Текст книги "Метательная артиллерия и оборонительные сооружения Древней Руси"

Автор книги: Игорь Хлопин

Соавторы: Владимир Косточкин,Анатолий Кирпичников,Николай Воронин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

II. Укрепления Колы и их история

Первое известие о Коле[843]843
  Название «Кола» происходит от лопарского слова quola – «рыба» (Г. Ф. Гебель. Наша северо-западная окраина – Лапландия. «Русское судоходство», СПб., 1905, № 4, стр. 74, прим. 2). В сношениях с датчанами русские источники именуют Колу еще и Мальмиюсом, причем оба эти названия иногда приводятся совместно (см., например, грамоту царя Федора Ивановича датскому королю Фридриху II, март 1586 г. – «Русские акты Копенгагенского государственного архива». РИБ, т. XVI, СПб., 1897, № 57, стр. 235).


[Закрыть] относится к XIII в.; в грамоте 1263 г. направленной новгородцами великому князю Ярославу Ярославичу тверскому, упоминается новгородская волость «Коло»[844]844
  «Древняя Российская вивлиофика». изд. 2-е, ч. 1, М., 1788, № 3, стр. 7.


[Закрыть], которая через Кандалакшу соединяла Мурманской берег Кольского полуострова с центральными областями Руси. Сама же Кола была основана несколько раньше; в норвежских источниках она упоминается уже в 1210 г.[845]845
  Н. Н. Зубов. Отечественные мореплаватели – исследователи морей и океанов. М., 1954, стр. 13.


[Закрыть], а в литературе говорится о ее возникновении якобы в Х в.[846]846
  М. И. Бубновский. Контур Архангельской Карелии. ИАОИРС, № 1, Архангельск, 1915, стр. 3.


[Закрыть]

К сожалению, время построения в Коле первых военно-оборонительных сооружений точно не известно. Одни авторы сообщают, что «крепкий острог» существовал в ней уже в 1500 г.[847]847
  К. К. Случевский. По северу России, т II. СПб., 1886, стр. 102; его же. По северо-западу России, т. I. СПб., 1897, стр. 338.


[Закрыть], а другие говорят об ее укреплении или названии острогом в 1550 г.[848]848
  Д. Н. Островский. Путеводитель по северу России. СПб., 1898, стр. 101.


[Закрыть] Между тем народное предание о «Валитовом городище», которое было обложено «каменьем в 12 стен» и существовало в Коле еще в середине XVI в.[849]849
  Н. М. Карамзин. История государства Российского, кн. III, т. XI, СПб., 1843, прим. 56, стр. 14.


[Закрыть], позволяет считать, что первые укрепления она получила значительно раньше 1500 г. Правда, это предание, записанное со слов лапландских старожилов в 1592 г. московскими послами, ехавшими в Данию через Колу, является, скорее всего, вымыслом[850]850
  Материалы по истории Карелии в XII–XVI вв. Петрозаводск, 1941, стр. 81.


[Закрыть]. Однако Валит, поставленный Новгородом во главе Карелии, упомянут в летописи: в 1337 г., когда шведы, нарушив Ореховский мир (1323 г.), снова подступили к городу Кореле, был «в городе тогда воевода Валит корелянин»[851]851
  ПСРЛ, т. V, стр. 220.


[Закрыть].

Более определенное представление об укреплениях Колы можно составить с XVI в. В это время Московское государство, готовясь к борьбе за выход к Балтийскому морю, обращает серьезное внимание на север: северный путь давал ему возможность расширить торговые связи с европейскими странами. В связи с этим побережья Ледовитого океана и Белого моря, а также область «Коло», прочно вошедшая вместе с новгородскими землями в состав Русского государства, переживают период экономического подъема. Здесь быстро развиваются морские промыслы, расширяется рыболовство, увеличивается торговля, появляются новые поселения.

Большое внимание уделяется в это время и Коле. Удобно расположенная у незамерзающего Студеного (Баренцева) моря, которое в XVII в. иностранцы (в частности французы) называли Московским («Меr de Moscovie»)[852]852
  См. карты атласа, составленного С. Сансоном – главным географом французского короля Людовика XIV (S. Sansоn. Atlas nouveau confenant toutes les parties du monde. Paris, 1692).


[Закрыть], и с давних пор служившая русским поморам отправным пунктом при плавании на Грумант (Шпицберген) и Новую землю, она быстро становится важным торговым пунктом Мурманского побережья[853]853
  A. Tищенко. К истории Колы и Печенги в XVI в. ЖМНП, новая серия, ч. XVI, СПб., 1913, № 7, стр. 99, 113; В. Ключевский. Сказания иностранцев о Московском государстве. Пгр., 1918, стр. 39.


[Закрыть]. Особенно значение Колы возрастает в середине XVI в. Связанная с Новгородом и Москвой[854]854
  А. И. Андреев. Очерк колонизации Севера в XVI и XVII вв. «Очерки по истории колонизации Севера», вып. 1, Петербург, 1922, стр. 39.


[Закрыть], она начинает в это время играть крупную роль в транзитной торговле Русского государства и быстро превращается в морскую гавань страны. Через нее вывозят свои товары в Дортрехт, Антверпен и Париж сольвычегодские купцы Строгановы, в нее поступает продукция внутренних областей Московского государства[855]855
  А. А. Кизеветтер. Русский Север. Вологда, 1919, стр. 46.


[Закрыть] и прибывают корабли различных иностранных держав – преимущественно голландские, норвежские, датские[856]856
  Г. Ф. Чиркин. Историко-экономические предпосылки колонизации Севера. «Очерки по истории колонизации Севера», вып. 1, Петербург, 1922, стр. 18; С. Ф. Платонов. Очерк низовской колонизации Севера. Там же, стр. 66.


[Закрыть].

Одновременно увеличиваются и размеры Колы. Состоявшая сперва всего лишь из 4 дворов[857]857
  Географический словарь Кольского полуострова, т. 1. Л., 1939, стр. 45. Современник Ивана Грозного иностранец Александр Куаниус, описывая русский Север в XVI в., указал, что хижины его жителей покрыты корой или дерном (М. П. Наш Север в описании иностранца XVI в. ИАОИРС, № 1, Архангельск, 1911, стр. 6).


[Закрыть], она во второй половине XVI в. получает много новых жилых построек; в 1532 г. здесь появляется церковь[858]858
  Первые сведения о сооружении церкви в Коле относятся к 1532 г., когда лопляне, приезжавшие в Великий Новгород «с Мурманского моря, с Колы, с Туломы», просили новгородского архиепископа Макария прислать к ним священников для освящения церквей, и к 1533 г., когда Макарий отправил в связи с этим за Святой нос священника и дьякона Софийского собора, которые в Филиппов день освятили церкви Благовещения богородицы и Николая Чудотворца. [ПСРЛ, т. VI, стр. 289; т. XIII (перв. пол.), стр. 63; т. XX (перв. пол.), стр. 415].


[Закрыть], в 1565 г. – монастырь, а в 1582 г. – гостиный двор[859]859
  В. Кордт. Очерк сношений Московского государства с республикой соединенных Нидерландов. Сборник РИО, т. 116, СПб., 1902, стр. XXVI.


[Закрыть].

В конце XVI в. Кола приобретает и деревянные военно-оборонительные сооружения.

Голландский купец Симон ван Салинген[860]860
  Представитель антверпенской торговой компании, которая в 1566–1568 гг. имела в Карельском поморье свою торговую контору, связанную с Новгородом и Колой.


[Закрыть], неоднократно посещавший русский Север в 1566–1588 гг. и хорошо знавший его, указывал, что первый острог в Мальмусе (Коле) был построен в 1583 г. Максакой Федоровичем[861]861
  А. М. Филиппов. Русские в Лапландии. (Сообщение Симона ван Салингена). Литературный вестник, т. I, кн. 3, СПб., 1901, стр. 305.


[Закрыть]. Эта дата подтверждается грамотой Ивана Грозного от 17 декабря 1583 г. Выданная самому строителю – приказному человеку Кольской волости Максаке Федоровичу Судимантову – она говорит о проведении острожных работ в Коле в 1583 г. и свидетельствует, что к Кольскому «острожному делу» были привлечены стрельцы и посошные люди, набранные М. Ф. Судимантовым из вотчин Соловецкого монастыря – поморских угодий в Керети, Порьегубе, Умбе, Кандалакше и Коле, – без согласия на то монастырских «богомольцев»[862]862
  Сборник материалов по истории Кольского полуострова в XVI–XVII вв. Л., 1930, № 8, стр. 39; Материалы по истории Карелии в XII–XVI вв., № 223, стр. 283, 284.


[Закрыть].

Из содержания грамоты можно понять, что она написана в то время когда постройка Кольского острога либо близилась к концу, либо была еще в самом разгаре. Поэтому начало работ по его возведению должно быть отнесено к началу 1583 г. Правда, некоторые авторы постройку острога в Коле относят к 1582 г.[863]863
  П. Семенов. Географическо-статистический словарь Российской империи, т. II, СПб., 1865, стр. 685; Е. Огородников. Мурманский и Терский берега по книге Большого Чертежа. СПб., 1869, стр. 64; Н. Дергаче в. Русская Лапландия. Архангельск, 1877, стр. 94; Ф. С. Томилов. Север в далеком прошлом. Архангельск, 1947, стр. 28 и др.


[Закрыть], считая, по-видимому, этот год временем его закладки. Между тем эта дата не может быть принята за начало строительства, так как М. Ф. Судимантов стал Кольским воеводой лишь в 1583 г., сменив другого воеводу (Аверкия Палина), присланного в Колу московским правительством в 1582 г.[864]864
  В. Кордт. Ук. соч., стр. XXVI; А. Тищенко. Ук. соч., стр. 110, 111; А. И. Андреев. Ук. соч., стр. 39.


[Закрыть].

М. Ф. Судимантов стал Кольским воеводой в год постройки острога и пробыл в Коле всего лишь 2 года (в январе 1585 г. в ней воеводой был уже Андреян Григорьевич Ярцев)[865]865
  «Русские акты Копенгагенского государственного архива». РИБ, т. XVI, № 52, стр. 211.


[Закрыть]. Видимо, для укрепления Колы он был специально направлен московским правительством: «Государь наш, – писал Судимантов, – в свою отчину в Колу волость прислал меня, воеводу своего, для своего дела»[866]866
  Там же, № 50, стр. 207. (Здесь и дальше разрядка автора).


[Закрыть].

Укрепление Колы было делом важным и ответственным. Как известно, через Колу в 1576 г. выехал из Москвы немецкий шпион Генрих Штаден, представивший германскому императору Рудольфу II «план обращения Московии в имперскую провинцию». Этот план, составленный Штаденом в 1577–1578 гг. на основе изучения наиболее слабых мест обороны Русского государства, выдвигал проект вторжения в русские пределы через северные приморские границы. В нем было обращено внимание и на Колу – ее местоположение и возможность укрепления. «Кола сама по себе защищена, ибо она лежит между двумя реками»; ее «можно взять и укрепить с отрядом в 800 человек»[867]867
  Г. Штаден. О Москве Ивана Грозного. (Записки немца-опричника). Л., 1925, стр. 69.


[Закрыть]. Вполне возможно поэтому, что постройка острога в Коле в 1583 г. была одним из контрмероприятий, вызванных штаденовским планом, каким-то образом ставшим известным московскому правительству[868]868
  М. А. Ильин. Из истории военно-оборонительных мероприятий Московской Руси XVII в. КСИИМК, вып. 59, стр. 28–30.


[Закрыть].

В результате создания Кольского острога небольшое заполярное поселение, служившее сезонным пристанищем для поморов, превратилось в хорошо укрепленный пункт. Не имевшее еще предместий, это поселение стало вскоре именоваться уже «большим» и быстро превратилось в административный центр края[869]869
  Г. Ф. Гебель. Ук. соч. «Русское судоходство», СПб., 1905, № 3, стр. 53, 54 и № 4, стр. 74.


[Закрыть].

Какова же была конструкция Кольского острога? М. В. Судимантов, отвечая 5 июля 1584 г. капитану Томасу Норману де Лановету[870]870
  Датский посланник, приезжавший в июле 1584 г. в Колу для переговоров о границе между Россией и Норвегией.


[Закрыть], выразившему «удивление по поводу постройки крепости в Коле», объяснил ему, что «частокол поставлен вокруг Колы для защиты от морских разбойников»[871]871
  Ю. Н. Щербачев. Датский архив. ЧОИДР, кн. 1, 1893, отд. I, № 449 и 451, стр. 124, 125.


[Закрыть]. Следовательно, укрепления Колы 1583 г. представляли «стоячий острог», т. е. ограду из вертикальных, вплотную поставленных и заостренных вверху бревен[872]872
  См. также А. Шекатов. Словарь географический Российского государства, ч. 3. М., 1804, стр. 659; И. Пушкарев. Описание Российской империи в историческом, географическом и статистическом отношениях, т. I, кн. 2, отд. 1, СПб., 1845, стр. 41.


[Закрыть]. Эта ограда была достаточно прочной; в августе 1591 г. шведские военные корабли вошли в Тулому и напали на Колу, но не смотря на то, что их моряки «приступили к острогу с приметом» и даже «зажгли две башни, Егорьевскую башню да Покровскую», они не смогли овладеть Кольской крепостью и вынуждены были убраться во свояси[873]873
  Соловецкий летописец второй половины XVI в. М. Н. Тихомиров. Малоизвестные летописные памятники. Исторический архив, вып. VII, М., 1951, стр. 232.


[Закрыть].

^{Рис. 3. Изображение Кольского острога на гравюре в книге Геррита де Вера. 1598 г.}

Более наглядное представление об укреплениях Колы, – правда, уже после того, как она выдержала первое вражеское нападение, – дает гравированная карта острова Кильдина и части Кольского полуострова, иллюстрирующая книгу Геррита де Вера, изданную в Амстердаме в 1598 г.[874]874
  «Diarium nauticum… Gerardo de Vera». Amstelredami, 1589, стр. 42.


[Закрыть] На ней Кольский острог изображен в виде прямоугольника с 4 квадратными башнями на углах и густой застройкой внутри (рис. 3). Вертикальные линии стен указывают, что он, действительно, состоял из бревен-кольев.

Очень существенно, что расположенный на острове против городского острога монастырь изображен на гравюре также в виде четырехугольной крепости-острога. Монастырские укрепления играли, несомненно, немаловажную роль, исключая возможность высадки противника на острове и ликвидируя опасный плацдарм.

Через 10 лет после выхода в свет книги Геррита де Вера Кольские оборонительные сооружения были уже иными. Писцовая книга 1608–1611 гг. письма и дозора московского писца Алая Ивановича Михалкова указывает, что 3 стены крепости в Коле были острожными, а одна городовой[875]875
  Выписка из писцовой книги Алая Михалкова. Н. Харузин. Русские лопари. М., 1890, стр. 409. Эта книга отмечена в Описании документов и бумаг, хранящихся в МАМЮ (СПб., 1869, стр. 104, № 1069); она называется: «Книга писцовая письма и дозора Алая Ивановича Михалкова и подьячего Василия Мартемьянова» (ЦГАДА, Поместный приказ, № 208).


[Закрыть], т. е. имела уже иную конструкцию. Эта стена была, по-видимому, рублена городнями. Опись А. И. Михалкова говорит даже об отводных городнях: «… на городовой стене в отводной огородне…» или «в отводной огород не в подошвенном бою…». Городовая стена была выстроена, скорее всего, после 1590 г., когда царь Федор Иванович, в ответ на челобитную Кольских поморов о защите их от разбойничьих набегов шведов, дал им, за успешное отражение вражеского нападения, льготную грамоту, освобождавшую их от податей и разного рода повинностей сроком на 3 года[876]876
  Ф. С. Томилов. Ук. соч., стр. 51.


[Закрыть].

Расположение Кольского острога на мысу между устьями рек Колы и Туломы было на редкость выгодным. Это подчеркивает Книга Большому Чертежу: «… а в проливу пала река Кола да река Тулома вместе устьями. А промеж тех рек на устье город Кола от моря 60 верст»[877]877
  Книга Большому Чертежу. М. –  Л., 1950, стр. 148. Источники второй половины XVII в. и первой половины XVIII в. называют Колу Кольским острогом или простой Колой, а его деревянные оборонительные сооружения – то «острогом», то «городом». Острогом Кола именовалась и после ее официального превращения в город.


[Закрыть].

Книга Алая Михалкова сообщает довольно подробные данные об остроге Колы. Его четырёхугольник имел размеры 70 X 50 сажен. Главной – лобовой – стеной острога была, несомненно, стена городовая, рубленая городнями; с нее начал описание А. И. Михалков. Обращенная, по-видимому, к Кольской губе, эта стена являлась важным звеном в системе его обороны. Остальные стены были острожными – частокольными. Одна из них, находившаяся непосредственно на берегу Колы, ежегодно подмывалась водой в половодье.

По углам острога стояли башни. Две из них – Егорьевская, около которой «на городовой стене» существовала упомянутая выше «отводная огородня», и Никольская – были проезжими, а две другие – глухими[878]878
  десь и далее все названия башен даются в соответствии с использованными источниками.


[Закрыть]. Глухой была и «середняя» башня, стоявшая в центре одной из стен.

Кроме 5 основных башен, острог Колы имел еще 2 маленькие башенки на береговой стене: одну – «отводную», а другую – «на тайнике» у Водяных ворот.

У угловых и «средней» башен острога было по 3 яруса боя – верхний, средний и нижний (подошвенный). Подошвенными бойницами была снабжена также и «отводная огородня» у Егорьевской башни. Окна нижнего и верхнего боя имела и городовая стена. В острожных стенах боевых отверстий, видимо, не было; упоминания о них нет в описи А. И. Михалкова.

Все основные башни Кольского острога были вооружены пищалями. Пять пищалей стояло также на городовой стене, а одна – в отводной башенке подмываемой стены. Общее количество пищалей доходило до 17. К некоторым из них были приписаны пушкари. В казне острога хранилось большое количество пороха, свинца и разного рода ядер[879]879
  Н. Харузин. Ук. соч., стр. 409, 410.


[Закрыть].

Так выглядели острожные укрепления Колы в самом начале XVII в. Описанные А. И. Михалковым в 1608–1611 гг., они являлись в основном острогом 1583 г., который за четверть века существования был, видимо, частично реконструирован и усилен новой приступной стеной.

В начале XVII в. внутри Кольского острога, помимо «анбаров» и «чюланов», возвышались 2 деревянные церкви – теплая клетская Николая Чудотворца с трапезного и «студеная» шатровая Георгия с колокольницей «мирского строения». У Никольских ворот стояла сторожевая изба, а у Егорьевских, наряду со сторожевой избой, – и тюрьма в виде заостренной тыновой ограды[880]880
  Н. Xарузин. Ук. соч., стр. 410, 411.


[Закрыть].

За пределами острога существовало 2 посада – Верхний и Нижний. Оба они были застроены дворами посадских и тяглых людей. Посадские и тяглые дворы стояли также за рекой Колой, т. е. на правом ее берегу. «И всего в Коле в остроге и на обеих посадах и за рекою за Колою посацких и стрелецких тяглых и с монастырским» было в это время 94 двора, «а людей в них посацких» 150 человек[881]881
  Там же. стр. 411, 413 и 416.


[Закрыть], «да 13 человек стрельцов, да бобылей и с теми, что в стрелецкой слободе, 43 человека. Да 6 мест дворов старых и новых»[882]882
  ЦГАДА, Поместный приказ, № 208, лл. 9 об., 15, 26, 27.


[Закрыть]. Естественно, что среди столь редкой посадской застройки деревянная крепость, занимавшая площадь в 3500 кв. сажен, с ее двумя храмами, выделялась как основное сооружение Колы.

В дальнейшем, почти на протяжении всего XVII столетия, мы не имеем сведений о Кольском остроге. П. М. де Ламартирьер[883]883
  Хирург экспедиции Северной торговой компании, отплывшей из Копенгагена в северные страны.


[Закрыть], посетивший Колу в феврале 1653 г. и оставивший в своих записках краткое ее описание, не только ничего не говорит о ее оборонительных сооружениях, но и не отмечает даже их наличия. Он сообщает лишь о том, что Кола – это «небольшой городок, скорее пригород, очень захолустный, построенный между горами на берегу небольшой речки». В нем только «одна улица», все дома на которой деревянные и «очень низенькие». Крыши этих домов «очень чисто сделаны из рыбьих костей» и имеют «наверху спереди… отверстие», через которое внутрь «проникает свет»[884]884
  П. М. де Ламартирьер. Путешествие в северные страны (1653). Записки МАИ, т. XV, 1912, стр. 29.


[Закрыть].

Нет упоминания о Кольских укреплениях и в более поздних источниках XVII в.[885]885
  См., например, АИ, т. III, 1841, № 254, стр. 546.


[Закрыть] Однако это не значит, что во второй и третьей четвертях XVII в. укреплений в Коле не существовало. Указание на то, что в промежуток времени между 1611 и 1619 гг. кольский деревянный «город» сгорел[886]886
  Подробное историческое описание Архангельской епархии. «Любопытный месяцеслов», М., 1795, стр. 174.


[Закрыть], ничем не подтверждено и весьма сомнительно. Наличие в это время в Коле гарнизона, состоявшего из 300 стрельцов, присланных перед войной 1623 г. и оставленных в ней после ее окончания[887]887
  А. Тищенко. Ук. соч., стр. 113.


[Закрыть], показывает, что в первой половине XVII в. Кола оставалась пограничной крепостью Русского государства. Определение в нее в 1664 г. ста стрельцов и назначение воеводы[888]888
  П. Семенов. Ук. соч., т. II, стр. 685; Н. Дергачев. Ук. соч., стр. 95.


[Закрыть], а также данные о сменах воевод и стрелецких сотников в 1666–1669 гг.[889]889
  АИ, т. IV, 1842, № 188, стр. 360; № 194, стр. 364. 365; № 207, стр. 440; ЦГАДА, Разряд Московского стола, стб. 319, лл. 367, 368; стб. 383, лл. 420, 421; стб. 985, л. 108.


[Закрыть] показывают, что в связи с русско-шведской войной, закончившейся заключением мира в 1695 г.[890]890
  Г. Ф. Гебель. Ук. соч., «Русское судоходство», № 4, стр. 81.


[Закрыть], Коле придавалось большое значение. Недаром в конце XVII в. – начале XVIII в. она числилась в числе 188 старинных русских городов, имевших каменные, деревянные или земляные военно-оборонительные сооружения[891]891
  ЦГВИА, ф. 349, оп. 2, № 869, лл. 5 об. – 6.


[Закрыть].

Некоторое представление об укреплениях Колы того времени дают источники конца XVII в. – начала XVIII в. Книга, составленная в 1699 г. при приеме Кольского острога воеводой Григорием Никитичем Козловым, свидетельствует, что «город Колской острог» был деревянным с рублеными башнями, между которыми «в стенах» стоял «острог стоячей»[892]892
  ЦГАДА, ф. 137, Городовые и боярские книги, № 1, лл. 1 об. – 2.


[Закрыть]. Священник Кольской Воскресенской церкви указывал в 1701 г., что «в Коле острог древяной стоячей», что «у того острога пять башен и в трех башнях проезжие ворота» и что внутри этого острога, кроме соборной церкви, воеводского двора и хлебных амбаров, «иного жилья нет»[893]893
  Сообщение очевидца, священника Иуды из Кольской Воскресенской церкви. 24 января 1701 г. ТАСК 1865, кн. 1, отд. исторический, Архангельск, 1866, стр. 70. (Далее сокращенно – Сообщение очевидца…).


[Закрыть]. Капитан Григорий Животовский, приехавший «исКолского острогу на Двину» 23 февраля 1701 г., в описных книгах, присланных впоследствии в Москву, написал: «Город Колской острог деревянной стоячей, а на нем 5 башен рубленые, меж башнями в стенах торасы рубленые ж, а позаде торасов острог стоячей в две стены кругом города мерою опричь башен 97 сажен с полусаженью ветхи, да 4 тораса, да 2 тайника»[894]894
  Грамота Петра I Кольскому воеводе Г. Н. Козлову. 23 сентября 1701 г. ТАСК 1865, кн. 1, отд. исторический, Архангельск, 1866, стр. 59. (Далее сокращенно – Грамота Петра I…).


[Закрыть].

Таким образом, упоминание о рубленых тарасах и стоячем остроге показывают, что в конце XVII в. Кольская деревянная крепость, так же как и в начале столетия, имела стены разной конструкции. Однако если раньше тыновые стены сочетались со стеной из городней, то теперь – со стеной из тарас. Это связано, вероятно, с перестройкой укреплений, которая могла произойти в XVII в. – позже составления описи А. И. Михалковым.

Росписи острожного наряда 1681–1699 гг. позволяют охарактеризовать и башни Кольского острога конца XVII в. Две из них – Угловая, стоявшая «за воеводским двором», и Ерзовская[895]895
  Так в росписях названа вторая глухая башня, стоявшая на углу острога.


[Закрыть] – были трехъярусными. Трехъярусными были также и две другие башни – Никольская и Георгиевская (Егорьевская). Правда, в росписях говорится только о их нижних и верхних боях, но здесь речь идет о средних и верхних ярусах этих башен, тогда как в нижних располагались проезды. Упоминание Кольского священника о третьей воротной башне является, видимо, ошибкой. Водяная же башня была двухъярусной[896]896
  См. приложение 1.


[Закрыть].

Все 5 Кольских башен были оснащены простыми и дробовыми пушками больших и малых размеров. Пушки стояли на колесных станках, лисицах и колодах у бойниц башен. Наибольшее количество огнестрельных орудий на Никольской и Георгиевской башнях показывает, что они были основными в системе обороны Кольского деревянного «города».

В течение последних 19 лет XVII в. общее количество пушек на Кольских башнях и их поярусное расположение были неизменными – 39 стволов. Постоянным было число орудий и в зелейном погребе, который находился внутри «города». В нем в то время хранилось 9 затинных и 6 малых пушек. Только на исходе столетия положение изменилось: роспись 1699 г. свидетельствует об отсутствии одной пушки на среднем ярусе Ерзовской башни[897]897
  Cм. приложение 1.


[Закрыть].

Артиллерийская прислуга Кольского острога в последние годы XVII в. состояла из 8 пушкарей. Именной список Кольских стрельцов свидетельствует о наличии в Коле в это время 500 служилых людей, объединенных в сотни[898]898
  ЦГАДА, ф. 137, Городовые и боярские книги, № 3, лл. 96 об. – 98.


[Закрыть]. Положение не изменилось и в начале следующего столетия; в 1701 г. в Кольском остроге было 2 подьячих, 5 капитанов, 500 стрельцов, 8 пушкарей и 29 посадских людей[899]899
  Грамота Петра I…, стр. 59.


[Закрыть].

Однако техническое состояние Кольской крепости, несмотря на ее хорошее артиллерийское вооружение, было тогда плохим. Еще в 1699 г. при приеме Кольских укреплений Григорием Никитичем Козловым было отмечено, что между башнями «стоячего острога с одну сторону от реки вывалилось 14 сажен»[900]900
  ЦГАДА, ф. 137, Городовые и боярские книги, № 1, л. 2.


[Закрыть]. В 1701 г. священник Воскресенской церкви также заметил, что Кольский деревянный стоячий острог «обветшалой»[901]901
  Сообщение очевидца…, стр. 70.


[Закрыть].

Впрочем, в начале Северной войны (1700–1721 гг.) состояние Кольской деревянной крепости резко изменилось. В этой войне Кола, хотя и находившаяся довольно далеко от театра военных действий[902]902
  О большой удаленности Колы от центральных районов Руси красочно говорят старые русские пословицы: «От Холмогор до Колы – тридцать три Николы» (т. е. добраться до Колы нужно через 33 села, в каждом из которых стоит Никольская церковь) или «Кольская губа, что московская тюрьма» (не скоро выйдешь) и др. В. Даль. Пословицы русского народа. М., 1957, стр. 338, 339.


[Закрыть], должна была сыграть большую роль; она становилась центром обороны Кольского полуострова и северной части Карелии. Поэтому, для того, чтобы «не допустить воинских воровских кораблей» в Колу с моря, было решено «на корабельном ходу, от Кольского острогу за 5 верст, среди Кольской губы, против Аврамовой пахты[903]903
  Академик Н. Озерецковский, посетивший Колу в 1771 г., указывает, что пахтами коляне называют высокие каменные утесы (см. Н. Озерецковский. Описание Колы и Астрахани. СПб., 1804, стр. 50).


[Закрыть] на Корге» построить крепость или шанец,[904]904
  Крепость эта должна была быть земляной и иметь с внешней стороны ров. Для того, чтобы она была крепка и от дождей не развалилась, ее предполагалось сделать с деревянными связями и обложенными дерном наружными и внутренними краями (ЦГАДА, ф. 137, Городовые и боярские книги, № 2, л. 5 об.). Впрочем, она не была построена даже в конце 1704 г. (см. приложение 7).


[Закрыть] посадить против этого шанца «на горе и в иных крепких местах где пристойно» вооруженных служилых людей[905]905
  ЦГАДА, ф. 137, Городовые и боярские книги, № 2, л. 6.


[Закрыть] и создать дополнительную крепость в самой Коле[906]906
  В литературе о постройке этой крепости сказано: в 1701 г. при деревянном Кольском остроге «меж рек Колою и Туломою» было «построено новое укрепление», вооруженное 25 пушками (Арх. Досифей. Географическое, историческое и статистическое описание ставропигиального первоклассного Соловецкого монастыря. М., 1853, ч. 1, стр. 171). Однако материалы начала XVIII в. говорят иначе. Наряду с сообщением о техническом состоянии деревянного «города» в 1703 г. в них записано, что в июне 1702 г. по указу Петра I «новую крепость, которая обретается меж рек Колою и Туломою», было велено сделать «на 25 пушек неотложно» (ЦГАДА, ф. 137, Городовые и боярские книги, № 2, лл. 6–6 об.). Следовательно, если эта крепость и была построена в 1701 г., то вооружена она была уже после 1702 г. Впрочем, и датировка ее 1701 г., и сообщение об оснащении ее 25 пушками могут быть опровергнуты, так как имеются сведения, что в 1702 г. Кольские посадские люди, уездные крестьяне и местные лопари построили «меж реками Колою и Туломою в наволоке крепость деревянную в 2 стены на 15 пушек» (см. приложение 5), а Кольские стрельцы в том же году укрепили обруб и этой крепости камнями (см. приложения 3 и 6). По-видимому об этой крепости идет речь в челобитной Д. Унковского, направленной Петру I в мае 1703 г.: «А построена близ посаду меж рек Туломы и Колы реки в наволоке крепости стены "только на 15 пушек боев. А не достроено… пушечных 10 боев. И та крепость… ничем не утверждена, полисату и шанец не устроена. И что той стены и боев и утроено, и то не покрыто» (см. приложение 2). О ней же говорится и в отписке М. Срезнева, направленной в Москву на исходе 1704 г.: «А построена при прежнем воеводе при Григорие Козлове в наволоке меж дву рек крепость. И та крепость к отпору неприятельских людей не надежна и з дворами жителей в одной связи» (см. приложение 7). Далее, при рассмотрении чертежей, будет видно, что эта крепость существовала недолго и находилась на стрелке Кольского мыса, там, где воды Туломы и Колы, сливаясь вместе, вливаются в Кольскую губу.


[Закрыть]. Последняя должна была вести пушечную стрельбу «в отпорность» по «водной стремнине», где имелось «прохождение судам»[907]907
  ЦГАДА, ф. 137, Городовые и боярские книги, № 2 л. 6 об.


[Закрыть].

Не был забыт тогда и старый Кольский острог. В 1700 г. Кольскому воеводе Г. Н. Козлову было направлено распоряжение Петра I «город в которых местех попорчен… починить, а где починить не мощно и в тех местех сделать вновь градскими и уездными людми в тот час»[908]908
  Грамота Петра I…, стр. 59. Упоминания об этой грамоте имеются также в других документах начала XVIII в. (см., например, приложения 2 и 6).


[Закрыть].

В результате этого в Коле развернулись большие военно-инженерные работы. О ходе этих работ рассказывают источники начала XVIII в.[909]909
  Ввиду того, что эти источники освещают строительство Кольского «города» с разных сторон и сами по себе представляют большой интерес, считаю необходимым наиболее характерные из них поместить в приложении к настоящей работе.


[Закрыть] В 1700 г. Кольские стрельцы на берегу р. Колы под стеной острога выстроили бревенчатый обруб с перерубами, подходивший к воротам Егорьевской башни и имевший в длину 10 сажен, а в ширину 2 сажени, укрепили этот обруб камнями и хрящем и перенесли на него 3 казенные житницы, поставив их взамен городовой стены «в полое место»[910]910
  См. приложения 3 и 6. «Ныне нужные места построены, а иные пристраивают», – бегло отозвался в январе 1701 г. об этих работах бывший священник Кольской Воскресенской церкви (Сообщение очевидца…, стр. 70).


[Закрыть]. В 1701 г., опасаясь появления шведов в районе Колы, те же стрельцы восстановили старый, обвалившийся тайник у западной (Ерзовской) башни; выкопали колодец у воеводского двора на случай осады; разобрали старую городовую стену с летней стороны; у Георгиевской (Егорьевской) башни, со стороны р. Колы, на протяжении 3 сажен построили крепостную стену с воротами, мостом и «тарасом»; засыпали ее хрящем; сделали вновь мосты и перила на старых стенах; устроили на эти стены лестничные всходы и завалили даже старый пивной погреб, находившийся близ крепости. Одновременно они привели в порядок и городовую артиллерию – сделали к пушечным станкам оси и колеса и отковали для этих колес оковки[911]911
  Здесь для полной характеристики произведенных работ мы ссылаемся сразу на 2 источника (см. приложения 3 и 6), однако датировку этим работам даем в основном в соответствии с документом 1703 г. В документе же 1704 г. некоторые из этих работ (восстановление крепостной стены со стороны реки у Егорьевской башни, восстановление тайника у Ерзовской башни, устройство лестниц на старые стены и восстановление у них мостов и перил) отнесены к 1700 г.


[Закрыть].

На этом работы остановились; хотя они и не были завершены полностью, однако, несмотря на это, старое «острожное строение» XVII в. было в какой-то степени «исправлено починкою»[912]912
  Арх. Досифей. Ук. соч., стр. 171.


[Закрыть] и более или менее приведено в оборонительное состояние. Однако 23 сентября 1701 г., т. е. через 3 месяца после безуспешного нападения шведской военной эскадры на новопостроенную Новодвинскую крепость[913]913
  ЦГВИА, ф. ВУА, № 18558, ч. 1, л. 7.


[Закрыть], Г. Н. Козлов получил приказ Петра I возобновить восстановительное строительство. В приказе, между прочим, было сказано и о цели работ: «Чтоб в военный случай в том городе в осаде сидеть было надежно»[914]914
  Грамота Петра I…, стр. 59.


[Закрыть]. Одновременно из Новгородского приказа Г. Н. Козлову указали на необходимость построить «тот город вскоре, до приходу неприятельских людей», к 18 декабря, и что лес «на то городовое строение и на башни и на обруб» надлежит готовить Кольским бурмистрам[915]915
  ЦГАДА, ф. 137, Городовые и боярские книги, № 2, л. 5.


[Закрыть].

На основе этого Г. Н. Козлов снова развернул строительные работы и в 1702 г. «с летнюю сторону городовую стену» (т. е. ту, которую разобрали в 1701 г.) построил вновь»[916]916
  Там же.


[Закрыть]. Одновременно посадские люди и уездные крестьяне срубили новую Егорьевскую башню[917]917
  Cм. приложение 5.


[Закрыть], а стрельцы построили шестистенную Ерзовскую башню[918]918
  Несмотря на то, что в челобитной Кольских стрельцов 1703 г. постройка Ерзовской башни отнесена к 1701 г. (в этой челобитной она названа угловой башней против Протопопова двора; см. приложение 3), здесь мы относим эту башню к 1702 г.; о постройке ее в этом году говорится в сказке кольских стрельцов 1704 г. (см. приложение 6) и в сказке Кольских бурмистров того же года (см. приложение 5). При этом данные последней сказки подтверждают данные первой, что и заставляет нас датировать Ерзовскую башню 1702 г.


[Закрыть] с чердаками и мостами; покрыли эту башню в два теса, укрепив его на гвоздях; засыпали пространство в ее стенах хрящем; во рву около этой башни из 200 бревен поставили стоячий обруб длиной 25 сажен; между Водяной и Георгиевской (Егорьевской) башнями со стороны р. Колы в 1,5 саженях от крепостной стены сделали другой обруб с перерубами длиной 30 сажен и шириной 1,5 сажени[919]919
  См. приложения 3, 5 и 6.


[Закрыть], не доведя его до Георгиевской башни «за полдевять сажени»[920]920
  См. приложение 4.


[Закрыть]; укрепили этот обруб камнями и хрящем и построили внутри крепости у Георгиевских ворот новую сторожню[921]921
  См. приложения 3 и 6.


[Закрыть].

В результате работ 1702 г. деревянная Кольская крепость XVII в. изменила свой архитектурный облик. Впрочем, было сделано не так уж много; в Коле «городового дела постройки только две башни, да промеж старых башен городовой стены одно прясло самое меншое», – подвел итог строительству в мае 1703 г. Дмитрий Иванович Унковский, сменивший Г. Н. Козлова в декабре 1702 г.[922]922
  См. приложение 2. Здесь под двумя указанными башнями надо подразумевать башни Егорьевскую и Ерзовскую, а под пряслом стены – стену, восстановленную Г. Н. Козловым с «летней стороны».


[Закрыть]

Но в 1702 г. строительные работы не закончились; после некоторой задержки из-за отсутствия леса[923]923
  ЦГАДА, ф. 137, Городовые и боярские книги, № 2, л. 5.


[Закрыть] они были вскоре продолжены. С 21 июля по 16 ноября 1703 г., как сообщал Петру I Д. И. Унковский, «строен город Кольский острог к прежнему новому строению»[924]924
  См. приложение 4.


[Закрыть]. Однако это не было завершение строительства; за указанные 4 месяца посадские люди и уездные крестьяне возвели только стену от Егорьевской до Водяной башни, разобрав предварительно стоявшую между ними городовую стену старого острога[925]925
  См. приложение 5.


[Закрыть]. Остальные же части крепости оставались еще в прежнем виде: «А осталось… еще непостроеного того Кольского острога городовой стены три башни, да меж тех башен три прясла, да ров, да два тайника вылазы к воде к реке Коле, башня с тайником, с колодцем»[926]926
  См. приложение 4.


[Закрыть].

Дальше работы продвинулись в сентябре – ноябре 1704 г., когда была построена новая стена от Ерзовской башни до Чепучинной мерой в 60 сажен[927]927
  Cм. приложение 5.


[Закрыть]. Впрочем, эта стена не была закончена тогда полностью; во всяком случае, в декабре 1704 г. новый Кольский воевода Михаил Григорьевич Срезнев сообщил в Москву, что до его приезда в Колу несколько человек начали рубить четвертую стену с «западную сторону мерою 50 сажен треаршинных» и что «ныне у них лесных припасов» имеется на это «самое малое число бревен». Одновременно он указал и на все недоделки: «Не достроено меж башен… стены с восточную сторону 20 сажен треаршинных, да три башни, да обруб от Колы реки меж башен же». Понимая опасность такого положения, М. Г. Срезнев ставил Петра I в известность, что «такими малыми лесными припасы и работными людьми то городовое строение и во многие времена отделать невозможно»[928]928
  См. приложение 7.


[Закрыть].

Одновременно с этим М. Г. Срезнев принял меры и к завершению работ; он потребовал, чтобы Кольские бурмистры, посадские люди и Кольские стрельцы выделили на строительство «города» по 30 плотников, чтобы работы велись ими совместно, чтобы перед «летнею привоскою» они (во избежание прекращения работ из-за отсутствия материалов) заготовили для стройки «лесных припасов многое число нынешним зимним путем» и, наконец, чтобы «то городовое строение» было «кончено к вешним дням в предбудущий 1705 год в отделке»[929]929
  ЦГАДА, ф. 137, Городовые и боярские книги, № 2, лл. 208 и 228.


[Закрыть]. Но, несмотря на это, плотники не были присланы, а лес не был заготовлен[930]930
  См. приложение 7.


[Закрыть].

В дальнейшем мы не имеем сведений о возобновлении строительства. В литературе вообще указывается, что деревянная Кольская крепость была «вновь» построена «на месте и по образцу старого укрепления» в 1704 г.[931]931
  К. Молчанов. Описание Архангельской губернии. СПб… 1813, стр. 233 и 235; Рейнеке (лейтенант). Описание Колы в Российской Лапландии. СПб., 1830, стр. 7; А. Глаголев. Краткое обозрение древних русских зданий и других отечественных памятников. Материалы для статистики Российской империи, отд. 1, СПб., 1839, стр. 119; И. Пушкарев. Ук. соч., стр. 41; С. Максимов. Год на севере. т. I. СПБ., 1859, стр. 309; Н. Дергачев. Ук. соч., стр. 95 и другие работы.


[Закрыть] Однако это указание, хотя и базирующееся на данных Атласа Архангельской губернии 1797 г.[932]932
  В этом атласе сказано, что деревянный «город» Колы был выстроен в 1704 г. «вместо прежде бывшего острога». (ЦГВИА, ф. ВУА, № 18558, ч. III, л. 869).


[Закрыть], является все же ошибочным. Известно, что с 1703 г. по 1706 г. лопари Нотозерского и Соньелского погостов Кольского уезда платили «пятиалтынные… гривенные и подымные денги» в приказную и земскую избы Кольского острога «в корабелное и в городовое дело»[933]933
  Сборник материалов по истории Кольского полуострова в XVI–XVII вв., № 78, стр. 149.


[Закрыть], а это убедительно говорит о проведении работ и после 1704 г. Когда они возобновились, как проходили и когда закончились, – сказать трудно. Во всяком случае, можно считать, что несколько лет спустя старый Кольский острог XVII в. в результате работ начала XVIII в. был полностью или почти полностью заменен новым деревянным «городом».

Во второй половине первой четверти XVIII в. этот «город» был наверняка в хорошем состоянии; недаром в марте 1731 г. его, наравне с некоторыми другими русскими крепостями, было велено снова «починкою исправить»[934]934
  ЦГВИА, ф. 3, оп. 1, № 37, л. 12 об.


[Закрыть], а в ноябре 1736 г. прапорщик Степан Хвостов, сообщая о своей работе в Коле, указал и на то, что Кольская деревянная крепость «ветхости… никакой не имеет»[935]935
  Там же, л. 33, а также л. 9 об.


[Закрыть]. Однако такое состояние было недолгим; в середине XVIII в. Кольский «город» уже не удовлетворял военным требованиям: «А в Кольском остроге, – писал в сентябре 1745 г. артиллерии поручик Данила Чюровской, – как не безызвестно, есть крепость деревянная и самая малая и ветхая, полы и переводины безнадежны и от идущего человека трясутся, а в иных башнях и обломались». Из этой крепости не только невозможно палить из пушек, которые «из-за обширности колес толстоту стен дулами не проходят», но и находиться в ней нельзя, так как «везде от птиц и ветра нанесено сена, моху и всякого хворосту, в чем состоит самая от пожарного времени опасность»[936]936
  Там же, ф. 349, оп. 1, № 1, л. 34; ф. 3, оп. 1, № 37, лл. 2, 5, 11–11 об.


[Закрыть]. Впрочем, в данном сообщении плохое техническое состояние Кольского «города» несколько преувеличено, так как в марте 1747 г. тот же Д. Чюровской, указывая, что стоящая внутри его «колокольня весьма ветха и наклонилась», предложил колокола с этой колокольни «утвердить на которой либо башне»[937]937
  Там же, ф. 349, оп. 1, № 1, л. 36; ф. 3, оп. 1, № 37, л. 5 об.


[Закрыть]. Следовательно, несмотря на то, что в некоторых башнях «полы и переводины обломались», они были все же крепкими и на них можно было повесить массивные колокола.

Более существенным являлось несоответствие Кольской крепости применявшейся тогда артиллерии. В связи с этим в конце XVIII в. крепость была разоружена[938]938
  Н. Голубцов. К истории Колы Архангельской губернии. ИАОИРС, № 1, Архангельск, 1911, стр. 14.


[Закрыть], а Кола исключена из числа укрепленных пунктов Русского государства[939]939
  В литературе существует много ошибочных указаний о том, что в это время Кольская крепость была разрушена (см., например, И. Пушкаре в. Ук. соч., стр. 41; С. Максимов. Ук. соч., стр. 313; П. Семенов. Ук. соч., стр. 685; Н. Дергачев. Ук. соч., стр. 96).


[Закрыть]. Однако ее деревянные стены и башни продолжали существовать в Коле на всем протяжении первой половины XIX в. Может быть, крепость сохранилась бы и до наших дней, если бы англичане не сожгли ее вместе с подавляющим большинством городских построек во время бомбардировки Колы со своих кораблей в 1854 г.[940]940
  После этой бомбардировки в Коле осталось лишь 18 домов (Н. Голубцов. Ук. соч., ИАОИРС, № 5, Архангельск, 1911, стр. 392; Г. З. Кунцевич. О защите г. Колы от неприятеля в 1854 году. ЧОИДР, кн. IV, 1906, отд. V, стр. 41).


[Закрыть]