Текст книги "Русское монашество"

Автор книги: Игорь Смолич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 42 страниц)

4. Исправление книг при Патриархе Никоне

В нашу задачу не входит подробное изложение истории раскола, для нас важно только показать, какое участие приняло монашество в волне протестов и в борьбе против реформ Никона. Поэтому мы собираемся предложить читателю лишь самый сжатый очерк истории раскола и участия монашества в протестах против реформ.

25 июля 1652 г. Никон с большой торжественностью был настолован на московский патриарший престол. Работа по исправлению богослужебных книг, которая велась и при патриархе Иосифе, была продолжена: прибывшие из Киева иноки Епифаний Славинецкий, Арсений Сатановский и Дамаскин Птицкий продолжали заниматься сверкой, монах Арсений Суханов еще в 1650 г. был послан на Восток для того, чтобы ознакомиться с обрядами Греческой Церкви и доставить в Москву необходимые документы (греческие книги, рукописи и т. д.). «Кормчая» [959]959
  О «Кормчей» и ее значении для Русской Церкви см.: Hermann. Op. cit. S. 23 и след.; здесь приведена литература. А также: Макарий. 2–е изд. 8. С. 143 и след.


[Закрыть], сданная в печать в 1649 г. и вышедшая при Никоне, и «Шестоднев», напечатанный в 1650 г., были исправлены после сличения с греческими рукописями. В конце 1650 г. в Москву прибыл митрополит Назаретский Гавриил, привезший послания Иерусалимского патриарха царю и Московскому патриарху, Гавриил не раз делал замечания о «разностях» в богослужебных обрядах Москвы; Иерусалимский патриарх Паисий, побывавший в Москве, перед отъездом из России (1650) тоже говорил царю и патриарху Иосифу о «московских разностях». Никон, тогда еще Новгородский митрополит, благодаря постоянному общению с царем, разумеется, знал об этих мнениях греков. Подобные упреки Никон слышал и от бывшего Константинопольского патриарха Афанасия (1633, 1633–1635, 1651), который в апреле 1653 г. прибыл в Москву и велел переписать [960]960
  Макарий. 11. С. 118 и след.; 12. С. 117, 125.


[Закрыть] для Никона «Чин архиерейского совершения литургии на Востоке» [961]961
  Об этих взаимоотношениях см.: Каптерев Н. Характер отношений России к православному Востоку в XVI и XVII столетиях (1885).


[Закрыть], торжественность которого была особенно по душе Никону.

Первый шаг в проведении своих реформ Никон сделал весной 1653 г. – перед началом Великого поста он дал указание («память») настоятелям всех московских церквей: при чтении молитвы прп. Ефрема, занимающей особое место в великопостной службе, совершать поклоны строго «по преданию св. апостолов и отец», то есть не все 17 поклонов должны быть земными, а нужно делать только 4 земных поклона, остальные – поясные. Это первое «греческое новшество» вызвало большое смущение у некоторых московских священников, особенно у протопопов Ивана Неронова, Аввакума Петрова и Даниила из Костромы, имена и деятельность которых занимают столь важное место в истории раскола. Протопоп Аввакум [962]962
  О протопопе Аввакуме см.: «Das Leben des Protopopen Awwakum von ihm selbst». Перев. и предисл. Р. Ягодича (1930). Остальную литературу см. в библиографии. Лучшая характеристика Аввакума у Мякотина и Мельникова. По всему комплексу вопросов, связанных с расколом, см. вступление И. Барскова и П. Смирнова к сочинениям Аввакума, в: РИБ. 39 (1927), а также вступление и комментарии Н. Гудзия в: Житие протопопа Аввакума (1934); ср. также: Jagoditsch, в: Kyrios 1 (1936). С. 410–413.


[Закрыть] с пронзительной яркостью охарактеризовал это смущение словами, которые цитировались тысячу раз: «Мы собрались и задумались, – писал Аввакум в своем «Житии», – видим, зима наступает, сердце озябло и ноги задрожали».

Это душевное смятение первых московских противников никонианских новшеств сохранится надолго, из него вырастет сперва настроение отчаяния, а потом решимость бороться за «старую веру» вплоть до крови. Неронов решил обратиться с челобитьем к царю как к защитнику православной веры, для раскола это весьма характерная черта – искать помощи, поддержки и защиты у светской власти. Раскольники свято хранили верность идее «Москва – третий Рим». Позднее они потеряют эту твердую веру в православное царство и обвинят империю в ереси. Они оставят это место, столь долго бывшее для них святым, и отправятся в путь из пустыни в пустынь, из веси в весь, чтобы обрести потерянный «Civitas Dei» [Град Божий], возвещая всюду скорый конец мира. В конце концов раскол утратит свое единство, разделится на отдельные толки и вызовет чудовищный рост сект.

Челобитная Неронова и последовавшие споры с ее автором, а также поддержка, оказанная Неронову духовенством Москвы [963]963
  Макарий. 12. С. 125–138; Введенский С. Костромской протопоп Даниил, в: БВ. 1913. 4.


[Закрыть], убедили Никона в том, что будет правильнее проводить свои мероприятия не от одного только своего имени. Он просит царя созвать Собор [964]964
  Организация московских церковных Соборов XVI и XVII вв. всецело зависела от воли царя, который как глава светской власти держал в своих руках все рычаги управления. Царь был инициатором Соборов, и без его воли они не могли бы состояться. Он определял время и место заседаний, а также состав и число участников; он открывал заседания, утверждал соборные решения, придавая им силу законов, и заботился о проведении их в жизнь с помощью своих царских указов и распоряжений. См.: Каптерев. Патр. Никон и царь Алексей Михайлович. 1 (1912, 2–е изд.). С. 82, 62.


[Закрыть] и обсудить на нем вопрос об исправлении богослужебных обрядов и книг. Весной 1654 г. в царский дворец на Собор, кроме царя и патриарха, съехались пять митрополитов, четыре архиепископа, один епископ, несколько архимандритов и игуменов и 13 протопопов [965]965
  Деяния Собора 1654 г. вначале были изданы Никоном как приложение к «Скрижали» (1656), а позже вышли отдельным выпуском: «Соборное деяние 1654 г. об исправлении церковных книг» (1873).


[Закрыть]. Никон поставил перед Собором вопросы, которые касались искажений в некоторых богослужебных обрядах, не имевших догматического значения, обосновав свои предложения ссылками на греческие Типиконы. Собор постановил исправить все богослужебные обряды, приведя их в соответствие с греческими Типиконами, и впредь совершать богослужения в исправленном виде, то же самое решено было относительно исправления книг, и для проведения этих реформ патриарху Никону вручена была вся полнота власти. Лишь один член Собора, епископ Коломенский Павел, к своей подписи добавил замечание, что в вопросе о поклонах в Великий пост он не может согласиться с постановлениями Собора [966]966
  Макарий. 12. С. 139–145; Макарий. История русского раскола. С. 160.


[Закрыть].

Епископ Павел Коломенский с самого начала резко отрицательно выступал против задуманных реформ – трудно сказать, связано ли это с личными разногласиями между епископом и патриархом [967]967
  Епископ Павел происходил из тех же мест, что и Никон, они знали друг друга с юности; к тому же Павел был родственником иеромонаха Антония; этот Антоний в 1652 г. на выборах нового патриарха был избран по жребию из трех кандидатов и стал таким образом единственным кандидатом на патриарший престол, но поскольку царь Алексей хотел видеть патриархом Никона, Антоний вынужден был отказаться от патриаршего сана. Макарий. История русского раскола. С. 178; Мельников. Очерки поповщины. С. 14; Погодин М. Замечания о родине патриарха Никона и его противников, в: Москвитянин. 1854. 19 (работа мне недоступна).


[Закрыть], – и стал первой жертвой из среды консервативно настроенного монашества, а впоследствии в сочинениях староверов прославлялся как святой и считался первым мучеником раскола. Суровое наказание Павла невозможно оправдать, как это пытается делать Макарий Булгаков в своей «Истории русского раскола» (1855) [968]968
  Макарий. Ук. соч. С. 180.


[Закрыть]. Павел был извержен из епископского сана, сослан на север в Палеостровский монастырь и даже, как об этом говорится в сочинениях староверов, высечен по приказанию Никона.

Теперь Никону стало ясно, что вскоре, когда исправленные и вновь напечатанные книги будут разосланы по церквам, а старые изъяты, появятся новые противники реформ [969]969
  При патриаршестве Никона были напечатаны и разосланы по церквам следующие исправленные богослужебные книги: 1. Служебник (1655). 2. Скрижаль (1656) – книга с толкованием на литургию. 3. Малый молитвослов (1656). 4. Постная Триодь (1656). 5. Ирмологион (1657). 6. Евангелие (1657). 7. Псалтирь (1658) и 8. Требник (1658). Макарий. Ук. соч. С. 182.


[Закрыть]. Но решение Никона продолжать исправление книг было подкреплено тем, что Антиохийский патриарх Макарий и Сербский патриарх Гавриил, приезжавшие в Москву в 1654 и 1655 гг., тоже не скрыли от него своего мнения о московских «разностях». Никон решил созвать еще один Собор и присутствием на нем двух других патриархов кроме него самого придать своим распоряжениям больше авторитета. Этот Собор, в котором участвовали Восточные патриархи, заседал с 25 по 31 марта 1655 г. и постановил продолжить исправление книг [970]970
  Сообщение о Соборе 1655 г. по приказу Никона было включено в Служебник 1655 г. как предисловие; впоследствии П. Строев опубликовал его в своем «Описании библиотеки Толстого и Царского». Особенно ценен путевой дневник архидьякона Павла Алеппского, сына патриарха Макария Антиохийского, сопровождавшего патриарха во время его путешествий в Москву в 1654–1655 и 1666 гг.; см.: Travels of Macarius. London, 1829–1836. 2 т. (часть дневника переведена на русский язык: Чтения. 1890. 4) и позже в: Palmer W. 2. О Соборе 1655 г.: Макарий. 12. С. 172 и след.


[Закрыть].

Вскоре после Собора, в начале мая 1655 г., в Москву прибыл посланник Константинопольского патриарха Паисия. Он привез послания, адресованные царю и Никону, а также деяния Константинопольского Собора, специально созванного Паисием, чтобы обсудить и утвердить присланное ему Никоном сообщение о Соборе 1654 г. и его постановлениях. Любопытно, что этот Собор утвердил извержение из сана епископа Павла. Никон в своем послании патриарху Паисию обратился к нему с 26 вопросами, чтобы иметь законное основание для своих мероприятий по исправлению книг и обрядов. Паисий прислал ему ответы на эти вопросы, текст Символа веры, пояснения о пении «аллилуиа», троеперстном крестном знамении и некоторых литургических обрядах. Особенно важно было для Никона иметь Символ веры с разъяснениями Собора о неизменности никейского (надо: никео–цареградского. – Прим. пер.) Символа, к которому нельзя ни слова добавить и из которого ни слова нельзя изъять [971]971
  Макарий. История русского раскола. C. 161–165; Макарий. 12. С. 179 и след.; послание Паисия в: Христ. чт. 1881. 1 (подлинник и перевод).


[Закрыть]. Известно, что исправление 8–го члена Символа веры, с устранением слова «истинного», вызвало самый сильный протест староверов [972]972
  Восьмой член Символа веры у староверов гласит: «И в Духа Святаго, Господа Истиннаго и Животворящаго, Иже от Отца исходящаго, Иже со Отцем и Сыном спокланяема и сславима, глаголавшаго пророки, Егоже Царствию не будет конца». Эти добавления, вставленные в результате неправильного перевода, появляются в Москве лишь в XVI в. Макарий. История русского раскола. С. 23–25.


[Закрыть] и стало чем–то вроде догматического обоснования раскола. Вскоре после Собора 1655 г. и послания Паисия были изданы исправленный Служебник и «Скрижаль», последняя – с двумя приложениями: о троеперстии и о Символе веры [973]973
  Макарий. 12. С. 186.


[Закрыть].

В апреле 1656 г. Никон созвал третий и последний из посвященных исправлениям книг Собор, и присутствовавшие на нем 8 архиереев, 22 архимандрита и 9 игуменов высказали окончательный приговор о дву–и троеперстном крестном знамении: двуперстие было объявлено еретическим, а лица, осеняющие себя двуперстным крестным знамением, подвергнуты осуждению, ибо они не следуют учению Церкви. Деяния Собора были включены в «Скрижаль» в виде особой главы [974]974
  Там же. 12. С. 191–195; Макарий. История русс. раскола. С. 170–175. О появлении на Руси двуперстного крестного знамения: там же. С. 25–31; а также: Каптерев. Патр. Никон и его противники (1913). С. 58–61, 78–96, 189–203; Голубинский. К нашей полемике со старообрядцами (1905, также в: Чтения. 1905. 3). С. 153–196; Ивановский (Руководство. 2. С. 126–135) защищает троеперстие как единственно правильное перстосложение; его работа служила справочником для синодальных миссионеров. Приговор Собора был слишком поспешен, вероятно, принят по настоянию Никона, и обоснования его не выдерживают критики, ибо двуперстное крестное знамение не содержит никакой ереси. Ср. оправдание мер, принятых Никоном: Макарий. 12. С. 221–223.


[Закрыть].

Собор 1656 г. был, так сказать, последним официальным актом в деле исправления книг и обрядов, который совершился при патриаршестве Никона. Таким образом, период этот продолжался не более четырех лет, которые можно считать предысторией русского раскола, – тогда определилось отношение к нему в Русской Церкви, тогда же появились и первые приверженцы раскола. Если обратить внимание на самых первых противников реформ, то мы увидим, что почти все они вышли из среды белого, то есть приходского, не монашеского, духовенства, лишь епископ Павел Коломенский принадлежал к монашеству. Вообще, можно сказать, что мероприятия Никона были делом, затронувшим узкие круги, в основном московское духовенство. Широкие массы народа, духовенства и монашества свое несогласие выражали пока очень неопределенно. Никон все еще был в зените своего могущества, но, когда в судьбе его произошел перелом, движение протеста против реформ начало шириться, раскол рос и в самых удаленных уголках Московского государства, отчасти это вызвано было тем, что некоторые противники реформ Никона покинули Москву и стали вести по всей стране пропаганду против реформ.

10 июля 1658 г. Никон добровольно и самовластно оставил патриарший престол и уехал из Москвы, так de facto кончилось его управление Русской Церковью. В этом его поступке отразилось все своеволие его натуры. Впрочем, действие, которое Никон задумал совершить для укрепления своей власти и улучшения отношений с царем Алексеем, оказалось ударом против него самого. Этот поступок не был следствием происходившего в последние два года охлаждения его отношений с царем, это было скорее следствием или прямым проявлением воззрений Никона на взаимоотношения между светской и духовной властью [975]975
  Мы имеем в виду принципиальные взгляды Никона о необходимости подчинения светской власти духовной, о первенстве «священства» перед «царством». Мнение патриарха Никона об Уложении, в: Записки ОРСА. 2 (1861), особенно с. 456, 449, 451, 453; ср. также: Павлов А. Теория восточного папизма, в: Прав. об. 1879. 12 и Ундольский В. Отзыв патр. Никона об Уложении царя А. М., в: Рус. арх. 1886. 2. С. 615–620.


[Закрыть].

Оставив кафедру патриарха, Никон изъял себя из дальнейшей истории исправления книг, но не из истории русского раскола. Можно даже сказать, что тень Никона и его деяния не давали покоя его противникам, желавшим видеть в нем антихриста или предтечу антихриста, появилось множество сочинений, предметом которых была даже не деятельность, а личность Никона [976]976
  Перетц В. Слухи и толки, в: ИОРЯС. 5. 1909. 1. С. 123 и след.


[Закрыть]. Размолвка с царем значительно ослабила положительные стороны его реформ по исправлению книг и в некотором смысле способствовала усилению раскола [977]977
  О судьбе Никона после оставления им кафедры см.: Макарий. 12. С. 326–524, 683–751; Николаевский П. Жизнь Никона в ссылке (1882).


[Закрыть].

5. Оппозиция монашества против мероприятий Никона

Оппозиция против реформ, сформировавшаяся в Москве, распространялась все дальше и больше. Она проявлялась многообразно: 1) в составлении полемических сочинений, 2) в упрямом неприятии «никонианских книг» и, наконец, 3) в открытой борьбе против церковной и светской власти, что особенно явно выразилось в известном бунте братии Соловецкого монастыря. В борьбе за «старую веру» против книг новой печати приняли участие епископат и монашество – первый менее, второй более активно.

Епископ Павел был первым архиереем Русской Церкви, который уже в самом начале реформ Никона открыто выразил свое несогласие с ними. Открыто протестовал и Вятский епископ Александр (1657–1674), который подписал постановление Собора 1656 г., но несколько лет спустя (1663), в пору особенно напряженных отношений между царем и оставившим кафедру Никоном, направил царю пространное послание, в котором обличал Никона и затеянное им исправление книг; среди прочего он возражал и против изъятия из Символа веры слова «истинного». На Соборе 1667 г. Александр отказался от своих обвинений, признал ошибочность своих мнений и принял постановления Собора. И все–таки надо отметить, что своим сочинением он лишний раз продемонстрировал консерватизм и оппозиционные настроения епископата [978]978
  Деяния Собора 1667 г., в: ДАИ. 5. № 102. С. 447 или в: Материалы. 1. С. 79; Каптерев. Патр. Никон и царь А. М. 1 (1909). С. 494.


[Закрыть]. У Александра оказалось больше мужества, чем у других архиереев, которые в душе тоже были против реформ Никона, – как, например, Макарий, митрополит Новгородский († 1663), или Маркелл, архиепископ Вологодский († 1663), – но вместо того, чтобы заявить открытый протест, они предпочитали затягивать проведение реформ или, если прибегнуть к современному выражению, саботировать их [979]979
  Каптерев. Ук. соч. С. 492; Мельников. Очерки поповщины, в: Полн. собр. соч. 7 (1909). С. 14; Макарий. История русск. раскола. С. 274.


[Закрыть]. К этой группе архиереев можно причислить и того епископа, который анонимно распространял свое «Обличение на Никона патриарха» [980]980
  Каптерев. Ук. соч. С. 500; «Обличение на Никона патриарха», в: Летопись русск. литературы. 5 (1863). Отд. 2.


[Закрыть].

При таком отношении епархиальных архиереев к реформам новоисправленные книги, конечно, попадали в дальние города и монастыри, но это вовсе не означало, что духовенство и братия будут по ним совершать богослужение. Митрополит Ростовский Иона, который поддерживал Никона, вынужден был обратиться к пастве своей епархии с несколькими окружными посланиями, добиваясь исправления богослужебных обрядов – например, освящения воды лишь в канун праздника Богоявления (6 января). Игумен и братия Кирилло–Белозерского монастыря, впоследствии оскорблявшие и унижавшие сосланного в их обитель Никона, не хотели подчиниться этим распоряжениям своего правящего архиерея [981]981
  Послание Ионы, в: Чтения. 1884. 1. Смесь. С. 21–22.


[Закрыть]. На всем протяжении 2–й половины XVII в. во многих монастырях снова и снова возникало сильное противление «никонианским книгам», как это видно из многочисленных посланий епархиальных архиереев [982]982
  См., например, по Рязанской епархии, в: Пиксанов. Древние грамоты (1851). № 51.


[Закрыть]. Илия, архимандрит Соловецкого монастыря, собственноручно подписал приговор Собора 1654 г., но в свою обитель он возвратился отнюдь не сторонником реформ Никона и до самой своей смерти († 1659) оставался в единодушии с братией, которая на монастырском соборе 8 июля 1658 г. постановила новых книг не принимать и совершать богослужение по старым книгам. Ни один другой монастырь не отверг реформ Никона с такой решительностью, как Соловецкий.

Вообще, воззрения сторонников оппозиции колебались от обескураженности до религиозного фанатизма; последний, впрочем, будучи болезнью религиозного сознания той эпохи, свойствен был не только протопопу Аввакуму, но и патриарху Никону. Старец Боголеп Львов из Кожеезерского монастыря, с самого начала отвергший «еретические» исправления Никона, в течение 10 лет отказывался от исповеди у духовника обители и 20 лет не причащался, чтобы не запятнать «чистоты» своей веры, – поведение, весьма характерное для подобного фанатизма [983]983
  Деяния, в: ДАИ. 5. № 102. С. 458; Материалы. 1. № 11.


[Закрыть]. Такие случаи были вовсе не единичными, число их росло с каждым годом, и происходило это еще до приговора 1667 г. Приведем еще один пример: строгий подвижник Авраамий, иеромонах Богородицкого монастыря в окрестностях Нижнего Новгорода, тесно связанный с Аввакумом, покинул свою лесную хижину, где он до тех пор вел жизнь, исполненную молитвы и совершенного отречения от мира, и пришел в Москву, чтобы вручить царю свою челобитную, в которой обрушился с обличениями на реформы Никона. Он был одним из тех расколоучителей, кто называл Никона «антихристом», как это видно из его «Вопросов и ответов», которые он написал против безуспешных увещеваний двух митрополитов – Павла Крутицкого и Илариона Рязанского; то же мнение о Никоне выражено и в других его сочинениях: «Письмо к боголюбцу» и «Писание об антихристовой прелести» [984]984
  Материалы. 7 (1885). № 3, 4 и 5.


[Закрыть]. Сосланный в Пустозерск, Авраамий проповедовал там об уже родившемся антихристе, и в 1681 г., по приказу патриарха Иоакима, был сожжен вместе со своими единомышленниками, староверами–фанатиками. К числу решительных противников Никона принадлежал и архимандрит Спиридон Потемкин († 1663), который составил пространное сочинение – «Книгу о правой вере» [985]985
  Смирнов. Внутренние вопросы в расколе (1898). С. 12, 137; Материалы. 6. С. 230; ср. Макарий. 12. С. 627 и след.


[Закрыть].

К самым видным расколоучителям принадлежали еще два представителя монашества, которые, хотя и тесно общались друг с другом, тем не менее были весьма разными людьми. Досифей, игумен Никольского монастыря под Тихвином, был из числа первых проповедников против всяких новшеств. Чтобы спасти чистоту своей веры, он ушел из монастыря и отправился в маленькую пустынь вблизи города Повенца (на севере); оттуда (около 1685 г.) он пошел на юг, к донским казакам, где у раскола нашлось множество приверженцев. Когда правительство начало борьбу с расколом на Дону, Досифей ушел с Дона и объявился некоторое время спустя (после 1688 г.) на Северном Кавказе, где и умер около 1691 г. Досифей всюду был ревностным проповедником старой веры и считался одним из самых больших авторитетов у первых старообрядцев, но он был против религиозного фанатизма, осуждал его, осуждал среди прочего и самосожжение, которое в 80–е гг. распространилось среди фанатичных раскольников. Он отказывался признавать самосожигателей за мучеников веры [986]986
  Смирнов. Ук. соч. С. XXIV–XXVII; Макарий. История русск. раскола. С. 273; ДАИ. 12. № 130, 134, 180.


[Закрыть].

Иным человеком был другой расколоучитель, монах Корнилий, один из самых авторитетных деятелей у староверов, который даже был прославлен ими как святой. Его житие было одним из самых распространенных старообрядческих сочинений, оно служит важным источником по ранней истории раскола. В 15–летнем возрасте Корнилий принял постриг в Корнилиево–Комельском монастыре и провел там более 20 лет, потом он стал странствовать из обители в обитель, дошел наконец до Москвы и поступил в Чудов монастырь, здесь он служил пекарем у патриарха Иосифа, потом у Новгородского митрополита Аффония и, наконец, у Никона, которого он, таким образом, хорошо знал лично. В Новгороде он познакомился с только что упомянутым игуменом Досифеем. Из Новгорода Корнилий вернулся снова к патриарху Иосифу и был поставлен надзирателем монастырской темницы, но эту должность он занимал недолго и вскоре перешел простым монахом в Чудов монастырь. С самого начала исправления книг он был против Никона и вместе с Досифеем бежал на Дон. Через три года Корнилий ушел от Досифея и пришел в Кириллов монастырь, где тоже было сильно недовольство реформами, но когда там все–таки стали служить по новым книгам, он перебрался в Нилову пустынь, которая в то время стала одним из оплотов противников реформ, Корнилий принадлежал к наиболее активным деятелям этой оппозиции. Вынужденный покинуть Нилову пустынь, он бежал в леса на реку Выг, где к тому времени собралось уже много приверженцев старой веры. Корнилий стал вождем староверов. Он дал благословение на основание общины, которая впоследствии в истории раскола получила наименование «Выговское общежитие». Корнилий скончался 21 марта 1695 г., 125 лет от роду, согласно его житию. Выговская община, ставшая гнездом фанатичной религиозности, была основана на самых строгих аскетических правилах труда и отречения от мира: этого требовал от своих духовных чад Корнилий. В XVIII в. Выговская община играла важнейшую роль в расколе беспоповцев, из нее вышли почти все расколоучители этого толка [987]987
  Андерсон В. Старообрядчество и сектантство (1903). С. 131 и след.; Дружинин. О житии Корнилия, Выговского пустынника, в: ЖМНП. 1884. 9; Островский Д. Выговская пустынь и ее значение (1914); Филиппов И. История Выговской пустыни (1862) (мне была недоступна).


[Закрыть].

6. Бунт в Соловецком монастыре

Оппозиция монашества «никонианским новшествам» и исправленным богослужебным книгам особенно ярко проявилась в бунте братии Соловецкого монастыря [988]988
  Макарий. 12. С. 630; Макарий. История русск. раскола. С. 215; ряд документов в: ААЭ. 4; ДАИ. 5; АИ. 4; Чтения. 1846. 3. Отд. 1; Казанский П. Кто были виновники Соловецкого возмущения, в: Чтения. 1867. 4; Сырцов И. Возмущение соловецких монахов–старообрядцев, в: Прав. соб. 1880. 1, 2, 4, 5–7, 10; 1881. 1, 2, 4, 5 (а также отдельным изданием: Казань, 1881); Материалы. 3. Важным, но не вполне объективным источником является сочинение С. Денисова, руководителя Выговского согласия староверов, «История о отцех и страдальцах Соловецких» (1–е изд. 1788; 2–е изд. 1788; 3–е изд. 1789).


[Закрыть]. Ни одно другое событие не способствовало в такой мере распространению раскола, как этот монашеский бунт – чрезвычайно своеобразная страница в церковной истории русского народа. Монашество, которое в течение многих веков было верным помощником Церкви и государства, играло главную роль в формировании старомосковской культуры и мировоззрения и вообще являлось главной действующей силой в церковной жизни, – это монашество вдруг открыто выступило и против церковной иерархии, и против государственной власти. Нельзя забывать, что монастырская братия, какой бы она ни была, всегда имела огромный религиозный авторитет в глазах народа и древнерусский монастырь все еще оставался средоточием народной религиозности и благочестия. Оппозиционные настроения, проявлявшиеся более или менее заметно во многих монастырях, прорвались наконец с огромной силой в возмущении соловецкой братии, которое оказалось решающим для будущей истории монастырей. Этот бунт доказал, что монашество в целом против реформ Никона, и хотя позже монастыри и монахи приняли «никонианские новшества», это было не выражением внутреннего религиозного согласия с реформами Никона и продолжением его дела, а внешним подчинением; принятие реформ означало капитуляцию скорее перед силой государства, чем перед авторитетом Церкви. Внешнее вынужденное подчинение монашества имело важные последствия для его будущей роли в церковной жизни России. Корни нового типа отношений между монашеством и государством, монашеством и Церковью, по нашему мнению, надо искать не только в реформах Петра Великого, отодвинувшего монастыри на задний план церковной жизни, но и в ранней истории раскола. Монашество, конечно, как и прежде, осталось в лоне Русской Церкви, но былая внутренняя связь, былая тесная взаимоподдержка получила серьезную рану, которую не удалось вполне исцелить в течение XVIII и XIX столетий. Вышесказанным объясняется и то, что монастырская жизнь в этот период кажется как бы парализованной.

События, происходившие в Соловецком монастыре, развивались сравнительно медленно, ибо светская власть колебалась в принятии решительных мер, а церковная власть оставалась безучастной. Медлительность в принятии мер против возмущения объясняется также удаленностью монастыря от Москвы, плохой осведомленностью московских властей о положении дел в монастыре и, главным образом, личным отношением к этим событиям царя. Нельзя забывать, что 1658–1666 гг. были заняты распутыванием сложнейшего клубка противоречий между патриархом и царем, что, несомненно, ослабляло позицию Москвы и укрепляло позицию монастыря. Позиция монастыря была выгодней, поскольку братия лучше знала о том, что творится в Москве, чем Москва о делах в монастыре. Будучи ставропигиальным монастырем, подсудным непосредственно патриарху, Соловецкая обитель всегда держала в Москве своих представителей, которые, разумеется, без промедления сообщали монастырским властям и братии о настроениях в Москве, о неприязни к «никонианским новшествам», о том, что противники этих новшеств есть и во влиятельных боярских семьях, и даже в царской семье. А правительство в Москве вынуждено было довольствоваться официальными донесениями настоятеля монастыря. Архимандрит Илия, возвратившись в обитель после Собора 1654 г., постановления которого он подписал, не делал ничего, чтобы перейти к богослужению по новым книгам, и в монастыре по–прежнему служили по старым. 8 июля 1658 г. братия монастыря постановила «никонианские книги» вообще не принимать.

Оппозиционные настроения усилились оттого, что из Москвы в монастырь было сослано более 100 противников реформ Никона, которые, прибыв в обитель, подлили масла в огонь. Среди сосланных были князь Львов, ревностный приверженец протопопа Аввакума, инок Феоктист, написавший здесь сочинения о царстве антихриста; кроме того, многие из монахов, выступавшие против новшеств, уходили из своих монастырей и стекались в Соловецкую обитель. Например, сюда ушел игумен Саввина монастыря Никанор, ставший впоследствии одним из главных подстрекателей возмущения.

Но противники реформ были, конечно, и среди самой монастырской братии. Одним из самых влиятельных врагов Никона был монах Герасим Фирсов. Это был человек с сильным характером, типичный вожак, весьма способный и не без богословского образования. Уже в 1658 г. Герасим написал «Послание к брату о сложении перстов», которое явилось первой попыткой обосновать двуперстие с помощью церковной литературы, сочинение это впоследствии получило широкое распространение и признание у староверов. Хотя на Соборе 1666 г. Герасим пересмотрел свои убеждения и принес покаяние, которое, кажется, не было искренним, сочинение это сохранило свой авторитет у староверов. Герасим был выслан в Иосифов монастырь, где, по постановлению Собора, должен был составить опровержение на свое «Послание к брату», но он медлил, вероятно, ему не хотелось этого делать, и такого опровержения он не составил до самой своей смерти в 1667 г. [989]989
  Материалы. 3. С. 107; 2. С. 116; Никольский Н. Сочинения соловецкого инока Герасима Фирсова, в: ПДП. 188 (1916).


[Закрыть]

В 1658–1666 гг. продолжалась переписка между Москвой и Соловецким монастырем, между Москвой и посланным в обитель специально для вразумления братии архимандритом Сергием. Братия направила на имя царя пять «челобитий о вере» [990]990
  Материалы. 2. № 14, 30, 31, 43, 45.


[Закрыть]. Особенно замечательно последнее челобитье, от 23 сентября 1667 г., в котором выразились религиозные воззрения братии [991]991
  Там же. С. 213–262. Это челобитье не было представлено царю. Сырцов. Ук. соч., в: Прав. соб. 1880. 1. С. 164; АИ. 4. № 248.


[Закрыть]. Это челобитье было, так сказать, пространным объяснением причин, по которым братия не может принять ни новых книг, ни распоряжений об изменении богослужебных обрядов. По своему содержанию челобитье от 23 сентября – это не научно–богословская критика, а скорее изложение эсхатологически окрашенной идеологии, которая начала тогда формироваться в среде противников реформ Никона, чтобы потом стать характерной особенностью всего религиозного мировоззрения раскола.

Приближаются последние времена, когда должен появиться антихрист, говорится в этом челобитье. Во всем мире происходит оскудение веры, везде появились отступники и предатели христианской веры, только Русь до недавнего времени хранила ее в незапятнанной чистоте, но пришел Никон со учениками своими. Теперь они пытаются навязать православным христианам Московского царства «неведомую новую веру», они испортили «настоящие» старые книги, сделав в них исправления, заимствованные у отступников греков, ввели греховные повреждения в богослужение. Когда видишь все это, вспоминаешь слова Христа об оскудении веры перед Вторым Его Пришествием: Глаголю вам, яко сотворит отмщение их вскоре. Обаче Сын Человеческий пришед убо обрящет ли (си) веру на земли? (Лк. 18. 8). Но Русь и православный ее народ еще могут удержаться от погибели и возвратиться на истинный путь, если царь, по примеру своих предшественников, угодивших Богу, отменит «никонианские новшества» и восстановит неповрежденную «старую веру». Братия Соловецкого монастыря не признает приговоров и клятв Собора 1666–1667 гг., ибо Собор этот неканоничен, поскольку епископы, участвовавшие в нем, были «никонианами», отпавшими от истинной старой веры. Братия монастыря будет верна истинной вере до крови, и, если понадобится, они готовы души свои положить и умереть в старой вере [992]992
  Сырцов. Ук. соч. С. 169–173.


[Закрыть].

Перед духовным взором составителей этого послания стояла реальная возможность крушения идеи «Москва – третий Рим», а значит, и конца света. Это было для них не иллюзией, но твердым, непоколебимым убеждением. Идея о том, что Московское государство – это последний оплот чистого христианства, глубоко укоренилась в народном сознании, а для противников Никона она была еще убедительней, чем для ее творца инока Филофея, поскольку за время, протекшее после провозглашения этой идеи, она пронизала все сферы жизни, как частной, так и культурно–политической, – жизни Церкви, государства и народа. Сам царь Алексей, Никон, епископы Собора 1666 г. всем сердцем и всем разумением своим были привержены этой идее. Монахи Соловецкого монастыря не учли только одного момента. Они рассматривали эту идею как чисто религиозную или с одной только религиозной стороны, царь же и Никон видели всю сложность этой церковно–политической конструкции, которая не допускала отрыва от Византии. Весьма тонкое различие в истолковании содержания этой идеи заключалось не в одной только грекофилии царя или патриарха Никона, оно связано было с тем, какое место отводила им эта идея. Каждый из них был хранителем, оплотом, источником жизненной силы этой идеи – один как православный царь, другой как первосвятитель Церкви. Спор между царем Алексеем и Никоном показал, однако, что и они не одинаково интерпретировали эту идею. Государственно–политический элемент этой идеи был, разумеется, для Алексея важнее, чем для Никона, который хотя и не отрицал его значения, но стремился играть более важную роль в утверждении этой идеи, чем та, которую мог и хотел отвести ему царь.

Итак, одна и та же идея виделась по–разному с трех сторон. Позиция Алексея укрепилась и нашла себе оправдание в том, что Восточные патриархи встали на сторону царя, правда, скорее по практическим, чем по принципиальным соображениям, ибо, с одной стороны, вопрос о взаимоотношениях между государством и Церковью после 1453 г. имел для Восточных патриархов совершенно иное содержание, чем для Москвы, а с другой – они не хотели противодействовать воле светской власти, – власти, которая и материально, и дипломатически могла помочь им в борьбе против турок и не один раз действительно помогала [993]993
  Каптерев. Отношения России к прав. Востоку (1885).


[Закрыть]. Приговоры Собора 1666 – 1667 гг., которые царь, разумеется, считал вполне православными и справедливыми, оправдывали его в религиозно–нравственном отношении в споре с Никоном, и в то же время они убедили его в необходимости поддерживать реформы Никона и проводить их в жизнь Русской Церкви с помощью светской власти. Теперь для Алексея прошло время сомнений и колебаний, которые он переживал в первые годы реформ, например в связи с Аввакумом. За 20 лет правления (с 1646 по 1666 г.) из юноши, находившегося под влиянием Никона, вырос самодержавный правитель, государственно–и церковно–политические воззрения которого обрели большую определенность и ясность. Нельзя забывать и еще об одном моменте, а именно о западных влияниях на царя и о связанном с ними понимании того, что в государстве не хватает образованных людей. Проведение реформ Никона царь рассматривал и как свидетельство некоторых успехов в деле богословского образования, что не только не противоречило его представлениям о «Москве – третьем Риме», но и придавало самой идее внутреннее совершенство. В этом и заключается ответ на вопрос, почему царь и деятели раскола стали противниками. Кратко все это можно, наверно, сформулировать так: обе стороны исповедовали одну и ту же идею «Москва – третий Рим», но в то время как царь Алексей видел в этой идее живой организм, который не может оставаться в застывшем виде, в оцепенении, другая сторона, раскольники, выступали за сохранение этой идеи в том точно виде, в каком явилась она во время ее провозглашения, и на попытки оживить ее смотрели как на вероотступничество. Это заставило государственную власть принять, наконец, меры в связи со слишком далеко зашедшей оппозицией Соловецкого монастыря.

Положение обострилось еще и потому, что приговор Собора от 13 мая 1667 г., вынесенный с ненужной спешкой, оправдывал вмешательство правительства, а братия монастыря на свое противление реформам смотрела теперь как на мученичество за старую веру. На своем последнем заседании 13 мая 1667 г. Собор изрек приговор, повлекший за собой весьма серьезные последствия: новшества Никона были не только окончательно утверждены, более того – те, кто не принимал их, были отлучены от Церкви и прокляты. Вслед за категорическим требованием принять богослужебные книги, исправленные и напечатанные в 1654–1666 гг., и совершать богослужения исключительно по этим книгам, после отчетливой формулировки всех исправлений (это было сделано во избежание недоразумений и заблуждений) и осуждения их превратных толкований в приговоре Собора говорится: «Сие наше соборное повеление и завещание ко всем вышереченным чином православным предаем и повелеваем все неизменно хранити и покарятися святой Восточной Церкви. Аще ли же кто не послушает повелеваемых от нас и не покорится святой Восточной Церкви и сему освященному Собору или начнет прекословити и противлятися нам, и мы такового противника данною нам властию от Всесвятаго и Животворящаго Духа, аще будет от освященнаго чина, извергаем, и обнажаем его всякого священнодействия и благодати, и проклятию предаем; аще же от мирскаго чина, отлучаем, и чужда сотворяем от Отца и Сына и Святаго Духа, и проклятию и анафеме предаем, яко еретика и непокорника, и от православного всесочленения и стада и от Церкве Божия отсекаем, яко гниль и непотребен уд, дондеже вразумится и возвратится в правду покаянием» [994]994
  ДАИ. 5. № 102. С. 487. Приговор Собора заключал в себе следующие моменты: 1) богослужение разрешалось совершать лишь по новым исправленным книгам, потому что исправление это было правильным; 2) в 8–м члене Символа веры было опущено слово «истинный»; 3) «Аллилуиа» в славословиях требовалось произносить трижды с добавлением «Слава Тебе, Боже»; 4) предписывалось троеперстное крестное знамение; 5) Иисусову молитву велено было совершать в установленной форме: «Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас, грешных»; 6) на просфорах следовало изображать четвероконечный крест (там же. С. 485–487). «Клятва» 1667 г., которой приверженцы старого обряда отлучались от православной Церкви, приобрела принципиальное каноническое значение при возвращении староверов в лоно Единой Церкви. Эта «Клятва» вызвала большую полемику в литературе; назовем важнейшие работы: О клятвах московского Собора 1667 г., в: Христ. чт. 1872. 5; Филиппов Т. О клятвах Собора 1667 г., в: Гражданин. 1876. 17; Павел, игум. О клятвах Собора 1667 г., в: Вятские епарх. ведомости. 1871. 4; Гренков А. Определение московского Собора 1666–1667 гг., в: Прав. соб. 1863. 5, 9, 11 и 12; Ивановский. Руководство. 2. С. 150; Голубинский Е. К нашей полемике со старообрядцами, в: Чтения. 1905. 3.


[Закрыть].