Текст книги "Метательная артиллерия и оборонительные сооружения Древней Руси"

Автор книги: Игорь Хлопин

Соавторы: Владимир Косточкин,Анатолий Кирпичников,Николай Воронин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

^{Рис. 11. Разрез угловой северо-западной башни крепости Копорье (Фрагмент чертежа, приведенного на рис. 10)}

Верхние ярусы башен отделялись друг от друга «мостами» – плоскими деревянными перекрытиями (рис. 11). О их существовании говорят теперь небольшие поярусные уступы в кладке башенных стен, гнезда от балок, сохранившиеся в их толще, и отпечатки торцов бревен, оставшиеся в некоторых местах на обнажившихся массах связующего раствора. Расположение гнезд и отпечатков бревен показывает, что конструктивное устройство междуэтажных перекрытий башен было разным. В одних случаях это был сплошной бревенчатый накат, а в других – дощатые полы, уложенные на редко поставленные балки, ниже которых, примерно на расстоянии 1–1,5 м, находились вторые ряды балок, лежавших перпендикулярно верхним.

Следует отметить, что разное конструктивное устройство междуэтажных перекрытий встречается и в других, иногда даже более ранних памятниках русского оборонного зодчества. В этом отношении интересна, например, башня Луковка крепости Изборска. Перекрывавшаяся в нижней части каменным сводом, она была снабжена вверху тремя плоскими деревянными перекрытиями, причем балки двух нижних из них лежали параллельно друг другу и были перпендикулярны балкам третьего, самого верхнего перекрытия.

По-видимому кладя балки ярусных перекрытий крепостных башен по-разному, вверху в одном направлении, а внизу – в другом, зодчие стремились, тем самым, прочнее связать их стены. Широкие гнезда от бревенчатых балок перекрытий в какой-то степени ослабляли конструктивную прочность каменной кладки стен и делали их более слабыми по сравнению с другими, не имеющими таких гнезд. Плановая форма башен тут не играла никакой роли; сказанное относится как к круглым, так и к квадратным башням. Впрочем известны случаи, когда балки всех междуэтажных перекрытий крепостных башен клались только в одном направлении, параллельно друг другу – как соседним балкам, так и нижележащим.

^{Рис. 12. План второго яруса угловой северо-западной башни крепости Копорье. (По В. А. Богусевичу)}

Изнутри стены копорских башен снабжены специальными камерами – печурами, соответствующими их ярусам (рис. 12). Последние везде сводчатые, преимущественно с лучковыми перемычками, и только в пятых этажах, где толщина стен резко уменьшается, печур нет; здесь вместо них имеются широкие прямоугольные бойницы, перекрытые массивными каменными плитами. Таких бойниц значительно больше, чем печур; в угловых северо-западной и южной башнях их, например, по шесть. Печур же в нижних ярусах башен одна или две, а в верхних – три или четыре. Внутрь башен печуры сильно расширяются, а к центру их стен – суживаются. Внизу, в цокольных и вторых ярусах печуры широкие, выложены из крупных хорошо отесанных по кривой камней. На третьих этажах печуры несколько уже нижних, слегка вытянуты вверх и сложены из более мелких камней; на четвертых же этажах печуры еще сильнее вытягиваются по вертикали, а их каменная кладка еще больше мельчает. По центру всех печур расположены узкие (около 17 см в свету), щелевидные отверстия прямоугольных бойниц, которые широким раструбом выходят наружу. Снаружи башен раструбы бойниц разные. Внизу, в цоколе и над ним, это широкие арочные отверстия, а в третьих ярусах – проемы с лучковыми перемычками. На четвертых же этажах раструбы приобретают почти квадратную форму со скругленными верхними углами. Так же как и перемычки внутренних печур, перемычки раструбов бойниц снаружи башен сделаны из простых, но хорошо отесанных камней.

^{Рис. 13. План третьего яруса угловой юго-восточной башни крепости Копорье. (Обмер В. В. Косточкина)}

Первоначально изнутри печур бойницы башен прикрывались специальными ставнями. Сейчас о их существовании говорят небольшие отверстия шириной 30–32 см и высотой 40–45 см, расположенные в боковых гранях печур, в 10 см от бойниц, и уходящие в толщу башенных стен с одной стороны на 10–12 см, а с другой – на 97–105 см[516]516
  Такие отверстия имеются в печурах всех 4 башен. На плане второго яруса угловой северо-западной башни, снятом В. А. Богусевичем (см. рис. 12), они не изображены.


[Закрыть] (рис. 13). Глубокие из этих отверстий служили гнездами, куда убирались засовы ставен при их отрытии, а мелкие – пазами, куда засовы вставлялись при закрытии бойниц. Аналогичные устройства имеются в церкви Иоакима и Анны начала XV в. в Можайске и в Набатной башне 1496 г. Ивангородской крепости[517]517
  В. В. Косточкин. Крепость Ивангород. МИА СССР, № 31, 1952, стр. 264, 265.


[Закрыть]. Правда, там засовы не убирались в стены, и ими запирались не ставни, а двери и ворота. Однако, несмотря на это, во всех упомянутых памятниках принцип устройства запоров один и тот же; он соответствует принципу запора ворот современных деревенских дворов.

На стволах башен заметны следы поздней известковой побелки. Гравюра XVII в. и чертеж 1730 г. показывают, что над копорскими башнями возвышались шатровые крыши.

Стены Копорской крепости везде однородны. Почти полностью сохранившие свои первоначальные размеры, они достигают высоты 15–16 м при общей длине 500 м[518]518
  В. А. Богусевич. Ук. соч., стр. 38.


[Закрыть]. Их кладка идентична кладке башен. Она состоит из местного известняка, серого (изредка – красноватого или лиловатого) по цвету, и скреплена известковым раствором. Размеры камней везде разные; в одних случаях они широкие, толщиной более 30 см, а в других – тонкие, 2–3 см. Это обусловлено, вероятно, мощностью слоев разработанного карьера. Тонкие плиты употреблены в основном для выравнивания кладки. Последняя преимущественно горизонтальная, с выдержанной перевязкой швов, однако в некоторых местах небольшие камни положены и на ребро. Какого-либо существенного отличия, как это указывал П. П. Покрышкин, кладка юго-западной стены не имеет. Эта стена сложена также тщательно, как и противоположная – северо-восточная. Разница состоит только в том, что наружные поверхности стен осыпались в одних местах почти полностью, а в других – еще сохраняются их лицевые камни. Как и в башнях, эти камни уложены весьма аккуратно и имеют хорошо отесанные поверхности.

^{Рис. 14. «Разрез» юго-западной стены крепости Копорье}

Юго-западная стена крепости, стоящая на краю обрыва, имеет в месте пролома толщину 3,2 м (рис. 14). Другие стены в нижних частях немного шире. Восточнее пролома юго-западная стена, очевидно, перекладывалась, так как здесь ее небольшой участок сложен на извести, замешанной с более мелким песком, а кладка несколько иная по своему характеру и имеет швы, отмечающие места стыкования с кладкой изначальной. Фундаментом для юго-западной стены служит каменистая порода скалы. Основание этой стены выложено уступом – в виде 2 ступеней. Рядом с южной башней в стене имеется печура с бойницей, подобной бойницам башен как по характеру кладки, так и по устройству запора. Несколько дальше бойницы находится большое арочное отверстие высотой 2,2 м и шириной 3,7 м (рис. 15).

^{Рис. 15. Проем древнего вылаза крепости Копорье}

Возможно, что это проем древнего вылаза: через него защитники крепости с помощью лестниц могли неожиданно спуститься в овраг и ударить в тыл осаждающим. Недаром около арки находится боевое отверстие. Снаружи вылаз был первоначально прикрыт тонкой каменной стенкой, которую разрушали при необходимости, а потом вновь выкладывали.

Небольшие заложенные арки виднеются также в юго-западной стене, близ угловой северо-западной башни и в восточном прясле северо-восточной стены рядом со средней башней. К востоку от второго – сильно поврежденного – арочного проема стена имеет какой-то выступ.

^{Рис. 16. Фрагмент парапета юго-западной стены крепости Копорье}

В первой половине XVIII в. по верху стен шел широкий боевой ход, прикрывавшийся с внешней стороны высоким парапетом. Остатки парапета имеют широкие прямоугольные бойницы, подобные бойницам верхних ярусов башен (рис. 16). Судя по чертежу 1730 г., бойницы имелись на всем протяжении парапета; они были расставлены ритмично на довольно больших расстояниях друг от друга. У северо-западной башни над бойницами парапетов северо-восточной и юго-западной стен имеются круглые отверстия – гнезда деревянных балок, лежавших попарно в одной плоскости (см. рис. 16). Отпечатки торца бревна диаметром 56 см находятся и в нижней части юго-западной стены на высоте 1,5 м от земли. По-видимому, это следы каких-то бревенчатых настилов, перекрывавших северо-западный угол крепости. Стены этого угла были, очевидно, несколько выше, чем в других местах, так как парапеты здесь более толстые, и на них имеются остатки более тонких стенок.

План первой половины XVIII в. показывает, что в западном прясле северо-восточной стены, близ угловой башни, существовал проход, связывавший крепость с тайником. Ступени тайника вели в овраг (см. рис. 3).

В экспликации к плану этот тайник назван выходом под землю. Он спускался к небольшому, возможно, искусственному пруду, имевшему плотину. С его помощью осуществлялось водоснабжение крепости.

^{Рис. 17. Концы герсы ворот крепости Копорье}

Вход в крепость – ее длинный изогнутый сводчатый проезд, имеющий 4 аршина (2,8 м) ширины и 1, 5 сажени (3,2 м) высоты[519]519
  М. И. Пыляев. Ук. соч., стр. 401.


[Закрыть], – находится в центре юго-восточной стены. С внешней и внутренней сторон въездные арки проезда обрамлены более поздними портами, выложенными из кирпича размером 6 X 13 X 26 см. Таким же кирпичом облицованы свод и стены проезда; из него же выложены 3 арочные перемычки, расположенные в передней части проезда. Очевидно, в эти перемычки упирались створные полотнища трех поздних, последовательно расположенных ворот, от которых в конце XIX в. оставались «рамки в виде железных обручей»[520]520
  Там же.


[Закрыть]. Конечно, створные ворота не были первоначальными, но возможно, что существующие перемычки сделаны взамен древних. Сейчас из кирпичной кладки первой перемычки высовываются заостренные кованые концы 6 прутьев железной решетки – герсы, закрывавшей вход в крепость (рис. 17). Поскольку решетка замурована в поднятом состоянии, можно предположить, что внутри юго-восточной стены сохранился и ворот, с помощью которого она двигалась.

Слева от сводчатого проезда, на наружной плоскости юго-восточной стены видна заложенная плитняком арка. Эта арка – первоначальная (рис. 18, а). Она более узкая и вытянутая, нежели арка существующего проезда. Несомненно, здесь находился второй вход в крепость. Однако если широкий проезд предназначался для гужевого транспорта, то более узкий – преимущественно для пешего прохода. Последним пользовались, очевидно, когда была опущена герса основного сводчатого проезда. Поскольку с тыльной стороны юго-восточной стены следов второго прохода нет[521]521
  Имеющаяся с тыльной стороны стены глубокая (6,8 м), сильно суживающаяся внутрь сводчатая камера к этому проходу отношения не имеет.


[Закрыть], можно считать, что он выходил под свод основного проезда, который, кроме решетки, прикрывался, несомненно, и створными воротами.

^{Рис. 18. Фрагменты крепости Копорье. а – дополнительный вход; б – бойница юго-восточной стены}

Справа от проезда с герсой в плоскости юго-восточной стены тоже имеется проем, однако это уже не проход, а поврежденная бойница (рис. 18, б). За ней в толще стены находится большое, почти квадратное сводчатое помещение с большим количеством глубоких арочных ниш в боковых стенах. По-видимому, это помещение предназначалось для стражи, которая охраняла ворота. Другое, такое же по размерам и характеру помещение, но уже без бойницы, расположенное непосредственно под первым, использовалось, возможно, как складское. В огромной толще юго-восточной стены много и других больших и маленьких камер; в них, вероятно, размещался гарнизон крепости. Сравнение публикуемых планов Копорья первой половины XVIII в. показывает, что общее расположение этих камер внизу и вверху было разным (ср. рис. 2; 3). Проникнуть во все эти камеры сейчас невозможно, однако расположение двух из них, упомянутых выше, позволяет считать, что они находятся не в двух, а в 3 ярусах.

Примечательно, что башни юго-восточной стены стоят очень близко друг к другу и, благодаря сильному выносу в сторону поля, своими огромными массами как бы закрывают входы в крепость. Прекрасно фланкируя всю стену и расположенную в центре ее въездную арку, башни по существу составляют вместе с последней одно целое. Благодаря им въезд Копорской крепости коренным образом отличается от захабов крепостей Порхова, Изборска и Острова, а также от захабных башен крепостей в Ладоге и Орехове. Однако такое устройство въезда не является необычным. Подобный принцип защиты входов был применен в Тверском кремле XV в., где проезды фланкировались по бокам дополнительными «стрельницами»[522]522
  Н. Н. Воронин. Тверской кремль в XV в. КСИИМК, вып. XXIV, 1949, стр. 85, рис. 21 и стр. 87.


[Закрыть], и в крепости Ситно XVI в., вход которой также оборонялся двумя близко стоявшими друг к другу башнями. Впоследствии все эти фланкирующие башни стали как бы прообразом для парных башен Ростова Великого и ростовского Борисоглебского монастыря[523]523
  Примечательно, что въезд в Копорскую крепость по своему характеру очень близок въезду в средневековый «град» Охрид, который также снабжен по бокам круглыми, фланкирующими его башнями. См. А. Дероко. Средњевековни градови у Србиjа Црноj гори и Македониjи. Београд (Просвета), 1950, стр. 50,


[Закрыть].

Перед въездом в Копорскую крепость расположен узкий четырехарочный мост, перекинутый через овраг. Сложенный из хорошо отесанных блоков того же местного известняка, что и сама крепость, он сделан, несомненно, позже ее, так как подходит только к основному, теперь облицованному кирпичом проезду и минует расположенный рядом с ним другой, ныне заложенный проход. Однако устои моста более древние; они несколько шире, выступают в южную сторону и сложены на другом растворе. Следовательно, раньше мост был широким и подходил не только к въездной арке, но и к узкому, заложенному проему. Первоначально же мост был деревянным; таким он изображен на гравюре XVII в. С уничтожением его Копорская крепость поистине становилась неприступной.

Эта неприступность учитывалась не только московскими строителями, создавшими крепость по последнему слову военной техники конца XV в. – начала XVI в.; она принималась во внимание и при возведении новгородской твердыни, и при сооружении двух феодальных городков-замков, и при создании ливонского опорного пункта, и, наконец, при основании на известняковой скале небольшого русского погоста.

III. Орехов

Крепость города Орехов (Нотебург, Шлиссельбург, теперь Петрокрепость) дошла до нас в сильно искаженном виде[524]524
  Обследование Ореховской крепости проводилось нами в июне 1953 г. В это же время мы сделали и публикуемые здесь фотоснимки.


[Закрыть].

Впервые Ореховская крепость была построена новгородцами в 1323 г.: «Ходиша новгородцы с княземь Юрьемь и поставиша город на усть Невы[525]525
  Исток Невы летописцы ошибочно именуют устьем.


[Закрыть], на Ореховомь острове»[526]526
  НПЛ, стр. 97, 339 и 457. В летописи Авраамки закладка каменного города Орехова отмечена под 1302 г. (ПСРЛ, т. XVI, стб. 57).


[Закрыть]. Участие в этом строительстве великого князя Юрия Даниловича, приглашенного Новгородом в 1322 г. для руководства военными действиями против шведов, говорит, возможно, о том, что проводилось оно по инициативе Москвы.

Место, выбранное для крепости, было весьма выгодным в стратегическом отношении. Расположенный на Ореховом острове «город» загораживал вход в Неву – важнейшую водную артерию Руси, устье которой на протяжении ряда веков служило ареной напряженной борьбы между русским народом и шведскими захватчиками[527]527
  С. С. Гадзяцкий. Ук. соч., стр. 130.


[Закрыть], – и преграждал путь из Ладожского озера в Финский залив.

Крепость 1323 г. просуществовала только до середины XIV в.; в 1348 г. шведам удалось захватить Орехов[528]528
  А. И. Гиппинг. Нева и Ниеншанц, ч. 1. СПб., 1909, стр. 138, 139.


[Закрыть], но новгородцы тотчас вернули его обратно[529]529
  НПЛ, стр. 360, 361.


[Закрыть], а через 4 года после этого на месте старых укреплений построили новые: в 1352 г. «Новгородцы заложиша град каменной Орешек, на устье Невы реки»[530]530
  ПСРЛ, т. III, стр. 227. В Псковской третьей летописи постройка каменного Орехова отмечена под 1354 г. (Псковские летописи, вып. 2, М., 1955, стр. 102).


[Закрыть].

Новгородская первая летопись о повторном строительстве сообщает подробнее: «Добиша челом новъгородьци, бояре черныи люди архиепископу новъгородьскому владице Василию, чтобы «еси, господине, ехал нарядил костры во Орехове»; и он ехав, костры нарядил, и приеха в Новъгород»[531]531
  НПЛ, стр. 100.


[Закрыть]. Следовательно, в 1352 г. архиепископом строились только башни.

Ореховские укрепления постройки 1352 г., так же как укрепления 1323 г., нам совершенно не известны. Из летописей ясно только, что крепость имела несколько башен-костров.

В 1386 г. эта крепость сильно пострадала во время пожара и была отремонтирована: «Погоре все внутри во Орешке, и сам город попортися, и Новгородци прислаша Василья Кузмина Ореховьскаго города починивати и костров»[532]532
  ПСРЛ, т. IV, стр. 93.


[Закрыть].

В 1410 г. Орехов был дополнительно усилен каменными укреплениями вокруг посада: «Заложиша город камеи у Орешка, около посада»[533]533
  ПСРЛ, т. IV, ч. 1, вып. 2. Л., 1925, стр. 410.


[Закрыть]. Наконец, в 1460 г., в связи с «Великого Новагорода наказом», в Орехове снова велись какие-то работы: «Ехав князь Василей Васильевичь покрепил Орешка городка»[534]534
  ПСРЛ, т. XVI, стб. 202.


[Закрыть].

Больше никаких сведений о расширении или ремонте Ореховской крепости в летописях нет. Однако после 1411 г. она несколько раз переходила «как в Российское, так и в Шведское владение»[535]535
  Записка с историческими сведениями о крепостях. ЦГВИА, ф. 3, оп. 1, № 2, л. 16 об.


[Закрыть] и, по-видимому, ремонтировалась не только в 1460 г. Наличие в Орехове в 1513 г. русского воеводы – князя Ивана Ивановича[536]536
  Ю. Н. Щербачев. Копенгагенские акты, относящиеся к русской истории. ЧОИДР, кн. IV, М., 1915, отд. 2, стр. 12, 13, № 9.


[Закрыть] – и свидетельство С. Герберштейна (1516 г.) о том, что крепость Орешек расположена «во владении Московского государя»[537]537
  С. Герберштейн. Записки о московитских делах. СПб., 1908, стр. 120.


[Закрыть], показывают, что в начале XVI в. Орехов, вместе с другими новгородскими городами, прочно входил в состав Московского государства. Естественно поэтому, что, осуществляя реорганизацию пограничной обороны государства в конце XV в. – начале XVI в., Москва подвергла реконструкции и укрепления этого важного стратегического пункта; построенный задолго до появления «огненного боя» и просуществовавший около 250 лет, он не соответствовал уже военной технике, широко применявшей мощную артиллерию, и, бесспорно, нуждался в перестройке.

Позднее, в конце XVI в., в Орехове опять велись какие-то строительные работы; в разрядных списках 1584 г. упомянуто, что в Орешке «город делает Иван Вахрамеев»[538]538
  «Древняя Российская вивлиофика», ч. XIV, М., 1790, стр. 448.


[Закрыть].

Характер этих работ нам не известен. Не известно также, в каком состоянии была крепость и в XVII в., когда она находилась в руках шведов. Позднее, после взятия Орехова русскими войсками в 1702 г., были восстановлены ее разрушенные части, пострадавшие во время осады. Это восстановление осуществлялось и в 1702 г., когда Петр I, овладев Нотебургом[539]539
  Шведское название Орехова.


[Закрыть], переименовал его в Шлиссельбург («Ключ-город») и укрепил вокруг него древнюю крепость новыми больверками (земляным валом с бастионами)[540]540
  ЦГВИА, ф. 3, оп. 1, № 2, л. 16 об.; И. Пушкарев. Краткое историко-статистическое описание Санкт-петербургской губернии. СПб., 1845, стр. 89.


[Закрыть], и в 1728 г., когда в Шлиссельбурге чинились городовые башни, восстанавливалась древняя церковь, строились казармы и проводились другие строительные работы[541]541
  А. Глаголев. Краткое обозрение древних русских зданий и других отечественных памятников, ч. II, тетрадь 1 «О русских крепостях». СПб., 1838, стр. 35.


[Закрыть].

Сильно искаженная в более позднее время Ореховская крепость стоит и сейчас ни острове в центре современного города Петрокрепость.

^{Рис. 19. Общий вид крепости Орехов. Гравюра А. Схонебека. 1703 г.}

На гравюре А. Схонебека (Shoonebeek)[542]542
  ЦГВИА, ф. 349, оп. 44, № 99. Музей архитектуры Академии строительства и архитектуры СССР, № 732, разр. XII, лл. 3 и 4.


[Закрыть], выполненной в 1703 г., эта старая московская твердыня изображена в момент взятия ее войсками Петра I почти в первоначальном состоянии (рис. 19).

^{Рис. 20. План крепости Орехов. Чертеж середины XVIII в.}

В плане Ореховская крепость имеет вид неправильного треугольника (рис. 20)[543]543
  ЦГВИА, ф. 349, оп. 44, № 121.


[Закрыть]. Вытянутая с востока на запад и обращенная тупой частью в сторону Ладожского озера, она почти полностью соответствует форме небольшого острова, окруженного со всех сторон «глубокою водою»[544]544
  А. Олеарий. Подробное описание путешествия голштинского посольства в Московию и Персию в 1633, 1636 и 1639 годах. М., 1870, кн. 1, стр. 19.


[Закрыть] и не имеющего вокруг «ни на палец земли»[545]545
  «Из записок датского посланника Юста Юля». «Русский архив», кн. III, вып. 9, М., 1892, стр. 21.


[Закрыть].

^{Рис. 21. Крепость Орехов. Проход в восточной стене «цитадели»}

В северо-восточном углу крепости сохранились остатки внутреннего, почти квадратного в плане, отделения, соединенного с основным крепостным двором, частично заложенным вытянутым арочным проемом. Более приземистая арка[546]546
  Вскрыта архитектором А. А. Драги.


[Закрыть] позволяет выйти из отделения на восточный берег острова (рис. 21). Беглое описание этого отделения дает А. Олеарий: «В одном углу крепости, – сообщает он, – находится еще особенное, почти потайное маленькое укрепленное место, из которого и крепость самая может быть обстреливаема извнутри»[547]547
  А. Олеарий. Ук. соч., стр. 20.


[Закрыть]. Петр Петрей назвал отделение «внутренней крепостью». По его словам, она была «такой же постройки, как и внешняя», и имела перед собой довольно глубокий ров[548]548
  П. П. де Эрлезунда. Ук. соч., стр. 52. Внутреннее отделение Ореховской крепости привлекало внимание иностранцев не только в первой половине XVII в. В 1710 г., примерно через сто лет после П. Петрея и А. Олеария, им заинтересовался и датский посланник Юст Юль. «Один конец города, – записал он, – с четырьмя другими башнями укреплен особо»; в этом конце «можно найти верное убежище даже после взятия неприятелем прочих укреплений». («Из записок датского посланника Юста Юля», стр. 21).


[Закрыть]. Последний в виде канала, откосы которого впоследствии были одеты в камень, существовал и значительно позже. Его изображения имеются на планах XVIII и XIX вв. (см. рис. 20). В XVII в. канал был, очевидно, сухим, так как в 1728 г. производилось его обводнение[549]549
  А. Глаголев. Ук. соч., стр. 35.


[Закрыть]. В настоящее время этого канала нет; он был засыпан во второй половине XIX в.

Таким образом, Ореховская крепость делилась на 2 части – собственно «город» и внутреннюю «цитадель». Это деление напоминает собой структуру западноевропейских феодальных замков-бургов с их донжонами.

Стены Ореховской крепости прямолинейны и перегибаются только в местах расположения башен, делящих их на прясла. Они сложены не «из скал и исполинских камней», как указывает Юст Юль[550]550
  «Из записок датского посланника Юста Юля», стр. 21.


[Закрыть], а из плитняка и валунного камня, что характерно для крепостей Новгородско-Псковской земли. Основная масса валуна видна в проломах стен. Это, несомненно, местный строительный материал; большое количество его находится еще и сейчас на берегах острова[551]551
  В середине XIX в. сбором такого валуна, для отправки его в Петербург на мощение улиц, промышляли некоторые шлиссельбургские жители. (Жуковский. Военно-статистическое обозрение Санктпетербургской губернии. «Военно-статистическое обозрение Российской империи», т. III, ч 1, СПб., 1851, стр. 379).


[Закрыть]. Внешние же плоскости стен выложены преимущественно из блоков серого известняка, которые в большинстве случаев, как и в крепости Копорье, имеют несколько вытянутые, довольно правильные прямоугольные формы без резко очерченных граней. Другие такие же блоки, но уже с резкими гранями, преобладающие в кладке стен и придающие их внешнему облику определенную жесткость и сухость, указывают на значительную чинку крепости в начале XIX в. Об этом говорят также старые чертежи[552]552
  См., например, чертеж 1816 г., на котором указано, что в 1815 г. стена между башнями Флажной и Королевской была во многих местах заново облицована: от Флажной до Мельничной башни – в верхней своей части, а от Мельничной до Королевской – полностью до тяги цоколя (ЦГВИА, ф., 3, оп. 44, № 173). Вообще внимательное изучение графических материалов XVIII–XIX вв., большая часть которых хранится в ЦГВИА, не только позволит установить характер всех тех работ, которые регулярно, почти год за годом, проводились в это время в Ореховской крепости, но и даст возможность установить места утрат и позднейших наслоений на ее стенах и башнях. Последнее особенно важно при восстановительно-реставрационных работах, которые в настоящее время уже ведутся. Здесь же мы используем только некоторые из этих документов.


[Закрыть].

Нам не известны точные размеры ореховских стен. М. И. Пыляев указывает, что «в старину, по рассказам» они были «чрезвычайной высоты» и вместе с зубцами достигали 9 сажен (19 м)[553]553
  М. И. Пыляев. Ук. соч., стр. 99.


[Закрыть]. По данным Юста Юля, стены были «вышиною в 30–40 локтей»[554]554
  «Из записок датского посланника Юста Юля», стр. 21.


[Закрыть]. Толщина же их, по сообщению Петра Петрея, была 10 аршин (7 м)[555]555
  П. П. де Эрлезунда. Ук. соч., стр. 51.


[Закрыть], а по указанию А. Олеария, – 2,5 сажени (6,4 м)[556]556
  А. Олеарий. Ук. соч., стр. 20.


[Закрыть].

В настоящее время ореховские стены значительно ниже, так как в XVII в. они были сильно искажены шведами, а в начале XIX в. понижены на 1,5 сажени (3,2 м) за счет снятия «парапета с амбразурами»[557]557
  А. Томилин. Шлиссельбург. СПб., 1847, стр. 94. Стена между Флажной и Королевской башнями, например, понижалась в 1815 г., а по проекту 1816 г. разбиралась и верхняя часть стены между башнями Флажной и Головкиной. (ЦГВИА, ф. 3, оп. 44, № 73 и 175).


[Закрыть].

^{Рис. 22. Общий вид крепости Орехов с севера. Гравюра из книги А. Олеария. XVII в.}

На гравюре XVII в., опубликованной в книге А. Олеария, крепость Орехов изображена с 10 башнями; семь из них стоят на изломах стен, более или менее равномерно по их периметру, а три – на углах внутреннего отделения (рис. 22). Петр Петрей также сообщил, что Орехов выстроен «с семью крепкими площадками», на каждой из которых «поставлена башня», и прибавил при этом, что «тремя площадками» снабжена и изолированная часть крепости[558]558
  П. П. де Эрлезунда. Ук. соч., стр. 51.


[Закрыть].

^{Рис. 23. План крепости Орехов. (Реконструкция по чертежу середины XVIII в.). Башни: 1 – Головина (Угольная); 2 – Воротная (Государева); 3 – Меньшикова (Княжая); 4 – Королевская; 5 – Флажная; 6 – Головкина; 7 – башня, название которой не известно; 8 – Светличная; 9 – Часовая (Колокольная); 10 – Мельничная}

Нам известны только поздние названия этих башен – шведские и русские. Первые из них относятся к XVII в., ко времени оккупации Орехова шведами[559]559
  Шведские названия ореховских башен приведены в работе А. Глаголева.


[Закрыть]. Вторые названия были даны башням взамен шведских в самом начале XVIII в.; они нанесены на планы Шлиссельбурга 1740 и 1741 гг. (рис. 23)[560]560
  ЦГВИА, ф. 3, оп. 44, № 120 и 121. В связи с тем, что на этих чертежах некоторые башни именуются по-разному, мы называем их в основном по чертежу 1740 г. и по разрезам башен, публикуемым ниже. В скобках указываем названия этих башен соответственно чертежу 1741 г.


[Закрыть].

В настоящее время башен сохранилось только пять; остальные пять уже не существуют. Одна из них, оборонявшая южную стену, была разобрана, очевидно, вскоре после 1702 г.; она есть на планах этого года и на гравюре А. Схонебека, а на чертежах 1734 г.[561]561
  ЦГВИА, ф. 3, оп. 44, № 100.


[Закрыть] и 1740 г. показана уже пунктиром (см. рис. 20). Три другие – Меньшикова (Княжая), укреплявшая северную стену крепости, Светличная на северо-западном углу «цитадели» и Мельничная на ее восточном углу – были сломаны «по ветхости» в 1817 г.[562]562
  См. чертеж 1818 г. ЦГВИА, ф. 3, оп. 44, № 182.


[Закрыть]. Позже была разобрана и пятая – Часовая (Колокольная) башня, стоявшая на юго-западном углу цитадели и «унижавшаяся» еще в 1817 г.

^{Рис. 24. Башни крепости Орехов Вверху – Флажная; внизу – Головкина}

По поздним данным, все ореховские башни достигали первоначально высоты 12 сажен (25,6 м)[563]563
  М. И. Пыляев. Ук. соч., стр. 99. Это вполне правдоподобно, так как некоторые башни крепости Ивангород имеют и сейчас почти такую же высоту (В. В. Косточкин. Крепость Ивангород, стр. 271).


[Закрыть]. В начале XVIII в. некоторые из них были, по-видимому, уже ниже; во всяком случае, Юст Юль обратил внимание только на наиболее высокие из них: «Над стенами, – записал он, – возвышаются четыре сильные укрепления – башни с оруднями, расположенными в 3 яруса»[564]564
  «Из записок датского посланника Юста Юля», стр. 21.


[Закрыть]. Об остальных же башнях он даже не упомянул. Сейчас сохранившиеся башни еще ниже, так как в начале XIX в. их «сравняли со стенами»[565]565
  В. Флоринский. К двухсотлетнему юбилею Шлиссельбургской крепости (1702–1902). Шлиссельбург, 1902, стр. 23; М. И. Пыляев. Ук. соч., стр. 100. По архивным чертежам можно установить, что высота башен Головиной, Головкиной и Государевой была понижена в 1817 г. При этом Государева башня была одновременно и «исправлена». Что же касается Флажной и Колокольной башен, то они в это время оставались еще «не оконченными». Однако по утвержденному в 1816 г. проекту их верхние части также разбирались. Несколько позже была, по-видимому, уничтожена и Королевская башня. (ЦГВИА, ф. 3, оп. 44, № 73, 175 и 184).


[Закрыть] (рис. 24).

^{Рис. 25. Воротная башня крепости Орехов. (Снято после восстановительных работ 1952–1953 гг.)}

Так же как в Копорской крепости, все ореховские башни стояли с сильным выносом вперед и хорошо фланкировали зажатые между ними стены. Они имеют преимущественно круглую форму и только Воротная (Государева) – прямоугольная в плане (рис. 25).

Светличная и Мельничная башни, принадлежавшие внутренней цитадели, были полукруглыми снаружи и круглыми внутри. Отсутствие у этих башен выступа наружу крепости, характер их примыкания к тыльным сторонам основных стен и направленность бойниц – все это говорит о том, что цитадель была сооружена позже самой крепости. Ее встройка могла произойти не позднее конца XVII в., так как цитадель описана уже Петром Петреем. Может быть, ее постройка была произведена шведами в один из захватов ими Ореховской крепости в первой половине XVI в., потому что такой прием не типичен для древнерусской военной архитектуры и характерен для западноевропейской фортикации[566]566
  Внутреннее квадратное отделение Ореховской крепости не следует сопоставлять с таким же в плане отделением, имеющимся внутри Ивангородской крепости. Если первое из них было встроено в существовавшую уже крепость, то второе явилось первоначальным ядром, на основе которого впоследствии (в результате пристройки, а также обстройки) и сложилась существующая ныне крепость. (См. В. В. Косточкин. Крепость Ивангород, стр. 241–254).


[Закрыть].

Подобно стенам ореховские башни сложены из серого плитняка на известковом растворе и местами имеют вкрапления из валунов. В местах разрушений башен видно, что в толще их стен находятся бревенчатые связи. По расположению концов связей можно установить, что они уложены на разных уровнях по периметру стен башен. В местах пересечений связи соединялись врубками, так что в толще башенных стен имелись ряды своеобразных деревянных колец, скреплявших их кладку. В башнях есть и железные связи, расположенные преимущественно в их верхних частях и скрепляющие более позднюю кладку; эти связи не первоначальные.

^{Рис. 26. Разрезы Головиной, Воротной, Меньшиковой и Королевской башен крепости Орехов. Чертеж 1739 г.}

Представление об устройстве ореховских башен по их состоянию на начало XVIII в. дают чертежи 1739 г.[567]567
  ЦГВИА, ф. 349, оп. 44, № 123–125.


[Закрыть], на которых они ошибочно показаны в разрезе кирпичными. Самой мощной из этих башен была башня Головина (Угольная). Ее стены толще стен всех других ореховских башен. Она стояла на остром углу треугольника крепости и внутри была разделена деревянными мостами на 3 боевых яруса (рис. 26, вверху слева). Внизу башни был глухой подвал, перекрытый каменным сводом.

Воротная (Государева), прямоугольная в плане, башня (см. рис. 25) северо-западной стены крепости также делилась плоскими балочными перекрытиями на 3 яруса, но внизу у нее было уже 2 сводчатых помещения, расположенных одно под другим (см. рис. 26, вверху справа). Первое из них было глухим, а второе – проезжим и боевым.

В настоящее время Воротная башня, получившая в начале XIX в. новую облицовку, сохранила свою древнюю кладку только внутри. Поврежденная огнем гитлеровской артиллерии во время Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. в верхней части и восстановленная вместе с четырехскатной крышей в 1952–1953 гг.[568]568
  Восстановление производилось архитектором А. А. Драги.


[Закрыть], она близка по своему плановому устройству и расположению арок к Воротной башне Ладожской крепости. При подходе к входной арке Воротной башни крепости Орехов противник тоже оказывался повернутым правым боком к крепостной стене, а пройдя эту арку, он, чтобы выйти из нее во двор крепости, также должен был поворачиваться на 90 градусов.

Больше того, так же как и в Ладоге, ореховская Воротная башня не выступает внутрь крепости, а лишь примыкает снаружи к городовой стене и стоит не на углу, а в центре стены, несколько приближаясь к угловой круглой башне, расположенной против въездной арки. По-видимому, некоторое сближение этих двух башен обусловливалось характером обороны прохода в крепость.

В древности внешняя входная арка Ореховской крепости прикрывалась снаружи частоколом, изображенным на гравюре XVII в. В стенах башни до сих пор существуют пазы от подъемных решеток (герс). Раньше таких решеток было две. Кроме них, проезжая арка Воротной башни закрывалась дубовыми створными полотнищами. На одной из створ этих ворот была вырезана датирующая их надпись: «Anno 1649 dni 18 May less». Следовательно, створы относились к XVII в., но навешены они были, несомненно, на месте более древних[569]569
  Архивные чертежи свидетельствуют, что в 1816 г., когда производились работы по понижению стен и башен Орехова, Воротную башню предполагалось разобрать, а ее внутреннюю арку, расположенную по существу в стене крепости, оформить снаружи четырехколонным портиком с широким средним интерколумнием и фронтоном, по типу портика Невских ворот Петропавловской крепости, сделанного в 1787 г. архитектором Н. А. Львовым. (См. чертеж 1816 г. ЦГВИА, ф. 3, оп. 44, № 180).


[Закрыть]. Последние существовали еще в самом начале XVII в. Рассказывая о неудачном нападении шведов на крепость в феврале 1611 г., Матвей Шаум сообщал: «Главнокомандующий… велел придвинуть к воротам несколько таранов, которыми и разбиты были двое ворот». При этом он упомянул, что «осажденные опустили крепкую железную решетку», преградив тем самым путь неприятелю[570]570
  См. «Tragoedia Demetrio-Moscovitica. История достопамятных происшествий, случившихся со ЛжеДмитрием, и о взятии шведами Великого Новгорода. Сочинение Матвея Шаума, 1614 г. Иностранные сочинения и акты, относящиеся до России, собранные К. М. Оболенским». М., 1847, вып. 1, стр. 19.


[Закрыть].

Меньшикова (Княжая) башня почти не отличалась от башни Головиной; она была лишь значительно меньше ее по диаметру и имела более тонкие стены (см. рис. 26, внизу слева).

^{Рис. 27. Разрезы Флажной, Головкиной и двух внутренних башен крепости Орехов. Чертеж 1739 г.}

У Королевской башни было сводчатое покрытие не только внизу, но и над самым верхним ярусом. В центре ее стоял массивный каменный столб, проходивший через все 4 яруса (см. рис. 26, внизу справа). Подобные, но менее мощные столбы пронизывали ярусы и 3 башен цитадели (рис. 27, внизу справа и слева и рис. 28). Незначительные остатки одной из этих башен (Мельничной) до сих пор можно видеть внутри крепости.

^{Рис. 28. Разрезы стен и внутренней Часовой башни крепости Орехов. Чертеж 1739 г.}

Башни Флажная и Головкина (см. рис. 27, вверху справа и слева) подобны Меньшиковой башне[571]571
  Существует легенда, что в подвале Флажной башни был якобы подземный ход, шедший под левым, более узким протоком реки в липовую рощу, росшую в 12 верстах от крепости на южном берегу Невы. Предание относит устройство этого мало вероятного туннеля ко времени новгородцев. (М. И. Пыляев, Ук. соч., стр. 100).


[Закрыть].

В начале XVIII в. все ореховские башни были покрыты высокими, преимущественно остроконечными, шатровыми кровлями, среди которых особо выделялось барочное двухъярусное покрытие Часовой башни цитадели. Шатрами башни были покрыты и столетием раньше, о чем свидетельствует гравюра XVII в. По-видимому, подобные покрытия возвышались над ними и первоначально.

^{Рис. 29. Одна из бойниц Воротной башни крепости Орехов. Вид изнутри}

Стены всех крепостных башен были прорезаны бойницами соответственно их ярусам. Устройство этих бойниц показывает, что они предназначались для применения пушек. Многие из них имели изнутри печуры, от которых наружу шли расширявшиеся боевые отверстия (рис. 29). Эти отверстия почему-то не понравились А. Олеарию; бойницы ореховских башен, писал он, «устроены не хорошо (как у всех древних русских крепостей) и совершенно не удобны для стрельбы наружу и для защиты стрелков»[572]572
  А. Олеарий. Ук. соч., стр. 20.


[Закрыть].

^{Рис. 30. Планы сохранившихся башен крепости Орехов по подошвенным боям. (По материалам Ленинградского областного отдела по делам строительства и архитектуры). а – Королевская; б – Головина}

^{Рис. 31. Планы сохранившихся башен крепости Орехов по подошвенным боям. (По материалам Ленинградского областного отдела по делам строительства и архитектуры). а – Флажная; б – Воротная; в – Головкина} 

Однако бойницы ореховских башен (рис. 30; 31) напоминают бойницы башен Копорской крепости (см. рис. 12; 13) и повторяют форму бойниц Коромысловой башни кремля в Нижнем Новгороде (1500–1511 гг.). Следовательно, бойницы этого типа имели широкое распространение в русском крепостном зодчестве первой половины XVI в. и были вполне удобны для ведения пушечной стрельбы. Они подтверждают предположение о постройке существующих укреплений Орехова в начале XVI в. Об этом говорят также и тяги, являющиеся существенным элементом в архитектурном оформлении ореховских крепостных башен. Такие тяги характерны для многих русских крепостей первой половины XVI в. На башнях Орехова они сделаны в виде сильно выступающей полки, которая, так же как и в башнях Копорской крепости, охватывает их с внешней стороны (рис. 32) и отделяет их высокие цокольные части. С башен эти тяги так же, как это было в Ладожской и Копорской крепостях, переходят на стены, опоясывают их по всему периметру и прерываются лишь в местах поздних чинок и повреждений, а также в местах расположения разобранных башен.