если бы Ник меня не поддержал за талию.

– Не надо «скорую» вызывать, – попросила я. – Со мной все нормально. Я домой хочу, но почему-то не могу идти.

Не говоря ни слова, он подхватил меня на руки и понес вверх по лестнице. Я чувствовала себя неловко. Казалось, что ему тяжело меня нести и он вот-вот меня уронит.

– Не надо, – взмолилась я, – я сама постараюсь дойти. Ведь четвертый этаж. Тебе тяжело.

– Ну, – улыбнулся он, – я не такой слабак, как тебе кажется. Успокойся и не переживай. А потом ты мне расскажешь, что с тобой случилось. Ты опять танцевала?

Перед своей дверью он поставил меня на ноги и полез в карман за ключом. Чтобы не упасть, я прислонилась к стене. Когда дверь открылась, Ник вопросительно посмотрел на меня и произнес тихо:

– Я понимаю, что в прошлый раз я напугал тебя. Сам не пойму, что такое на меня нашло. Извини, я этого не хотел, как-то само собой получилось. Сейчас мне почему-то не хочется тебя оставлять одну. Ты не побоишься зайти ко мне? Обещаю, что пальцем тебя не трону.

Я кивнула, потому что в этот момент не могла говорить – меня душили слезы, которые я сдерживала с большим трудом. Он понял мое состояние и не стал задавать больше вопросов. В коридоре снял с меня куртку и сапоги и отнес на руках в спальню. Прямо в одежде положил на кровать и укрыл одеялом. Страшно мне не было. После того, что со мной произошло, я не думала, что со мной может произойти что-то еще более жуткое. Меня била нервная дрожь, Галка называет это состояние отходняком.

Ник грустно посмотрел на меня и вышел. Появился он с чашкой горячего чая, сел рядом на кровать и стал поить, как маленького ребенка.

– Это успокаивающий сбор, – объяснил он. – Тебе надо немного отдохнуть, а потом поговорим, да?

– Ага, потом, не сейчас, – шепнула я, глотая обжигающий напиток. – Скажи, где ты был? Я думала, что ты переехал на другую квартиру.

– Зачем? – удивился он. – Меня здесь все устраивает. А был я у мамы, здесь рядом, в соседнем городе. Отпросился у Гурьева и поехал ее навестить. Ей сделали операцию и я должен был быть рядом первое время. У нее была язва желудка.

– Мама? – надеюсь, он не услышал в моем голосе радости, потому что в этот момент остатки сомнений рассыпались в пыль. Ведь у дьявола не может быть мамы в соседнем городе.

– А что тебя так удивило? – спросил он, но по его улыбке я поняла, что он догадался о моих мыслях. – Неужели ты до сих пор веришь, что детей находят в капусте? Черт, как же я устал!

Я подвинулась и взглядом пригласила его лечь рядом. Он все понял, лег поверх одеяла и робко приобнял меня. Истерика сразу же пошла на спад. На душе стало спокойно. Засыпая на его плече, я была уверена, что, когда он рядом, со мной ничего плохого не может произойти. И Старый, и Белый, и их Учитель не смогут причинить мне никакого вреда.