Текст книги "Сказка про белого бычка"

Автор книги: Игорь Черный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Глава восьмая
ГНЕВ БОГОВ

Город Топрак-Кала, Хорезм, Кушанское царство, 118 г.

Так мобедан мобеда[51]51
  Верховный жрец в зороастризме.


[Закрыть] давно никто не унижал. С тех самых пор, как он из простого жреца-мобеда стал дастуром,[52]52
  Главный жрец в зороастризме.


[Закрыть] никто не смел разговаривать с Вазамаром в подобном тоне. А уже больше двадцати лет минуло.

Конечно, он виноват… Вернее, виноваты его люди, потому как верховный жрец непогрешим. И все-таки, кто дал царю право отчитывать, словно нашкодившего мальчишку-ученика, того, кто является глазами и голосом Ахура-Мазды?

Малек же как будто не понимает того, что играет с огнем. Священным огнем.

Жрец поднял глаза, до этого буравившие ковер, и вперил взгляд в повелителя.

Тот нервно прохаживался по своей опочивальне взад-вперед.

На царе был надет его любимый длинный кафтан красного цвета, доходивший до щиколоток, отделанный мехом по вороту, бортам и подолу. Широкие шаровары, невысокие узконосые башмаки с завязками, перехваченные на щиколотках круглыми пряжками. На голове круглая шапка с наушниками и назатыльником, украшенная бусинами и золотой бляхой в виде полумесяца.

Любит рядиться, молокосос. Почти полный царский убор. А ведь кто, казалось бы, его тут видит? Не из почтения же к сединам святейшего разоделся.

Вазамар знал, что малек его недолюбливает и не скрывает этого, пренебрежительно отзываясь о мобедан мобеде в кругу ближних придворных. Ему о том не раз доносили.

– Что теперь будем делать? – снова и снова спрашивал Артав, теребя кисти пояса. – Румы оскорблены. Они требуют расследования факта нападения на дочь посла и ее охрану.

– Требуют, так расследуем, – пробурчал жрец. – Хотя, напомню вашему величеству, что мы уже один раз предлагали им расследовать случай с покушением на самого посла. Тогда они отказались, сославшись, что это их личное дело.

– Но они грозят отказом от участия в празднестве и священных играх! – воскликнул молодой правитель.

– И навлекут на себя гнев богов! – пообещал слуга Ахура-Мазды, недобро прищурив око.

Кто знал святейшего, непременно бы устрашился, ибо это движение брови, как правило, предвещало грозу. Но владыка не обратил на него внимания, снова стал быстрым шагом прохаживаться по комнате, объятый страхами и тревогами.

Вазамар же, вздохнув, окинул взглядом покои. Это было обширное, богато украшенное помещение. Стены были покрыты барельефными стилизованными изображениями громадных бараньих рогов, символизирующих зороастрийского бога войны и побед Веретрагну, под ними – фигуры царей, стоящих на вершинах гор, между рогами – небольшие фигуры чернокожих воинов – трубачей. У одной из стен находился очаг-камин с горящим в нем священным огнем, посвященным все тому же военному богу. Время от времени здесь совершались обряды, связанные с войной и воинскими функциями царя.

Вообще, конечно, дворец, выстроенный отцом нынешнего малека, поражал своей роскошью. В полусотне его покоев выделялось несколько блоков помещений, изолированных друг от друга и отличающихся по своим функциям, и всего пару комнат являлись жилыми. Почти все залы дворца пышно украшены живописью и скульптурой. Живописцы потрудились, создавая многообразные по сюжету и технике росписи, выполнявшиеся на толстом слое белой штукатурки минеральными красками, растертыми на растительном клее, основные контуры намечались черной краской. Их палитра буйствовала цветами и оттенками: черный и белый, синий и голубой, розовый, ярко-красный и бордо, лимонно-желтый и оранжевый, бледно-и темно-зеленый, коричневый и фиолетовый.

Нет, что ни говори, старый малек был подлинным хозяином как своего дома, так и страны. Этот же… недоразумение богов какое-то.

Так трясется из-за недовольства горстки вооруженных чужеземцев, точно на Город напала стая дэвов.

Да напустил бы на них своих любимчиков-плясунов, и дело с концом. Кто спросит, куда делись румы со своим послом, так ничего же не видели, ничего не слышали. Приняли и проводили дорогих гостей честь по чести, а что с ними потом стало, о том только Ахура-Мазде ведомо.

Предложил вот он царю так-то поступить. Куда там! И слышать не хочет. Не о своих ли «танцорах» печется, прослышав о чудесном воине, появившемся среди пришлецов.

У Вазамара по поводу этого парня свои соображения имелись. Но делиться ими с царем он не спешил. Равно как и сведениями о двух других людях, оказавшихся в руках румов, чтоб их дэвы побрали. Румов, конечно, а не парочку колдунов.

Из-за них, собственно, и затеял мобедан мобед всю эту историю со взятием заложников. Хотел потихоньку, не от своего имени провести переговоры и обменять одних пленников на других.

Не вышло.

Если бы не этот странный Плясун…

– Ты слышишь меня, святейший? – прервал его размышления малек Артав.

– Да, конечно, ваше величество, – закивал жрец, хотя ничегошеньки он не слушал, думая о своем.

– Ничто не должно омрачить наш великий праздник.

– Разумеется.

– Поэтому ты должен как-то уладить нашу… размолвку с румами. Или тебе тяжело? Все-таки возраст уже не тот…

Щенок! О возрасте заговорил. Да еще тебя переживем.

– Тогда так и скажи. Я попрошу Тутухаса…

– Нет, ваше величество. Зачем беспокоить достойного советника? Ваш ничтожный слуга и сам справится. Прикажете найти злодеев и отослать румам их головы?

Артав содрогнулся. Не любил он этих крайностей.

– Зачем… головы? Пусть им покажут тела. Думаю, будет вполне достаточно.

– Как прикажет великий малек, – склонил седую голову мобедан мобед, в душе довольный таким решением.

«Портить» своих лучших воинов он не хотел. Сгодятся еще для завершения этого дельца.

– Как идет подготовка к празднеству? – перешел к более скучным и рутинным вопросам царь.

– Все готово, ваше величество. Сначала, как и водится, торжественная служба в большом храме. Потом шествие к ристалищу. Там танцы, парные поединки, травля преступников животными. Ну, все как всегда. Ближе к ночи – пиршество…

Выйдя из покоев малека, верховный жрец нос к носу столкнулся с ненавистным Тутухасом.

Соперничество между двумя высшими сановниками Царства за влияние на владыку, а значит, и на всю политику державы, тянулось не первый год.

Оба стали рядом с Артавом, едва молодой государь принял царство.

Тяжелые были времена, надо сказать.

Страна только-только освободилась от ига цинов, но лишь для того, чтобы вновь попасть под пяту кушан. Их новый повелитель Канишка затеял многолетнюю войну с государством Цин, и Артаву поневоле пришлось выступить в качестве союзника кушан, поставляя им воинов, лошадей и провиант.

Хозяйство пришло в упадок, поля не засеивались в течение нескольких лет. Как только выжили?

Но все проходит. Хвала великим богам, война оказалась непродолжительной, а Канишка – благородным и благодарным союзником. Перенес центр своей державы из Бактрии в Индию и занялся устройством обширных территорий империи. Не вмешиваясь в дела Артава и его царства.

Одно плохо. Все эти войны и походы привели к тому, что пошатнулось древнее благочестие. Казалось бы, есть у их народа свои, исконные боги. Ахура-Мазда, Ардвисура Анахита, Митра, прочие благие создания Пресветлого. Ужели мало для разных нужд?

Так нет же, иноземных богов завезли. Этого поджавшего ноги полуспящего мудреца Шакьямуни Будду, проповедовавшего благое недеяние и отказ от всех земных страстей. Пляшущее многорукое чудище Шиву-Разрушителя, чем-то отдаленно напоминающего злобного Ангро-Майнью.

Тутухас, побывавший с посольством в новой столице Канишки, и доставил из Индии эту еретическую заразу. Сам стал поклоняться танцующему божеству и своих родичей искусил. Так и пусть бы себе дурью маялся. На Суде у Ахура-Мазды всем зачтется и воздастся по тяжести грехов. Но он же и царю голову заморочил!

Особенно же укрепились позиции советника, когда он передал в дар Артаву от Канишки пятерых особых телохранителей. Которые сражались так, будто плясали.

За последние три года телохранители эти предотвратили пять покушений на священную жизнь царя, и это способствовало росту авторитета Тутухаса.

Ничего, ничего. Если недавние знамения правдивы, то недолго осталось торжествовать первому советнику. Равно как и его государю.

Мобедан мобед с наисладчайшей улыбкой раскланялся с вельможей, уступая ему дорогу в царскую опочивальню.

Вот ведь мерзкий червь! Еле склонил голову перед верховным жрецом. А ведь при прежнем-то государе подобного вольнодумства не допускалось.

Вон и его изображение. Малек, вылепленный из глины, сидел на троне и смотрел на своего верного слугу. Изваяние в два раза превышало натуральные размеры человека. И это правильно. Царь должен довлеть над остальными людьми. Вокруг государя находились стоящие фигуры женщин – цариц и принцесс, мужчин – принцев и приближенных вельмож и детей. Настоящая «портретная галерея»!

Государь замыслил этот покой как зал, посвященный владыкам царствующей династии. В их честь совершались обряды, ритуал поминовения.

Вазамар почтительно согнулся в низком поклоне перед царем и другом. Кстати, он приходился двоюродным братом покойному. Потому и его изображение скромно выглядывает из-за владыкиного плеча.

А вон, в двух шагах от семьи отца, уже расселся его неблагодарный отпрыск. Артав был изображен как раз в том одеянии, в котором принимал сегодня святейшего. На лице изваяния застыли гордость и самоуверенность. Талантливый скульптор смог довольно точно передать облик правителя.

Вот это излишнее самомнение и погубит молокососа. Нельзя так себя вести с представителями духовенства. Ой, нельзя!

Жрецы всегда и везде были главной опорой светской власти. Кто возносил богам молитвы, прося небожителей смилостивиться над народом той или иной державы, послав им дождь ли, мир, хороший урожай, исцеление от мора, богатство, тучный приплод скота и так далее? Кто усмирял бунты непокорных, грозившие смести верховную власть? Кто открывал свои житницы и сокровищницы во время глада или воен?

Жрецы!

Недооценивать их влияние и роль в стране может только слепой и недалекий государь.

Оглянувшись по сторонам, не видит ли кто, святейший плюнул под ноги статуе Артава и начертал перед нею в воздухе проклинающий жест.

Выйдя из зала хорезмийских царей, Вазамар попал в еще одни богато украшенные покои, стены которых украшали барельефы, изображавшие вакхические танцы. Вот еще один «чужой» бог. Этого почтенный жрец ненавидел еще больше, чем остальных. И чем он так пришелся по душе покойному малеку, что он даже посвятил иноземному божеству часть царского дворца? Бесконечные пляски да пьянство, покровителем которых являлся этот самый Дионис, только развращали ум да тело, что было недопустимо для общения с истинными, хорезмийскими богами.

Что это за противная рожа с черной бородой и козлиными ушами?! Бог называется. Ни благости, ни достоинства, ни грозного вида. Бог должен вызывать трепет и уважение, а не насмешки.

Эти богомерзкие румы тоже почитали оного поганого сатира, именуя его Бахусом.

Посылая проклятия злополучному богу, мобедан мобед свернул налево и попал в следующее помещение.

Вот здесь святейший чувствовал себя воистину прекрасно. Нежно-синие стены были расписаны изображениями пасущихся грациозных оленей, напоминавшими жрецу о его молодости. Когда-то, еще будучи простым мобедом, он тоже охотился возле стен крепости на этих дивных животных. Нарисованных ланей дополняли изображения деревьев, обвитых виноградными лозами, ветвей с плодами гранатов.

Как только посмели дерзкие чужаки охотиться в священных землях, принадлежащих его великому народу?!

Все это не к добру. Неспроста боги вот уже несколько лет посылали устрашающие знамения.

Вот совсем недавно в одном из окрестных селений кошка родила щенка. Вазамар сам видел это странное создание – не то щенок, не то котенок. На собачьей мордочке красовался нос котенка и кошачьи же уши. Долго дивное творение не прожило – напуганные недобрым знаком жрецы быстренько утопили его в священном озере.

А с некоторых пор новые беды послали небожители на головы хорезмийцев. Страшные дожди заливали урожайные земли, и молнии выжигали все живое. Как во времена, когда боги наслали великий огонь, уничтоживший всю живность на земле.

Луну назад вообще случилось небывалое. Заговорила статуя самой Анахиты. Никто не смог объяснить, чем вызвано столь чудесное явление.

Как раз после тех самых буйных гроз каменное изваяние богини и начало петь. Нет, это было не обычное человеческое пение – набор фраз и слов под музыку. Звуки, которые издавала скульптура, и отдаленно не напоминали членораздельную речь. «Пение» истукана походило на душераздирающее завывание, плач умирающего от дикой боли.

Толкователи говорили, что посланные богами знаки предупреждали о приходе дэвов – демонов, извергающих изо рта дым, а из рук пламя, которые принесут погибель царству.

Вот они и появились.

– Как нам найти способ его погубить? – забормотал старик стихи из священной «Авесты». – Он оружие против дэвов. Он противник дэвов, искоренитель друдж.[53]53
  Злой дух-оборотень в зороастризме.


[Закрыть] Повержен дэвопочитатель, трупная скверна, сотворенная дэвами, ложь неправдивая.

Так и он, Вазамар, подобно святому пророку Заратуштре, ополчится против демонов и уничтожит их.

«Ему в ответ прогнусавил злой дух злого творения: „Каким словом ты победишь, каким словом ты отвратишь, каким оружием доброизготовленным – мое творение, злого духа?“.

Ему отвечал Спитама Заратуштра: „Ступкой, чашкой, хаомой, словом, изреченным Маздой, – вот мое оружие наилучшее. Этим словом я одержу победу, этим словом я отвращу, этим оружием доброизготовленным, о злодетельный злой дух“».

Найдется и у добродетельных слуг Ахура-Мазды достойное оружие.

Верховный жрец вышел из царского дворца.

Завидев его насупленные брови, вельможи, собиравшиеся попросить у святейшего благословения, бросились врассыпную. Знали, что когда на лицо благочестивого Вазамара находит вот такая туча, то лучше ему на глаза не попадаться. В лучшем случае можно получить кучу проклятий на свою глупую голову или град ударов магического жезла по спине и плечам.

А в худшем… Ой, спаси Анахита, лучше не накликать лиха.

С двух сторон к мобедан мобеду неслышными тенями бросились люди, облаченные в темные одеяния.

Придворные с опаской наблюдали, как личная охрана святейшего обступила своего покровителя, взяв в кольцо. Сквозь такую живую изгородь и муха не пролетит. Поговаривали, что своих телохранителей Вазамар набирал из караганов – черных магов-идолопоклонников. Врут, наверное. Как может светоч праведности и хранитель веры осквернять себя сношениями с проклятыми колдунами?

Ощетинившееся мечами и копьями кольцо быстро переместилось к святилищу Ардвисуры Анахиты, находившемуся в пределах дворцового комплекса и бывшему личной резиденцией верховного жреца.

Едва владыка переступил порог, к нему подошли двое дастуров, неся на руках белые священные одежды, в которых и пристало находиться в жилище богини. Жрецы помогли Вазамару снять парадные желто-огненные ризы и переоблачиться.

Поблагодарив их кивком головы, мобедан мобед прошел в главное помещение святилища. Надо было очиститься от скверны, в которой он только что побывал.

Святилище представляло собой просторное помещение с алтарем в центре и четырьмя рядами колонн, поддерживавших плоскую крышу. В трех глубоких сводчатых нишах посередине стен располагались скульптуры Анахиты, сопровождаемой хищным зверем, Амертата – покровителя растений и Ахурватата – гения вод. Вокруг них – хоровод барельефных танцующих фигур в цветных одеждах, изображавших добрых духов-ахуров.

Подойдя к священному огню, святейший протянул вперед руки и подержал их над пламенем.

Потом опустился на колени перед изваянием богини и велел дастурам читать священный текст. Главные жрецы, разбившись на два голоса, принялись нараспев декламировать книгу «Вендидад», посвященную ритуалу изгнания дэвов:

– Спросил Заратуштра Ахура-Мазду, сидя на берегу Дреджьи, – начал первый священнослужитель, – у Ахура-Мазды Благого, Владеющего благом, у Аши Наилучшей, у Власти Желанной, у Святого Благочестия: «Ахура-Мазда, Дух Святейший, создатель живых творений плотских, Праведный, как мне уберечь их от этой друдж, от злодетельного злого духа? Как отвратить прямое осквернение и косвенное? Как мне отвратить трупную скверну от этого селения маздаяснийского? Как мне очистить мужа праведного?»

– И сказал Ахура-Мазда, – заговорил второй дастур. – Призови сюда, о Заратуштра, благую веру маздаяснийскую. Призови сюда, о Заратуштра, чтобы пришли бессмертные святые на землю, состоящую из семи кешваров. Призови сюда пространство самосозданное, время бесконечное, Ваю высокодейственный. Призови сюда, о Заратуштра, ветер бодрый, сотворенный Маздой, святое благочестие – прекрасную дочь Ахура-Мазды.

Призови сюда, о Заратуштра, мою Фраваши – Ахура-Мазды, её, величайшую, наилучшую, прекраснейшую, крепчайшую, разумнейшую, самую доброформенную, чьей душой является Мантра Святая. Сам призови сюда, о Заратуштра, это творение Ахура-Мазды…

Вазамар глянул в прекрасное лицо богини. Та, понимая, что речь идет о ней, благосклонно улыбалась.

Завершив обряд очищения, верховный жрец с кряхтением поднялся с колен. Годы, прожитые на бренной земле, давали о себе знать – проклятый радикулит совсем замучил. Придерживаясь рукой за больную спину, мобедан мобед направился в сторону подземелий, где располагались его покои для «особых надобностей». Здесь Вазамар встречался с теми, кого считал неугодными великому Ахура-Мазде.

Возле входа в покои стояло два светильника, призванные отгонять дэвов. В ссохшихся собачьих черепах – как известно, именно этого животного боятся злые духи, медленно тлели две свечи, отбрасывая на поросшие мхом стены зловещие тени.

Старик ласково погладил одну из «ламп», будто это взаправду был живой пес.

«Ничего, придет и наше время, малыш, мы еще покажем этому тупоголовому царьку, кто тут главный», – обратился он к костяному другу.

Не дождавшись ответа от немого собеседника, святейший двинулся дальше, прямо к покрытому черной скатертью столу, располагавшемуся в центре комнаты.

Надо получше изучить вещи этих дэвов. Кто знает, чего от них ждать, вдруг толкователи были правы, и двое пришельцев на самом деле принесут погибель в Хорезм, накличут на славное царство гнев богов.

Что же это за таинственные приспособления, с помощью которых колдуны переполошили полгорода?

На столе лежали три металлические монеты, две серебристые и одна желтая, да еще два неизвестных Вазамару устройства, из которых, по словам очевидцев, дэвы исторгали гром и метали огонь в воздух, а потом ранили румийского посла.

Жрец взял серебристый кругляш и покрутил его в руках. Провел пальцем по граненому ободку. Потусторонний кусочек металла на первый взгляд был похож на обычную монетку. Но ни одна из виденных святейшим монет не выглядела подобным образом. Что за дивная форма! Идеальный круг, без малейших изъянов. Сотворить такое не под силу обычному человеку, все это чужое, демоническое. Да и металл какой-то непонятный. Не серебро, это точно. Матовый блеск и вес, не свойственный кружку такого же размера, будь он отлитым из благородного металла.

Денежку, отчеканенную на монетном дворе злых духов, покрывали неизвестные символы. Буквицы напоминали румийские, но не складывались в слова языка великой империи-воительницы. На одной стороне диска был изображен портрет мужчины, судя по его мощным доспехам, воина. Значки вокруг лика, если их читать по-румийски, звучали бы как «Жалолилддин Мангуберди». Если это имя, то чье оно, какой земли? Еще некие закорючки, может, цифры, обозначающие достоинство деньги? И еще три буквы: «сом». С другой же стороны, вероятнее всего, выбит крылатый демон. Своими крыльями он пытался охватить восходящее солнце. Понятны его враждебные намерения. Великое дневное светило всегда мешает силам зла. Снопы колосьев, перевитые лентой. Никак, жертвоприношения дэву-погубителю. И над ним те же буквицы, складывающиеся в нелепицу: «Озбекистон республикаси». Что за белиберда?

Затем мобедан мобед взял следующий кругляш, столь же идеальной формы, но на этот раз желтого цвета. По виду он был похож на золотой. Жрец засунул монету в рот, решив проверить ее «на зуб». Металл оказался слишком твердым, так что старик едва не сломал об него челюсть.

Проклятый Ангро-Майнью, будь неладны его происки!

Так, что тут у нас? Опять портрет. Благообразный старик с длинными волосами и бородой, одетый в кафтан и накинутый на плечи плащ. В правой руке неведомый владыка сжимал посох с навершием в виде креста, а в левой держал здание с несколькими куполами, тоже увенчанными крестами. Возможно, какой-то храм. Хотя Вазамару не были известны обычаи иных народов украшать крыши своих храмов крестами. В узорах, да, встречаются. Еще у этих приверженцев нового иудейского бога Христа, гонимых румийцами, есть ритуал поклонения кресту, на котором, сказывают, был распят и умер их пророк, затем воскресший. Может, это он и есть? Но Вазамару неизвестно такое царство, где бы чеканили Христа на деньгах. Над стариком тоже буквы, на этот раз смахивающие на греческие. Но языка греков никто из подчиненных святейшему дастуров, мобедов и просто бехдинов[54]54
  Правоверный, адепт зороастризма.


[Закрыть] не знал.

С другой стороны тоже значки, орнамент, большая вертикальная палочка. Вроде, единица румийская. Над нею щиток, а в нем… Старик даже протер глаза. Да это же тришула проклятого кушанского бога-плясуна Шивы! Так вот откуда ветра дуют! Он и не сомневался, что дэвов вызвали приверженцы чужеземных лжебогов. Идолопоклонники непотребные!

Сказать, что Вазамар обрадовался, значит, ничего не сказать. Он просто возликовал, вознесся, воспарил.

У него в руках серьезные доводы, бросающие тень на Тутухаса и его приспешников.

Положив злополучную вещицу, едва не стоившую ему зубов, на место, верховный жрец перешел к магическим орудиям дэвов.

И из этих никчемных предметов можно метать гром и молнии? С виду ничего особенного, изогнутые металлические трубки, напоминающие баранью лопатку, с ручками и кучей маленьких деталей. Черный корпус, с каждой стороны рукояти вырезано по пентаклю. Движущиеся рычажки. Крючок, окруженный тонкой скобой. В длинной тонкой части зияет круглое отверстие.

– Вы разобрались, как они действуют? – справился он у главы храмовых мастеровых.

Щекастый мобед низко поклонился владыке.

– Пока не до конца, святейший, – развел руками. – У нас есть кой-какие догадки, но мы страшимся испытать демонские игрушки на деле.

– Я не так труслив, как мои слуги, – огрызнулся Вазамар. – Что надобно делать?

– Мне кажется, – почесал затылок жрец, – что все дело в этом крючке. Бехдины, бывшие на месте происшествия, видели, как демоны нажимали на них пальцами. После этого и появлялись гром с молнией.

– Да? – заинтересовался мобедан мобед, вертя в ручках странную «баранью лопатку».

Заглянул в дырку.

Потом понюхал.

Пахло неприятно. Серой. Верный признак преисподней, где царствует злокозненный Ангро-Майнью.

– Сюда говоришь, жать-то надо? – Мобедан положил палец на крючок, тыча узким концом в сторону щекастого.

– Именно, святейший, – опасливо отшатнулся жрец. – Причем, крючок почему-то движется лишь в одном изделии. В том, что у вас в руках. Во втором он еле-еле нажимается. Отчего так, мы не зна…

Оглушительный грохот, раздавшийся под сводами подвала, резко ударил Вазамару по ушам. Взор святейшего заволокло вонючим дымком. И что-то щелкнуло, отлетев из открывшейся и тут же закрывшейся дыры на железяке.

А вслед за громом и молнией последовал такой же громогласный рев, издаваемый схватившимся за левую ногу мастером. Из-под пальцев его руки на пол обильно текла кровь.

– Ага, – довольно усмехнулся в седую бороду владыка. – Вот как оно действует. Я же говорил, что без меня не разберутся. Эй!

Хлопнул в ладоши и, когда на пороге появился перепуганный до смерти дастур, велел:

– Лекаря сюда немедленно! А еще приведите этих, вояк недоделанных…

Пришедший врачеватель занялся раной начальника мастеров, которая, как успел рассмотреть святейший, была довольно странной. Маленькие аккуратные дырочки с двух сторон. Будто от стрелы или какого-нибудь тонкого кинжала-прутка.

Сам же мобедан мобед, усевшись в свое резное кресло за столом, сурово оглядел четверку провинившихся телохранителей. При этом он продолжал цепко сжимать в руках громоносное оружие дэвов.

Что и говорить, пришлась ему по сердцу демонская игрушка. Вот если бы такими оснастить всю его гвардию.

Тогда можно было бы не только сместить с престола молодого и недальновидного малека, но и подумать о смене династии.

Идеалом, конечно, было бы, чтобы верховная власть в стране сосредоточилась в руках жрецов. Слуги божьи, руководствуясь советами своих небесных покровителей, поведут народ к миру и процветанию. Ведь есть же примеры. В той же Иудее власть осуществляет патриарх рабан.

Однако нужно мыслить здраво. Кушаны не позволят так резко сменить форму правления в «союзном» государстве. Это грозит потрясением основ стабильности в империи.

Поэтому можно было бы ограничиться воцарением полностью лояльного к маздаяснийскому жречеству аристократического рода.

И для этого всего-то и нужно, что еще хотя бы штук двадцать или тридцать вот таких железных «бараньих лопаток». Да где ж их раздобыть?

Поручить, что ли, мастерам разобрать эти две и посмотреть, как они устроены. Вдруг получится по образцу наладить производство таких же. А вдруг, разобрав, не получится назад собрать? Не работает же второе оружие.

Может, демоны, оказавшись в Вазамаровых руках, разговорятся? Им, наверное, многое подвластно. Захотят и добудут из царства Ангро-Майнью сколько угодно таких вот мечущих огонь «лопаток».

Кабы не оплошность этих четверых безмозглых ослов, дэвы могли бы уже находиться здесь. Всего-то и надо было похитить девицу, чтобы потом обменять ее у румийского посла на парочку демонов. Небось, сговорчивее бы оказался отец-то, получи он, к примеру, локон с головы любимого чада. Или даже пальчик.

Понятно, что действовали бы не от своего имени. Никаких опознавательных знаков на нападавших не было, лица закрыты… Подбросили бы потом послание без подписи.

Теперь жди до священных игр. А там кто знает, как повернется. Одним ахурам про то ведомо. Не придумают ли дэвы чего коварного. Сбегут или, того хуже, призовут себе на помощь из преисподней еще армию злокозненных тварей.

А ведь мобеды святейшего уже и узилище специальное приготовили, опутанное мощнейшими заклинаниями против дэвов. И кандалы с выгравированными на них гатами Заратуштры.

Все зря!

– Что можете сказать в свое оправдание? – вонзил владыка тяжелый взгляд в старшего из ослушников. – Ты ведь всегда был самым расторопным из моей стражи, а, Хварзбанак?

– Я уже говорил, святейший, – еле шевеля разбитыми губами, молвил воин. – Если бы не этот невесть откуда взявшийся чужеземец, мы бы выполнили твою волю.

– Четверо вооруженных всадников не могли справиться с одним пешим? – скривил бледные старческие губы мобедан мобед. – Ни за что не поверю.

– Видел бы его святейший, – потупился телохранитель. – Он дрался, точно разъяренный барс. Столь же сильный, сколь и грациозный… Бился так, словно танцевал…

– Слышал я уже ваши россказни об этом таинственном Плясуне! – Верховный жрец раздраженно хлопнул рукой по столу, забыв, что в ней зажато оружие демонов.

В подвале прозвучал уже знакомый владыке грохот, и потянуло ядовитым дымком.

Хварзбанак сложился пополам и со стоном осел на пол.

Святейший грязно выругался, помянув уд Ангро-Майнью и задницы всех его дэвов.

– Эй, – обратился к лекарю, – глянь, что там с ним.

Целитель, закончивший возиться с главой храмовых мастеров, подошел к стражнику и осторожно перевернул его на спину. Затем склонился и стал щупать грудь, лицо и руки лежащего. Удивленно поцокал языком и покачал головой.

– Он мертв, святейший! – воскликнул, завершив осмотр.

Остальные трое телохранителей, взвыв, пали на колени, умоляя владыку пощадить их.

Не обращая внимания на их вопли, Вазамар встал с кресла и, подойдя к телу, склонился над ним.

На мертвом лице Хварзбанака застыло недоумение. Видно, он пытался понять, откуда настигла его смерть. Тело же стражника не носило видимых повреждений. Так, небольшая дырочка в панцире как раз напротив сердца. Похожая на отверстия, образовавшиеся на ноге начальника мастеров.

Получается, оружие дэвов разит и человека, защищенного доспехом? Невиданная сила! Что только не придумают демоны, стремясь истребить род людской.

Жрецу стало любопытно. Участь ротозеев и так была решена. Отчего же не провести испытания, чтобы увериться окончательно в своей правоте.

– Ну-ка, – распорядился он, – поставьте вон того на ноги. Да отведите подальше, в самый конец покоев.

Когда извивающегося и визжащего от ужаса парня поставили возле стенки, растянув его руки крестообразно, мобедан мобед навел на него «лопатку». Уставшая рука немного дрожала, потому как оружие демонов было для неё слегка тяжеловатым.

– Только не в голову поражай, святейший, – склонившись к уху Вазамара, прошептал лекарь. – Иначе я уже не смогу ничего с ним сделать…

Владыка понимающе кивнул и немного опустил руку.

Бух!

Теплый металлический цилиндрик, выскочив из открывающегося и закрывающегося отверстия, угодил прямо в лоб врачевателя. Тот испуганно схватился за голову, но ничего страшного не произошло.

Зато телохранитель безвольно повис на руках державших его мобедов.

– Посмотри! – коротко приказал святейший целителю.

Тот снова подтвердил смерть.

– Значит, это дэвово оружие поражает не только вблизи, но и на расстоянии, – удовлетворенно кивнул мобедан мобед.

Третьего стражника постигла та же участь.

Четвертому поверх нагрудника повесили бронзовый щит.

– Попробуем! – навел разошедшийся не на шутку Вазамар.

После грома и молнии ничего не произошло. Стражник по-прежнему стоял, распятый на стене мобедами.

– Что такое? – удивился владыка.

– У святейшего в последний момент рука дрогнула, – льстиво отозвался лекарь. – Удар пришелся выше головы.

Он показал глубокую царапину на стене, выковыряв оттуда сплющенный кусочек металла.

– Ага, ну, повторим.

После повторного выстрела приговоренный отправился на встречу с ахурами (или дэвами, чего он там заслужил). Сила демонского оружия пробила щит, нагрудник. А затем уже и грудь жертвы.

Но, о ужас! Отчего-то испортилась и «лопатка». После грома и молнии кусок узкой части оружия отъехал назад, а вперед выдвинулась тонкая трубочка, из которой воняло горящей серой.

– Что такое?! – всполошился мобедан мобед. – Немедленно почините мне оружие!

Однако глава мастеров, осмотрев железную «баранью лопатку», горестно развел руками.

– Скорее всего, закончилось то, чем оно плюется.

Щекастый подобрал с пола цилиндрик, один из которых угодил в лоб лекаря.