Текст книги "Ставка на Проходимца"

Автор книги: Илья Бердников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

О том же, что автопоезд, в отличие от того же БТРа, амфибией не является и, соответственно, плавать не может, я предпочитал не задумываться. Ну не покроет ведь пустыню полутораметровый слой воды! Хотя, если учитывать, что полуметровый уже покрыл…

«Скания» ощутимо подпрыгнула, наехав на какое-то препятствие. По воде, залившей каюту, прошла волна и хлюпнула о стену. Из кабины послышался голос Санька, умолявшего Данилыча ехать помедленней. Что ответил ему Данилыч, я не знал, так как в этот момент узкая дверка из каюты в прицеп приотворилась и вода радостно устремилась в образовавшуюся щель, сопровождаемая изумленным восклицанием Имара.

– Вода?! – Пионец вошел, держа в руке законченные сандалии. Вот только вряд ли сейчас они нужны были Люське: при нынешней ситуации резиновые сапоги оказались бы уместнее.

Я проводил взглядом остатки мутного потока, с журчанием покидавшего каюту, и потянулся за своей сумкой, лежавшей, к счастью, на полке верхнего яруса.

«Сканию» снова ощутимо тряхнуло: Данилыч определенно не желал сбавлять ход. Хотя ему было виднее. Я натянул сухие джинсы и, не надевая кроссовок, снова переполз в кабину.

– Вон, вон они! – шипел Санек, тыча пальцем в лобовое стекло. – Смотри – правее камень торчит! Бери влево! Блин, пропали… Не! Вон спины!

– Чего тут у вас? – спросил я, усевшись за спиной Данилыча.

– Да твари какие-то по воде скачут! – выпалил Санек. – Мы с Данилычем подумали, что они лучше знают, где посуше, вот и решили за ними ехать!

– Так, может, они сейчас в горы выкарабкаются, и все, – заметил я. – А мы что: совсем потерялись?

В этот момент ослепительный свет залил кабину, снова стало темно, только в глазах плавали разноцветные круги. Потом грохнуло так, что мне показалось, будто кабину пополам разорвало.

– Ах-хренеть!!! – прорвался в запаниковавшее сознание голос Санька. – Вот это гроза! Нужно просчитать ее центр по времени от вспышки до раската, засекай, Леха!

Вспышка и гром ударили практически одновременно. Казалось, небо обрушилось. Санек, забавно открыв рот, таращился на меня, показывая большой палец, мол – во бабахнуло!

– Чего веселитесь, дураки! – раздраженно обернулся Данилыч. – Мы же как металлический прыщ на равнине! Сейчас в нас угодит – обхохочемся!

– Данилыч, там проход между скалами! – вскинулся Санек, не обращая внимания на ругань шофера. – И эти твари туда повернули!

Я наконец-то – дождь слабее стал, что ли? – разглядел впереди в свете фар мокрые черные спины каких-то крупных животных. По размерам – не меньше наших быков или, скорее, носорогов. Животные неслись сломя голову, взбивая конечностями пену, поднимая волны. Я представил себе, как выглядит со стороны наш, автопоезд, вздымающий две волны, подобно древнему броненосному крейсеру, пронзающий ливень сиянием фар, рычащий дизелем…

И словно преследующий добычу.

Несомненно, что животным мы представлялись ужасным чудовищем, жаждущим сожрать их со всеми рогами и копытами или что там у них еще есть. Я бы на их месте потерял память от ужаса. Похоже, что они и потеряли: одна из черных тварей, пытаясь спастись от преследующего ее светящегося зверя, прыгнула вбок и стала карабкаться вверх по стене ущелья, которым мы пробирались. Тварь была весьма массивной и, конечно же, тяжелой, поэтому она не поднялась и на пару метров, как потеряла равновесие и опрокинулась на спину, прямо на капот «Скании». Автопоезд получил хорошую оплеуху весом в полторы-две тонны, отчего кабину занесло в сторону, и она подпрыгнула, наехав на какую-то возвышенность, скорее всего – каменную плиту. Я вообще удивлялся, как мы умудряемся ехать до сих пор, по скрытой водой поверхности, лишь изредка попадая на сравнительно небольшие валуны. Наверное, мы все-таки придерживались отмеченной белыми камнями-вехами дороги, что была хорошо расчищена какими-то заботливыми людьми от всяких неровностей. Теперь же кабину «Скании» перекосило так, что Санек свалился на правую дверь, оказавшуюся внизу, а Данилыч повис над ним, хрипя и цепляясь за рулевое колесо и кресло. Мне же было проще: я, лежа на нижней койке, уперся ногами в правый борт кабины и, когда ее завалило на бок, оказался практически вертикально стоящим на ногах. Кабина раскачивалась, и я низом спины ощутил, что весь автопоезд, забравшийся левой половиной колес на скальный уступ, вот-вот опрокинется.

– Ёкэлэмэнэ!!! – Санек, похоже, панически боялся, что водитель свалится ему на голову. – Ты там не падай, Данилыч!

Данилыч матернулся и, изогнувшись, оперся ногой о выступ приборной панели, что позволило ему высвободить руку и пристегнуть себя ремнем безопасности, подтверждая поговорку, что лучше поздно, чем никогда…

– Вы там держитесь! – громко предупредил он, обращаясь, по-видимому, ко всем пассажирам автопоезда. – Я сейчас попробую сдернуть нас задним ходом!

Он действительно умудрился снова дотянуться до педалей, переключил коробку на заднюю передачу и начал плавно давить газ. «Скания» закачалась еще сильнее, но полный привод делал свое дело: задние пары колес стали стаскивать автопоезд с возвышенности.

– Хорошо, моя умная девочка, – пробормотал Данилыч машине. – Давай еще чуть-чуть…

Хрясь!!!

В автопоезд, перегораживающий узкое ущелье, сзади врезалось что-то тяжелое, имеющее, ко всему прочему, немаленькую скорость. «Скания» дернулась, качнулась, Данилыч непроизвольно выжал газ, и в этот момент в нас влепились еще два тяжеловесных подарка. Такого дисбаланса автопоезд не выдержал и окончательно повалился на борт. Санек что-то заорал, рванулся от приближающейся к нему поверхности воды… Удар! Треск и скрежет протестующего металла! Из каюты донесся пронзительный панический визг. Женский, конечно. Я же не мог допустить мысль, что так визжит Имар!

Санек зря орал: стекло с его стороны не лопнуло, и он остался сухим, да и Данилыч не рухнул ему на голову, а повис нелепой раскорякой, болтаясь под левой дверью, что стала теперь потолком. Даже фары не погасли, хотя и мигнули подозрительно пару раз.

– Данилыч, – потянулся я к водителю, – ты в порядке?!

Данилыч покряхтел, посипел… и разразился длинной многоярусной, с завитушками, тирадой, из которой «гребаная коромыслом хренотень» была самым слабым, наверное, эпитетом.

– Оф-фигеть!!! – Опомнившийся Санек был в полном восторге от ораторского искусства Данилыча. – Ничего себе речь толканул! Научишь меня, сэнсэй? Впрочем… ты ведь все-таки нас уронил, Данилыч!

– Иди на хрен! – уже вяло отозвался Данилыч. – Проверь, как там девчата…

– Мы здесь! – пропищал из люка переходника Люськин голосок. – Это мы ведь опрокинулись, да? А что означает «архипедофи…».

– Люсь, – перебил я любопытную не в меру сестренку, – Ками и Имар в порядке?

– В порядке, – пробормотала Люська. – Только я синяк, похоже, набила. А как мы теперь…

Все еще висевший на ремне безопасности Данилыч с шумом выдохнул воздух, и я поспешил загнать сестру в каюту под предлогом наведения порядка.

– Давай-ка мы тебе поможем, – подпустив примиряющих ноток в голос, сказал я водителю. – Санек, помоги…

– И ведь всего второй раз за всю жизнь со мной такое! – сокрушался Данилыч, пока мы с Саньком помогали ему отцепить ремень безопасности и спуститься из кресла. – Первый раз, когда на ралли я по склону оврага пошел, для обхода соперников…

Я не мешал ему говорить: пусть выразит хоть немного словами ту боль и огорчение, что терзали его, опрокинувшего автопоезд профессионального водителя. Это примерно так же, как страдания ковбоя или казака, что погубил по нелепой случайности своего любимого боевого коня. Впрочем, «Скания»-то погублена окончательно не была, и все последствия аварии могли бы быть полностью исправлены, вот только где мы возьмем в этой пустыне ремонтную команду? Н-да, вопрос.

– Так что же, Алексей, – тихо сказал Данилыч, не поднимая головы. – Ты сможешь нас провести без транспорта?

Я сначала не понял, о чем он говорит. Мысль о том, что группу людей можно провести через Переход без всяких транспортных средств, ни разу не возникала в моей голове. А ведь Инспектор Доминик так и провел меня в Новый Свет: пешком, по распадающейся Дороге…

– Я попробую, – сказал я нерешительно, но совладал с собой и твердо произнес: – Сумею, можешь не сомневаться.

Данилыч немного расслабился после этих моих слов, поднял голову, огляделся.

– Чайку бы еще сейчас испить горяченького, а?

Интерком не работал, не выдержав испытания аварией, и мне пришлось отправиться в каюту, чтобы дать необходимые распоряжения. В каюте, несмотря на отчаянные усилия девушек, царил полный хаос: личные вещи, запасы провизии из стенного шкафчика, различная дребедень, которая взялась непонятно откуда, – все валялось на борту, который раньше был стеной каюты, а теперь стал полом. К тому же герметизация двери из каюты наружу оказалась нарушена, и в каюте было воды по щиколотку. Вода жизнерадостно журчала и шустро прибывала, упругим бурунчиком обозначая место течи. Люська и Ками суетились, пытаясь заткнуть течь подручными средствами, но выходило у них плохо, видать, из-за недостатка опыта. Маня, естественно, им и не пыталась помочь: ее и в помине в каюте не было. Вероятно, хитрое животное осознало, что верхняя полка, ставшая теперь вертикальной, не убережет ее от намокания, и перебралась в сухую часть автопоезда.

Я было с умным видом открыл рот, чтобы поведать, как матросы при небольших пробоинах накладывают наружный пластырь на борта судов, но вовремя вспомнил, что борт-то как раз нам и недоступен: «Скания» лежала именно на нем. Так что подобраться снизу вряд ли получится. Чтобы оправдать открытый рот, я предложил девушкам перебраться в остальную часть прицепа и забрать с собой все необходимые вещи. К тому же я намекнул, что страдающему Данилычу неплохо бы испить чайку с чем-нибудь сладким типа обожаемой им халвы, чтобы хоть немного забальзамить раны сердечные…

Буквально через пятнадцать минут, пока мы с Имаром перетаскивали в грузовую часть прицепа мокрые одеяла и кухонную утварь, Ками уже заварила чай. На этот раз черный – по моему решительному настоянию: ну какой зеленый чай с халвой?! А халва-то как раз у меня и была: помня о пристрастии к ней Данилыча, я прихватил с Земли килограмм самой обычной «украинской подсолнечной»… Причем без всяких там шоколадно-арахисных изысков, что только испортили бы классический, памятный с детства вкус. Сладость эту я хотел придержать до какого-нибудь подходящего случая, чтобы удивить и обрадовать водителя. Как мне показалось, такой случай настал.

Когда Санек и Данилыч присоединились к нам, сидящим на ящиках вокруг вскипяченного на спиртовке чайника, я гордо выложил на стальную, тонко катанную миску заветный бурый, со светлыми искрами-прослойками карамели, брусок. Разломил его ножом на неровные куски…

Данилыч, старавшийся не встречаться ни с кем глазами, принял кружку с исходившим паром чаем, кусок халвы, обернутый для чистоты в бумагу, откусил халву, хлебнул чаю… И затрясся беззвучно, уходя головой в плечи.

Я еще никогда не видел Данилыча плачущим. Он всегда представлялся мне этаким тертым калачом, битым жизнью мужиком-кремешком, что в любой ситуации только утрется, подтянет пояс потуже и пойдет через все стихии и невзгоды, покряхтывая и улыбаясь в усы. Ошибался. На каждую дверку найдется свой ключик. Вот и тут: проняло мужика.

Данилыч отставил кружку, уронил халву, отвернулся, прикрывая рукой лицо.

Все, кто сидел вокруг чайника, молчали, только чувствительная Люська зашмыгала носом над своей кружкой. Санек потянулся было к Данилычу, но я остановил его: мол, не мешай, дай мужику отойти…

Данилыч и вправду быстро справился со своими чувствами, отер глаза рукавом, провел по усам большим пальцем и улыбнулся всем, как-то так чисто и прозрачно, что у меня самого защипало в глазах…

– Что, расклеился старый хрыч? – спросил Данилыч, снова взяв кружку и принимая от Санька подобранный кусок халвы. – Досадно мне стало ребятки, что так подвел вас: вы мне вон и халву подготовили, а я вас не довез…

– Мы выберемся, – после очередного удара грома медленно произнес Имар. Он все еще не решался попробовать халву, которую он видел, наверное, в первый раз. – Выберемся, чы не переживай, Данилыч!

Данилыч отхлебнул чаю, отдулся – горячо! – и взглянул на Санька.

– Уровень воды поднимается! – затарахтел тот. – Я метку на лобовом стекле черкнул маркером и прикинул: такими темпами через час с небольшим нас зальет полностью, даже если мы заизолируем каюту и пулеметное гнездо от кабины и прицепа!

– Нельзя нам тут сидеть, – проговорил через силу Данилыч. – Нужно пробираться вслед за животными: они точно к суше бежали. В крайнем случае, мы можем на скалах отсидеться. Хотя это последнее дело – мокнуть под дождем на камнях…

– У нас вроде плотик спасательный имелся, надувной такой… – неуверенно заявил Санек. – Только я его не видел в последнее время…

– Я его корешу для рыбалки отдал, – смущенно буркнул Данилыч. – Еще на Гее.

Я, услышав про рыбалку, хотел было предложить использовать автомобильные камеры, привязав их к сооруженному из чего-нибудь плотику, но тут автопоезд ощутимо покачнулся, скрипнув бортом по камням.

– Кажется, нас поднимает! – неуверенно сказал побледневший Санек. – Неужели вода так поднялась?

– В принципе, это возможно, – поднялся Данилыч: – Прицеп негруженый, герметизация полная, если не считать течи в каюте, так что…

Прицеп снова качнуло, послышалось несколько гулких ударов. Я ощутил себя моряком-подводником, сидящим в отсеке субмарины в ожидании глубинной бомбы. Непрерывная канонада громовых раскатов лишь усиливала впечатление бомбардировки. Неприятное чувство, однако… И какие только самоубийцы в подводники идут?!

В этот момент журчание объявило о том, что вода поднялась уже до порога двери каюты и устремилась в прицеп.

Вот, блин! Попили чайку, называется! И чего было медлить с эвакуацией?!

– Быстренько собирайтесь! – Данилыч отставил кружку и бросился к скиданным в углу прицепа контейнерам. – Леха, ты ближе всех ко мне по росту – наденешь костюм. Ками, тоже одевайся, девочка!

Я оторопело уставился на вынутый Данилычем из контейнера боевой шебекский комбинезон, точно такой же, какие были на нас с Саньком и Нэко, когда мы поехали через мертвый город выкупать сынка какого-то большого босса. А ведь и правда: с чего бы ему куда-то деться, раз Данилыч в нем даже от прицепа не отходил?

– А почему я, Данилыч? – возмутился я. – Сам и надевай его!

– Напяливай, не разговаривай! – прикрикнул на меня Данилыч, сам одеваясь в непромокаемую куртку и штаны химзащиты.

Такой легкий костюм, дополненный противогазом со сменными фильтрами и плащом-пыльником, был частью стандартного набора выживания, какими снабжала экипажи Межмировая Торговая Компания. Оставалось только радоваться тому, что Данилыч не презентовал его своему корешу-рыбаку вместе с надувным спасательным плотом.

– Я сейчас шофер без машины, – поведал мне Данилыч, застегивая молнию пятнистой куртки, – а ты – самый ценный для нас человек, могущий вывести нас из этого утопающего мира. «Сам погибай, а Проходимца выручай!» Вот так-то! Тем более что тебе придется немало поработать и помокнуть в воде: Сашку-то с Имаром комбинезон не подойдет, а я староват для таких упражнений…

Имар хлопнул меня по плечу, кивнул головой, ободряя. Действительно: его огромные плечи или длинную фигуру Санька было бы весьма затруднительно впихнуть в комбинезон, имеющий ограниченный объем, хоть и обладающий возможностью немного подгоняться под носителя. Приблизительно – в пределах одного-двух размеров.

Я, вспоминая навыки полугодовой давности, довольно быстро облачился в комбинезон, тугой перчаткой обхвативший мою фигуру. Пожал плечами, развел в стороны руки… Тесновато, право, но вытерпеть можно.

– Погоди. – Данилыч стал оправлять на мне комбинезон. – Да, парень, придется тебе снять всю одежонку и лезть в костюмчик в чем мама родила. Иначе замаешься в нем через пять минут.

Тут Данилыч посмотрел на Санька, глядевшего куда-то вбок, и прикрикнул:

– Хватит на девку пялиться! Иди в кабину за оружием!

Санек, разглядывающий Ками, облачающуюся в боевой комбинезон, встрепенулся и заныл, тыча пальцем в льющуюся в дверной проем влагу:

– Данилыч, я же мокрый насквозь буду!

– Вот и остынешь заодно! – буркнул шофер, помогая мне выбраться из тесных объятий комбинезона.

– Я схожу, – заявила Ками и надела прилагающийся к комбинезону шлем. Пшикнул вакуумными запорами воротник комбинезона… Девушка скользнула в дверной проем, и волна выдавливаемой из каюты воды шумно плюхнулась на борт прицепа.

– Стыдился бы, – упрекнул Данилыч Санька, – девушка пошла вместо тебя!

«Вот и пусть идет!» – подумал я с облегчением, так как при Ками я не хотел светить своими цветастыми «семейными» трусами, которые я предпочитал другим моделям мужского нижнего белья из-за отсутствия натирающих пах элементов. Вот только ослепительный цвет трусов был прямым доказательством того, что выбирал их не я, а моя любящая яркие тряпки сестренка, купившая блок жизнерадостных пестроцветов на распродаже в супермаркете. Пришлось носить – не пропадать же добру?

Прицеп снова ощутимо качнуло, повело в сторону, ударило о что-то твердое… Все, кто был внутри, или попадали, или ухватились кто за что может. Только Маня, что сидела до этого на ящике с провизией, деловито подбежала к упавшему куску халвы и озадаченно его понюхала, видимо пытаясь понять, как люди могут есть такую дрянь.

– Гиблое дело, – медленно произнес Данилыч. – Кабина с двигателем слишком тяжелые – не дадут автопоезду плыть по течению. Что-то вроде якоря. Так и будет нас здесь колотить о скалы, пока пробоин не получим достаточно, чтобы затонуть навсегда. Ты вот что, Леш, попробуй отсоединить прицеп от тягача. Для этого нырять придется, вот тебе костюм и пригодится. Ками на подхвате будет, а мы с Саньком и Имаром постараемся от скал отталкиваться, чтобы борта не побило. Хорошо бы, чтоб подъемная сила воды сама потянула прицеп вверх от станины тягача… так чтобы тебе только замки разомкнуть да крепления проводов отсоединить заранее. И хорошо бы было как-то пробоину в каюте заткнуть, иначе придется ее изолировать от остального прицепа. Ясна ситуация?

Я промолчал. Естественно, идея ныряния в мутные, стремительные воды меня не радовала, тем более что я мало понимал в механизмах крепления прицепа к тягачу. Я ведь не был героем, рыцарем без страха, упрека и многих других полезных качеств самосохранения. Но что делать, если уж оказался в такой ситуации?

– Мы не утонем? – подала голос Люська, что, зажмурившись, сидела в углу прицепа и только ойкала, когда он покачивался или особо громко гремел над нами гром.

– Мы очень постараемся не утонуть, девочка, – произнес Данилыч.

В этот момент прицеп снова подкинуло, затем сильно повело вбок. Я благоразумно шлепнулся на покрытый водой пол, благо комбинезон уже снова был на мне. И не прогадал.

Сильный удар перекинул часть ящиков от одного борта к другому. Данилыч полетел вверх тормашками, встретив по дороге Санька, и они оба, поднимая брызги, покатились в угол к перепуганной Люське. Что-то крикнул Имар… В покосившиеся от удара грузовые створки хлынула мутная вода. Затем погас свет.

– Все, погибла машина! – выдохнул откуда-то из темноты Данилыч.

В ответ ему загрохотал оглушительный громовой раскат.

Глава 6

Человек познает водную стихию!

Жак Ив Кусто

Мы сидели на скалах, как мокрые жалкие ласточки, лишенные своих гнезд. Ливень так и хлестал по голому камню, пригибая к нему человеческие тела. Подняться выше и попробовать поискать укрытия за гребнями было практически нереально: отвесные, к тому же мокрые каменные стены отбивали всякую охоту испытать себя в качестве альпиниста. Гроза делала все возможное, чтобы ослепить, оглушить, смыть неосторожную жертву со скалы, где ее подхватил бы стремительный бег обезумевшего потока, словно кипящего от падающего в него дождя, и унес куда-то далеко, навстречу неизвестному.

Струи дождя, окутанные водяной пылью, вдобавок еще и застилали обзор, так что уже в паре метров ничего видно не было.

Я включил графику сенсоров шлема и посмотрел на торчащий из воды угол прицепа. Жалкое зрелище. Очевидно было, что торчать ему оставалось совсем немного: скоро он наберет достаточно воды, чтобы окончательно лечь на дно новорожденной реки, несущейся между скальными порогами под непрестанными вспышками молний.

Санек, сидевший рядом со мной, кутаясь в немаленький кусок полиэтиленовой пленки, что-то проорал в мою сторону, но грянувший с неба гром перекрыл его крик. К тому же микрофоны шлема тут же старательно погасили все звуки, оберегая мой слух от перегрузок. Хорошая система для защиты от грохота боя. Вот только как поговорить с тем, у кого нет шлема с радиосвязью?

Я рискнул приподнять забрало шлема и чуть не захлебнулся щедрой порцией дождевой воды, заброшенной ветром в неосторожно открытое лицо. Безумие какое-то!

Я отвернулся от порывов ветра и пододвинулся к Саньку.

– Чего говоришь?

Санек сунулся ртом в самое забрало, словно собираясь меня расцеловать.

– Хреново, говорю, что сидим тут на скалах! Как бы молния не ударила – будет тогда мокрый шашлык!

Я опасливо оглянулся на Люську, заботливо укутанную в полиэтилен. Имар сидел рядом с сестрой и придерживал пленку, чтобы ее не сорвало ветром. Конечно же, его драгоценная снайперская винтовка была при нем, впрочем, как и мой дробовик – при мне. Немного дальше и ниже бесформенным комом прилепился к скале Данилыч. Мне не хотелось и думать о том, каково на душе сейчас у старого шофера, и я снова переключился на Санька, горячо мне втолковывающего об опасности попадания молнии. Мне показалось, что в его голосе даже истерические нотки зазвучали, но затем я понял, что штурман просто очень замерз и с трудом управляется с губами.

– Ле-ша! – раздался в шлеме голос Ками.

Она ушла от нас, карабкаясь по скалам, еще минут пятнадцать назад, и я уже стал немного переживать за нее. Хотя чего переживать: она, как и я, была одета в герметичный боевой комбинезон, что не только защищал носителя от пуль и ударов, но и поддерживал постоянную температуру, оберегая от переохлаждения или от перегрева. Ну а по скалам Ками карабкалась получше любого из нас – с ее-то опытом экстремального лазанья по конструкциям шебекских заводов и вентиляционных комплексов.

К тому же ее сопровождала гивера, которой почему-то никак не сиделось на месте, хотя чего сидеть под таким ливнем, если можно поискать для себя укрытие?

– На связи! – ответил я.

– Тут дальше по ущелью подъем почвы начинается, Ле-ша! Еще постройки какие-то виднеются, вода до них вряд ли поднимется…

– Реально добраться? – повеселел я. – А что за постройки? Люди есть?

– Людей не вижу. Сканеры наличие всякой живности показывают, в том числе и крупной, но человеческих силуэтов не видно.

«Конечно, не видно: какой дурак из дома в такую погоду нос высунет!»

– Ками, реально всех туда перевести по скалам?

Ками помолчала, словно размышляя о чем-то. Потом я услышал сильный выдох, хлопок от удара и легкий стон.

– Ками, Ками! Что у тебя, девочка?!

– Порядок, – сказала Ками немного смущенно. – Я просто прыгнула немного неудачно, жестковато приземлилась. Сейчас попробую заглянуть в жилища. Может, помощь найду…

– Ты там поосторожней, ладно?

– Хорошо.

В голосе Ками четко различалось какое-то удовлетворение, словно бы ей нравилось происходящее. Вот ведь авантюристка безбашенная! Или ей импонирует то, что за нее беспокоятся?

Я подождал немного, закрыв забрало шлема для звукоизоляции и напряженно вслушиваясь в эфир. Ничего. Только иногда я слышал в динамиках раскат грома, что раздавался немного раньше, чем начинал звучать у нас. Вот вам и преимущество скорости распространения радиоволн над скоростью звука. Если бы я был каким-нибудь киборгом с вживленными в мозг процессорами, я бы попытался вычислить расстояние до Ками по этой разнице, но в моей голове не было никаких имплантатов или наноботов…[2]2
  Микророботы, по размерам сопоставимые с кровяными тельцами.


[Закрыть]Да что там – даже порядка в мыслях не было! – так что я просто сидел и ждал.

– Здесь пусто, Ле-ша! – прозвучал несколько удивленный голосок Ками. – И можно укрыться от дождя. Сейчас попробую найти какую-нибудь веревку, чтобы облегчить вам путь по скалам…

Веревку, ага…

Я даже зубами скрипнул от досады. В памяти четко отобразилась бухта крепчайшего синтетического троса, что лежала в прицепе среди разбросанных контейнеров. И ведь попалась мне на глаза, почему бы было ее не взять тогда? Я бросил взгляд надежды в сторону автопоезда. Конечно, он уже полностью затонул. И даже уголок прицепа исчез под кипящей от дождя поверхностью воды.

– Сань! – Я открыл забрало шлема, откинул край пленки и заорал прямо в вытаращенные глаза штурмана: – Мне нужно в прицеп, понял?!

Санек еще больше округлил прозрачные в свете молний гляделки и выразительно покрутил пальцем у виска.

– Нам через скалы перебраться нужно! А в прицепе – веревка!

Я вынул из заплечной кобуры дробовик и сунул его штурману под пленку.

Санек задумался немного, затем кивнул, соглашаясь.

– Тебя придется страховать! – прокричал он мне в ответ. – Не то унесет на хрен!

Ага, страховать! Для этого веревка нужна, а я как раз за ней и собирался отправиться. Заколдованный круг получается…

Я махнул рукой, открещиваясь от опасений, что лезли в голову, и осторожно полез к воде. Вот ситуация! Около часа назад мы с титаническими усилиями перебрались вместе со скромными пожитками с полузатопленного прицепа на скалы, а теперь я добровольно лезу обратно в прицеп. Вот только мне следовало бы войти в воду намного выше по течению, чтобы меня не пронесло дальше автопоезда. А еще желательно нагрузиться чем-то тяжелым…

Естественно, что никаких свинцовых утяжелителей у меня не было, но я умудрился вытащить из расщелины в скале застрявший там камень, килограммов эдак на тридцать или даже больше. Камень я упаковал в туристический рюкзак, который надел задом наперед, так чтобы вес камня тянул меня грудью вниз, а не спиной. Вещи из рюкзака я засунул под пленку к Саньку вслед за дробовиком. Санек наблюдал за мной из-под целлофана, пару раз порывался мне помочь, но я наорал на него, чтобы не мок зря, и закончил все приготовления самостоятельно.

Уфф, тяжело! Я грузно соскользнул по влажному камню до самой кромки пенящейся воды. Сидящий на краю уступа Данилыч попытался было меня остановить, но я отшатнулся от него и показал ему в направлении прицепа, проорав «веревка!», после чего захлопнул забрало шлема, включил графику сенсоров и кинулся в воду головой вниз.

Течение тотчас подхватило меня и понесло, словно пластиковую игрушку. Теперь глубже, глубже! Я изо всех сил старался загребать руками, но меня несло намного быстрее, чем я думал до этого. Какая-то мерцающая масса, надвинувшись из бурлящей тьмы, пролетела мимо моего забрала, ударила в плечо… Я забил руками, дыхание перехватило, словно бы мне не хватало воздуха, хотя комбинезон должен был снабжать мои легкие кислородом, по минимуму, час. Пальцы левой руки скользнули по чему-то твердому и потеряли связь. Кажется, это была кабина «Скании»…

Ниже! Я в несколько судорожных гребков оказался у самого дна и попытался уцепиться за него, но только успел изумиться, с какой скоростью проносится почва подо мной. Рюкзак с камнем помогал немного, цепляясь за дно, но этого было явно недостаточно, причем меня развернуло ногами вперед и поволокло дальше. Наконец, когда я подумал, что уже пронесся мимо автопоезда, мои ноги обо что-то ударились, а затем я умудрился ухватиться за это что-то, оказавшееся колесом прицепа. Как я понимал, колесо это было задним, и мне очень повезло, что я вообще не пролетел с течением мимо, изображая этакого подводного супермена. Хотя… супермены ногами вперед не летают.

Так, теперь не торопиться! Медленно, перехватываясь руками, я почти заполз под прицеп, который в воде принял правильное – колесами вниз – положение, и осторожно передвинулся к задней кромке прицепа. Автопоезд мы покидали через верхний люк, бывший сейчас практически недоступным: меня бы попросту унесло течением, если бы попытался добраться до него. Так что стоило попробовать проникнуть внутрь прицепа через изрядно испорченные ударом задние двери, уповая на то, что их не перекосило и не заклинило.

Я практически ничего не видел в наполненной всякой грязью и мутью воде. То есть я-то совсем ничего не видел, даже когда молнии освещали округу яростным трепещущим светом, но вот сенсоры шлема старались вовсю, пытаясь отобразить окружающее меня, забитое частицами грязи и мусора пространство. Интегрированные в шлем фонари я выключил: из-за их работы только мутное сияющее облако крутилось перед забралом.

Все героические, но малополезные попытки сенсоров подробно отображались на прозрачном забрале, так что я видел что-то вроде несущейся вокруг меня пурги, а сильное течение добавляло натуралистичности этой иллюзии, напоминая ураганный ветер. Правда, полноту картины портили сполохи молний, но я был непривередлив, тем более что мелькание света можно списать на воображаемый, раскачиваемый ветром плафон фонаря. Я даже замер, наблюдая окружающую меня круговерть, зацепившись поясным многофункциональным карабином за какую-то деталь.

Пузырьки воздуха, мусоринки… они мельтешили, крутились в струях воды, светились в лучах двух моих фонарей… Словно снег на ветру.

Реальность стала удаляться, уступая место воспоминаниям.

Метель. Метель в январе… Память услужливо подбросила подробности того вечера: вихрящийся снег, свет фонарей, запах свежести. Девушка, что шла под руку со мной…

Я взглянул на нее. Низко надвинутый капюшон скрывал лицо, но я знал, кто идет со мной рядом. В моей памяти это должна была быть Катя, с которой пару лет назад я вот так же шел через метель, возвращаясь из кафе. Я потратил тогда почти всю свою наличку, но покутили мы здорово, и я совсем не собирался переживать из-за того, что мне еще неделя до зарплаты…

В тот вечер я не думал о будущем: мне было хорошо именно в тот момент, в той, заносящей город метели… Казалось, что Катерина разделяет мое мнение, переживания, надежды… Что она идет по жизни вместе со мной так же согласно, как сейчас: синхронно загребая пушистый снег ногами, жмурясь от кидаемых ветром в лицо холодных хлопьев, но храня внутри тепло…

Но сейчас я твердо знал, что мы не будем вместе.

– Катюш… – позвал я такую близкую тогда и такую далекую сейчас девушку.

Моя личность словно бы раздвоилась, оставаясь одновременно тем, прежним парнем, что брел зимним вечером с девушкой из кафе, и будучи уже новым мной – Проходимцем, прошедшим несколько миров, повидавшим кровь, смерть, воскрешение и новую любовь. Этот новый я со снисходительной усталой усмешкой наблюдал за мной прежним, иронически рассматривая наивного глупца, замкнутого в своем жизненном цикле и пытающегося вжиться в роль стандартного городского обывателя с его мелкими желаниями, притязаниями, надеждами…