Текст книги "Плацдарм [трилогия]"

Автор книги: Игорь Недозор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 61 страниц) [доступный отрывок для чтения: 22 страниц]

За борт смыло троих человек – одного местного матроса и обоих помощников Каирова вместе с компасом.

Оставшиеся в живых думали лишь об одном – чтобы все скорее кончилось. Все равно как.

Лишь на шестой день ветер стих и волнение улеглось.

Когда Каиров по чудом уцелевшей карте кое-как определил место, где они оказались, то не сдержал стон.

Их зашвырнуло в самую пустынную и отдаленную от судоходных путей часть океана.

Команда не теряла надежды, они стали дожидаться попутного ветра. Однако ветер подул совсем в другую сторону.

Он дул три дня, и, несмотря на чудеса лавировки, их все равно снесло к западу.

Потом наступил штиль.

Потерпевшие кораблекрушение обратили внимание, что при отсутствии ветра их каноэ все же движется – и движется на юго-восток.

Тут впервые прозвучало страшное слово Аро-Кан – Мертвая река.

Каиров похолодел. За время подготовки к плаванию и самого похода он успел наслушаться о холодном течении, зарождающемся в мелком Ирдийском море и пересекающем весь бескрайний океан с востока на запад течении, уносившем корабли на верную гибель через районы вечного штиля.

У них оставался лишь один шанс из ста или, вернее, тысячи. Править на юг, только на юг, вырваться из плена проклятого течения, затем взять курс на запад и, уповая на дары океана, собирая дождевую воду, может быть, достичь островов Санго или южной оконечности Архипелага, раньше, чем голод и жажда сделают свое дело.

Воды этих мест были бедны рыбой, пресной воды осталось совсем мало, да и та начала портиться. А ветра все не было. С каждым днем течение уносило суденышко все дальше. Оставалось надеяться лишь на то, что оно вынесет их хоть к какой-то земле. Или что буря разобьет их каноэ вдребезги, подарив быструю смерть в пучине вместо долгой и мучительной – от голода и жажды.

Капитан подсчитал, что скорость течения была больше пятидесяти миль в сутки.

Спустя десять суток, буквально в один день, умерли двое из троих сопровождавших их аборигенов: переводчик Ино Кау и лоцман Тасанга. И капитану показалось, что умерли они не от голода и жажды, которые еще не наступили, а от сознания того, что попали в плен течения смерти.

Его земляки так легко не сдались. Из расплетенных канатов изготовили рыболовные снасти, к которым привязали кое-как согнутые из оказавшихся в их распоряжении железяк рыболовные крючки, использовав в качестве наживки последнюю банку тушенки. Но вся добыча ограничилась одной мелкой и костлявой рыбешкой с жестким и вонючим мясом, которую в конце концов саму насадили на крючки. Тут Каиров припомнил слова толмача, что по неведомой причине рыбы и птицы избегали этого течения.

Лишь одинокие акулы время от времени принимались зачем-то преследовать их кораблик, нарезая вокруг петли.

На тридцать пятый день умер первый из землян – двадцатилетний ефрейтор морской пехоты Иван Приходько. Просто заснул и не проснулся.

Следующим стал лейтенант Еремеев – он испустил дух в мучениях, после того как попытался съесть случайно выловленную за бортом медузу.

Мичман Громов как-то на полном серьезе предложил бросить жребий и поесть досыта – пусть и человечины. Когда Каиров закричал на него, тот молча улыбнулся в отросшую бороду и шагнул за борт.

Эти смерти словно подхлестнули в людях жажду жить и бороться.

Они собирали утреннюю росу с палубы и развешанных тряпок, выжимали сок из редких рыб. Несколько раз, расстреляв почти все патроны, им удавалось подбить больших птиц, похожих на альбатросов. Но уже давно почти вся их пища состояла из кусочков шоколада да планктона.

Последние три дня даже птицы не показывались. Только акулы не отставали от них, все ближе подходя к бортам утлого суденышка, как бы конвоируя их вперед, к неизбежной смерти.

Иногда кавторангу казалось, что эти твари словно приглашают людей не длить бессмысленные страдания, а броситься в воду, покончив со всем разом.

Не дождутся. Еще посмотрим, кто кого.

В голове созрела неясная мысль, которую стоило опробовать.

Сжав кортик, он медленно провел лезвием поперек ладони, а потом протянул руку – так, чтобы кровь стекала в покрытую мелкими волнами мертвой зыби гладь.

И акула почти мгновенно устремилась к каноэ, на запах столь вожделенной поживы. Вот она уже у борта, не рассчитав, бьется башкой в доски. Вот она в нетерпеливом недоумении – где же добыча? – высунула из воды оскаленную пасть.

И тогда кавторанг начал стрелять, точно поразив «волка моря».

Его подчиненные равнодушно повернули головы на выстрелы, но никто из них даже не поднялся и не спросил, чего это командир поднял стрельбу?

– Давайте, ребятки, – бросил Каиров, не оборачиваясь, – идите рыбку тащить. Будет сегодня на ужин шашлык-машлык…

Земли Конгрегации. В тысяче четырехстах километрах к северо-востоку от Октябрьска

Как это ни покажется странным, Увай Аят, верховный стратег Конгрегации и боевой маг двенадцатой степени, не испытывал к пришедшим из другой вселенной людям ничего похожего на ненависть.

В конце концов, чужинцы делают лишь то, что на их месте делали бы и они сами… Вероятно, ограничься пришлецы лишь Сарнагарасахалом, их можно было бы оставить в покое – ведь, по легендам, в древности были страны, управляемые людьми и существами из-за края мира. Но все предсказатели утверждали одно: чужаки не остановятся, пока так или иначе не присвоят себе весь мир, пусть это произойдет и спустя сто или двести лет.

Потому необходимо изгнать их, и побыстрее.

Пришельцы очень сильны и многочисленны и легко могут выставить армию даже в десять раз больше той, которая сейчас имеется у них на Аргуэрлайле. Их оружие страшно и необоримо. И совсем скоро, когда они полностью осознают, что такое магия, и сами овладеют ею, они станут вообще непобедимы. Если их не сокрушить сейчас…

А значит, именно сейчас пришло время употребить кое-какие вещи, до сей поры сберегавшиеся в самых тайных хранилищах ковенов. То, что пришло из другого, прежнего мира, перед которым нынешний лишь бледная тень. Из мира, может статься, не менее чуждого современному, нежели тот, с чьими исчадиями им предстоит сразиться. То, что сберегалось на самый крайний случай, то, что, будучи единожды использовано, уже нельзя будет применить и восстановить.

Как раз поэтому все нужно обдумать трезво, без излишних эмоций, не раз и не два. Ведь если не удастся одним ударом сокрушить мощь иномирян, то другого случая уже не представится.

Итак, для начала нужно как можно быстрее встретиться с войском врага, пока тот не ждет удара, успокоенный победой над нетварями и медленной скоростью марша соединенной армии ковенов.

Всякий маг знает, что в мире есть места, через которые можно оказаться в десятках, сотнях, а то и тысячах лиг от точки первоначального расположения. Когда-то в незапамятной древности места эти были хорошо известны и большую часть Аргуэрлайла охватывала сеть таких межпространственных путей, позволявшая обогнуть всю планету за пятнадцать дней. Но те времена давно миновали, а последние остатки древних дорог перестали действовать еще в начале эпохи Войн Безумных Магов. Кое-что, правда, сохранилось до сих пор, например Зеленый коридор, по преданию доставшийся людям от альфаров, или храмы Пути в Шривиджайе – но и только.

«Это всем известно и никому не интересно» – как любят говорить бродячие сказители.

– Все готово, повелитель, – обратился к нему подошедший Сихрет Сингал. – Звезда Шота вычерчена, амулеты активированы, и все три ключа врат ждут только твоего повеления, чтобы быть вложенными в гнезда замка короткой дороги.

– Приступай, Сихрет…

Спустя считаные минуты лучшие маги двенадцати ковенов начали созидать чародейство, которое последний раз их предшественники творили четыре века назад – во время предпоследней из магических войн.

И ожили древние талисманы, сотворенные в незапамятные времена в городах, ныне лежащих на дне морей, и стало подниматься над степью синеватое марево, и застонал магический эфир.

А в сотнях миль впереди, в дикой степи, совсем неподалеку от авангарда частей землян, разгоралось точно такое же марево. Точнее, то же самое… Затем войско Конгрегации двинулось прямо в эту мертвенную синеву, чтобы выйти уже в другом месте.

Портал погас, когда через него проходили последние обозы – часть припасов все же осталась на той стороне, но Увай Айят лишь пожал плечами.

Он и не верил заверениям Сихрета, что дорога между землями Конгрегации и местом битвы продержится несколько дней. Да и не имеет значения, как долго они будут возвращаться. И даже по большому счету – сколько их вернется. Главное – им нужно вернуться с победой.

Негромкий стрекот отвлек его от возвышенных и неуместных мыслей.

Стратег поднял голову…

И вот тогда старый, закаленный воин и опытнейший, бесстрашный маг Увай Айят почуял, как у него под шапкой зашевелились волосы от подлинного ужаса.

Проклятие! Проклятие на голову Могущественных, допустивших такое!

Слева от их колонны летел вертолет.Да, верховный стратег без запинки выговорил это чуждое слово, обозначающее мертвое летающее железо, сумевшее то, чего не может никакая магия, – оседлать силу воздушного вихря (и оттого истинному магу двукратно ненавистное).

Он приготовился было отдать команду уничтожить проклятую машину.

Но и без его приказа воздух распороли сполохи пожирающей маны,а в сторону вражеского летуна потянулись полосы серого и багряного оттенков.

Вот летучая машина врагов выпустила жирный дым и резко пошла вниз, к холмам. Вот скрылась за ними. Верховный стратег зло осклабился, ожидая взрыва, с каким обычно гибли изделия кузниц чужого мира.

Внезапно стальная стрекоза вновь появилась из-за холмов – размером теперь не больше мухи, и, о тысячекратное проклятие на голову Могущественных, никакого дыма за ней не стлалось.

Сознание того, что их обманули, на миг заставило Увай Аята потерять над собой контроль.

Белая молния устремилась вслед вражескому летуну и бессильно лопнула в воздухе, не пройдя и двух третей пути.

Покачнувшись, стратег еле устоял на ногах, и ученики торопливо поддержали его.

– Проклятье!! Проклятье!! Проклятье!! – хрипел Увай, и с губ его летела пена.

И, сплюнув кровь, бросил:

– Начинайте Великое Действо немедленно!

– Но… – забормотал Ингур Сах, – мы еще не готовы!

– К Шеонакаллу твоему в …! – заорал стратег на бывшего жреца-мага, невзначай совершив богохульство третьей степени, караемое по законам сгинувшей империи двумя неделями медленной смерти. – Если ониподготовятся, то уже завтра хан Бургудан сварит из тебя суп в честь своих предков!

Хотя – может быть уже поздно…

Его чародеи соорудили-таки на днях хитрое устройство, позволяющее прослушивать разговоры чужаков по мертвому эфиру. Но и не прибегая к нему, Увай знал – сообщение о появившемся ниоткуда войске Конгрегации уже передано воеводам землян, и надежды на то, что те не поверят, уже нет.

Остается надеяться, что древние талисманы сработают как надо, а маги пришельцев и шаманы из их союзников не смогут подобрать ключи к магии погибшего мира.

И первый раз за последние месяцы Увай вдруг подумал: а может зря они ввязались в это дело? Может, нужно было предоставить всему идти своим чередом, как велит мудрость предков?

Но теперь уже поздно было сожалеть. Нужно было побеждать – или погибнуть.

С изрытого норами курсагов холма, ставшего импровизированным командным пунктом, генерал наблюдал, как его войско торопливо расползалось по позициям.

Взрыкивая, выстраивались в боевые порядки танки, солдаты принялись в бешеном темпе рыть траншеи, где-то позади, прямо в открытом поле, с матерной бранью собирали минометы и выкидывали из прицепов снарядные ящики…

Далеко позади, в часе езды, бешено заводили моторы и мчались по степи системы залпового огня. Еще дальше, на аэродромах, прогревали двигатели авиаторы и вертолетчики.

Чародейская часть войска тоже демонстрировала, что вскоре тут суждено выступить не каким-то там профанам, а знатокам тайных материй.

Маги лихорадочно насыпали круги и квадраты из разноцветных порошков, глотали стимулирующие снадобья. Истошно голосили, бия в бубны, шаманы. А амнистированные ученики жреческой школы Сарнагара, в деяниях которых военный трибунал не нашел признаков преступлений, вытащили на свет два десятка малых алтарей, еще хранивших недобрую силу неназываемого бога.

Однако, похоже, все было напрасно. План летел к черту – готово к вылету было не больше половины машин, артразведка выдвинуться не успела, – значит, стрелять придется уже после начала боя.

Одна лишь бронегруппа начала выдвижение по заранее заготовленной диспозиции, но даже ее командир, подполковник Мурашко, понимал, что не успеет.

И не ошибся.

– Смотрите! – выкрикнул кто-то из штабных.

И, подняв взгляд, Тихомиров увидел, как над близкими холмами поднимается странное радужное марево, увенчанное короной мелких молний.

Кто-то из магов взвыл и рухнул на землю, прикрывая голову руками.

Глядя на приближающееся сияние, генерал почувствовал тем присущим каждому хорошему военному чутьем, что битва уже проиграна и лучшее, что они могут сделать, – это погрузиться в машины и что есть силы удирать. Если успеют, конечно.

– Что это? – больше для порядка спросил он у Мак Арса.

– Это? – с обреченной усмешкой ответил чародей. – Радужная Стена… А говорили, что Звездных Шаров уже не осталось в мире.

Аор со ставшим вмиг суровым лицом повернулся к Тихомирову.

– Давай, рассардар, командуй отступление. С этим может справиться только другая Радужная Стена. Или… – он усмехнулся. – Первичный Огонь. Впрочем, можем попробовать то, над чем работали наши и ваши кудесники, – вдруг поможет? Отчего не попытаться?

А, в самом деле, не пустить ли в ход сырье, добытое в секретном руднике у северных отрогов гор Летящего Льва? Зачем они его копят? Только для того, чтобы радиоактивный материал стал козырной картой в борьбе против Мезенцева? Не слишком ли мелко?

Тихомиров невольно повернулся к лагерю магиков. Скорее всего, Алтен и Шаргат думали точно так же, как их шеф. Куча народу, как муравьи дохлых гусениц, волочили пару специальных снарядов на самодельных направляющих – антимагические ракеты, боеголовки которых были набиты светящейся дрянью из рудника и собраны руками зомби.

Он с надеждой поглядел на Арса.

– Попробуй, рассардар, – с холодной горечью бросил маг. – Может, и поможет?

И пожал плечами с выражением на лице, означавшим – «Я умываю руки».

Неожиданная злоба на чародея охватила генерала.

Неужели он не понимает, что если им суждено быть выброшенными из этого мира, то победители не дадут пощады местным соратникам чужеземцев? Или думает, что пришельцы возьмут их с собой? Кстати, видимо, так и придется поступить.

Но что же делать? Или…

Тихомиров даже вздрогнул.

Маг что-то говорил о Первичном Огне? А ведь у него этот огонь есть.

Да, есть. Генерал посмотрел на столпившихся у подножия холма офицеров, он искал среди них капитана Ищенко – офицера по несанкционированным пускам (должность, о существовании которой положено знать людям в звании не ниже подполковника).

Капитана вместе с двумя «изделиями» прислали буквально две недели назад, когда он направил донесение министру, что вопрос о войне с этой треклятой Конгрегацией – дело решенное. Прислали с указанием лично маршала Устинова: «Применить исключительно в случае непосредственной угрозы прорыва на территорию СССР враждебных вооруженных сил, если применение обычных вооружений окажется недостаточным для предупреждения агрессии».

Может, так и поступить – отойти к дромосу, а потом врезать по врагу тем самым Первичным Огнем, против которого не устоять никакой магии?

Но тут мороз подрал по коже – неужели и в самом деле придется пустить в ход еще и это?

Перед глазами Тихомирова встало белесое, залитое мертвым светом небо и дымный, неправдоподобный в своей величине гриб…

Видел это дважды – на учебно-тактических испытаниях. И еще один раз – семь месяцев назад, когда пробивали проход в этот мир, откуда их совсем скоро выкинут вон, если он не воспользуется…

Нет, лучше уж тогда…

– Товарищ генерал! – К нему подбежал полковник Дерюгин.

Его заместитель был явно растерян.

– Я тут… получил… Одним словом, у меня есть сообщение…

Земли Конгрегации. В тысяче четырехстах километрах к северо-востоку от Октябрьска.

За полчаса с небольшим до вышеописанного

…Открыв глаза, полковник замер, ощущая неподдельный страх. Странный приступ накатил и оставил, словно его и не было, но рядом со столом появилась непонятная белая фигура.

– Будь спокоен и не поднимай шума, сардар, – прозвучал в его ушах голос, и хотя Дерюгин мог бы поклясться, что произнесено это было на непонятном языке, но тем не менее сказанное было вполне понятно. – Я пришел со стороны ваших врагов…

Полковник успел проклясть изготовлявшего охранные амулеты шамана и приготовиться к смерти.

– Не бойся, я не причиню тебе вреда, и ты зря ругаешь мастера Ухаяна, – сообщил непонятный гость. – Я со стороны ваших врагов, но ни я, ни те, кто меня послал, вам не враги. Я принес тебе добрую весть, человек из иного мира.

Запоздало Дерюгин припомнил, что деревянное ожерелье, врученное ему степным старцем, по словам последнего, защищало от недоброй магии, но не от магии вообще.

– Кто ты? – спросил Константин Андреевич, украдкой переведя дух.

– Говори про себя, – ответил призрак. – Не нужно, чтобы кто-то нас услышал… раньше времени. Я почувствую твои мысли. Я друг, и пока этого достаточно.

– Ну говори… друг.

– Скоро вам предстоит битва с магами.

– Да, с этой… Конгрегацией, – зачем-то уточнил полковник.

– Так вот, слушай и запоминай, от этого зависит победа и ваша жизнь… и не только ваша. Внимательно смотрите и, когда увидите сиреневые проблески, не наводите туда свое оружие. И как только стена исчезнет, бейте, не жалея стрел, но не туда, где сиреневые проблески, – там ваши друзья. Запомнил?

– Дождаться исчезновения стены и стрелять по ним из всех видов оружия, не жалея боеприпасов, но не бить по лиловым огням, – пробормотал несколько обескураженный Дерюгин. – А какой стены?

– Увидишь, – покачал головой пришелец. – Передай то, что я сказал, своим рассардарам и магам с шаманами. И еще – на задней стене твоей палатки будет доказательство того, что это тебе не приснилось. Пусть кто-то из знающих посмотрит. Все…

И полковник вновь провалился в серую мглу.

Как только сознание вернулось к нему, он опрометью выскочил из палатки и остановился как вкопанный. На ней было отпечатано фотографически точное изображение – портрет самого Константина Андреевича Дерюгина.

– Вот уроды! – почему-то выругался он. – Чуть со страху не умер!

Возможно, Дерюгин не был бы так груб, если бы знал, как трудно было подчиненным Эйгахала Коцу найти зеркальника среди чужаков.

Но растерянность и злость почти сразу исчезли – следовало бежать и докладывать.

Еще нечетко осознав сказанное, полковник отлично понял его смысл – на той стороне имеются предатели, тьфу, союзники, и они готовы по какой-то причине помочь им, ОГВ.

– До них пять лиг, – сообщил Ринагар.

– Вы готовы? – осведомился Коцу.

– Да, экселенц, – ответили оба помощника.

– Младшие предупреждены?

– Да, полог будет поднят сразу же, как только…

– Тогда приступим?

Эйгахал закрыл глаза, усилием воли вошел в Верхний Мир, произнес про себя лишь несколько слов и тут же вышел обратно.

В лицо бил дикий ветер, пахло грозой и горелым металлом, но главное – отовсюду долетал приглушенный расстоянием вопль тысяч глоток.

Сейчас магический откат колотил по всем ковенам, кроме его собственного.

По закону единства противоположностей, почти неразрушимую снаружи Стену Блеска было легко развалить изнутри – при условии, что выдернет скрепы из сложнейшей магической конструкции кто-то из тех, кто создаст ее.

Об этом знали, но доселе подобного не было никогда – ни в древние времена, ни в тех редких случаях, когда позже применяли это великое заклятие.

Маги не были святыми, и среди них встречались изменники родному ковену.

Но чтобы сотни магов одновременно ударили в спину соратникам?!

Мощь разорванных заклятий и построений, все хитро закрученные цепи силы обрушились на тех, кто удерживал Стену и просто творил чары. На всех, кроме тех, кто разрушил ее, ибо их защитили несложные чары – поставить которые, правда, можно было лишь до…

Затем на катающихся от боли и раздираемых на части мощнейшим откатом магов и адептов обрушился стальной ураган.

Пушки, реактивные снаряды, мины…

Его союзники на той стороне все поняли правильно, и это не могло лишний раз не порадовать Эйгахала. Те оказались вполне предсказуемы, несмотря на всю свою чуждость. А значит, и в дальнейшем серьезных проблем возникнуть не должно.

Танки и самоходки работали почти прямой наводкой, и Коцу со товарищи пережили несколько неприятных минут, пока младшие маги удерживали лиловую сигнальную завесу.

Потом огонь стих.

– Саруг, – бросил кормчий Холми начальнику воинов, – пусть твои бойцы пройдутся вон там и приберутся…

Он переглянулся с Егиром Дзе. Тот коротко кивнул: все, мол, спокойно.

Да, что бы ни думали его подопечные о приказе и поведении повелителя ковена, никто из холмийцев не решился пойти против. Поэтому сейчас его отряды в тылу безжалостно вылавливают и при малейшем сопротивлении убивают бегущих с позиций уцелевших магов. Дурак Айят ведь не возражал, когда он выговорил себе командование резервным крылом…

«В конце концов, Конгрегация и была надобна для того, чтобы ковены не перегрызлись окончательно. Теперь ковенов нет, кроме Холми и Грайи, стало быть, и грызться некому… Получается, в ней больше нет нужды…»

Мысленно произнеся эту философскую эпитафию ликвидированной им стране, Эйгахал перешел к более насущным вопросам.

Во-первых, следовало немедленно послать кого-нибудь к пришельцам и договориться о дружбе и нейтралитете. Это для начала. Во-вторых, нужно хорошенько подумать, как малой кровью, а желательно вообще без крови подмять под себя владения бывших ковенов.

Между тем двое младших боевых жрецов приволокли и швырнули к ногам Коцу какую-то обожженную, черную фигуру в лохмотьях.

Стоявшие подле предводителя не сдержали довольных усмешек – перед ними был не кто иной, как второй глава ковена Стерегущих, маг огненной стихии двенадцатой ступени, Увай Айят.

Лишь одно слово сорвалось с его обугленных губ:

– Почему?

Ни один мускул не дрогнул на бледном лике кормчего Холми.

– Ну для начала, чтобы между океаном и Харутскими горами остался только один хозяин. Теперь больше не будет этих напыщенных дураков ни из Белых Птиц, ни из Пяти Звезд, ни из Синих Звезд, ни из Двух Сердец, ни вас, Стерегущих, с вашим, – он осклабился, – идиотским равновесием… Будет лишь один полновластный владыка магии, один хозяин мест Силы и источников, только один собиратель детей, обладающих Даром. Мой ковен. Один – единый и безраздельный…

– Один единый и безраздельный раб, лижущий сапоги проклятым пришельцам! – хрипло выкрикнул верховный стратег и забился в жутком кашле, так что кровавые ошметки плоти полетели из почерневшего рта.

– Ну да, ты ведь уверен, что сандалии обожаемого вами тоана куда вкуснее и чище, – с отстраненным высокомерием произнес повелитель Холми. – Впрочем, я бы мог тебе многое рассказать о своих планах, и ты, пожалуй, удивился бы, а может, как знать, и изменил свое мнение… Но зачем? Червю никогда не понять дракона…

Кормчий почти незаметно кивнул – и в руках боевого жреца (вернее, жрицы: из-под глухого шлема выбилась явно девичья прядь) блеснула сталь.

Тихий хрип – и жизнь последнего мольфара ковена Стерегущих оборвалась.

– Больше никого не осталось? – осведомился маг.

– Никого, – сообщил второй боец (судя по голосу, тоже женщина, но лет сорока). – Там, где собрались кормчие и повелевающие, упала огненная стрела чужаков. Их теперь не поднять даже некроманту.

– Что ж, оно и к лучшему, – вздохнул кормчий.

Теперь оставалось только ждать, как поведут себя противники. То есть теперь уже союзники.

Ждать пришлось недолго.

– Достопочтенный лои, – обратился к нему подбежавший сотник с акцентом, выдававшим в нем эуденоскарриандца. – Сюда от войска чужинцев идет самоходная повозка. В ней два человека с белым штандартом и без оружия. Пропустить?

– Не надо, – бросил Коцу. – Я сам выйду к ним…

Империя Эуденоскаррианд. Горный массив Ауэллоа

Алексей очнулся…

Не сразу вспомнил, где он и что с ним случилось.

Когда сознание прояснилось окончательно, молодой человек обнаружил, что стоит крепко привязанный к тому самому камню, который вроде бы только что рассматривал.

Вся его одежда и сапоги валялись у его ног. Рассыпанные по полу драгоценные камни бессмысленно искрились в свете стоявшего на камнях фонаря.

– Э-эй! – заорал Костюк, рванувшись изо всех сил.

Тщетно: густо оплетавшие его тело ремни были затянуты на совесть.

Страшная догадка молнией пронзила мозг: Найарони спятил и хочет принести его в жертву каким-то древним демонам забытого всеми народа. Для чего же еще заманил его старый безумец в эту проклятую долину, как наверняка заманивал до него обещаниями богатства и славы еще многих и многих.

Толмач, неслышно появившийся из темноты, стоял прямо напротив него. Он был совершенно голый, как и Костюк, и старческой своей худобой сильно напоминал ожившую мумию. Обеими руками он сжимал длинный каменный нож.

И тут впервые за долгие дни одиночного рейда по Аргуэрлайлу самообладание изменило Алексею, и он в бессильной ярости разразился потоком самой гнусной матерной брани, какую только смог вспомнить, на всех языках, какие знал.

Найарони внимательно, словно впервые увидев, посмотрел на него.

– Разве перед смертью воину не приличествует сохранять достоинство? Я не могу уйти в иной мир, не принеся должной жертвы. Ты человек из чужого мира, и никто из вас еще не становился добычей Темных. Приготовься…

Лицо старика окаменело, веки опустились. Он медленно поднял обеими руками нож до уровня груди Алексея. Примериваясь, кольнул острием с левой стороны, напротив сердца.

Капитан закрыл глаза.

Оставалось надеяться на удачу, на…

Все, больше надеяться было не на что.