Текст книги "На равнинах иерехонских (СИ)"

Автор книги: Илья Сомов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 35 страниц)

Когда он перелазил через рогатку, дружинник в форме дома Мефрат повернулся и посветил на него фонарем. Разглядев кафтан, боец потерял к нему всякий интерес и вернулся к игре. Кажется, кто-то сказал "привет", наверно его узнали. Он не стал задерживаться, близких знакомых, среди мефратовой братии у него не было, а на тех, кто просто знал его в лицо, он не хотел тратить время. Иногда он жалел, что в комплекте со славными предками унаследовал такую приметную физиономию. Хотя, конечно, в общении с женщинами это помогало. Обычно им нравились черты его лица. "Будто у статуи древнего героя", по авторитетному мнению ученицы скульптора Давельда. И глаза. "Блестящий янтарь с черной каймой". Это уже ее подруга, которая рисовала фрески. По любой мерке ему повезло, хотя… "В тебе есть что-то очень привлекательное и одновременно отталкивающе". Так она прошептала потом. Томэ тогда не нашелся, что ответить и еще несколько дней тайком вглядывался в свое отражение, но так и не понял, что имелось в виду.

Он свернул в переулок, который вел к перекрестку Сандалий. Это пересечение путей прозвали так из-за постамента, который стоял в его центре. От статуи сохранились только мускулистые лодыжки и ступни в сандалиях. Он обогнул прямоугольник из красного камня и остановился перед высокими воротами, темневшими в белой стене, из-за них доносился гул, похожий на шум прибоя. Дверь, проделанная в левой створке, как следовала ожидать, оказалась не заперта. Томэ распахнул ее и шагнул внутрь.

Глаза ослепило от яркого света, по ушам ударила ритмичная музыка и гул голосов.

– О, господин Томэ, вы все-таки посетили мое скромнейшее заведение. Добро пожаловать в "Не мертвую голову".

Сквозь опущенные веки он посмотрел на стоящую пред ним огромную округлую фигуру.

– Что это ты так обрадовался, неужто мои уже буянят?

– Всегда вы подозреваете что-то плохое. А я от чистого сердца рад любому клиенту.

Глаза приспособились к освещению, и теперь он ясно видел окружающие. Широкий двор, как обычно, в этот час был наполнен людьми. Они сидели за столами и стояли у входа в ярко освещенный дом. В воздухе носился запах вина и цветочных благовоний.

– Позвольте, я провожу вас к вашим друзьям, – предупредительно сказал хозяин.

Томэ косо взглянул на толстяка и коротко кивнул. Хозяин таверны провел его между столами к помосту у противоположной стены. Там на устланной коврами площадке под музыку извивалась черноволосая красавица, из одежды на ней были только драгоценности.

Его десяток расположился за столом прямо перед танцовщицей. Судя по армии бутылок и кувшинов, обосновались бойцы давно и основательно. Сидевший в центре Зарак оторвал пьяный взгляд от грудей чаровницы и сунул ладонь за пазуху.

– Имей в виду, – сказал Томэ, – в долг я тебе потом давать не буду.

– О, командир! Ребята раздвиньтесь. Эй, человек, еще стул сюда!

Дружинники загалдели и повернулись к Томэ. Зарак махал руками стараясь организовать торжественную встречу.

– Мы тебя, уже и не ждали командир! – крикнул он.

– А я вот решил вас обрадовать.

Томэ подошел к столу и стукнул ногтем по горлышку бутылки.

– За чей счет гуляем? Вы что жалование раньше времени получили?!

– Да уж куда там. Это все Гашфар. Помнишь, мы от его ворот Скорбных братьев прогнали? Так вот он теперь решил нас за это угостить. Верно, Гашфар?

– Истинно так, высокородные господа, – хозяин растянул толстые губы в улыбке, которая напомнила Томэ последнюю усмешку ратоцефала.

– Как ты оказывается благороден, Гашфар.

– Тысячеликий отвернется от того, кто не помнит добра.

– И богобоязнен.

Он пристально посмотрел на толстяка. Томэ однажды сказали, что когда он сердится, его взглядом можно орехи раскалывать. Он не знал, сколько в этом правды, но сейчас под этим взглядом Гашфар отступил и засуетился.

– Присаживайтесь, мой господин, буду счастлив вам услужить.

Томэ уселся на предложенный стул и запихнул под его сиденье принесенный из леса сверток.

– Вина командиру, – гаркнул у него над ухом Зарак.

– Самого наилучшего, – снова заулыбался Гашфар. – Сию секунду, мои господа. Томэ молча подвинул к себе пустую кружку. Похоже, он поторопился, когда решил, что ночные приключения закончились.

Глава 2

В маленькой комнате сильно пахло фруктами. Похоже, запах издавала коллекция ароматизированных табаков. Томэ отстранил ладонью предложенную серебряную трубочку кальяна.

– Я думал, вы курите, господин, – сказал Гашфар.

– Слишком приторно на мой вкус.

– Вы правы, сначала мне тоже так казалось. Зато когда вы приобретете привычку к такой смеси, то уже не променяете ее ни на что другое. Понюхайте, какой аромат. Мне сообщил рецепт один старик, который готовил ее для господина Сагата, старого секретаря председателя Синклита. Теперь я считаю это большой своей удачей…

Гашфар продолжал излагать историю овладения волшебным рецептом, а Томэ слегка улыбался и кивал в нужных местах. Старинный этикет требовал перед серьезной беседой поболтать о посторонних вещах, но он прежде не замечал за Гашфаром склонности к такой церемонности. Хозяин заведения перехватил его, когда Томэ отправился в туалет, и сказал, что хочет поговорить о каком-то важном деле. Тогда Томэ заявил, что дело, которым он занят прямо сейчас, возможно менее важное, но все же совершенно неотложное, и заставил Гашфара потоптаться за дверью. Возможно, толстяк решил так отомстить за ожидание. Если так Томэ обошелся с ним еще слишком мягко.

– И вот я все-таки достал этот сироп и побежал домой, чтобы снова попробовать приготовить смесь. Я думал, что сделал все по рецепту, но едва вылил сироп в котел, запах поднялся такой, что я испугался за свои легкие, не покроются ли они сахаром. Можете представить мое разочарование…

– Гашфар, хватит изображать придворного времен Тиграса Водолея. Даже в уличном балагане тебя бы уже давно закидали объедками. Роль хитрого торгаша удается тебе куда лучше. Я бы сказал, ты для нее рожден.

Трактирщик всплеснул руками так, что под одеждой началась дрожь, будто кто-то толкнул кусок желе.

– Простите великодушно, я меньше года в славной Столице. Так и знал, что мои жалкие провинциальные манеры оскорбят важного и знатного господина как вы.

Томэ лениво прищурился.

– Последние слова добавил, чтобы меня оскорбить? Играешь с огнем. Не знаю, как там, в горах, с которых ты спустился, но в Столице благороднорожденный может свернуть твою жирную шею и отделаться месяцем ареста. Даже если у этого благороднорожденного в карманах только дыры и сам он служит на подхвате у дальнего родича.

Глаза трактирщика превратились в узкие щелочки, кажется, в них мелькнуло что-то похожее на гнев, но все произошло слишком быстро, чтобы Томэ мог быть уверен. В следующий миг Гашфар натянул на физиономию привычную профессиональную улыбку.

– Ох, как это больно. Вот пытаешься от чистого сердца помочь человеку в беде, а он уже подозревает тебя во всяких гнусностях.

Томэ слегка напрягся.

– Ты что, перебрал своих снадобий? Даже если у меня и были какие-то проблемы, то при чем здесь ты?

Вместо ответа Гашфар затянулся и выпустил колечко дыма. Для торговца, который говорит с благороднорожденным, это была наглость. Почти вызов. У Томэ чесались кулаки, но заставил себя сидеть спокойно. В другой ситуации, десятник бы давно поставил хряка на место, но сейчас… у него действительно было уязвимое место. Конечно, не может быть, чтобы Гашфар про это знал, но… нужно просто вытерпеть до конца.

– Я не совсем точно выразился, возможно, правильней будет сказать, что в беде оказались не вы, а весь город. Да, я полагаю, так вполне можно сказать, масштаб подходящий. Это как если после ливня затопит улицу Работорговцев, это не волнует никого кроме пострадавших. А когда адоранты и ларокиане устраивают настоящие бои, это уже нечто совсем иное. Да уж, воистину иное, если наши даже наши доблестные схоларии не справляются и им на подмогу отправляют дружины великих домов, – Гашфар неожиданно усмехнулся. – Кстати, вы знаете из-за, чего у них все началось?

– В общих чертах. Молодой Надзирающий по имени Ларок, задумал отделиться от Великий Палаты, и создать новый культ, свободный от древней шелухи. Во главе его, он видел себя. Части адорантов эта идея понравилась, а части совсем наоборот.

– Да-да, именно так. Многие думают, что после гибели возмутителя спокойствия беспорядки пойдут на спад, но все вышло совсем наоборот. У вас не найдется ключа к этой загадке?

– Кажется, мы отклонились от темы.

– Вы полагаете? Но даже если так, разве эта загадка такая скучная, что вы не хотите уделить ей пары минут? Говорят, все дело в том, что Ларок похитил у бывших братьев некий артефакт. Как же он называется… Тень Розы. Не слышали о таком?

Томэ неожиданно стало жарко, он резко мотнул головой.

– Странно, мне казалось, вы когда-то были посвящены в культ… – Гашфар искоса взглянул на Томэ, но так и не закончил мысль, – Проблема в том, что теперь, когда Ларок трагически погиб, никто не знает, где же находится этот священный палладиум культа. Похоже, кто-то слишком спешил покончить с расколом. Глупейшая ситуация. Неудивительно, что адоранты кипят от злости и заливают кровью мостовые. Теперь им остается только надеяться, что удастся найти человека причастного к тайнам бывшего Надзирающего. Возможно, того, которого Ларок нанял похитить Тень Розы.

– Мне все еще кажется, что ты заговариваешься, – ответил Томэ.

Он знал, что его лицо сейчас похоже на маску, но кровь в венах почти что кипела, а сердце стучало сильней, чем во время схватки с ратоцефалом.

– Правда? Наверное, меня обманули, когда говорили, что у Томэ из дома Алоик было несколько тайных встреч с Надзирающим Лароком. Эх, что за бессовестные люди меня окружают, никому нельзя верить.

Знает! Гашфар все знает! Мысль ворвалась в разум, словно гвоздь, который забили с размаху. Томэ поднял глаза на трактирщика. Он мог бы убить его прямо здесь и сейчас… Кулаки сжались сами собой. Нет! Хряк неспроста так обнаглел! Значит, он позаботился о страховке. Нападение только даст ему преимущество.

На бровях Томэ собрался пот. Десятник машинально смахнул его. У него было такое чувство, будто он поскользнулся на краю ледяного обрыва и чудом удержался от падения. Гашфар слегка улыбнулся. Похоже, он наслаждался паникой гостя. Томэ заставил себя отвести глаза. Новая вспышка ярости, все погубит.

– Действительно, чего только не болтают на улицах, – хрипло сказал он и кашлянул, оказалось, что в горле совершенно пересохло.

– Может еще вина? У меня есть поистине редкие сорта. Конечно, я не надеюсь, удивить благороднорожденного, но некоторые заслуживают вашего внимания. О каждом приобретении можно рассказать целую историю. Вот, например, "Упавшее перо". До того как я нашел бочонок, считалось, что в мире не осталось ни одной бутылки этого сорта. Не желаете послушать, как я его приобрел?

Томэ стиснул зубы. Кабан хочет его помучить. Измочалить, и довести до кондиции. Не выйдет!

– Нет, не желаю. Если это все что ты хотел мне сказать, то я пойду.

Гашфар склонил голову к плечу и поглядел на Томэ. В этом движении было что-то птичье. Будто хищник смотрит на мелкого зверька.

– У вас поразительно крепкие нервы, – улыбнулся трактирщик. – Теперь я вижу, что наша встреча действительно была хорошей идеей.

Томэ пожал плечами.

– Знаешь, в другой ситуации я бы порадовался, что хоть кто-то из нас получает удовольствие от беседы.

– Хм, уже некоторое время у меня есть ощущение, что вы испытываете ко мне какую-то враждебность.

– Разумеется, совершенно беспочвенную? – криво улыбнулся Томэ.

– Мне кажется, имеет место недопонимание. Похоже, вы думаете, что поставил своей целью загнать вас в угол, а потом вынудить действовать против ваших же интересов.

– А это не так?

– Я всего лишь хотел привлечь ваше внимание.

Томэ, наконец, рискнул посмотреть в глаза трактирщика. Он чувствовал, как пальцы пульсируют от желания вцепиться в жирную глотку.

– И тебе это удалось, что дальше?

– Еще я хотел, помочь вам сделать правильный выбор.

– А. Почему-то, я был уверен, что к этому все и придет.

– И снова эта враждебность. Если бы я был благороднорожденным господином и увлекался философией, то непременно бы выяснил, почему слова "правильный выбор" воспринимается обязательно, как что-то неприятное. Ведь казалось бы должно быть наоборот.

– Тогда, может, ты уже перейдешь к делу, и на моем примере разоблачишь эту ошибку?

– Я постараюсь, – Гашфар отодвинул кальян и посмотрел на Томэ. – вы потомок древнего и знаменитого рода, который ведет свою родословную от одного из великих патриархов. В наше время, немногие из вельмож могут сказать о себе такое. По праву крови вы должны занимать куда более высокое положение, чем сейчас. Разве вы сами об этом никогда не думали?

– У меня нет времени на такие фантазии.

– О да, вы очень занятой человек. Но все же, когда выдается свободная минутка, разве вы сами не удивляетесь своему нынешнему положению?

– Я уже как-то привык.

– Так ли это? Может лучше сказать "смирились"? В самом деле, княжество конфисковано и продано по частям, семья рассеяна, простой здравый смысл говорит, что у вас немного перспектив. Однако, все еще можно изменить. Конечно, если вы сделаете правильный выбор.

– Мой выбор вернет прошлогодний снег? Ты сам описал как поступил Синклит. Что с этим можно поделать? Разве что устроить небольшую революцию. Но это уж точно без меня.

– Зачем же такие крайности? Все, что Синклит забрал, он же может и вернуть, – небрежно обронил Гашфар.

Томэ незаметно перевел дух, трудно было в это поверить, после того что уже было сказано, но похоже разговор становился еще опасней.

– На кого ты работаешь, Гашфар?

– Обойдемся без имен. Достаточно того, что это очень и очень могущественные люди.

По спине Томэ стекал пот. Ему жутко хотелось верить, что все это только уловка. На Гашфара он, может быть, найдет управу, но если его действительно пытаются втянуть в дела Синклита… Интриги правителей мира всегда пахнут кровью. Ему могут перерезать глотку просто за то, что он слышал он них краем уха. Если бы не намеки на Тень он бы уже давно убрался бы отсюда как можно дальше.

– Мне кажется, твои загадочные хозяева слегка переоценивают мои возможности. Я многое могу, но ничего из этого не стоит княжества.

– Решительный человек, оказавшийся в нужном месте и в нужное время, стоит целой армии.

Томэ чуть нахмурился. Снова внушительная, но по сути ничего не значащая фраза. Похоже, если он хочет хоть что-то узнать, нужно обострить разговор.

– Если я правильно понял, твои намеки, кто-то в Синклите нацелился на старину Ставра. И причем здесь я? Они хотят, чтобы я его прикончил? Я рад, что меня почтили таким доверием, но неужто ваши дела так плохи, что приходится искать специалистов на стороне?

– Вы правы молодой, господин. У Синклита нет недостатка в опытных убийцах.

Повисла тяжелая пауза, Томэ положил ногу на ногу и с минуту молчал, покачивая носком ботинка.

– Не слишком ли свободно мы говорим о таких… интересных вещах. Если бы сейчас кто-нибудь подслушивает нас под дверью, мы можем оказаться в неловком положении.

– Ваша предусмотрительность делает вам честь, молодой господин. Но вы беспокоитесь напрасно. Сейчас все эту комнату прикрывает моя эгида. Если кто-нибудь наберется наглости подслушать, неважно собственными ушами или каким-нибудь колдовством, то такой мерзавец услышит лишь то, как я рассказываю вам о табаках. В том числе наркотических. Потом я предлагаю вам партию такой смеси, чтобы вы распространили ее среди дружины вашего дома, и мы взаимно обогатились. По сценарию вы благородно отказываетесь. Кстати, если кто-нибудь будет вас расспрашивать о нашей беседе, имеет смысл повторить именно эту историю.

Томэ молча кивнул. Эгида значит. У Ставра был амулет эгиды, и однажды Томэ довелось увидеть его в деле. Очень полезная штука. Единственный недостаток – каждая минута работы амулета стоит кучу денег. Он мысленно прикинул, сколько уже длится разговор. Если эгида работала с самого начала, то Гашфар уже потратил небольшое состояние. Сколько же он рассчитывает получить взамен… Хотя, конечно, толстяк мог все выдумать, чтобы произвести на него впечатление.

Трактирщик протянул свою лапу к столику, заваленному образцами табаков, ногтем поддел крышку перламутровой шкатулки и вытащил оттуда небольшое колье. На крупных подвесках висели оправленные золотом прозрачные камни. В сердцевине каждого из них кружился серебряный смерч. Воздух над камнями слега подрагивал, если смотреть на них краем глаза, то можно было заметить, что-то похоже на поднимающийся пар. Перепутать эту вещь было невозможно. Малая эгида.

– Убери, – буркнул Томэ, – виски ломит.

– У вас обостренные чувства. Как у всех благороднорожденных.

– Не у всех.

– Простите, молодой господин. Я хотел сказать, у прямых потомков патриархов.

Гашфар убрал эгиду обратно в шкатулку, неприятное чувство исчезло, но облегчения это не принесло. У Томэ почти не осталось надежд, что он имеет дело с мелкой интригой.

– Какой у тебя интерес в этом деле, Гашфар? Ты не можешь не понимать, насколько все это опасно. Кто бы не победил, когда придет время, головы будут срезать как колосья на жатве. Я хорошо понимаю, что на мою жизнь тебе наплевать. Но ты ведь и у тебя шансов уцелеть почти нет. Как ты позволил втянуть себя в такое болото? Тебе обещали золотые горы? Но мертвецу деньги не к чему.

Гашфар вложил трубочку кальяна между толстых губ, и глубоко затянулся. Когда трактирщик выдохнул, облачко ароматного дыма повисло над его головой.

– Вы ведь знаете, нашему миру угрожает страшная опасность, молодой господин. Что если я один из тех, кто пытается его спасти?

Томэ выразительно поднял бровь. Гашфар рассмеялся и всплеснул похожими на ласты ладонями.

– Что вы так смотрите, молодой господин?! Думаете, жадного толстого торговца волнует только его выгода?

– Кто тебе разрешил читать мои мысли?

– О, простите, это произошло само собой. Я очень давно заметил, что в нашем мире никто не верит доводам основанным на морали или высших чувствах. Знаю, вам смешно слышать это от меня, но я думаю, что это еще одно свидетельство упадка, который мы переживаем, – торговец снова затянулся. – Хорошо, я назову причины практического характера, если вам так будет проще. Вы знаете, что будет, если наш мир падет. Большинство тех, кто сейчас на вершине, погибнут вместе с ним. Немногие, те, кто сейчас внизу, смогут забраться наверх. Я думаю, что нахожусь где-то посредине между первыми и вторыми. Если бы когда-то, давным-давно, я выбрал себе другое ремесло, том мог бы надеться поймать в мутной воде большую рыбу. Но все мое дело, основано на связях. Невидимых паутинках, которые пронизывают все общество. Если общество рухнет, я стану просто никому не нужным толстым трактирщиком с окраин. Я слишком стар, чтобы начинать все сначала.

– Да уж, хлеб шпиона не легок. Но я все еще не понимаю. Может, скажешь, что ты однажды проснулся поутру и решил принести себя в жертву общему благу?

Гашфар улыбнулся, зажав в уголке рта трубочку кальяна.

– А если бы я остался там, где родился, то стал бы никому не нужным толстым трактирщиком из провинции. Здесь у меня есть хоть какой-то шанс повлиять на свое будущее. Я предпочитаю держать судьбу в собственных руках. Чтобы потом ни о чем не жалеть. Уверен, вы понимаете, мое желание, молодой господин.

– Вижу, я должен извиниться Гашфар. Я недооценил тебе. Подумал, что ты мелкий интриган, а теперь понимаю, что ты интриган очень даже крупный.

– Вы слишком добры, молодой господин.

– Итак, если верить тонким, как твоя покойная талия, намекам, мой господин и благодетель Ставр Алоик предал наш мир. Но если это так к чему уловки? Синклит должен обличить отступника и уничтожить его.

– Вы же понимаете, что, скорее всего, это приведет к гражданской войне. Наш мир в очень тяжелой ситуации. Его загнали в овраг, над которым ходит голодный лев, а в траве крадется змея. Со львом мы ничего не можем поделать, а вот от змеи нужно избавиться пока она не ужалила. Голова этой змеи – Ставр Алоик, его преступления нужно изобличить так чтобы ни у кого не осталось никаких сомнений и чтобы его сообщники не посмели обнажить оружие после его падения. Очень многие люди сейчас работают над этим, но я ставлю на вас, молодой господин. Пусть у вас нет ни какой власти, но вы остаетесь одним из ближайших к Ставру людей.

– Я не лошадь, чтобы делать на меня ставки, – огрызнулся Томэ.

– Вы снова все неправильно поняли, благородный господин. Я не хочу, вас ни к чему принуждать…

– Ага, я заметил.

– Вы напрасно смеетесь. Было бы намного лучше, если бы вы все сделали добровольно.

– Мечты, мечты.

– Что такое? Вы хотите, уверить меня в своей нерушимой верности дому Алоик? Простите, но у меня есть основания в ней усомниться. Или вы не верите, что получите награду? Так этот вопрос можно еще раз обсудить.

– Мне нужно все обдумать, – сухо ответил Томэ. – Я не привык решать такие дела на бегу.

– Я понимаю ваше желание потянуть время, – кивнул шпион. – Прошу только постоянно держите в голове один факт – рано или поздно, вам все равно придется сделать выбор. От этого вам ни уйти.

Томэ резко встал и шагнул к двери.

– У меня к вам только одна просьба, – сказал ему в след Гашфар.

Томэ взялся за дверную ручку и взглянул на толстяка через плечо.

– Дай угадаю, не доносить Ставру об этом разговоре иначе будет мне тысяча неприятностей?

– Когда будете искать улики, пожалуйста, будьте осторожны, молодой господин. Ставр сейчас настороже, он уничтожит любого, в ком заподозрит врага. Будет обидно, если вы погибните ни за что.

Томэ вышел из комнаты и изо всех сил хлопнул дверью. Вот ведь негодяй! Что этот кусок сала себе позволяет?! Хотя, чего удивляться, за глотку его взяли крепко. Если адоранты, станут на его след, то уже не отвяжутся. Единственный шанс, забраться в какую-нибудь самую глухую деревню и прятаться там до конца жизни… И о чем он только думал, когда решил связаться с фанатиками?! Тут и Ставр не поможет. Даже если захочет помогать. Кстати, насчет Ставра. Что вообще это был за бред?! Ставр предатель? Ну ладно, вор или убийца. Уж Томэ-то очень хорошо знает, сколько раз любимый господин запускал руку в государственную казну и приказывал избавиться от всяких надоедливых типов. Не было бы ничего удивительного, если бы кто-то в Синклите решил разворошить эти грехи и поджарить господину Алоика задницу. Но измена?! Да ведь, Ставр в Синклите глава партии сопротивления, и орет на всех углах о войне до победного конца… С другой стороны, разве предатель на его месте не вел бы себя так же?

Томэ вышел на улицу и оперся на шершавую стену. Ставр сейчас один из самых влиятельных людей в Синклите, а значит и в мире. Какие бы интриги не плели его враги, девять из десяти они ничем не кончатся. Так зачем бы он… Разве что… Стать первым за бог знает сколько веков королем? Ставр II Алоик. Проклятье, почему он вообще об этом думает?! Неужто действительно собрался сунуться в эту яму со змеями?!

– Дурррааак, дурррак.

Десятник поднял взгляд. Высоко над дверью висела птичья клетка, в ней лежал предмет, благодаря которому, заведение получило новое название – отрубленная голова размером в две человеческих. Вытянутый череп обтягивала желтоватая кожа, редкие пряди волос походили на паучьи лапки, вдоль темени ко лбу тянулся костяной гребень. Томэ не знал, что за существо это было при жизни, уродливые черты лица наводили на мысль об обезьяне. Очень человекоподобной обезьяне. Оранжевые глаза провернулись в глазницах и уставились на Томэ.

– Дурраак тяяянется за пррримааанкой и не видит каааапкааан под ногааами.

Томэ развернулся и пошел к столикам, там уже дым стоял коромыслом. На десятника налетело какое-то тело, извергающее перегар, как вулкан Бормотун сернистый газ, и попыталось не то обнять его, не то задушить. Томэ придал ходячему вулкану дополнительное ускорение и отправил отдохнуть под розовыми кустами. Два приятеля пострадавшего двинулись к десятнику с явным намерением наказать того за дерзость, но на пол пути встретились взглядом с Томэ и решили, что лучше бы им еще немного выпить. Наблюдавший за сценой охранник заметно расслабился. С обычными буянами у него разговор был короткий, но с благороднорожденными могла разбираться только Схола… А это всегда кончалось еще большими неприятностями.

Томэ протолкался к обратно к помосту, там уже извивалась другая девица. Ее товарка устроилась на коленях Зарака. Тот одной рукой придерживал танцовщицу за округлый зад, а другой пытался раскрыть застежки на чехле, в который Томэ убрал винтовку.

– Я тебе сколько раз говорил, чтобы не лапал мои вещи?

– Да она просто упала, я хотел на место поставить, – невинно отозвался заместитель.

– А перед этим решил взглянуть одним глазком. Детка привстань, пожалуйста, только никуда не уходи.

Танцовщица понятливо спорхнула с коленей Зарака.

– Ну, ты что командир, я тебе чем хочешь поклянусь… а!

Зарак слетел со стула и растянулся на земле, остальные дружинники безжалостно рассмеялись.

– Десять очков, командир, – объявил Дарен. – Не теряете сноровки.

Томэ вернул винтовку на положенное место, уселся на свой стул и поманил к себе танцовщицу. Та моментально угнездилась у него на коленях, изящная ручка обвила его шею. Слишком свободный браслет съехал с ее запястья на предплечье, и серебряные розы царапали кожу над воротником. Томэ поморщился. Зато от ее волос пахло очень приятно. Пожалуй, самое приятное, что он нюхал за последние сутки.

– Вот вечно ты так, командир, – проворчал Зарак отряхиваясь. – Никогда до конца не дослушаешь.

– Лучше "спасибо" скажи. Ложные клятвы до добра не доводят.

– Может благородный воин желает подняться со мной наверх? – прощебетала девица ему в ухо. – Я смогу там показать очень особые танцы.

Томэ поднял руку и щелкнул пальцем по крошечному колокольчику, который висел на колечке, продетом в ноздре танцовщицы.

– Не мешай, когда я учу подчиненных.

– Странные у тебя методы, о великий наставник, – пробурчал Зарак. – Вот мы все благороднорожденные, пусть и не все знатные, а ты только и делаешь, что бьешь нас и обзываешь всякими словами.

– Попробуй перейти в другой десяток, может, там тебя будут кормить с ложечки. Вот сам станешь десятником и поймешь, как трудно мне было, не перебить вас, придурков, в первую же неделю. Кстати, о придурках. Почему я не вижу Ларса, Орбина, Вильда? Куда они подевались?

– Тут такое дело, – отозвался Марис, – Орбин жаловался, что здешнее пойло его никак не берет. Какой, говорит, смысл пить, если нельзя напиться. А Ларс сказал, что поблизости есть место, где можно машерской настойки купить. Ну, они и пошли за добычей.

– Вот как, – Томэ не пытался скрыть недоверия. – А Вильд за ними на кой увязался?

– Кхм, он это, с Зараком немного полаялся.

– Немного?

– Да как обычно, только нож еще вытащил и сказал, что глотку ему перережет.

– Это еще нужно поглядеть, кто кому что перережет, – вмешался Зарак.

– Заглохни. Так что дальше было?

– А дальше Зараку вдруг резко в сортир приспичило и только мы его и видели.

– У меня действительно живот скрутило! Это все из-за кислятины, которую нам Гашфар наливает.

– Я сказал, заглохни. И чем дело кончилось?

– Так этим и кончилось. Зарак смотался, Ларс Вильда с собой позвал, пройтись охладиться.

– Это ему еще повезло, что я его не нашел когда вернулся, – сообщил Зарак.

– А в этом никто даже не сомневается, – пробормотал Томэ.

Десятник уже уверился, что его водят за нос.

– И кого вы, интересно, собрались этой сказкой обмануть? Что бы эта троица вот так встала, бросила бесплатную выпивку и пошла чего-то искать? Хватит, сочинять, лучше по-хорошему рассказывайте, что к чему?

Марас пожевал губами.

– Ну, все почти так, как я уже рассказал, просто они не за выпивкой отправились, – сказал, наконец, дружинник. – Я не и собирался скрывать. Только чего раньше времени языками чесать?

– Во что вы ввязались?

– Небольшая подработка.

– Начало мне уже не нравится. Давай, рассказывай дальше, не тяни. Или мне лучше попросить нашу новую знакомую прогуляться?

– Да нет, как раз наоборот. Она лучше объяснит.

Томэ передвинул девушку у себя на коленях и заглянул ей в лицо.

– У моих подружек вышли неприятности со схолариями, – сказала танцовщица – Не дали этим кровопийца на лапу, а они в отместку их в отстойник законопатили. Ну, типа местечко, для всяких раскаивающихся, кто решил честным трудом начать новую жизнь.

Красотка не позволила гневу исказить кукольное личико, но отвращение в голосе скрыть не могла.

– И ты предложила этим балбесам туда вломиться и освободить твоих подруг, – закончил Томэ.

– Это была хорошая сделка, – пальцы танцовщицы прошлись по его волосам, – Я и мои знакомые будем очень благодарных храбрым воинам.

Томэ не оставляли дурные предчувствия.

– Кто их там охраняет?

– Да в том то и дело, что кроме пары пентюхов-сторожей вам никто не помешает. Только бывает патруль лирийцев проходит. Но сегодня такого не будет.

Десятник резко повернулся к Марису.

– Давно они ушли?

– Порядочно уже… Но они не должны были ничего делать. Посмотреть и все.

Томэ оперся ладонями на столешницу.

– Значит так…

Вопль с другой стороны двора не дал ему договорить.

– Эй, народ, там лирийцы Орбина с Вильдом бьют!

Дружинники разом вскочили. Томэ снова щелкнул по колокольчику танцовщицы.

– Поговорим как-нибудь в другой раз, – устало сказал он.

– Ты знаешь где меня найти.

Томэ глотнул вина и отправился за дружинниками. Его десяток столпился перед воротами, вокруг взъерошенного Ларса. Рукав форменного кафтана был наполовину оторван, а на скуле наливался здоровенный синяк.

– Командир, скорее командир, а то наших на смерть забьют!

– Много их? – сухо спросил Томэ.

– Дюжина! Может больше! Налетели всей стаей…

– Где?

– У Парящих птиц.

Название ничего ему не говорило, но разбираться было некогда.

– Показывай дорогу!

Десяток выбежал за ворота и с топотом понесся по мостовой. Ларс уверенно уверено провел их по лабиринту переулков и махнул рукой в сторону обшарпанной арки. Отряд нырнул в крошечный дворик. Две статуи крылатых быков с отколотыми головами занимали там почти все свободно место. Ларс, не сбавляя хода, обогнул истуканов.

– Сюда, здесь дыра в заборе.

Следом за остальными Томэ протиснулся через пролом в каменной плите и сразу увидел поля боя. Ларс привел их на широкую улицу, на середине валялся Орбин. Дружинник громко стонал и зажимал руками промежность. Шесть лирийцев в красных плащах своего ордена, столпились неподалеку. Они стояли перед щелью между домами, такой узкой, один легковооруженный воин мог бы там остановить нашествие варварского полчища.