Текст книги "Феодал. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Илья Рэд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Феодал. Том 2

Глава 1
Толмач в деле

– Ну так что, он даст нам стяжень? – спросил Мефодий, угрожающе нависнув над освобождённым пароголовым. – Или научить тебя летать? – добавил он, обращаясь к уродцу-пигмею.

Тот опасливо отступил на пару шагов назад и сжал чёрные губы, как это обычно делает его племя, когда готовятся изрыгнуть пар.

– Куда ты как медведь лезешь? – возмущённо вклинился Потап и оттолкнул громилу от своего любимца, переходя на тарабарщину.

Язык монстров содержал много согласных и шипящих, больше напоминая фырчание с добавлением непроизносимых конструкций.

– Мефодий, не дави на него, иди к нашим, – попросил я, остальная компания ввиду дипломатической миссии не охотилась и терпеливо ждала позади.

Кчхак не выносил присутствия толпы чужаков, потому наш звериный толмач попросил ребят отдалиться, но Куликов ушёл не сразу.

– Живи покуда, – хмыкнул богатырь и, грузно ступая, присоединился к остальным.

Мы стояли в поле с высокой травой – в привычной среде обитания этих заморышей. Сам эксперимент проходил на берегу крошечного ручейка, что спрятался под нависшей зеленью.

Чем дальше от поселения людей, тем больше встречалось таких «оросительных» каналов, питающих почву. Им давали начало вышедшие на поверхность подземные воды, но до ближайшего ключа, по словам разведчиков, день пути, так что бесполезно их искать.

– Ты тоже, – умоляюще попросил меня Потап.

– Грак-нум, – презрительно выдохнул пигмей, а с краешка его рта поплыла дымка.

– Хорошо, но я хочу видеть всё.

Новиков спросил разрешения у своего головастого друга, тот издал несколько недовольных звуков, но в целом я дождался согласного кивка и отошёл на десять шагов, держа нашего пленника в поле видимости.

Тот присел на колени, достал из своих травяных лохмотьев плоскую слепленную кое-как глиняную чашу размером с ладошку и зачерпнул воды. Бережно, будто сокровище, положил на ближайший плоский камень, вросший в грунт, и что-то пробормотал себе под нос. Я увидел, как кожа на макушке уродца покраснела и натянулась, как будто голова вот-вот взорвётся. Она даже увеличилась в размерах.

Длинный почти до ушей рот сжался, губы вытянулись трубочкой и аккуратно выдули тоненькую струйку обжигающего пара. Потап предупредил нас всех в это время молчать и ни в коем случае не встревать. Процесс создания амчха считался священным. Чертец-таки разговорил карлика, и даже такие тонкости выведал!

Струя пара вместо того, чтобы расползтись в стороны, как будто втягивалась в чашу. Я даже привстал на цыпочки, заворожённый этим зрелищем. На моих глазах вода кристаллизовывалась и превращалась в тот самый порошок стяженя!

Через пару минут процесс создания был окончен, и наш пленник тяжело вдохнул воздух. Долгий выдох порядком «сдул» его, но спустя минуту голова запульсировала, раскочегарилась и пришла в норму.

Меня подозвали без слов. Мигом оказавшись рядом, я был удостоен короткого взгляда Кчхака, и последовал обмен. Я держал в руках набедренную зелёную повязку из прочной непромокаемой ткани, сшитую на заказ местным портным. Она была в разы удобней той травяной рванины, что носили аборигены, ведь у них не было ткацких технологий и мастерили всё руками из чего придётся.

Аккуратно положив дар на землю, я отошёл назад. Кчхак повертел и так и эдак кусок ткани, а потом сбросил с себя старьё и накинул подарок на талию. Потап помог ему, показав на удобные ремешки с металлическими языками, которые застёгивались одним движением.

– Кршл Ха! Кршл Ха! – удивлённо закричал пароголовый и несколько раз сам застегнул и расстегнул ремешок, изучая его конструкцию.

Как малый ребёнок он радовался этой мелочи даже больше, чем всему остальному подарку. Закончив играться, он поднёс мне на чаше порошок стяженя, не забыв забрать щепоточку себе в рот.

Я потянулся было за шкатулкой, но тут понял – чуть не опростоволосился. Нельзя такое показывать. Это ведь трофей с умершего соплеменника. Кстати, я только сейчас понял, насколько он дорогой. Тут же почти нет деревьев!

– Что такое?

– Футляр, – скорчил я лицо.

– Это было на грани, – подтвердил Новиков и отдал мне свою пустую флягу, туда мы и ссыпали целебный стяжень.

– Спроси его, он ещё может сделать?

Последовал короткий обмен репликами.

– Требует ещё один подарок.

Я достал свой нож и протянул монстру рукояткой вперёд. Тот опасливо его взял, покрутил и сразу же порезался. Глаза полезли на лоб, на рану он никак не отреагировал – его удивила острота лезвия. К слову, порез как будто сам по себе быстро затягивался. Без всяких порошков. Регенерация у этих существ бешеная.

Пока повторялась манипуляция с водой, я отбежал к ребятам и приказал им отдать все свои ножи. Перед тем как завариться вся эта каша с сотрудничеством, надо набрать стяженя на всю команду. Поэтому первый массовый заказ наш. Я долго думал и решил подстраховаться. Мало ли, обманут и не отдадут полагающийся мне миллион? А суд ждать не будет.

«Такая штука и нам в хозяйстве пригодится».

Однако, несмотря на мои алчные запросы, вскоре пришло разочарование – Кчхак не в состоянии был повторить обряд больше трёх раз – хватало ровно на одну полную шкатулку. Увы, природа беспощадна, и вскоре пароголовый устало лежал на спине и довольно пялился в небо. Ещё бы, у него теперь набедренная повязка и два отличных ножа! Закрепит их на свои копья и будет самым опасным пигмеем…

– Неплохо, – сказал я, потряхивая флягу и переглядываясь с остальными, как с заговорщиками. – Этого дурачка отпустим – Потап с ним повторно встретится, обменяем ещё на какую-нибудь чепуху.

– А ежли не вернётся головастик? – спросил Митька Кошевой.

– Вернётся, – оглянулся я. – Смотри, чуть ли не ссыться от удовольствия.

– А что разведчики? – вставил Мефодий, – Они всё знают, если вернёмся без сморчка, заподозрят чего.

– Не заподозрят, мы другого поймаем.

– И что они не отличат?

– А ты отличишь? Они все на одно лицо.

– И то правда, даже этот китаёза запутался бы, – поддакнул Кошевой.

Дело было обстряпано в кратчайшие сроки. Пока Потап прощался с новым другом, Нобуёси послали обратно к городу, и он аккуратно пленил другого уродца, связав по рукам и ногам.

Разведчики подмены не заметили, а я разочарованно покачал головой, встретившему меня куратору. Тот особо не верил в наш успех и воспринимал всю затею как баловство, потому красноречиво вздохнул и ушёл, всем своим видом показывая, что мы отнимаем его драгоценное время.

Пленник был брошен в подпол, а Чжэн получил денежку и поручение скупить побольше полезных изобретений цивилизации, чтобы обменять их на самый обычный порошочек, которому местные не придавали особого значения. Ну, есть и есть, подумаешь, пустяк какой. Сварганил из воды, сколько надо, залечил раны и пошёл по своим делам. Этого добра у нас навалом…

Стяжень стоил двадцать тысяч рублей. Двадцать!

«Это пока», – размышлял я. – «Возможно, его цена в скором времени упадёт, если разведчики насытят им рынок».

В таком случае мне проще продать часть запасов на сторону и положить сверхприбыль в карман. Вот только кому продать? Точно не скупщику – меня тогда с поличным поймают. Надо искать заинтересованных людей вне храмовой организации.

На следующий день опять повели пароголового в поля. Все покупки Чжэня мы одели на себя, либо распихали по лошадям, чтобы не вызывать подозрений у приставленного от разведки болвана.

То есть, все набедренные повязки, ножи, фляжки для жидкостей, красивая глиняная посуда, кружки и многое другое. Ещё был особый для пароголовых товар – дерево. Мы сложили удобные короткие бруски по рюкзакам и поручили их тащить Кошевому с Ермолаем.

Я планировал обмениваться целую неделю. Всё это добро мы зароем где-нибудь, чтобы каждый раз не рисковать на проходной, а потом будем доставать по мере надобности.

Скажем об открытии позже. 0,25% от всей прибыли в месяц – это копейки и мириться с этим нельзя. Я подсуетился и сделал всю работу за экспедиционный корпус: нашёл нужного человека и придумал, как найти подход к туземцам. Неужели я недостоин большей награды, чем жалкие пятьдесят тысяч в месяц?

Нет, так дело не пойдёт.

Наша жизнь – это большая полоса препятствий, и если в удачный момент ты не берёшься всё в свои руки, то навсегда останешься позади. Можно взять крупицу и безопасно пойти дальше, а можно одним махом решить целый пласт проблем, перепрыгнуть на десяток ступеней. Я не упущу такой шанс!

«Они и так решат свои проблемы и набьют карманы».

Хоть я и не всё рассказывал подчинённым, но те не тупые, понимали, какой объём денег крутится вокруг нашего предприятия. Все, кроме Нобу, побаивались последствий, но я буду не я, если не вырву зубами причитающуюся мне награду.

Мы пришли на прошлое место возле ручья и плоского камня, расселись в траве, а на лошади остался сидеть только Потап, обводя зорким взглядом равнину.

Ожидание затягивалось. Кчхак опаздывал уже на тридцать минут. Нобу сел медитировать, Мефодий развалился в траве и прикорнул, а Митька с Ермолаем расположились возле ручья, экспериментируя с водой: развели костерок и пытались нагреть оловянную чашу с жидкостью. Хотели сами выпарить кристаллы.

Стоит отметить, что для питья людям она была пригодна, но её странный горьковатый вкус скорее отталкивал – такое проглотишь, только если совсем замучен жаждой.

– Небось, девок уже снимает одну за другой, самый модный на деревне, – обернулся к нам со смешком Кошевой, комментируя отсутствие переговорщика, ему хотелось разбавить унылую атмосферу.

– Может, поймаем ещё штук пять, наберём бочку воды и пусть они в подвале пердят на неё паром? – предложил Мефодий, жуя травинку.

– Они дуют на неё, – поправил его Нобуёси.

– А ежли пердеть будут, эффект другой получится? – с интересом предположил здоровяк. – Сразу станешь хилым и никому не нужным. Как Потап, уга-га-га! – рассмеялся он своей же шуточке, а Новиков только покрутил пальцем у виска и продолжил дежурство.

– Я им тогда задницы законопачу, – пригрозил Кошевой, пока Ермолай шкрябал ножичком по оловянной тарелочке, рассматривая выпаренный сухой остаток.

– Кстати, а как они справляют нужду?

– Да что ты заладил? Других тем для разговора нет?

– Мне просто интересно.

– А мне нет.

– А мне – да.

– Пойду, отолью, – отмахнулся Кошевой и ушёл подальше от компании.

– Денисыч, а ты что думаешь? – обратился ко мне разговорившийся Мефодий, скука действовала на богатыря удручающе.

– У них есть задница.

– Откуда знаешь?

– Маг книжку одну показывал, там вся анатомия с подробностями. Этих гадов изучали похлеще, чем людей. Там было сказано, что в голове у них происходит больше тысячи разных химических реакций и повторить такое в искусственных условиях невозможно.

– А с виду просто ходячие чайники, – хмыкнул Мефодий и привстал на локте. – Так как так вышло, что сотни учёных мужей не нашли решение, а ты нашёл? Не обижайся, командир, но там поголовастей тебя будут ребята, и опытней.

– Потому что я пытался найти в них человека, а разведчики искали только порошок. Такой ответ тебя устроит?

– В них мало людского, но точки соприкосновения у нас есть, – подтвердил с лошади Новиков.

– Ладно, ты не хилый, Потап, и немножко даже полезный, – сделал вывод Мефодий.

Толмач покачал головой с лёгкой иронией – богатырь его порядком достал, но всё же это был комплимент, потому он не ответил колкостью. Переведя взгляд на горизонт, Новиков прищурился и привстал в стременах.

– Кажется, идут, вон там трава шевелится.

– Наконец-то, – с облегчением выпалил Кошевой, выйдя к ручью и поправляя штаны.

Все встали со своих мест, готовые к обмену, но каково же было наше удивление, когда Кчхак пришёл не один, а с оравой соплеменников! Я обвёл взглядом вылезающих тут и там головастых воинов, опирающихся на копья (второе висело у них за спиной).

Они смотрели на нас с недоверием и застыли на той стороне ручья, готовые чуть что сражаться или бежать. Один лишь расслабленный Кчхак перепрыгнул водяной поток и выдул паровое кольцо приветствия. Потап был к этому готов и моментально раскурил папиросу, чтобы ответить собеседнику на языке черногубых.

– Грак-нум паша-а⁈ Грак-нум паша-а! – раздалось тут и там.

– Что они говорят? – спросил я Потапа.

– Что красногубый ммм… Не знаю, как точно перевести, – задумался Новиков, – что-то вроде «друг народа».

Я расплылся в улыбке.

– Тогда всем объясни, что мы тоже «паша-а», – указал я на себя пальцем, но Кчхак только сморщился.

– Пока это будет сложно, но я склоню их на нашу сторону, – заверил Новиков и отвернулся к пароголовым, активно жестикулируя и выдыхая дым.

Совещание затянулось минут на пять.

– Они готовы, давай, – сказал толмач, и я вложил в его руку первый брусок дерева, потом другой, потом пошли уже товары.

– Погоди, они не обманут?

– Нет, для них договор священен, но надо продемонстрировать добрые намерения. Люди их истребляли два десятка лет, любой бы проявил осторожность.

– И то верно, – согласился я.

Карлики рассматривали подношения, менялись между собой, пыхтели паром и зачем-то широко раскрывали пасти, демонстрируя длинный ряд зубов, раза в три больше человеческого. Вся эта «ярмарка» закончилась, и нас снова попросили отойти подальше от ручья.

Я, кажется, понял почему. Во время создания стяженя, пароголовый наиболее уязвим к врагам. К тому же он тратит энергию, а слабый зверь в дикой природе – это для остальных сигнал к нападению.

Короче, мы отошли от греха подальше, чтобы не сорвать соглашение. Даже я не стал настаивать на привилегированном статусе. Тут и там послышалось шипение выдуваемого пара, сосредоточенные пигмеи творили чудо, их чаши в буквальном смысле наполнялись золотом.

Лекарства в любых мирах всегда будут востребованным товаром. Пусть стяжень не лечил всё, но как мощное кровоостанавливающее средство в самый раз. К тому же он выводил яды и токсины, улучшал самочувствие и способствовал нормальному сну. После него ты переставал нервничать, расслаблялся.

Однако серьёзные проблемы, вроде выращивания отрубленной конечности или органа, либо запущенную хроническую болезнь он не мог осилить. Всё же это просто отличное средство, а не панацея. Один из инструментов в руках умелого целителя, как и множество других магических ресурсов, поставляемых из Межмирья.

В связи с активным появлением такого количества исцеляющих веществ, Академия целителей поговаривала насчёт создания новой профессии: алхимик-целитель. Пока это ещё на стадии обсуждения, но каждый год открывалось всё больше и больше разведанных миров, и количество ингредиентов неуклонно росло. Нужно было их систематизировать и проводить эксперименты. Обычным целителям заниматься таким некогда.

Так вот, про что это я. Стяжень рано или поздно просочиться в массы за пределы храма и станет более доступным для обывателей. Пока излишки этого лекарства стоили баснословно дорого и приобретались знатью через витязей. Но купцы, ремесленники и простой народ тоже болели и нуждались в действенных лекарствах.

Эти и другие мысли роились у меня в голове, когда мы ссыпали в пустые фляжки одну горсть за другой. Вереница счастливчиков с обновками таяла – пароголовые спешили домой похвастаться перед соплеменниками нарядом, либо острым ножом, а самые хитрые тащили деревянные бруски, чтобы потом наделать из них шкатулок и продавать за местную валюту – зелёные дырявые монетки из странного металла.

Скупщик их принимал по рублю, насколько я помню. Пока Кчхак не ушёл, я окликнул Потапа.

– Слушай, а поинтересуйся по поводу их валюты. Где они добывают для неё металл?

– Хорошо.

Пока он спрашивал, я подумал вот что: без инструментов им, наверное, страсть как сложно работать, даже с таким мягким металлом. Значит, пигмеи ограничены в чеканке монет.

– Он сказал, что может показать, но за это…

– Без разницы, – перебил я, – обещай золотые горы, но чтобы завтра он отвёл нас в то место после обмена.

– Грак-нум хнерра-а кушаварис топ анушрира, – затараторил Новиков, как будто всю жизнь бегал с куском травы в заднице и размахивал копьём.

Я терпеливо ждал и, наконец, получил утвердительный ответ.

– Отлично, тогда завтра на том же месте, – я указал пальцем на плоский камень и развернулся. – Закончишь с ним – догоняй.

Вот так за одну плёвую сделку мы обогатились на внушительную сумму. На встречу пришло пятнадцать пароголовых. Каждый из них «надул» нам порошка на одну порцию.

«Триста тысяч рублей, мама дорогая…»

Да, от такого в горле у любого пересохнет, но я не собирался останавливаться на достигнутом и велел остальным скорчить скорбные обозлённые рожи. А Мефодий для пущего порядка наорал на пойманного в полях беднягу, когда проходили пост. Головастый решительно не понимал, что от него требуется, и плёлся за нами.

– Опять мимо? – спросил разведчик.

Я грустно вздохнул.

– Дикари какие-то, русский язык не понимают…

– Пха-хах, – ехидно рассмеялся важный собеседник. – А мы с ними вообще на всех языках пробовали, кого только ни приглашали. Не по себе ты ношу взял, Черноярский.

– Может, вы и правы, Ваше Превосходительство, но я ещё раз попробую. Разозлили они меня дюже. Вот что думаю – эти-то зашуганные, что возле поселения. Сгоняю-ка я подальше, туда, где их никто не трогал…

Разведчик продолжил улыбаться.

– Да летали мы дальше, деревни у них там. Разницы никакой, сразу говорю.

– Но я всё же проверил бы…

– Тебе, бастард, времени своего не жалко. За врата денежки-то капают, но Абросимов велел во всём тебя поддерживать. Слетаем с вами, так уж и быть.

– Да зачем? – отмахнулся я. – Только отвлекать вас от дел, не надо – не утруждайтесь. Иначе граф мокрого места от меня не оставит за растрату времени личного состава. Сами справимся, с ночёвочкой пойдём. Уму-разуму поучим головастого. Может, сознается гад, когда увидит горящее поселение.

– Да им побоку всё, но как хочешь.

– Мы на пару деньков и с тележками, чтоб порожняком назад не ехать.

– Хорошо, только подпиши вот тут и поясни коротко о сроках.

Я письменно заверил своё отсутствие и отказался от спасательного рейда на пять дней. Мы работали через постоянный незакрывающийся канал врат, потому я не боялся за нашу судьбу.

– Доброй ночи, барон, – попрощался я с аристократом и покинул здание экспедиционного корпуса.

Свободно выдохнули мы, только когда заперлись у меня в комнате.

– Получилось? – словно не веря произошедшему, спросил меня Кошевой.

Я приставил палец к губам, и все ждали.

– Пока молчком, отпразднуем, когда придёт время. А сейчас ведём себя как будто всё плохо. Обещаю, за мной не постоит.

Да, суммы крутились внушительные, но важнее было не попасть под гнев графа Абросимова и тех, кто за ним стоит. Тут тонкая игра. Я должен оправдать его доверие, и себя не обделить.

Дабы нам и дальше позволяли беспрепятственно обмениваться, надо было кинуть корпусу кость, чтобы Абросимов показал вышестоящим чинам подвижки в этом деле.

На следующий день Ермолай подогнал две наши телеги к вратам.

– Положил, что я просил?

– Да, – кивнул лесоруб, и я похлопал его по плечу.

Мы заехали со всем нашим добром внутрь, забрали заготовленные Чжэном подарки и покатили к ручью. Китаец продал нам хлам втридорога и довольный, что слон, побежал запасаться следующей порцией. Я допустил, что за Потапом могли приставить слежку, а вот давний колонист мало кого интересовал.

Лошади долго тащились по высокой траве из-за телег, но оно того стоило. Количество друзей Кчхака в этот раз удвоилось. Мы справились с их потребностью в товарах и выменяли тридцать порций порошка, стоимостью в шестьсот тысяч рублей по нынешнему курсу.

Затем, когда все разошлись, я подарил нашему посреднику лошадь. Да этот ненормальный зачем-то попросил себе ездовое животное! Карликам было любопытно всё, что с собой носят Красногубые, и они ассоциировали это с силой.

«Тысяча рублей – небольшая цена за проводника».

Высунувшаяся из сумки голова Инея неодобрительно посмотрела вокруг и снова спряталась. Виверн в последнее время много спал. Наша группа пошла следом за Кчхаком. Путь был неблизкий, так что все ехали верхом. Ещё четырёх лошадей докупил Ермолай. Так что никого не обделили.

Восторженный пигмей иногда подсаживался к Потапу, пробуя править своим конём, но вскоре перешёл на привычный бег на ходулях. Ему ещё предстояло привыкнуть к новому транспорту. Благо здешняя трава нравилась нашим красавцам, и уплетали они её с завидным удовольствием.

В конце дня мы разбили лагерь. Разожгли костёр и зажарили приготовленное в поход мясо. Кчхак шарахнулся от огня и вернулся не сразу, но глядя на нашу спокойную болтовню, пароголовый расслабился. Его огромная голова отбрасывала в ночи ползучую тень. Мясо он принял и со слов Потапа даже похвалил.

Сами туземцы ели каких-то мелких мышей или сусликов и то по праздникам, когда удавалось их поймать. Здесь же вкусное шкворчащее жирком мяско вприкуску с походной лепёшкой и солью вне конкуренции. Ермолай даже захватил нам овощей. Красные помидорки «смазали» угощение. Кчхак попросил себе сразу десяток в дорогу.

– А когда в подполе сидел, не принимал ничего, – сообщил мне Новиков, наблюдая, как жуёт огромная голова туземца. – Не удивительно, что их так и не раскололи.

Повышенный болевой порог этих существ позволял пережить любые истязания, а природное упрямство и ненависть к красногубым только усилили это сопротивление. В то же время разведчики действовали и через «пряник», но контакт не был найден.

Виверн тоже отужинал мясцом и даже подошёл обнюхать Кчхака. Тот напрягся, касаясь ручки ножа на поясе, но Потап предупредил его не дёргаться. Иней вытянулся на лапах вверх и с прищуром посмотрел в глаза пароголовому. Тот не вытерпел и отвёл взгляд. Утвердив своë положение в иерархии, виверн потерял к нашему проводнику интерес и забрался обратно в подсумок.

Переночевав, мы снялись со стоянки и продолжили путь. Через четыре часа услышали журчание. Не как от обычного ручья, а будто кто-то бесконечно выливал на землю воду из большого кувшина. Мы добрались до родника.

– Митька, останешься тут, остальные – берём инструмент, не стесняемся.

Каждый подошёл к телеге и достал оттуда купленные Ермолаем кирки. Три фонаря и прочные холщовые мешки тоже не забыли. Карлик подвёл нас со всем этим скарбом прямо к изливающемуся ключу и показал замаскированный потайной лаз. Немного помучавшись, мы забрались внутрь и зажгли фонари. Вниз уходила пещера.