Текст книги "На равнинах иерехонских (СИ)"

Автор книги: Илья Сомов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 35 страниц)

В центре пещеры, вокруг костра, лежали толстые бревна, укутанные шкурами. На одном из них сидел человек, в руках он держал большой рог. По бокам от него стояли две симпатичные девушки с длинными распущенными волосами. Из одежды на них были только бусы и мазки бирюзовой краски. Одна из красавиц как раз услужливо наливала в рог пиво из глиняного кувшина. Когда сосуд наполнился до краев, человек повернул голову к гостям. Огонь осветил его лицо, и Томэ с трудом проглотил ругательство.

– Декарх Аргус, – проговорил он. – Вот так встреча.

– Мир тесен, – широко улыбнулся схоларий. – Присаживайся, теперь моя очередь угощать.

Томэ оглянулся, Аши тоже вошел в пещеру, но остался стоять в дальнем углу, куда почти не падал свет. Похоже, общаться со схоларием ему совершенно не хотелось. Десятник приблизился и уселся на камень напротив Аргуса. Сиденье оказалось неожиданно удобным и даже теплым. Видимо искусственный камень подогревали. Томэ вытянул ноги и потер рукой лоб.

– Тяжелый день?

Томэ бросил быстрый взгляд на схолария. Теперь он видел, что его знакомец сильно изменился. То есть внешне это почти не проявлялось, но у Томэ было чувство, будто с их последней встречи, Аргус неожиданно и сильно постарел. Казалось, декарха пожирает изнутри какое-то мрачное пламя, вся его веселость, была лишь маской.

– Есть такое. Сам знаешь, как это бывает на празднике.

Десятник постарался ответить как можно небрежней. Он действительно вымотался за последние часы, но показывать это Аргусу не хотел.

– Да, праздники они такие, – засмеялся декарх. – Потом в будни едва успеваешь от них отдохнуть.

По знаку Аргуса одна из девушек подошла к Томэ и протянула ему наполненный пивом рог. Десятник принял сосуд и едва из него пригубил.

– Что такое, – развесился схоларий, – ты стал трезвенником?!

– Просто выпил уже столько, что больше уже не лезет.

– А вот это действительно проблема. Тебе нужно больше работать над собой. Отказываться от дармовой выпивки это просто позор.

– С другой стороны, хорошо знать, что мне есть куда расти.

– Верно. Это действительно важно, – неожиданно схоларий стал почти серьезным. – Кстати, насчет роста. Ты знаешь, что мой папа говорил с твоим?

Томэ опустил голову, чтобы скрыть удивление. Какой еще папа? Только через пару секунд до него дошло, что Аргус просто не хочет называть имена Ставра и своего доместика. Десятник глотнул пива и слегка поморщился. Похоже, он действительно здорово устал, раз не смог этого сразу понять. В таком состоянии говорить с этим ублюдком было просто опасно.

– Что-то такое слышал, – медленно сказал он, – Но насколько я понял, беседа не сложилась.

– Это только в этот раз. Папа всегда получает что хочет.

– Ты сильно в него веришь.

– Имею для этого причины.

– Даже завидно, – Томэ привстал. – Я лучше выйду наружу, что-то мне нехорошо.

– Постой, лучше здесь посиди. Тут, говорят, стены особым камнем покрыты. Подыши поглубже, скоро сам почувствуешь, как силы возвращаются.

– Я думаю, тут немного о других силах речь шла.

– И пускай. Любой излишек тут тебе сразу помогут истратить с пользой и большим удовольствием.

Схоларий встал со своего места, обошел вокруг костра и уселся рядом с Томэ. Десятник почувствовал его дыхание на своей щеке. От Аргуса пахло и пивом и еще чем-то сладким и неприятным. Томэ попытался отстраниться, но схоларий удержал его за рукав.

– От чего у меня такое чувство, будто ты не рад, что мы скоро будем носить одинаковые мундиры? – прошептал он в ухо Томэ.

Сладковатый запах стал таким сильным, что Томэ было трудно дышать. Огонь словно подернулся пеленой, а стены пещеры начали медленно кружиться. Томэ снова попытался встать, но ноги подкосились и он плюхнулся обратно на камень.

– Так в чем же дело? – шептал Аргус. – Скажи прямо, не таись.

Этот липкий шепот вывел его из себя.

– Я не хочу иметь никаких дел с демонами и колдунами, которые водят их на поводках!

Томэ напрягся и все-таки смог встать. Аргус остался сидеть на камне с застывшим лицом. Десятник закусил губу. До него дошло, какую страшную глупость он только что сморозил. Его пальцы сами с собой потянулись к рукояти кинжала. Нужно убить ублюдка и списать все на пьяную драку! В ответ на это движение, губы Аргуса растянулись в улыбке.

– Лучше не напрягайся, герой, Ты сейчас не в той форме, чтобы со мной драться.

Аргус легко вскочил и стал лицом к лицу с десятником, его губы почти касались уха Томэ.

– Значит, ты видел демонов и остался не только в живых, но даже и в своем уме? Поразительно! Теперь я уже совершенно не сомневаюсь, что правильно решил перетащить тебя на нашу сторону.

Томэ снова стало трудно дышать, он попытался отстраниться от Аргуса, но ноги не слушались, а оттолкнуть декарха было все равно, что пытаться сдвинуть стену.

– Губы закатай, фиалка! Я в чернокнижники не записывался!

– Ха! Ты, небось, вообразил, что мы варим в котлах сушеных жаб, а потом кропим кровью девственниц. Если бы все было так просто! На самом деле с нашей работой могут справиться только самые смелые воины. Далеко не все нам подходят.

Шепот Аргуса, как змея вползал ему в уши. Томэ казалось, будто у него в мозгу начало извиваться что-то скользкое и холодное. Он старался вытолкнуть из себя чужую волю, но давление схолария, сильно отличалась от прямого натиска Вильда и водопада сырой силы, который недавно обрушился на него на площади. Невидимая змея неожиданно и быстро стягивала петли вокруг мыслей. Аргус явно был искушен в этом искусстве, а Томэ сильно устал. Он начал отбиваться без всякого плана, с каждым мигом его действия все больше походили на панику.

– Господа, Майлен свободна, и может вас принять.

У входа в пещеру стояла хозяйка, не дождавшись ответа, она вгляделась в полумрак и слегка подняла брови.

– Или это уже неактуально? Я не хотела вам помешать.

Нажим схолария ослаб и Томэ увидел пещеру будто со стороны. Аши скорчился в углу, девицы таращатся огромными глазами, а сам он стоит к Аргусу так близко, что склонивший голову схоларий касается подбородком его плеча. Декарх медленно, будто через силу повернулся к хозяйке, его концентрация ослабла и в защите мелькнула брешь. Томэ ударил туда всей силой накопившейся злости. Аргус побледнел и упал на колено, словно ему действительно врезали кулаком. Томэ шумно выдохнул.

– Кажется, господину декарху плохо, – сказал он. – Вы бы следили, чем пиво разбавляете. А то организм, изношенный на государственной службе, может и не выдержать. Проблем тогда не оберетесь.

Хозяйка ланью бросилась вглубь пещеры и захлопотала вокруг Аргуса, схоларий вяло отмахивался, похоже, он не вполне ясно понимал, где находится. Томэ подошел к Аши и помог ему подняться. Мальчишка был мокрый от пота и дышал так, будто вбежал по длинной лестнице с грузом на спине.

– Я думал мне конец, – прошептал он. – Меня неожиданно шибануло, я и сделать ничего не успел.

Томэ кивнул и повел каи к выходу из пещеры, размышлять о талантах скромного декарха Схолы, лучше было на свежую голову.

– Томэ, мы еще вернемся к этому разговору.

Десятник обернулся. Аргус снова сидел на покрытой шкуре камне, его лицо подсвечивало снизу пламя фальшивого огня. Наверное, этот было только воображение, но Томэ снова поразился, насколько иначе схоларий выглядит теперь, чем при первой их встрече. В его чертах проступало что-то столь зловещее, что десятнику на миг стало по-настоящему страшно. Томэ мотнул головой, чтобы прогнать наваждение.

– Как хочешь, только имей в виду, что в следующий раз ты не застанешь меня врасплох.

С этими словами Томэ вышел из пещеры, ему в след летел хриплый смех Аргуса.

Они пошли дальше по дорожке. Аши шипел и постоянно отряхивался, будто к его одежде прилипло что-то невидимое.

– Мерзость! Какая мерзость! Я давно понял, что в Схоле собрались одни уроды, но чтобы такое… Сила такая грязная! Просто невероятно! Будто течет сквозь кучу гниющего мусора. И место это тоже мерзкое, – подытожил он свои наблюдения.

– А народу, похоже, нравится, – отозвался Томэ.

– Идиоты, – фыркнул Аши. – Слушай, а мы ведь так и не узнали, где здесь эта Майлен.

– Хочешь вернуться и уточнить?

Аши мотнул головой. Нет, возвращаться в пещеру к Аргусу он не хотел. Томэ огляделся. Им навстречу шла светловолосая девица в лиловой набедренной повязке. Дорожка была не широкой, и когда красотка проходила мимо, Томэ легко поймал ее за руку.

– Эй, не знаешь где тут можно найти Майлен? У меня к ней дело.

Девица оказалась не настроенной на беседу. Она попыталась вырваться, а когда это не вышло, зло уставилась на Томэ.

– Убери руки, а то охрану вызову.

Томэ удивленно брови.

– А чем тебе поможет эта охрана, если ты сейчас полетишь отсюда верх тормашками? – он шагнул вперед, и девица оказалась прижатой к перилам. – Может, ты превратишься в птичку, взмахнешь крылышками и полетишь?

– Спокойно, спокойно! Что вы все психованные такие пошли?! Иди дальше, поднимайся по лестнице следующий ярус. Потом по коридору направо. Дверь в самом конце. Там твоя Майлен.

Томэ улыбнулся и отступил от красотки.

– Благодарю, госпожа, вы очень любезны.

Девица сверкнула глазами и прошмыгнула мимо десятника.

– А ты умеешь обращаться с женщинами, – заметил Аши.

– У меня накопился опыт общения с особами определенного сорта. Учись, пока есть возможность.

Они пошли по указанному маршруту. Лестница и коридор отступили от темы конюшни, и были декорированы под прорубленные в скале тоннели. Вся эта нелепая пещерная тематика успела Томэ здорово раздражала. Когда он добрался, до нужной двери, то стукнул по ней так, что она загудела.

– Кто там ломится?! Трудно позвонить что ли?! Обязательно колотить надо?!

Дверь приоткрылась, узком проеме показалась растрепанная голова Майлен. Когда девушка разглядела гостей, ее глаза блеснули.

– Явился, наконец! Твоя удача. Я уже думала, другого искать.

– Кого искать и зачем? – осведомился Томэ.

– Так и будем через порог говорить?

Майлен открыла дверь и затащила десятника в комнату. Аши попробовал сунуться следом, но ему в грудь ткнулся твердый кулачек.

– Работаю только с одним клиентом за раз. Я девушка с принципами, – объявила Майлен и захлопнула дверь перед носом возмущенного каи.

Майлен искоса посмотрела на Томэ и кокетливо повела плечом, прикрытым полупрозрачным халатиком. Десятник прошел дальше в комнату. Она была похожа на палатку какого-то варварского вождя. Стены сплошь покрывала разноцветная ткань, на полу лежали толстые ковры, а из мебели были только тюфяки и подушки.

– Неплохое местечко, а? – улыбнулась Майлен. – Мне повезло, что я смогла здесь устроиться.

– Нельзя ли без предисловий? – спросил Томэ.

Красотка наморщила носик.

– Вечно вы мужики куда-то торопитесь.

Майлен опустилась на ковер, движение вышло плавным и очень соблазнительным. Девушка протянула руку и подвинула к себе подушку. Тело под тонкой тканью халата волнующе переливалась перламутром. Томэ не думал, что красотка пытается его соблазнить. Скорее такое поведение было для нее чем-то вроде рефлекса. В каком-то смысле, его это даже немного огорчало.

– Давай, не торчи надо мной как башня. Присаживайся.

Томэ неохотно опустился на тюфяк и тут же ощутил, как сильно устал. Пожалуй, Майлен права, что не строит на его счет распутных планов. Сейчас из этого вряд ли бы что-то вышло.

– Ты писала, что хочешь поговорить о безопасности Столицы и еще о том, что на этом можно хорошо заработать. Надеюсь, это была не шутка?

– Ох, только вошел и сразу к делу. Не хочешь сначала, чего-нибудь выпить? Может вина?

Томэ нахмурился, он видел, что девушка только изображает игривость. На самом деле она очень нервничает и тянет время потому, что не решается заговорить. Десятник потер загудевший висок. Севастьяна бы сейчас сюда, он бы разобрался в два счета.

– У меня дела поважнее, чем с тобой напиваться. Сначала покажи товар лицом, а потом уже строй из себя важную персону.

Вышло грубовато, но, кажется, на Майлен подействовало. Девушка подобралась, ее взгляд стал внимательно изучать лицо Томэ.

– Ты что-нибудь знаешь о клане Некрополя? – спросила она.

– Больше чем хотелось бы. Почему ты о них заговорила?

– Я узнала кое-что, – девушка говорила медленно, видно было, что она тщательно подбирает слова. – Схола забрала брата Крысолова. Никто не знает, что с ним случилось. Нет разговоров ни о суде, ни о выкупе. Он просто исчез. Такого раньше никогда бывало. Крысолов очень зол.

– Тогда пусть покурит чего-нибудь, глядишь, отпустит, – хмыкнул Томэ. – Я все еще не понимаю, зачем я здесь.

Майлен облизала пересохшие губы и подвинулась к Томэ. Ткань халатика натянулась на ее груди, десятник заставил себя сосредоточиться на глазах девушки.

– Крысолов хочет отбить брата. А если не выйдет отомстить. Скоро по его приказу бойцы клана устроят в городе поджоги и начнут нападать на дворцы благороднорожденных.

Томэ приблизил свое лицо к лицу девушки, сквозь терпкий аромат духов он чувствовал сильный запах страха.

– Откуда ты знаешь это? Только не говори, что сам Крысолов проболтался, когда с тобой развлекался.

– Есть другой человек. Рядом с ним. Многие в клане думают, что Крысолов спятил. Но они не могут в открытую идти против вожака. У Крысолова слишком много таких же безголовых подручных. Они убьют любого в кого он пальцем ткнет. А этот человек хочет спасти клан.

– Я так думаю, и себя самого он тоже хочет спасти. Ведь после такой выходки, Схола не успокоится, пока не вырежет банду Некрополя до последнего человек.

– Вот этого не знаю. Я у него в душе не копалась.

– Допустим. Причем здесь деньги?

– А разве это не стоит денег? Синклит прихлопнет беспорядки до того как они начнутся.

– Почему же этот добродетельный бандит решил действовать через тебя?

– С тех пор как брат Крысолова пропал, в клане все на голову поехали. Ищут шпионов под каждым камнем. Он и со мной еле встретился.

Запах страха стал заметно сильней.

– Складно звучит. Только это все-таки немного не по моей части. Почему ты не обратилась к кому-нибудь из Схолы? У вас вон прямо сейчас, целый декарх внизу прохлаждается.

– Да чтоб я с этими тварями хоть полслова сказала! – лицо Майлен скривилось от злобы. – Это ведь они меня в ту конуру запихнули, уроды! Нет, с ними никаких дел!

Девушка резко выдохнула и постаралась снова улыбнуться. Ее ладонь коснулась щеки Томэ.

– Мы и без них отлично справимся. Твой господин ведь не откажется щелкнуть Схолу поносу? Тогда пусть раскошелится. Я устрою встречу. Ты скажешь, что деньги нужны мне и тому человеку. А мы потом поделим их пополам. Дня господина Ставра это мелочь, а для нас выйдет приличный навар.

Послышался легкий шорох. Томэ вскинул голову и огляделся.

– Здесь есть кто-то еще?!

– О чем ты?! Мы здесь только вдвоем.

Возможно, Майлен считала себя хорошей актрисой, но на взгляд Томэ удивление она изображала очень ненатурально. Десятник вскочил и подошел к тому месту, откуда донесся шорох. Он слегка стукнул кулаком по драпировке, стена ответила гулким звуком. Томэ потянул за ткань, и она неожиданно легко сдвинулась, открыв маленькую дверь. Десятник попробовал повернуть ручку. Заперто.

Он положил ладонь на рукоять плети и повернулся к Майлен.

– Для нас обоих будет лучше, если ты сама ее откроешь.

Девушка закатила глаза.

– Какие же все нынче подозрительные стали! Нету, нету там ничего интересного! И хватит, на меня так пялиться! Сейчас открою, сам убедишься.

Майлен вытащила откуда-то из-под тюфяка ключик, и подошел к двери. Томэ слегка отступил, так чтобы оказаться у нее за спиной. Девушка заметила его маневр и усмехнулась. Замок негромко щелкнул, Майлен распахнула дверь.

– На, смотри, психопат.

Томэ увидел небольшую комнату, похожую на ту, в которой он говорил с Майлен. Посередине, на тюфяке, лежала девушка, накрытая тонким покрывалом. Ее голова была повернута в сторону, и Томэ видел только коротко остриженные черные волосы и смуглую шею.

– Значит, никого постороннего нет, – протянул Томэ.

– Грр, вот знала же, что ты дергаться будешь, поэтому ничего и не сказала! Ее, считай, здесь и нет.

Майлен вошла в комнату, Томэ шагнул следом. Майлен нагнулась и повернула девушку лицом к десятнику. Красивое смуглое лицо было совершенно безжизненным, а большие глаза смотрели куда-то сквозь Томэ.

– Мое недавнее приобретение, – сообщила Майлен. – Думаю, подцепила серую латру или что-то вроде того. Вот ее и выкинули на улицу, а я подобрала.

– Если это действительно серая латра, то вряд ли она поправиться. Решила заняться благотворительностью?

– Поправиться или нет, это неважно. Я свою выгоду все равно получу. Может небольшую, но мне-то она и вовсе бесплатно досталась, – Майлен явно гордилась своей предприимчивостью, – Только пришлось повозиться, чтоб сюда ее поднять. Я бы сама не дотащила. Пришлось Сюра, из охраны, на подмогу звать.

Больная неожиданно заметалась, так что с нее сползло покрывало. Ее тело было худощавым, но очень мускулистым. По правому плечу на грудь стекал узор сложной татуировки, сквозь рисунок большие пятна синяков. Майлен посмотрела на них и надула губы.

– Это все Сюр, козлина тупая, я ведь говорила ему, что осторожней был. Не хочу, говорит, денег, ее хочу. И уперся так, что ни в какую. Пришлось разрешить. А ведь я ему сто раз повторила, что аккуратней надо быть.

Смуглая девушка продолжала извиваться на тюфяке, Томэ, наконец, понял, что за шорох привлек его внимание. Усталость, которую было снял прилив адреналина, навалилась на него с удвоенной силой.

– Ну, все? Убедился? Что ты ее так рассматриваешь? Понравилась что ли? – Майлен усмехнулась. – Есть, знаешь ли, такие мужики, которые любят с девками развлекаться, когда те так накачаются, что их от куклы не отличишь. Лично я думаю, что тут нет ничего такого. Есть куда похуже заскоки. Так что если что, для тебя бесплатно. А если ты после Сюра брезгуешь, так уже много времени прошло.

– Много болтаешь. Раздражает.

Томэ отвернулся и вышел из комнатки, Майлен быстро присоединилась к нему.

– Только ты, того, языком не мели, пожалуйста, не нужно, чтобы кто-то знал, что я у себя постороннюю поселила. Я ее через тайный ход сюда принесла.

– Что за тайный ход?

– Да на самом деле ход обычный, просто называется так. Почти от каждой комнаты есть коридор, по которому можно войти выйти в стороне от ненужных глаз. Не все клиенты любят через главный вход заходить. Это я к тому, что бы ты в виду имел. В следующий раз не нужно меня у кого-то спрашивать. Я тебе покажу, как можно войти.

– Удобно, – проворчал Томэ и опустился на ковер. – А хозяйка, не боится, что девочки будут ее надувать?

– Хозяйка? Это ты про Карлу что ли? Она не хозяйка, а скорее наш представитель. Тут каждый живет своим умом. Главное в конце месяца условленные деньги вноси, а остальное уже твои дела.

– Бордель с самоуправлением… Хм, примерно так я представлял себе демократическую республику.

– Чего?

– Не важно. Вернемся к нашему делу.

Майлен принялась излагать детали своего проекта. Томэ слушал ее в пол уха. Сквозь отупляющую усталость, его мучили уколы тревоги. У него было такое чувство, словно он посреди ночи, пробудился от сна, в котором видел, что очень важное, и теперь никак не может вспомнить, что же это было.

Глава 8

В громаде храме было темно. Даже свет сотен свечей почти не помогал. Все что смогли сделать развешанные под потолком паникадила, это отвоевать перед алтарем островок, на котором теснились адепты тимониты и первая сотня дружины дома Алоик. Вокруг клубились облака мрака.

Томэ несколько раз крепко зажмурился. Аши, подлец, остался дрыхнуть во дворце, а ему пришлось топать на утреннюю службу одной из самых занудных столичных сект. Жрец перед алтарем читал из Книги Архонтов.

– И установила она потомство его, каждого в соответствии с силою его – по образу Эонов вышних, ибо от Незримого видимое было произведено. Когда Нетленность посмотрела вниз в область вод, образ ее показался в водах; и возлюбили ее властители тьмы. Но не могли они овладеть образом тем, показавшимся им в водах, по причине слабости их – ибо "не могут имеющие душу овладеть духовными" – ибо снизу были они, а то было свыше.

Томэ зевнул. Жаль, что он так и не научился спать стоя. Рядом зевнул Зарак. Томэ ухватил помощника за рукав и подтянул поближе к себе. Подпорка вышла не очень удобная, но все же лучше, чем вовсе никакая.

– Эй, командир, ты все-таки не пушинка, – проворчал Зарак.

– Заткнись и выполняй свой долг, – вяло ответил десятник.

– Чтобы, по воле Отца, могла она соединить целостность со светом. Архонты, сговорившись, сказали так, "Создадим человека из части праха земного". Они образовали творение свое, как один, целиком из земли.

Монотонный голос жреца убаюкивал, Томэ закрыл глаза.

– Я вот никак не пойму, если этот Яван Карвис уже отбросил копыта то, причем тут церемония о выздоровлении?

Томэ тихо застонал. Конечно, надеяться, что Зарак будет молчать, когда появилась возможность поболтать, было очень наивно. Десятник выпрямился и одернул кафтан.

– Так все же в чем тут шутка?

Томэ провел по лицу ладонью. Ну что, разговор тоже способ развеять сон.

– Прежде всего, говоря о союзнике нашего дома, не используй выражения вроде "откинул копыта". По крайней мере, там, где тебя могут услышать, – десятник кивнул на шеренги адептов.

– Хорошо, так этот Яван уже эээ… перешел в высшие сферы или еще обретается среди людей?

– Перешел. Более чем. Это такая традиция тимонитов. Когда один из высших иерархов умирает, они объявляют, что тот болен. Думаю, это дает время приемникам прибрать все к рукам.

– Это на них похоже, поганые хапуги. Знаешь, как и в городе зовут? Клопы-лизуны.

– Чего?

– Такой жучок, который жрет зерно. Я считаю, вместо того чтобы с ними тут целоваться, нам нужно подняться по Рудайе, и поступить с ними так, как поступают с насекомыми вредителями.

– Я плохо разбираюсь в зерне и всех таких делах, но если я правильно уловил намек, ты предлагаешь очень опасную затею. Культ уже не первую сотню лет крепко держит Иллису и окрестности. Так просто их не сковырнешь. Представляешь, что случится, если Столица останется без хлеба? Да и не надо забывать об их связях с армией. Куча голов расстанется с шеями. Среди этих голов, запросто могут оказаться и наши.

– Так значит терпеть, и ничего не делать?!

Томэ пожал плечами.

– Не знаю, рад, что это не нам решать.

– Сволочи, – прошипел Зарак, – из-за них только в прошлом году цены на треть взлетели. А мы пускаем им в наш собор и позволяем горланить заклинания. И что случится, когда сдохнет их самый главный? Поможем им принести в жертву десяток другой благороднорожденных на Тетрадоне?! Ты чего кривишься?

Томэ не ответил. О погребальных обрядах тимонитов он знал куда больше, чем хотел.

На алтаре разложили полотно Тимона-ткача, младшие адепты подошли для возложения. Они оставили на широкой каменной плите маленькие хлебцы и вернулись назад. Их место заняла Тарамис. Томэ ясно видел выражение отвращения застывшее на хорошеньком личике. Десятник злорадно усмехнулся, не только его притащили сюда против воли.

Тарамис не глядя пихнула свой хлебец на алтарь и брезгливо отряхнула пальцы. Вместо того чтобы вернуться в первую шеренгу девушка пошла вдоль колонны дружинников Алоика. Следом за ней увязался Аксель.

– Госпожа, вы не можете…

– Что значит "не могу"? Ты теперь мой отец, чтобы мне приказывать? У меня уже ноги затекли тут торчать. Пока я не нужна, я хочу пойти поклониться предкам. Это даже благочестиво.

Аксель сокрушенно повесил голову.

– Но госпожа, вам нельзя так просто ходить здесь одной. Это небезопасно.

– Вот как? – Тарамис презрительно усмехнулась. – Тогда пусть кто-нибудь из наших храбрых дружинников пройдется со мной. Думаю, церемония от этого ничего не потеряет.

Глаза девушки начали шарить по шеренге, на Томэ накатило недоброе предчувствие. Прежде чем он смог что-то сделать, палец Тарамис указал на него.

– Вот он, например. Кажется, у его семьи, были давние отношения с этим храмом. Томэ ты ведь наверняка все тут знаешь, не откажешься показать достопримечательности?

Томэ скрипнул зубами, отказ выглядел бы слишком странно.

– Здесь не на что особо смотреть, – безнадежно сказал он.

– Да брось, в одном из самых старых храмов столицы должно быть куча всего интересного.

– Я только предупредил.

Томэ вышел из строя и подошел к девушке. Она развернулась и, не оглядываясь, пошла в темноту. Томэ тяжко вздохнул и последовал за аристократкой.

Храм действительно был огромен. Несколько сот человек, которые сейчас собрались перед алтарем были для него, что капля в море. Говорят, некогда весь огромный зал заливал солнечный свет, но те времена не помнил никто из живущих. На веками не чищенных витражах, наросли почти геологические слои грязи и под гулкими сводами поселился вечный мрак. Жалкие огоньки светильников не столько разгоняли его, сколько давали сильней ощутить темноту.

Уже очень много лет ни у одного из культов столицы не было сил на чтобы присвоить себе весь храм целиком. Поэтому его делили между собой сразу несколько сект. Огромное святилище походило на заброшенный дом, по углам которого поселились бродяги. Жильцы время от времени менялись, но общий порядок вещей оставался неизменным. Служители разных культов делали вид, что используют храм в гордом одиночестве. Впрочем, в такой гигантской постройке притворство давалось им легко.

– Если вы посмотрите налево, госпожа, то увидите кучу пыльного хлама, – громко объявил Томэ. – А если посмотрите направо, то увидите стену. По слухам, на нее нанесены очень любопытные фрески. Увы, за последнее несколько поколений никто так и не проверил эту гипотезу. Но если вы, пожертвуете, часть своей юбки я могу попробовать сделать факел. Мы станем первооткрывателями. Вдохновляет, правда?

– Очень. Но я потратила кучу времени на это траурное платье. Я не могу с ним так просто расстаться. Даже ради фресок.

Со стороны алтаря долетел голос чтеца.

– Существует завеса между Явлениями Вышними и эонами внизу; и тень возникла под завесой; и тень та стала материей; и тень та, отброшенная, отделилась. И то, что она сотворила, стало созданием в материи, подобно выкидышу. И оно приняло свою форму по образцу тени, и стало высокомерным зверем, подобным льву. Оно было обоеполо поскольку оно было из материи, которую оно получило.

Тарамис хихикнула.

– "Обоеполо", как бедному животному должно быть было скучно. Нет, только жрецы могут придумывать такой бред.

Томэ оглянулся, они успели отойти от освещенного островка на приличное расстояние. Вряд ли кто-нибудь мог оттуда разглядеть хотя бы их силуэты. Он склонился к плечу девушки.

– Тарамис, что ты творишь?! Совсем уже спятила?!

– Я не делаю, ничего такого, чего не делала обычно. Выдохни, истерик.

Томэ сжал кулаки, ему очень хотелось приложить Тарамис головой о стелу, мимо которой они проходили. Может, через маленькую трещину в черепе внутрь попадет хоть немного ума?!

– Не знаешь, что тут выдолбили? – Тарамис указала на рельеф.

Томэ посмотрел на стелу. Его глаза уже достаточно привыкли к темноте, чтобы разбирать очертания. Женщина со свитком, мужчина с мечом, женщина с колосом. Совершенные тела, красивые гордые лица. Справедливость, Мужество, Мир. Когда-то это плита стояла перед самым входом.

– Понятия не имею, – ответил Томэ. – Можно подумать, тебя это действительно интересует.

– Мысли шире, в другой раз я могла бы шокировать своими познаниями какую-нибудь столичную курицу.

Что бы подойти к нужной двери пришлось обогнуть постамент со статуей изображающей обнаженную девушку с лавровой ветвью в руке. Томэ машинально отметил, что когда-то богиня (если это была богиня) тоже стояла в другом месте. Скульптор рассчитывал, что на его творение буду глядеть с определенной точки. Под другими углами, казалось, что у каменной девы короткие ноги и слишком уж массивный зад.

Должно быть, новые постояльцы просто отодвинули пожитки прежнего культа. Томэ подумал, что, скорее всего и от почитателей богини с лавром и от тех, кто пришел им на смену, давным-давно не осталось никаких следов. Неожиданно ему стало грустно. Десятник тряхнул головой и раздраженно посмотрел в спину Тарамис.

Девушка остановилась перед проходом и указала Томэ на стрельчатую дверь. Десятник взялся ручку и налег плечом на покрытое резьбой дерево. С большим трудом удалось отвоевать проход с полметра шириной. Дальше дверь намертво заклинило. Тармис закатила глаза и проскользнула в коридор, Томэ последовал за ней.

Длинный проход освещали только редкие лампады. Со стен свисали ветхие знамена. Когда-то этот коридор был частью дороги Славы. Победителям, сокрушившим опасных врагов Фидии, даровали особую честь оставить здесь о себе память. Сквозь слой пыли и паутины, как через мутное стекло, проступали когда-то яркие цвета. Кобальтово-синий, изумрудный, пурпурный… По ткани тянулись вытканные золотом письмена. Большинство из них Томэ не мог прочитать, слишком изменилась графика языка. Он почти не узнавал очертания букв.

Тарамис неожиданно остановилась, и Томэ едва не врезался в нее. Девушка окинула взглядом коридор.

– Я хотела поговорить с тобой наедине, – прошептала она. – Тут… Что это?! Ты слышал?!

Томэ действительно уловил непонятный звук. Будто кто-то скребся коготками по камню.

– Может крыса?

– Крысы в такой свалке обязательно заведутся. Только я сомневаюсь, что им дадут вырасти до размеров пони, – сказала Тарамис и указала глазами на стену.

Томэ едва заметно кивнул. У нее всегда был тонкий слух.

– Просто ты не веришь в силу этого святого места. Крысо-пони или даже крысо-лошади, наименьшее из возможных чудес, – сказал Томэ.

Он заметил, что в нескольких шагах от него по знамени с золотым восходящим солнцем прошла дрожь. Ветхую ткань словно взволновал ветерок. Вот только в этом коридоре веками не было сквозняков.

Томэ обошел Тарамис, будто собирался теперь идти впереди нее и оказался напротив знамени. Плеть хлестнула по полотнищу, древняя ткань разорвалась как от удара сабли, Томэ накрыло облаком пыли. Десятник закашлялся и пропустил момент, когда из ниши за знаменем, рванулась маленькая фигурка. Тарамис метнулась вперед и ловко подставила беглецу подножку. Человечек споткнулся, кубарем покатился по каменному полу и растянулся у противоположной стены. Подняться он не пытался. Тарамис подбоченилась и гордо посмотрела на Томэ. Десятник развел руками и стал вытряхивать пыль из волос.

Когда Томэ покончил с этим важным занятием, человечек пошевелился и застонал. Десятник подошел к нему и брезгливо подцепил носком ботинка, будто ковырнул кучу мусора. Теперь он мог разглядеть, что его добычей стал маленький худой человек, в грубой коричневой рясе. На обритой голове наливалась большая шишка.