Текст книги "За Тридевять Земель"

Автор книги: Игорь Скарбек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

– У тебя нет другого выхода, шкипер Йорт,– криво усмехнулся монах в черной иезуитской рясе.– Российская компания давно уже дышит на ладан, от государя поддержки не имеет – это мне доподлинно известно. И потому скоро, очень скоро россияне поднимут отсюда свои паруса. И ты пойдешь на службу к бостонцам? Навряд ли... Вот и выходит, что это – твой последний шанс!

Ни жив ни мертв, застыв, точно мышь, притаился послушник. И едва пираты подались в сторону своего судна, со всех ног кинулся он прочь...

Оставив позади каньон со ступенчатыми склонами, иноки двинулись в сторону сумеречной пущи. Место было хотя и тихое, но дикое. Епимах, обернувшись, хотел сказать что‑то Римме, как внезапно исчез с глаз идущего позади послушника. А следом в бездонную пропасть полетел и сам Римма...

...Двухсотсаженная пропасть в Мексике. Бездны‑близнецы Бревер‑Кариас на юго‑востоке Венесуэлы. Да мало ли их еще, неведомых до поры до времени, гигантских провалов... Разные чудеса случаются на белом свете. Трудно судить, сколько времени падали наши герои в бездну и что спасло их от неминуемой гибели; как бы то ни было, бесспорным остается то, что лежал Римма на отлогом склоне дна пропасти среди обломков гниющих кряжей. Вокруг, к едва различимому наверху отверстию провала, поднимались пятнадцатисаженные деревья с осклизлыми стволами и черными корнями. Кое‑где по стенам струились ручьи. Неподалеку, у входа в пещеру, лежал, покряхтывая, иеромонах...

Воздух узкого прохода по мере продвижения вперед становился все более удушливым. Силы иноков совсем уже были на исходе, когда сбоку потянуло свежестью. Проглянуло отверстие потаенного хода. Несильно ударившись о твердую почву, послушник невольно зажмурился от внезапно брызнувшего ему в глаза света и потерял сознание.

Первое, что увидел очнувшийся послушник, была надвигавшаяся на берег трехмачтовая гафельная шхуна с пепельно‑блеклыми парусами.

«Тиара»...– будто выдохнули в одно слово иноки.– Неужели снова папские корсары?..» – тревожно пронеслось в голове.

Управляемое неведомой рукой, судно сделало резкий поворот, вышло из ветра и мало‑помалу стало терять ход. Заполоскали обвисшие паруса... С ходу врезавшись в галечное дно, шхуна сильно накренилась на бок, так что швартовый клюз оказался перед самым носом послушника. Словно обезьяна карабкаясь по якорному канату, цепляясь за фальшборт и абордажную сетку, Римма благополучно оказался на палубе. Затем помог взобраться Епимаху. На баке ни души. Дальше – то же самое. Шлюпки спокойно висели на боканцах. Абсолютная тишина. Слышно было лишь поскрипывание такелажа да шум волн, перехлестывающих через борт.

Римма облазил весь корабль: побывал в кают‑компании и на камбузе, в подшкиперской и бомбовых погребах, заглянул даже в канатный ящик, но... корабль был мертв. В матросских кубриках смирно стояли рундуки с нетронутыми вещами. Здесь же лежали аккуратно уложенные черные рясы. На камбузе дымилась розлитая в медную посуду похлебка. В адмиральской каюте на полу валялись астролябия, нивелир и штурманский циркуль. На столе лежала мореходная карта с указанием направления ветров и караванных путей по всем океанским дорогам. В серебряном кенкете, наглухо приделанном к стене, догорала свеча желтого воска...

Легендам о «Летучем Голландце», Корабле‑Агасфере, лет, видимо, нисколько не меньше, чем самому парусному флоту. Покинутые суда и яхты обнаруживают и по сей день; причем, увы, не только в районе злосчастного Колдовского моря, именуемого Бермудским треугольником, но и у берегов Южной Америки, Африки и Австралии, в Средиземном море и возле Азорских островов, в Сиамском заливе и Дьявольском море, южнее острова Хонсю... Тайны судов «Мэри Селест», «Эбби С. Харт», «Марлборо», «Кэрролл А. Диринг», «Сити Белл», «Оранг Медан», равно как и многих других, покинутых или найденных с мертвой командой на борту, никому пока раскрыть не удалось, хотя в версиях недостатка нет...

В трюмах Римма обнаружил великое множество самого разнообразного товара: от восточных пряностей и тончайшего китайского фарфора времен династии Мин до драгоценного розового масла и аравийской амбры, от ливанского ладана и пальмового сахара до оружия и опиума. Все, в том числе и продовольствие, было в целости и сохранности. Вот только нигде почему‑то не видать было иеромонаха. Римма не мог даже припомнить: где именно, увлекшись осмотром судна, потерялись они с Епимахом; сколько времени прошло с тех пор... Почуяв неладное, бросился послушник вторично обыскивать судно и, только вконец измучившись, потеряв уже всякую надежду на обретение вновь своего спутника, обнаружил его в кормовой крюйт‑камере, между тюком марокканской кожи и бочонком тринидадского табака, причем мертвецки пьяного. По‑видимому, нет необходимости описывать читателю эту трогательную встречу. Что же касается соображений, следуя которым отцы‑иезуиты превратили пороховой склад по преимуществу в винный, то они так и остались неизвестными.

– Опоили, нехристи... Да, силен враг человеческий...– бормотал преподобный отче, мучительно взбираясь на палубу.

Поднявши глаза вверх, иноки наши только теперь узрели куски человеческой кожи, развешанные для просушки на ноках‑рей...

Океан ревел в изнеможении. Казалось, он отдал все свои силы на то, чтобы расправиться с утлым челном, бившимся среди волн, словно рыба в сети. Теперь же он несколько стих, хотя время от времени посылал вдогонку безумцам тяжелые валы. Разорванные тучи уже не казались такими хмурыми, где‑то позади начинала тускло проглядывать линия горизонта. Мерная зыбь неспешно бросала с волны на волну легкую лодчонку в сопровождении беспощадных прожор. Справа и слева, за кормой и впереди по курсу видны были их острые, узкие спинные плавники. Инокам нашим, все ближе и ближе подплывавшим к линии рифов, предстояло на выбор: попасть ли живьем на частокол страшных зубов‑клиньев ненасытных тварей или, разбившись о рифы, передать им свои тела уже бездыханными. По всему было видно, что третье вряд ли даруется... Но провидение смилостивилось: грозные волны еще раз подстегнули невесомую посудину, а набежавший следом вал довершил дело...

Наверное, именно так или примерно так достигали в свое время первооткрыватели американских берегов.

Первооткрыватели

В убогой келье одного из монастырей, основанных еще в начале V века святым просветителем Зеленого Эрина архиепископом Патриком, сидит монах по имени Дикуил. Бесхвостая кошка, свернувшись клубочком, примостилась на столе отшельника. Лет семь будет с тех пор, как привез ее один из насельников монастыря с острова Мэн, да так и прижилась она в келье Дикуила. И стоило только затеплить огонек, как кошка тут же перебиралась на стол и укладывалась на строганых досках подле светильника. Только что закончил отшельник свой труд на латыни «Об измерении Земли», и теперь картины прошлого вставали перед его утомленным взором... А прежде всего – изможденное лицо рыжебородого монаха, утлый челн которого прибило однажды под утро к берегу со стороны Овечьих островов. Много дней и ночей провел Дикуил с рыжебородым скитальцем, записывая историю его странствий. Удивительные то были странствия. Однако ученый монах знал, что все поведанное ему, от слова до слова, сущая правда. Ведь рыжебородый, чьи останки теперь покоятся во внутреннем дворе, подле монастырской ограды, был, как и сам Дикуил, гэлом – потомком кельтов и уроженцем Скотий. В рукописи Дикуила были страницы, содержание которых он знал наизусть... «К северу от Британии в океане есть много других островов, до которых при постоянном попутном ветре можно дойти в два дня и две ночи. Монах, вполне заслуживающий доверия, рассказал мне, что он в два дня добрался до этих островов на малом гребном судне с двумя парами весел. Эти острова большей частью очень невелики, отделяются один от другого узкими проливами и вот уже не менее ста лет посещаются отшельниками из нашей Скотий. С сотворения мира были они необитаемы, да и теперь оставлены отшельниками из‑за разбойничьих нападений норманнов. На них бесчисленные стада овец и стаи различных птиц. Ни у одного из авторов не нашли мы упоминаний об этих островах...»

Близился конец первого завтрака, рассказывал рыжебородый, когда вбежавший в трапезную молоденький послушник, едва переводя дух, известил во всеуслышание настоятеля, что на горизонте появилось множество парусов и какие‑то диковинные суда приближаются к острову. Встревоженные монахи повскакали со своих мест и кинулись к оконным проемам. Поистине удивительное зрелище предстало взорам: к их затерянному среди необъятных океанских просторов скалистому островку Линдисфарн у северо‑восточного британского побережья неслись, рассекая волны, драконоподобные ладьи. Трепетали раздуваемые свежим морским ветром пурпурные прямоугольники парусов, змеино извиваясь, щетинились зубатыми пастями форштевни, огнем горели подвешенные к бортам раскрашенные щиты липового дерева. Могучие кормщики направляли бег ладей. Словно завороженные, смотрели монахи на диковинных пришельцев. Многие годы ни один корабль не показывался у острова, не тревожил покой отшельников‑гэлов. Но недолго суждено было продолжаться этой идиллии... Королевская ладья, высоко задрав причудливый

форштевень (ушастый дракон терзал свое собственное горло) и заскрежетав днищем, врезалась в прибрежную гальку в том месте, где выбросили волны резные фигурки языческих богов... Можно ли почитать за благо судьбу двух рыжебородых братьев‑монахов, которых викинги взяли на свои драккары, так как они имели счастье – или несчастье – бывать ранее на Овечьих островах. Скорее всего они предпочли бы разделить участь своих собратьев, чьи окровавленные тела, изуродованные боевыми топорами, валялись теперь по всему побережью. Скудные монастырские богатства были погружены в драккары, все остальное предано огню. На королевской ладье конунг затянул песню Ворона‑Краки: «Жарко дрались мы мечом!.. Пот падал в кровавые волны, Гела держала свою косу над головами всех воинов». Скот фаланги уходил на север, увозя с собой двух рыжебородых пленников.

«Это случилось ветреным июньским днем лета 793 года»,– пометил Дикуил.

«Ни один город, ни один монастырь не оставались неприкосновенными,– повествуют древние сказания.– Все обращалось в бегство. С особой жестокостью убивали язычники священников и монахов, которые вынуждены были бежать дальше на северо‑запад: сначала с Оркнейских и Шетландских, затем с Фарерских островов, а потом и из Исландии».

Кто они, эти кочевники северных морей, чьи быстроходные ладьи‑драккары, увенчанные пастью дракона, наводили ужас на жителей Атлантики и Балтики, Средиземного и Черного морей, начиная с конца VIII и почти до середины XI столетия? Кто они, викинги, осаждавшие Париж, Лондон, Лиссабон, африканские и азиатские города; варяги, доходившие до Каспия и Византии?..

«Бог послал этих одержимых из‑за моря,– рассказывает Летописец,– дабы напомнить франкам об их грехах. В морях они ищут себе пропитание: ведь они – жители моря!» Днем их ладьи шли, ориентируясь по Солнцу, ночью путь указывала Полярная звезда, когда же небо затягивали тучи или туман покрывал море, они доставали кусочки магнитной руды либо Солнечный камень. Похоже, умели они пользоваться и картами.

Разбойниками были сражавшиеся за Одина и Тора норманны‑язычники, разбойниками долгое время оставались и их обращенные в христианство потомки. Одна из саг XII века рассказывает, как король Сигурд, покинув свою легендарную столицу Йомсберг, отправился посетить короля Иерусалимского Балдуина. Отплывая от устья Одера во главе большого флота, он говорил своим людям: «Когда вы встретите судно, начинайте грабить его, если экипаж окажется христианский, мы возвратим ему половину того, что возьмем у них, ибо нужно помогать своим братьям, если же это будут язычники, мы возблагодарим Бога!»

Исландию викинги заселили во второй половине IX столетия, частично перебив, частично вытеснив оттуда «западных людей» (так называли норманны от‑шельников‑гэлов). События эти связаны с именем Ингольфа Арнарсона, покинувшего Норвегию из‑за совершенного его братом убийства и появившегося в Исландии в 874 году. Через три года, перейдя на юго‑западную окраину острова и обнаружив прекрасные пастбища и незамерзающий залив, Ингольф основал Рейкьявик (Дымящаяся бухта), названный так потому, что «там из‑под земли шел пар». Викинги создали здесь своего рода республику, учредив первый европейский парламент – альтинг, заседавший среди скал в долине Тинга и просуществовавший триста лет! Примерно в то же время, что и Ингольф, или немного позже другой викинг по имени Гунбьерн, сын Ульфа Крака, был отброшен бурей далеко на запад от Исландии к скалистым, покрытым снегом островам, получившим позже название Шхеры Гунбьерна. Тяжелые льды помешали тогда Гунбьерну высадиться на землю. Сто лет не давали мореходам покоя таинственные шхеры. В 981 году Эйрик Турвальдсон, по прозванию Рауди, что значит – Рыжий, изгнанный за убийства и беспокойный характер из Исландии, миновав острова Гунбьерна, достиг Ледяной Земли. Пройдя вдоль берега на юг и обогнув мыс Варф, известный теперь как Фарвель, Эйрик прибыл на Западное побережье, где и основал первое европейское поселение в Новом Свете. В целях привлечения колонистов, желая составить «хорошую репутацию» суровой и бесплодной Ледяной Земле, Эйрик Рыжий окрестил ее Гренландией – Зеленою Землей. Хитрость викинга «вполне удалась». (Это мнение о «хитрости» Эйрика Рыжего, подтверждаемое сагами XII века, держалось долгие столетия. И лишь в наши дни экспедиция датских исследователей во главе с профессором Копенгагенского университета Вилли Дансгаардом, изучив геологическую структуру и состав льдов Гренландии, пришла к неоспоримому выводу: вплоть до XIII века это была действительно зеленая страна с весьма мягким климатом.) Вскоре норманнов оказалось здесь не меньше, чем эскимосов.

В 985 году из Исландии в Гренландию отбыл торговец Бьярни, сын Херь: юлфа. После многодневных блужданий «по дикой прихоти волн» корабли Бьярни, сбившись с курса, были отнесены далеко на Запад к безвестной лесистой стране. Соотечественники, и прежде всего сам Эйрик Рыжий, укоряли Бьярни в том, что он не послушал свою дружину и не обследовал неведомые берега. Спустя пятнадцать лет сын Эйрика Рыжего, Лейф Эйриксон, направился вместе с дружиной в 35 человек и католическим падре на борту по пути, указанному Бьярни. Достигнув некой земли, норманны высадились на берег. Кругом простиралась каменная равнина. Лейф сказал: «С этой землей у нас получилось не так, как у Бьярни, ибо мы ступили на нее. Теперь я дам ей имя и назову ее Хеллуланд – Страна Плоских Камней». Впервые в истории водрузив крест на американской земле, викинги поплыли дальше и нашли другую землю. Здесь за пологими песчаными отмелями стеной стоял дремучий лес. Лейф сказал: «Этой земле мы дадим подходящее имя и назовем ее Маркланд – Лесной Страной». Драккары двинулись на юг и еще долго шли под парусами, пока не наткнулись на новую землю. «В той благословенной стране был мягкий климат, реки кишели рыбой, росли пестрые клены, были там поля самосеяной пшеницы и сочные луга». Во всяком случае, именно так повествует «Сага о гренландцах». Дядька же Лейфа, немец Тюркир, обнаружил здесь дикий виноград, а посему землю ту решили именовать Винландом – Страной Виноградной Лозы. С того времени Лейфа прозвали Счастливым.

Норманнские поселения в Гренландии просуществовали, видимо, до середины XIV века, ибо когда в 1350 году епископ Ивар Бордсон отправился в те края, то его ладья пристала к безлюдному берегу с брошенными церквами и поселениями, вокруг которых бродил одичалый скот...

Хеллуланд, Маркланд, Винланд... Но где находились эти страны? Как далеко вдоль берегов Нового Света ходили ладьи‑драккары викингов? Хеллуланд, по сложившемуся мнению, Баффинова Земля, или же Ньюфаундленд, где в долине реки Черной Утки норвежский исследователь Хельге Ингстад раскопал норманнский поселок тысячелетнего возраста. Маркланд–Лабрадор. Винланд же «помещают» в самые различные географические точки: от Баффиновой Земли до Бостона (Массачусетс), где в 1887 году был установлен памятник первооткрывателю Америки Лейфу Эйриксону, и даже до Флориды. По некоторым сведениям, викинги проникали и в глубь континента, в район Великих озер, доходя на Западе до Миннесоты.

Многочисленные следы (даже если не принимать во внимание саги) оставлены викингами в Северной Америке: скандинавские надписи на скалах в Дайтоне, знаменитый Кенсингтонский камень с рунами, датируемый 1362 годом, каменная башня с останками викинга у Ньюпорта, серебряная монета времен норвежского короля О лафа Кюрре Спокойного (1067–1093), найденная на месте древнеиндейского поселения неподалеку от городка Блу‑Хилл (Мэн), десятки образцов норманнского оружия, дыры, высверленные в гранитных скалах, пирамиды камней в штате Миннесота, тысячелетние развалины поселения и кузни в районе рыбачьей деревушки Ланс‑о‑Мидоуз на северной оконечности Ньюфаундленда. А недавно открытые археологами наскальные рисунки в , штате Западная Вирджиния и расшифрованные лингвистами надписи под ними позволяют сделать вывод, что древние ирландские мореходы по крайней мере дважды достигали берегов Америки еще в VI веке!.. Но наиболее удивительные сообщения поступают из Южной Америки. Аргентинские археологи обнаружили следы викингов в Парагвае! В горах Сьерра‑ди‑Амамбаи неподалеку от развалин небольшой крепости они наткнулись на остатки каменной стены с «автографами» викингов – руническими надписями. Близ города Такуати, на месте древненорманнского поселения, также обнаружены руны и изображение верховного божества викингов – Одина.

В девственной сельве, населенной индейцами гуарани, французская экспедиция нашла 40 больших пещер, где на стенах сохранились надписи викингов, явившихся, как полагают ученые, из Мексики. По мнению специалистов, расшифровавших руны, гипотеза подтверждается еще и древнемексиканским источником, гласящим, что прибывшие с Севера из страны Хвиттерманаланд «высокорослые блондины помогали индейцам сооружать их город». Время по‑ . явления в Мексиканском заливе, подле селения Пануко, драккар конунга по прозвищу Бог Охотников, датчанина Ульмана из Шлезвига, датируется 967 годом. Экспедиция профессора Жака Майе отыскала в Бразилии наскальные рисунки с изображением трех драккар на фоне креста, а в Перу – наскальное изображение якоря, неизвестного индейцам. Близ Вильярика (Парагвай – Бразилия) у индейцев племени гуяков нашли керамическую посуду с руническими письменами, начертанными в «обратном порядке», как это делалось во времена викингов... Некоторые следы давних связей с Новым Светом имеются и в Старом. Об этом, в частности, свидетельствуют кости завезенных из Америки и неизвестных до того в Европе индюков, раскопанные под руинами замка Шванибург (Швейцария) и в Буде (Венгрия), а также изображения этих птиц на трех кругах‑печатках (могильники X–XIII вв.)...

На многие и многие загадки Истории, в том числе и на феномен викингов, могли бы пролить свет документы, хранящиеся в Ватикане, но они и по сей день недоступны цивилизованному миру. «То, что узнавали норманны, доходило до Римской церкви»,– пишет в книге «Америка викингов» исследователь Джеймс Роберт Энтерлайн. После принятия викингами христианства в ново‑учрежденную Гренландскую епархию был назначен католический епископ; на Западном берегу насчитывалось восемнадцать церквей и два монастыря. Однако с конца XIII – начала XIV века сношения Гренландии с метрополией в силу различных причин, в том числе чумы, завезенной в Норвегию ганзейскими кораблями, становятся все реже и реже, а затем и вовсе прерываются. Почему викинги покинули свои гренландские и североамериканские поселения (в XIII веке их насчитывалось более 300 с четырьмя тысячами колонистов), остается пока загадкой...

Отшельник поправил фитиль в светильнике. Бесхвостая кошка, негромко мяукнув, повернулась на другой бок. Рыжебородый скиталец, словно живой, продолжал стоять перед глазами Дикуила... С Овечьих островов перекочевали те викинги в Ирландию, откуда братьям удалось бежать. Долго плыли они на Запад, потом на Юг, потом снова на Запад, пока не ступили на какую‑то большую и зеленую землю, обитатели которой ходили, «не прикрывая свой стыд ничем». Один из братьев остался в Той Земле, другой добрался до Скотий, до кельи Дикуила, которому и поведал о своих злоключениях и тех далеких землях, что лежат на Западе... Не случайно, наверное, индейские легенды и древние мексиканские иероглифические книги повествуют о том, как со стороны Атлантики пришли светлокожие рыжебородые боги в длинных одеяниях и с посохами в руках. Был ли среди этих апостолов отшельник с острова Линдисфарн? Кто знает...

Теперь уже не подлежит сомнению, что Христофор Колумб знал, куда плыл. «Открытие Колумба,– пишет Тур Хейердал,– не было результатом случайного дрейфа. Достаточно прочитать дневник его плавания, как сразу же убеждаешься, что он вышел на преднамеренный поиск, основанный на кропотливых расчетах, после серьезнейшей подготовки. Кое‑кто, опасаясь умалить заслуги великого пионера, сам того не замечая, превращает его просто в отважного мореплавателя, который случайно натолкнулся на Америку, потому что она оказалась на его пути... Тот, кто изображает Колумба этаким мореплавателем‑авантюристом, оказывает ему плохую услугу».

Открытия викингов, не говоря уже о прочих древних мореплавателях, были, если так можно выразиться, открытиями «в себе» – в X–XV веках мир о них и понятия не имел. Тогда как после плаваний Колумба весь цивилизованный мир узнал наконец о Великой Суше, что лежала по ту сторону Атлантики. Несомненно, Колумб был знаком как с посланиями скандинавских мореплавателей в Ватикан, на 400 лет опередившими его открытия, так и с «Географией Северных Земель» 1070 года Адама Бременского, в которой довольно подробно излагаются сведения о Северо‑Западной Атлантике. Знаменитый гуманист XIV века епископ Бартоломе де Лас‑Касас упоминает о таком примечательном факте: где‑то около 1484 года Колумб встретился на острове Мадейра с каким‑то неизвестным бискайским лоцманом, который незадолго до того был отнесен бурей далеко на запад Атлантики и достиг Антильских островов. По некоторым же сведениям, пытливый мореплаватель сам побывал не только в Исландии, но и на северо‑восточном побережье Америки еще за пятнадцать лет до «официального» открытия им Нового Света. «В феврале 1477 года я плавал под парусами в сотне миль от острова Туле в направлении к острову, южная часть которого расположена на 73‑м, а не на 63‑м градусе широты, как поговаривают некоторые, и этот остров не вписывается внутри западных границ карты Птолемея, а расположен еще западнее. И тогда же к тому острову, который по величине почти как Англия, плыли с товарами англичане, в основном из Бристоля». Эти слова принадлежат самому Колумбу, бывшему участником скандинаво‑португальской экспедиции Енса Скульпа, которая в конце 1476 года отправилась из Бергена на северо‑запад Атлантики. Итак, выходит, что Новый Свет и сам Колумб открыл еще «до Колумба»!

Как бы то ни было, но бесспорным является факт, что великий мореплаватель ни на минуту не сомневался в правильности избранного им маршрута. Тот же де Лас‑Касас, сам четырнадцать раз пересекавший Атлантический океан, отмечает: «Колумб перед началом плавания был так уверен в местоположении искомых земель, словно они находились в его собственной комнате». Установлено также и то, что какая‑то карта лежала в каюте флагманской каравеллы «Санта‑Мария». Именно эту карту показал адмирал Мартину Алонсо Пинсону – старшему из братьев‑капитанов своей флотилии, одновременно предсказав, что на следующий день (12 октября 1492 года) должна показаться земля. По мнению норвежского писателя и исследователя Корэ Прюса, изучавшего старинные архивы в музеях Италии, Испании, Португалии и Западной Германии, Колумб пользовался картой морского пути к берегам Нового Света, изготовленной по наброскам мореплавателей из Нурены – древнего государства викингов.

Осенью 1965 года почти одновременно в Англии и США появилась книга, где была опубликована карта с изображением Западной и Северо‑Западной Европы, Африки, Исландии, Гренландии и громадного острова «Винланда инсула». Карта датируется 1440 годом! На ней начертана легенда, повествующая, что «Эйрик Гнупссон, епископ Гренландский, прибыл в эту обширную и богатую землю в последний год понтификата папы Пасхалия II», то есть в 1118 году. Более семи лет потребовалось ученым Вельского университета для того, чтобы установить подлинность карты, составленной в Базеле и приобретенной в октябре 1957 года Лоренсом Уиттенем, антикваром из Нью‑Хейвена. и сразу же стал вопрос: а не эту ли карту Колумб показывал капитану Пинсону? Увы, анализ чернил, проведенный в 1974 году, заставил все же усомниться в подлинности документа. Вопрос остался открытым... Но не подлежит сомнению подлинность карты XVI века, составленной иезуитами Трнавского (Надь‑сомбадского) университета и обнаруженной в 1945 году в венгерском городе Эстергом. Географические сведения о побережье Нового Света (на карте показаны: Гренландия, Баффинова Земля, Лабрадор, Ньюфаундленд, а также Страна Великанов, Страна Девушек, или Племен, не говоря уже о более близких к Европе землях), надпись руническим шрифтом, равно как и целый ряд других особенностей древнего документа, позволили венгерским ученым после тщательных и всесторонних исследований сделать непреложный вывод: «Надь‑сомбадская карта скопирована с одной из карт викингов начала XI века». А в 1957 году в одном из дворцов Стамбула были обнаружены карты, принадлежавшие капитану Пири Рейсу – бывшему корсару, ставшему в середине XVI века адмиралом оттоманского флота; на картах изображены берега Северной и Южной Америки, Антарктиды. Гляциологи выяснили, что эти карты воспроизводят конфигурацию берегов перед последним ледниковым периодом; их приблизительный возраст – 10 тысяч лет!

Грамота гласила: «Мы послали Вас, дон Христофор Колумб, открыть острова и материк, находящиеся у Индий...» Ее католическое высочество, испанская королева Изабелла, не послушавшись своего духовника, уверявшего, сколь «суетно и химерично» это дело, приказала снарядить каравеллы. 3 августа 1492 года из города Палоса вышла флотилия Колумба, которому были дарованы титулы адмирала и вице‑короля всех буде открытых им земель. «Долгие несчастья Колумба известны,– писал Альфред Деберль в своей «Истории Южной Америки от завоевания до нашего времени».– Этот, умирающий от голода, чужеземец, покрытый пылью, стоящий у ворот монастыря на дороге, идущей в Палое, и просящий милостыню, кусочка хлеба и воды для своего ребенка,– это был тот человек, который должен был сделать Испанию настолько великой, чтобы солнце никогда не заходило в ее владениях. Борясь с нищетой, почти всеми отвергаемый, он должен был преодолеть недоверие, испытать насмешки, бороться с духовным советом, противопоставлявшим его расчетам библейские тексты.

В течение восьми лет боролся он против сомнений религиозного характера, ставших между короной и им. Эта история, в которой неблагодарность королей соперничает со злобой правоверия, описана много раз...» Каравеллы шли уже более месяца, когда капитану «Пинты» Мартину Алонсо Пинсону почудилась земля. Через четырнадцать дней землю «увидели» с «Ниньи». Каравеллы шли теперь, более доверяя птицам, нежели приборам. Первому заметившему землю была обещана награда в десять тысяч мараведи. На «С ант а‑Марии» назревал мятеж. Капитан «Пинты» подвел свою каравеллу на расстояние голоса и посоветовал адмиралу: «Удушите с полдюжины негодяев и выбросите их в океан!» Команда смирилась.

Христофор Колумб – первый из известных мореплавателей, попавший в сумеречную зону Саргассова моря и пересекший печально известный Бермудский треугольник, где были отмечены «гигантский сноп огня, упавший в море, необычайное поведение стрелки компаса и странный свет, появившийся в отдалении однажды ночью». Полным штилем встретили мореплавателей так называемые Конские Широты, где ошалевшие от жажды лошади рвали привязи и кидались в пучину. Нередко и сами люди помогали в том наиболее ослабевшим животным. По ночам «лошадиные призраки», подобно сомнамбулам, блуждали по палубам, тревожа покой суеверных мореходов. Потом снова начались штормы. Однажды Колумб вывел всю свою команду на палубу и велел взглянуть на мачты. По верхушкам мачт, по стеньгам и реям бегали голубоватые огоньки – добрый знак! «Огни Святого Эльма, спасителя моряков...»– переговаривались матросы. Прошло время, и с «Ниньи» выудили из воды «веточку, усеянную мелкими ягодами», с «Пинты» выловили «тростинку, сук, обломок доски, незнакомое растение явно наземного происхождения» и, наконец, палочку, «обтесанную, судя по всему, железом».

В десять часов вечера матрос по имени Педро Искьердо закричал с вороньего гнезда, что видит огонь и землю. Но никто ничего разглядеть не смог. И вот, наконец, в два часа пополуночи впередсмотрящий «Пинты» Хуан Родриго Бермехо де Триана, житель Молиноса, что в севильской земле, «когда показалась луна, увидел белую песчаную отмель». Выстрел из баллисты слился с восторженным воплем: «Терра! Терра!» (Земля! Земля!) Это произошло на тридцать третий день плавания, 12 октября 1492 года. Каравеллы приближались к Багамским островам. Индейцы подплывали к судам на лодках, выдолбленных из цельного древесного ствола. Адмирал в ярко‑красном плаще, при всех знаках своего достоинства, со шпагою и знаменем кастильско‑арагонской короны, первым ступил на пологий берег острова Самана, названного им Сан‑Сальвадором. Он преклонил колено и поцеловал землю, где согласно легендам «прекрасные амазонки перебирают жемчуг». Полагая, что флотилия пришла к Индиям, он назвал краснокожих туземцев «индос».

«Для Кастилии и для Леона Новый Свет открыл Колон» – этот девиз был пожалован в герб великого мореплавателя. Тот, кто «открыл Америку для европейской цивилизации», по словам Тура Хейердала, «изменил историю как Старого, так и Нового Света, и сама история об этом свидетельствует». Во второй понедельник октября месяца по решению конгресса США Америка ежегодно отмечает День Колумба – день нового открытия Нового Света. День открытия Америки, день Лейфа Счастливого, отмечается 9 октября. «Язычники Африки и Восточной Индии – Португалии, язычники Западной Индии – Испании». Так решил «по собственному побуждению, на основании точных сведений и в силу своей апостолической власти» непогрешимый Александр VI Борджиа, выговорив для себя десятину с новообращенных. Святым перстом очертив линию раздела, папа издал в 1493 году подходящие сему случаю буллы, которыми окончательно закрепил сферы грабежа и разбоя в Новом Свете: «Этот дар включает по воле Всевышнего все, что есть по направлению к Индии, но сохраняет существующие права каждого из христианских государей. Булла воспрещает, под страхом отлучения от церкви, кому бы то ни было торговать в этом направлении, угрожая гневом Всевышнего и его святых апостолов Петра и Павла. Он повелевает покорить варварские народы и употребить всевозможные средства для обращения индейцев в христианство... Всякий, оказавший сопротивление этому решению, считается нанесшим оскорбление всемогущему Богу и блаженным апостолам Петру и Павлу».