Текст книги "На равнинах иерехонских (СИ)"
Автор книги: Илья Сомов
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 35 страниц)
– Кроме того что он стоит на черепахе? – осторожно ответил он. – Боюсь что немного.
– Черепаха? – старик улыбнулся. – Мне никогда не нравилась эта метафора. В нашей гильдии говорят о металле. Давным-давно, боги отлили материю в форму из нереальности. Наш мир это слиток. Огромный, но, увы скверный.
– Вы бы сделали лучше?
– Конечно. По крайней мере, точно не стал бы заливать кипящий металл.
– Ну-у, разве металлу не положено кипеть?
– Разумеется, нет. На нашем языке "кипящим" называется металл, который не очистили от газов. Он кипит в изложнице, а когда застывает, в слитке остается множество пустот, – верховный мастер отвел взгляд от пламени и посмотрел на Томэ. – Совсем как в нашем мире. Здесь всегда было множество каверн наполненных нереальностью. И они имеют свойство очень легко вскрываться.
Кузнец снова отвернулся к пламени, казалось, каждое движение, дается ему с трудом.
– Это явный брак, – проговорил он. – Если бы самый младший из моих подмастерьев сотворил такое, я бы еще год не подпустил к его горну.
– Стало быть, – осторожно сказал Томэ, – сейчас, вы пытаетесь поправить дело?
Старик сухо рассмеялся.
– Если это не удалось никому из моих великих предшественников, то куда уж мне недостойному протягивать руку к работе богов? Нет. Дело не в этом. Наш мир существует таким, каков он есть, уже очень долго. И не было причин думать, что ему грозит скорая катастрофа. До недавнего времени не было.
– И что же случилось? – спросил Томэ.
Ему действительно было интересно, странная, похожая на сказку, история великого мастера, увлекла его так, что даже чувство смутной угрозы померкло.
– Уже несколько месяцев кто-то накачивает наш мир энергией, – ответил старик.
– Разве это плохо? Ну, ведь, когда машину заряжают это хорошо. Или это снова какое-то слово на вашем языке?
– Любая система, большая или маленькая, стремиться найти состояние, в котором у нее будет меньше всего свободной энергии. Если угодно, назови это равновесием. Представь, что перед тобой на столе лежит тяжелый шар. Толкни, его пальцем, и что будет? Скорее всего, он чуть покачнется и вернется на место. Свободной энергии в нем почти нет. А теперь представь, что тот же шар, стоит на краю крутого склона. Малейший толчок и наш шар со страшной скоростью покатится вниз.
– Звучит не очень приятно.
Кузнец кивнул. Похоже, он был хорошим учителем, умел объяснять сложные вопросы, даже не самым подготовленным слушателям, и это доставляло ему удовольствие. Но невидимый груз, присутствие которого ощущал Томэ, почти сразу навалился на главу гильдии с новой силой.
– Люди, которым свойственна повышенная чувствительность, уже заметили неладное.
– Несколько месяцев назад необычно оживились молельни.
– Верно. Тревожные сны. Напряженные нервы. Страх, причину которого они не могут понять.
– И культы помогают с этим разобраться.
– В каком-то смысле. Они как обезболивающее, заглушают симптом, но не устраняют причину. Лишняя энергия продолжает втекать в мир. Скоро Фидия уже не сможет сохранять равновесие.
– Это все интересно, но я по-прежнему не понимаю, если не справляются храмы, то чем могут помочь делу кузнецы?
– У большинства культов слишком неглубокие корни. Они все равно, что плесень на поверхности мира. А моя гильдия хранит память с древнейших времен. В наших хрониках описаны прецеденты. От лишней энергии можно избавиться, так же сбрасывают лишнюю воду. Нужен лишь ключ, чтобы открыть Дверь.
– Этот ключ храниться у вашей гильдии?
Лицо старика стало еще мрачней.
– Можно сказать и так. Только взять его нелегко. У меня… что-то пересохло в горле. Сделайте одолжение, посмотрите, там, в углу, стоит сундучок.
Томэ потянулся в указанную сторону и нашел под складками ткани небольшой ларец. Верховный кузнец слегка махнул рукой, Томэ подтащил сундучок к себе и откинул резную крышку.
Внутри ларец был разделен на две неравные части. В большей лежали золоченые кубки, а в меньшей стоял высокий кувшинчик. Томэ вытащил два кубка и взвесил их на ладонях. Сосуды были тяжелыми, но совсем небольшими.
– С такой мелкой посудой надо как следует постараться, чтобы напиться, – усмехнулся Томэ.
Старик растянул губы в безжизненной улыбке.
– Наше вино особое. Его нужно совсем немного.
Кузнец взял у Томэ кубки и поставил их на подлокотники кресла. Затем приял кувшинчик и открыл плотную крышечку. Воздух сразу попитался густым терпким запахом. Старик наклонил кувшинчик и наполнил кубки, жидкость была темно-красной и очень густой.
– Вот так, – кузнец поставил кувшинчик на пол. – Хорошо.
Худые пальцы коснулись ободков сосудов, и каждый на миг вспыхнул бледным светом.
– Что это было? – спросил Томэ.
– Последняя деталь.
Старик снова взял кубки в руки, и некоторое время держал их, будто не хотел выпускать. Словно решившись, он все-таки опустил сосуды на ковер перед собой.
– Выбирайте. Какой вам больше нравится.
– Сначала вы, – улыбнулся Томэ.
– У гостя преимущество.
– Тогда давайте одновременно.
– Я настаиваю. Таков обычай.
Томэ недобро усмехнулся.
– Значит, для ритуала важна случайность. Как обидно, что сами вы не хотите идти до конца.
– Простите?
Томэ коснулся кубка, поднял глаза на великого мастера и посмотрел куда-то сквозь него.
– Должно быть вы забылись. Говорили со мной, как с одним из ваших молодых подмастерьев. А ведь я, все-таки, кое-что знаю. И далеко не все слова на "вашем языке" для меня секрет. Ключ, который открывает Дверь, это смерть жертвы. Но просто смерть не подойдет. Ради большой цели нужно пожертвовать чем-то очень ценным. Например, любимым ребенком.
Старик вздрогнул и словно окаменел на своем троне, Томэ вздохнул.
– Что ж, я вижу, почему вы потеряли свою мудрую голову. Когда-то, должно быть, гильдия приносила в жертву своего праздничного короля. Вы специально отправили ваших людей высматривать кого-нибудь из младших благороднорожденных. Но неужели вы серьезно думали, что это сработает?
На дряблой щеке великого мастера, задрожал мускул, Томэ покачал головой.
– Отчаянные ситуации, рождают отчаянные надежды. А как вы собирались объяснить мою смерть? Очень-очень внезапное недомогание? – десятник цокнул языком. – Думаю, Ставру бы это очень не понравилось. Он считает меня своей собственностью, а вы ведь знаете его характер.
Рука старика метнулась под складки мантии, Томэ перехватил ее за запястье, под пальцами хрустнули истончившиеся кости, губы кузнеца задрожали от боли. Десятник поднялся на колени и приблизил свое лицо к лицу великого мастера.
– Не решаетесь кричать? Очень правильно.
– Постой, ты все не так понял. Я заплачу тебе.
– Тшш.
Томэ протянул свободную руку и ухватился за рукоять жезла, который виднелся сбоку от кресла. Он потянул его и высвободил из складок ткани. Глаза десятника блеснули, жезл оказался топориком с хищно изогнутым лезвием.
– Знаете, что меня больше всего бесит. Даже не то, что вы пытались разыграть мою голову в своем дурацком жребии. Меня бесят такие, вот миродержцы, которые думают, что держат вселенную на своих плечах. Вы хотели, открыть Дверь и сбросить энергию. Надолго бы это помогло? На месяц?! На неделю?! Вам бы пришлось приносить жертвы снова и снова. А что бы вы выкинули, когда отдали богам всю кровь детей ваших мастеров?! Боюсь даже представить. Такие люди опасны для нашего мира сами по себе!
Губы кузница дернулись, он хотел что-то ответить. Но Томэ не дал ему шанса. Топорик коротко свистнул и вскрыл худую шею.
Брызнула кровь, Томэ отстранился и встал. По его расчетам, внешняя сторона шатрах должна быть как раз за спинкой кресла. Он обошел костяное сиденье, раздвинул слои парчи и провел лезвием топорика, по плотной ткани. Поразительно острый металл разрезал ее как дым. В парчовый кокон хлынул поток света, Томэ на миг отвернулся. Кресло с телом великого мастера снова оказалось у него перед глазами. Тело кузница наклонилось вперед. Кровь из распоротого горла лилась вниз, прямо в один кубков. Алая жидкость смешалась с вином и наполнила сосуд до краев. Томэ снова повернулся к свету и раздвинул руками проем.
– Боги выбрали, – пробормотал он, прежде чем ступить наружу. – Боги выбрали.
Глава 9
– Как же обидно, что меня там не было!
Аши махнул кулаком, будто нанес удар какому-то невидимке.
– Сам виноват, – отозвался Томэ. – променял сон на службу.
– Да кто ж знал!
Томэ засмеялся и закинул руку на спинку диванчика, возбужденный Аши расхаживал перед ним из стороны в сторону.
Молодые люди обосновались в одной из дворцовых малых гостиных. Комната была светлая и тихая. Томэ давно присмотрел ее для отдыха. Строго говоря, ему по чину не полагалось прохлаждаться там, где он мог попасться на глаза гостям дома Алоик. Но кто мог запретить благороднорожденному находиться, где он пожелает? У всех дружинников были во дворце свои любимые места.
Аши, наконец, выдохся. Он остановился в нескольких шагах перед стеной и установился на картину изображающую триумф Люца Алоика после покорения Менасара.
– У тебя не будет неприятностей? – спросил мальчишка. – Глава гильдии все-таки. Может, не стоило его трогать?
Томэ на миг сжал губы.
– Сам об этом думаю. Официально они меня обвинить ни в чем не решатся. Разбирательство в суде Синклита им ни к чему. А вот если решат отомстить, неприятностей не оберешься. Я тогда слишком разозлился, чтобы все взвешивать. Хотя… нет, все равно я не жалею. А кузнецы… ну, пусть попробуют.
Несмотря на бодрый тон, Томэ чувствовал себя далеко не так спокойно, как хотел казаться. Если кузнецы пойдут на принцип, он окажется в отчаянной ситуации.
– Может, стоит рассказать господину Алоику?
– Рано еще. Признаваться, что прикончил старого мастера, для меня не выгодно. Пусть кузнецы сначала что-то сделают. Я хочу быть пострадавшей стороной.
– Я не про это. Ты говорил, кузнец рассказывал тебя про энергию, которая втекает в мир. Разве можно это так просто оставить?
– Не знаю, – нахмурился Томэ. – Даже если дела обстоят именно так, как говорил старик, к Ставру с этим точно не по адресу. Да и не станет он слушать. Тут нужно искать других советчиков.
– Каких?
Прежде чем Томэ успел ответить, дверь в гостиную распахнулась. Аксель переступил порог и хмуро поглядел на бездельничающего десятника.
– Почему, когда мне нужно тебя найти, ты оказываешься где угодно, кроме места, где тебе положено быть? – спросил командующий дружиной.
– Мне кажется, или это вопрос с подвохом?
– Хочу, чтобы ты понял, бывают случаи, когда мне действительно нужно тебя быстро найти.
– Неужели сейчас как раз такой случай?! А как же знамения?! Ну, там, кровавый дождь, иди два солнца на небе?!
– Обойдешься одним мной. Вставай, некогда болтать.
Томэ неохотно поднялся с дивана.
– Можно все-таки узнать, что случилось?
– Господин, желает тебя видеть.
Томэ резко вскинул голову и посмотрел в лицо Акселя. Нет, это не шутка. Да и не стал бы ветеран шутить такими вещами. Проклятье, он думал, что у него есть время вечера и будет возможность выбрать момент. Тарамис, чтоб она себе шею свернула, как всегда все сделала по-своему.
– Что застыл? Твое счастье, что я начал искать тебя заранее, но мы все равно почти опаздываем. Так что лучше тебе пошевеливаться.
Томэ с трудом кивнул и подошел к командиру. В коридоре их догнал Аши. Аксель удивленно взглянул на мальчишку.
– А ты куда собрался?! И вообще, кыш отсюда! Кыш!
Томэ скорчил гримасу и махнул рукой. Аши повесил голову и поплелся прочь. Десятник посмотрел ему вслед. Если так дальше пойдет, нездоровая привычка везде совать нос каи до беды. Парень, похоже, совершенно не понимает, что оказаться в одной комнате со Ставром, куда опасней, чем наблюдать за боем с вражеским десантом.
– И ты не застывай, – Аксель хлопнул его по плечу. – Пошли.
На самом деле они почти побежали. Командир дружины взял очень быстрый темп и срезал дорогу, где только можно. Под конец, он открыл своим ключом какую-то старинную дверь и потащил Томэ через пыльную галерею, с таким низким потолком, что идти приходилось согнувшись. Прежде чем галерея закончилась, Томэ не раз и не два помянул про себя рвение Акселя очень недобрым словом.
Наконец, проход уперся в другую дверь. Аксель также открыл ее своим ключом, шагнул в проем и исчез из вида.
– Осторожней, – донесся его голос откуда-то снизу, – здесь нет ступенек.
Томэ высунул голову и понял, что галерея выходит в один из дворцовых атриумов. От порога до земли было чудь больше метра. Томэ спрыгнул вниз. Оказавшись на земле, он хотел отряхнуться от древней пыли, но Аксель схватил его за плечо и потянул вглубь дворика.
За разросшимися кустами показалась острая черепичная крыша садового павильона. Дорожка, покрытая розовым камнем, вела к высокому крыльцу. Домик был выстроен в странном, вычурном стиле, на стенах извивались многоглавые змеи с перламутровой чешуей, а по бокам от ступеней скалились каменные крылатые псы.
Дружинники поднялись на крыльцо, двустворчатые, покрытые лаком двери моментально распахнулись. Высокий слуга в роскошной ливрее отвесил гостям поклон.
– Господин ожидает вас.
Томэ вошел внутрь, в руке слуги неведомым образом возникла небольшая щетка с костяной рукоятью. Он так ловко прошелся ей по кафтану десятника, что на ткани не осталось ни пылинки. Во время всей процедуры лицо лакея сохраняло профессиональную бесстрастность, но Томэ заметил как удивленным и одновременно возмущенным взглядом тот провожает каждый исчезнувший клок пыли. Похоже, слуга был шокирован, что кто-то посмел явиться в священную для него обитель, и не привел себя заранее в идеальное состояние.
– Передавайте господину мое почтение, – сказал так и не переступивший порог Аксель.
Слуга снова поклонился и закрыл двери.
– Прошу, следуйте за мной, – сказал он Томэ.
Томэ последовал. Слуга привел его к скромной двери, которую распахнул с нескрываемым благоговением.
Ставр сидел у окна, в массивном глубоком кресле. Повелитель Алоика скользнул по гостю безразличным взглядом и взял со столика изящную чашку с желтым чаем. Томэ переступил порог, дверь за спиной бесшумно закрылась. Ставр поднес чашку к губам и вдохнул аромат, он по-прежнему словно не замечал, что кто-то вошел. Томэ показалось, что в комнате очень жарко, на его коже выступил пот. Он потянулся к воротнику кафтана, но тут же отдернул руку.
– Эугениус, вы хотели меня видеть.
Ставр слегка повернул голову к гостю, посмотрел куда-то через плечо Томэ и снова вернулся к своему чаю. В комнате было так тихо, что десятник слышал, как позвякивает фарфор, когда перстни правителя Алоика касаются тонких стенок чашки.
Томэ постарался перевести дыхание. Он понял, что Ставр специально давит ему на нервы. От этой мысли Томэ ощутил легкий прилив гордости. Правитель Алоика признал его достойным внимания противником. Ставр никогда бы не опустился до игр с тем, кого не воспринимает всерьез. Правда, еще это значит, что опасность ситуации возросла в несколько раз.
Томэ неторопливо направился к своему господину. Внешне он шагал спокойно и даже небрежно, но самому ему казалось, будто он идет по мокрому льду.
Когда он приблизился, Ставр небрежно указал ему на табурет напротив кресла. Томэ сел и приготовился ждать. Он решил, что следующим молчание должен нарушить правитель Алоика. Ставр неторопливо попивал чай и смотрел в окно. Томэ заметил, что господин одет, словно для официального приема. Строгий черный кафтан горделиво блестел золотым шитьем. Кружевной шейный платок скрепляла брошь, с огромным темно-синим камнем.
Ставр откинулся на спинку кресла и наклонил чашу, точно хотел увидеть в жидкости свое отражение. Изящный сосуд почти без остатка скрылся в крупной ладони правителя Алоика и Томэ, в который раз подумал, что такие мощные пальцы, больше подошли бы лесорубу, чем аристократу. Любопытно, что Ставр, вместо того, чтоб стараться сгладить впечатление, наоборот любит украшать руки перстнями, словно нарочно выставляя напоказ.
– Что ухмыляешься?
Томэ вздрогнул и выругался про себя. Он так преуспел в стремлении расслабиться, что на миг забыл, где и зачем находится.
– Гадал, зачем вы навесили на пальцы столько камней. Сейчас ведь это не модно.
Ставр оторвался от созерцания чая и посмотрел на десятника. Томэ успел заметить как в глазах господина удивление и ощутил прилив сил. Это чувство походило на то, которое он испытал когда впервые сумел на тренировке вмазать по физиономии своему мастеру. Пусть сам по себе удар пустяковый, но ведь он положил начало.
– Меня мало заботит мода, – медленно проговорил Ставр, – в отличие от некоторых, мне некогда забавить голову такой ерундой.
– И, несомненно, вы поступаете весьма мудро, эугениус.
– Твое одобрение очень много для меня значит, – сухо сказал правитель Алоика, и оставил чашку. – Благодарю за комплимент. Необычно, что решил его сделать. Хотя, именно в последнее время, я замечаю, что стал вести себя довольно странно.
– Вероятно это от того, что случилось много такого, чего я не ожидал. Как раз об этом мне хотелось с вами поговорить.
– Должно быть, произошло действительно нечто невероятное, раз ты сам решил со мной пообщаться.
– Ну, не до такой степени. А можно мне чаю?
Ставр слегка нахмурился и бросил на вассала неприязненный взгляд. Томэ с трудом скрыл ухмылку. Ему следовало бы испугаться, но вопреки всякой логике он был доволен. Раньше Ставр смотрел не столько на него, сколько на пространство, которое занимало его тело. А теперь правитель Алоика определенно видел своего собеседника.
Ставр поднял ладонь с подлокотника и пошевелил пальцами. Дверь снова распахнулась, в комнату вошел громадный мужчина. Это был один из тех горцев, которых Ставр выписал для отряда своих телохранителей. По мнению Томэ лучше было бы подыскать охрану из отставных военных, но у правителя Алоика были свои соображения на сей счет.
Телохранитель был очень смуглым и темноволосым. Его бороду и усы покрыл слой лака, а толстая коса спускалась до пояса. Здоровяк был одет в широкие штаны и охотничью куртку. Серебряный поднос с чашкой и чайником смотрелся в его лапах даже более нелепо, чем перстни на пальцах Ставра.
Горец остановился рядом с креслом и опустил поднос на столик.
– Обслужишь себя сам, – сказал Ставр. – Муджи в этом не очень хорош.
– Ничего, мне не привыкать.
– Я знаю, ты умеешь о себе позаботиться. Ружья, клинки… иногда мне кажется, что ты воспринимаешь идею общности между вассалом и господином слишком буквально.
Ставр снова махнул рукой, горец коротко кивнул и вышел из комнаты. Коса покачивалась в такт шагам. Томэ улыбнулся и налил себе чаю.
– Почему вы так любите говорить о таких мелочах? Вам, эугениус, нужно думать о высоком, – Томэ отхлебнул напиток и поморщился, – Нет, бесполезно, никогда я не пойму, почему за эту горькую бурду платят такие деньги. Все-таки вино в сто раз лучше.
Ставр выпрямился в кресле и чуть подался к Томэ, в глазах аристократа горел опасный огонек.
– Ты явился сюда, чтобы критиковать мои вкусы?
– Нет, конечно, – Томэ отставил чашку. – Просто к слову пришлось. Так, на чем же я остановился…
– Ты хотел сообщить мне нечто важное, – ласково подсказал Ставр.
– Ах да, точно! Недавно один мерзавец, предложил мне изменить делу Алоика, – Томэ снова взял в руки чашку. – А может ваш волосатый друг метнется за сахаром, или хотя бы за медом? Мне кажется, тогда эта, кхм, жидкость станет почти приятной.
– Обойдешься, – отрезал Ставр. – Подслащать чай с Восковой горы это надругательство над здравым смыслом. Хотя, тебе опять же не привыкать. Насколько я понимаю, предложение тебе сделали, пока я был в отъезде. Почему ты тянул все это время? Размышлял, что тебе выгодней, предать меня или сохранить верность?
– Почему вы всегда подозреваете, что я забочусь только о себе, эугениус? Это обидно. Я ведь напротив, думал об общем благе.
– Объяснись.
– Мне стало известно, что весна пришла не только в Столицу, но и в окрестности нашего мира. Скоро откроются пути, которые веками были закрыты. Говорят, по этому случаю к нам в гости собирается сам магистр армий. И, разумеется, как положено такому важному господину он приведет с собой очень большую свиту.
Томэ покачивал в ладони чашку и искоса наблюдал за Ставром. Лицо аристократа было совершенно бесстрастно, но Томэ не сомневался, что когда он заговорил о вторжении империи, в глаза Ставра что-то дрогнуло, будто со свода замерзшей пещеры на пол упал кусок льда.
– Сперва, я засомневался, что такую важную новость можно утаить от народа. Но теперь уверен, что это не пустая болтовня. Жаль, конечно, что правители нашего мира больше заботятся о тайне, чем о подготовке встречи важного гостя. А ведь магистру и так будет нелегко. Он приведет с собой столько народу и так далеко от дома. Впрочем, мне сказали, что некоторые люди в нашем мире уже готовы помочь решить его проблемы и оказать гостю особое гостеприимство.
Веки Ставра опустились. Аристократ старался выглядеть спокойным, но его ярость выдавали дрожащие ноздри.
– Кто… кто эта тварь, которая назвала меня предателем?!
– Совершенно ничтожный человечек, который не стоит вашего внимания. Некий трактирщик Гашфар, куда и интересней кто за ним стоит…
Кулак Ставра ударил по подлокотнику так, что загудело все кресло.
– Тариос!
Повелитель Алоика вскочил на ноги и прошелся по комнате.
– Вот, значит, каким дерьмом он меня мажет! Я давно подозревал. Так и знал что все его намеки на союз, ложь… А ты, ты купился. Что захотел спасти мир от злого Ставра?!
– Если бы я купился, то сейчас здесь бы не сидел, – ровно ответил Томэ. – Но на моем месте любой проявил бы разумную осторожность.
Ставр внимательно посмотрел на него. Томэ очень хотелось поежиться, у него было такое чувство, будто взгляд господина проникает ему под кожу.
– Да, ты действительно так думал, – проговорил Ставр. – Вот что меня еще удивляет. Неужели ты забыл, чем я пожертвовал на этой проклятой войне?! Ты считаешь после такого, я могу поклониться нашему врагу?!
Томэ отвел взгляд.
– Ради власти люди делали и не такое. Я сам видел примеры.
Ставр сухо хохотнул.
– Думаешь, раз твоему отцу не было до тебя дела, то и все вокруг такие же? Я тебя разочарую.
Томэ слышал, как Ставр прошелся по комнате, потом что-то скрипнуло.
– Повернись, посмотри.
Томэ неохотно повернул голову. Ставр стоял у стены, рядом с отодвинутой панелью. За ней в неглубокой нише висел портрет. С холста на Томэ смотрел молодой человек расстегнутом на груди кафтане. У него были каштановые волосы и тонкие черты лица. Юноша был не похож на Ставра, но чем-то напоминал Тарамис.
– Ты помнишь, какой договор мы заключили тогда?
Томэ скривил губы.
– Зачем спрашивать очевидное? Будто я могу это забыть.
– Ха, со мной то же самое. Хотел бы забыть, да не могу. Все это до сих пор, словно стоит перед глазами. Волки в овечьих шкурах, которые засели в Синклите, постановили, чтобы каждый из великих домов внес свой вклад в войну и отправил сражаться одного из родичей главы дома. Я сразу понял, что они целят в меня. Ведь мне было некого отправить кроме Матио. Они думали, я откажусь, побоюсь рисковать наследником и поставлю себя под удар.
Ставр снова хохотнул, горечи в его смехе было куда больше, чем веселья.
– Эти ублюдки так торопились на меня напасть, что не сумели толком подготовить указ. Дыр в нем оказалось больше чем в сыре. К примеру, никто не мог мне запретить ввести в дом дальнего родича. Человека смелого, решительного…
– Глупого и неопытного, – в тон господину отозвался Томэ.
– Да, и это тоже, – улыбнулся Ставр. – Короче говоря, такого человека, который согласился бы за приличное вознаграждение отправиться на войну вместо Матио. Как видишь, все просто и изящно. И прошло почти идеально. Как Синклит ни давился, ему все же пришлось это проглотить. Но другой человек все испортил.
Ставр надолго замолчал, его взгляд был прикован к лицу на портрете.
– Матио вовсе не хотел оставаться в тылу. Он взбесился, когда узнал, что я сделал. Но он был очень умным мальчиком и понимал, что никакой его гнев не заставит меня изменить решение. Знаешь, что он сделал, чтобы меня перехитрить?
Томэ качнул головой, он не знал.
– Матио устроил пирушку. В "Поющем цветке", ты знаешь это заведение. Собрал там лучшую молодежь, а когда все как следует набрались, перевел разговор на политику. Он сказал, что мы проигрываем войну, а когда его все поддержали, добавил, что единственный способ это исправить развесить половину Синклита, на шпилях замка Иллрон, – Ставр перевел взгляд на Томэ. – Разумеется, на него немедленно донесли. Уже следующим утром его арестовали. Или точнее со всей вежливостью препроводили в Стенающую башню. Суть от этого не меняется. Конечно, после этого у меня не осталось выбора. Мой сын должен был доказать свою лояльность. Должен был отправиться воевать.
Печаль в голосе Ставра смешалась с неподдельной гордостью. Он до сих пор гордился умом сына. В каком-то смысле Томэ его понимал. Очень мало кто мог похвастаться тем, что перехитрил повелителя Алоика.
– Надеюсь, теперь ты понимаешь? Я никогда не заключу с союз с теми, кто лишил меня самого дорогого.
– Да, теперь понимаю, – тихо сказал Томэ и опустил голову.
Его мысль лихорадочно работала. Пожалуй, он действительно ошибся в мотивах Ставра. Не так уж хорошо, он его на самом деле знает. Ставр ненавидит империю и у него есть на это причины… Но с другой стороны, воинам Алого легиона было совершенно все равно кого убивать. И совсем не то с членами Синклита, им было важно ударить именно по Ставру. Они надеялись на гибель Матио. А может, и как-то ей поспособствовали. Разве эти люди не заслуживают куда большей ненависти, чем безликие убийцы в алых доспехах?! На месте Ставра именно им он бы захотел отомстить в первую очередь. Но для этого понадобилось бы куда больше сил, чем сейчас есть у Ставра. Не мог ли повелитель Алоика договориться с одним врагом, ради того чтобы расквитаться с другим?!
– Что с тобой? Ты как-то скверно выглядишь. Неужто, мой рассказ так сумел задеть твое каменное сердце?
– Просто я неожиданно понял, что все это время шел не тем путем. Да к тому же… – краем глаза Томэ уловил мелькание за окном.
Он повернул голову и увидел, что павильон неспешно парит над Столицей. В стекле отражались крыши, башни и шпили древнего города.
– …Не заметил, как мы взлетели.
– Раньше ты не жаловался на то, что плохо себя чувствуешь в полете.
– Должно быть устал.
Томэ приложил руку к виску. Нужно во что бы то ни стало, отвлечь Ставра, чтобы тот не догадался о его мыслях.
– Если все так, как вы говорите, для чего вы заигрываете с Гильдарской мастерской?
Глаза повелителя Алоика блеснули.
– А ты действительно шустрый малый. Зачем, спрашиваешь? Уж во всяком случае, не для того, чтоб в решительный момент оставить мир безоружным. Ты это себе вообразил? Так все совсем наоборот.
Томэ на миг опустил веки, вопрос цены, в которую ему обойдется поддержка гильдарцев, Ставр изящно обошел стороной. Вероятно, это должен быть еще один его сюрприз.
– Кто же этот негодяй, от которого вы хотите защитить Фидию?
– Точно не знаю. Но уверен, что он существует. Сидит вместе со мной в Синклите. И хорошо бы, пока не поздно, вытащить эту змею из ее норы.
– Могу я узнать, как вы собираетесь это сделать?
Ставр закрыл нишу с портретом и внимательно посмотрел на Томэ.
– Теперь, когда мы пришли к кое-какому пониманию, в том числе и с твоей помощью. У меня есть определенные идеи. Сегодня на собрании постарайся внимательно смотреть по сторонам. Раз уж тебя так хорошо получается разнюхивать мои секреты, может ты сможешь узнать что-то такое, чего не знаю я.
Томэ моргнул.
– Синклит соберется сегодня?
– Да, правители мира в отличие от простых смертных не могут позволить себе отдыхать.
– И вы возьмете меня туда с собой?
Ставр улыбнулся.
– Ну не сбрасывать же мне тебя землю.
С этими словами повелитель Алоика вышел из комнаты. Томэ повернулся к окну. Он уловил смысл последней фразы, хотя Ставр, должно считал, вассал ничего не поймет.
Выкинуть на камни с высоты несколько сот метров… Вот значит, что могло случиться! Каким-то образом он сумел его переубедить. Ставр изменил свое решение. Самое обидное, он даже не заметил, в какой момент это произошло.
Томэ прижался лбом к прохладному стеклу. Его тошнило. Разумеется, это было из-за перепада высоты. Конечно, дело именно в этом.
Постепенно Томэ приходил в себя. Внизу, проплыла огромная площадь с колонной посередине – Тетрадон. Он прикинул направление и понял, что павильон летит к Пурпурной Жемчужине. Больше никаких дворцов подходящих для собрания Синклита, к югу от Тетрадона не было. Он сам не знал, чем ему может пригодиться это знание, но почему-то дышать стало немного легче. Томэ отодвинулся от окна и снова взял чашку с чаем. Странно, теперь горечь напитка показалась ему приятной. Она словно успокаивала нервы и помогала сосредоточиться. Томэ с уважением посмотрел на чашку – может в этом и есть секрет?
Мелькание пейзажа замедлилось, Томэ снова выглянул в окно. Как он и думал, впереди показалась Жемчужина. Огромный купол древнего дворца, влажно блестел на солнце, его сияние притягивало к себе глаз и бередило нервы.
Павильон развернулся, и дворец скрылся из вида. Летающее здание пошло на посадку. Дверь в комнату распахнулась, на пороге стоял Муджи.
– Вставай, господин ждет.
Томэ недобро усмехнулся и подошел к выходу из комнаты. В дверях случилась небольшая заминка, телохранитель никак не хотел уступать дорогу. Томэ легонько его пихнул, Муджи побледнел, опустился на корточки, а потом скрючился на полу.
– Когда говоришь с благороднорожденными полезно применять соответствующие вежливые формы речи, – сообщил Томэ. – Если тебе интересно, они все есть в словаре.
Десятник вышел из комнаты и прошел по коридору. Повелитель Алоика обнаружился в прихожей. Вокруг него уже выстроился отряд телохранителей, а слуга сметал последние невидимые пылинки с кафтана. Ставр услышал шаги, чуть повернул голову и посмотрел на Томэ.
– А где ты потерял Муджи? Вы должны были прийти вместе.
– Ему стало нехорошо, и он решил передохнуть, – беззаботно отозвался Томэ.
– Вообще-то я плачу этим людям немалые деньги. И они здесь вовсе не для того, чтобы ты оттачивал свои навыки костолома.
– Я буду иметь это в виду, – кивнул Томэ.
Ставр вздохнул и махнул рукой, слуга проворно открыл двери. Томэ скромно пристроился в хвосте двинувшегося выходу эскорта.
Павильон опустился на террасу, слева от главного купола. До земли было высоко, ветер трепал волосы и одежду. Дворцовые служители в золоченых ливреях поклонились и распахнули ворота, украшенные медным рельефом с кентаврами. Процессия вошла в коридор, отделанный багровым мрамором. Со стен на гостей смотрели маски из белого камня. Томэ поморщился. Ко всему прочему он некстати вспомнил, что когда-то в этом самом коридоре убили Домиаса Великолепного, последнего короля Фидии. Хотелось надеется, что в ближайшее время здесь не случится ничего столь же занятного.