Текст книги "Феодал. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Илья Рэд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава 7
Дубрава

День спустя, графство Ростовское, поместье барона Рындина.

– К вам Денис Юрьевич Черноярский, – нагнувшись, прошептал камердинер, вызвав раздражение на лице барона Рындина.

– Хорошо, зови его, – устало велел он, время уже было под вечер.

В гостиную вошёл Черноярский.

– Проходи, мон шер… – хозяин показал на кресло подле себя, напротив потрескивал разожжённый камин.

– Опять эта твоя напускная обходительность… – злоба аристократа шла впереди него. – Постою, чего уж там, – он схватил со стола графин с розовым содержимым и судорожно присосался к выпивке, затем небрежно пихнул его на стол и оставил у себя в руках стеклянную пробку. – Зачем? Зачем ты предал меня?

– Это не предательство…

– Ты спелся с сыном за моей спиной… Я же был верен тебе. Ты велел оставить Межмирье и не рисковать людьми – я оставил. Как какой-то пёс ждал команды. Почему мы до сих пор не воюем? Всё ждём, ждём и ждём подходящий момент. Все уши мне прожужжал… – Черноярский запинался, его трясло от скопившихся обид, весь красный он ткнул в бывшего союзника пальцем. – Ты велел не выдавать Алёну за Смольницкого – я отказал в сватовстве. Себе во вред отказал, думая, что мы с тобой заодно.

– Я тебе рекомендовал. Не в моей власти приказывать равному…

– Ой, давай не будем лапшу на уши вешать? Скажи мне прямо причину, правду скажи! – он размахнулся и бросил пробку в шкаф.

Звук битого стекла огласил гостиную, слуга заглянул внутрь, но Рындин отрицательно покачал головой и камердинер скрылся за дверью. В зубах у барона появилась трубка.

– Правда в том, что твои векселя для меня – мёртвый груз. Владимир предложил избавиться от него, ещё и денег сверху накинул. А земля… с ней такая морока, пришлось бы судиться с тобой – зачем нам этот скандал на потеху Смольницким? Переход с одного феода в другой, публичный позор – от тебя бы отвернулись последние кредиторы, мон шер, я этого не мог допустить. Все только и судачат о вашей размолвке с сыном, а так ты обставишься всё, будто сделал ему подарок, пошёл на примирение.

– У нас всё равно с ним суд!

– До этого не дойдёт, – отмахнулся Рындин.

– Он украл мою дубраву, Аркадий…

– Успокойся, ты потерял крохи – десять тысяч гектаров, одну двадцатую от всех владений! Тем более у тебя земля не обрабатывается, ты ничего с ней не делаешь… – Рындин сначала пытался успокоить Черноярского, но его скорбная жирная рожа так выбесила его, что он не сдержался и выпалил. – Долги надо было вовремя отдавать! Что ты как баба ноешь: дубрава, дубрава… Ты только её и заложил мне.

– Ещë дом, моë поместье, деревни… А если он придëт к нам, что тогда? В городе жить? Нет, я пойду в суд, я оспорю эту твою махинацию…

– Никуда ты не пойдёшь.

– Это почему же? – набычился Черноярский-старший. – Я больше не твой должник, это сын теперь дёргает за ниточки, а у нас с тобой паритет.

– Остынь, Денис, пусть мальчик поиграется в свои игрушки. Что же ты глупый такой?

– Да он меня за горло держит! Какие тут игрушки? Слушание через три недели, а мне крыть нечем! Он отберёт у меня всё.

– Не отберёт.

– Откуда тебе знать?

– Будешь меня слушать, и пойдёт как по маслу – простит он тебе долг.

– Что-то твоих ребят он не особо простил, – хмыкнул глава Черноярских и плюхнулся в кресло.

– Ты это про что?

– Да порезали там этих, ну что ты советовал к адвокатше послать.

– Обоих?

– Да, говорят, их одним ударом разрубили. Прямо на заднем дворе у какого-то кабака. Как такое возможно?

– Япошка, – процедил Рындин и потушил спичку.

«Варвары, просто кровожадные варвары…» – подумал барон.

С их последней встречи прошëл только день! Не стал, значит, Владимир откладывать в долгий ящик.

– Ты вот что, Денис Юрьевич, слушай, что я тебе скажу, и запоминай.

Далее барон расписал всë как будет, и огонëк надежды зажëгся в глазах Черноярского. Толстяк заходил по комнате, радостно ероша волосы.

– Ну, голова, Аркадий, ну придумал.

– Без суеты, мон шер, без суеты и всë будет. Вот на тебе, – он отошëл от камина к шкафу с разбитыми стëклами и достал оттуда пять пачек ассигнаций. – На первое время, – сказал Рындин и положил перед Черноярским это богатство. – Найми побольше людей, ищи опытных, если надо, в Бахчисарае наберëшь. Девку ту не трогай – не купишь еë, но, как всë закончиться, сули любые деньги, что хочешь придумывай, но убери еë от сына.

– Зачем столько нервов из-за такого пустяка?

– Это не пустяк, Денис, она зачем-то ему нужна. Мне доложили, что не почившего Спицына Владимир нанимал, а именно еë, представляешь? Мы-то думали упрямый старик всем руководит, а он фоном был. Хорохорился, что своих клиентов не бросает, хотел ажитации, славы… Надо было обоих на том кладбище и оставить.

– Девку в адвокаты? – сморщился Денис Юрьевич и ослабил воротник. – У него что, осеннее обострение?

– Маху мы дали, вот что. Ах и да, по поводу обострений, – Рындин выдул колечко дыма. – Поговаривают, Шеин хочет за него Ларису сосватать.

– Ни в жизнь не поверю, чтобы этот заносчивый козëл, да свою ненаглядную, – решительно возразил Черноярский. – Какой прок Владимиру от неравного брака?

– Ты мозги совсем пропил, Денис? Дело не в браке.

– А в чём?

Рындин посмотрел в одутловатое тупое лицо так называемого союзника и представил, сколько ему придëтся объяснять про политику, психологию, систему сдержек и противовесов, про невербальные сигналы и набивание себе ценности; про гонку за внимание среди остальных баронов и их желание прибрать под своë крыло Владимира; про то, как Черноярский будет затягивать процессы, стравливать между собой Смольницкий блок и набираться сил. На всë это могли уйти часы вдумчивых бесед. Поэтому Аркадий Терентьевич вздохнул и ответил.

– Ты прав, Артëму незачем этот брак. Оставим тему. Я у тебя вот что хотел спросить. Ты никаких странностей за своим сыном не замечал?

– В плане?

– В том, что, например, меч его рубит всё подряд, магия на парня не действует – это как? А ещё он, практически не проронив ни слова, отобрал у меня самых лучших людей. Просто пялился на них и выбирал: ни тебе расспросов, ни демонстраций. Гио теперь у него.

– Ты отдал Гио? – повысил голос Черноярский. – Как ты его мог просрать? Надо было вообще его не выставлять.

– Что мне надо, я сам разберусь, – огрызнулся Рындин. – Вспоминай, было что-то подобное?

– С мечом было, – кивнул гость и коротко объяснил ситуацию, когда он без спроса коснулся его и получил ожог.

– Ага, я было грешил на что-то другое, значит, меч у нас артефакт, так-так… Ещё ну, напрягись, помоги мне.

Глава Черноярских почесал бороду, собираясь сказать, что это всё, но вдруг его осенило.

– Да, было, было похожее! – оживился он. – Телохранителя просил у меня. Как мы намаялись: и тот не подходит, и этот… Приедет иной раз человек издалека, с коня не успел слезть, а Владимир прямо с порога назад его отправляет. Такие капризы устраивал, одно расстройство! В итоге откопал где-то в городе этого узкоглазого и домой притащил.

– Хм, – задумался Рындин. – Может, он ведун?

– Это уже суеверия и бабкины сказки, Аркадий Терентьевич. Стыдно о таком говорить.

– Ты прав, но как же он… А ладно, неважно, скоро всё поменяется.

– Жду не дождусь.

* * *

Днём ранее, сразу же после отъезда Черноярского-старшего из дубравы.

Приятно было наблюдать, как воинство барона уходит ни с чем. Сделка с Рындиным за спиной отца стала для последнего ударом. Я не мог не сопоставить простейшие детали в управлении имением: Межмирье мы не грабили, а деньги откуда-то брались. Как?

Причём их вечно не хватало, и дружина страдала от недостатка обмундирования. Всё держалось на соплях, точнее на Евгении Драйзере.

Тот яро защищал своих воспитанников и готовил к худшему. Изнуряющие физические тренировки, бесконечные бои на деревянных мечах и, конечно же, теоретическая часть с разборами. Такой подход позволил группе выжить в мире оранжевого ранга, отделавшись небольшими потерями.

В связи с шатким финансовым положением рода я предположил, что деньги ссужает именно Рындин, так как наши семьи в союзе против триумвирата баронов. Больше никто бы не смог продержать отца на плаву столько лет.

Так как Аркадий Терентьевич был не в лучшем переговорном положении, я предложил повышенную цену на стяжень. Всего у меня было триста шкатулок (я решил взять их за единицу измерения). По рыночной цене я бы отдал семьдесят семь с половиной штук, включая долг за Гио, но Рындин получил только тридцать одну.

Эта сделка всё равно выгодна для него, потому что мой отец – ненадёжный должник, ему неоткуда было достать эти полтора миллиона рублей. По сути, родитель стал марионеткой. До поры до времени это приносило торгашу пользу, но внезапно в дело вступил я.

При распаде феода на две части там уплатой совсем не пахло, а когда Рындин осознал свою смертность, быстро прикинул – такими темпами всю территорию рода заберу я. А значит, договариваться надо со мной. Так и поступили.

Бартером я заполучил землю с юридически правильным оформлением всех бумаг, а мой компаньон приобрёл редкий целебный порошок, востребованный заграницей. Все довольны, все счастливы. Однако, зная Рындина, я ожидал какой-то подлянки. Барон просто так не простит унижения с убийством его людей.

А чтобы быть ко всему готовым, надо действовать.

– Нобу, слушай, у меня для тебя есть два важных задания…

Мечник ускакал в сей же момент, а вот мы остались. Никто пока не брался за работу – мой отец устроил некоторое смятение в умах, и надо было его прояснить. Я решил толкнуть речь.

– Так, все собрались, сделаю парочку объявлений!

Кошевой помог мне в этом как бригадир, а из избы показалась фигура Лукичны. Женщина стояла в белом в крапинку платке, опираясь о косяк двери, одновременно слушая и поглядывая за готовящейся стряпнёй.

– Как вы уже знаете, меня зовут Владимир Денисович. Я бастард из баронского рода Черноярских. Эта дубрава по закону теперь моя. Через три недели я получу титул, и мы сможем официально зарегистрировать феод. До той поры будем закладывать его основу.

Я сделал паузу, всматриваясь в лица лесорубов, недоверчиво посматривавших на меня.

– Ваш прежний хозяин платил вам по ста рублей, я буду платить двести.

– С чего такая щедрость? – спросил меня маг Гио, с прищуром поглаживая подбородок.

– Это не щедрость, а справедливая плата за ваш труд. Та, что по способностям, а не какая положена рынком. И она минимальная.

– То есть, я могу заработать больше?

– Можешь, – ответил я молодому Николаю-лесорубу, у которого был огромный потенциал. – Со временем все будут зарабатывать больше. Те, кто будут трудиться, естественно, – добавил я и продолжил. – Я отвечаю за вашу безопасность, но вы должны понимать: место глухое, работы много и зверь тут разный водится: медведи, волки, лисицы…

– Да за такую плату мы сами медведя съедим, да мужики? Ха-хах.

– Чего глотки дрёте? – гаркнула позади Лукична, – Дайте хозяину молвить! Прошу, продолжайте, Владимир Денисович, – уже более мягко обратилась она.

Надо признать, её авторитет сейчас был побольше, чем у Кошевого с Яром. Весёлые крики сразу же прекратились, никому не хотелось гневить повариху и лишаться божественной стряпни.

– Спасибо, Зинаида Лукична, – поблагодарил я. – Мы оставим на всех оружие, броню и перчатки-линзы. На первое время этого должно хватить. Если кто-то заболел, чего-то не понимает, что-то нужно привезти из города – всё к Дмитрию Викторовичу и Ермолаю Константиновичу, они за старших. Слушаться их, как меня.

– Так мы и за год с работой не управимся, – повернулся к остальным Гио, раздались короткие смешки, все старались не смотреть в мою сторону, пряча взгляд.

– Теперь о дальнейших действиях, – велел я, не обращая на грузина внимание. – Готовим три сруба для первоначального расселения. Задача простая – никакой красоты, только скорость, удобство и защита от непогоды. Это раз. Задача номер два – немедленно начать ремонт лесопилки. Это я оставляю на тебя, Ермолай, – сказал я второму бригадиру и получил в ответ суровый кивок. – Пилы будут завтра утром, посмотришь сегодня, что ещë надо и потом докупим. Третье – частокол. Обнесём лагерь временной защитой и четвёртое – подготовка просеки для транспорта из города. Вопросы?

– Кхм…

Вместо людской речи я слышал одинокую трель зяблика и жужжащего возле уха комара. Молчание затянулось, наконец, кто-то спросил.

– А сроки, ваше благородие?

– Срок три недели.

– М-да.

У меня было такое чувство, что я сморозил дикую глупость, а все старательно думают, как бы тактичней поправить начальника. Общую неловкость прервал опять Гио.

– Тогда нужно звать некроманта, потому что на второй неделе мы тут все помрём.

– Не сдюжим, барон.

– Мало времени.

– Это несерьёзно…

– Срок три недели, – повторил я, – кого не устраивает – не держу, но предупреждаю сразу: тех, кто уйдёт, обратно я не возьму.

Я даже без «Диктатуры параметров» видел, как те крохи «преданности», что успели мне капнуть, испарились, будто их никогда и не было. Требования казались лесорубам завышенными и нереалистичными.

«Ещё бы», – подумал я. – «Для такой группы здесь работы на четыре месяца».

Мои подчинённые хмурились, переминались с ноги на ногу, спрашивали друг друга взглядом: «Ты что решил, уйдёшь?» Самодур-барон – страшная штука. Такой и выпороть может, и убить – ничего ему не будет за это, поди докажи что. Слово поперёк молвить нельзя, дело под его начальством неминуемо испортится.

– Никто не уходит? – переспросил я на всякий случай, но желающих не заметил, даже Гио и тот остался. – Отлично, тогда приступаем. Начнём с просеки и срубов.

Ермолай отбыл копаться с механизмами лесопилки, а я достал тюк с рабочей одеждой, чтобы перекинуться. Лесорубы вместе с Кошевым пошли выбирать место под просеку.

– Не слушайте их, Ваше благородие, – вздохнув, сказала повариха. – Ребята они хорошие, дело своë знают, даже очень, но оттого и плохое есть – много ропщут. Опыт говорит им: «Невозможно», но я почему-то в вас верю.

– Спасибо, Зинаида Лукична, рад, что хоть кто-то не считает меня спятившим.

– Дайте им время, – объяснила она. – Ой, у меня ж там всë убежит щас… – дверь за ней захлопнулась, а я закончил зашнуровывать свои грубые домотканые штаны.

Была уже ранняя осень, но за работой я надеялся согреться, потому сверху набросил только рубаху и простой жилет с кучей кармашков.

– Мефодий, как себя чувствуешь? – спросил я с намëком.

– Если вы про припадки, Владимир Денисович, то в этом месяце «отстрелялся». Ещë не скоро накатит, только если не как в прошлый раз.

– В смысле ты про своë ранение?

– Да, надо глубоких ран избегать, и всë будет отлично.

– Хорошо, тогда снимай браслеты.

– Вы уверены?

– Мне нужна вся твоя сила, да и в Красный мир ты пойдëшь без них, пообвыкни пока.

– Ага, ну хорошо.

Замки лязгнули и четыре десятикилограммовых утяжелителя упали на землю.

– Ну как ощущения? – спросил я, глядя на улыбающееся лицо богатыря.

– Сейчас как улечу! Ха-а-а… – помахал он руками.

– Главное помягче приземлись, идëм, – позвал я его, беря с собой ножны.

Кошевой, прибившийся к ним маг Гио, и восемь лесорубов горячо обсуждали будущий проект. Как сделать лучше, как сэкономить силы и повысить производительность. Всë это нужно было, как и разведка местности, но еë мы проведём завтра.

Молодому Николаю надоело стоять без дела. Он поплевал на руки, схватил топор и, пока старшие совещаются, замахнулся раз, второй, третий. Работа заспорилась. Силищи у него, как и техники, хватало – каждое движение выверенное, точное и быстрое. Любо посмотреть.

Что уж там – я невольно загляделся и дождался, когда раздался треск. Молодой дуб свалился точнëхонько между соседних деревьев. Лесоруб контролировал весь процесс от и до.

– Мефодий, иди за мной, – приказал я берсерку, а сам оголил меч.

Рабочие сразу же отвлеклись, Гио опять приготовился отпустить колкую шуточку, но всë пошло по другому сценарию.

– Подержи, – попросил я Николая, смахивавшего пот со лба, он удивился, но без вопросов взял мои ножны. – Митька, который рубить?

– Вот этот, ваше благородие, – указал бригадир на толстый морщинистый дуб со «шрамом» на коре. Тот был вторым на очереди к расчистке просеки. Я схватил меч Аластора поудобнее и прикинул, что его длина ненамного больше толщины могучего дерева.

– Владимир Денисович, давайте лучше мы сами, чего мечик ваш зря портить? Сходите, прикорните, а мы всë сделаем.

Кто это говорил, я не увидел, потому что уже замахивался. Клинок при столкновении со стволом активировался и бодро прошëл сквозь него. Однако я не управился за один удар – всë-таки длины чуть-чуть не хватило, и краешек дуба удерживал ствол от падения.

– Он что промахнулся?

– Не знаю, я не заметил…

– Мефодий, нажми, пожалуйста, вон туда, – указал я направление.

– Сделаем.

Куликов толкнул ствол, как калитку открыл. Едва ладонь коснулась коры, затрещало всë. Дуб полетел в траву.

– Что⁈

– Это как?

– Какое теперь? – поинтересовался я у Митьки, и он показал в этот раз дерево попроще, оно упало мгновенно, без помощи богатыря. – Следующее…

Когда за пять минут было срублено десять деревьев, все очнулись и резко вспомнили, что они, вообще-то, тоже нанимались работать в новом феоде.

– Так, бездельники топоры в зубы и обрезаем сучья! Ещë будут тупые вопросы к барону? Нечего хлебалом щëлкать, сказали за три недели управимся, значит, за три!

Кошевого уже было не остановить. Он носился с распоряжениями от одного лесоруба к другому, успевал и мне фронт работы наметить, и где-то сам помогал ускориться.

Когда появились первые готовые к переноске брëвна, Мефодий взвалил себе на плечи сразу два и потащил к избе лесничего. За ним вслед побежал и Митька, показывая, куда складировать.

Один взмах – одно дерево. Оно падало дольше, чем я его рубил. Мой артефакт в этот раз работал в мирных целях и как будто даже радовался этому. Не знаю, как объяснить – он отбирал у меня меньше сил, чем при убийстве живого существа.

Быстрое продвижение ободрило всех, появился горящий в глазах азарт. Теперь срок, установленный хозяином, не воспринимался как фантастические грёзы – это было более чем реально.

Вместе с этим воодушевление ещё больше усилилось, когда поняли, кто такой Мефодий. Эта махина поражала воображение своей мощью. Только вдумайтесь: он подбрасывал тяжеленное бревно ногой, чтобы без чужой подмоги водрузить его себе на плечо!

Если бы можно было таскать больше двух или трёх брёвен, он бы тащил все пять-шесть, но габаритов его тела не хватало под эту задачку. Куликов компенсировал это трусцой. Бежал, как налегке, мимо шустро работавших лесорубов и возвращался за новой порцией. За ним просто не успевали.

Митька придумал ему очередную «забаву» – выдал инструмент и велел выкорчёвывать пни, что шли посерёд просеки и мешали проезду. Куликов подкапывал их лопатой, подрубал корни топором и просовывал бревно-рычаг. Казалось, пни пугались, что с ними сейчас будет, и сами вылезали наружу. Это смотрелось одновременно и страшно, и комично.

Грубая сила Мефодия без утяжелителей выходила за рамки возможного. А когда ты осознаёшь, что вон тот здоровяк за тебя, да, та самая горилла, что рвёт эти пни пополам, то и работается спокойней, легче, веселей. Мужики подхватили песню, и только Митьке было не до развлечений.

– Надо было на лесопилку подписываться… – он завидовал Ермолаю, что сейчас копался один и в спокойствии.

Молчаливый Яр обстоятельно осмотрел целостность плотины и пришёл к выводу, что конструкция из брёвен и грунта в порядке – основание не подмыло, протечек нет. Сейчас он копался у жёлоба, который направлял воду в колесо и вытаскивал оттуда мусор вперемежку с илом. Водоспуск не должен быть засорён.

И в противоположность ему скачущий то тут, то там Митька. Благо народ понятливый попался, рукастый и соображающий. Дураков я сюда не брал. Процессы наладились, и бригадир смог выдохнуть. Какое-то время мы ещё потрудились, но мошкара, а затем и убежавшее за горизонт солнышко напомнило о времени.

– Ужин, мужики! Бросай всё, – объявил Кошевой, дымя папиросой. – Что-то мы увлеклись.

В его словах была правда. Рабочие разогнули спины, похватали инструмент и потопали к избушке лесника. Ещё на подходе ноздри защекотало от ароматного варева. Густой кисловато-мясной запах щей хватал тебя удавкой и тащил к общему котелку, где всю эту вкуснятину уже разливала богиня кулинарии.

– Подходите, мальчики, не стесняемся. Вот тебе грудинки кусочек, аккуратней, горячее.

– А можно мне два? – жадно истекая слюной, спросил Николай.

– Можно, дорогой, вот держи, – грудным голосом ответила Лукична и добавила ещё мяса.

Лесоруб был на седьмом небе от счастья и забыл поблагодарить, за что тут же получил по шапке от старших и исправился.

– Спасибо за угощение!

Все они были давно знакомы и знали, чего друг от друга ждать, потому никого не возмутила торопливость и прожорливость Николая – привыкли.

– Отойдём на пару слов, – тихо сказал я Гио и Кошевому, что стояли в задних рядах.

Сегодня маг тоже участвовал в работе, в основном на подхвате – собирал обрубленные сучья и относил к избе. Для всяких хозяйских нужд потом пригодятся.

Всё же он больше умственного труда работник, но не отлынивал, кому-то эту работу надо было выполнять. Заодно и обсматривался. Я видел, как он отдалялся от тропы, прикидывал мысленно, где что будет построено, иногда даже вперёд меня уходил.

– Что барон, утверждаться позвал? – хмыкнул грузин, посматривая на мой меч.

– Успеется, что скажешь за место? Это меня больше интересует.

Гио как-то странно поднял голову вверх, задирая свой огромный нос, потом вздохнул и отвернулся.

– Место отличное, Владимир, город тут можно строить – всё есть, но надо бы дальше пройтись, посмотреть границы дубравы и смешанных лесов. Дуб крепок, но хвойные быстрее в обработке, – это замечание мне показалось дельным, Джанашия также добавил. – За большое дело ты взялся, но надо сразу искать, чем будем тут жить. Иначе никаких денег не хватит.

– Хорошо, этим завтра и займёмся, – я хлопнул его по плечу и ушёл, нагружать будущего дружинника по поводу магии не стал – в экспедицию с разведчиками не возьму, нужно сначала наладить общение и понять ход его мыслей, пока что старик не спешил раскрываться.

Когда молодой господин отошёл достаточно далеко, Кошевой набросился на Гио.

– Ты что так себя ведёшь с бароном?

– В чëм проблема?

– По имени-отчеству называй!

– Ага, сейчас, он мне во внуки годится, не дорос ещё. Я перед Рындиным не пресмыкался и перед этим не стану. Я сам по себе, понял? Шило на мыло променял. Теперь горбатиться за две тысячи супротив рындинских четырёх, чтобы долг закрыть. Это ж мне с юнцом два года ни жрать, ни пить, чтобы рассчитаться, тьфу, кабала как есть!

– Погоди, – Кошевой взял Гио за плечо.

– Что такое?

– А тебе Владимир Денисович разве не говорил?

Гио тяжело вздохнул.

– Что? Я не умею читать мысли.

– Долг твой перед Рындиным он закрыл весь.

– Так и разница какая? Теперь ему платить!

– Дурак ты старый, – махнул рукой Кошевой и ушёл к застолью.

– Так мне платить или нет? – неуверенно спросил вслед маг, стараясь отогнать странное чувство вины, прокравшееся к нему под пологом сумерек.