Текст книги "Величайшие загадки и тайны магии"

Автор книги: Инна Смирнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 35 страниц)

КУЛЬТ ПРЕДКОВ

Смерть была для древних иранцев важным событием, через которое нужно было пройти правильно и хорошо. И в то же время, как учили жрецы, величайшая скверна заключалась именно в мертвых телах, потому что для подавления добра нужна концентрация злых сил, и они собираются вокруг трупа после смерти. Связью, существующей между демонами и смертью, и определяются обряды, касающиеся мертвых. Известный исследователь Д. П. Шантепи де ля Соссей в книге «Иллюстрированная история религий» (Спасо–Преображенский Валаамский монастырь, 1992. Т. 2, с. 185– 186) пишет:

«Момент смерти представляет для верующего в Мазду особенную опасность, так как тотчас же являются дьяволы; следовательно, нужно употреблять все усилия, чтобы освободить от них умершего и самих себя. Заклинания и очищения, молитвы и жертвы должны помогать этому; они сопровождают мертвого до тех пор, пока еще возможно нападение со стороны злых духов.

Очищения начинаются, когда смерть еще только приближается: умирающий омывается и одевается в чистую одежду; затем приглашается жрец, который прочитывает исповедание грехов, повторяемое умирающим, и вливает ему в рот или в ухо Хаому, питье бессмертия, приготовляющее его к вечности. Когда же наступает смерть и труп еще раз подвергся очищению и положен на носилки, тогда уже к нему не может прикасаться никто, кроме людей, обряжающих его, и носильщиков, потому что уже в момент смерти Ариман посылает к смертному одру трупного друджа Назу в виде трупной мухи, и с этого времени труп подпадает под власть друджа. Чтобы отогнать демона, в комнату вводят четырехглазую собаку, т. е. собаку с двумя клоками шерсти на лбу, потому что взгляд собаки, и в особенности с такими признаками, уничтожает дьяволов (взгляд собаки, sag–did, находится в связи и с другими очистительными действиями).

Вслед за этим комната освящается, или дезинфицируется посредством огня; для этого лучше всего употреблять ароматическое дерево, вроде сандалового. Около сосуда с огнем, но не ближе трех шагов от мертвеца, сидит приглашенный жрец и не переставая читает из Авесты похоронные молитвы. Вблизи трупа должны находиться по крайней мере два человека, чтобы отгонять демонов. Вскоре являются носильщики, которые тоже постоянно должны быть по двое; они одеты в белую одежду и тщательно охраняют себя от всякого загрязнения. Труп несется ими к месту погребения на носилках, сделанных из железа, а не из дерева, и сопровождается родственниками, друзьями и жрецами. Перенесение не должно совершаться ночью, и лишь в виде исключения в дождливую погоду, чтобы демоны не были слишком сильны и чтобы священная вода не подверглась осквернению».

Вслед за этим в первый день после похорон начинается праздник в честь умершего. Он продолжается три дня, потому что через три дня душа умершего совершенно отделится от земной сферы и путь ее в далекую страну загробного мира будет окончен.

Праздник в честь умершего совершается частью в родном доме, частью в ближайшем храме Огня. Невдалеке от дома умершего, в том месте, где тело его лежало перед тем как его унесли, зажигаются огонь, который горит три дня, и лампа, горящая девять дней; тут же ставится кружка с водой, в которую родственники умершего каждое утро и каждый вечер приносят свежие цветы. В течение этих трех дней ближайшие родственники умершего должны воздерживаться от всякой мясной пищи и вообще в доме не приготовлять пищи. В доме ежедневные молитвы справляются с особой торжественностью и сопровождаются многочисленными патетами и воззваниями к Сраоше. Но высший пункт домашнего празднества состоит в церемонии, происходящей вечером, с того времени, когда появятся звезды, до полуночи. Она называется Афринган, или праздник благодати, и празднуется в честь Сраоши. Оба жреца, Цот и Распи, сидят друг против друга и держат в руках цветы, читая в то же время атемвогу и другие молитвы; в этот праздник поется гимн дахма афритиш, благословение праведного.

Празднование в храме, начинающееся в следующий день, носит характер заупокойной службы; священнодейственная его часть заключается в принесении в жертву Сраоше хлеба. Плоская лепешка, драона, или дорун, от которой произошло и название самого праздника и относящихся к нему гимнов, Срош Дорун, раздается потом всем участникам жертвоприношения; затем следует жертва Хаомы и чтение из Ясны или из Вендидада. На третий день жрецы, родственники и друзья собираются на общий праздник, при котором главную роль опять играет патет; потом раздаются подаяния бедным и сообщаются документальные сведения о пожертвованиях, сделанных умершим в пользу общины, сопровождаемые, если они велики, благодарственными чествованиями умершего со стороны общины.

На четвертый день с рассвета празднование достигает своего наивысшего развития; в этот самый момент определенно решается судьба души; поэтому надо быть неутомимым в молитвах и щедрым на жертвы; еще раз Сраоше приносятся в дар лепешки дорун, а также приносится жертва фравашим праведных. Этим оканчивается религиозная часть праздника, и участники его могут щедро вознаградить себя за все понесенные ими труды. В числе подарков, раздаваемых во время пира, находятся одежды для жрецов и для бедных; если не давать их жрецам, то на страшном суде умерший явится нагим и должен будет стыдиться перед другими.

Цель всего этого состоит в том, чтобы помочь душе при ее путешествии на небо» (Шантепи де ля Соссей Д. П. Иллюстрированные истории религии. 1992. Т. 2, с. 187—188).

МИТРА

Происхождение персидского Митры неизвестно. В переводе это слово означает «друг» Вероятно, в глубокой древности под этим именем скрывался благотворный дух, приставленный к Солнцу, которому поклонялись вместе с Солнцем, отнюдь вначале не смешивая его с ним, и который был главным ходатаем и посредником между Ахура–Маздой и людьми. Постепенно понятие о Митре исказилось, ему ложно приписали свойства божества, и со временем древние иранцы стали признавать под именем Митра – Солнце, а его подобием на земле – Огонь.

Через посредство магов молились тому и другому. Обычно молящиеся в сопровождении магов шли на гору, ведя за собой жертву (преимущественно коня), убранную миртовыми, лавровыми или тамариновыми ветвями.

На вершине горы жертву зарезали, подстилая под текущую кровь охапку клевера и раскладывая на них куски мяса жертвы. Мясо жертвы съедали, землю поливали смесью растительного масла, меда и молока. «Мясо жертвы – на съедение людям, – говорили при этом. – Душу ее – богу!»

К началу нашей эры культ Митры получил широкое распространение, особенно в восточных провинциях Римской империи. Его отождествляли то с Ахура–Маздой и божеством Солнца, то с Юпитером, то с тем мессией–спасителем, который упоминался в эсхатологических пророчествах иудеев. В честь Митры устраивались мистерии, строились ритуальные сооружения – митрейоны. Примечательно, что святилища этого культа всегда находились в подземельях; одно из них, удивительно хорошо сохранившийся храм Митры, был открыт под церковью Св. Климента в Риме.

Митра – божество солярное. Его вступление в созвездие Овна возвещало людям пробуждение природы, в созвездие Весов – наступление холодов. А день рождения Митры отмечали ежегодно в день зимнего солнцестояния – 25 декабря (позже – день рождения Христа). Любопытно, что верующие в Митру имели обыкновение причащаться хлебом и вином, символизировавшими его тело и кровь. Позже эти и другие детали нашли свое отражение в христианстве.

Выход на передний план культа Митры в качестве своего рода alter ego Ахура–Мазды сыграл немалую роль в том, что зороастризм уже на рубеже нашей эры был прежде всего связан с почитанием Солнца и Огня. Храмы зороастрийцев были храмами Огня, поэтому их и стали именовать огнепоклонниками.

* * *

Зороастрийские маги оставили много последователей. Так, Диоген Лаэрций (II–III вв. н. э.) называет магом Османа, Астрампсиха, Гобрия, Пазатеса. Плиний – Апускора и сообщает имя того мага, который сопровождал Ксеркса во время его похода в Грецию и ввел в Элладу магическое искусство – Остан. Эта преемственность продолжается. И теперь еще представители зороастризма в жреческом сане поддерживают священное пламя в храме огнепоклонников в Бомбее.

МАГИЯ ИСЧЕЗНУВШЕГО НАРОДА

Они ревностно изучали науку о богах.

Диодор Сицилийский

А народ этот более всех других привержен религиозным обрядам, тем паче что отличается особым умением их исполнять.

Тит Ливий, V, 1, 6

Этрурия – древнее, государство в центре Италии, достигшее расцвета еще до возникновения Рима.

Об этрусках известно немного. Отдельные сведения о них можно найти в произведениях Варрона, Цицерона, Витрувия, Сенеки Младшего, Плиния Старшего, Макробия и других авторов. Основополагающий труд по истории этрусков в 20 томах был написан около двух тысяч лет тому назад римским императором Клавдием. Но его сочинение погибло при пожаре знаменитой Александрийской библиотеки. И большая часть существующей информации об этом загадочном народе почерпнута из находок археологических раскопок и дешифровки древних этрусских надписей.

Из дошедших до нас источников известно, что этруски не были единой нацией. Каждый город был маленьким государством, которое вело собственную политику. И в конце концов в результате вековой борьбы римляне подчинили себе Этрурию. Впоследствии римляне, желая доказать, что они произошли от богов, постарались стереть из памяти человечества следы существования этрусков.

Однако, исчезнув, этруски оказали влияние на жизнь своих завоевателей. Так, в Риме после падения этрусского государства правили цари этрусского происхождения. Культура же того исчезнувшего народа вышла за пределы Италии и прослеживается в последующих веках. Христианский писатель IV века Арнобий (VII, 26) называет Этрурию «родоначальницей и матерью всех суеверий».

«ЭТРУССКОЕ УЧЕНИЕ»

По преданию, знания этрускам передали сами боги. Согласно легенде, рассказанной Цицероном, этрусский землепашец, работавший в поле возле города Тарквиний, случайно провел более глубокую, чем обычно, борозду. Из нее вылез божок Таг с детским лицом, но мудрый, как старец, и обратился к пахарю с речью. Тот испугался и поднял крик. На зов сбежались люди. Они выслушали Тага и записали его слова в священные книги. Позже учение Тага, так называемые книги Тага, первоначально изложенное на этрусском языке, было переведено в стихотворной форме на латинский язык. Поздние римские авторы считают, что учение Тага было изложено в книгах гаруспиков, ритуальных и других книгах и наряду с правилами гадания содержало сведения о молниях, землетрясениях и чудесах плодородия. Сам же Таг, выполнив свою миссию, то есть предсказав этрускам будущее и обучив их своей науке, умер.

Искусству прорицания научила этрусков нимфа Бегое. Она преподала им сложную «науку» толкования молний, которые считались божественными знамениями, и дала кое–какие практические знания, например, научила измерять поля. Изложенные Бегое принципы также были записаны в священные книги.

В дальнейшем оба учения – Тага и Бегое – постоянно обогащались опытом жрецов, наблюдавших за жертвенными животными и молниями, и дополнились обширной религиозной литературой.

Священные книги были троякого рода. Согласно Цицерону, этрусская сакральная доктрина излагалась в книгах гаруспиков, книгах авгуров и в ритуальных книгах. В первых давались подробные указания, как узнать волю богов по внутренностям жертвенных животных. Во вторых истолковывались божественные знамения, насылаемые с помощью молний. В третьих – наиболее многочисленных – говорилось, как закладывать города и строить храмы, как управлять государством. По разъяснению грамматика II века н. э. С. Помпея Феста, эти книги «содержали религиозные правила основания городов, освящения алтарей и храмов, а также указания о распределении триб, курий и центурий, организации войска и обо всем, что относится к миру и войне». К третьей категории относятся и книги мертвых, рассказывающие о смерти и посмертной жизни, объясняющие некоторые предзнаменования. Позднейшими авторами упоминается, в частности, книга об «Ахеронтовых жертвоприношениях», предопределявших судьбу на 10 лет. Об этом же произведении упоминает и Арнобий, он пишет: «Этрурия обещает в Ахеронтовых книгах, что при принесении крови определенных животных определенному божеству обожествляются души и уходят от закона смерти».

Священные по своему характеру этрусские книги не были чисто практическим руководством. Судя по сообщениям античных историков, в них излагались взгляды на сотворение мира, на судьбу и другие вопросы, волнующие человечество с древних времен.

Римлян интересовали книги этрусков, и многие из них были переведены на латынь.

САКРАЛЬНАЯ ВЛАСТЬ ЦАРЯ

Предания утверждают, что правители этрусского города Тарквиний были и царями Рима. И те атрибуты, которые связывают с римским господством, на самом деле – этрусские. Греческий географ Страбон (ок. 64/63 г. до н. э. – 22/24 г. н. э.) пишет: «Утверждают, что триумфальные и консульские украшения и вообще украшения должностных лиц были перенесены в Рим из Тарквиний, так же как фасции, топоры, трубы, священные обряды, искусство гадания и музыка, поскольку римляне применяют ее в государственной жизни» (Страбон. География, V, 2, 2).

Вместе с атрибутами римляне унаследовали от этрусков и сакральный характер царской власти. Так, согласно описанию христианского богослова Тертуллиана (ок. 160 г. – ок. 222 г.), в «этрусской короне» были воспроизведены из золота листья и желуди Дуба. Дуб считался символом небесного божества. Зевсу был посвящен дуб древнейшего святилища в Додоне. Культ дуба был и у этрусков. В Риме во времена Тарквиниев (VI–VII вв. до н. э.) имелся дуб, священность которого удостоверялась золотой табличкой с этрусскими письменами.

Символом власти этрусских царей был и скипетр. Орел на его вершине олицетворял бога неба. Орел считался птицей Зевса, который, согласно греческому мифу, мог сам превращаться в орла. Орел был вестником бога Солнца. В легенде о воцарении Тарквиния Древнего царскую власть ему предсказывает орел, который буквально упал с неба на его голову.

Еще одним атрибутом власти у этрусских царей, а затем и римских консулов был двойной топор. Греки называли его лабрис. От слова «лабрис» происходит слово «лабиринт». В этрусском мире лабрис был связан с культом мертвых. Он изображался на погребальных стелах, в частности на стеле Авла Фелуска. В вытянутой руке покойный держит двойной топор. Плиний Старший называет грандиозную гробницу Порсенны в Клузии «лабиринтом». Лабрис был в то же время и символом царской власти. Царь, как и Зевс, получил власть от богини–матери, владычицы природы, рождения и смерти, госпожи лабиринта. Лабрис в руках царя служил орудием, с помощью которого он мог казнить людей, принося человеческие жертвы подземным богам.

Сакральный характер царской власти проявляется и в религиозных обрядах и праздниках, заимствованных у этрусков римлянами.

Наиболее примечателен праздник регифугий («бег царя»), отмечавшийся 24 февраля и связанный с жертвоприношением богам подземного мира – манам. Церемония состояла в том, что царь, принеся жертвы, убегал с форума. Бег царя может быть понят как опасение соприкоснуться с манами, которые должны были выйти из своих подземных жилищ на запах жертвы. В подтверждение такого понимания говорит ряд строгих запретов на контакт со всем, что связано со смертью, накладываемых на носителя сакральной власти – царя–жреца.

Таким образом, в представлении этрусков, а позднее и римлян власть царя была дана свыше и освящалась магическими обрядами.

ОСНОВАНИЕ ГОРОДА

Построение городов было существенной частью учения Тага. Приписываемые ему книги содержали наблюдения за небом и небесными явлениями, которыми руководствовались жрецы при основании городов и храмов.

В полдень, когда воткнутый в землю кол не давал тени, жрец занимал место, откуда открывался широкий кругозор, и, таким образом, оказывался в центре «священного пространства». Найдя север, где, согласно учению Тага, обитал верховный бог неба Тин, жрец поворачивался к нему лицом и мысленно проводил глазами линию, соединяющую его с богами. Продолженная за его спиной, она составляла главную линию сакрального пространства, которую римляне неукоснительно проецировали на территорию своих городов и военных лагерей. Затем жрец мысленно проводил жезлом линию, строго перпендикулярную первой, в направлении восток–запад. После перенесения ее на плоскость образовывался крест, обозначавший на письме латинскую букву X. Деля каждый из четырех секторов на две части, жрец получал 8 участков, а при новом делении еще на две части – 16 частей. Цифры 4, 8 и 16 играли особую роль в этрусской религиозной символике.

Разграниченное таким образом пространство римляне называли «темплум» (отсюда английское temple – «храм») и считали его в своей религии этрусским заимствованием.

Наиболее полно передал этрусское представление о темплуме римский ученый I века до н. э. Варрон. По его мнению, templum – это как бы храм из трех ярусов – неба, земли и подземного мира. Эти ярусы расположены симметрично.

Представление о том, что структура города, построенного людьми, должна быть в идеале отражением небесного, установленного богами порядка, существовало не только у этрусков, но и у халдеев, древних евреев и других народов.

В этрусском ритуале основания города это представление о городе как модели небесной структуры имело первостепенное значение. Согласно Варрону, «многие города Лация основаны по этрусскому ритуалу, иначе говоря, упряжкой, состоящей из быка и коровы, которые двигались слева направо, проводя борозду плугом (если религия позволяла это делать с помощью ауспиций) с целью сооружения рва и стены». Древнегреческий писатель Плутарх (ок. 46– между 120 и 130 гг. н. э.) дает следующее описание основания Рима Ромулом:

«Он вызвал из Этрурии людей, которые дали ему подробные сведения и советы относительно употребляющихся в данном случае религиозных обрядов и правил, как это бывает при посвящении в таинства. Возле нынешнего Комиция был вырыт ров, куда положили начатки всего, что считается по закону чистым, по своим свойствам – необходимым. В заключение каждый бросил туда горсть принесенной им с собою с родины земли, которую затем смешали. Ров этот по–латыни зовут так же, как и небо, – мундус. Он должен был служить как бы центром круга, который был проведен как черта будущего города. Основатель города вложил в плуг сошник, запряг быка и корову и, погоняя их, провел глубокую борозду, границу города. Кто шел за ним, должен был заворачивать борозды, проведенные плугом книзу, наблюдая за тем, чтобы ни один комок не лег по другую сторону борозды. Эта черта означает окружность городской стены и называется с выпадением некоторых букв «помериум» вместо «постмериум», т. е. пространство вне и внутри городской стены. На месте предполагаемых ворот сошник вынимал и приподнимал плуг, вследствие чего оставалось пустое пространство. На этом основании вся стена, кроме ворот, считается священной: ворота не считаются священными, иначе религиозное чувство не позволило бы в таком случае ввозить или вывозить то, что необходимо, но считается по закону чистым» (Плутарх. Ромул, XI).

В другом произведении Плутарх уточняет, что бык и корова должны быть белого цвета, так как это цвет угодный богу. А сами бык и корова символизировали небесную пару Тин и Уни, брак которых обеспечивал благополучие народу.

Лемех плуга, проводившего священную борозду, делался из меди. Примечательно, что борозда, проводимая плугом на месте будущих рва и стены, должна была, согласно этрусскому ритуалу, очертить окружность. А сама священная борозда и сооружавшиеся на ее месте вал и ров составляли священную городскую границу, которая находилась под покровительством богов. Переход через нее или застройка считались религиозным преступлением, обрекавшим нарушителя на смерть. Вот почему Рем, согласно легенде перепрыгнувший через стены Рима, был убит Ромулом. Рассказ об этом можно найти у Тита Ливия (I, 7): «… Рем в насмешку над братом перескочил через новые стены, и Ромул в гневе убил его, воскликнув при этом: «Так да погибнет всякий, кто перескочет через мои стены». Именно поэтому, чтобы проклятие богов не настигло тех, кто вступил в город с мирными намерениями через ворота, при проведении городской границы на месте будущих ворот жрец поднимал лемех плуга, прерывая тем самым борозду.

В этрусский ритуал основания города входило также сооружение в его центре ямы, в которую бросалась земля, приносимая каждым новым поселением со старого местожительства. Французский исследователь Оюстель де Куланы писал: «По традиции, чтобы основать Рим, Ромул роет яму и кидает туда горсть земли, принесенную с Альбы. Каждый из его соратников также бросает туда немного земли из страны, откуда он пришел. Для каждого из них эти горсти земли являются символом священного края, где погребены его предки и к которому привязаны их души. И, бросая в яму горсть земли со своей прошлой родины, они верили, что заключают туда и души своих предков» (Fustel de coulanges. Le cite antique. Paris, 1919, p. 154).

Любопытно, что около некоторых этрусских храмов были ямы, которые считались входом в Аид и куда складывали приношения. Так осуществлялась связь между жителями земли и силами подземного мира.

Вся территория города считалась священной, если город был правильно основан и в нем поддерживался постоянный порядок с помощью магических ритуалов.