Текст книги "Лазоревый день. Книга вторая (СИ)"

Автор книги: Игорь Вереснев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Глава 18. Рождение ртаари

«Ты не готова», – сказала Хайса, отправляя Ирис в путешествие и подарила десять дней несуществующего времени. Не для того, чтобы преодолеть расстояние в два десятка архов, – Хранительница с таким же успехом могла перенести её к самой Стене Снов, и компания Тассит и Саши была бы излишней. Нет, за это время ей предстояло преодолеть себя.

Поняла это Ирис, когда прозрачная преграда нависла над ней. Оставалось пройти несколько последних шагов, протянуть руку… Но девушка не двигалась с места. В самом ли деле она уже та, кем должна стать? Многое изменилось за дни пути. Теперь Ирис не сомневалась в собственных способностях. Она ведь смогла нащупать нож, меч и лук, когда стая шо-ачи напала на Тассит. Ощущение силы было в тот раз словно вспышка. Когда брат ринулся вниз не задумываясь, не размышляя, его импульс воли хлестнул по сознанию, высвобождая недоступные прежде возможности. Миг – и она знала, что делать. Действовала быстро и уверенно: взять перевязь с мечом в родном тирче, дальше – нож, оставленный братом в спальне рта, и там же лук и колчан для себя. Время и расстояние роли не играли, их не было в той снояви, где оказалась девушка. Напоследок она добавила силы и скорости мускулам Саши и соединила своё воображение с явью. Всё получилось, – тени сомнения не возникло, что так и будет, – оружие оказалось там, где она хотела его видеть.

Затем начался изнуряющий, болезненный отлив. Последние шаги к логову стаи Ирис еле ноги переставляла. Когда Саши сунулся туда, обессилено рухнула на сухую пожелтевшую траву лужайки, – брат сам знает, что делать. Когда тёплая волна коснулась сознания, она решила – Хранительница пришла, чтобы поддержать подопечную. Окликнула удивлённо: «Хайса?» Тут же поняла, что ошиблась. Хранительница не может заглянуть внутрь сгустка несуществующего времени. Волна – не волна даже, лёгкое дуновение ветерка, – зарождалась здесь, рядом. Ирис изумлённо уставилась на девушку, выбравшуюся из норы. Разве так может быть – одно соприкосновение сорх, и ты ощущаешь человека частью самого себя?

Ирис не сразу сообразила, что веки всё ещё опущены. Поспешно открыла глаза. Изуродованная физическая оболочка поглотила красоту пленницы. Не удивительно, что Тассит и Саши ощущали лишь сострадание. Они были совершенно правы, полагая, что тхе-шу девочки давно уничтожен. Но освободить её сорх Ирис не могла, он начал срастаться с её собственным. Лишиться её было равносильно попытке отрезать часть себя.

Ощущала ли Тайриш их связь? Ирис не знала, да и не особенно задумывалась над этим. Её заботило иное: сон о пустом сером городе – он приходил к ней каждую ночь. Опостылевшая инопланетчица стояла, уцепившись в поручни где-то далеко внизу, и беспомощно глядела на неё. Этот взгляд отвлекал, он вторгался даже в явь, останавливал, не позволяя вновь выпустить силу. В конце концов она не выдержала. Заорала – не мысленно, вслух, так, что зашатались каменные башни домов: «Убирайся! Мне нет дела до тхе-шу твоего племени! Вы сами выбрали смерть!» Тут же проснулась, услышав крик в яви. Не свой – Саши орал из темноты гнилого болота:

– Тассит!

Черви – откуда они только взялись?! – напали внезапно и стремительно, мгновенно отбирая у неё двух самых близких людей. Ирис чиркала кремнем, высекая снопы искр, но проклятая трава не хотела загораться. Она била и била, стёсывая пальцы, и слышала, как кричит, захлёбываясь, брат: «Ирис! Уходи!» Да, она могла сбежать. Но тогда путешествие утратит свой смысл. Ртаари Ириса растаяла бы вместе с комком ненужного больше времени, а наверх, в реальность, в Лазоревый День вскарабкалась бы ничтожная, бесполезная девчонка.

Жалобно заскулив, Тайриш вдруг вцепилась в плечо, неосторожно выбила из рук кремень. Искала защиту – черви уже шарили по их валуну. Ирис застонала с досады. И тут же опомнилась. Зачем ей эти дурацкие кремни? Зачем ей огонь?! Дневной свет – вот защита от ночных кошмаров. Порывисто обняла девушку, шепнула: «Не бойся, мы вместе, значит, мы справимся!»

Ирис ожидала, что в этот раз откат придёт небывало резким и беспощадным. Держать сферу света – это не за луком и мечом в сноявь сбегать. Но теперь рядом была Тайриш, и силы восстановились очень быстро. Даже проклятый сон больше не возвращался!

Однако, когда до Стены осталось несколько шагов, она поняла, что по-прежнему не готова. Клубящиеся серые разводы за прозрачной поверхностью складывались в знакомую картину: башни домов, паутина улиц… Она подошла-таки, коснулась холодной гладкой стены пальцами. По ту сторону ждали ответы, там было спасение Кхарита. Но преодолеть преграду Ирис не могла, маленькая инопланетчица стояла на её пути. Почему Хайса не послушала, не избавилась от неё? Какая разница, куда заведёт тхе-шу звёздных пришельцев, если под угрозой будущее собственного мира?!

К спутникам Ирис вернулась, когда Большой дождь обрушился с низких тяжёлых туч. Что делать дальше, она не знала. День тянулся за днём, таяла вырванная у времени фора, а ничего не менялась. Тот же сон и та же явь. Саши и Тассит начали впадать в уныние, ощущая её настроение, догадываясь, что цель путешествия пока не достигнута. А Тайриш и догадываться не требовалось, она знала. Тихонько шептала на ухо, когда остальные засыпали: «Ириса, позволь помочь тебе. Возьми моё арше, прими мой сорх весь, целиком. Позволь закончить тхе-шу». Они стали уже одним целым – ртаари и её орайре. Но идти до конца Ирис не спешила, предчувствовала – ничего не получится. Инопланетчица опять встанет на пути, отберёт силы, подаренные д’арше. Прежде следовала избавиться от неё. Уничтожить.

Да, именно так! Ирис не в силах была что-то изменить в яви, но собственными снами могла распорядиться.

– Это путь твоего народа, ко мне он не имеет никакого отношения, слышишь? Если можешь исправить его – делай это, а Кхарит оставь в покое!

Женщина не отвечала, продолжая беспомощно вглядываться в нависающие над головой ярусы. Она была слишком слаба, чтобы спасти, сохранить хоть что-то. Ирис презрительно усмехнулась. Серый мир вокруг был не прочнее старой паутины на стенах. Лишь поднять руку и сорвать, освобождая дорогу себе. Одно крохотное движение, и призрачная преграда исчезнет. Исчезнут звёздные пришельцы вместе со своими железными норами, бластерами, машинами, звездолётами, – сгинут, как будто и не было. И глупая инопланетчица исчезнет, истает, словно капля дождя на горячем камне.

– Ирис!

Девушка резко обернулась. В двух десятках шагов стояла высокая рыжеволосая женщина в лазорево-белой тунике.

– Русит... мама?! Что ты здесь делаешь? В этом чужом мире?

– То же, что и ты. Что она. Что делаем мы все, каждая в меру своих сил.

Ртаари не подняла руку. В слове «чужой» нет смысла, в слове «враг» – и подавно. Жизнь и разум находят мириады путей и каждый из них нужно беречь, защищать. Хранить.

Ртаари улыбнулась. Тихо шепнула маленькой темноволосой женщине: «Не бойся, мы вместе, значит, мы справимся! Сегодня, в Лазоревый День».

Тайриш не спала. Почувствовала, что время пришло? Придвинулась ближе, коснулась пальцами плеча, шеи Ирис. Сколько раз девушка дотрагивалась до её тела, но сейчас ощущения были иными, странными. Как будто кожа истончилась, превратилась в плёнку, готовую вот-вот прорваться, выпустить что-то огромное, созревшее в ней. Стало жутковато от этого неизведанного чувства. Ирис осторожно взяла ладони девушки в свои. Шепнула беззвучно: «Пора!»

За порогом шалаша всё так же лил дождь. В этот раз она позволила каплям упасть на голову, плечи. Прохладные струи вмиг намочили одежду. Но остудить пламя, разгорающееся под кожурой физической оболочки, конечно же, не могли. Этот жар, энергия – они росли, они чувствовали своё продолжение рядом. Пусть слабое, но бьющееся с той же частотой, заставляющее раскручиваться спираль резонанса. Каждое соприкосновение порождало новую волну этого пламени, более сильную, чем предыдущая. Они больше не помещались внутри. Ирис крепко сжала руку девушки, увлекая её за собой. Сон и явь мгновенно сплелись, соединились, открывая дорогу в мир, где всё доступно. Где любая возможность – реальна.

Они тоже слились в одно целое – Ириса и Тайриш, ртаари и её орайре. Капли дождя испарялись, окутывая их белым клубящимся облаком. Ириса знала, что сжигает хрупкий шош девушки, что каждым вздохом впитывает её сорх. Но ощущать это было сладостно для обеих. Одна из них заканчивала свой путь, и лучшего завершения не существовало. Другая преображалась, чтобы никогда не вернуться к прежней личности. Сорх ртаари был слишком велик для девочки из тирча Джасжарахо, дочери инопланетной женщины. Он окутал собой весь остров, весь архипелаг, поглотил Шакх без следа… Ещё вздох – и вспыхнет, взорвётся, рассеивая себя по Вселенной!

Ириса остановилась, подчинила энергию чувств воле. Нужно удержать высвобожденную резонансом силу, растянуть надолго. Нужно вспомнить, для чего она оказалась в той точке времени и пространства, на пороге Лазоревого Дня, на пороге Усыпальницы Кхарита. Затем – найти себя на бесконечной канве мироздания. И проложить путь.

Вновь капли дождя брызнули на плечи. Ртаари не останавливала их. Улыбнулась, ступила на уходящие вниз плиты лестницы. Теперь они не казались огромными, годящимися разве что для гигантов. Теперь она сама стала гигантом. Мгновенно пересекла площадку чёрно-белых ромбов и немедля шагнула в Стену.

Собственно, стены никакой не было, лишь мелодичный звон окутал на миг. Дальше лежали под ногами всё те же ромбы, и ступени поднимались вверх, к крохотному шалашику в колышущейся снояви ночи. Но в заполненной холодным белым светом чаше полусферы она была не одна. Её ждали – высокая, закутанная в фиолетово-чёрный хитон фигура.

– Ириса…

Звук имени мягко коснулся сознания, отсёк непокорные протуберанцы сжатого волей пламени.

– Она смогла многое вложить не только в твой шош, но и в сорх. Она была сильная, я не ошиблась.

– Джуга? Кхарит-Джуга? – догадка, едва родившись, переросла в уверенность. – Ты же проиграла Турнир! Твоя личность растворилась в Хранительнице Турха. А та, в свою очередь, – в Дарса…

Собеседница сделала отрицательный жест.

– Если бы было так, Кхарит исчез бы. Турха не стала Хранительницей, её сил не хватило для возложенной на неё задачи. Дарса и подавно – она не смогла пройти сквозь Стену, болезнь не пустила её.

На какую-то долю секунды холод ужаса сковал сознание. Ментальные объятия Джуга тут же стали крепче, возвращая силы.

– Тогда получается… – пробормотала Ириса.

– Все эти годы небесный дворец жил без Хранительницы. Мало кому из ртаари доводилось нести бремя, сравнимое с бременем Хайса. Она выдержала. И Кхарит выдержал.

– Так это было испытанием?! Все эти годы ты оставалась здесь, в Усыпальнице? Ты следила за происходящим? И остальные Хранительницы Шакха – тоже? Но зачем? Чего вы дожидались?

– Пришельцы со звёзд принесли вопрос. Мы ждали, пока созреет ответ на него. Мы ждали тебя.

Смысл последней фразы ускользал, Ириса постаралась сосредоточиться. Переспросила:

– Ждали меня? Я сама пришла, в надежде найти здесь ответы. Как спасти Кхарит?!

– Кхариту ничего не угрожало. И сейчас не угрожает. Я бы не допустила этого.

Джуга улыбнулась. Тут же на стенах котловины забрезжили образы недавней снояви, – серые башни брошенного города… Говорить Ириса ничего не требовалось. Хранительница видела то же, что и она.

– Ты и есть ответ, Ириса. Я рада, что не ошиблась. Что он такой, каким я его увидела.

Марево серых башен развеялось. Но и площадка стала иной. Не было больше крутых обрывистых скал, не было поросших лесом гор вокруг. Чёрно-белые ромбы висели в лазоревой бесконечности, обрамлённые клубящимися облаками. Сквозь их прозрачную кисею всё чётче и ярче проступали силуэты Хранительниц Шакха.

«Сегодняшний день – Лазоревый». Саши проснулся от этих слов, произнесённых чётко, будто в яви. Сел, удивлённо разглядывая опустевший шалаш. Неуверенно окликнул исчезнувших невесть куда женщин:

– Эй! Вы где?

Дверь тут же шевельнулась, отошла в сторону, впуская дневной свет и мокрую, но чему-то улыбающуюся Тассит.

– Ты долго спал. Дождь уже заканчивается.

– Ага. – Сонная одурь ещё не ушла из головы окончательно, пришлось для верности почесать макушку. – Так сегодня, и впрямь, Лазоревый День? А Тайриш куда подевалась?

– Они ушли, пока мы спали.

– Куда ушли? – переспросил Саши. И тут же перехватило дыхание. Потому что понял. – Но как же…

Тассит опустилась рядом.

– Путь Ирис и Тайриш завершился. Они прошли его достойно, не о чем сожалеть. Путь ртаари Ириса только начинается, ей предстоит очень много дел. Ей пока не до нас. – Помолчав, она добавила: – Тебе тоже пора собираться в дорогу. Назад, в мир живых.

– Мне? А ты? – Саши встрепенулся. – Не бойся, Тассит! У меня хватит силы вытащить тебя из ущелья! И на болоте мы ночевать не останемся, пройдём его в один день.

Со отрицательно провела рукой.

– Я не боюсь и не сомневаюсь в твоей силе. Но мне нет нужды возвращаться. Мой тхе-шу тоже заканчивается. Здесь, сегодня. Потому что в завтрашнем дне не будет Дади, а все свои обязательства я выполнила. Надеюсь, хорошо.

Саши понимал, что возражать бесполезно. Оставалось собрать сумку – лишь самое необходимое – и отправляться в путь. Обратная дорога, под дождём, по раскисшим от многодневного ливня склонам, будет очень тяжёлой, но он пройдёт её обязательно! И выберет свой тхе-шу. Да, он всего лишь мужчина, он не умеет видеть будущее и управлять реальностью. Но в нём та же кровь, те же гены, что у Ириса. Это наверняка что-нибудь значит!

Глава 19. Крушение иллюзий

Всю дорогу до базового лагеря Эвелин думала об одном: «Почему так случилось?» Если ртаари настолько сильны, почему не уничтожили пришельцев сразу же? Позволили состояться этой бойне, стоившей жизни и самим королевам и сотням их подданных. Ведь это неправильно! «Живой может собраться с силами и подняться с колен, мертвец – никогда!» – так говорил Император, а он не мог ошибаться. Кхиры должны были попытаться выжить!

Машины опустились на посадочную площадку почти одновременно. Две из четырёх, летавших к ц’Аэру. Как погиб флаер группы Гордона, Кэри слышала. О судьбе бота, на котором они гнались за Арояном, и спрашивать не стала. Кажется, Уотерс приказал пилоту отсечь кхиров, поднимающихся ко дворцу.

Едва они приземлились, едва затихли двигатели, как из штабного корпуса выбежал, смешно семеня ножками, Мердок.

– Полковник, что у вас произошло?!

Начальник экспедиции суетился вокруг высаживающихся десантников, заглядывал в лица, пересчитывал.

– Байярд! Что всё это значит, чёрт вас возьми?! Почему вы прилетели без добычи, почему вернули на базу транспорты? Где остальные ваши люди?

Терпение полковника иссякло. Он резко развернулся, схватил профессора за шиворот, тряхнул так, что тот еле на ногах удержался.

– Это ты мне объяснишь, что всё это значит, Мердок! Твои разведданные – дерьмо собачье. Мы угодили в ловушку как дети. Противник превосходил нас и численностью, и вооружением. Ты спрашиваешь, где остальные? Все лежат там! Сто восемь убитых, в том числе пять офицеров. Больше половины личного состава подразделения! Почему я не знал вот об этом, Мердок? Что это за материал?

Байярд выпустил наконец профессора, швырнул ему под ноги обломок кхирского меча. Толстяк наклонился, поднял металл, повертел в руках. Пробормотал неуверенно:

– Это бронза. Обычная бронза.

– Бронза?! Эту дрянь я вынул из груди одного из моих людей. А он был в бронекостюме, Мердок! Этой «бронзой» обезьяны умудрялись прошивать сталепластовую обшивку десантных ботов. Собранная информация ни черта не годится! Мои парни погибли из-за тебя Мердок, из-за твоей грёбаной самоуверенности. Я отстраняю тебя от командования экспедицией.

– Что?! – Толстяк отпрянул, словно укушенный. – Отстранить меня? Нет уж, Байярд, не выйдет! Это ты со своей солдафонской тупостью сорвал операцию. Я не знаю, что там произошло! Аборигены – дикари, а это – всего лишь бронзовая игрушка. Может, твои люди перестреляли друг друга, поддавшись панике? Договаривались же использовать только станнеры! Твои идиоты привыкли чуть что, хвататься за бластеры, вот и поплатились! Это твоя некомпетентность, Байярд, стала причиной их смерти. Причиной провала блестяще спланированной экспедиции! Я немедленно улетаю на Остин с донесением. Вижу, военные любят переоценивать свои силы, поэтому придётся привезти сюда не две сотни, а две тысячи космодесанта. А то и все пять. Эту планету я всё равно заставлю подчиниться!

Мердок успокоился, вновь самодовольно запрокинул голову. Он не замечал, какими взглядами его испепеляли стоящие вокруг машины солдаты. Эвелин же не только видела, она кожей ощущала струящуюся из глаз военных ненависть. Хотелось заорать на профессора: «Убирайся отсюда! Здесь не Остин, не твой уютный кабинет! Здесь война! Эти люди несут её за собой всюду, куда приходят. Они живут по её законам и ждут от других того же. Они не могут иначе!» Промолчала. А дальше события развивались слишком стремительно и неотвратимо. Вмешиваться в происходящее решился бы только безумец.

Толстяк и полковник стояли друг против друга, как два готовых сшибиться в поединке носорога.

– Ты никуда не полетишь, Мердок. «Трумэн» повезёт раненых, для тебя там свободного места не предвидится. Твоя задница останется здесь! В этом дерьме, которым ты нас всех облажал.

– Байярд, ты больше не командуешь подразделением боевой поддержки! До моего возвращения посидишь под арестом! – Толстяк развернулся, скользнув взглядом по стоящим вокруг них мужчинам. Остановился на Мартине. – Капитан, арестуйте его! С этой минуты вы исполняете обязанности моего заместителя.

Офицер неторопливо снял с плеча бластер, поднял ствол. Короткая белая вспышка – и тело Толстяка дымящейся грудой повалилось на землю. Кажется, тот даже испугаться не успел. Байярд брезгливо взглянул на труп.

– Капитан, я не отдавал такого приказа.

– Да, сэр. Виноват, сэр. Готов идти под трибунал.

Полковник отмахнулся.

– Успеешь. Если доживёшь. Если мы все здесь доживём.

Он переступил тело и тут же забыл о нём. Устало направился к штабному корпусу, на ходу отдавая распоряжения:

– Лейтенант Хомер, организовать оборону базы. Теллер, готовить раненых к эвакуации на корабль. Коган – физико-химический анализ той дряни, которой вооружены туземцы, «бронзы», мать её! Мартин, проверить состояние бронезащиты. И полный отчёт об операции! Совещание через два часа.

Кэри какое-то время стояла, не в силах отвести взгляд от лежащего навзничь тела с чёрной, остывающей под дождём дырой в груди. Лишь когда Вонда обняла за плечи, потянула к жилому корпусу, опомнилась, постаралась встряхнуться. Она ведь столько смертей видела сегодня, это – просто ещё одна. Но означает она, что ничего не закончилось!

Они успели сделать шагов пять, когда Байярд окликнул:

– Кэри! На совещании мне нужен полный отчёт о событиях в логове! И правдивая информация о планете. Правдивая, а не чушь, которую подсунул мне этот ублюдок, твой бывший шеф. Вся информация, какая у тебя есть! Ясно?

– Да… сэр.

Два часа… Эвелин не нужны были эти два часа, чтобы подготовиться к докладу. Рассказать, как истребляли группу Уотерса? Что ж, пусть послушают. И о том, с чем на самом деле столкнулась Империя на этой планете, пусть услышат. Сумеют ли поверить? Это их дело.

Честно говоря, у Кэри не было уверенности, что совещание вообще состоится, что у людей есть эти два часа. Если бы не уничтожение небесного дворца и ц’Аэра, можно было надеяться, что Хранительницы отпустят выживших, позволят убраться восвояси. Хотя, как убраться? Проект Мердока начали так поспешно приводить в жизнь, что не позаботились даже перебросить к Шакху орбитальную станцию. В итоге все обитатели базы стали заложниками человеческой самоуверенности.

Байярд хоть и не знал пока о других островах, но спешил подстраховаться. Его люди готовились к штурму базы. Проверялся боезапас, усиленные сторожевые посты выдвигались к периметру, «Президент Трумэн» спешно переводился на орбиту, с которой можно прикрывать обороняющихся. Эвелин во всём этом участие не принимала. Она не пошла с Коганом в химлабораторию, не пошла в медицинский блок – без неё справятся. Закрылась в собственной комнатушке, содрала опостылевшую – совершенно бесполезную! – биозащиту, рухнула на кушетку. Она ждала.

За два часа ничего не случилось. Людям дали отсрочку? Или Хранительницы не любят спешить? Как бы там ни было, в назначенное время затрещал сигнал интеркома, приглашая в штаб.

Людей в помещении собралось меньше, чем в тот раз, когда Байярд излагал план предстоящей операции, – кое-кто уже отправился к праотцам. Зато присутствовали те, кого в прошлый раз не приглашали. Коган, например. Эвелин вошла последней, и полковник, сидевший теперь во главе стола, недовольно зыркнул из-под бровей. Но ничего не сказал, лишь нетерпеливо махнул на свободные места. Их оставалось три, и она села рядом с Майком, решив, что так будет удобнее всего. Стул по другую руку никто не занял, Байярд оказывался в противоположной стороне. Правда, так не видно карту острова, та оставалась за спиной. Неважно. Вряд ли местоположение тирчей имеет для людей какое-то значение.

– Все собрались. Начнём. – Полковник обвёл присутствующих взглядом.

Отчитываться первым никому не хотелось, каждый предпочитал опустить глаза. Эвелин едва пересилила себя, чтобы не поступить также. Но Байярд на ней не задержался. Видимо, не считал её информацию первоочередной.

– Теллер, начнём с тебя. Что в госпитале?

Сухощавый тонколицый военврач прокашлялся. Быстро взглянул на Эвелин, будто искал поддержку, начал докладывать:

– У нас восемь раненых, в основном средней тяжести. Колотые и резаные раны конечностей. Но двое тяжёлых. У сержанта Кенрика проникающее ранение брюшной полости, задета печень. У рядового Вильсона пробито лёгкое, большая кровопотеря.

– Какие у них шансы?

– У нас есть всё необходимое оборудование для операции и реабилитационного цикла. Однако… – Теллер вновь оглянулся на Эвелин.

– Однако?

– При ранении имело место инфицирование здешней микроорганикой. У нас нет действенных препаратов, чтобы противостоять развитию болезней. Мы даже не представляем, с какими заболеваниями можем столкнуться. То есть, теоретически мы располагаем информацией о природе выявленных микроорганизмов, но… её мало. Как они будут вести себя в человеческом организме, никто всерьёз не исследовал.

Врач умолк, испуганно поглядывая на полковника. Байярд тоже молчал какое-то время, обдумывал услышанное. Затем уточнил:

– Это касается всех раненых? Не только тяжёлых?

– Так точно, сэр.

– И это же может случиться с любым из нас? Например, если биозащита костюмов даст сбой? Или если откажут фильтры боксов?

– Да. – Теллер беспомощно пожал плечами.

Тишина в комнате стала не просто полной – гнетущей, поистине гробовой. Кажется, каждый прислушивался к тихому шороху, долетавшему из вентиляционных туннелей. Работает? Всё в порядке?

– Не думал, что положение настолько плачевно, – нарушил наконец тишину Байярд. – Но это же абсурд! Мы же привезли с собой какие-то противоинфекционные лекарства?

Врач опять прокашлялся. Это была всего лишь привычка, но половина присутствующих посмотрели на него опасливо.

– Разумеется, мы не совсем беспомощны. У нас есть мощные иммуностимулирующие комплексы. Но гарантии, что они помогут от всех местных болезней, нет. Этот мир слишком мало изучен! Специфических вакцин для него не создавали. Вы же знаете, мы рассчитывали получить их от туземцев…

– Рассчитывали, мать вашу! – Видно было, что Байярду требуется усилие, чтобы взять себя в руки. Но он справился. – Хорошо, будем сверхосторожными и сверхбдительными. На «Трумэне» пять капсул, значит, пятерых можем отправить сразу. Сколько стасисов у тебя в госпитале?

– Двенадцать.

– Больше, чем достаточно. Пока. Кенрик и Вильсон транспортабельны?

– Нет. Мы их готовим к операции. И понадобится несколько дней для первичной реабилитации.

– Тогда они остаются здесь. Как только состояние стабилизируется, укладывайте в капсулы. И Купера. Остальных готовьте к отправке. Раз лекарств нет, ребята будут лежать в стасисе, пока яйцеголовые что-нибудь не придумают. Что-нибудь дельное!

Полковник повернулся к Когану.

– Лейтенант, теперь ты. Удалось разобраться, что за материал используют туземцы?

Майк хмуро кивнул. Видно было, что отчитываться о результатах анализов ему очень не хочется. Эвелин догадывалась, что он сейчас скажет.

– Это бронза. Сплав меди и олова с незначительными примесями других металлов.

– За счёт чего она получает такую прочность? Изменение кристаллической решётки? Или в чём секрет?

– Нет никакого секрета. И прочности особой нет.

– Это неудачная шутка, парень! – вспылил сидящий по правую руку от полковника Мартин. – Я видел, как стрелы с такими наконечниками пробивали бронекостюмы моих парней! По-твоему, это недостаточная прочность?

– Это самая обычная бронза. С самыми обычными химическими и физическими свойствами. Этим лезвием невозможно пробить сталепласт! Если вы не доверяете моей компетенции, можете пойти в лабораторию и повторить все тесты. Вот, смотрите!

Коган наклонился, вынул из сумки, стоящей у его ног, обломок меча, бросил на стол. Потом достал оттуда же сталепластовую рукавицу, натянул её на левую руку. Взяв в правую лезвие, резко и сильно вогнал его в ладонь.

Эвелин охнула. Однако ничего страшного не случилось, бронза отскочила, не оставив даже царапины. Коган победно посмотрел на военных. Примитивная демонстрация произвела впечатление. Кто-то хмыкнул, кто-то тихо выругался. Байярд сидел, задумавшись, тёр пальцем висок. Минута прошла, не меньше, прежде чем он спросил:

– Так как же тогда объяснить то, что произошло? Что-то с нашими бронекостюмами? Что-то разрушило сталепласт? Какое-то излучение? Газ?

– Костюмы в порядке, я проверил. – Капитан Мартин отрицательно тряхнул головой. – Сталепласт такой же прочный, как был перед отправкой в эту грёбаную экспедицию. Даже костюм Кенрика исправен! Не считая дыры на брюхе, разумеется.

– Но есть же какое-то объяснение, чёрт возьми! – Полковник грохнул кулаком по столу. – Я не верю в вуду, магию и прочую чертовщину! Я хочу услышать научное объяснение! Коган, ты понял? Я хочу услышать объяснение!

– У меня нет объяснения. У науки нет объяснения. Нет и быть не может.

– У меня есть, – неожиданно для самой себя произнесла Эвелин. Она сказала это тихо, но все услышали. Замерли, повернув к ней головы.

– Правда? – Холодные глаза Байярда прямо-таки буравили насквозь. – Что ж, капитан, мы слушаем. Интересно, чем нас порадует биология, когда химия и физика спасовали.

Сарказм в его словах Кэри проигнорировала. Рассказывала неторопливо, отстранённо. В какой-то мере равнодушно, будто всё это было чужой легендой, а не имело к ним самого непосредственного отношения. Она рассказывала о древней могущественной цивилизации, покорявшей Галактику в те времена, когда предки людей отстаивали право на выживание в схватках с неандертальцами. О существах, разгадавших такие тайны окружающего мира, о которых люди едва начинали догадываться. О Предтечах, достигших так многого и тем не менее исчезнувших. Почти исчезнувших, если не считать крохотное зёрнышко, посаженное в плодородную почву затерянной в бесконечном космосе планеты.

Слушали её, не перебивая. Но в середине рассказа Эвелин начала замечать во взглядах мужчин сомнение, затем – сочувствие. А ближе к окончанию лейтенант Фроминг, заведующий службами коммуникации в лагере, не таясь, покрутил пальцем у виска. Собственно, на этом повествование можно было и оборвать, но Кэри всё же довела его до конца. Она собиралась ещё упомянуть о сверхцели Империи – выживании рода людского, разбросанного по звёздным островам. И об ошибках предшественников, на которых стоит поучиться. Но этого ей сделать не дали.

– Какой-то бред, – первым не выдержал Мартин. – Она же больная! Что, никто кроме меня это не понял?

Слова послужили сигналом. Тут уж и остальные зашушукались. Пошли презрительные смешки, унизительные комментарии. Байярд примирительно поднял руку.

– Думаю, мы должны с пониманием отнестись к состоянию капитана. Не забывайте, ей пришлось сегодня перенести больше, чем любому из нас. Побывать в том чёртовом логове – чья психика выдержит? Ничего, всё нормально, Кэри. Теллер проводит тебя в госпиталь.

– Да сэр! – военврач с готовностью вскочил, шагнул к креслу девушки.

Эвелин грустно улыбнулась. Они ничего не поняли, посчитали её сумасшедшей. Конечно, так легче, привычней. Если факты противоречат здравому смыслу – тем хуже для фактов.

– Я достаточно вменяемая, чтобы побеспокоиться о себе. – Кэри поднялась, вышла из-за стола. – Насколько я понимаю, моё дальнейшее присутствие не требуется?

– Да уж как-нибудь обойдёмся. Свихнувшихся «богинь» нам только и не хватало. – Капитан Мартин хмыкнул.

Эвелин прикусила губу, пристально посмотрела на десантника.

– Думаю, я не самая сумасшедшая из присутствующих. Судя по ситуации, в которой мы оказались.

Лицо капитана побагровело, и Байярд досадливо поморщился.

– Кэри, не обижайся. Тебе нужно пройти обследование. Ты же сама врач, должна понимать. Я уверен, – примешь успокоительное, отлежишься, и всё пройдёт. Потом будешь смеяться над той ахинеей, которую сейчас несла…

– А это не ахинея.

Звонкий девичий голос прозвучал так внезапно, что гул в штабе мгновенно стих. Ещё бы! Стул, на котором недавно сидела Кэри, был вновь занят, – незнакомой девушкой в тёмно-фиолетовом, почти чёрном хитоне. Рыжие пряди волос, свободно падающие на плечи, казались языками пламени на фоне мягких складок материи. Сухощавое, резко очерченное лицо, широко распахнутые зелёные глаза, нос с горбинкой, маленький рот, вздёрнутый подбородок. Понадобилось несколько секунд, чтобы Эвелин догадалась, кто перед ней. И не удивилась внезапному появлению.

– Ваша женщина права почти во всём, – произнесла незнакомка.

Слова пришелицы не воспринимал никто, все были ошеломлены самим её присутствием.

– Это что за чертовщина? – нарушил молчание капитан Мартин. – Откуда оно здесь появилось?

– Голограмма? – неуверенно предположил Брагински. – Кто-то пытается установить с нами связь?

– Кажется, я узнаю, кто это. Дочь Арояна, она есть на видеозаписях зонда-разведчика. – Байярд прищурился, вглядываясь в девушку. – Однако, капитан, я думал, это помещение надёжно экранировано.

– Сэр, абсолютно…

– Ты правильно узнал меня, – не дала договорить технику пришелица. – Только я не бестелесное изображение. Я пришла разговаривать с вами. Вы можете называть меня Ириса. Ваши имена я знаю, но это не имеет значения.