Текст книги "Величайшие загадки и тайны магии"

Автор книги: Инна Смирнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 35 страниц)

МЕРЛИН – ВЕЛИКИЙ МАГ

В кельтской мифологии встречается немало магов и колдунов, но самый могущественный и известный среди них Мерлин. Согласно кельтским преданиям, он был чародеем, советником полулегендарного короля Артура, прожил бурную, полную приключений жизнь и под конец до смерти влюбился в обольстившую его ведьму.

Впервые странная и таинственная фигура волшебника Мерлина появляется в сказаниях Артуровского цикла. Рассказывается, что матерью его была смертная женщина, а отцом – бессмертный Дьявол. От матери Мерлин унаследовал человеческие черты, а от отца – демонические качества: способность к прорицанию и волшебству. Однако Мерлин не служил силам тьмы. Когда ребенком Артур был отдан ему на воспитание, Мерлин посвятил его в секреты естественной магии. С помощью Мерлина Артур стал полководцем Британии. После того как Артур вынул меч Брансток из камня и таким образом установил свои божественные права на престол, Мерлин помог ему получить от Озерной Леди меч Экскалибур. После учреждения Круглого стола, выполнив свой долг, Мерлин, по одним свидетельствам, просто растворился в воздухе, где он существует до сих пор как тень, общающаяся по желанию со смертными, по другим свидетельствам, удалился в громадный каменный склеп, который закрыл изнутри.

Фигура Мерлина была настолько популярна, что в Англии в XIII–XIV веках появился даже роман, перевод с кельтского, «Артур и Мерлин». А его образ, мага и чародея, на протяжении веков служил вдохновляющим примером для тех, кто пытался обрести мудрость через колдовские книги и магические трактаты средневековья. Любопытно, что в «Легендах о короле Артуре и рыцарях Круглого стола» Мерлин изображен как маг–язычник и тем самым противопоставлен Персивалю и другим рыцарям–христианам, которые ищут чашу Святого Грааля. Эти элементы язычества, чуждые ортодоксальной христианской церкви, и по сей день питают своими «идеями» современные магические группы.

ВО ЧТО ВЕРИЛИ ДРЕВНИЕ ГЕРМАНЦЫ И СКАНДИНАВЫ

Германские племена известны со времен Цезаря и Августа. Наиболее полные сведения о них сообщает Тацит (ок. 55– ок. 120) в сочинении «О происхождении германцев и местоположении Германии».

Из дошедших до нас источников известно, что древние германские племена поклонялись богам и богиням, которые, с одной стороны, олицетворяли силы природы, с другой – были племенными героями. Главным носителем магической силы был Один (Бодан), также мудрец и покровитель воинов. Помимо него в пантеон входили: Тор – бог грома с военными и аграрными функциями; Тюр – покровитель военных собраний и поединков; Фрейр – бог плодородия и мира и многие другие. Богам приносились жертвы, в том числе и человеческие.

Празднества и ритуалы совершались в храмах и священных рощах. Один из самых значительных языческих культовых комплексов был расположен в шведском городе Упсале. Находящийся в нем знаменитый храм просуществовал до конца XI века. Он был украшен золотом, изображениями трех главных божеств: бога войны, богини деторождения и бога грома. Раз в каждые 9 лет происходило торжественное празднество, причем приносились в жертву 9 различных пород животных (в том числе и человек), и окровавленные трупы жертв развешивали в священной роще, которая находилась рядом с храмом.

Древние германцы и скандинавы были народом суеверным, и мантический элемент занимал в их жизни важное место. Тацит пишет:

«Нет никого, кто был бы проникнут такою же верою в приметы и гадания с помощью жребия, как они. Вынимают же они жребий безо всяких затей. Срубленную с плодового дерева ветку они нарезают плашками и, нанеся на них особые знаки, высыпают затем, как придется, на белоснежную ткань. После этого, если гадание производится в общественных целях, жрец племени, если частным образом – глава семьи, вознеся молитвы богам и устремив взор в небо, трижды вынимает по одной плашке и толкует предрекаемое в соответствии с выскобленными на них заранее знаками. Если оно сулит неудачу, повторный запрос о том же предмете в течение этого дня возбраняется, если, напротив, благоприятно, необходимо, чтобы предреченное, сверх того, было подтверждено и птицегаданием. Ведь и здесь также принято отыскивать предвещания по голосам и полету птиц; но лишь у германцев в обыкновении обращаться за предсказаниями и знамениями также к коням. Принадлежа всему племени, они выращиваются в тех же священных дубравах и рощах, ослепительно–белые и не понуждаемые к каким–либо работам земного свойства; запряженных в священную колесницу, их сопровождают жрец с царем или вождем племени и наблюдают за их ржаньем и фырканьем. И никакому предзнаменованию нет большей веры, чем этому, и не только у простого народа, но и между знатными и между жрецами, которые считают себя служителями, а коней – посредниками богов» (Тацит. О происхождении германцев, 10).

Особенно ценились предсказания пророчиц. Этих женщин почитали и поклонялись им как существам сверхъестественным. Таковы были Веледа, Ауриния и другие жрицы, которые, по свидетельству Тацита (История, IV, 61.0 происхождении германцев, 8), считались богинями.

Кроме того, как свидетельствуют литературные произведения ни одни сказания не уделяют такого большого внимания колдовству, нигде не встречается такая вера в дела колдунов и колдуний, как в дошедших до нас скандинавских сагах.

Уже сами боги в Эдде были великими волшебниками. О том, как глубоко укоренилась практика волшебства, свидетельствует, например, сказание о Торвальде. В нем говорится о том, как христианский епископ, изобличая язычника, обливает горячей водой камень (или идола), в котором обитает мантический дух, и тем самым лишает его волшебной силы.

Помимо собственно богов, саги упоминают еще множество низших духов.

Среди них фетиры и фильгьяры – духи–хранители всей страны, местности или отдельного человека. Считалось, что их можно испугать головами с раскрытым ртом и таким образом разогнать, а это было бы для страны большим несчастьем. Поэтому в 928 году был издан закон, по которому всякий причаливший к берегу, если на его корабле находилось изображение с раскрытым ртом, должен был, прежде чем высадиться, снять это изображение. Если же кто–то хотел нанести своему недругу глубочайшую обиду, то он обращал на него так называемый «кол зависти», то есть втыкал в землю кол с лошадиной головой с открытой пастью, повернутой в сторону двора врага.

Другими личными духами–хранителями были эльфы. Они были самые разные: домашние эльфы–кобольды; водяные эльфы, непреодолимо увлекающие людей в глубину; черные эльфы, живущие под землей и охраняющие сокровища, и многие другие. Большинство из них считались созданиями дружелюбными и мирными. Но некоторые были опасны для людей. Так, согласно сказаниям, взгляд светлых эльфов причиняет смерть, они крадут детей и подсовывают на их место подкидышей. Иногда они преследуют людей из злобы, а иногда просто из озорства, что, впрочем, причиняет довольно много вреда. Эльфам приносили жертвы; и еще в XIX веке в Швеции можно было найти алтари эльфов, на которые возлагались дары за выздоровление больных.

Однако злых существ было гораздо больше. Это прежде всего великаны и тролли. Они часто фигурируют в сагах. Рассказывается, что они живут в собственной стране, лежащей к северу. Их изображают чародеями, но не всемогущими: их можно победить с помощью волшебства.

Любопытно, что хотя злые существа и были сильнее обыкновенных людей, их можно было победить оружием. И в этом смысле злые существа не были демонами, как, например, у халдеев. Если демонов халдеев можно было только изгнать с помощью заклинаний, то со злыми существами скандинавов можно было расправиться с помощью других магических действий или победить их благодаря мужеству или мудрости. Поэтому северная магия не ставила своей задачей заклинание демонов, а преследовала иные цели.

СКАНДИНАВСКАЯ МАГИЯ: РУНЫ И ЗЕЙД

Скандинавская магия была двух видов: магия разрешенная и магия запрещенная, а точнее – неодобряемая.

К разрешенной магии в первую очередь относились руны, то есть волшебные знаки, вырезанные на амулетах и талисманах. Изобретение их приписывалось древним Хримтурсару (Hrimthursar) или Йотунсу (Jotuns). А само слово «руна» происходит от корня, означающего «тайна».

Рунам приписывалось безграничное могущество. Если верить сагам, с их помощью можно направлять движение Солнца и поддерживать порядок в природе. Однако применять их людям, незнакомым с магическим искусством, крайне опасно. Так, в саге Эгиля Скалленгримсена рассказывается, как во время странствий Эгиль зашел к одному крестьянину, у которого была больна дочь. В качестве средства против болезни были применены руны, сын одного из соседей вырезал их, но после этого больной сделалось еще хуже. Эгиль осмотрел ее постель и нашел рыбью кость с рунами, которые он прочел. Он соскоблил их, сжег стружки и вырезал новые руны, которые и положил больной под подушку. Тогда она очнулась как бы от сна и сказала, что теперь ей лучше, хотя и чувствует еще упадок сил. Эгиль объяснил, что раньше были вырезаны ложные руны, которые и послужили причиной ее болезни.

Часто руны употреблялись вместе с волшебными заговорами. В этой же саге рассказывается, как во время пира у Баарда, где присутствовали король Эрих и королева Гунгильда, королева и Баард намешали в напиток разного зелья и приказали подать рог Эгилю. Тогда Эгиль схватил свой нож, уколол им руку, взял рог, вырезал на нем руны и выкрасил их своей кровью. При этом он пел волшебную заклинательную формулу. Едва он закончил, как рог разбился, и напиток вылился на солому.

К рунам нередко прибавлялась волшебная палочка, имевшаяся в арсенале народов всех стран. Исландская прорицательница и колдунья Тордис обладала такой палочкой, которая, если ею коснуться правой щеки человека, лишала его памяти и возвращала память при прикосновении к его левой щеке.

В арсенале скандинавских чародеев имелись также наговоренное питье и любовный напиток, внушавший желание, равнодушие или ненависть.

Уколом иглы колдуньи навлекали чудесный сон, который мог длиться бесконечно. Чародеи могли и сами погружаться в полное оцепенение, тогда как дух их блуждал, приняв какой–либо иной вид. Более того, чародеи могли по своему усмотрению принимать образ того или иного живого существа.

Заговоренные мечи, перед которыми ничто не могло устоять, заколдованные одежды, которые не могло пробить никакое оружие, шапки–невидимки, скрывавшие тех, кто одевал их, – все это часто встречается в «исторических» легендах скандинавов.

Но если это было колдовство более или менее дозволенное, то наряду с ним существовала магия запрещенная, основанная на знании злых сил природы и на призывании злых духов, и известная под названием зейд.

Слово «зейд», по–видимому, происходит от слов «кипеть», «клокотать», что указывает на то, что одним из компонентов волшебства был напиток, сваренный в котле. В чем состоял этот сильнейший из всех вид волшебства – неизвестно. Для его исполнения требовалось пение, зейдовый жезл, который держала в руках женщина–колдунья, и зейдовые подмостки, на которых она стояла. Зейдом занимались только женщины; мужчины считали это дело для себя бесчестным и недостойным.

Могущество чародеев, знакомых с зейдом, в глазах окружающих было почти безграничным. Одно из самых обычных их действий – поднимать и укрощать бури. Сила чародеев была столь велика, что они могли заключать бурю или тихую погоду в мешки.

Помимо этого чародеи умели вызывать ложные видения, одним взглядом убивать своего врага и все разрушать. В одной из саг рассказывается о Гунгильде, жене короля Эрика Кровавый Топор, и о двух лапландских чародейках, которые показывали ей свое искусство: «Когда они разгневаны, то даже земля отступает в страхе, и все живое, на что упадет их взор, падает мертвым». Когда же Гунгильда решила выдать чародеек Эрику, она навела на них глубокий сон и накинула им на голову мешки из тюленьей кожи, чтобы Эрик и его воины могли безопасно убить их. Точно так же Олаф Па в другой саге, застав спящего чародея Стиганди, набросил ему на голову шкуру. В шкуре была небольшая дырка, через которую Стиганди посмотрел на зеленый склон соседней горы; тотчас же это место было разрушено ураганом и на нем больше никогда не росло ни одной травинки.

Но самой ужасное, что приписывалось ведьмам, было людоедство. Такое поверье существовало не только у скандинавов, но и у других народов. Кроме того, обычным занятием ведьм были ночные собрания – шабаш, на которых они танцевали, пели и варили в котле адскую похлебку. Самым главным праздником ведьм в языческом мире считалась ночь на 1 мая – так называемая Вальпургиева ночь.

Примечательно, что на севере не было разделения на черную и белую магию. Волшебство было хорошо, если оно было направлено на пользу, и дурно, если оно должно было принести вред. Поэтому простое обвинение в колдовстве не считалось преступлением и не влекло за собой наказания, если оно не причиняло никому вреда или материального ущерба. В исключительных случаях, когда из–за колдовства наступала смерть человека, сам народ, по–видимому, карал виновного, побивая камнями. Такова была после доказания виновности судьба трех знаменитых колдунов – Катлы, Коткеля и Гримы. Однако письменные законы язычников никогда не предписывали смертной казни; обычным искуплением преступления был просто штраф.

Тем не менее можно встретить и случаи личного преследования, которое, например, предпринял ГаральдГарфагер. Этот вождь испытывал ненависть ко всякому чародейству. Один из его сыновей, Регнвальд Реттильбейн, получил от него в управление Гаделанд, выучился там магии и получил известность как чародей. Однажды Гаральд приказал Витгейру, известному чародею Гаделанда, бросить свое преступное занятие, но последний ответил, что скромный чародей не может быть очень опасным, когда сын короля сам открыто занимается чародейством в Гаделанде. Узнав таким образом о деятельности Регнвальда, Гаральд поспешно послал туда своего сына от другой жены, Эрика Кровавый Топор. Эрик поджег дом, где находился его брат вместе с восьмьюдесятью другими чародеями. Известно, что этот «карательный акт» был принят всем миром с восторгом.

Таким образом, приведенный случай свидетельствует, что скандинавы не боялись чародеев и могли не только вступить с ними в схватку, но и выйти из нее победителями.

ОДИН – ОДНОГЛАЗЫЙ БОГ, ВОЖДЬ И МАГ

Вероятно, под именем Один слились две личности: бог войны и великий законодатель Скандинавии.

Последний установил религию, приспособленную к климату и народу, дал людям счет, письменность и другие знания. Он владел высшими формами магии и в эпоху, когда руны появились в Германии и Скандинавии, был их хранителем и владельцем. Согласно легендам, Один одноглаз, так как за дар предвидения отдал второй глаз в залог.

В то же время Один – бог войны. Сам он редко принимает участие в сражениях как воин, но дарует победу и неуязвимость и учит тех, кого охраняет, неотразимым военным приемам, несущим на себе печать его вмешательства.

Многочисленные племена, жившие по обеим сторонам Балтийского моря, преклонялись перед непреодолимым могуществом Одина, перед его красноречием и славой самого искусного чародея. Веру в себя, которую он старался распространять в течение своей долгой и счастливой жизни, он закрепил добровольной смертью. Опасаясь позорного приближения болезней и немощей, он решился окончить свою жизнь так, как прилично воину. На торжественном собрании шведов и готов он нанес себе 9 смертельных ударов для того, чтобы скорее отправиться на подготовку (как он сам выразился) праздника героев во дворце бога войны.

Полагают, что Один был вождем племени, которое жило на берегах Меотийского озера до нападения Митридата и до той поры, когда победы Помпея стали грозить северу порабощением. Преклоняясь с негодованием и гневом перед могуществом, которому он не в состоянии был сопротивляться, Один увел свое племя от границ азиатской Сарматии в Швецию, где намеревался создать такую религию и такой народ, которые когда–нибудь сделаются орудием его мщения. После смерти исторический Один был обожествлен, и его личность слилась с мифологическим Одином, богом мудрости и войны, чей культ он насаждал.

* * *

Главным рассадником колдунов и колдуний считались земли, расположенные вокруг Балтийского моря. Туда за советом и помощью отовсюду стекались люди, даже из Греции и Испании. Дошли сведения, что практически в любом доме можно было найти гадателя или чародея, а жители северной Норвегии могли даже сказать, кто что делает в любом месте Земли. Столь же сильны в колдовстве были и финны. В древнем финском обществе действовали разные «специалисты»: кудесники, провидцы, ворожеи, заклинатели. Северные народы знали все волшебства.

И вот среди этих народов христианской Церкви пришлось уничтожать язычество, а вместе с ним и магию.

ИНДИЯ: НА СТЫКЕ РЕЛИГИИ И МАГИИ

У всякого народа вера избранных и толпы различается по той причине, что избранным от природы присуща способность бороться за рациональное постижение и стремиться к точному познанию [общих] начал, тогда как толпе естественно ограничиваться [чувственным] восприятием и довольствоваться частными положениями, не добиваясь уточнений.

Абу Рейхан Бируни. Индия

Каким богам поклонялись народы, создавшие в IV–III тысячелетиях до н. э. цивилизацию в долине Инда, неизвестно. До нас дошло множество глиняных табличек с изображениями людей, горбатых быков–зебу, носорогов, тигров и других животных, растений и предметов утвари. На одной из них в классической позе йога сидит человек в головном уборе, украшенном широко расставленными рогами, а вокруг него – несколько животных. Полагают, что это бог Шива, до сих пор часто изображающийся в позе йога–отшельника и считающийся покровителем животных, особенно быков.

Найдены и женские фигурки с подчеркнуто развитыми бедрами, животом, грудью, по–видимому, это богини–матери: покровительницы людей, домашнего очага, земли, колодцев, пищи и так далее, а также повелительницы болезней и злых духов. Сколько их, подсчитать невозможно, потому что в понятие индуизма входят сотни культов – арийские, доарийские, все, которые образовались в результате смешения тех и других или родились – и до сих пор рождаются – заново, когда в Индии какое–либо событие или достойный преклонения человек становится объектом культового почитания.

В представлении индийцев мир населен таинственными существами трех видов: грозные и могущественные духи, владеющие силами природы духи, проявляющие свою власть в более частных областях, не столь страшные, и так называемые «абстрактные божества», имеющие неясное, неопределенное обличье. Наиболее почитаема знаменитая триада: Брахма – вседержитель мира, Вишну – хранитель, Шива – одновременно разрушитель и воссоздатель.

Таким образом, индуизм – это пласты верований, накопившихся за много тысячелетий у многих народов, населявших и населяющих Индию. Это и их философские воззрения, и этнические понятия, предписания, регулирующие отношения между разными общественными группами и между личностью и обществом.

Индуизм – религия своеобразная. В Индии индус – это «тот, кто не является членом какой–либо другой религиозной общины, знает с детства «Махабхарату», «Рамаяну» и предания пуран (т. е. индусских былин), знает основных богов индуизма и придерживается в жизни тех обычаев, которые предписаны дхармой его касты. В пределах указанной шкалы могут быть любые комбинации: от ортодоксальной религиозности до атеизма… Единой церкви, единого руководства у общин индусов нет. На протяжении всей истории индуизма в его недрах рождались проповедники и вероучители, создавшие и возглавлявшие секты в течение какого–то времени, затем их сменяли другие, да и сами секты то ширились, то исчезали совсем, то заменялись новыми» (Гусева Н. Индия: тысячелетия и современность. М., 1971, с. 70—71).

Весьма примечательным и неоднозначным было отношение магических обрядов к формирующемуся культу. Какая–то часть магических обрядов включалась в этот культ: заговоры на укрепление царской власти, на ниспослание победы над врагом, дождя и хорошего урожая и так далее. Другая часть магических обрядов осуждалась и низводилась до положения запретного колдовства: приворотные заговоры, насылание порчи и тому подобное.

И тут наблюдается любопытный стык между религией и магией. Корни его уходят в эпоху, предшествующую индуизму, и отражены в обширной ведической литературе. Веды в переводе с санскрита означают «священное знание». Это сборники священных песен и жертвенных формул, торжественных гимнов и магических заклинаний, использовавшихся при жертвоприношениях. Когда в Индии водворилась браминская вера, в народе еще жили верования в прежде царивших демонов – ракшасов. В ведах есть упоминания о злых волшебниках – ятудхана, которые вредили своим недругам, губили домашний скот, делали особые амулеты, посредством которых и совершались злодеяния. Но были и те, кто мог противостоять колдовству и разрушить злые чары.

Таких вед всего было четыре. Ригведа (по–санскритски «риг» – гимн), содержащая славословие богам и мифо–поэтические образы и сюжеты: Самаведа, в основном варьирующая темы гимнов Ригведы; Яджурведа – «веда жертвенных формул» и Атхарваведа – «веда заклинаний». Поскольку слово «веда» понималось древними индийцами не просто как холодное рациональное знание, а с оттенком «религиозное возбуждение», «экстаз», «трепет», то можно предположительно говорить о шаманских истоках и мотивах священных песнопений–заклинаний.

Уже само название этих литературных памятников говорит о том, что ведическая религия насквозь пропитана магией. Одни и те же ритуалы могли использоваться как в религиозных, так и в магических целях. Ошибки, допущенные во время жертвоприношения, исправлялись жрецом–брахманом с помощью магических заклинаний. Наконец, сам ритуал жертвоприношения представлял собой в значительной степени магическое действие, будучи попыткой адепта воздействовать на богов. Так, например, волшебники-ятудхана пытались воздействовать на демонов–ракшасов.

Общим для магии и религии является признание обусловленности человеческого существования сверхъестественными силами. Различна лишь трактовка этой обусловленности. Для религиозного сознания характерно признание подчиненности божественной воле. Магическому сознанию свойственно стремление управлять сверхъестественными силами посредством магического закона. В результате этого культ божества заменяется определенной формальной техникой, которой владеет заклинатель. И на определенной ступени религия и магия тесно соприкасаются.

Магия сопоставима и с наукой. И ту и другую определяет общая цель – познание закономерностей бытия, дающее средства для воздействия на природу и достижения желаемых результатов. В этом смысле наука и магия – две разные стратегии поведения. Если магия основана на глобальном детерминизме, то есть все может быть причиной всего, то наука стремится выделить основные, поддающиеся проверке связи.

Литературным выражением религиозной сферы были гимны Ригведы и Самаведы, литературным выражением магической сферы – заговоры Атхарваведы и жертвенные формулы Яджурведы.