Текст книги "Феодал. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Илья Рэд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Глава 11
Достойный соперник

Костлявые руки были прелюдией, а вот дальше начался сущий ад. Несколько сотен мертвецов змееголовых ошалело вылезали из могил, готовые защищать своего повелителя ценой… Жизни у них и так нет, получается, ценой смерти?

Закончив заклинание, некромант выхватил обратно меч и напал на меня. Вместе с ним в атаку ринулись и его подчинённые. Я саданул круговым ударом, заставляя толпу попятиться. Всё же клинок Аластора причинял им неудобства – плоть растворялась в пространстве от одного прикосновения, но враг подстроился. По приказу повелителя мертвецы либо сами вырывали эти поражённые участки плоти, либо это делали их товарищи по могиле.

Я отступал под неутомимым напором, потому как другого способа выжить не было. Мертвечина пёрла со всех щелей, ещё и с оружием! Кустоголовый всё предусмотрел, когда заботливо закапывал трупные «семена». Откуда только столько клинков взял? Неужели здесь есть свои кузницы…

Я пропустил болезненный тычок в левое плечо и со злости разрубил обидчика – такие раны не восстановятся. Ткнул меня, когда я отвлёкся! Рука сразу же онемела. Похоже, яд. Я даже не чувствовал, как кровь течёт. В этом и беда – не замечаешь до поры до времени, а потом падаешь в обморок от бессилия. Нет, мне надо выйти и подлечиться стяженем.

Пока я думал об этом, сзади Юра Абросимов разбирался с химерами, но вот к нему на помощь спикировала знакомая мне виверна Оболенского. Это хорошо, но почему не на мертвяков? С химерами и так справятся. Благо хоть артефакторный клинок рубит вражеские мечи как траву, иначе мне бы давно конец настал.

Некромант смекнул, что ему надо играть первым номером, и активнее наседал, чтобы я на него внимание тратил. Фиолетовый меч источал смертоносную заразу с каждым ударом, она вредила даже мертвецам, но кустоголовому было плевать на своих слуг, те всего лишь расходный материал. Меня взяли в плотное полукольцо и ткнули уже в ногу.

«Чёрт!»

Я не мог нормально достать стяжень, вторая рука болталась плетнём. Стоит опустить меч и на меня набросится толпа оголодавших кадавров. Некромант пару раз швырнул в меня тёмным сгустком, но, кажется, понял, что чистая магия тут бессильна, потому сосредоточился на физических атаках.

Я активировал повышение ранга и злостно огрызнулся, снеся ему два пальца на рукоятке.

«Если не могу сломить сам меч, значит, будем кромсать то, что его держит!»

Золотая короста пошла по кисти. Я ещё раз ударил. Рука врага успела сблокировать, но вот силёнок в ней поубавилось. Я собрал волю в кулак и пинком раненой ноги выбил меч из руки. Правда, у самого в глазах резко потемнело. Я двигался исходя из тех данных, что мозг получил секунду назад, тело интуитивно направило удар в грудь.

Когда зрение восстановилось, я удивился, что попал – некромант не успел увернуться, однако обеими руками ухватился за клинок Аластора, чтобы я не смог его вытянуть. Вздумал забрать меня с собой. Руки пузырились гнойниками, глаз на ниточке бешено вертелся, как будто хотел укусить меня, и в какой-то момент оторвался, угодив мне в лицо.

Вот же урод! Я даже не дёрнулся. Хотел отвлечь меня. Несмотря на мою явную победу, она была ещё не полной, потому что некромант оказался живучим. Сопротивлялся разрушению. Этим воспользовались его слуги, и я почувствовал, как в бок вгоняется сталь, потом проткнуло левую руку и сзади икру.

Рубить им было неудобно, размахнуться негде, потому кололи, мрази. Не знаю, сколько я вытерпел, но в какой-то момент меня обуяла ярость, а ладони некроманта больше не могли сдерживать клинок. Их просто уже не было. Я дёрнул руку вверх, разрезая грудную клетку, шею и его башку пополам. Мозг разрушился.

Армия мёртвых остановилась как по звонку, и попадала обессиленная. Я хватал ртом воздух, продолжая стоять. Некромант упал мне под ноги, причём той половиной, где из черепа торчал куст сухой травы.

– Хоть бы полил… – просипел я и плюнул в неё, смех поднялся из живота, но я закашлялся кровью.

Меч выпал из руки и пока я тянулся к стяженю, судорожно пытаясь расстегнуть нужный ремешок, увидел, как змееголовые аборигены кинули свой резерв на наш левый фланг. Сотня врагов бежала со всех ног, разрезая воздух шипящими звуками.

Я таки достал шкатулку, но истощение сделало своё дело – лекарство упало на землю. Я посмотрел на него, потом на воинственных тварей. Все козыри закончились. Если нагнусь за мечом или стяженем больше не встану, сознание потеряю. Есть перчатка-линза, но боевых заклинаний она всё равно не сможет создать.

«Я не смогу создать».

В какой-то момент я пожалел, что не уделил магии должного внимания, но готов был встретить смерть лицом к лицу. Вытянув единственную здоровую руку вперёд, я ждал. С кулака капала кровь. Подходите. Подходите и попробуйте забрать мою жизнь!

После этого словно в издевательство надо мной перед глазами вспыхнула золотистая надпись.

Параметр отвага +1, повысился до (86/100)

«Отважный и мёртвый, кхм…» – скептически ухмыльнулся я, но кое-кто не хотел сдаваться

Из сумки вылез сидевший до этого смирно Иней и подбежал к деревянной шкатулке. Она была слишком большой, чтобы уместиться в его пасти. Он пытался укусить и так и эдак, но не получалось. Возмущённый писк привлёк моё внимание, и я встретился с ним взглядом.

Виверн был встревожен, но настырность творит чудеса. Он открыл шкатулку и зачерпнул пастью горсть стяженя. Подбежал к раненой ноге и выплюнул часть лекарства, потом, аккуратно взбираясь вверх, нашёл отверстие у рëбер и проделал то же самое.

– Убегай отсюда, – велел я.

Мы в любом случае не успеем убежать. Лекарство медленно впитывалось в кровоток, потому что было разбавлено слюной виверна. Он забирал себе львиную дозу лечения, но старался помочь как мог. Нас в любом случае сейчас сметут, пусть хоть он выживет. Разведчики не дадут его в обиду, воспитают.

В момент, когда всё тело окончательно онемело, в спину вонзилось что-то невесомое и приподняло над землёй на пару сантиметров. Ощущение будто в желудок резко горячей воды налили. Тепло расползалось по всем конечностям. Я смог сжать и разжать пальцы левой руки и увидел, как грудь опутывает знакомый серебристый канат. Он проникал в раны и ветвился, где надо обрывался и скукоживал очаги воспаления, сшивал обратно разъединённые ткани, убирал кровотечения.

«Подмога…» – выдохнул я, позади к моим ребятам пробрался лекарь «А»-ранга и экстренно латал меня. Сознание прояснилось, но на этом сюрпризы не закончились. Оболенский пролетел низко над землёй, и на когте его виверны я заметил повиснувшего на одной руке Мефодия, в другой он сжимал окровавленную секиру.

– Что ты творишь? – прохрипел я, внутренние органы всё ещё восстанавливались, и в горле першило от попавшей туда крови, Иней пискнул и шустро забрался обратно в подсумок

Ротмистр доставил Куликова к разъярённой толпе. Берсерк разжал ладонь и упал в гущу бегущего строя. Я, как мог, быстрее нагнулся, закинул в себя горсть стяженя и подобрал меч.

– Господин! – минуя лекаря, ко мне подбежал Нобуёси, химеры умерли вместе со смертью некроманта, потому наш тыл был зачищен.

– Нас подменили? – сразу же спросил я.

– Со дэс. Так точно, – поправился он.

В это время раздался рёв Мефодия, круговая атака раскидала в стороны змееголовых. По летящим в воздух частям тела можно было понять его местонахождение.

– Надо ему помочь, – коротко приказал я и разорвал серебристый канат, лекарь позади выругался, но пошёл за нами, потому что Абросимов приказал ему вывести троих спятивших витязей из заварушки.

Закатав рукава, он отправился нам вслед.

Мефодий посеял неразбериху, но вскоре ему ответили сторицей. Один за другим враги загоняли ножи под пластины брони, пока не истыкали воина как ежа, но ему только это и надо было. Лицо скорчилось. Забрало шлема скрипнуло и зловеще захлопнулось само по себе. Наружу через смотровую щель поползла щупальцами инфернальная чёрная сущность. И вот тогда началось.

Искусственно вызванный приступ пробудил проклятие некроманта, организм берсерка заработал с удесятерённой скоростью. Все внутренние процессы сошли с ума, сердце тряслось так, что повреждало само себя, но тут же излечивалось. Кровь приливала к рукам, ногам, к каждой мышце наделяя их нечеловеческой силой, вызывая разрывы и заживляя их. Мощь буквально сочилась через кожу и требовала выхода.

Мы только подбегали к первым рядам, как я увидел взлетевшего метров на пять в воздух змееголового. Из его пасти в панике трепетался язык, а в штаны он явно пустил жидкого змеиного кала.

Оболенский зашёл с тыла, мы – спереди, а Мефодий просто ходил и убивал. Ему даже не надо было правильно пользоваться секирой. Он бил ей плашмя. Кого-то сносило вбок, другой абориген навсегда стал на полметра ниже. Третьим берсерк избивал товарищей. Схватил за ногу и дубасил им как подушкой. Когда в руке оставалась только лодыжка, он брал следующего.

Змееголовые начали что-то подозревать, но было уже поздно. Если честно, я даже не знал, кого тут надо спасать, но мы методично пробивались к Мефодию, работая клинками.

Каждое движение Нобуёси, даже самое ничтожное, уносило одну жизнь. Мастер войны, я впервые его увидел в массовой битве и поразился, с какой хладнокровностью он принимает решения. Пока я убивал своим артефакторным мечом одного, японец заканчивал третьего.

Он видел малейшую слабость и бил в неё: где-то замешательство и вот из горла уже торчит лезвие, а дальше опять уход в сторону. Если надо, прикрывался мёртвым телом как щитом, поднимал чужое оружие, метал его, бил рукояткой, стремительно передвигался, не давая себя задеть. Для него не было ограничений. Это война. Либо ты, либо тебя.

Я держался к нему поближе, чтобы прикрыть, и заодно что-то усваивал для себя. Мы потеряли в этой мясорубке счёт времени, иногда кто-то из нас пропускал удар или два, но сзади неизменно летела волна исцеления. Сам лекарь близко не подходил, опасаясь встрять в ненужные разборки – ему заплатили, чтобы лечил, а не дрался.

Я так понял, Мефодий распугал всю живность, что была, потому подпрыгнул на три метра вверх и снова отправился сокращать население «Красного-34». Утяжелители больше не ограничивали его, передвижения стали более стремительными. Иногда он бесхитростно, как таран расталкивал в стороны врага, а потом топтал упавших.

Я не хотел подходить слишком близко, лишь оказаться рядом в случае чего, так что мы методично занимались своим делом, а он своим, при этом не пересекаясь. Змееголовые так себе воители оказались. Не знаю, с чем это связано, то ли из-за отсутствия конкуренции среди других видов, то ли из-за отвратительной координации.

Они нападали как варвары, всей толпой. Командующие были лишь формальностью и чаще всего погибали сразу же в первых рядах. Как правило, те были чуть крупнее и окрашивали свою кожу светлой глиной, чтобы выделяться на фоне остальных. В принципе с задачей они справились – разведчики только сказали спасибо и быстро обезглавили войско.

Единственное преимущество нашего врага – это численность. Я не мог взять в толк, как в таких степях скопилось столько монстров? Чем они питаются? Где их жилища? И самое основное – что они тут вообще делали в чистом поле?

Организм и психика змееголовых туго реагировали на угрозу уничтожения. Вроде бы социальные существа и разум какой-никакой есть, но вот это вот отсутствие самосохранения как у примитивных монстров всё же сохранилось. Я думаю, смекалистые уже давно убежали. Здесь оставались идейные упрямцы, но и у них постепенно происходил слом.

Мы с Нобуёси довольно долго корпели над группкой из двадцати воинов, как вдруг они резко развернулись и побежали. Как будто что-то щёлкнуло в голове. Преследовать их мы не стали. Страх постепенно просачивался в змеиные мозги, и некоторые особи подались в бегство. Сзади прогремел ободряющий клич – я обернулся и увидел подоспевшую подмогу из трёх десятков витязей.

Похоже, враг отступал везде, иначе бы их сюда не послали. Оболенский и Абросимов тоже участвовали в отражении атаки, но больше с тыла врага. Наши воины врезались в ослабший строй змееголовых и мигом объяснили, кто тут не прав. Я с облегчением остановился, чтобы вытереть пот со лба. Мефодий прыжками убежал как раз поближе к ротмистру.

Вместе с Нобу мы не спускали с него глаз и обходили резервное войско с фланга, подчищая единичные цели. Надо было «выключить» действие некромантского клейма, потому как скоро витязи доберутся до берсерка, но назрела проблемка. Я едва поспевал, когда Куликов был с утяжелителями, теперь же преследование стало практически невозможно.

Прыгающая фигура здоровяка скрывалась всё дальше и дальше. Наконец, он сделал усилие, сиганул ввысь и почти достал до виверны Оболенского! В этот момент я обматерил себя на шести языках мира. Опытный магзверь ротмистра успел набрать высоту, но при этом не забыл, как следует вмазать хвостом по обнаглевшему человечку.

– Ё-моё, – я втянул голову в плечи, удар был такой мощности, что обычный человек был бы уже мёртв в полёте, но я верил в живучесть Куликова.

Берсерк очень далеко отлетел, настолько, что я не знал, как туда попасть пешком. Тем более через такое количество врагов, но бросать его не собирался.

– Экономь силы, – велел я Нобу, и мы оба закинули под язык несколько крупинок стяженя, чтобы снять усталость и забитость мышц.

Цели операции были выполнены – враг бежал, так что я без зазрения совести покинул бывшее поле боя. Мне всего лишь надо коснуться Мефодия мечом и можно возвращаться. Не может быть, чтобы его убили. Мы перепрыгивали через обгоревшие трупы, едва не задыхаясь от вони и дыма, кое-где на земле до сих пор трепетали одинокие языки пламени.

Выбравшись на чистый участок поля, я заметил, как нас по воздуху преследует виверна. Через минуту граф Абросимов решительно перегородил нам путь.

– В чём дело? – спросил я, подбегая поближе.

– Надо вернуться, – неохотно сказал Юра.

– Я без Мефодия никуда не пойду.

Разведчик поморщился, как от зубной боли, подыскивая нужные слова.

– Поверь, ему лучше остаться там.

– Это почему же? – возмутился я. – Не он ли почти в одиночку закрыл ваш промах с левым флангом? Что-то я не пойму, с каких пор мы стали так разбрасываться людьми?

– Он напал на ротмистра, его ждёт трибунал. Оставить его будет милосердней, а тебя Оболенский срочно требует. РГО уже вошли во врата…

– Да плевать мне на РГО, Юр, у меня мой человек там ждёт, отойди в сторону, – велел я, но виверна, считывающая сознание графа, не шелохнулась.

Более того, она встала на изготовку, чтобы в случае чего обезвредить нас, неявно встала, но я как будто почувствовал передающуюся от хозяина команду приготовиться к нападению.

– Что это? – неподдельно удивился Абросимов и указал на мою руку.

Надетая перчатка сама собой пульсировала золотистым светом, не таким, как при «Картотеке», а совсем слабеньким, но визуально заметным.

– Не знаю, неважно, так ты отойдёшь или мы будем и дальше разыгрывать этот цирк?

Я не верил, что Юра был таким чёрствым и прагматичным. В самой его природе заложено сомневаться. Он поэтому так углубился в философию, чтобы разобраться в себе, в окружающем его мире, в людях. Тот, кто ищет ответы, лучше других видит несовершенство системы, хоть и является её винтиком.

– Он заслужил, чтобы его спасли, – добавил я.

Абросимов разражено дёрнул сбрую и сердито согласился помочь.

– Мне за это прилетит.

– Спасибо, – улыбнулся я и выдохнул, не хотелось бы жертвовать нашей только-только зарождающейся дружбой.

– Хватайтесь за лапы, – скомандовал граф, взлетая на пару метров.

Мы так и поступили и оказались сжатыми меж когтистых пальцев виверны. Поднявшись ввысь, Юра полетел по следам Мефодия. С таким транспортом мы мигом его найдём. Я в первый раз в жизни летал, впрочем, не только я.

Любопытный Иней уже вовсю работал ноздрями, принюхиваясь к порывам ветра, вертел тоненькой шеей, а когда смотрел вниз, я готов был поклясться, что чувствовал, как бешено колотится его мелкое сердце. Для его возраста это простительно.

Пришлось даже послать ему лёгкий ободряющий импульс. На удивление подействовало, он хотя бы перестал труситься как осиновый лист. Как там по научному? Эмпатический резонанс или синхрония. Если проще, то я как бы разделил с ним свою уверенность в происходящем, подарил кусочек эмоционального фона, и это помогло.

И вот опять! От взрослой виверны моему шкоднику поступил неизвестный сигнал. Разобрать, что это, я не смог, но Иней удивлённо округлил глаза и тоже что-то ответил. Скрыл от меня! Вот гадёныш. Они общались, на своём языке, а я, видимо, из-за синхронизации с питомцем, захватил ещё и фон взрослой особи.

Вот только перчатка повторила тот трюк с золотым свечением. Как будто действовала сама по себе. Надо будет разобраться с этим потом, когда пойду оплачивать налог за своего глазастого охламона. Там как раз будут и другие виверны – поэкспериментирую с ними.

– Вон он! – крикнул я Абросимову.

Внизу прыжками двигался Куликов, постепенно в степи стало больше встречаться всяких камней, сваленных в кучи. Возможно, они искусственного происхождения, но мне хотелось бы верить, что нет. Если берсерк забредёт в густонаселённое логово и проклятие клейма остановится, то его просто убьют.

Куликов рассказывал, что оно развеивалось само по себе в течение полусуток. Поэтому он обвешивался несколько раз в месяц самыми тяжёлыми браслетами по сорок килограмм, наносил себе проникающую рану и, запертый на кучу замков, бесновался в подвале кузницы. Спускал пар таким образом. Это позволяло жить в городе и даже видится иногда с семьёй.

– Спускайся!

Надо было с ним разобраться, до того как он встрянет в неприятности. Граф пошёл на снижение и тут берсерк остановился, слово увидел нас спиной. Голова в шлеме поднялась и внимательно следила за каждым взмахом крыльев виверны. В ожидании он ударял секирой по камню, высекая искры и затупливая её.

Как только мы оказались в зоне поражения, он едва заметным замахом бросил смертоносное оружие в виверну. Практически никто с такого расстояния не докинет тяжёлый снаряд, но Куликов это сделал, точнее, ненасытная кровожадная сущность, контролирующая его тело.

Чтобы увернуться от такого, виверне пришлось отключить магию, помогающую летать, и мы ушли в свободное падение. Возможно, этого берсерк и добивался, потому что сам со всех ног рванул в нашу сторону. Временами он бежал на четвереньках, как собака или какая-то обезьяна. Прыжок, приземление, прыжок.

Когти разжались, и мы с Нобу по наитию разбежались вправо и влево, готовые к тяжёлой схватке. Сейчас мне требовалась помощь японца. Достаточно перерубить на время связки на ногах и, пока они заживают, прижечь клинком-артефактом. К тому же берсерк в порыве ярости выкинул своё оружие, это нам на руку. Таков был план, но осуществлять его не пришлось.

Куликов на нас вообще внимания не обратил, его интересовала только виверна. Потому здоровяк отпружинил от земли и эпично полетел навстречу. Он затаил обиду с того пинка хвостом от Оболенского, а что виверна не та – пустяки. Главное – навалять.

Не знаю, на что он надеялся, когда сиганул на многотонное существо, видимо, совсем переклинило. Гордый магзверь моментально сбил его полёт лапой, а потом ей же прижал к земле. Это было так быстро, что я даже не поверил. Как букашку.

Опомнившись, я совершил манипуляцию с мечом, и злой дух некроманта спрятался обратно в клеймо. Я с облегчением выдохнул и помог Мефодию прийти в чувство. Целебный порошок подействовал. Назад Абросимов тащил уже троих, богатырю досталось место в хвосте. В буквальном смысле. Виверна крепко держала его самым кончиком.

Всё обошлось. Врага мы разбили, друга вернули, но вот начальство на то и начальство, чтобы бдеть. Стоило нам приземлиться, как Мефодия арестовали и забрали под стражу.

* * *

Тем временем в дубраве, владения Владимира Черноярского.

Лесорубы под руководством Кошевого возились с возведением первого сруба, фундамент был готов и с пылу с жару подтаскивались обработанные брёвна. Вдохновлённые примером Николая, они тоже хотели получить надбавку за досрочное выполнение поставленной задачи. У всех семьи, детки кушать просят, а ещё родственников куча, тяжела жизнь работящего мужика – всё на себе надо тащить, но бригадир оказался понимающим, с теми же проблемами.

Правда, барин со странностями, и что он хочет пока неясно. Сказал, строиться будем, город возводить в глуши. Оно-то понятно, сегодня – город, а завтра на луну полетим, послезавтра будем подкапывать гору и переносить в другое место, а потом ещё какой прожект в голову взбредёт, ну и там про город забудется.

Однако денежку будущий барон вперёд заплатил, не обманул и Кольке вон тоже пятьдесят рублей с лёгкой руки отсыпал. Пока, как говорится, в одной колее идём, надо бы побольше денежков с него стрясти. Не сжульничать, не украсть, а по-честному.

Странности странностями, но всё имеет свою цену: срубы сделаем, лесопилку сладим с просекой, а ты, будь добр, раскошеливайся. Так и порешили, а то какие-то там города, этого нам не надо.

То, что подмог, оно, конечно, спасибо, но никто не верил, что после суда барон захочет чахнуть в дубраве, пропуская эти ихние балы, рэстораны, да прочие богатые веселья. Перебесится молодой, да найдёт себе жинку, та его в город и перетянет. Так что надобно думать наперёд, по науке!

В этой атмосфере делового трудолюбия в воздухе через частокол со свистом перелетела стрела и с протяжным «тры-ынь» воткнулась в дверь домика лесника. Сначала никто не понял, что это за звук. Лукична как раз вынесла котёл с варевом, готовясь разливать кашу к обеду, поставила его на дубовый стол, сбитый на скорую руку, и вытиралась платком.

– Коленька, ты глянь, а что это? – удивилась она, показывая парню на стрелу, тот как бы между прочим уже крутился рядом.

Взгляд лесоруба с легкомысленного вдруг переменился на серьёзный. Он услышал свист, и сам не понял, как успел добежать до Лукичны, сбил её с ног и накрыл сверху собой. В его спину вонзилось сразу три стрелы, и ещё несколько десятков упали по всей территории нового феода. Одна из них со звоном опрокинула котёл с рисовой кашей.