Текст книги "Лазоревый день. Книга вторая (СИ)"

Автор книги: Игорь Вереснев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Глава 9. Возвращение звёздных людей

О том, что имперцы вернулись, Давид узнал, едва их корабль вышел на орбиту. Он ждал этого с того самого дня, когда Хайса сообщила о внезапном бегстве «Серебряного Ястреба». Первый год казалось, что новая экспедиция явится со дня на день. Но весна приходила на смену зиме, осень – на смену лету, а люди не возвращались. Где-то в глубине души шевельнулась робкая надежда, что обнаруженное в крови Тассит в самом деле отпугнёт их, убедит держаться от кхиров подальше. Глупая надежда – он ведь хорошо знал своих бывших соплеменников.

Разведчики «Ястреба» улетали так поспешно, что оставили «робинзону» передатчик и полевую медлабораторию. Может быть думали, что силовое поле сделает оборудование недоступным на долгие годы, пока не разрядятся аккумуляторы? Вдвоём с Хайса они устранили эту помеху меньше чем за час. Ароян научился не удивляться способностям обитательниц чце-ригхтоэ’ох к телепортации. Оказаться внутри запретной комнаты для Хранительницы труда не составило. Разобраться с человеческой техникой было гораздо сложнее, так что Давиду пришлось довольно долго объяснять, где и как выключается установка. Но когда объяснил, ртаари всё сделала правильно.

Надобности в этих железках не было никакой, поэтому их перетащили на четвёртый ярус и сложили в одной из комнат, чтобы не мешали. Давид и Тассит стали бессменными смотрителями дома Джасжарахо в купе с инопланетным «добром». Эта роль их не тяготила. Хайса приняла верное решение – люди могут объявиться в любой день, посредника следует держать под рукой. Тем более, что дети уже выросли, стали вполне самостоятельными, в постоянном надзоре и опеке не нуждаются.

И всё же когда Хранительница сообщила, что Ракиш привезёт детей в ц’Аэр, Давид обрадовался. Не представлял, насколько соскучился по ним за три года. А уж как Тассит ликовала! Хайса принесла эту весть утром, сразу же после завтрака. Сказала и потом несколько минут наблюдала, с каким восторгом смотрители обсуждают предстоящую встречу. Ждала, пока Давид и Тассит успокоятся, чтобы сообщить вторую новость, – над Шакхом вновь висит межзвёздный корабль. Она пока что мало знала о нём. Лишь то, что размерами корабль значительно превосходил предыдущий, больше людей на его борту. И число их увеличивается с каждым днём.

Арояну этой информации хватило. Размеры больше, чем у «Серебряного Ястреба» – значит, не разведчик. Значит, начало имперского вторжения. И, разумеется, количество людей не увеличивалось, просто привезённые в пассажирском модуле десантники и учёные выходят из стасис-сна, готовятся к высадке. Начинался второй этап освоения планеты – стационарное исследование. Прежде всего, имперцы построят опорный пункт. Планетарную станцию или орбитальную – предсказать решение их руководства Давид не брался. Но в любом случае, изолированное развитие цивилизации кхиров закончилось. Единственная надежда оставалась на то, что Шакх не станут колонизировать, превратят в заповедник.

Он постарался объяснить это Хайса. Ртаари слушала внимательно, пытаясь уловить не только мыслефразы, но и образы, мелькающие в сознании собеседника. Насколько это у неё получилось, Давид не знал, Хранительница оставалась бесстрастной. И когда он закончил, спросила полуутвердительно: «Тебе их совсем не жаль? Так много людей, сильных молодых мужчин и женщин».

Вопрос поставил Арояна в тупик. Почему он должен жалеть имперцев? Безусловно, из-за того, что идеология и мировоззрение этих людей отличались от его собственных, они не превращались в монстров. Но они явились сюда завоевателями. Да и какая опасность могла им грозить? Если кого и следует пожалеть, то кхиров. Тассит, Саши, Ирис. Хайса.

Хранительница ушла, а Давид весь день размышлял, что предпринять. И вечером решился. Подключил передатчик, попытался выйти на связь с экспедицией. Он смутно представлял, что скажет, как будет пытаться предотвратить вторжение. Но говорить ничего и не пришлось, корабль на позывные не ответил ни в этот день, ни в следующие.

Зато Хайса исправно сообщала о ходе вторжения. Люди высадились на западе острова, выжгли лес на одном из холмов в предгорьях южного к’Эхира. Их корабль разделился на две части, на орбите оставалась меньшая, а большую спустили на планету. Люди начали строить город на границе охотничьих угодий тирча Кахстраго. Работа шла быстро, металл корабля пришельцы превращали в дома.

Имперцы действовали по отлаженному, сотни раз испробованному сценарию. Как будто это была планета, предназначенная для колонизации, а не мир, заселённый иной разумной расой. О космическом заказнике, судя по всему, речь не шла, люди явно намеревались обосноваться на Шакхе всерьёз и надолго. Давид предугадывал следующий шаг пришельцев: они опять попытаются установить контакт с правителями острова, но на этот раз будут куда более настойчивыми, никакие попытки тянуть время не помогут. Пробы крови Тассит заинтриговали учёных Остина, получить ответы на свои вопросы они постараются любой ценой, недаром вторая экспедиция готовилась так долго и основательно. С кого они начнут? С со-ртох близлежащих тирчей, с ртаари, которых видел один Коган? Или с «робинзона», неудачного посредника предыдущей экспедиции?

Ароян уже сожалел, что Ирис и Саши едут в столицу. Ц’Аэр был самой лакомой приманкой для имперцев, сюда они явятся в первую очередь. И как некстати вторжение совпало с приближающимся Кхи-охроэс!

Давид понимал, что изменить ничего не может. Ни Джасжарахо, ни густые леса Кхарита не укроют детей от любопытства пришельцев. Смуту, затеянную когда-то огненной ртаари, можно было переждать, но сорвавшуюся лавину не пересидишь в пещере. Люди, подобно снежному кому, рано или поздно сметут цивилизацию кхиров.

Эвелин всматривалась в золотистую башенку на вершине зелёной горы. Под днищем флаера промелькнула опушка леса, и огромная долина ц’Аэра раскрылась во всей красе. Итак, она снова здесь. Вновь ступила на землю Шакха, как три с лишним года назад. Многое ли изменилось за это время?

Она криво усмехнулась. «Почётного академика» пока нет, и памятника, и руководства институтом. Лаборатория? Лаборатория есть, только заправляет в ней надутый индюк Вилли Мердок. А Эвелин Кэри, «первый практикующий ксенолог», вынуждена довольствоваться ролью помощника. Что ж, этого следовало ожидать. И всего последующего! Очень уж странным было открытие, сделанное космобиологом «Серебряного Ястреба». Слишком уж она противоречило фундаментальным законам природы.

Впрочем, опровергать или пытаться объяснить обнаруженные факты маститые учёные не стали. Потому что никто им не сообщил о существовании этих фактов. Как и о существовании кхиров вообще. Где-то на самом верху, в кулуарах имперского правительства было решено все отчёты экспедиции временно засекретить. Три месяца экипаж сидел в жёстком карантине Центральной Базы, общаясь лишь с представителями службы безопасности, а связь с родными, друзьями и всем остальным миром ограничивалась электронными посланиями, тщательно проверяемыми цензурой. На самом верху решалось, что делать дальше с полученной информацией. Что делать с планетой, затерянной на краю разведанного сектора галактики.

Затем появился Мердок. Первый раз он пришёл в карантинный отсек в форме с полковничьими нашивками. Для большего апломба, что ли? Старался компенсировать округлое брюшко и лысину на макушке? Эвелин подумала сначала, что это новый следователь. Оказалось – учёный, профессор биохимии. Мердок собрал экипаж в конференц-зале для «дружеской беседы», как он сказал. И для начала сообщил, что назначен руководителем создаваемой лаборатории, которая должна будет «всесторонне изучить» сделанное открытие.

Это был удар. Эвелин сидела, словно оглушённая, и дальнейшее воспринимала с трудом. Мердок красочно описывал новый виток могущества и процветания Империи, который начнётся, если феномен самоактивирующейся ферментно-органической защиты будет подтверждён. Рассказывал, какие блага посыплются на героев, этому открытию способствовавших. Особенно ему нравилось смаковать придуманный термин: «феномен САФОЗ». Он его повторял чуть ли не в каждой фразе. После такого вступления Кэри ожидала предложения слетать ещё разок на Шакх, привезти несколько живых «экземпляров». Для чего иного может сгодиться какой-то там флотский биолог? Сто раз прав был Гилден, предрекая, что «яйцеголовые» попытаются загребать жар чужими руками.

А вот «всесторонне изучать» кхиров в планы Мердока не входило. Феномена САФОЗ ему было вполне достаточно для будущей славы. О том, как этот самый феномен возник у одного единственного вида на планете, он и думать не хотел, отметал начисто корреляцию с разумностью существ, которые им обладали. И, разумеется, он проигнорировал файл, сохранивший изображение тройной спирали ДНК. Если бы всё внутри Эвелин не клокотало от вопиющей несправедливости, она указала бы профессору на его близорукость. А так – не успела. Напомнил Мердоку, что феномен может оказаться вовсе не результатом эволюции, командир Диллард.

Профессор снисходительно улыбнулся в ответ, словно его в очередной раз вынуждали объяснять прописные истины недалёкому школяру. Заявил:

– Свен, мы ведь с вами люди науки, – фраза прозвучала с явным сарказмом, – а не какие-то обыватели, готовые поверить в дешёвую сенсацию. Не продукт эволюции, говорите? Что же это, результат генной инженерии? Вы обнаружили на планете секретную лабораторию? Кто-то проводил над этими существами эксперименты, а потом бросил свой полигон без присмотра? Вернее, оставил присматривать вашего «робинзона»… как там его зовут?

Мердок захохотал, довольный собственной шуткой. Обвёл взглядом косморазведчиков, явно приглашая присоединяться. Однако улыбнулся в ответ один Гилден. Да и тот, заметив, что товарищи по экипажу не реагируют, поспешно убрал ухмылку с лица.

Мердока это не обескуражило. Профессор-полковник был человеком самодостаточным. Он продолжил вещать:

– А раз «таинственные экспериментаторы» не объявляются, значит, планета принадлежит нам. Со всем, что на ней находится, согласно международным законам. Не станете же вы оспаривать очевидное?

Диллард слегка пожал плечами. Уточнил:

– Эти законы устанавливались людьми. Не исключено, что Шакх и впрямь полигон. Но эксперименты на нем проводили не люди.

– Не люди? Таинственные Предтечи? – подмигнул Мердок. – Очень странно слышать такое от образованного человека, командира гиперкорабля. Два с половиной века межзвёздных полётов убедительно доказали – мы единственный разумный вид во Вселенной. Во всяком случае, в нашей Галактике.

По залу прокатился удивлённо-возмущённый гул. Всеобщее недоумение вслух высказал Коган:

– То есть как единственный? А кхиры?

Профессор оглянулся, презрительно кривясь. Но, разглядев, кто задал вопрос, сделал ухмылку менее откровенной.

– Бесспорно, аборигены Шакха имеют наиболее развитый мозг из всех существ, которых мы находили на обследованных мирах. Значительно более развитый, чем мозг, скажем, земных приматов. Зачатки цивилизации, которую они создали, свидетельствуют об этом. Но позвольте, молодой человек, почему мы должны считать их разумными? Это коренным образом неверное предположение. Согласно отчётам вашей экспедиции получается, что их прогресс остановился тысячи лет назад. Они не смогли приручить ни одно животное, не научились обрабатывать железную руду. В общественных отношениях они не преодолели полигамный матриархат. Они достигли предела своего развития!

– Это ничего не доказывает… – неуверенно протянул Коган.

– А магнитоэнцефалограммы, сделанные вашим биологом, тоже ничего не доказывают? Почти полное отсутствие альфа-ритма ничего не доказывает? Предположим, у мисс Кэри не было времени на детальную расшифровку, слишком поспешно вы оттуда ретировались. Но у меня его было достаточно. Эти существа не способны к абстрактному мышлению. Или, полагаете, ваша коллега некомпетентно проводила измерения?

Мердок самодовольно ухмыльнулся, уверившись, что оппоненту нечего возразить. Он был прав, времени на серьёзное исследование психофизиологических процессов мозга туземцев у Эвелин не было, да и мысли занимало другое. Но профессор, тем не менее, передёргивал. В отчёте ясно сказано, что исследования кхиров остались неполными! Кэри открыла рот, чтобы напомнить об этом, но Диллард вновь опередил:

– Во-первых, нам позволили обследовать лишь рабов, принадлежащих к примитивной расе. Во-вторых, вы знаете, из-за чего мы «ретировались». Кхиры обладают не только «феноменом САФОЗ»…

– Вот мы и перешли к самому главному! – радостно оборвал его Мердок. – Наша лаборатория и призвана расставить все точки над «i». А объектом исследования будет вся эта так называемая «цивилизация кхиров». Грандиозный проект, не правда ли?

Он потёр руки, победно обводя взглядом аудиторию. Добавил:

– Подготовку начинаем буквально с сегодняшнего дня, дамы и господа. Вы все зачислены в штат.

– Подготовку к чему? – недоумённо спросила Маккейн.

– К развёртыванию лаборатории и экспериментального полигона на Шакхе, разумеется.

– Я никуда не лечу, – твёрдо заявил Диллард.

А Вардеман добавил:

– Почему вы решили, что мы согласимся работать на вас?

Мердок ещё поулыбался с полминуты. А затем лицо его резко сделалось суровым, как будто маска упала.

– Потому что того требуют государственные интересы Империи. Я не могу никого заставить лететь на Шакх. Но те, кто откажутся, всё равно будут числиться резервом и останутся здесь до дальнейших распоряжений.

– «Здесь» – означает в карантине? – уточнил Слэйн.

– Совершенно верно.

Выбор был небогат. Но и не очевиден. Что лучше: торчать на зарывшейся в недра астероида базе неизвестно сколько лет, не исключено, и всю жизнь, или улететь на эти же годы на далёкую планету, таинственную, немного жутковатую, но чертовски интересную, а главное – живую? Первое предпочли выбрать Диллард и Вардеман. Остальные – второе.

Затем началась подготовка, долгие три с половиной года. Мердок всё делал скрупулёзно и неторопливо, даже с каждым десантником боевого обеспечения лично беседовал. Постоянно подчёркивал, что на Шакхе придётся действовать быстро и точно, что нельзя дать противнику шанса опомниться, предпринять контрмеры. Противником в понимании Толстяка – так звали за глаза профессора-полковника подчинённые – были кхиры, ртаари, росс, кто угодно, обнаруженный на планете. По словам Вонды, начинавшей когда-то карьеру пилотом десантного бота, всё это весьма походило на подготовку к военной операции. Даже учения по десантированию были, а штат экспедиции скорее напоминал воинскую часть: научное подразделение, подразделение технического обеспечения, подразделение боевого обеспечения, штаб. Эвелин пришлось сменить сине-серебряную форму космофлота на мышино-серую с лейтенантскими нашивками.

Одновременно это была подготовка к крупномасштабной колонизации. С той разницей, что вакцинный комплекс не разрабатывался, экспедиция снабжалась лишь имуноактиваторами временного действия. Не зря Мердок называл планету испытательным полигоном. Он собирался защитить колонистов, используя «феномен САФОЗ», хотя все попытки синтезировать чудо-белок в лабораторных условиях провалились.

Накануне старта Эвелин неожиданно вызвали к начальнику Базы. Это было странно, выходить за пределы «зоны S» членам бывшего экипажа «Серебряного Ястреба» не дозволялось. Но в этот раз двери шлюза раскрылись, выпуская девушку из порядком осточертевшей тюрьмы. На секунду кольнула идиотская мысль: «А если сбежать?» Смешно, – убегать от собственной мечты. Да и куда убежишь из подземных лабиринтов астероида?

Комната J-2/58 оказалась вовсе не кабинетом генерала Майерса, как она думала. Это была смотровая площадка в башенке, поднимающейся над поверхностью планетоида. За панорамным окном поблёскивали в лучах далёкого солнца торосы замёрзшего метана, вздыбливались острые зубцы буро-чёрных скал. Неуютная и величественная картина.

У окна стоял и любовался красотой застывшего мира человек в военной форме без нашивок. Эвелин нерешительно остановилась. Мужчина стоял спиной к двери и, похоже, не замечал, что уже не один в комнате. Это явно был не начальник Базы. Может, Майерс и его вызвал? Спросить? Подождать, пока обернётся?..

– Добрый день, Эва.

Голос показался знакомым. А когда мужчина повернулся, Эвелин застыла, ошеломлённая. Перед ней стоял Император. Когда он прилетел на Базу?!

– Рад снова увидеть тебя. – Император улыбнулся, шагнул к ней. – Жаль, эта форма тебе не к лицу. Китель космофлота смотрелся значительно лучше.

– Здравствуйте, сир, – наконец сумела она из себя выдавить.

– Вот, любуюсь. – Император махнул рукой в сторону окна. – Редко удаётся выбраться с Остина. Когда видишь всё это, осознаешь, насколько люди хрупки и уязвимы даже в купе со всей своей техникой. И невольно задаёшься вопросом: мы ли на самом деле хозяева здесь?

Эвелин не знала, что отвечать и нужно ли отвечать. Встреча с Императором была такой внезапной! А он продолжал:

– Я слышал, с кхирами не всё так просто? Ты нашла артефакты, не вписывающиеся в стройный фундамент науки? И потому отвергнутые нашими доблестными учёными.

Кэри нерешительно кивнула.

– Мердок отличный специалист, талантливый исследователь, замечательный организатор. Но он – учёный и солдат, – продолжал Император. – Он твёрдо стоит на ногах и знает, куда следует идти. Он живёт во Вселенной, где всё подчинено логике и многократно проверенным законам. А мне опыт и интуиция подсказывают, что наши усилия подготовиться к любым неожиданностям могут лопнуть, как мыльный пузырь. Возможно, экспедиция не даст желаемого результата. Возможно, она обернётся…

Император помедлил, выбирая достаточно мягкий термин.

– …полным провалом. Тогда потребуется сделать что-то особенное, неординарное. В таких обстоятельствах я хотел бы надеяться на тебя, Эва.

– Я сделаю всё ради блага Империи! – поспешно выпалила девушка.

Император вновь улыбнулся, но лицо его с сеточкой мелких морщин в уголках глаз отчего-то казалось грустным. Он мягко взял Кэри за руку, повёл к окну.

– Империя – оплот человечества. Самая крепкая, лучшая, здоровая его ветвь. И это накладывает на нас особую ответственность. Кроме задач, которые мы себе ставим, у Галактической Империи есть сверхзадача. Это не могущество державы, не превосходство над соседями – экономическое, политическое, военное или моральное. Даже не сытая счастливая жизнь её граждан. Да, мы всё делаем для блага Империи. Но Империя – не самоцель. Она существует ради выживания человека как вида в этой ледяной чёрной бездне. Пусть гибнут планеты, взрываются звёздные системы – человечество не должно исчезнуть. Мы обязаны научиться выживать любой ценой. А для этого иногда приходится совершать поступки далеко не очевидные. Лозунг «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях» придумали глупцы и безответственные романтики. Живой может собраться с силами и подняться с колен, мертвец – никогда! Не забывай об этом, Эва.

Поняла ли Эвелин, что пытался сказать Император? Она была слишком ошеломлена встречей с ним, чтобы сосредоточиться на странных, неожиданных идеях. Кажется, в них что-то перекликалось с фразой Дилларда в тот раз, когда он отвесил ей пощёчину: «Мёртвые герои недорого стоят». Но Император вовсе не отговаривал её лететь на Шакх. Так чего же он хотел от неё? Кэри ни с кем не стала обсуждать разговор, даже не сказала никому, кто на самом деле её вызывал. Судя по всему, Император прилетал на Базу инкогнито. Специально ради встречи с ней?

Затем у неё не осталось времени на размышления. Сборы, погрузка, предстартовая суматоха, старт, подготовка к гиперпрыжку. Из стасис-сна она вышла уже на орбите Шакха. И сразу же обрушились новые загадки: Ароян пытался выйти на связь с кораблём, воспользовавшись брошенным разведчиками передатчиком. Это означало, во-первых, что кто-то сумел отключить силовое поле. Во-вторых, что Ароян каким-то образом узнал о появлении корабля на орбите. И первое, и второе Мердоку и командиру десантников полковнику Байярду очень не нравилось. Так как логического объяснения они не нашли, то обвинили Кэри в халатности, – она ведь последняя была в лагере и пользовалась аппаратурой. Что-то доказывать было бесполезно. Да и не хотелось ничего доказывать после аудиенции у Императора. Эти двое знали, что от них требуется, разработали чёткий детальный план, как достичь поставленной цели, и неукоснительно ему следовали. Только этот план никак не учитывал молекулу, опровергающую законы физики. А она существует.

Всё было иначе, чем во время первой экспедиции. Тогда Эвелин прилетела сюда разведчиком, Шакх был таинственным чужим миром, который требовалось изучить и понять. Одним из многих миров, разбросанных в бесконечном космосе. А на орбите её ждал надёжный, ставший родным «Серебряный Ястреб», готовый в любую минуту унести домой. Теперь эта планета должна стать её домом на долгие годы. Рейдер-контейнероносец «Президент Трумэн», пилотируемый Уитли и Гилденом, забросил в локальное пространство планетарный модуль, ставший основой базового лагеря. Навигатор и бортинженер по-прежнему сидели на орбите в компании двух офицеров боевого флота, но для высадившихся на планету обратной дороги пока не было. Случись что, придётся ждать спасательную экспедицию, – маленький кораблик мог захватить с собой не более пяти пассажиров, поэтому был теперь не транспортом, а средством связи. Но никто и не собирался отступать, люди пришли в этот мир не для того, чтобы сбежать. Шакху предстояло стать полигоном.

Что называл Мердок этим словом, Эвелин поняла лишь после высадки. Комплектацией и погрузкой лаборатории, как и отбором первой группы персонала, отправляющегося в экспедицию, начальник занимался лично, ограничение на передвижение по Базе бывших членов экипажа «Ястреба» действовало до самого старта. Зато на Шакхе Кэри оказалась полноправной хозяйкой лабораторного бокса, даже получила должность помощника по научной работе. Однако, в чём она должна помогать, было непонятно. Всё оборудование, которое они готовили для синтеза оссе, осталось на Базе. Там же остались высококлассные специалисты по генной инженерии, биохимии, микробиологии. Научное подразделение экспедиции состояло всего из восьми человек: самого профессора, Кэри, Когана, военврача Теллера, трёх космобиологов и молоденькой жены Мердока, кое-как способной выполнять обязанности биофизика. О каких серьёзных исследованиях могла идти речь?!

Эвелин спросила об этом у начальника напрямую, когда они сидели вдвоём в штабном кабинете. Спросила достаточно резко, так как готова была уличить того в халатности. Тем не менее, Мердока вопрос не смутил. Кажется, он ждал его. Снисходительно улыбнулся и пообещал, что экспериментального материала вскоре будет в избытке.

– Каким же образом вы собираетесь синтезировать оссе? – не унималась Эвелин. – Или будет второй транспорт, с оборудованием?

– Всё необходимое оборудование уже здесь. – Мердок игриво подмигнул. – Оно давно было дожидается нашего появления.

Вдоволь налюбовавшись недоумением на лице помощницы, профессор вывел на стену карту острова со светящимися точками тирчей.

– Незачем тратить ресурсы Империи на попытки изобрести велосипед. Природа давно создала необходимые для синтеза оссе установки, нам осталось научиться ими пользоваться. Так что зря ты говоришь о слабой квалификации персонала. Все наши космобиологи имеют опыт обращения с инопланетными тварями, им и карты в руки. Тебе – в первую очередь.

– Но…

Эвелин растерялась, поняв, о чём говорит Мердок. Конечно, образцы оссе для исследований будут необходимы. Добровольно или насильно, но кхирам придётся их предоставить. Однако сейчас речь шла вовсе не об образцах!

– Для нужд колонизации потребуется огромное количество оссе, – пробормотала она.

– Что из того? Судя по вашим отчётам, самки способны к непрерывной лактации. – Мердок поднялся, подошёл к карте. Хлопнул мясистой пятернёй в самый её центр. – По нашим прикидкам, их здесь от трёх до десяти тысяч. Крайне недостаточно, учитывая, что мы мало знаем о продолжительности продуктивного периода, максимальном надое с одной особи… вообще мало знаем. А должны знать всё! Мы станем разводить этих животных в таком количестве, какое нам потребуется.

Кэри всё ещё не могла справиться с неожиданным поворотом событий.

– Но ведь кхиры – не животные. У них есть разум, пусть примитивный…

Мердок хохотнул. Обогнув стол, подошёл к её креслу, обнял за плечи:

– Эвочка, не бери эту чепуху в голову. Империи нужен продукт их молочных желёз, а не их мозги. Через несколько поколений они и сами забудут, что когда-то были «разумными». Что ты так морщишься? Ты ведь хотела стать практикующим ксенологом? Вот и поработаешь с этими существами.

Кэри морщилась не столько от предложения видеть в туземках дойных коров, сколько от прикосновений толстых влажных пальцев Мердока, пытающихся гладить её шею. А профессор продолжал:

– Вся эта планета превратится в огромную ферму по разведению кхиров. Ферму, обеспечивающую Империю универсальным лекарством. Нужды колонизации – это так, мелочь, одно из побочных направлений. Благодаря нашему открытию граждане Империи навсегда избавятся от болезней, станут сильнее. А значит, сильнее станет и сама Империя. – Мердок сделал небольшую паузу и вкрадчиво сообщил: – Хозяйкой фермы, по большому счёту хозяйкой всей планеты, будешь ты, Эвочка. Не я, а ты. Я всего лишь биохимик, сфера моих интересов – сам продукт и его применение. А ты, в скором будущем прославленный ксенолог, обеспечишь производство оссе. Думаю, правительство очень высоко оценит твои заслуги. Представляешь, такая молодая, красивая, а уже… скажем, Почётный Академик! Имя твоё во всяком случае будет знать каждый гражданин Империи. Для кхиров же ты станешь полновластной царицей. Нет, богиней! Можешь придумать новую религию для их примитивных мозгов, если хочешь, чтобы они получали моральное удовлетворение от процесса. Понимаешь, о чём я говорю?

Слова Мердока теперь звучали всё слаще, попадая в унисон с давними мечтами Эвелин. И прикосновения пальцев, как бы ненароком опустившихся на её грудь, не были такими уж омерзительными. Да, она вполне понимала, о чём идёт речь. Мердок получит результаты применения орче на добровольцах и смотается с ними на Остин. А она останется разводить и доить арт на благо Империи. Что ж, это не совсем то будущее, которое она видела, но тоже приемлемо. Цивилизацию кхиров придётся несколько подкорректировать, но всегда нужно чем-то жертвовать. Их ведь не в качестве «мясного стада» использовать планируют. От хозяйки фермы будет зависеть, насколько вольготно заживут её подопечные.

Всё верно, всё хорошо. Можно поверить в эти приятные грёзы и начать претворять их в жизнь. Если считать вслед за Мердоком, что ртаари – красивый миф, золотой дворец – культовое сооружение, созданное многими десятками поколений аборигенов, а странная молекула в ДНК – помеха микроскопа. Почему бы и ей не принять эту версию? Так ведь проще и легче смотреть в будущее. Возможно, Кэри поддалась бы искушению. Если бы не беседа с Императором накануне старта.

Она решительно убрала мужские руки с комбинезона, встала. Мердок был едва на дюйм выше её, поэтому глаза их оказались почти на одном уровне.

– Я поняла, профессор. Мы прилетели, чтобы завоевать эту планету и поработить её обитателей. Затем использовать их в качестве продуктивного скота. Только согласятся ли они с этим?

Мердок сразу же насупился. Задрал подбородок повыше, старясь смотреть сверху вниз.

– Это забота не твоя, а наша с Байярдом. Не волнуйся, мы научим их смирению.

– Отлично. Я могу идти?

– Можешь. Подожди! Слетай в их логово, привези сюда этого Арояна. Хочу вытянуть из него всё, что можно, перед началом операции. И оборудование, которое вы там бросили, забрать не забудь!

Под днищем блеснула гладь озера, отвлекая от воспоминаний. До дома клана Джасжарахо отсюда рукой подать.

– Садимся на площадку? – взглянула на подругу и теперь начальника Вонда.

– Да.

Посадочная площадка не успела зарасти за три года, – Эвелин знала это по снимкам, сделанным с орбиты. Лишь небольшая поросль поднялась, для боевого флаера не помеха. К тому же он меньше и манёвренней, чем космошлюпка. Маккейн сделала лихой вираж и бросила машину вниз почти вертикально.

За годы в косморазведке пилот отвыкла от лёгкости планетарных аппаратов, поэтому при посадке тряхнуло.

– Извините, – буркнула виновато.

Дверь дома отодвинулась, выпуская хозяина. Ароян не изменился с последней встречи, будто только вчера провожал улетавших на корабль разведчиков. Такой же щуплый, густо заросший чёрной курчавой шерстью.

Эвелин потянула ручку двери, но тут же голос из-за спины остановил её:

– Минуточку, мэм. Ребята, пошли!

Трое космодесантников выпрыгнули на землю, рассредоточились, сжимая в руках тяжёлые армейские бластеры. Ароян криво усмехнулся, наблюдая за этим спектаклем. Эвелин поймала себя на том, что и у неё на губах сейчас такая же кривая усмешка. Решительно откинула дверцу, выбралась наружу.

– Здравствуйте, Давид.