Текст книги "Плацдарм [трилогия]"

Автор книги: Игорь Недозор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 61 страниц) [доступный отрывок для чтения: 22 страниц]

– И что это значит?

– А то и значит, что нам следует ориентироваться в перспективе не на магию, а на шаманство.

– Интересно, в какой это перспективе?

– В перспективе долговременного освоения Аргуэрлайла.

– A-а, – как-то неопределенно протянул куратор проекта «Порог». – Ну-ну. Ступайте, майор. Я подумаю над вашим докладом. И сообщу куда надо.

Начальник 13-й лаборатории вышел, а Мезенцев принялся внимательно изучать лежащую перед ним стопу печатных листов в скоросшивателе. Надпись на титульном листе гласила: «Специфические виды нетехнического воздействия на окружающую среду». Ниже в скобках еще слово «Магия». И еще ниже мелкими буквами – «Исследовательский центр № 13».

Его детище наконец выдало первую серьезную продукцию.

Умник Байдаков на правах научного руководителя проекта притащил сюда своих подчиненных из секретных институтов – те так и ходят надутыми индюками вокруг портала, пытаясь разобраться, что это такое и почему вывел не туда? Тихомиров тоже вот сформировал свою «научную» группу – из студентов-недоучек, загремевших в армию, военных переводчиков и сообразительных офицеров вроде канувшего в неизвестность Каирова. Что они там «изучают», непонятно. Надо бы, конечно, поинтересоваться, пока их шеф в нетях. Пусть Сердюк этим займется. А то, понимаешь, темнят.

А вот Мезенцев пошел другим путем. Пренебрег возможностью, которую ему давал статус одного из первых лиц в «проекте особой важности», и не стал выписывать кучу спецов из институтов и лабораторий Комитета госбезопасности, ограничившись тремя-четырьмя людьми из категории лично ему обязанных – для общего руководства.

Вместо этого собрал сюда кое-кого из своих бывших подопечных – всех этих тарелкоманов, ловцов снежного человека, всяких там лозоходцев и народных целителей. Разумеется, не всех подряд, а тех, кого можно было незаметно выдернуть, кого не хватятся – одиноких, бессемейных и в том же духе.

Руководствовался Антон Карлович при этом тремя соображениями.

Во-первых, они, как ни крути, занимались вопросами, очень похожими на те, которые весьма интересуют его и прочих заинтересованных лиц (вот каламбурчик).

Во-вторых, все эти люди, без сомнения, если и не слегка (а хоть бы и не слегка!) сдвинутые, то, во всяком случае, не от мира сего. То есть в ситуации, когда речь идет конкретно о мире «не сем», имеют определенное психологическое преимущество. По крайней мере, пресловутый здравый смысл с его «этого не может быть, потому что не может быть никогда» им не помешает.

Наконец, в-третьих, личности эти наверняка будут благодарны тому, кто дал им возможность прикоснуться к действительно великим тайнам и посетить иной, полный загадок мир. А личная лояльность тоже кое-что значит.

И вот перед ним результат их работы – самое подробное досье о здешней магии, какое только удалось собрать.

И содержалась там масса любопытных вещей.

Прежде всего никакой единоймагии, как таковой, не существовало в помине. Она распадалась на десятки, если не сотни направлений, весьма далеких друг от друга, а те, в свою очередь, дробились на невесть какое количество ответвлений, различия между которыми зачастую были не меньшими, чем между более крупными разновидностями. Причем собственно магию следовало отличать от колдовства – понятий далеко не тождественных.

Это не считая глубокой разницы между собственно магией и шаманством, которые объявлялись сугубо противоположными, и дело было не только в том, что назвать мага шаманом и наоборот почти равнялось тяжкому оскорблению.

И если сила мага определялась пресловутыми ступенями мастерства, то говорить о силе шамана можно было лишь условно.

Конечно, были шаманы высшего класса – тэсо. Эти занимались в основном лечением. Могли, например, отправиться в иной мир за душой умирающего. Иногда им даже удавалось воскресить мертвого, правда не позднее чем через три дня после кончины. Причем не поднять неупокоенного, а именно вернуть человека к полноценной жизни.

Но бывало, даже самый рядовой шаманчик захудалого рода, который только и мог, что лечить скотину да насылать вожделение на приглянувшихся молодух, творил такое, что не под силу даже высшим магам. Примером могут служить руины третьего по величине города Сарнагарасахала – Иокку, сто лет назад стертого с лица земли камланием вот такого вот степняцкого чудотворца, мстившего за гибель своего рода на алтаре Шеонакаллу.

Но и сама магия была невероятно разнообразной. И даже направления, работающие с одной и той же, выражаясь по-местному, стихией,могли различаться диаметрально.

Например, была огненная магия, называемая в отчете ученым словом – пирокинез.Владеющие ею могли зажечь пламя на дистанции прямой видимости, а самые сильные – даже погасить пламя, но тоже при условии, что его видят. (И слава богу, иначе воевать в Аргуэрлайле у ОГВ никак бы не получилось: чародеи просто остановили бы двигатели боевых машин, да и огнестрельное оружие стало бы бесполезным – при негорящем-то порохе.)

И одновременно существовала магия огня, ничего общего с огненной не имеющая. Ее адепты – служители богини Сиххет, ведавшей вообще-то плодородием, любовью и виноделием, каким-то образом черпали из пылающей стихии силу.

Способы были разные, но самый распространенный – хождение босиком по тлеющим углям, после которого люди получали возможность исцелять самые тяжелые болезни, предвидеть будущее, вызывать дождь или даже менять судьбу человека. Причем, в отличие от почти всех прочих областей чародейства, особых способностей тут не требовалось – просто было нужным умение «договориться с огнем»,которому могли обучить в любом деревенском храме, – правда, учили далеко не всех, кто хотел этого.

Что интересно, одним из непременных условий для магов огня был отказ от взимания платы за услуги. Нарушитель якобы лишался своей силы раз и навсегда. Им полагалось довольствоваться тем, что добровольно приносили страждущие.

А была, к примеру, некая теургия,позволяющая изменить судьбу человека, племени или народа. С ее помощью посвященные не только узнавали верные пути к поставленной цели, но и получали возможность влиять на события, отыскивать те мельчайшие частности, воздействуя на которые можно изменить весь ход событий и получить нужный результат. Главным тут было непонятное даже самым сильным из них умение собирать события в цепь судьбы, выстраивать вереницы удачных совпадений, скользя между бедами, как игрисский танцор с завязанными глазами идет мимо воткнутых в землю клинков.

Были подвиды и разновидности, являвшиеся общедоступными, и, наоборот, уже сотни лет считавшиеся монополией той или иной школы. В частности, магия одной из младших богинь – Сей-Несс, позволявшая разводить необыкновенные цветы, которые не только поражали своей красотой, но из которых готовили воистину чудодейственные лекарства. По легендам, умение это жрицы получили в глубокой древности от последних альфаров.

И каждая магическая школа и традиция ревниво хранила свои секреты, хотя, казалось бы, какие секреты могут быть от чародеев? Что любопытно, каждый маг, каждый чародей и колдун обычно специализировался лишь в одной-двух, изредка в трех-четырех областях. Такие умельцы, как Мак Арс или Алтен, встречались очень редко, и почти исключительно среди вольных магов. Причем прочие маги относились к ним свысока, как к недоучкам, которые, может, и умеют многое, но делают это одинаково плохо.

Имелась в досье еще куча всякой информации – названия школ и ковенов, сравнительный анализ сходных ветвей магического искусства, особенности общения с внешним миром и приобретения их услуг, их краткая история и даже предположения – с кем из них и на каких условиях земляне смогут попробовать договориться, а кто, скорее всего, станет их противником.

Одним словом, перед ним было весьма подробное исследование, отвечающее на очень многие вопросы. Пожалуй, оно сделало бы честь аналитическому отделу любого из управлений Комитета.

В нем не было лишь ответа на один вопрос, очень интересовавший Мезенцева и кое-кого повыше. А именно – что есть магия по своей сути и почему магические силы, столь активно присутствующие в Аргуэрлайле, почти незаметны на Земле?

Москва, 198.. год

Ускар Фесо Торк смотрел на странный город, раскинувшийся перед ними.

С балкона одиннадцатого этажа открывался великолепный вид.

Дома больше любого из дворцов властителей Аргуэрлайла. Ровные, идеальные дороги. Множество железных повозок, снующих туда-сюда. Входы в подземные тоннели, по которым меньше чем за час можно пересечь этот огромный город из конца в конец. Огромные магазины. Исполинские мастерские, в которых делали все эти механические чудеса. Резиденция местных правителей (хотя и уступавшая, скажем, Запретному городу Сарнагара, но тоже весьма красивая и величественная).

Право же, столица великого царства, чьим подданным он в некотором смысле теперь являлся, была великолепна.

Нет, конечно, он имел представление о том, как это все выглядит – и по изображениям, которые видел в Тахн-Такх, и по живым картинам – фильмам,как выражаются чужинцы. Но все же увиденное воочию превзошло все его ожидания.

Однако даже на Солнце есть пятна, и эта страна тоже не была пресловутым Солнечным царством, о котором так много говорили древние легенды, столь любимые глупыми простолюдинами.

После того как первые впечатления и потрясения улеглись, трезвый ум мага довольно быстро все расставил по своим местам.

Тут имелись не только высоченные дома и чудесные машины. Покосившиеся деревянные развалюхи, ветхие заборы, сооружения, похожие на большие собачьи будки – почти такие же уборные делают на севере Эуденоскаррианда. Помойки, столь же вонючие, как и у него дома.

И жили тут вовсе не одни мудрецы и воины. Куда больше было простого люда – рабочие огромных мастерских, производивших все потребное для жизни, строители гигантских домов, погонщики самоходных повозок, торговцы…

Но могло ли быть иначе? Даже в пресловутом Солнечном царстве кто-то ведь должен убирать мусор, кормить свиней и чистить отхожие места.

Было, правда, и много непонятного. Вернее, того, что не укладывалось в его представления о разумном. Как это так – крестьяне, приезжающие в город, чтобы купить еду? Или почему продавец или приказчик в магазине позволяет себе то, на что не хватает денег у ученого мудреца, лекаря или воина?

Если бы местные властители спросили у него совета, он бы обязательно порекомендовал повесить пару-другую тысяч торгашей, даже не особо разбираясь в их вине.

Впрочем, его сюда послали не давать советы, пока во всяком случае, а выяснить что-либо важное для ковена. И надо сказать, это ему удалось.

Фесо пребывал в этом мире уже третью неделю и за это время кое-что установил. Прежде всего магические способности тут не исчезают и даже не сказать, что слабеют – скорее, искажаются весьма странным образом. Причем от силы мага это не зависит – из тех жалких крох маны, что присутствуют в этом мире, даже самый сильный чародей не слепит по-настоящему мощного заклятия. А вот кое-что другое тут при известной ловкости вполне доступно. Например, высшие заклятия, управляющие погодой на Земле, само собой, не действуют, но вся мелкая сельская магия, которая доступна даже деревенской ведьме, вполне работает.

Кое-что из целительских приемов тоже работает безупречно, хотя и с большим скрипом.

Вся звериная магия тоже осталась на Аргуэрлайле – его сил хватает, лишь чтобы пугать кошек.

Что самое неприятное – напрочь исчезли все его способности чтеца грядущего. Они, конечно, и были у него не боги ведают какие, но ведь даже сама Марха Мар видела лишь бессмысленный сумбур, в котором разобраться было невозможно. Чего стоила, например, увиденная ею у молоденькой официантки карьера знаменитой певицы – притом что голос у девицы был хриплый и напрочь испорченный табаком.

Все эти наблюдения были уже изложены союзникам.

Узнал он также еще кое-что такое, о чем докладывать не стал, но о чем особо распорядился экселенц.

Лет триста назад шривиджайские маги южной ветви создали накопители маны на основе особым образом выращенных соляных кристаллов.

Они тогда вели войну с ныне сгинувшим царством Сагона, пожалуй, последнюю настоящую магическую войну.

От накопителей особой пользы не получили – выращивать их было хлопотно и сложно, вместимость была не такая большая, а главное – сильному магу они оказались без надобности, а слабому – без пользы, ибо распечатывать их невозможно без непростых заклятий. О них забыли уже лет сто, но экселенц вспомнил. А Фесо выяснил, что в них можно пронести из мира в мир частичку маны. Сейчас это не нужно, но позже…

Однако ж всему свое время…

Сейчас вот, например, время принять пищу.

Покинув свои покои на этом огромном постоялом дворе, именуемые «номер», маг спустился по лестнице («лифт» хотя уже и не пугал, но вызывал сомнения) в местную харчевню.

Зал для трапез напоминал пиршественный покой дворца какого-нибудь властителя не последней руки.

За столиками чинно расположились другие гости, и было их не так много. Все больше солидные люди в годах, немолодые супружеские пары, несколько человек были в форме. Должно быть, то были иногородние, прибывшие в столицу по важным делам.

В углу сидело несколько чернокожих туземцев, хотя вроде бы среди подданных этой державы таких не было. (Или то были иноземные гости?)

Фесо Торк щелкнул пальцами, подзывая как всегда замешкавшегося официанта и прибавив мысленный приказ.

Тот подошел спустя минуту, подал список блюд на бумаге.

Минуты три Ускар разбирал скверно заученную грамоту, но в конце концов выбрал.

Заказал свой обычный обед – четверть молочного поросенка, две порции жареного земляного клубня, который он успел очень полюбить, хлеб – около фунта, сыр и рыбный суп. Предложенный кофе и отвар из листьев, очень любимый аборигенами, он отверг: еще чего не хватало – обед теплой водичкой запивать!

Вместо этого потребовал бутылку красного вина и оливок и тут же наполовину опустошил небольшой, меньше доброй кружки, сосуд, после чего заел напиток горстью маслин.

Люди за соседними столиками с недоумением следили за тем, как исчезает целая гора снеди, какой любому из них хватило бы на два обеда.

А пробегавшие мимо официантки с восхищением глядели на щедрого гостя – красавца-мужчину в самом соку.

Завершив трапезу, вновь щелкнул пальцами.

Официант принес счет, и брови у Фесо чуть поднялись – он съел почти на сто рублей: без малого целый золотой! Ну и цены же тут у них…

Небрежно сунул слуге коричнево-серую бумажку, заметив, что тот был разочарован малым размером чаевых.

Усмехнулся про себя, давай-давай, а то много о себе думаешь, холоп трактирный!

Чародей уже было собирался уходить, как вдруг за его столик присела, не спрашивая разрешения, молодая красивая женщина.

– Вы позволите? – запоздало обратилась она к нему.

Фесо догадался, что перед ним одна из тех самых женщин, которых, по словам хозяев, тут быть не должно. Ощутил некоторое томление в чреслах. Уже три недели у него не было никого в постели. Кроме того, ему давно уже приходили мысли, что надо бы попробовать туземную женщину. Маг еще раз внимательно окинул ее взглядом. Вид не слишком потасканный; вполне соблазнительная фигурка молодой, но уже в достаточной мере зрелой женщины была обтянута хорошо сшитым шелковым платьем лиловых оттенков. Насколько Ускар мог разглядеть, она не следовала забавному обычаю, принятому тут, и не прятала грудь в эти дурацкие полотняные мешочки на лямках.

Мысленно прощупал ее. Результат его вполне удовлетворил. Девица, судя по всему, не так давно занималась своим ремеслом, и дурных болезней у нее пока еще не имелось.

– Как тебя зовут? – спросил, решив, что вряд ли манера общения со шлюхами тут сильно отличается от его родного мира.

Видимо, он слегка ошибся – девица на секунду опешила, но тут же как ни в чем не бывало улыбнулась.

– Катрин, – бросила она в ответ. – А тебя?

– Ускар, – сообщил он, решив назвать свое настоящее имя.

– Оскар? – переспросила дама. – Ты прибалт, что ли?

Маг кивнул, не имея желания развивать тему своего происхождения.

– Нет, вот вашего брата у меня еще не было, – заявила она. – Мне вообще лабусы, ой прости, редко встречались. – Глупо хихикнула. – То есть, если честно, я ни одного живого не видела – только в кино.

Ускар мысленно поздравил себя. Эта дура, насколько он понял, приняла его за представителя какого-то племени с окраин державы. Ну не будем ее разубеждать.

– Может, продолжим разговор в моих комнатах… э-э… в апартаментах? – со вкусом выговорил он новое слово.

– Да, конечно, – с готовностью подтвердила Катрин, вскакивая.

Когда за ними закрылась дверь номера, девчонка тут же небрежно плюхнулась в кресло и развалилась там, закинув ногу на ногу.

Теперь пришел черед Ускара слегка опешить, но он тут же понял, что, должно быть, тут неизвестен принятый у него на родине обычай, когда проститутка, раздевшись, становится на колени и предлагает себя клиенту. Подумав, маг решил предоставить инициативу ей, в конце концов, за что он ей собирается заплатить?

– Может, еще вина? – спросила уже освоившаяся на новом месте шлюха. – Закажем в номер?

– Не возражаю, красавица, – прищелкнул языком Фесо. – Как у вас говорят… э-э… как это по-русски… Машу каслом не испортишь.

Катрин искренне расхохоталась, откинувшись в кресле, – ей и в самом деле его слова показались очень смешными.

– Ну это смотря каким каслом! – молвила она, смахнув выжатые смехом слезы.

– Как там наши подопечные?

Старший лейтенант Кирпичев в очередной раз подивился великолепной слышимости – прежние рации громко хрипели и свистели.

– Поел, собирается уходить, – доложил он, выглядывая из-за газеты. – Нет, отставить, нему какая-то девчонка подсела. Лица не разгляжу, но, кажется, из здешних, прикормленных.

– Шлюха, что ли, гостиничная? – осведомился находящийся в километре отсюда, в здании на площади Дзержинского, майор Снегирев.

– Ну да. Что предпринять?

– Ничего, – последовал ответ через несколько секунд. – Пусть его… повеселится. Авось она его ничем таким не наградит. А если и наградит, так сам и вылечится. Они это умеют.

Снегирев отключился, и Кирпичев выдернул из уха крошечный наушник, замаскировав рацию сложенным журналом.

Проводил взглядом могучую фигуру объекта, рядом с которым девица выглядела тонким стебельком.

Вообще-то изначально была мысль поселить их всех на одной из баз Комитета. Но подопечные, так и хочется сказать, поднадзорные,решительно этому воспротивились, заявив, что они не пленники, а гости.

И начальство решило не обострять ситуацию.

Кроме того, свою роль сыграло еще одно.

На базах люди, как правило, ушлые и внимательные, и странные типы неизбежно привлекут их внимание. А стоит поглядеть хотя бы на Ускар Фесо Торка или великолепную Марху Мар – и умный человек запросто может понять больше, чем нужно.

В гостинице же – другое дело, мало ли какие иностранцы могут припереться в Союз?

Кроме того, эти гости уже не раз бывали в Октябрьске, жили там подолгу, познакомились с достижениями земной цивилизации и не будут пытаться, как иные киногерои, напиться из толчка или колотить в дверь лифта с воплями: «Замуровали, демоны!»

Дождавшись, пока зелье погрузит клиента в забытье, Катрин начала действовать.

Торопливо стащила с него пиджак, еще раз подивившись ширине могучих плеч и крепости грудной клетки.

В кармане обнаружила бумажник довольно дешевого вида, в котором было триста рублей тремя бумажками и пригоршня мелочи.

Паспорт она даже не стала смотреть – на что ей?

Был там еще какой-то странный пропуск в прозрачном пластике, с фотографией, но без фамилии – только длинный номер.

Девушка еще раз внимательно оглядела бесчувственного клиента, и тревога толкнула ее. Какой этот мужик все же странный. Огромный, костистый и весь, как бы получше выразиться, чужой.

Только сейчас рассмотрела наколки на могучей, поросшей колючим волосом руке. Они ее удивили. Не уголовные, не морские, не армейские, а какие-то… непонятные. Змея, душащая в объятиях не женщину, как традиционно любят изображать мастера татуировки, а не то крокодила, не то дракона. Двое мужчин, сражающихся на мечах, – причем фигурки странные, словно скопированные со старинных ваз, которые она видела в музее, еще будучи школьницей.

На татуированных пальцах имелись перстни – тоже необычные. Явно старинной работы, но не поймешь какой. Не русской и не европейской. Узоры тонкие, искусные, а камни тускловатые, грубой шлифовки.

На запястье левой руки, пересеченном толстым шрамом (как будто топором рубили), был застегнут тяжелый наборный браслет из серебра, инкрустированный фионитами. Сначала она даже подумала, что это алмазы, но потом догадалась, что никто в здравом уме не будет вставлять алмазы в серебро, да еще таскать на виду столько брюликов.

Катерина принялась раздевать клиента.

Тело, смуглое и волосатое, казалось телом борца или грузчика. Под слоем жирка, затянувшим его, все равно чувствовались железные мышцы.

На коже, крепкой и упругой, как у молодого, было с дюжину длинных узких шрамов – явно от ножей (да как бы не от сабель!). В крутых переделках бывал мужик… Один шрам на животе четырехугольный, как от старого штыка.

Она даже удивилась, вроде бы по возрасту воевать еще не должен был…

Да мало ли… Афганистан и все такое…

«Но какой же здоровый бугай все-таки!! – думала, перетаскивая бесчувственное тело на торопливо расстеленную кровать. – Как есть бугай!»

И руки его напоминали два окорока, большие и тяжелые, с толстыми пальцами, раза в три толще, чем у нее. Хотя именно руки выдавали в нем человека, как принято говорить, умственного труда.

Зло усмехнулась. Как же, умственного!Небось уже кого-то отправил на тот свет этими лапищами, и не одного!

На груди и животе были наколки в таком же духе, что и на руках.

Когда она стащила с него брюки, то невольно присвистнула.

Под ними обнаружились не какие-нибудь элегантные закордонные плавки и даже не обычные семейные трусы с заплатками, которые ей приходилось видеть на вполне хорошо упакованных командированных. Нет, на нем были какие-то странные длинные подштанники почти до колен, из некрашеной материи. Чуть ли не домотканые, со швами ручной работы.

Пожала плечами. Ну впрочем, в Литве, или откуда он там, на хуторах такое барахло могло вполне сохраниться в сундуке. Прибалты – они же скупердяи известные.

Так, а это еще что?

Под кальсоны-недомерки было надето еще что-то.

Ну-ка взглянем…

Когда она стянула с беспечно всхрапывающего клиента подштанники, то от удивления даже не стала разглядывать его мужское достоинство (надо сказать, достаточно внушительное).

На бедрах спящего был застегнут вытертый кожаный пояс: узкий, с двумя большими карманами, застегнутыми пряжками из почерневшего серебра.

Ничего такого ей видеть доселе не приходилось.

Подумав немного, девушка начала расстегивать пряжки. Это удалось не с первого раза, странная конструкция была уж слишком непохожей на ту фурнитуру, которую Катька видела в своей хоть и не длинной, но богатой событиями и приключениями жизни.

Ощущение чего-то неправильного вновь возникло в ее душе. Но одновременно что-то словно манило ее побыстрее расстегнуть замысловатые, массивные застежки старого серебра. Вот наконец ей это удалось, и она вытащила на свет божий содержимое пояса.

Это было изделие размером с детское блюдце, выполненное из старого, отливающего красным золота и сплошь покрытое крупными драгоценными камнями чистой воды. Алмазы и изумруды великолепных оттенков и безупречной огранки. Самые дорогие камни в мире.

Минуты две Катерина беззвучно материлась про себя.

Должно быть, она крепко прогневила Бога или беса, раз ее нанесло на этого делового прибалта!

За такую штуку он прибьет не задумываясь, да она сама бы прибила кого хочешь! А главное – откуда мужик ее взял? Где вообще можно взять такое?! Он что, Алмазный фонд ломанул?..

Ч-черт, что же делать?!

Вновь скользнула взглядом по поросшему буйным полуседым волосом паху.

Хозяйство было действительно дай бог каждому.

Еще года два назад Катерина пожалела бы, что ей не придется познакомиться с мужиком поближе. Но она уже напробовалась этого добра достаточно, чтобы даже тени грешных мыслей не возникло в ее хорошенькой головке.

Пожалуй, будь на ее месте Зойка-медичка, любившая секс пуще всего…

(Так на то она и Зойка-медичка, работающая от всей души под самым завалящим клиентом и за то получающая не двадцать пять или в лучшем случае пятьдесят, как все прочие девки, а не меньше сотенной.)

Минут пять Катерина сидела прямо на полу рядом с похрапывающим прибалтом и думала, что ей со всем этим делать.

Ясное дело, соваться с подобной штучкой к «деловым» ювелирам, которым она иногда сбывала подарки клиентов, смысла нет – они если и не сдадут ее ментам от греха подальше, то цены настоящей не дадут в любом случае.

А бранзулетка, как несложно было догадаться, тянула на сотни тысяч. Может, и не в рублях.

И Катерина знала даже, как их получить.

У нее есть паспорт спившейся двоюродной сестры, ныне догнивающей в деревне на Ярославщине с таким же пьяницей мужем и забывшей обо всем, кроме водяры. По этой ксиве она устроится на какой-нибудь корабль загранплавания – рыбообработчицей, поварихой, официанткой, или кто еще там есть?

А потом сойдет в первом же порту и…

Она не будет спешить и сначала осмотрится и обвыкнется за кордоном – вот и пригодится английский, который изучила специально для общения с клиентами.

Но сейчас главное – убежать отсюда прочь, как можно дальше.

Торопливо сунула побрякушку в сумочку, но потом вдруг зачем-то вынула ее и с минуту любовалась великолепной, завораживающей игрой камней…

Ей пришлось сделать усилие, чтобы вновь спрятать украшение, после чего Катерина вылетела из номера как ошпаренная.

Спустя несколько часов коридоры гостиницы «Россия» огласил бешеный рев, достойный медведя, которому прищемили причинное место.

Влетевшие в номер, занимаемый гостем из какой-то Богом забытой латиноамериканской страны, коридорные и горничные увидели дикое зрелище – громадный голый татуированный мужик сидел на ковре и, потрясая широким кожаным ремнем, ревел в голос, обливаясь слезами и ругаясь на никому не понятном языке.

В чувство его не смогли привести ни подсунутые обслугой стакан воды, ни вопросы двоих крепышей в штатском, деликатно оттерших гостиничного милиционера, ни даже уколы спешно вызванного врача.

Ускар Фесо Торк не смог ничего объяснить, даже когда пришел в себя, – потрясение от кражи Знака Дороги было настолько велико, что он вмиг забыл русский язык, выученный с помощью чар.

Москва. Кремлевская больница в Кунцеве. 198… год

То, что генсек нежилец, было видно и невооруженным глазом. Впавшие, пожелтевшие щеки, мешки под глазами, обескровленные губы, сжатые в тонкий шнур. Представив, какую боль испытывает этот всесильный человек, Тихомиров содрогнулся. Врагу не пожелаешь, не то что главе родного государства.

Выпив предложенные медсестрой пилюли, пациент номер один Кремлевской лечебницы в Кунцеве вяло улыбнулся:

– Продолжайте, товарищ генерал.

Тихомиров кивнул, едва удержавшись от того, чтобы не козырнуть. Но к пустой голове, как известно, руку не прикладывают, а свои фуражки они с Мезенцевым сдали внизу, в гардеробе.

– Итак, товарищ генеральный секретарь, мы нашли только один мир – и уже в нем столкнулись с вещами, о которых даже не думали. А что ждет нас в других мирах? Что, если есть цивилизации, обогнавшие нас так, как мы обогнали жителей Аргуэрлайла? Что, если где-то существуют объединения таких цивилизаций? А вдруг имеются некие законы, установленные для взаимодействия между разными вселенными? И тогда, скорее всего, вряд ли они одобряют войну одного мира с другим.

– Вот как вы рассуждаете?! – саркастически оборвал его министр обороны. – Так, может быть, нам вообще надо убираться из того мира и предоставить его своей судьбе? Вот так прямо сразу? Это самое… невмешательство во внутренние дела? В абстрактный гуманизм впадаете, товарищ Тихомиров.

– И в исторический пессимизм, – подсказал молодой и круглолицый секретарь ЦК КПСС с большим родимым пятном посреди высокого лба.

– И в пессимизм… – повторил со вкусом старый маршал, в свое время благословивший проект «Порог».

– Ну зачем так резко, товарищи? – остановил соратников генсек. – Мы ведь призываем к терпимости. Нужно начинать с себя. Товарищ Тихомиров как честный офицер и коммунист решил высказать свое мнение, а вы не хотите спокойно выслушать. А вдруг мы ошибаемся? За ошибки в политике приходится расплачиваться и иногда слишком большой ценой.

Он замолчал и болезненно скривился, видимо вспомнив о чем-то неприятном. Тихомиров готов был поспорить, что руководителю страны пришла в голову мысль о недавно сбитом корейском самолете, когда погибли все его пассажиры и члены экипажа. Этот инцидент нанес серьезный ущерб международной репутации СССР, а партийная верхушка до сих пор еще не выступила с его оценкой.

– Значит, вы советуете свернуть проект «Порог»? – вкрадчиво поинтересовался интеллигентного вида человек в таких же очках, что и хозяин больничной палаты.

Генерал глянул на председателя КГБ, потом на его подчиненного, Мезенцева, который незаметно для других постучал себя кулаком по голове. Предупреждал же, мол, тебя, дурака, не суйся со своими кляузами наверх. Не согласен – подай тихонько рапорт и уходи на пенсию.

– Относительно нашей политики в Аргуэрлайле, Виктор Михайлович, советов давать не берусь, – спокойно ответил Тихомиров. – Но все дальнейшие попытки проникновения в иные миры следует пока прекратить – это мое категорическое мнение…

«Да кого здесьинтересует твое мнение, идиот!» – выругался про себя Мезенцев, но внешне никак не показал своего отношения к сослуживцу.

– Речь идет ни много ни мало о судьбе страны, и более того – о судьбе всей нашей цивилизации. И мы не имеем права рисковать.

Круглолицый с родимым пятном дернулся, желая вставить реплику, однако генсек остановил его слабым, но решительным жестом:

– Подождите, Михаил Сергеевич. Давайте дослушаем.

Герой Сарнагара взглядом поблагодарил вождя.

– Представьте только ситуацию, если бы мы оказались в мире, где существует магическая цивилизация, подобная той, что была на Аргуэрлайле в древности? Как бы отреагировали аборигены на наше появление? К чему бы это могло привести?

– Я, знаете, товарищ генерал, – крякнул министр обороны, – уже много слышал про эту самую вашу цивилизацию, про Гиперборею и прочие тамошние Атлантиды. Ну и что? Русский солдат и не из таких передряг выходил. Вспомните Суворова, обе Отечественные войны. Да вы сами не столь давно из Афганистана. Что за пораженческие настроения?! Считаю ваш доклад проявлением недопустимой растерянности в новых условиях. Ну-ну, – покровительственно улыбнулся маршал, – стыдно вам, молодым, в конце концов. Мы, старики, вот не боимся, а вы прямо-таки в панику ударились.