Текст книги "Плацдарм [трилогия]"

Автор книги: Игорь Недозор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 61 страниц) [доступный отрывок для чтения: 22 страниц]

Часть первая
ОГОНЬ, ПРОКЛАДЫВАЮЩИЙ ПУТЬ

 
Не боги запускают ракеты,
Не боги побеждают врагов,
Не боги утверждают диеты —
Мы кое в чем сильнее богов.
 

Группа «Мифы»

Покинутый город

Цепочка людей в форме песочного цвета, напряженно поводя из стороны в сторону стволами автоматов, шла по городу – первому городу чужого мира.

Шаги гулко разносились по мертвым улицам. Эхо отражалось от глиняных дувалов, которые были раза в полтора выше, чем знакомые по Средней Азии.

Они шли молча, вслушиваясь в тишину, нарушаемую лишь свистом ветра и их шагами. Иногда что-то негромко шуршало за старыми стенами, и люди синхронно вздрагивали, беря на изготовку оружие. Но, похоже, в городе больше никого не было. Может быть, даже сейчас во всем этом мире (кто знает?) не было ни одного человека, кроме них да еще двух разведгрупп, что осматривали ближайшие окрестности городка.

Выйдя на небольшую площадь, они оказались перед сооружением, помеченным на плане как «храм». Храм этот, правда, ничем не напоминал мечеть или минарет, точно так же как и церковь, костел или иную базилику. Но Капустин почему-то назвал его храмом – и, похоже, не ошибся. Три коротких и толстых приземистых башни, выраставших из круглого здания с конической невысокой крышей. Ни окна, ни вентиляционных проемов – глухие стены и выглядящие особенно маленькими ворота. И две статуи крылатых леопардов (или еще каких-то «кошек») по обе стороны от этих ворот. Преодолевая непонятную робость, временами переходящую в страх (испытали ее, надо сказать, почти все, включая и командира спецназовцев), разведчики проникли внутрь, но ничего особенного не заметили.

Разве что старший группы обратил внимание, что между двумя большими алтарями из песчаника виднелся след еще одного – поменьше, когда-то замурованного в пол, но потом тщательно извлеченного.

Следов пожаров, уличных боев, штурма и вообще военных действий обнаружить не удалось. Было похоже, что город оставили организованно и без особой спешки.

– Продолжить разведку! – приказал командир отряда майор Капустин.

При выборочном осмотре домов не нашли ничего существенного.

Битые горшки и амфоры (размерами от «мерзавчика» до человеческого роста) с простеньким орнаментом, обломки деревянной мебели, какое-то бесформенное тряпье.

В куче строительного мусора случайно откопали сплющенный медный кувшин с ручками в виде бараньих голов, а на чердаке кузницы – завернутые в истлевшую кожу два кинжала без рукояток (не иначе спрятанные вороватым подмастерьем).

То ли жители унесли с собой все, что представляло хоть какую-то ценность, то ли позже безымянный город тщательно обшарили любители поживиться чужим добром, а скорее и то и другое.

К полному разочарованию прикомандированного к отряду археолога, не было найдено надписей – ни на русском, ни на арабском, ни на древнехорезмийском. Впрочем, как и на любом другом языке.

Зато были обнаружены целых две тюрьмы. Первая в подвале одной из башен, другая на окраине города – обнесенная валом площадка, где было вырыто несколько глубоких широких ям, прикрытых сверху рассохшимися деревянными решетками и обложенных изнутри валунами.

Неприятные предчувствия не оставляли майора Капустина. Подобно тому как не бывает полностью бесшумных засад (если верить классикам), не бывает и полностью безлюдных пустынь. Где-то есть охотники, где-то – оазисы с земледельцами, где-то – караванщики и караван-сараи. Тут же, насколько они успели осмотреть окрестности, признаков человеческого обитания не имелось.

Вернее, признаки-то имелись – пара разрушенных «кишлаков», заброшенные каналы, межевые камни на бывших полях, заросших редкой, чахлой колючкой. Причем кишлаки не были, насколько можно понять, разрушены войной или иным бедствием. Глинобитные стены носили лишь следы времени.

И нигде ни одного скелета.

Кстати, археолог пожаловался, что и кладбищ у кишлаков вроде тоже не наблюдается – как и в городе. Черт, съедали они своих мертвецов, что ли?

Придет же такое в голову…

Захрипела, забулькала рация.

– Первый слушает! – встрепенулся майор.

– Это лейтенант Борисов! – донеслось из динамика. – Мы нашли местного жителя!

– О черт! То есть я хочу сказать, отлично… Тащите его сюда живей.

– Не получится, – последовал ответ. – Он… нетранспортабельный. Лучше подойдите посмотрите…

Скелет лежал тут, среди валунов и осыпи щебня, довольно давно – год или два.

Представители местной фауны давно очистили его, что называется, добела.

Несколько клочьев истлевшей ткани – все, что осталось от одежды, – давали понять, что при жизни покойник был облачен в шаровары и халат.

Еще уцелели сапоги, широкий кожаный пояс с зеленой медной пряжкой, на котором болтался деревянный футляр с несколькими стрелами. Вокруг костяного запястья темнел серебряный браслет в виде змейки. Рядом валялся тронутый ржавчиной кривой клинок.

Белые зубы, скалившиеся на черепе, давали понять, что умерший был еще молод, а потемневшее древко стрелы, торчавшее меж ребер, – что умер он не своей смертью.

– Должно быть, он заполз сюда. И только после этого умер. Может быть, даже шел довольно долго, – прокомментировал Борисов.

– Почему вы так решили? – поинтересовался майор.

– Если бы его убили тут, то забрали бы оружие и сапоги, – пояснил лейтенант. – Эти вещи дорого стоили в те времена.

– Возможно, – вздохнул Капустин. – Но как бы узнать поточнее время его гибели? И примерный регион проживания. Придется искать экспертов…

– Постойте! – вдруг встрепенулся Борисов. – А зачем нам эксперты? Давайте поищем какого-нибудь солдатика из местных, который на сапожника учился или там еще что.

И тут же звонко хлопнул себя рукой по лбу:

– Есть такой, елки-палки! Сержант Байсаров из второго отделения…

Мирза Байсаров так и этак повертел сапог, осмотрел его внимательно, только что не понюхал.

– Ну что сказать, товарищ командир, хорошая работа, – выдал он наконец свое заключение. – Хороший мастер шил, однако. Теперь так не шьют.

– А еще что можете сказать, товарищ сержант? Ну там фасон, материал…

– Хороший материал, товарищ командир, дратва какой толщины, вы поглядите! У, да еще и на деревянных гвоздях! – восхитился парень. – А вот еще, смотрите, подошва подшита кожей похуже. Как она сотрется, новую подошьют. А вот это, – указал он на канавку, – наверно, от стремян. У нашего соседа, он лесником был, точно такие же полоски были.

– А где похожие сапоги могут шить – не в курсе?

– Не знаю, – помотал головой таджик. – На наши непохожи. Носы квадратные и подъем гармошкой. Нет…

Подпустил тумана и спец по прошлому.

– Выковано самым простым способом – сначала пруток согнули в холодном виде, а потом уже разогрели и расковали – горячая вытяжка с изгибом появилась относительно недавно. Так ковали сабли в Тюркском каганате и у гуннов, – уточнил археолог. – Ну что еще по материалу… Клинок из рудного железа, не из болотного – почти не заржавел. Сталь по тем временам, – он не уточнил, каким именно, – довольно хорошая. Оружие воина-профессионала. Но вот форма клинка, честно говоря, не вполне характерна. С одной стороны, явно похоже на ятаган или, скорее, на скимитар. [3]3
  Скимитар,или ятаган (араб, «изогнутый, как коготь тигра») – разновидность слегка изогнутой арабской сабли с односторонней заточкой по выгнутой стороне.


[Закрыть]Вот посмотрите: изгиб несколько больше сабельного, а внизу клинка утолщение, позволяющее усиливать удар. Видите, эти две приваренные сбоку пластины. И заточка с обеих сторон – не как на саблях. С другой стороны, для классического ятагана он слишком узок. И изгиб одинарный – опять-таки скорее как на скимитаре.

Ученый пожал плечами.

– Честно говоря, не могу подобрать аналогов, кроме, может, китайских мечей ци. Кроме того – рукоять. Совершенно нехарактерна для данного региона. Скорее напоминает эфес самурайского меча. А орнамент так вообще ставит меня в тупик: эти узоры явно смахивают на что-то из доколумбовой Америки.

– Ладно, ятаган так ятаган, – неопределенно хмыкнул Капустин. – Может, турки проезжали мимо, да и потеряли.

«Может, турки, а может, и орки…» – непонятно почему, археолог вспомнил детскую книжку, года три назад купленную им в Ленинграде, куда он ездил на очередную конференцию. Книжку эту очень полюбили его сын и дочка, и рассказывалось в ней про приключения смешных карликов, живущих в каком-то Средиземье.

– А что вы скажете на это? – Майор указал на стрелы.

– Тут все проще.

Историк нервно усмехнулся, прогоняя посторонние мысли.

– Наконечники – почти точная копия массагетских третьего века до нашей эры. Литая оружейная бронза. Только вот сделаны явно недавно.

Судя по выражению лица ученого, он бы, несомненно, предпочел, чтобы наконечники, которыми был убит неизвестный воин, были извлечены из раскопанного грабителями кургана.

Капустин озадаченно почесал темя:

– Вот задачка. Представляю, что скажет генерал…

– Ну что ж… – констатировал Мезенцев, осмотрев город и находки. – По крайней мере, теперь отпала проблема, где будет стоять гарнизон. Ты, Капустин, назначаешься военным комендантом.

– Товарищ генерал! – взвился майор. – Да какой из меня комендант?! Я же разведчик!

– Разговорчики в строю! – рявкнуло начальство. – Ладно, давайте обустраивайтесь, готовьтесь принимать грузы, гостей. А я на ту сторону. Мне еще объясняться с Москвой, рассказывать… про параллельный мир. Даже не знаю, как отреагирует Юрий Владимирович.

При упоминании имени грозного генсека люди, собравшиеся во «дворце» на военный совет, притихли. Товарищ Андропов не любил неожиданностей.Все должно делаться и идти в соответствии с линией партии.

– Кстати, – спохватился генерал-лейтенант, – этот ваш город надо как-то назвать.

– Давайте – Новая Москва, – предложил Капустин.

– Новая Москва? – нахмурился Антон Карлович. – Ты еще скажи – Новые Васюки.

Недавно генерал прочел знаменитый роман Ильфа и Петрова и теперь при всяком удобном случае не упускал возможности щегольнуть эрудицией.

– А почему не Новый Краснодар?

– А при чем тут Краснодар?

– Так я из Краснодара!

– А при чем тут ты? Можно подумать, ты его открыл!

– Может, Андропов? – решил прогнуться перед начальством Борисов.

– Нет, – покачал головой Мезенцев. – Нельзя. Так называют только после смерти вождей.

Все тут же вспомнили недавнее переименование Набережных Челнов в Брежнев.

– Предлагаю – Октябрьск, – веско припечатал генерал. – Просто и со вкусом.

– Так ведь до праздников вроде еще далеко… – заикнулся археолог.

– Зато сейчас ведь у нас там, —кивнул куда-то в сторону Антон Карлович, – октябрь месяц.

Октябрьск так Октябрьск. Не лучше других названий, но и не хуже.

Проводив генерала, майор Капустин пошел осмотреть ветряк, который уже скоро будет готов дать ток.

Электрики разматывали провода, подвешивая их на вбитые в мазаные, потрескавшиеся стены гвозди, вполголоса матеря неудобные стремянки и зло дергая запутавшиеся бухты.

– Поосторожней там, – бросил, проходя мимо, Капустин. – Отгорит конец – сами же будете потом чинить.

Державший лестницу лопоухий боец захихикал.

– Чего ржешь? – осведомился воюющий с непослушным щитком другой воин, стоявший на этой лестнице.

– Как это он сказал, ха-ха?! Отгорит конец!

– Балда, это не про то, что ты подумал. Это у электриков так говорят, когда при замыкании провод перегорает – отгорел конец.

– А у нас в Кинешме было дело – алкаш один залез в трансформаторную будку поссать. Ну и у него тоже отгорел конец, – и солдатик вновь захихикал, – с концами.

Майор улыбнулся грубой солдатской шутке. Пусть себе балагурят. Значит, психологический климат во вверенном ему подразделении в норме.

Итак, с электричеством особых проблем не предвидится.

Но вот с вещами вроде водопровода и канализации он не знал, что и делать. Черт бы побрал этого генерала с новым назначением!

Предположим, для солдат можно выкопать сортиры, а умываться они будут из колодца. Но вряд ли это понравится офицерам, особенно старшим (одних полковников набралось уже с десяток). Да и гражданские специалисты и всякое штатское начальство… Оно, как показывал его опыт, куда скандальнее военного…

Кстати, а куда местные жители свое дерьмо девали? Может, тут осталась какая-нибудь древняя канализация? Майор обвел взглядом ветхие дувалы.

Да нет, вряд ли тут имело место что-то такое – махровое Средневековье с восточным уклоном.

– Товарищ майор, разрешите обратиться?

Перед ним стоял невысокий, худощавый солдат с лычками ефрейтора.

Артем Серегин, командир отделения каменщиков, отличник боевой и политической, и к тому же выпускник строительного техникума. В общем, ценный кадр в их непростых условиях.

– Обращайтесь, – позволил комендант.

Несколько секунд ефрейтор молчал, и на лице его появилось даже выражение легкой растерянности (впрочем, нет, наверняка это показалось Капустину, не тот парень).

– Товарищ майор, – наконец начал Серегин, – я вот подумал: это же вроде как крепость была? Ну вот, а я где-то читал, что в крепостях всегда были подземные ходы…

– И что? – с легким раздражением бросил Капустин. – Ну допустим, были, нам что с того?

– Так ведь… – быстро ответил боец. – Ведь о нем может знать и… Ну тот, кому не надо. Пролезет еще за стены…

Комендант задумался. Солдат не так уж и неправ. Черт его знает, что тут за местное население и чего от него можно ожидать? Конечно, это похоже на паранойю, но… Лучше, как говорится, перебдеть, чем недобдеть.

– Ладно, – принял решение. – Закончите здесь работу, возьмешь двух или трех солдат и поищите.

Ефрейтор как в воду глядел.

– Молодец, Серегин, – похлопал его по плечу комендант, рассматривая лаз, обнаруженный в подвале одного из неприметных на первый взгляд сооружений. – Ну у тебя и нюх. Разведчик от Бога. Моя школа. Объявляю благодарность!

– Служу Советскому Союзу! – рявкнул боец.

– Вызови ребят из комендантского взвода, – велел майор Борисову. – Пусть пройдут эту кишку насквозь, выяснят, куда она идет. Поставим пост у входа. Мало ли… Пригодится, одним словом…

Вернувшись в палатку, Серегин завалился на кровать и глубоко задумался. Было ему как-то муторно, несмотря даже на командирскую благодарность.

Ну ладно, про тайные ходы он действительно читал, и догадаться, что такой может быть и в этой крепости, не бог весть что. Но вот почему он решил, что нужно осмотреть в первую очередь именно этот неприметный флигелек у стены? Словно кто-то толкнул под руку…

Совпадение? Удача? Не бывает таких удач. Ну что хотите делайте – не бывает!

Так или иначе, но уже на шестой день место базирования гарнизона было более-менее оборудовано.

В арке надвратной башни навесили привезенные с той стороныворота – только что сваренные, сияющие свежей зеленой краской, и всенепременно с ярко-красными звездами на каждой створке.

В малом «дворце», ставшем комендатурой и одновременно казармой, появились застекленные рамы, койки и даже запирающаяся оружейная, вдоль стен выстроились железные двухъярусные койки.

А в нишах стен, там, где когда-то дежурили стражники (в сапогах с квадратными носами, с луками и ятаганами, украшенными индейскими орнаментами), заняли пост часовые в форме цвета хаки.

Все было готово.

Только вот к чему?..

Гахна. Примерно две тысячи километров к северо-востоку от предыдущего места действия

Алтен проснулась оттого, что ей на лицо упал солнечный зайчик.

Вскочив, она оглядела свое жилище.

Старинный идрисский ковер на полу – настоящий, не дешевая подделка; поверх него – туго набитые атласные и бархатные подушки, с потолка свисали изящной работы золотые светильники. Обстановка может показаться роскошной, и даже слишком, – но зачем еще деньги, если не тратить их на красивые вещи, которые так украшают жизнь?

По комнате расставлены низкие столики с остатками легкой закуски и разноцветными досками для игры в х'хо – этой ночью у нее были друзья, и этой же ночью у нее состоялось неприятное объяснение.

Алтен тряхнула головой.

Пусть она чародейка не из самого сильного ковена, но тем не менее чародейка, причем не какой-нибудь – шестой ступени.

Если этот надутый придворный сопляк считает себя выше ее только потому, что у него тройное имя, а у нее лишь двойное, то пусть ему будет хуже! В конце концов, ее род не менее древен и почитаем. Да и вообще, как сказал пророк Сей: «Нет раба, не имевшего предком царя, и царя, не имевшего предком раба».

Она выглянула в окно, полюбовалась вздымающимися над башнями и крышами Гахны синими отрогами Уйгола.

Потом, сбросив ночное покрывало, забралась в стоявшую в углу большую бронзовую лохань в форме раковины из южных морей. Фыркая, начала обливаться холодной водой, прогоняя остатки сна.

Можно было позвать служанку, но за три года в чародейской школе Алтен привыкла обходиться без посторонней помощи.

Обтершись куском грубого полотна, она, как была нагая, уселась на ковер и стала есть.

Перекусив кистью винограда и двумя хлебцами, девушка принялась обдумывать свой сегодняшний день.

Важных дел вроде нет.

Завтра ей предстоит сложное гадание об успехе важной сделки – для почтенного Сиркэ, главы купеческой гильдии города. И еще молодая богатая вдова хочет узнать, следует ли ей взять в мужья своего дальнего родича? Второе, конечно, проще, но в гадании на счастье и любовь вероятность ошибки велика, а репутация мага стоит дорого, но теряется легко.

Может, если бы вдова не обещала пятьдесят золотых, чародейка бы отказалась. Но ведь нужно же оплачивать столь любимую ею роскошь?

Но это завтра.

А что ей делать сегодня?

Может, отдохнуть перед предстоящим действом? Или заняться тренировками – покидать, например, игральную кость, добиваясь выпадения нужного результата? А то плюнуть на все и съездить в горы?

Прикрыла глаза, представив чистейшую прохладную воду озер и мягкую траву высокогорных лугов.

Нет, пожалуй, можно не успеть обернуться до завтра. Поэтому придется заняться костями.

Алтен вытащила из ниши шкатулку, где хранила чародейские предметы, – все, что собрала за три года своей практики. У шкатулки не было запора, но тот, кто попытался бы ее открыть без разрешения хозяйки (пусть бы это был и куда более сильный маг), рисковал получить крупные неприятности.

Подняла крышку… да так и замерла.

Вокруг неприметного куска мутноватого кварца в простой деревянной оправе мерцало розоватое сияние – невидимое для непосвященных, но заметное даже для начинающего чародея.

Камень Судьбы давал ей знак.

Следующие несколько минут Алтен провела в напряженной активности.

Содержимое ящичка было небрежно вывалено прямо на пол, и девушка погрузила руки в россыпь флаконов и амулетов.

Несколько бутылочек с эликсирами были отложены в сторону, а две – тут же откупорены и выпиты (стены комнаты услышали произносимые сдавленным шепотом неблагозвучные слова – зелья не отличались тонким вкусом). Оранжевым мелом она очертила круг, в центр которого положила камень Судьбы – его аура виделась ей теперь густо-малиновой. Вокруг разложила несколько замысловатых вещиц, а потом сбрызнула талисман жидкостью еще из двух флаконов.

Несколько капель попало ей на руки, и Алтен зашипела от боли, но отвлекаться было некогда.

Когда все было готово, она мысленно воззвала к Могущественным и к духам предков, прося помочь правильно истолковать Весть.

Затем сосредоточилась на амулете, впиваясь взором в его глубину. И чуть не вскрикнула от изумления – в багряном отблеске проскальзывали лиловые искры. Это значило, что Весть Судьбы касается не только ее, но и других.

О, да их целый рой! И быстрое мерцание – значит, ей предстоит узнать нечто очень важное. Что же это такое?

Видение пришло неожиданно и сильно – как это и бывало.

Что-то изо всех сил толкнуло ее в позвоночник, окружающий мир свернулся в точку, а потом глазам ее предстало зрелище – полуразвалившийся старинный город на фоне горного хребта. Потом она увидела его уже сверху, как будто глазами птицы, и убедилась, что на улицах этого вроде бы давно умершего города присутствует жизнь – множество людей в светло-зеленой одежде и какие-то странные повозки. Затем город резко ушел вниз, в глаза ударило выгоревшее небо – и перед глазами явилось лицо человека: в той самой странной одежде, невиданной ею раньше.

Все пропало – болезненным толчком Алтен вышвырнуло обратно в реальный мир. Камень стал прежним мертвым осколком кварца – Весть была передана.

Пошатываясь, девушка поднялась на ноги, стараясь успокоить бешено колотящееся сердце. Пожалуй, с эликсирами она перемудрила. И неудивительно – такое было с ней третий раз в жизни.

Ну как бы там ни было, сообщение получено, и нужно действовать. Взяв со стола тоненькую флейту, Алтен дважды дунула в нее.

Через полминуты на лестнице загремели шаги.

Тут Алтен вспомнила, что до сих пор нагая.

Одеваться уже не было времени, и девушка просто подхватила лежащую на ковре скатерть и небрежно прикрылась ею, прижав одной рукой к груди. Хотя она, как и всякий маг, была лишена ложной стыдливости, но ей было бы неприятно при мысли, что кто-то будет мысленно проделывать с ней всякие вещи, которые она по доброй воле с ним делать бы не стала.

Вошел, тяжело переваливаясь, муж ее домоправительницы.

– Вот что, Стокк, – распорядилась она, стоя как ни в чем не бывало напротив окна, освещенная восходящим светилом.

Судя по взгляду Стокка, скатерть оказалась весьма коротка.

– Сегодня же, в крайнем случае завтра продай моих коней. Всех троих, кроме Паруса. Потом пойдешь к колесничному мастеру и скажешь, что заказ я отменяю, а задаток он может оставить себе. После этого отправь сообщение главе ковена Таркосу, что на окраине плоскогорья Тара-Хуту наблюдаются странные явления. Это место неподалеку от Тхан-Такх.

– Тхан-Такх? – удивился старик. – Один из покинутых в последнюю магическую войну городов?

Девушка кивнула.

– Город, с которым связано одно старое пророчество, что именно в нем будут жить демоны, кои захотят властвовать над миром? Любопытно, любопытно…

Окрестности покинутого города Тхан-Такх (он же Октябрьск)

Учителя Кетрера вещали, что там, в Тхан-Такх, среди древних развалин стоит статуя из черного камня, изображающая мужчину с воздетыми над головой руками. Несмотря на то что она была в рост человека, сдвинуть ее не мог ни человек, ни животное, ни маг. Всякая попытка подвинуть ее и разбить заканчивалась тем, что затеявший это оказывался поверженным и мертвым – с переломанными костями.

Причем что интересно, если кто-то пытался использовать животных или нетварей, то кара обрушивалась не только на бессловесных созданий, но и на того, кто их использовал.

Но вот группа разведчиков Крехсорского ковена оказалась на гребне скальной стены.

И не требовалось даже слабеньких чародейских способностей Кетрера, чтобы понять, что именно открылось его взору. Сердце его замерло, и целую минуту он не мог не только говорить, но даже толком думать.

Про такое им не говорили наставники и жрецы, о таком молчали немногие известные ему книги, об этом почти ничего не упоминали легенды.

Но чутьем и рассудком молодой маг понял, что перед ним не что иное, как проход в потусторонний мир. Ибо ничего другого висящий над пропастью и уходящий в почти невидимый обычным зрением радужный шар мост, по которому двигались еле различимые повозки без коней, означать не мог.

Впрочем, слишком долго думать об этом Кетрер не стал, ибо куда ближе моста имелся другой объект для наблюдения. Прямо под ними, внизу, вокруг белого тонкого остроконечного столба с красной полоской суетились крошечные, как муравьи, люди в красной и зеленой одежде. Там же ползали две непонятные, ранее не виданные им нетвари. Вокруг сооружения были еще всякие непонятные штуки.

– Что они делают? – спросил подползший слева Аор.

– Должно быть, строят храм или обелиск, – выразил свое мнение Кетрер. – Почем я знаю?

Внезапно что-то случилось, и люди вокруг обелиска начали шустро отбегать. Чутье опытного разведчика заставило Кетрера напрячься. Нетвари тоже отползли прочь.

А затем… башенка окуталась белыми клубами, у основания ее блеснул огонь…

И она поднялась в воздух. Медленно, затем быстрее и быстрее… И вдруг понеслась вверх, поравнявшись на мгновение с карнизом, где сидели они, и устремилась ввысь, оставляя дымный след. Рев и гром заставили их вжаться в камни.

– Оборони, оборони Дарга и Диония!! – в ужасе завизжал Тернет. – Оборони-и-и!!

– Заткнись!! – навалился на него Кетрер.

Хотя видят Неведомые, он и сам готов был бежать прочь со всех ног.

Колдуны запустили в небо огненную стрелу! Воистину жуткая магия, должно быть, у этих пришельцев! В какую цель могла быть направлена такая стрела?! В кого? Даже помыслить об этом было страшно.

– Быстро уходим!! – скомандовал он, все еще прижимая к земле хнычущего Тернета. – Всем все собрать и чтобы ни одного следа! Ну, скорее! Не зевать!

Он вскочил, подняв за шиворот подчиненного, и, пригибаясь, трусцой побежал к тропинке среди скал, за напряженной сосредоточенностью стараясь скрыть страх – вполне понятный и простительный.

За ним, вздрагивая и оглядываясь, поспешили его спутники.

Октябрьск

Совещание тянулось уже более трех часов, а туман все не хотел проясняться. У Мезенцева от всей этой говорильни, обилия научной терминологии даже стал покалывать левый висок – явный признак начинающейся мигрени.

До чего же любят поговорить эти штатские. Хлебом их не корми, только дай показать свою эрудицию. Нет бы говорить попроще, чтобы всем понятно было. И все чего-то требуют, требуют, требуют.

Вот и этот, «народный академик», эвон какую реляцию накатал.

– Слушайте, товарищ Кара-Мурзаев, да ведь тут у вас список на сто с лишним человек! – недовольно повел носом генерал. Историк кивнул. – Ну вы бы сразу затребовали себе целиком Институт всемирной истории!

– А вы не иронизируйте, Антон Карлович. Идеально было бы и в самом деле организовать институт по изучению этого мира.

– Хорошо, это само собой. Но определитесь, кто вам нужен в первую очередь. Мы ведь и в самом деле не можем вывезти сюда вам Академию наук в полном составе.

– Нужны лингвисты, причем лингвисты-практики, имеющие опыт полевой работы, нужны специалисты по разработке методов преподавания языка, которые смогут в сжатые сроки разработать хотя бы нормальные разговорники и учебники, – начал загибать пальцы академик. – В идеале группа из одаренных ребят, имеющих способности к языкам. Это, кстати, можно сделать прямо сейчас, прошерстив наш воинский контингент. Дальше, нужны специалисты по сравнительной этнопсихологии и истории культур, чтобы можно было прикинуть хотя бы вчерне, что собой представляют местные государства и чего можно от них ожидать? И желательно хотя бы пару-тройку биологов, если можно.

– Вы бы хоть подождали до тех пор, пока мы выясним, кто тут живет, – развел руками Мезенцев.

– Некогда ждать! – окрысился Кара-Мурзаев и под бурные аплодисменты присутствующих покинул трибуну.

Страдальческий взгляд генерала принялся бродить по залу и вдруг наткнулся на знакомое лицо. Хм, вот кто ему сейчас нужен. Толковый малый и наверняка сможет доходчиво объяснить что к чему.

– Товарищ Каиров, доложите, что у вас имеется на данный момент.

На трибуну поднялся смуглый, горбоносый человек с легкой сединой на висках, в форме капитана второго ранга.

Кавторанг прокашлялся, стараясь сосредоточиться. Он все еще не вполне отошел от невероятной ситуации. Двое суток назад мирно явился на службу в штурманскую часть штаба Каспийской пограничной флотилии, в положенные 8.30. А спустя пятнадцать минут за ним пришли двое в штатском и, ничего не объясняя, отконвоировали, иного слова не подберешь, на аэродром, где посадили в транспортник, идущий на Душанбе. Потом он часа три тащился в раскаленном КУНГе [4]4
  КУНГ – армейская аббревиатура, означающая «кабина универсальная герметизированная»; наиболее известные сегодня КУНГи представляют собой будки с прямоугольными стенками и полукруглой крышей, они имеют в задней стенке одно– или двустворчатую дверь, как правило снабженную окошком; кузов КУНГа представляет собой деревянный каркас, обшитый гладким стальным листом снаружи и фанерой внутри.


[Закрыть]грузовика, из которого вышел только в этом вот странном полуразвалившемся городе. И только там ему объяснили, что он на другойпланете и от него требуется выяснить все, что касается местных светил и астрономии.

– Ну что же вы, товарищ капитан? – нетерпеливо подбодрил его Мезенцев.

– Итак, – еще раз кашлянул Каиров, вернувшись в действительность, – вот что у нас получилось. Судя по астрономическим вычислениям по двадцати главным звездам, эпоха примерно соответствует концу двадцатого века…

– Прошу прощения, а что значит: «примерно соответствует»? – подал голос человек в штатском. – Я всегда, грешным делом, считал, что астрономия – наука точная.

– Понимаете, – замялся Каиров, – дело в том, что обнаружились некоторые странности – несколько важнейших звезд находятся не совсем там, где им следовало бы, а движение планет Солнечной системы вообще весьма заметно отличается от того, что мы наблюдаем у нас. Видите ли, изменилось не только расчетное местоположение всех восьми наблюдаемых планет относительно здешней Земли, но и, кажется, орбиты некоторых… И кое-какие звезды тоже, повторюсь, как будто не на месте.

– Нич-чего себе! – крякнул генерал. – Звезды у них, выходит, не на месте. Этак, чего доброго…

Мезенцев не стал уточнять, к чему может привести самовольство небесных светил.

– А Земля тут у вас, надеюсь, на месте?

– Нет, орбита Земли, слава богу, не изменилась, – без тени улыбки ответил моряк. – Но вот угол наклона оси градусов на двадцать больше, чем в нашем мире. А с магнитными полюсами вообще жуткая картина – Северный приблизительно где-то в районе Мурманска, а Южный – в Тихом океане неподалеку от Новой Зеландии, если только…

– Если только – что? – цепко впился в него взглядом штатский при последней оговорке.

– Если только и Тихий океан, и Новая Зеландия тут наличествуют, – буркнул кавторанг. – И наконец еще одно. Здешняя Луна, как бы это сказать, не совсем в порядке.

– То есть? Надеюсь, нам на голову она не свалится?

– Нет, до этого, конечно, не дойдет, но факт есть факт. Орбита Луны без изменений, однако ось вращения самого спутника, как и ось вращения Земли, сильно наклонена. Фактически наша бедная старушка Луна лежит на боку, повернувшись к нам южным полушарием. Да и магнитное поле тут ровно в один и восемь десятых раза больше, чем у нас.

– Это все, что ваша наука может сказать по поводу здешнего мира? – поинтересовался Антон Карлович.

Его мигрень не только не прошла, а, наоборот, все усиливалась. Еще полчаса этого словоблудия – и голова взорвется, словно осколочная граната.

– Что еще? Очертания морей и берегов, гор и рек хотя и имеют сходство с Землей, но выглядят так, как будто их сначала смяла какая-то сверхсила, а затем, вдоволь помесив и перекрутив, вновь разгладила. Ни Аральского моря, ни Каспия в наличии не имеется. Несколько стекающих с гор рек и множество речушек вливаются притоками в одну большую реку, текущую к северо-западу и исчезающую за пределами карты где-то в районе земной Астрахани. Еще одна большая река течет с гор куда-то к северу. На востоке вздымаются горы, закрытые облаками. С юга – там, где расположился вход в наш мир, – тоже горы, не хуже Гималаев. А между горами и степью лежит какая-то огромная страна. Багряные и серо-желтые полотнища пустынь, бледные изумруды оазисов, яркая зелень речных долин. И либо ровные круги, либо прямоугольники то тут, то там, скорее всего города. Это все, что удалось разузнать за столь короткое время, – закончил доклад кавторанг. – Извините, если мое сообщение было несколько сумбурным. Я знаю мореходную астрономию и знаком в общих чертах с астрофизикой, на уровне журналов нашего Астрономического общества. Но что касается космогонических проблем и свойств Вселенной, еще раз говорю, это не по моей части.