Текст книги "Метательная артиллерия и оборонительные сооружения Древней Руси"

Автор книги: Игорь Хлопин

Соавторы: Владимир Косточкин,Анатолий Кирпичников,Николай Воронин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

IV. Общий обзор крепостного строительства Москвы второй половины XIV в.

Дополнением к твердыням Московского кремля было основание во второй половине XIV в. ряда монастырей к северу и югу от Москвы, образовавших как бы кольцо вспомогательных фортов. Неподалеку от старого места Данилова монастыря, на противоположном берегу Москвы-реки между дорогами на Коломну и Серпухов, был основан Симонов монастырь (до 1379 г.)[333]333
  В. И. Троицкий и С. А. Торопов. Симонов монастырь. М., 1927, стр. 3, 4; Н. А. Гейнеке. По Москве. М., 1917, стр. 359.


[Закрыть]; севернее – на берегу Яузы, у Владимирской дороги стал (около 1360 г.) Андроников монастырь[334]334
  ПСРЛ, т. XI, стр. 32. В Андрониковом монастыре останавливался Димитрий Донской по пути с Куликова поля через Коломну; под монастырем на берегу стояли его полки. (С. К. Шамбинаго. Ук. соч., стр. 52, 53).


[Закрыть]: на севере – меж Дмитровской и Ярославской дорог возникли Петровский, Рождественский (около 1386 г.) и Сретенский (около 1395 г.)[335]335
  Ср. ПСРЛ, т. XXI, стр. 438.


[Закрыть] монастыри. Далее, с востока в 1394 г. было предпринято незаконченное сооружение рва от Кучкова поля к устью Яузы[336]336
  ПСРЛ, т. VIII, стр. 64.


[Закрыть]. К юго-западу от кремля, против Крымского брода, около 1360 г. возник Зачатьевский монастырь[337]337
  Н. А. Гейнеке. Ук. соч., стр. 355 и сл.


[Закрыть]. К XIV–XV вв. относят сооружение вала в Занеглименье (по западной части современного Бульварного кольца)[338]338
  П. В. Сытин. Ук. соч., т. 1, стр. 30–41.


[Закрыть]. Само расположение названных монастырей говорит об их оборонительном значении, поэтому следует их представлять в виде маленьких деревянных «кремлей». Позднее эти монастыри отметил С. Герберштейн: «Недалеко от города находятся несколько монастырей, каждый из которых представляется чем-то вроде отдельного города»[339]339
  С. Герберштейн. Записки о московитских делах. СПб., 1908, стр. 99.


[Закрыть]. Памятуя все эти факты, мы сможем представить себе непрерывность строительной деятельности в самой Москве, не говоря уже о постоянном «восстановительном строительстве» жилищ и хором после опустошительных пожаров.

Кроме этих работ по укреплению столицы, московское правительство осуществило в эти же годы постройку двух крупных крепостей на важнейших в XIV в. стратегических направлениях: к Литве и к татарскому «полю».

В 1369 г. был срочно укреплен кремль Переславля-Залесского – «того же лета и срублен бысть»[340]340
  ПСРЛ, т. VIII, стр. 16. «Заложи князь великий Димитрий Иванович город Переяславль новой, того же лета и окончиша». «Русский временник», т I, М., 1820, стр. 224.


[Закрыть]. За этой краткой фразой летописца скрывается огромная работа по постройке рубленых стен и башен на древних переславских валах XII в. общим протяжением до 2,5 км, т. е. больше кремля Москвы. Под «городом» существовали его форпосты-монастыри – старый Никитский и новые, возникшие в первой половине XIV в., – Горицкий и Федоровский. Новая крепость Переславля отразила натиск походов Дмитрия суздальского в 1371 г. и литовской армии Кейстута в 1373 г.[341]341
  ПСРЛ, т. VIII, стр. 19.


[Закрыть]

На юге князь Владимир Андреевич в 1374 г. «заложи град Серпохов в своей отчине и повеле в едином дубу срубити его»[342]342
  Там же, стр. 21. Ермолинская летопись приписывает инициативу постройки Серпухова Дмитрию Ивановичу: «Князь велики Дмитреи заложи Серпохов и многу льготу даст хотящим жити». ПСРЛ, т. XXIII, стр. 118.


[Закрыть].

Возможно, что в это же время возобновлялись древние укрепления Коломны[343]343
  Прибывший перед походом к Куликову полю в Коломну князь Димитрий Иванович был встречен епископом Евфимием «в башне городовой» или «во вратех градных». (ПСРЛ, т. XI, стр. 54; «Синопсис», СПб., 1807, стр. 147, 148). Эти укрепления погорели в пожар 1438 г., а в 1439 г. хан Мамутек «Досталь Коломны пожегл». (ПСРЛ, т. VIII, стр. 107).


[Закрыть].

Однако среди всех этих работ сооружение белокаменного кремля Москвы было крупнейшим: оно вызывало чувство гордости и изумления у ближайших современников. В «Повести о житии и о преставлении великого князя Димитрия Ивановича», прославляющей героя Куликовской битвы, говорится, что он «славный град свой Москву стенами чюдными огради и во всем мире славен бысть»[344]344
  ПСРЛ, т. VI, стр. 104.


[Закрыть]. В поэтических строках «Задонщины». также ярко выражена гордость «каменым градом Москвой», откуда рвутся на бой с татарами «соколи белозерстии и ястребы»[345]345
  В. П. Адрианова-Перетц. Ук. соч., стр. 201.


[Закрыть].

Московский кремль 1367 г. был не только крупнейшим военно-инженерным сооружением на Руси XIV в., вызывавшим страх и ненависть консервативных сил, отстаивавших порядки феодальной раздробленности; он был, очевидно, и выдающимся произведением архитектурного искусства. Его образ произвел сильное впечатление на великого художника Феофана Грека, который дважды изобразил его в своих росписях. Феофан написал в палатах князя Владимира Андреевича, сподвижника князя Дмитрия по строительству крепости, «в камене стене саму Москву», т. е. город, окруженный каменной стеной. Видимо, тот же образ белокаменной крепости Москвы Феофан передал в росписи Архангельского собора, где он, может быть, над гробницей Донского, «на стене написа град во градце шаровидно тюдробну написавый»[346]346
  И. Э. Грабарь. Феофан Грек. Казанский музейный вестник, 1922, № 1, стр. 5.


[Закрыть].

Размах московского строительства особенно ярко ощутим при сравнении его с кратковременным строительством нижегородских соперников Москвы. Оно не пошло дальше восстановления белокаменных храмов XIII в. и сооружения одной церкви Николы на берегу реки; впрочем, ее постройка, может быть, принадлежала нижегородским купцам, а не князю Димитрию. Сооружение каменной крепости оказалось не под силу нижегородским феодалам, и ее строительство оборвалось в самом начале. Постройка в 1370 г. каменного храма в митрополичьем Благовещенском монастыре, – видимо, московскими руками и, возможно, в московских формах, – как бы подчеркивала преобладание Москвы и обреченность нижегородского сепаратизма. Не исключено, что и постройка на следующий год церкви Николы «на бечеве» (1371 г.) была делом московских мастеров.

Какими же кадрами располагала Москва для этого большого строительства?

V. Опыт расчёта строительства московского кремля 1366–1367 гг.

Уже в 1365 г. в Москву были стянуты предназначенные для строительства кремля крупные строительные силы, использованные митрополитом Алексеем для постройки своего Чудова монастыря.

Для того, чтобы судить о действительных масштабах скрытых за скупой и краткой записью летописца работ по сооружению белокаменных стен и башен кремля, можно произвести примерный расчет потребного количества строительных материалов и рабочей силы на основе сделанной выше реконструкции плана кремля 1367 г. и аналогий крепостных сооружений XIV в.[347]347
  Приводимые ниже расчеты сделаны по моим указаниям кандидатом искусствоведения, архитектором В. В. Косточкиным и военным инженером Я. Н. Трофимовым, которым приношу сердечную благодарность.


[Закрыть]

Изложим исходные данные, принятые нами для расчетов, оговаривая их условность.

Общая длина стенных прясел кремля составляла 1898 м, что вместе с 9 башнями (по 9 м в поперечнике) дает 1979 м. Основные величины, принятые по аналогии с памятниками крепостной архитектуры, приведены в таблице.

При расчете кубатуры земли, вынутой из рвов фундамента, принимаем, что в основании ров под стеной был равен ширине фундамента, т. е. 2,6 м, а вверху расширялся на 0,6 м с каждой стороны, т. е. ширина его устья равнялась 3,8 м. Под башнями же рылся котлован с основанием, равным площади башни, и также с расширением кверху на 0,6 м с каждой стороны.

Все башни имели сильный вынос в сторону поля, что характерно для Порхова и Изборска[348]348
  МИА СССР, № 31, 1952, стр. 154 и 169.


[Закрыть].

^{Рис. 3. Схема конструкции стен и башен Московского кремля 1366–1367 гг.}

Стены с внутренней стороны не имели аркад, как это было в Порхове, Изборске, Ивангороде. Структура стены была трёхслойная: две внешние облицовочные стены с толщиной камня, равной в среднем 0,3 м, и внутренняя забутовка в 1,4 м.

Считаем, что прямоугольные проездные башни были пятиярусными, причем нижний сквозной ярус был более высоким и имел каменный свод, а остальные четыре были более низкими с 3 бревенчатыми накатами («мостами»). Высоту прямоугольных башен принимаем в 13 м и парапета – в 2,5 м, всего – 15,5 м. В круглых башнях считаем по 4 яруса[349]349
  Талавская башня Изборска при высоте около 15 м имела 4 «моста», т. е. была пятиярусной (МИА СССР, № 31, 1952, стр. 172); башня Луковка той же Изборской крепости, при высоте от современного уровня земли около 13 м, имела сводчатый подвал и над ним – 3 бревенчатых «моста», т. е. также была пятиярусной (там же, стр. 172–174); у Малой башни Порхова было 5 ярусов, у Средней – 4 яруса (там же, стр. 155 и 157).


[Закрыть]; их высоту принимаем меньшей, чем у прямоугольных башен (10,55 м и парапет – 2,5 м), всего – 13,05 м. Связь башен с боевым ходом стен осуществлялась, по-видимому, через 3-й ярус. Конструкция стен и башен представлена на рис. 3.

При указанных принятых размерах мы получаем следующие объемы работ и материалов:

Объем рвов под стенами – 15 184,0 м³

Объем рвов под прямоугольными башнями – 1791,9 м³

Объем рвов под круглыми башнями – 613,2 м³

Всего – 17 589,1 м³

Объем бутовой кладки фундаментов стен – 12 337,0 м³

Объем бутовой кладки прямоугольных башен – 865,8 м³

Объем бутовой кладки круглых башен – 270,21 м³

Всего – 13 473,01 м³

Объем облицовочной кладки стен и башен – 14 371,15 м³

Объем бутовой кладки стен и башен – 26 146,27 м³

Всего – 40 517,42 м³

Общий объем каменной кладки – 53 990,43 м³

В том числе стенной (облицовочной) – 14 371,15 м³

В том числе бутовой – 39 619,28 м³

При последующих расчетах потребности рабочей силы мы исходим из продолжительности рабочего дня в 10 часов[350]350
  Основные пособия: Н. И. Рошефор. Иллюстрированное урочное положение на общестроительные работы, части I и II. М., 1928; Hütte. Справочная книга для инженеров, архитекторов, механиков и студентов, ч. III. M., 1917; Справочник строителя. М., 1947; Справочник по сельскохозяйственному строительству, т. I. M., 1950. Подобный приводимому ниже расчет был сделан нами в отношении церкви Покрова на Нерли. См. Н. Н. Воронин. Памятники Владимиро-Суздальского зодчества XI–XIII вв. М., 1945, стр. 49.


[Закрыть].

В результате произведенного расчета общая потребность в тесаном и бутовом камне для кладки выразилась в 49,4 тыс. м³ (при исчислении в плотном теле).

Хотя специальных анализов камня раннемосковских построек не производилось, в науке установилось наиболее вероятное предположение, что ломка камня производилась «в подмосковных Мячковских и других тамошних каменоломнях»[351]351
  И. Е. Забелин. Ук. соч., стр. 87; В. Киприянов. Описание Московской губернии в строительном отношении. СПб., 1856, стр. 40 и 90. Вопрос об использовании более близких Дорогомиловских каменоломен остается неясным.


[Закрыть]. Действительно, Мячковские карьеры были недалеко от Москвы – около 50 км по Москве-реке – и были богаты как мягким, так и твердым кремнистым известняком. Мы не знаем из источников, сколько времени ушло на ломку камня; известно лишь, что его вывозили зимой 1366–1367 гг. Ломка камня еще в середине XIX в. производилась крестьянами в зимнее время по окончании сельскохозяйственных работ. Думаем, что работа по заготовке камня шла либо одновременно с его вывозкой, либо была проведена зимой 1365–1366 гг. Всего выломка указанного выше количества камня требовала 41,5 тыс. человеко-дней. Если принять, что ломка была проведена в течение 5 зимних месяцев, т. е. 120 дней, в Мячковских карьерах должно было работать ежедневно 346 человек.

Для кладки фундаментов и стен требовалось 16 730 м³ известкового раствора, для чего нужно было выломать 1940 м³ известняка. Эта работа ломщиков выражалась в 837 человеко-днях. Процесс обжига (кладка печи, насадка камня, обжиг и выгрузка извести) требовал 1620 человеко-дней, гашение кипелки в тесто – 968 человеко-дней, приготовление теста – 8300 человеко-дней. Всего – 11 725 человеко-дней.

Транспортировка заготовленного камня шла по зимнему пути, и скорее всего – по льду Москвы-реки. Общий вес камня равнялся 112,5 тыс. тонн. При нагрузке на обычную крестьянскую подводу в 0,49 т получаем общее количество 230 тыс. подвод. В день подвода могла сделать менее полоборота до Москвы; на вывозку этого количества камня требовалось 548 тыс. коне-дней и столько же человеко-дней возчиков. При 120 зимних днях ежедневно должно было работать 4560 подвод. Такой поезд при установке подвод «в затылок», одна к другой, занял бы 20,5 км, а при вывозке за один рейс – 1035 км.

Средний размер камня для кладки лицевых плоскостей стен мы принимаем следующий: глубину и высоту – по 30 см и длину – 50 см. Грубая теска по лекалу и наугольнику производилась еще на месте, у каменоломен. На эту часть работы требовалась 101 тыс. человеко-дней. Далее на получистую теску постелей камня нужно было 128 тыс. человеко-дней и, наконец, на чистую теску лицевой плоскости – 50 тыс. человеко-дней. Таким образом, на обработку стенного камня, потребного для сооружения Московского Кремля, было затрачено 279 тыс. человеко-дней.

Следует учесть и работу кузнецов по наварке (1 раз в неделю) и оправке (4 раза в день) инструмента каменотесов, выражавшуюся в 30,7 тыс. человеко-дней.

Рытье рвов объемом 17,6 тыс. м³ и обратная засыпка требовали следующей затраты труда (в человеко-днях):

Рытье рвов – 3 840

Засыпка с утрамбовкой – 329

Разравнивание излишков земли – 37

Всего – 4 206

Для подвозки материалов к стенам при среднем расстоянии от стены до середины штабеля около 22 пог. м нужно было бы 3940 человеко-дней.

При объеме кладки бутовых фундаментов в 13 473 м³ требовалась затрата труда (в человеко-днях):

Работа каменщиков – 5 600

Работа подсобных рабочих – 4 420

Всего – 10 020

Для возведения лесов с наружной и внутренней сторон стен и башен при площади наружной облицовки в 23825 м² нужна была работа плотников в объеме 4682 человеко-дней.

Процесс лицевой кладки и забутки стен и башен требовал следующей затраты труда (в человеко-днях):

Работа каменщиков – 51 350

Работа подсобных рабочих – 39 500

Всего – 90 850

Если подытожить приведенные данные, то получим следующие цифры трудовых затрат (в человеко-днях):

Ломка камня – 42 337

Грубая теска камня в карьере – 101 000

Доставка камня на 50 км – 548 000

Обжиг известняка – 1 620

Гашение извести-кипелки – 968

Приготовление раствора – 8 300

Рытье рвов и котлованов с последующей засыпкой – 4 206

Подвозка камня к стенам – 3 940

Кладка бутовых фундаментов – 10 020

Теска постелей и лица камня – 178 000

Кузнечные работы (оправка инструмента) – 30 690

Устройство лесов – 4 682

Лицевая кладка стен и зубцов – 67 500

Забутка стен и зубцов – 23 350

Всего – 1025 тыс.

Средняя численность рабочих на основных строительных работах при продолжительности летнего сезона в 168 дней составляла 1970 человек.

Таковы масштабы лишь основных работ по сооружению Московского кремля, в которых не учтены большие плотничные работы по устройству «мостов» башен и кровель крепости, ворот и др.

VI. Выводы

Приведенные расчетные данные по Московскому кремлю, при всей своей относительности, дают ясное представление о широких материальных возможностях Москвы и, главное, – о количестве строительных кадров, обеспечивших «скоростную» реализацию огромной инженерно-архитектурной программы. Для постройки кремля, действительно, «отовсюду собраны были во множестве мастера каменного дела»[352]352
  И. Е. Забелин. Ук. соч., стр. 87.


[Закрыть].

На обширной военно-инженерной работе, проводившейся московским правительством, несомненно, выросли очень значительные кадры крепостных зодчих, горододельцев. Ими очень дорожали, стремясь при военных столкновениях забирать у противника этих мастеров. По крайней мере несколько позже сын Донского Василий I в договоре с князем Владимиром серпуховским (около 1390 г.) оговаривал: «А кого собе вымемь огородников и мастеров, и мне князю великому з братьею два жеребья, а тобе, брате, того треть»[353]353
  Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV–XVI вв. М., 1950, стр. 39 (позднее термин «огородник» приобретает современное значение; см. там же, стр. 301, 306, 308, 346), Б. А. Рыбаков. Ремесло древней Руси. М., 1948, стр. 564.


[Закрыть].

Что касается рядовой рабочей силы и транспортных средств, то они, конечно, мобилизовались обычным путем – сгоном феодально-зависимых крестьян. Вспомним, что «городовое дело» в Новгороде осуществлялось крестьянством волостей «елико их есть во всей Новгородской земли и области, а Новгородские люди толико кто пригожь с торговых с рядов нарядчики были»; в 1430 г. «пригон был крестианом к Новугороду, город ставити, а покручал четвертый пятого…»[354]354
  Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М. – Л., 1950, стр 416.


[Закрыть]. В Москве дело обстояло, наверное, также. Располагая достаточными кадрами зодчих и каменщиков и неисчерпаемыми резервами простой рабочей силы, москвичи начинали работу с твердой уверенностью в ее реальности и имели полное основание надеяться «на свою на великую силу»[355]355
  ПСРЛ, т. XV (Рог.), стр. 84.


[Закрыть]. Сарказм тверского летописца, бросившего эту фразу в связи с началом строительства Московского кремля, был опрокинут действительностью.

Эти мастера сохранялись в Москве и позже, может быть, работая на стройке не известных нам сооружений. Во всяком случае, о значительности строительных кадров, находившихся в распоряжении московского правительства и позднее – в конце 70-х годов, свидетельствует быстрота постройки большого Успенского собора в Коломне. Равный по своим размерам первоначальному Успенскому собору во Владимире, имевший к тому же поместительный подклетный этаж, собор Коломны был сооружен в один строительный сезон, тогда как Владимирский собор в условиях расцвета XII в. строился 3 года.

Как и во Владимирской земле XII–XIII вв., монументальное строительство Москвы второй половины XIV в. оставалось исключительно в руках княжеской власти и церкви и носило целеустремленный государственный характер. Как и на первом этапе своего развития, так и во второй половине XIV в. московское зодчество развивалось в теснейшей связи с традициями прошлого и практическими и идейно-политическими задачами настоящего. И традиционные, и новые черты в зодчестве закономерно сочетались с действительностью.

Менее всего было связано с традицией военно-инженерное строительство Москвы. Оно должно было отвечать современным условиям и приемам военного дела. Однако центральное сооружение рассматриваемой поры – Московский кремль 1367 г. – в отношении его общего замысла все же был близок, например, крепости Изборска. Он также следует принципу концентрации башен на наиболее ответственной линии «приступной» стены, обращенной к равнинному участку, тогда как хорошо защищенные Москвой-рекой и болотистой долиной р. Неглинной южную и западную стороны зодчие оставляют с малым количеством башен. Дерзким новшеством московской крепости является помещение на приступной стене трех проездных башен, рассчитанных на активную оборону и массированную вылазку на всем фронте большого количества войск. В общей композиции плана нельзя не отметить зарождения черт некоторой регулярности, отчасти обусловленной формой самого участка в устье Неглинной: план сравнительно прямолинеен, середину южной стены занимает Тайницкая башня, также относительно равномерно расположены проездные башни восточной стены.

При всех своих боевых качествах стены и башни Московского кремля ставились и с учетом чисто художественных условий архитектурного ансамбля. Наиболее существенно, что южная стена крепости прошла не по склону холма, а у его подножия, открыв вид на кромку берега и расположенные на его высоте здания. Это был сознательный архитектурный прием.

Любопытно, что как при Калите, ставившем свои храмы вне стен старой крепости XII–XIII вв., так и при Донском еще до постройки Московского кремля 1366–1367 гг. в 1365 г. строится белокаменный собор митрополичьего Чудова монастыря; его ставят поблизости от будущей «приступной» стены крепости с ее 3 воротами. Собор как бы «охраняет» их. Существенно также, что он посвящается покровителю княжеской власти и воинских сил – архистратигу Михаилу[356]356
  По возвращении с Куликова поля, князь Димитрий «вниде в монастырь, в церковь архистратига Михаила, небесного воина, и бьет челом святому образу: заступник еси во век». (С. К. Шамбинаго. Ук. соч., стр. 53). Любопытно, что на шлеме легендарного героя Куликовской битвы троицкого монаха Осляби было изображение архангела Михаила, как и на знаменитом шлеме, приписывавшемся Ярославу Всеволодовичу: «Бе на нем шелом въоружен архангильскаго образа». (С. К. Шамбинаго. Ук. соч., стр. 42).


[Закрыть], хотя этому «небесному полководцу» уже был посвящен собор Калиты. Постройка второго и, видимо, более обширного храма Михаила как бы освящала сооружение новой крепости и ставила ее под защиту «небесных сил». Не случайно, что позже соперники Москвы – тверские князья также отдадут в своем строительстве дань этому воинскому культу.

Московский кремль 1366–1367 гг. – крупнейшее военно-инженерное сооружение Руси XIV в. – сыграл огромную роль в «возвышении Москвы». Он стал не только неприступной твердыней, на которую опиралась энергичная политика Москвы, нанесшей на Куликовом поле решителньый удар татаро-монгольскому владычеству и заложившей основу объединения русских земель. Московский кремль стал полным глубокого идейного смысла образом могущества русского народа. Величие его «чюдных стен» и башен пленяло мысль художников и, писателей, видевших в московском белокаменном «граде» символ грядущего возрождения Руси.

Косточкин В. В
Кремль древнего Гдова
(Из истории псковского оборонного зодчества)

I. Введение

Заканчивая повествование об утрате Псковом самостоятельности в 1510 г., псковский летописец сообщает: «А пригородов 10 во Псковской земли и 2 городища: Кобылье и Вышегородище»[357]357
  Псковские летописи, вып. 1. М. – Л., 1941, стр. 97.


[Закрыть].

Кобылье городище находится на восточном берегу Чудского озера, близ устья речки Желчи, неподалеку от того места, где в 1242 г. произошло знаменитое Ледовое побоище. В начале XVI в. здесь, по-видимому, еще существовали остатки небольшого укрепленного городка, заложенного псковичами «во Обозерии на обидном месте» в 1462 г. и сожженного немцами после его захвата в 1480 г.[358]358
  Там же, стр. 62 и 77.


[Закрыть]

Городище Вышегородок также было местом расположения небольшого, укрепленного деревянными стенами и башнями псковского города, сожженного ливонцами в том же 1480 г.[359]359
  Там же, стр. 76.


[Закрыть].

Однако, указав, какие это были городища, автор повествования не назвал пригородов. Между тем в их числе был и псковский порубежный город Гдов, просуществовавший к 1510 г. более 200 лет.

Время основания Гдова неизвестно[360]360
  Предполагается, что Гдов существовал еще до построения Пскова. Во время вдовства великой княгини Ольги он будто бы был отдан ей во владение, отчего и стал называться Вдовом – Вдовий город. (В Н. Татищев. Лексикон Российский, ч. II СПб., 1793, стр. 16).


[Закрыть]. Первое достоверное упоминание о нем относится к началу XIV в.; рассказывая, что осенью 1323 г. немцы избили «псковичь на миру… гостей во озере (Чудском) и ловцов на Норове реке», летописец говорит и о судьбе этого города: «А берег весь и городок Гдову… взяша»[361]361
  Псковские летописи, вып. 1, стр. 15.


[Закрыть]. Столетием позже на месте этого городка был воздвигнут Гдовский кремль. Его создание совпало с возникновением Выбора. В результате этого Псковская земля, узкой полосой тянувшаяся с севера на юг вдоль западной границы Руси, получила два хорошо укрепленных пункта, расположенных в противоположных ее частях. Первый из них укреплял сухопутную дорогу, шедшую из Нарвы на Псков по восточным берегам Чудского, Теплого и Псковского озер, а второй контролировал район р. Сороти, текущей в широтном направлении и связывавшей Псков с новгородскими землями.

Ни кремль Гдова, ни укрепления его сверстника Выбора, равно как оборонительные сооружения Кобылы и Вышегородка, никогда не исследовались. В литературе нет даже их описаний. Между тем Гдовский кремль фрагментарно сохранился до наших дней; опубликованы и описи кремля, составленные в конце XVI в. и XVII в.[362]362
  Сборник МАМЮ, т. 5, М., 1913, стр. 211 и др.: т. 6, М., 1914, стр. 309–366; Н. Соболев. К истории города Гдова (опись 1676 г.). Труды Псковского археологического общества, вып. 11, Псков, 1915, стр. 2–9. (Далее – Труды ПАО).


[Закрыть] Сопоставление данных этих описей с натурой позволяет не только охарактеризовать планировку гдовских укреплений, но и получить представление о псковской крепостной архитектуре того времени, когда Псков, хотя и управляемый наместниками московского князя, был все же независимым русским городом.