Текст книги "Япония, японцы и японоведы"

Автор книги: Игорь Латышев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 69 страниц)

Далее в статье шло подробное описание того, как утрачивают все более восточный облик и архитектура японских городов, и домашний быт, и одежда, и еда японцев. "Но что особенно важно,– отмечалось там,– меняется духовный мир нового поколения японцев. По убеждению моих собеседников – японских журналистов и ученых, молодежь быстро утрачивает присущие старшему поколению черты: служебное рвение, дисциплинированность, старательность, целеустремленность, почтение к старшим и т.д. В идеологической пище молодежи значительно большая доля, чем ранее, принадлежит западным фильмам, развлекательному чтиву в переводах с английского, а также комиксам американского образца. Распространенными явлениями стали в стране случаи избиения подростками родителей и учителей, вызовы в школы полиции для усмирения учеников-хулиганов. Из года в год растет преступность несовершеннолетних. Все это делает жизнь японцев весьма схожей с бытом и нравами западных стран, порождает те же, что и там, острые социальные проблемы".

Что же касается предпосылок выдающихся успехов Японии в развитии своей экономики, то, на мой взгляд, важнейшей из них стало проведение в период американской оккупации под давлением мировой общественности радикальных демократических реформ, направленных своим острием против пережитков феодализма. "Это дало простор,– отмечалось в статье,– для более быстрого, чем прежде, развития производительных сил на капиталистической основе. Не менее важен еще один момент: тесное сообщество с Западом. Чтобы привязать Японию к своей военно-стратегической системе, американские правящие круги, как и их союзники по НАТО, в 50-х – 60-х годах открыли японским предпринимателям широкий доступ к новинкам своей науки и техники. Ведущим японским фирмам было дозволено снять сливки научно-технических достижений западного капиталистического мира. Многие японские бизнесмены переняли тогда у Запада не только технологии и навыки управления экономикой, но и западное мышление. Нет, не восточные мудрецы, а столпы финансового мира США, Западной Европы стали властителями дум и учителями правящей элиты современной Японии. Другое дело, что японские бизнесмены заимствовали американский деловой опыт не слепо, а творчески и умело обратили на пользу себе и экономическому развитию страны такие особенности национального характера японцев как их трудолюбие, дисциплинированность, аккуратность, добросовестность при выполнении служебных обязанностей"94.

Статья завершалась следующим общим выводом: под воздействием объективных законов капиталистического развития Япония чем далее, тем заметнее утрачивает восточный колорит. И если на географической карте мира Япония смотрится как "самая восточная" из стран Азии, то в экономическом, социальном, культурном и политическом отношении налицо есть все основания считать ее "самой западной" среди стран Востока.

В последующие месяцы 1987 года я направил в редакцию еще ряд статей о достижениях Японии, достойных внимания наших людей. В статьях этих нашли отражение те стороны японской общественной жизни, которыми издавна и я, и мои соотечественники восхищались всякий раз, когда оказывались в Японии. В отличие от прежних времен редакция "Правды" давала таким статьям "зеленый свет", и это побуждало меня вторгаться все дальше в новую для меня как журналиста тематику, весьма интересную не только для японоведов, но и для советских читателей. Так, 18 мая 1987 года появилась в "Правде" моя статья "Сервис по-японски", получившая похвальные отзывы и от моих московских друзей-японоведов и от читателей газеты. Привожу ее ниже целиком по той причине, что ее содержание вполне отвечает сегодняшним японским реалиям.

"Япония по уровню развития сферы услуг и розничной торговли занимает сегодня, пожалуй, ведущее место в мире. Японские туристы, посещающие США, Западную Европу, не говоря уже о других странах, жалуются обычно на то, что там их недостаточно хорошо обслуживали.

Что же отличает японский сервис?

Прежде всего масштабы. Не только в Токио, но и во всех населенных пунктах страны в глаза бросается огромное число магазинов, закусочных, развлекательных заведений, бензозаправочных станций, такси и так далее. В сфере услуг и торговли в Японии занято более 28 миллионов человек – свыше половины работающего населения. Таким образом, в производстве и остальных областях трудовой деятельности занято меньше половины всех работающих. Такое соотношение стало возможным, конечно, в условиях очень высокой производительности труда на производстве.

Широко разветвленная, налаженная служба услуг и розничной торговли это залог дальнейшего роста эффективности производства. Освобождая трудовое население от многих бытовых хлопот, она стимулирует рост производительности труда в промышленности и в сельском хозяйстве. В Японии, например, не бывает очередей ни в столовых, ни в кафе, ни в закусочных, даже в обеденные часы. Нет здесь также очередей ни у вокзальных касс (за исключением нескольких дней в году накануне национальных праздников), ни перед столами администраторов гостиниц, ни в магазинах, ни на стоянках такси.

Сфера услуг и торговли поражает в Японии не только масштабами, но и технической оснащенностью, насыщенностью компьютерной техникой, прочей автоматической аппаратурой. В гостиницах ЭВМ выполняют все бухгалтерские операции, мгновенно выдавая гостям любые финансовые подсчеты, связанные с их пребыванием. Соединенные с ЭВМ табло над стойками администраторов дают наглядную картину того, какие номера свободы, какие заняты. Бесчисленное множество автоматов по продаже холодных и горячих безалкогольных напитков на улицах, в вестибюлях вокзалов, в фойе кинотеатров с успехом заменяет продавцов-киоскеров.

Отличительная черта японского сервиса – это повсеместная приветливость, предупредительность, улыбчивость, безупречная вежливость, предельная аккуратность и точность выполнения заказа. Ни один служащий гостиницы, универмага или вокзала не откажет вам в помощи, если даже вы обратились не по адресу: он примет все меры к тому, чтобы связать вас с лицом, способным решить ваш вопрос. В то же время японский сервис ненавязчив. Услуги предлагаются лишь пока это вас не тяготит. В любом учреждении общественного сервиса и торговли вас встречают словами "заходите, пожалуйста", а приветливые слова "спасибо", "благодарим вас" провожают вас, даже если вы ничем этой благодарности не заслужили. На грубость, бестактность клиента реакция будет только одна: сдержанность и безупречная вежливость, преисполненная чувства собственного достоинства.

В отличие от многих капиталистических стран Европы персонал японских предприятий общественных услуг не развращен чаевыми. Ни шоферы такси, ни швейцары и подносчики чемоданов в гостиницах, ни официанты в ресторанах не ждут от вас подачек.

По субботним и воскресным дням в Японии торговые предприятия не сокращают, а шире развертывают свою деятельность. В торговых кварталах Гиндзы, Синдзюку, Акихабары и других районах Токио в воскресные дни устанавливается так называемый "рай для пешеходов": на улицы этих кварталов прекращается доступ машин, на проезжую часть выносятся столы, стулья, лотки с мороженым, кофе, прохладительными напитками и всякой всячиной. Дни отдыха в крупных магазинах бывают обычно в будние дни, когда, по расчетам администрации, поток покупателей значительно меньше. Нет в японских магазинах и прочих учреждениях службы сервиса и обеденных перерывов: их персонал умеет как-то незаметно подменять друга. Всюду преобладают бригадные методы. А с какой тщательностью и в то же время оперативностью обслуживаются клиенты в Японии! Любой купленный вами товар будет здесь со вкусом упакован в фирменную бумагу. Касс для покупателей в магазинах нет: деньги получает сам продавец, идущий затем к кассовому аппарату и вручающий вам вместе с покупкой чек о ее оплате.

Обращает внимание преобладание молодежи в возрасте от 15 до 30 лет за прилавками универмагов, на бензоколонках, в закусочных и гостиницах. Многие студенты и школьники совмещают учебу с почасовой работой в торговле и службе быта в часы пик, когда наплыв посетителей увеличивается. Профессия продавца, парикмахера или официанта здесь воспринимается как занятие не менее престижное, чем работа летчика, шахтера или металлурга.

Есть у японского сервиса и теневые стороны. Отмечу две. Во-первых, очень дорог стал этот сервис. Огромные затраты человеческого труда в сфере услуг и торговле компенсируются высокой стоимостью услуг. Американские туристы в Японии не перестают возмущаться дороговизной гостиничных номеров, завтраков и обедов: они здесь гораздо дороже, чем в США Но основная тяжесть материальных трудностей, связанных с дороговизной обслуживания, лежит на широких слоях японского населения. Далеко не каждому японцу доступны комфортабельные отели, рестораны и т.д. Блага сервиса здесь, как и всюду в капиталистическом обществе, пожинают его состоятельные "верхи".

Во-вторых, условия труда большинства японцев в сфере сервиса значительно хуже, чем в сфере производства. Сервис – это удобства для тех, кого обслуживают, но не для тех, кто обслуживает. У рабочих и служащих в сфере услуг длиннее рабочий день (как правило, более восьми часов), меньше выходных, короче отпуска (до шести дней в году), ниже заработки и уровень пенсий, большая зависимость от произвола хозяев. Ведь основная масса предприятий в сфере услуг – это мелкие и средние заведения, где законы о труде зачастую игнорируются, так как влияние профсоюзов весьма слабое. Чаще всего они там вообще отсутствуют. Именно среди японцев, занятых в сервисе, сохраняется еще немало чуждых современности нравов и пережитков полуфеодальных взаимоотношений. Сфера японского сервиса являет собой поэтому удивительное сочетание ультрасовременных методов обслуживания с допотопными полуфеодальными методами эксплуатации и выжимания прибыли.

Впечатляя наблюдателя, японский сервис в то же время чем-то напоминает нарядный фасад неблагоустроенного дома. За ним скрываются такие невидимые постороннему глазу явления как теснота рабочих жилищ, низкий уровень социального обеспечения, хронические прорехи в бюджетах многих семей, а также тревога за будущее в связи с угрозой безработицы .

Трудно сказать, кто внес большой вклад в развитие японского сервиса: владельцы ли предприятий с их неуемным стремлением к опережению конкурентов или же рядовые работники, трудолюбивые, добросовестные, честные и аккуратные. В любом случае достижения индустрии услуг неправомерно считать, как это пытаются иногда делать здешние политики и журналисты, капиталистическим феноменом. И в условиях капиталистической экономики и при социализме сервис может быть и плохим, и хорошим. В какой-то мере его качество зависит, по-видимому, от национальных традиций и общего культурного уровня населения. Но главное в другом – в отношении организаторов сервиса к своему делу. Преуспевают в этой сфере там, где организаторы глубже вникают в технологию сервиса и лучше информированы о мировых достижениях в этой области. Сервис плох там, где его работники руководствуются собственными удобствами, не проявляют должного внимания к нуждам клиентов, где невнимательны к мелочам, где нет рвения, выдумки, выучки и профессионального мастерства. Японцы пока в этом деле остаются на высоте".

Памятуя неблагоустроенность наших автомобильных дорог, я вскоре отправил в редакцию статью, в которой описал свои впечатления от поездок по автотрассе Томэй-Мэйсин, соединяющей Токио с Нагоей, Киото, Осакой и Кобэ. Трасса эта, протянувшаяся более чем на 500 километров, не могла не удивлять наших соотечественников смелостью инженерной мысли и колоссальным объемом человеческого труда, вложенного в нее строителями. Она и сегодня представляет собой шедевр автодорожной техники. Две ее параллельные широкие асфальтовые ленты, местами двухрядные, а на большом протяжении трехрядные, ложатся на грунт лишь на отдельных участках. Чаще же они пролегают по эстакадам, распростершись над полями, поселками и промышленными сооружениями. В горах те же две асфальтовые полосы, как лезвия ножей, прорезают хребты, исчезая в тоннелях, появляются затем на кручах и зависают над ущельями и долинами на ажурных фермах гигантских мостов. Для удобства водителей строители магистрали, несмотря на гористый рельеф, сумели на всем ее протяжении избежать крутых поворотов, подъемов и спусков. И, самое главное, на протяжении 540 километров этой трассы на пути водителей нет ни одного перекрестка, ни одного светофора. От начала и до конца полотно магистрали обнесено прочным проволочным забором, что полностью исключает появление на ней пешеходов или каких-нибудь случайных препятствий: въехать на трассу или съехать с нее можно только на 36 контрольно-пропускных пунктах. Все это позволяет водителям двигаться по трассе на высоких скоростях и преодолевать расстояние от Токио до Кобэ за каких-то 6 часов.

Описывая эту великолепную по нашим стандартам магистраль (теперь таких дорог в Японии построено еще несколько десятков), я основное внимание в своей статье обратил на ту систему обслуживания всех едущих по ней, в которой оказались предусмотрены любые потребности автомобилистов, любые мелочи, способствующие комфорту и безопасной езде. Отмечал я нахождение на магистрали большого числа автостоянок со столовыми и закусочными с огромным числом посадочных мест, с разветвленной сетью телефонов-автоматов, с авторемонтными мастерскими и бензоколонками, со всеми прочими удобствами, необходимыми для людей, находящихся в пути. Отмечался в статье также и тот факт, что нигде на стоянках и в зонах отдыха не продавали ни пиво, ни тем более другие алкогольные напитки. В то же время обратил я внимание читателей на такой малоприятный для водителей автомашин момент как высокая стоимость пользования автомагистралью: 18 650 иен (133 доллара) за проезд от Токио до Осаки95.

В дальнейшем от изложения общих впечатлений от достижений Японии в сфере обслуживания я перешел в своих корреспонденциях к ознакомлению советских читателей с теми техническими новшествами в организации управления производством, которые Япония стала вводить в практику значительно раньше, чем наша страна. Цель таких корреспонденций состояла в том, чтобы показать нашим консервативно настроенным партийным боссам необходимость безотлагательного и повсеместного оснащения компьютерами и прочей оргтехникой как производственных предприятий, так и административно-управленческих учреждений. Одна из опубликованных тогда моих статей, озаглавленная "Белые воротнички и компьютеры"96, была написана под впечатлением посещения в Токио выставки новой аппаратуры, применяемой для автоматизации управленческой и конторской работы. В нескольких больших павильонах этой выставки меня впечатлило огромное количество разнообразнейших аппаратов и машин, способных вносить радикальные, по сути дела революционные изменения в труд администраторов-управленцев, рядовых конторских служащих, научных работников, инженеров и других категорий работников умственного труда. Там было все, что позднее, в 90-х годах, вошло наконец-то и в наш деловой обиход: и персональные компьютеры, и процессоры текстовой обработки, и копировальные машины, и факсимильные аппараты и т.д. Но тогда за редким исключением вся эта оргтехника в советских управленческих учреждениях еще не применялась.

Чтобы показать миллионам читателей "Правды", насколько широко вошла в деловую жизнь Японии вся эта аппаратура, я привел в статье ряд данных японской статистики, в соответствии с которыми уже в середине 80-х годов 84 процента японских фирм располагали персональными компьютерами, 58 процентов – крупными компьютерами, 83 процента – копировальными машинами, 98 процентов – факсимильными аппаратами, 89 процентов – процессорами текстовой обработки, 77 процентов – бумагоизмельчающими машинами.

В ходе подготовки названной статьи я побывал в научно-исследовательском институте Японской ассоциации по вопросам административного управления, членами которой состояли около 2 тысяч частных компаний и учреждений страны. Директор этого института Синодзаки Норикацу, ставший в дальнейшем моим хорошим знакомым, рассказал мне о том, как Япония, значительно отстававшая прежде от Запада по интенсивности и широте применения ЭВМ в конторских работах, упорно и целеустремленно преодолевала это отставание и как она вскоре добилась перевода миллионов работников управленческих аппаратов частных фирм и государственных ведомств на работу с компьютерами и прочей "умной техникой". Цель моей статьи состояла в том, чтобы показать нашей общественности на примере Японии недопустимость дальнейшего промедления с повсеместным освоением нашими предприятиями и учреждениями компьютерной техники. Заключил я свою статью такими словами: "Умелые и точные исполнители воли человека – компьютеры в сочетании с другими машинами обеспечивают японским предприятиям и учреждениям большую информированность в делах, высокий рабочий ритм, оперативность в принятии решений и их оптимальность. Управлять по-старому, "на глазок", без этих надежных помощников фирмы и учреждения сегодня уже не могут. В противном случае им грозило бы неминуемое поражение в жестокой конкурентной борьбе"97.

В 90-х годах, после того как в России произошла смена власти, потоки зарубежных ЭВМ и прочей оргтехники хлынули в страну, и теперь вся эта аппаратура стала уже привычным атрибутом наших государственных и частных учреждений. Поэтому сегодня мои тогдашние статьи выглядят лепетом ребенка, сообщающего взрослым азбучные истины. Но тогда, лет пятнадцать тому назад, эти азбучные истины, к сожалению, не были еще известны значительной части взрослого населения нашей страны. И публикация их на страницах самой массовой и влиятельной советской газеты рассматривалась и мной и руководством редакции как дело полезное и своевременное.

Сознание необходимости скорейшего преодоления нашей страной отставания в освоении ЭВМ и прочей оргтехники побуждало меня и в дальнейшем неоднократно возвращаться в своих статьях к той же проблеме. В статье "Япония и компьютеры", опубликованной в "Правде" 27 июля 1990 года, я рассказал читателям о работах японских ученых по созданию на базе ЭВМ искусственного интеллекта, способного в той или иной мере дублировать человеческое мышление. Конкретный материал для написания этой статьи дало мне посещение специального научного центра под названием "Искусственный интеллект", расположенного в одном из высотных зданий столичного квартала Хамамацутё. Как выяснилось из моих бесед с работниками этого центра, уже в 1982 году японские специалисты-электронщики приступили к конструированию ЭВМ "пятого поколения", способных частично выполнять некоторые функции человеческого мозга. Отличие компьютеров пятого поколения от всех предыдущих заключалось, по словам моих собеседников, в том, что ведя, как и другие ЭВМ, цифровые подсчеты, эти компьютеры должны были в то же время "осмысливать" вложенные в них базовые данные и делать некие примитивные "логические выводы", что существенно расширяло бы возможности их применения в различных областях науки и техники. Тогда эти планы казались фантастикой, однако сегодня они частично уже реализуются.

Побывал я в те дни и в стенах Государственного института по созданию ЭВМ новых поколений. Особенно интересной показалась мне тогда беседа с директором этого института профессором Фути Кадзухиро, чье имя хорошо известно и в Японии и за рубежом. Некоторые высказывания этого именитого японского ученого не утратили своего познавательного значения, как мне кажется, и по сей день. А сказал он тогда следующее:

– Развитие науки достигло сейчас того рубежа, когда возможности существующей компьютерной техники недостаточны для решения многих новых проблем. На данном этапе созданные нами опытные образцы искусственного интеллекта еще очень примитивны и не идут ни в какое сравнение с человеческим мозгом. Потребуется, по-видимому, еще более 500 лет, чтобы люди смогли создать технику, способную "думать" на уровне человека. Наш мозг обладает огромным и сложным комплексом самых различных функций, прекрасно сочетающихся одна с другой. Максимум, на что мы пока можем рассчитывать,– это воспроизведение с помощью компьютеров лишь каких-то отдельных функций головного мозга. На сегодняшний день, например, немалый прогресс достигнут в воспроизводстве компьютерами присущей нашему мозгу счетной функции. Теперь же поставлена следующая задача – придать ЭВМ способность делать быстрые логические выводы. Решением этой задачи мы и занимаемся. Замечу, что некоторые из простейших функций человеческого мозга могут выполняться компьютерами быстрее и лучше, хотя и здесь компьютеры целиком подменить человека не могут – они остаются лишь его помощниками и слугами.

– А считаете ли вы,– спросил я тогда профессора Фути,– что японским ученым в этой конкретной области высокой технологии принадлежит авангардная роль?

И вот что услышал в ответ:

– Трудно сказать. Поиск путей создания искусственного интеллекта ведется в наши дни в ряде стран. Этим заняты сегодня тысячи наших зарубежных коллег. Среди них есть немало замечательных умов. Многое сделано, например, американскими учеными, издавна опережающими других в фундаментальных исследованиях. Не исключено поэтому, что в отдельных узких вопросах вырвались вперед и некоторые зарубежные исследователи. Но это вовсе не означает, что Япония отстает. Наше преимущество по сравнению с другими состоит, пожалуй, в умении лучше и быстрее учитывать и включать в общее целое достижения отдельных исследователей.

Оценки профессором Фути достижений Японии в развитии исследований в сфере компьютерной науки и техники показались мне тогда довольно объективными. Примечательно, что я не услышал в его высказываниях никакой благодарности в адрес японского правительства, щедро оплачивавшего в то время (и продолжающего оплачивать и сейчас) расходы по созданию ЭВМ пятого поколения. Для японских ученых государственное содействие их исследованиям было и остается в порядке вещей. Но именно в этом содействии кроется, пожалуй, самый важный секрет быстрого и неуклонного развития в Японии высоких технологий. Именно щедрые бюджетные отчисления японского государства на развитие экономики, науки и техники создали надежную почву для быстрого выдвижения Японии в число наиболее развитых стран мира.

Ведущая роль японского государства в развитии ряда престижных отраслей науки и техники отмечалась не раз в моих статьях, посвященных экономическим и научно-техническим достижениям Японии. Примером тому могла служить статья "На очереди – космос". Сообщая о намерениях японских ученых и инженеров преодолеть отставание своей страны от США и Советского Союза и осуществить в начале XXI века запуски в космос космических кораблей многоразового использования, я писал: "Обращает на себя внимание неуклонный рост государственных расходов Японии на развитие национальных космических исследований... Знаменательно, что в последнее время в решениях правительства все больший упор делается на самостоятельное конструирование и производство Японией своих космических аппаратов и ракет для их запусков. Словом, фактов, говорящих о недвусмысленном намерении Японии войти в ближайшие годы в число ведущих космических держав мира, достаточно. Учитывая нынешние финансовые возможности этой страны и ее высокий научно-технический потенциал, следует думать, что намерения эти вполне осуществимы"98.

При написании этой статьи я хотел между строк довести до читателей "Правды" мысль о том, что огромные затраты нашего советского государства на космические исследования, включая исследования военного характера, не были таким никчемным делом, как склонны были думать в то время некоторые мои соотечественники, критически настроенные в отношении колоссальных затрат Советского Союза на сохранение своего лидерства в освоении космоса. Советским людям, как мне думалось тогда, следовало знать, что в тяжелейшей для нашей страны гонке вооружений, включая космическое оружие, на пятки нам собирались наступать не только США, но и их союзники в лице стран Западной Европы и Японии и что иного пути как продолжение этой гонки у нас тогда не было.

Но это вовсе не означало, что я во всех вопросах внутренней политики нашей страны придерживался тогда консервативных, ретроградских взглядов. Так, поначалу вполне сочувственно относился я к курсу горбачевских реформаторов на создание благоприятных условий для возникновения и развития фермерских хозяйств, создававшихся теми из наших соотечественников, которых почему-либо не устраивала работа в совхозах и колхозах. В привлечении энергичных, предприимчивых людей к самостоятельному сельскому труду мне виделась возможность дополнительного освоения значительной части тех земельных угодий, которые по причине своей небольшой площади или неудобств в их обработке крупной сельскохозяйственной техникой оставались пустующими и заброшенными. Отчасти поэтому я счел тогда своевременным ознакомить читателей газеты с той малогабаритной сельскохозяйственной техникой, которую успешно применяли японские крестьяне на своих крохотных участках земли. Результатом этих благих намерений стала моя статья "Карлики" сильнее "великанов", опубликованная в "Правде" 10 апреля 1989 года. Вот что писал я в той статье:

"Когда приезжаешь из Советского Союза в Японию, то в первые дни и в городах, и в сельских районах страны обращаешь внимание на особенность здешних транспортных средств, строительных механизмов и сельскохозяйственных машин. Уж очень много среди них "миниатюрной" по нашим понятиям техники. На городских улочках и в кривых переулках на небольших пятачках земли работают карлики-экскаваторы. По стальным каркасам строящихся многоэтажных зданий карабкаются вверх маленькие, но ухватистые подъемные краны, позволяющие строителям обходиться практически без стройплощадок. По сельским дорогам страны торопливо снуют пигмеи-грузовички, способные проехать по самым узким полевым дорогам. А на полях копаются гномы-культиваторы, малютки-тракторы и всякие другие движимые моторчиками орудия труда, столь малые по своим размерам, что невольно хочется сравнивать их с кузнечиками, пауками, стрекозами и прочими насекомыми.

Сначала это обилие миниатюрной техники вызывает недоумение у наших людей, приученных считать, что чем мощнее механизм, тем выше его производительность, больше экономическая эффективность его применения. Но потом, глядя на труд японцев, начинаешь понимать, что в городском строительстве, в области сервиса, в работе службы связи и транспорта, в сельском хозяйстве мощность и большие габариты средств производства далеко не всегда обеспечивают наилучшие экономические и качественные результаты труда.

Нет слов, наши могучие комбайны, тракторы, бульдозеры, возможно, в какой-то степени отвечают своему назначению на просторах кубанских, украинских и казахстанских полей, на лесоразработках в тайге, при прокладке магистральных газопроводов и разработке карьеров и т.д. Но всегда ли оправдывает себя наша богатырская техника в условиях небольших полей-полян Нечерноземья, на огородных и приусадебных участках, в горных районах на малых по площади и труднодоступных террасах? А всегда ли эффективно работают могучие наши бульдозеры, громоздкие снегоуборочные машины, экскаваторы в тесноте городских улиц, переулков и скверов? И так ли уж экономически разумно гонять трехтонки или пятитонки, чтобы привезти с оптовой базы в торговую палатку или с огорода на рынок несколько мешков картофеля или десяток плоских ящиков болгарских яблок?"

Поставив все эти вопросы, я рассказал далее читателям названной статьи о своем посещении в городе Урава завода компании "Кубота" – одной из крупнейших японских компаний, производящих сельскохозяйственную технику. Более всего, как отмечалось в статье, поразил меня там широчайший ассортимент производимой заводом продукции, включавший десятки моделей тракторов и культиваторов, начиная от крупных агрегатов, близких по мощности нашим тракторам и комбайнам, и кончая самыми малюсенькими "блохами" мощностью от девяти с половиной до двадцати лошадиных сил. В этой связи я привел данные официальной статистики, согласно которым в 1985 году из 4376 тысяч крестьянских хозяйств Японии мини-тракторами и культиваторами обладали 3164 тысяч хозяйств, а общее количество такого рода миниатюрной техники, находившейся в индивидуальном пользовании крестьян, составляло 4295 тысяч машин. Сообщил я также в статье и общие характеристики ряда малогабаритных машин и механизмов, применяемых в крестьянских хозяйствах. А в заключение поделился с читателями следующими соображениями:

"Конечно, массовое производство в Японии малогабаритной сельскохозяйственной и транспортной техники рассчитано прежде всего на мелкие индивидуальные хозяйства. Может быть, именно поэтому советские технические специалисты и пресса не уделяли прежде этой продукции большого внимания, учитывая иную экономическую структуру нашей страны, в которой вот уже почти пять десятилетий доминируют крупные государственные и колхозные хозяйства. Но сегодня положение меняется: постепенное включение в наше общественное производство все большего числа индивидуальных производителей, а также многих сельских семей, намеренных работать на условиях арендного подряда, наверняка будет порождать массовую потребность в мини-технике, способной освободить людей от многих видов ручных работ и во много раз увеличить производительность и экономическую эффективность их труда. Ведь многие формы производственной деятельности, получившие в ходе перестройки право на существование, неотвратимо и настоятельно требуют и новых средств труда.

Так, в частности, в условиях семейного арендного подряда требуются совсем иные орудия производства, чем те, которые до сих пор поставляло в огромных количествах государство колхозам и совхозам. Ведь такие могучие "стальные великаны" как наши комбайны и трактора экономически не оправдывают себя в этом случае. Куда нужнее для людей, взявшихся за обработку делянок на лесных опушках, за освоение заброшенных приусадебных участков, за выращивание на небольших площадях садово-огородных культур, те самые "карлики", "гномы" и "малютки", которые так широко применяются в сельском хозяйстве Японии". Ведь не случайно же в Японии нельзя увидеть ни покрытых лопухами пустошей, ни заросших бурьяном обочин дорог, ни затоптанных и запущенных окраин населенных пунктов, ни невозделанных склонов холмов – обработке здесь подвергаются практически все пригодные для посевов и выращивания садово-огородных культур земельные площади. Юркие, легкие и умелые миниатюрные механизмы стали для японцев в этом деле неоценимым подспорьем"99.