Текст книги "На равнинах иерехонских (СИ)"

Автор книги: Илья Сомов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 35 страниц)

– Ты всегда замечал слишком многое. Это раздражает.

– Я помню, ты говорил.

– Насчет прошлого раза. Я воспринял твои слова всерьез.

– А вот это обидно. Я не разбрасываюсь своими обещаниями. Но в тот раз был неподходящий момент. Слишком много доносчиков развелось. А твое имя сейчас у нас не слишком популярно.

– Ты герой братства. Какое тебе дело до этих шавок?

– Погибшие герои удобнее всего.

– Кишка у них тонка.

– Риск существует. Поверь, я лучше твоего знаю нашу кухню.

– Ты всегда был очень осторожным.

– А ты бесшабашным. Во что ты ввязался на этот раз? Я так понимаю дело серьезное.

– Не люблю размениваться на мелочи.

– Ожидаемо. Но значит, я правильно сделал, что поспешил. С тобой нелегко связаться.

– Я было подумал, что твой друг пытается заманить меня в старомодную ловушку с дуэлью и засадой.

Севастьян улыбнулся.

– Кажется, он старается брать с меня пример, но почему-то совсем не тот, который я пытаюсь ему подать.

– Может быть, в моем случае ты и не причем, – ответил Томэ. – Парень просто обижен за то, что я надавал по шее его приятелям.

Десятник испытывал сложные чувства. Ему было приятно, что он ошибся насчет Севастьяна. В то же время, кусочек из мозаики его мировоззрения выпал со своего привычного места. В мире остались люди, которые для которых дружба не заканчивается там, где начинается опасность для самого себя. И, по крайней мере, один такой человек вовсе не похож на наивного мальчишку. В чем в чем, а в великолепном уме, Севастьяну нельзя было отказать. Томэ было бы куда спокойней думать, что это часть какой-то интриги.

– Возможно, ты прав. Я тоже слегка удивился, когда узнал, что ты затеял с нашими детишками драку в песочнице.

Томэ отвел взгляд. Ему стало немного стыдно.

– Иначе ваши ребятишки мы настучали бы по голове моим подопечным.

– Весомая причина. Нынешние дружины, похоже, просто не знают чем себя занять. Признаюсь, я сначала не поверил, когда узнал, где ты теперь обосновался.

– Вот как раз тот случай, когда встречаешь старого друга и понимаешь, что он ушел далеко вперед в то время, пока ты опускался на дно.

– Не сгущай краски. Многие из тех с кем мы служили, устроились еще хуже. К тому же, я уверен, дружина у тебя только временная остановка.

Томэ в ответ промолчал. Севастьян почувствовал его настроение и сменил тему.

– Так во что же ты ввязался если решил позвать меня на помощь?

– Есть один человек. Его зовут Гашфар. Он держит трактир в южном пригороде, называется "Не мертвая голова". Может быть, ты уже обращал внимание на это местечко.

– Да уж, приходилось, – сказал Севастьян.

– Вот как?! Быстро все-таки, а я думал, что смогу тебя удивить.

– Собирать информацию, часть моей работы. Если бы я бы я не знал, о старине Гашфаре, я бы даром ел свой хлеб. Хотя, не могу сказать, что мне известно особенно много. Так что у тебя за дела с этим городским сапрофитом?

– В том то и дело, что пока ни каких. Он пристает ко мне со всякими странными предложениями, а я не знаю, что ответить. Ты мог бы для меня навести о нем справки? Или, может, уже что-то знаешь? Я хочу понять, с чем имею дело.

– С тех пор как Гашфар попал в поле моего зрения, он связан с домом Тариос. Была информация, что он чуть ли не стал доверенным лицом самого Ласло Тариоса, но я не смог ее подтвердить. Насколько можно судить, деятельность Гашфара никогда не была направлена против интересов братства, поэтому на это направление выделялось не так много ресурсов. Ну что, это чем-то тебе помогло.

– Ты знаешь… да, – кивнул Томэ.

Ему стала ясна, по крайней мере, одна очень важная вещь – Гашфар врал, когда говорил, что не знает, кто в Великом Совете ведет игру против Ставра. Ласло, значит. Давний и лютый враг Алоика. В Совете они постоянно воюют за влияние. Да, многое проясняется.

– Хорошо. Я рад, что сумел тебе чем-то помочь. Только я хочу добавить еще кое-что. Ты не стал бы меня искать, если бы уже не решил принять это, как ты говоришь, странное предложение Гашфара. Тебе будет полезно знать, что люди, которые ведут с ним дела очень часто, бесследно исчезают. Не забывай об осторожности.

– Я всегда осторожен.

– Боюсь то, что ты называешь осторожностью, очень сильно отличается моего понимания этого слова.

Неожиданно для себя Томэ решился.

– Послушай, насчет безопасности братства. Возможно, я смогу кое-чем тебе помочь. У меня есть информация, которая могла бы тебе пригодиться. Ну, я так думаю.

Севастьян улыбнулся.

– Ох, Томэ, ни умеешь ты принимать услуги. Никогда не успокоишься, пока не сделаешь что-нибудь взамен.

– Разве это плохо? Тем более если дело пойдет, – Томэ придвинулся к лирийцу, – мы могли бы продолжить сотрудничать. На взаимовыгодной основе.

Севастьян внимательно посмотрел на десятника, на лице лирийца одновременно читались ирония и легкая грусть. Томэ так и не смог расшифровать, что это значит.

– Здесь не место для таких разговоров, – сказал Севастьян. – Ты знаешь оружейную лавку Шамира?

– Знаю, очень не дешевое местечко. Не могу сказать, что я там постоянный клиент.

– Ты, наверное, удивишься, но я о себе тоже такого сказать не могу. Но старый Шамир мой хороший друг. Ближе к вечеру подходи туда. Мы сможем все спокойно обсудить.

Лириец хлопнул Томэ по плечу, и, не оглядываясь, вышел из переулка. Томэ выждал немного, последовал за ним. На углу десятника уже встречал Аши.

– Ну как все прошло? – каи явно сгорал от любопытства.

– Лучше, чем я ожидал. Но рано пока говорить.

– А ты действительно собираешься в поход на эту Арнезу?

– Что уже готовишься поковать вещи? Да нет, вред ли меня туда пошлют. Но почему бы не помечать.

– Помечтать?

– Ага, я всегда хотел посмотреть мир.

Молодые люди вернулись на площадь. Казнь уже благополучно закончилась, но народ и не думал расходиться. Строго говоря, праздничные дни, о которых объявил Синклит, должны были начаться с полуночи, однако жители Столицы не собирались копаться в таких формальностях. Они слишком торопились использовать любою возможность повеселиться.

Томэ начал пробираться к замеченному раньше паланкину. До паланкина торговца оставалось совсем немного, когда Гашфар повернул похожую на тыкву голову и скользнул взглядом по десятнику. В следующий миг толстая рука задернула карминовую занавеску. Отряд носильщиков засуетился, и сухопутный корабль Гашфара двинулся прочь. Томэ остановился и проводил его взглядом.

– У меня очень странное чувство, – сообщил он Аши. – Еще недавно, этот жирный мерзавец изо всех сил меня домогался, обещал золотые горы и все такое. А теперь, когда, наконец, завоевал мое сердце, он, похоже, решил меня избегать. Мне кажется, нужно ему объяснить, что со мной нельзя так обходиться. Что скажешь, Аши?

Мальчишка часто заморгал своими длиннющими ресницами.

– Не совсем понимаю твою метафору, – осторожно сказал он, – но ты прав, толстяк ведет себя нехорошо.

Томэ неожиданно для себя засмеялся и потрепал каи по голове.

– Ничего, они все еще свое получат, – сообщил он шокированному мальчишке. – А пока, давай попробуем все-таки отдохнуть.

Томэ начал двигаться по периметру Тетрадона, площадь уже успела превратиться в настоящую ярмарку. Торговцы изо всех сил нахваливали лакомства, приготовленные по рецептам со всех концов мира, циркачи собирали помосты, чтобы показать свое мастерство, сновали подозрительные личности, предлагая не менее сомнительные товары. Сердце Столицы начинало стучать все чаще. Оно готовилось перекачивать деньги, которые в ближайшие дни перейдут из рук в руки, в обмен на удовольствия – иногда грубые, иногда утонченные, а иногда запретные. Ничего еще не началось, но предвкушение уже реяло в воздухе. Томэ любил это чувство.

Впереди мелькнула фигура в кафтане дружины Алоика. Томэ пригляделся и глухо выругался. Спиной к лотку с фальшивыми золотыми цепочками стоял Вильд. Дружинник засунул руки в карманы и смотрел куда-то прямо собой. Толпа вокруг бурлила, но вокруг Вильда точно по волшебству всегда оставалось свободное пространство.

Портить себе настроение совершенно не хотелось, и Томэ круто изменил курс, направившись в сторону дворца купеческой гильдии. Человеческое море вынесло его к мраморному берегу портика Пряностей. Здесь между колонн и аллегорических фигур добродетелей уже обосновались веселые девицы. Они щебетали с проходящими мимо мужчинами и шуршали красивыми разноцветными платьями. Казалось, под крышей портика расселись стайки тропических птиц. Аши смотрел на все это большими глазами. В его взгляде смущение смешивалось с негодованием, Томэ засмеялся.

– Не волнуйся, я не дам тебя на растерзание этим развратницам.

Аши дернул головой, Томэ показалось, что каи слишком занят своими мыслями, чтобы понять его слова.

Они прошлись вдоль портика. Рядом с каждой группкой барышень Томэ окутывало приятное облако из цветочных ароматов.

– Эй, командир, тоже решил расслабиться?

Из-за соседней колонны высунулась растрепанная голова Зарака. Дружинник чему-то улыбался.

– С вами расслабишься, – поморщился Томэ и подошел ближе.

Зарак обосновался рядом с деловитой командой дам в полупрозрачных платьях цвета шафрана. Судя по глуповатому выражению на лице дружинника и довольным улыбкам прелестниц, со следующего дня Зарак опять будет жить в долг.

– Видите, даже раньше, чем я обещал, – сказал дружинник девицам. – Никого и искать не понадобилась, сам пришел. На ловца как говорится и зверь бежит.

Слова Зарака заставили Томэ насторожиться.

– Так кому и что ты обещал? – неприязненно спросил он.

– Да брось. Ты это таким тоном сказал, будто я на твое имя закладную подписал.

– Ошибаешься, если бы ты выкинул, что подобное, разговаривать нам с тобой было бы уже не о чем.

– Ух, какие мы суровые. Вздохни свободней, праздник же! Между прочим, веселья отчасти и в твою честь. Девочки как раз хотели, чтобы я их познакомил с героем защиты Столицы. Радуйся, твоя слава уже бежит впереди тебя, – Зарак широко взмахнул рукой. – Как я и обещал, знакомьтесь – мой командир Томэ эд Алоик.

– А мы уже почти знакомы, – сказала высокая блондинка.

Томэ прищурился и посмотрел на девицу. Ее лицо было приятным, хотя черты, на взгляд Томэ, немного грубоваты. Длинные волосы были собранны в сложную прическу и украшены шпильками. На их головках блестели розы из золотой парчи. Наверное, это было красиво, но у Томэ в последние дни появились неприятные ассоциации с этими цветами. Он слегка нахмурился и перевел взгляд ниже. Тонкое платьице даже не думало скрывать фигуру. Томэ покачал головой. Нет, такую грудь он бы не забыл.

– Что-то ты путаешь, крошка.

– Да нет, это ты тогда был слишком занят, чтобы посмотреть на бедную девушку. Попробуй еще раз – ночь, лирийцы, пожар… Ну что, есть просветление?

Томэ склонил голову к плечу. Теперь голос девчонки действительно казался ему знакомым.

– Так это с тобой я тогда разговаривал?

– Сообразил, наконец.

– Так темно было, лица не разглядеть, – хмыкнул Томэ. – Я смотрю, ты теперь сильно вверх пошла.

– Скорей вернулась туда где была. Я в тот свинарник, по глупости влетела. Все из-за одного идиота, с виду приличный мужчина, кто же знал, что его супружница такой ведьмой окажется… но тебе это не интересно. В общем, спасибо, не спали ты тогда ту помойку, наверное, до сих пор там бы куковала.

– А раз мы оказали тебе услугу, – вклинился Зарак, – то можем рассчитывать на ответную благодарность.

– Держи карман шире. Благодарность благодарностью, а работа работой. Тем более, ты там вообще почти ни при чем был. Все вот этот здоровяк решал, – пальцы блондинки коснулись груди Томэ. – Его я могу… выпивкой угостить. Только постой, не уходи.

Девица упорхнула куда-то вглубь портика. Ее товарки окружили Томэ.

– А вы правда во время атаки убили вражеского командира?

– Вы действительно, настоящий князь?

– А я так испугалась тогда, а вы, наверное, ничего не боитесь?

Вопросы сыпались один за другим, а ответов, похоже, никто не ждал. Томэ показалось, что он угодил в стаю хищных рыб. Цепкие руки ложились ему на плечи, гладили по шее и поправляли волосы. Десятник злобно поглядел на Зарака. Подчиненный только ухмыльнулся в ответ, казалось, он сдерживается, чтобы не расхотеться во все горло.

– А ну брысь все! Я его первая заметила, – блондинка растолкала товарок и прильнула к Томэ всем телом.

Это было бы даже приятно, если бы не обстановка и глазеющий Зарак. Блондинка вложила ему в руку простой кубок с каким-то розовым напитком.

– Меня зовут Малейна. Я все праздники будут здесь. Заглядывай, если будет настроение.

– Если будет, то обязательно.

Томэ одной рукой отцепил от себя Малейну, а другой сунул кубок в руки Зараку.

– Смотри, чтобы не вышло как в прошлый раз, – бросил он через плечо и пошел дальше по портику.

Аши обошел девиц по широкой дуге и догнал десятника.

– А что было в прошлый раз?

– Потом как-нибудь, – буркнул Томэ и нырнул за постамент статуи обнаженного юноши с крыльями.

Там он повернулся спиной к толпе и вытащил из кармана смятую записку. Разобрать слова было нелегко. Писали явно в большой спешке, да и рука, которая держала перо, похоже, нетвердо помнила очертания букв. Томэ прищурился.

"Очень важно!!! Дело о безопасности города!!! Можно хорошо заработать!!! Приходи как можно скорей к Черной лошади!!!"

У его плеча зашевелился Аши.

– И что это значит? – не утерпел каи.

– Не знаю, – ответил Томэ и щелкнул Аши по любопытному носу.

Мальчишка ойкнул и прижал ладонь к лицу. Томэ скомкал записку и сунул ее обратно в карман.

– Скорее всего, какая-нибудь ерунда. Не могу представить, каким образом это Майлена может быть связана с безопасностью Столицы. Разве что она сама разносит какую-то редкую заразу. Вздор все это. Или обман.

– Но записку ты не выкинул. Значит тебе интересно.

– Вот ведь глазастый. Ты что от Севастьяна заразился?

– Чего?

– Неважно. Может и интересно. Я еще ничего не решил.

Томэ вышел из-за колонны и хотел спуститься с портика, но дорогу преградила втекающая на Тетрадон человеческая река. Пронзительно трубили охотничьи рожки, то и дело взрывались хлопушки и к небу взлетали облачка разноцветной бумаги. Десятник поморщился и вытряхнул из волос конфетти.

– И это ведь только начало. Не знаю, в курсе ты или нет, но это только начало. Одна из примет удачного праздника, это когда за день удается загадить город так, что потом не уберешь за неделю.

– Интересно, и почему же ты так не любишь простой народ? – улыбнулся Аши.

– Потому что, он слишком сильно напоминает испорченных детей. Кстати, да, детей я тоже не люблю.

Перед ведущими с портика ступеньками прошел бородатый старик в дешевой куртке. В костистых руках он держал длинное древко, на котором покачивалось расшитое знамя квартала. Аши проводил его взглядом и засмеялся.

– Я серьезно. Они невежественны, непостоянны, безвольны, капризны и легко управляемы. Как есть дети.

– Вот уж прошлым летом я бы не сказал, что ими так легко управлять. Да и воли у них было хоть отбавляй. Думал, весь город спалят.

Томэ пожал плечами.

– Мне эти их бунты напоминают приступы паники. Это как если стадо диких быков испугалось грозы и начало метаться из стороны в сторону. Любого кто окажется на пути, просто затопчут. Да и мне самому не раз приходилось удирать со всех ног. Только у этой силы нет никаких внятных целей. Стадо скоро выдохнется, и снова успокоится. Ими удобно управлять, Синклит знает свою выгоду.

– То есть это все план Синклита?

– Нет, так все сложилось само по себе. Просто Синклит ничего не делает, чтобы изменить ситуацию. Несколько лет назад старый князь Фотий в завещании отписал часть состояния школам Столицы. Чтобы в них учили не только чтению и началам счета. Так весь Синклит встал на дыбы. Сказали, мол, покушение на устои.

– Зарубили идею?

– Ага, сразу же. Синклит намного спокойней, когда средний житель Столицы разбирается в окружающем мире хуже, чем какой-нибудь ученик певца из диких каи.

– Не такие уж мы дикие. И, по-моему, ты преувеличиваешь.

Томэ хмыкнул, нагнулся и поймал за плечо проходившего мимо мужчину, с эмблемой кузнечной гильдии на груди.

– Эй, приятель, мой друг приехал из провинции, и не может понять, что тут празднуют. До дня Трехсот ведь еще далеко.

Кузнец посмотрел на расшитый кафтан Томэ и опасливо улыбнулся.

– Победу, господин.

– И над кем победа-то?

– Ну, это уж вам видней, господин, ваше дело ученое. Одни говорят, пришлые какие-то хотели дворцы пограбить. А другие клянутся, что, мол, местные это, просто за чужаков хотели сойти. А я так думаю, ерунда все это. Главное, что шеи им посворачивали.

– Оно и верно, – кивнул Томэ.

Кузнец скрылся в толпе, а десятник поглядел на Аши.

– Обрати внимание, Синклит так толком и не сделал никого объявления для народа. Кто-то на нас напал. Мы их побили. Ура победа. Это тоже удобно, если человек ничего не знает, к примеру, о нашей внешней политике, то как он может иметь о ней мнение?

– Тогда они не так уж и виноваты, главная причина в Синклит.

– Неужто?! Если бы я ждал, пока Синклит будет угодно мне что-нибудь сообщить, то до сих пор удивлялся бы, что случилось с моим наследством. Нет, эта привычка у них в крови. Они не только ничего не знают, но и хотят знать.

– И все-таки, ты…

– Господин, господин!

Томэ оглянулся и недовольно посмотрел на кузнеца, который снова вынырнул из толпы.

– Что тебе?

– Прощения просим, господин, мы тут увидели, что у вас знаки Алоика и подумали, может, вы сделаете милость, станете на сегодня нашим королем?

– Чего?!

– У нас хмельной кассар, господин, нужен король, а наш старшина, вчера спьяну полез в погреб да и разбил себе башку. Время подходит, а на его место так никого и не нашли. Вот я и подумал, что Алоик ведь покровительствует кузнецам. И вы не извольте беспокоиться, благородные господа не считают зазорным так веселиться. Три года назад королем Перечного квартала, был сам сын князя Михана.

– Да-да, – пробормотал Томэ, – знаю этого клоуна… А скажи, что там насчет добычи?

– Все как положено, – обрадовался кузнец, – королевская четвертина в лучшем виде. Мы потом и отнесем, куда скажите.

– Ловлю на слове. Давай, показывай место.

– Минуту, господин, сейчас принесут помост.

Кузнец быстро скрылся в толпе.

– Что такое хмельной кассар? – не вытерпел Аши.

– А ты не знаешь? Я же говорил, дикие вы люди. Ну, ничего, сейчас увидишь.

К краю портика подплыла квадратная платформа. Ее устилали большой ковер с узором в черную и желтую клетку, на котором стоял резной трон. По краям платформы были продеты длинные шесты, их держали дюжие подмастерья. Каждый из здоровяков щеголял новенькими, черным с золотом кафтаном.

– Прошу, господин, проходите, – показался знакомый кузнец.

Томэ ловко перепрыгнул на помост и поманил за собой Аши. Пока каи оглядывался, десятник уселся на троне. Снизу ему подали длинную мантию расцвеченной все той же геральдической черной с желтым клеткой гильдии кузнецов. Томэ позвал Аши, и тот помог ему завернутся в одеяние.

– Ваше величество, вы готовы? – крикнули с земли, – враг уже показался.

– А где мои скипетр и держава?

Снизу к платформе потянулись руки, и Аши передал Томэ тяжелый кубок с вином и огромную жареную индюшачью ножку. Томэ взмахнул ей как жезлом.

– Вперед!

Платформа качнулась и двинулась к центру площади. Со всех сторон ее окружили люди в цветах гильдии. Некоторые держали длинные палки, похожие на копья, а другие дубинки обернутые толстой тканью. Томэ откинулся на спинку трона и вгрызся в индюшку. Впереди навстречу кузнецам выдвигалась другая колонна, судя по расцветке из квартала Быка. Горожане разбегались в стороны, чтобы дать соперникам место для схватки.

– Кажется, я уже понял, что к чему, – сказал Аши. – Только не знаю, зачем я тебе здесь нужен.

– Ты должен следить, чтобы королевская держава всегда была полна до краев, и вовремя заменять скипетр. Хороший король, должен уничтожить их не меньше дюжины.

– Будет сложно, но думаю, я справлюсь, – засмеялся Аши.

Платформа дернулась и остановилась.

– Что там такое?!

– Какие-то идиоты под ногами путаются, ваше величество.

Томэ вытянул шею и увидел кучку людей в оливковых кафтанах. Члены гильдии стекольщиков вечно задирают нос так высоко что им некогда глядеть по сторонам. Наглецы размахивали руками и не хотели уступать дорогу кузнецам.

– Хватит возиться! – рявкнул Томэ. – Расточите их!

Кузнецы только и ждали такого приказа. В ход пошли копья и дубинки, стекольщики расшвыряли за несколько секунд. Толпа радостно загудела.

– Горн! Горн!

Томэ привстал с трона.

– Вперед, на врага!

Кузнецы опустили копья, и с ревом врезались в приблизившуюся колонну соперников. Те попытались отбиться, но кузнецы были явно сильней. Отборный отряд копейщиков пошел в решительный натиск, платформа с вражеским королем зашаталась и опрокинулась.

– Горн! Горн!

Бойцы потащили трофеи из "обоза" поверженного противника, связки пахучих колбас, огромные хлебы и копченную рыбу. Под конец выкатили здоровенную бочку, от которой за версту пахло пивом. Увидев ее, кузнецы начали распевать победную песню. Толпа подхватила куплеты и скоро пела вся площадь. Аши склонился к уху Томэ.

– Действительно весело. Не думал, что ты станешь участвовать в чем-то подобном.

Томэ ехидно улыбнулся.

– Конечно, такие забавы не дотягивают до моего величия. Но почему бы иногда не подурачиться, тем более, если от этого будет польза?

– Какая польза?

– Не торопись. Все в свое время.

Томэ помахал рукой. Один из кузнецов забрался на помост. Томэ быстро дал ему указания, парень неуверенно поднял брови. Для ускорения мыслительного процесса Томэ стукнул его кулаком. Внешний импульс помог, кузнец развернулся и проворно спрыгнул на землю. Десятник снова уселся на трон.

– Однако, это становится скучно. Неужто больше никто не из этих трусов не бросит нам вызов?

Словно в ответ на его вопрос с другого конца Тетрадона пронзительно загудели рожки. Томэ приставил ладонь к глазам, чтобы разглядеть знамена.

– Гильдия ткачей набралась смелости. Мы еще заставим их об этом пожалеть! Верно, парни?!

– Горн! Горн!

Когда над великим городом сгустились сумерки кузнецы под предводительством Томэ одержали уже шестнадцать или семнадцать побед. В центре площади высился настоящий курган из трофеев. Рядом с ним почтительно опустили платформу. Томэ поднялся с трона и величаво ступил на землю, за ним осторожно спустился Аши. Похоже, каи слегка укачало.

– Вы принесли нам удачу, господин, – довольно сказал знакомый кузнец.

– Да-да, за мной это водится, – лениво отозвался Томэ. – Сейчас, я хотел бы знать, куда провалился тот тип, которого я посылал с поручением.

– Я здесь, господин, – парень подбежал к Томэ. – Просто сначала мне не хотели отдавать ту штуку, а потом не было случая подойти.

Посыльный протянул Томэ продолговатый сверток. Аши привстал на цыпочки.

– Это… то о чем я думаю?

– Проницательность не доведет тебя до добра.

Томэ спрятал сверток под кафтаном. Неподалеку заиграли скрипки, по кайме Тетрадона один за другим зажигались огни, по небу летели облака похожие на салфетки, они не могли удержать свет взошедших лун. Город снова казался ему немного не реальным, но не так, как во время нападения арнезцев. Теперь казалось, что улицы наполнены волшебством. Томэ не чувствовал усталости, ему хотелось действовать.

– Эй, так что там насчет моей королевской доли?

– Не извольте волноваться, уже все отложили, как я и обещал, – ответил кузнец. – А может, останетесь с нами отпраздновать?

– В другой раз.

Следом за Томэ с площади тронулся небольшой караван. Молодые подмастерья катили тележки и несли на плечах туго набитые мешки.

– Давайте пошевеливайтесь, здесь недалеко! – крикнул Томэ.

Процессия вошла в кварталы старых особняков. Когда-то это были ухоженные дома зажиточных горожан, но сейчас они по большей части стояли заброшенными и медленно разваливались. Только в редких зданиях в окнах горел свет.

То там, то здесь старые сады прорывали ограды между домами и сливались воедино. Томэ казалось, будто он идет по опушке леса. Со стороны оставленных людьми домов доносилось хлопанье больших крыльев, а между черными ветвями поблескивали глаза проникших в город зверей.

Томэ никогда не любил эти места. Вот и на этот раз у него возникло неприятное чувство, будто здесь он видит будущее столицы. Страшное и неизбежное. Чтобы отделаться от давящего ощущения, он старался смотреть только перед собой. Из-за спины доносилась веселая болтовня подмастерьев. Томэ не старался разобрать слов, просто слышать звуки человеческой речи сейчас было очень приятно. Чтобы там не мерещилось в будущем, но сейчас город все еще живет.

Томэ остановился перед коваными воротами. Казалось, шедевр старинного кузнеца теперь держится только на ржавчине. Стараясь не испачкаться, десятник толкнул створки. Со страшным скрипом они распахнулись на две трети и застряли. Томэ вздохнул.

– Ладно, и этого хватит. Заносите.

Двор за воротами почти целиком захватил шиповник. Свободной оставалась только каменная дорожка. Усеянные колючками ветви покачивались над головой и угрожающие тянулись к лицу. Они спускались так низко, что через каждые несколько шагов Томэ приходилось нагибаться. В другое время это изрядно бы его разозлило, но сейчас Томэ охватило странное, почти меланхоличное чувство грусти. Хотя он пришел сюда по своей воле, ему очень хотелось немедленно развернуться и уйти подальше от этих тоскливых мест, обратно в волшебную ночь, которую он увидел на Тетрадоне. Борьба с этим смешным и постыдным, но таким настойчивым желанием, отнимала столько сил, что на раздражение их просто не оставалось.

Дорожка уперлась в высокое крыльцо. Томэ осторожно поднялся по потрескавшимся ступеням и кулаком постучал в дверь. Из дома не донеслось ни звука. Томэ снова поднял кулак, но в этот миг громко щелкнул замок. Дверь распахнулась, на пороге стояла худенькая светловолосая девушка в простом сером платье, из-за спины на нее падали тусклые лучи весящей на стене лампы, она казалась полупрозрачной, похожей на призрака.

– Почему открываешь, не спросив "кто"? – грубо спросил Томэ.

Девушка приподняла голову, точно ориентируясь на звук. Лампа осветила ее лицо, и стало видно, что глаза хозяйки дома покрыты пеленой, будто на каждую радужку положили линзу из тонкой рыбьей чешуи.

– Какая разница, – прошелестела девушка, ее голос был таким же тихим и бесцветным, как и она сама, – кто захочет войти, войдет.

– И новый запор на воротах, то же поэтому не ставишь? Я ведь говорил, что если надо могу помочь.

Девушка, не отвечая, опустила голову, теперь ее странные глаза смотрели куда-то сквозь грудь Томэ. Десятник фыркнул, схватил ее за подбородок и повернул к свету.

– Ты пьешь то лекарство, которое я принес? Он должно тебе помочь.

Девушка засмеялась, ее смех был неожиданно хриплым, похожим на рыдание.

– Помочь?! Ты действительно думаешь, что поможешь мне, если я смогу немного лучше видеть эту нору?! А что если я этого не хочу?!

– Дура.

Томэ оттолкнул девушку так, что она стукнулась затылком об стену, смех оборвался.

– Что с отцом?

– Сходи и сам увидишь, если тебе интересно.

Томэ прошипел ругательство.

– Я принес кое-какой еды, – глухо сказал он. – Покажи людям, как пройти в подвал.

Томэ отвернулся от девушки и пошел дальше по коридору, открыл дверь в гостиную, пересек пыльную комнату и поднялся по скрипучей лестнице. Она привела его в другой широкий коридор. Томэ медленно, будто к его ногам привязали груз, подошел к ближайшей двери и повернул холодную бронзовую ручку.

В комнате за дверью было темно, только слабый ночник едва освещал край, стоящий в углу кровати. Томэ переступил порог. Воздух в комнате был неприятным, его наполнял запах лекарств и вонь от застарелых человеческих выделений. Десятник бесшумно пошел к кровати.

– Гарвель, – прошептал он. – Дядя Гарвель, ты спишь?

Ответа не было. Томэ замер. Если спит можно будет просто уйти. Ни к чему его будить. А зайти можно будет как-нибудь в другой раз… Кровать неприятно скрипнула.

– Нет, я не сплю, господин. Хотя, на миг подумал, что вы мне снитесь. Напомните, сколько раз я просил не называть меня дядей? Я ведь даже не благороднорожденный.

Томэ хотел бы сказать, что Гарвель сделал для него куда больше чем все кровные родичи вместе взятые. Хотел бы, но такие речи никогда не давались ему легко. Вместо этого он только вздохнул.

– Много раз, дядя, много раз.

Долетевший из сумрака звук был неразборчивым и приглушенным. Возможно, это был смех. Томэ стиснул зубы и заставил себя подойти. Он знал что увидит, но каждый раз, зрелище его неприятно поражало.

На кровати лежал очень высокий мужчина, когда-то он был настоящим силачом, но сейчас от могучего тела, остался только костистый остов. Большая голова покоилась на покрытой пятнами подушке. Левая половина лица, была похожа на благородную скульптуру работы старых мастеров, а правая… правой просто не было. Будто огромные клещи сокрушили череп от скулы до нижней челюсти. Зарубцевавшаяся кожа обтягивала изломанные кости, разорванное веко прикрывало пустую глазницу.

– Как ты себя чувствуешь, дядя?

– Вряд ли я смогу прокатить вас на плечах. Хотя, наверное, у меня бы это не получилось, даже будь я в полном порядке. Кажется, вам уже поздно расти, но, по-моему, вы с каждым разом все выше и выше.

– Действительно загадка. Но подожди еще немного. Я сумею раздобыть деньги и поставлю тебя на ноги. Тогда во всем разберешься сам, может, даже попробуешь меня прокатить.

– Вам не стоит себя утруждать. Это в любом случае бесполезно. И сюда приходить, тоже не стоит. Я ведь вижу, как вам это тяжело. Надо было тогда просто дать мне умереть.

– И почему в этом доме все так любят молоть чепуху? Климат здесь, что ли способствует?

– Все? А, понятно, Марсия вас опять разозлила. Простите ее, ей приходится тяжелее, чем мне.

Томэ передернул плечами.

– Такая самоотверженность тебе не идет. Нимб и крылья тоже. Помнишь, ты говорил, что для того чтобы заботиться о других нужно уметь позаботиться о себе?

Больной попытался улыбнуться здоровой половиной лица.

– В моей ситуации на многое смотришь по-другому.

– Значит, будет что обсудить, когда ты поправишься, – Томэ поднял ладонь, – и не перебивай. Поправишься, пусть не быстро, но я как-нибудь все устрою. И это не просто болтовня. Смотри, что тебе принес.

Томэ вытащил из-под кафтана сверток и раскрыл его. Отрубленная лапа едко пахла смолой и была очень твердой на ощупь. Страшные когти теперь отливали синевой. Гарвель дернулся на кровати, все его тело напрягалось. Томэ отбросил трофей и схватил больного за плечо.

– Эй-эй, ты что, не надо так шутить!

– Все… все в порядке. Просто это было неожиданно.

Гарвель выставил ладонь и слегка оттолкнул Томэ.