Текст книги "Русское монашество"
Автор книги: Игорь Смолич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 42 страниц)
2. Препод. старец Нил Сорский и его аскетические воззрения
Старец Нил Сорский, родившийся в 1433 г., происходил из московской боярской семьи Майковых [113]113
О св. Ниле Сорском см. мою книгу: Leben und Lehre der Starzen (1936). S. 71–76; в ней (S. 77–89) приводятся важнейшие отрывки из его главного сочинения «Предание учеником своим»; Архангельский. Нил Сорский и Вассиан Патрикеев (1881); Жмакин. Ук. соч.; Правдин. Преподобный Нил Сорский и устав его о скитской жизни, в: Христ. чт. 1877. 1. С. 114–157; Гречев. Нил Сорский и заволжские старцы, в: БВ. 1907. 7–8; 1908. 5, 9, 11; Смолич И. Великий старец Нил Сорский, в: Путь. 19 (1929); Федотов. Святые Древней Руси (1931). С. 166–175.
[Закрыть]. На иноческое поприще Нил вступил в Кирилло–Белозерском монастыре. Недовольный тамошним монашеским бытом, Нил решил отправиться на святую Афонскую гору и познакомиться с житием святогорских иноков в надежде получить там ответ на разные мучившие его вопросы. Живая религиозная душа юного Нила, его мистические наклонности и богословские искания не нашли полного удовлетворения в несколько суховатой духовной атмосфере Кирилловой обители [114]114
О состоянии Кирилло–Белозерского монастыря в 3–й четверти XV в. см. главу 10 «Духовной грамоты» Иосифа, а также: Никольский. Общинная и келейная жизнь в Кирилло–Белозерском монастыре в XV и XVI и в начале XVII в., в: Христ. чт. 1908. 225 и 227; он же. Кирилло–Белозерский монастырь (1897). 1.
[Закрыть].
Нил, как и другие русские иноки, много наслышан был о Святой горе и о жизни святогорцев. Первые связи Древней Руси с Афоном восходят к XI в. В XII в. там уже был русский монастырь с названием Ксилургу; в 1169 г. русские монахи получили на Афоне еще один монастырь – св. Пантелеимона, который стал называться Русским монастырем [115]115
Горский А. О сношениях Русской Церкви со святогорскими обителями (1848); Соловьев А. История русского монашества на Афоне, в: Записки РНИ в Белграде. 7 (1932). С. 137–156.
[Закрыть]. В XIII в. сношения с этими обителями были надолго прерваны из–за татарского нашествия и опустошения Южной Руси. Интенсивные взаимосвязи восстановлены были лишь в конце XIV и в XV в., когда многие русские иноки побывали на Афоне. В Спасо–Каменном монастыре, как уже упоминалось, одно время настоятелем был грек Дионисий, который ввел в обители Афонский устав. На Святой горе переводилось много книг (в основном это делали южные славяне), эти переводы приходили на Русь; среди них были книги, содержавшие общие сведения об исихазме [116]116
Соболевский. Переводная литература Московской Руси (1903). С. 5–6; Ильинский. Значение Афона в истории славянской письменности, в: ЖМНП. 1908. 11; Орлов А. Иисусова молитва на Руси в XVI в., в: ПДП. 185 (1914).
[Закрыть].
Нил со своим другом Иннокентием Охлебининым († 1521) побывали на Афоне уже после победы исихастов [117]117
Об исихастском споре и жизни святогорцев см.: Engelhardt G. Die Arsenianer und Hesychasten, в: Z. f. hist. Theologie (1838); Stein F. Studien ьber die Hesychasten (1879); Порфирий (Успенский), еп. Христианский Восток. Афон. 3. Ч. 2 (1892); Успенский Ф. Очерки по истории византийской образованности (1891); Meyer Ph. Die Haupturkunden fьr die Geschichte der Athos–Klцster (1894) и его статьи по новейшей истории и современному состоянию афонских обителей, в: Z. f. Kirchengeschichte. 2 (1907); Соколов И. Варлаам и варлаамиты, в: ПБЭ. 3; Радченко К. Религиозное и литературное движение в Болгарии в эпоху перед турецким завоеванием (1898); Hausherr I. La mйthode de l’oraison hйsychaste, в: OCА. 9. 2 (1927); Алексий, еп. Византийские церковные мистики XIV в. (1906); Острогорский Г. Афонские исихасты и их противники, в: Записки РНИ в Белграде. 5 (1931); моя книга. Op. cit. S. 45–58; Wunderle G. Aus der heiligen Welt des Athos (1937), в: Das Цstliche Christentum. 2; idem. Zur Psychologie des hesychastischen Gebets (ibidem. N. F. 2). 2–е изд. (1947). Важным исихастским сочинением является «Centurie» («Сотница») Каллиста Ксанфопула, недавно изданное А. М. Амманом на немецком языке: Ammann A. M. Die Gottesschau im palamitischen Hesychasmus (1939), в: Das Цstliche Christentum. 6/7. Wassilij, Mцnch. Die asketische und theologische Lehre des hl. Gregorius Palamas. 1296–1351 (1939) (ibidem. 8).
[Закрыть]. Близкое ознакомление с жизнью святогорских иноков, встречи со старцами и подвижниками, чтение аскетических и мистических творений, которые Нил мог изучать уже в Кирилловом монастыре, – все это определило направленность его духовных исканий. Паломничество на Афон сделало из Нила приверженца исихии [118]118
Для понимания исихии как аскетически–мистического и богословско–мистического течения см.: Сырку. Время и жизнь Евфимия, патриарха Тырновского (1898); Schmidt B. Das Geistige Gebet (Halle, Theol. Diss. 1916); Baur I. Untersuchungen ьber die Vergцttlichungslehre in der Theologie der griechischen Vдter, в: Theol. Quartalschrift, 98–100 (1917/18); Jugie M. Theologia dogmatica christianorum orientalium. 2 (1933). P. 47 и след.; Lot–Borodine M. La doctrine de la dйification dans l’Eglise grecque jusq’au XI–е siиcle, в: Revue de l’Histoire des Religions. 55 (1932). P. 1–35; 56 (1933). P. 325–374; 57 (1933). P. 8–55; см. также литературу в книге монаха Василия. Op. cit. S. 9.
[Закрыть].
На Афоне Нил, как он писал потом, жил «как пчела, перелетая с одного доброго цветка на лучший», чтобы изучить «вертоград христианской истины» и жития, «оживить свою зачерствевшую душу и уготовать ее ко спасению». Насытившись духовно, обретя душевный мир, Нил вернулся на родину. Дома, в Кирилловом монастыре, он на все смотрел теперь иными глазами. Не удивительно поэтому, что он ушел из большого монастыря в поисках уединения и тишины, дабы опытно пережить то, чему учился на Афоне, – красоту мистического погружения в умную молитву, «хранение сердца» и «трезвение души», чтобы, взбираясь по этой «лествице в рай», достичь цели христианской жизни и исихии – сподобиться «обожения».
Вместе со своим другом и учеником Иннокентием Нил ушел в дремучий болотистый лес на берегу речушки Соры, в некотором отдалении от Кириллова монастыря, и там обосновался, посвятив свою жизнь аскетическому деланию и мистическому созерцанию. Постепенно вокруг Нила собирается малое стадо подвижников, которые, спасаясь в его скиту, под его духовным руководством стремились насадить на Руси новый вид подвижничества и новый уклад монастырского быта. Житие Нила Сорского, к сожалению, утрачено, но из других сочинений его современников мы знаем, что они считали старца Нила «начальником скитожительства» на Руси; этим подчеркивалось то обстоятельство, что он ввел в жизнь древнерусского иночества нечто новое и тогда еще неведомое. На основе его сочинений и записей его учеников и современников можно попытаться представить себе эту своеобразную личность, печать которой легла на целые века духовной истории Руси. Его чисто христианские, истинно аскетические воззрения вызвали сильную оппозицию у иосифлян. Их вражда, возможно, явилась причиной утраты жития Нила Сорского – противники хотели изгладить образ смиренного старца из памяти верующих, и прежде всего монахов, ибо его житие могло стать живым обвинением против иосифлянства и против монастырского быта 2–й половины XVI и XVII в. Но творение Нила «Предание о жительстве скитском» ревностно переписывалось теми, кто разделял воззрения великого старца, правда, делалось это главным образом в малых монастырях и пустынях Заволжья.
Старец Нил скончался 7 мая 1508 г. Не желая чести и славы земной, он приказал своим ученикам унести его грешные останки в лес и оставить на съедение зверям, ибо он много согрешил перед Богом и недостоин погребения.
В церковных документах нет сведений о том, когда старец Нил был прославлен. Можно предположить, что прославление его свершилось лишь в конце XVIII или начале XIX в., хотя верующий русский народ и благочестивые паломники всегда знали узкую тропинку через заболоченный лес в Нило–Сорский скит и давно уже почитали старца как святого [119]119
Ср.: Ростиславов А. Скит Ниловой пустыни, в: Старые годы (1913), апрель.
[Закрыть].
Паломничество на Афон очень сильно повлияло на религиозные воззрения Нила – там окончательно сложились его взгляды на внутреннюю и внешнюю сторону жизни христианского подвижника. Литературное наследие Нила невелико (возможно, часть его сочинений уничтожена идейными противниками и временем), но оно обрело признание и огромный авторитет у современников и учеников. Не последнюю роль в этом сыграло обаяние и нравственная высота его личности, что высоко ценилось его окружением. Аскетически–мистическое направление Нила Сорского могло бы стать основой для возрождения в среде древнерусского иночества идеалов древневосточного подвижничества.
Образ Нила, аскетически одаренной натуры, довольно сильно отличается от образа Иосифа. Религиозному формализму и внешнему ригоризму главы иосифлянской партии Нил противопоставляет психологически тонкий подход к религиозной жизни души. От него веет духом внутренней свободы, обретаемой в процессе нравственного совершенствования человека; он был религиозным мыслителем, который христианскому благочестию давал мистическое обоснование. Задачи, которые он ставит перед иноком, труднее и глубже, чем требования Иосифа. Деятельность монаха и всякого христианского подвижника в миру, которой Иосиф придавал столь важное значение, для Нила далеко не главная задача человека, отрекшегося от мира. Главным для его собственной духовной жизни и главной задачей, которая ставится в его сочинениях перед христианином, было совершенствование души, благодаря которому происходит духовное возрастание человека и он обретает спасение. Нил точно следовал традиции древних подвижников Восточной Церкви и аскетически–мистическим воззрениям исихазма.
Творения Нила Сорского позволяют нам дать сжатую характеристику его взглядов.
Вся жизнь христианина, стремящегося следовать духу Евангелия, должна быть путем непрерывного совершенствования. Человек, лично наделенный свободной и сознательной волей, идет этим путем, путем духовной брани, ради спасения своей души. Внутреннее, нравственное и духовное, возрастание спасающегося достижимо лишь через «умную молитву» и «трезвение сердца»; только эти средства аскетически–мистического делания составляют основу плодотворной и деятельной христианской жизни. «Телесное делание, – пишет Нил, – внешняя молитва, есть не более как лист; внутреннее же, то есть умная молитва, есть плод» [120]120
Я использую главное сочинение Нила: «Преподобного отца нашего Нила Сорского предание учеником своим о жительстве скитском» (1849). С. 22.
[Закрыть]. Совершать ее должны все: не только иноки, но и те, кто остается в миру. Нил особое внимание обращал на состояние души христианина, стремящегося к совершенствованию, на искушения, которые подстерегают его, на его страсти и заблуждения. Он дает нам картину «противоборства помыслов», картину борьбы с искушениями – «мысленной брани». Проходя эту брань, подвижник одолевает «прилоги», «сочетания», «сложения», «пленения» и «страсти». Это степени человеческого грехопадения. «Прилогом называется простой помысл, или воображение какого–либо предмета, внезапно вносимое в сердце и предстоящее уму… Сочетанием… называют собеседование с пришедшим помыслом, то есть как бы тайное от нас слово к явившемуся помыслу, по страсти или бесстрастно, иначе: принятие приносимой от врага мысли, удержание оной, согласие с нею и произвольное допущение пребывать ей в нас. Это св. отцы почитают уже не всегда безгрешным… Сложением св. отцы называют уже благосклонный от души прием помысла, в нее пришедшего, или предмета, ей представившегося. Это бывает, например, тогда, когда кто–либо порожденную врагом мысль или представленный от него предмет примет, вступит с ним в общение – через мысленное разглагольствование – и потом склонится или расположится в уме своем поступить так, как внушает вражий помысл… Пленение есть невольное увлечение нашего сердца к нашедшему помыслу или постоянное водворение его в себе… Это обыкновенно происходит от рассеянности и от излишних неполезных бесед… Страстью называют такую склонность и такое действие, которые, долгое время гнездясь в душе, посредством привычки обращаются как бы в естество ее… Причиною сего бывает… по небрежению и произволению, долговременное занятие предметом. Страсть во всех ее видах непреложно подлежит или покаянию, соразмерному с виною, или будущей муке. Итак, подобает каяться и молиться об избавлении от всякой страсти, ибо всякая страсть подлежит муке не за то, что подверглись брани от нее, но за нераскаянность» [121]121
Предание. С. 27, 28, 29, 31, 32. Образ человека, совершающего грех, представлен Нилом на основе древнеаскетического предания. Ср. мою книгу. Op. cit. S. 24–59, 81–89; Ammann A. M. Op. cit., «Centurie» монахов Каллиста и Игнатия (S. 43 и след).
[Закрыть].
Ведя духовную брань, подвижник имеет дело с восемью основными страстями, которые ему надлежит побороть в себе, дабы, успешно шествуя путем опыта, путем внешнего делания, достичь, наконец, состояния мистического созерцания; венцом же всего является обожение. Вот те восемь страстей, которые заграждают подвижнику путь аскетического восхождения: чревообъядение, блуд, сребролюбие, гнев, печаль, уныние, тщеславие, гордость [122]122
Предание. С. 67–68; 69–103. Эта схема страстей приведена уже в книге Евагрия Понтийского († 402) «Antirrytikon» (Migne. PG. 40. P. 1272А–1276А). Ее приняли аскетические писатели более поздней эпохи, например, Нил Синайский, Иоанн Лествичник, Иоанн Кассиан и др. См., например: Нил Синайский. Tractatus de octo spiritibus malitiae (О восьми смертных грехах), в: PG. 79. P. 1145, 1164.
[Закрыть].
Разумная и добрая брань с искушениями состоит, по Нилу, в «хранении сердца», в «безмолвии» и «умной молитве». Монах много времени должен посвящать мистическому созерцанию, и слова Иисусовой молитвы «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго» должны быть постоянно у него на устах. Нил объясняет также, как именно следует творить Иисусову молитву [123]123
Предание. С. 36–40; см. мою книгу. Op. cit. S. 82, 48; кроме того: Schmidt E. Das Geistige Gebet (1916).
[Закрыть].
Итак, мы видим, что аскетические воззрения Нила очень сильно отличаются от воззрений Иосифа Волоцкого. Разница в понимании аскезы Нилом и Иосифом сказалась и в их суждениях о посте. В то время как Иосиф в своем уставе очень подробно расписывает время принятия пищи и количество еды, не учитывая индивидуальных особенностей иноков, у Нила мы находим совсем другое отношение к посту. Нил основывает внешнюю аскезу на индивидуальных душевных свойствах подвижника, учитывая, кроме того, разницу в климате между Северной Русью и Палестиной. Нельзя для всех людей составить одно и то же правило вкушения пищи, ибо, как говорит Нил, «тела имеют различные степени в силе и крепости, подобно меди, железу, воску» [124]124
Предание. С. 70; о посте см. у Нила. Там же. С. 69–80.
[Закрыть].
Нил Сорский касается и вопроса о монастырских владениях. Он решительно отвергает точку зрения Иосифа Волоцкого, который считал, что монастыри могут или даже должны владеть деревнями, землей и другим имуществом. По Нилу, монахам следует жить трудом своих рук, продавая или, еще лучше, выменивая изготовленные ими изделия на потребное для поддержания жизни. Монастырям и монахам не подобает принимать подаяния от мирян, напротив, они сами должны делиться с нищими тем, что заработали своими руками. Нил высказывает также очень интересное, а для Древней Руси и чрезвычайно непривычное суждение о том, что избыточная роскошь в украшении храмов, дорогая золотая утварь и т. п. совершенно не нужны для богослужения. Во–первых, эта роскошь часто оказывается самоцелью, то есть уже становится страстью; во–вторых, главное – это внутренняя настроенность молящихся, а не богатство облачений и утвари. В этом суждении Нил обнаруживает близость к св. Сергию Радонежскому, который долгие годы служил литургию, используя простые деревянные сосуды, и на богослужениях всегда облачался в бедные льняные ризы [125]125
Предание. С. 18–20.
[Закрыть].
Из трех родов иноческой жизни Нил предпочитал «средний» – «золотой путь», который он назвал скитством – жизнь монахов вдвоем или втроем. Ни строгое отшельничество, ни киновию он не считал лучшим родом монашеской жизни.
Под скитством Нил понимает вовсе не анахоретство. Скит состоял из нескольких келий, или хижин, в которых жили монахи–келлиоты (). Эти кельи были собственностью монастыря. Келлиоты (скитники) жили по двое или, реже, по трое вместе. Часто это были пожилой монах и новоначальный инок – старец и его послушник или старец с двумя послушниками–учениками. Такой род жизни был самым разумным при наличии старчества. Скитники пребывали под общей властью настоятеля монастыря. От монастыря они получали съестные припасы, большей частью сразу на всю неделю. В субботу или в канун праздника все скитники сходились вместе в монастырской церкви, чтобы участвовать в общем богослужении; так это было устроено, например, в лавре св. Саввы, которая была не что иное, как большой келлиотский монастырь. Дневное молитвенное правило скитников бывало часто отличным от общего монастырского. По–другому проходило и наставление новоначальных. Несколько келий, если они расположены были поблизости друг от друга, объединялись в скит; в этом случае монахи часто имели общее молитвенное правило и избирали настоятеля скита. Аскетическое воспитание в скиту было более строгим, чем при киновии. Киновия ( – общежитие) – это когда в монастыре соблюдались общие требования для всех: общее правило, общая трапеза, одинаковое одеяние монахов. Киновийные монастыри управлялись настоятелем на основе определенного монастырского устава. Идиорритма ( – особножительство) противоположна киновии. Каждый монах спасался по собственному разумению, жил либо в отдельно стоящей келье, либо в келье, которая находилась в общем монастырском здании; он сам заботился о своей трапезе и одеянии, свое молитвенное правило он тоже совершал по собственному усмотрению. Монастыри с особножительским уставом управлялись настоятелем, который избирался на год и был подотчетен собору монастырских старцев [126]126
Meyer Ph. Die Haupturkunden fьr die Geschichte der Athos–Klцster (1894) и его же статьи по новейшей истории и современному состоянию афонских монастырей, в: Z. f. Kirchengeschichte. 11 (1890); Соколов И. Внутреннее состояние монашества в Византийской Церкви с половины IX и до начала XIII в. 842–1204 (1894), в: Прав. соб. 1893. 3. Нил Сорский под пустынножительством всегда понимал скит. В Древней Руси скит часто имел некоторые черты особножительства. Для понимания этого вида монашеской жизни в Древней Руси ср.: АИ. 1. № 26 и 181; ПСРЛ. 6. С. 284. Некоторые русские историки ошибочно называют Нила анахоретом (пустынножителем), например: Никитский. Очерк внутренней истории Новгорода. С. 86. В Заволжье (в районе Вологды) не было киновий до 1371 г. (Макарий. 4. С. 214), но севернее, около Белого моря, общежительные монастыри были уже в середине XV в. (АЮ. № 110. 6. С. 145). В Новгороде и его окрестностях были вообще только особножительские обители. ПСРЛ. 6. С. 284.
[Закрыть].
По мнению Нила, скит дает подвижнику наилучшие возможности вести жизнь в трезвении духа и воздержании, в молитве и безмолвии. День он должен начинать с молитвы и все время проводить в богоугодных делах: в молитве, пении псалмов и других церковных песнопений, в чтении Священного Писания. Среди библейских книг Нил предпочитал Новый Завет, в особенности Послания апостолов. Необходимо также, чтобы подвижник занят был рукоделием: во–первых, для постоянного бодрствования, а во–вторых, чтобы трудом своих рук добывать себе скудное пропитание и бороться со страстями. Пища инока должна сообразовываться с его силами: не больше необходимого, ибо неумеренность в еде располагает к страстям. Непродолжительным должен быть и сон, в котором надо видеть прообраз смерти. Мысль о смерти должна всегда сопровождать инока, а свою духовную жизнь ему следует строить так, чтобы в любую минуту быть готовым предстать пред Лицом Божиим.
Лишь проходя этим путем борьбы со страстями, испытав себя опытно, монах может подняться на высшие степени духовной лествицы. Его духовное делание должно теперь состоять в созерцании, его дух, по мере умерщвления всего земного и плотского, возвышается до таинственного лицезрения Бога. В Иисусовой молитве, в хранении сердца, в полном покое и в совершенном удалении от мира, в безмолвии, в трезвении души духовно растет подвижник и приближается к конечной цели своего делания (опыт + созерцание) – обожению. И в этом благодатном мистическом погружении, в соединении с Богом он сподобляется состояния блаженства [127]127
Предание. С. 6–65, 69 и след., 107 и след.
[Закрыть].
Воззрения Нила покоятся на аскетическом и мистическом предании Восточной Церкви. Многие из творений святых отцов были известны на Руси задолго до Нила. Но Нил использовал их несколько иначе, чем его предшественники и современники. Древнерусский книжник – например, Иосиф Волоцкий – использует творения святых отцов лишь для доказательства своей правоты и для опровержения мнений своих противников. Нил же использует Священное Писание или святоотеческие творения для того, чтобы сделать свои доводы более ясными и убедительными [128]128
Нил цитирует следующих отцов Церкви и аскетических писателей: Макария, Василия Великого, Иоанна Златоуста, Нила Синайского, Исаака Сирина, Ефрема Сирина, авву Дорофея, Исихия Иерусалимского, Кассиана, Иоанна Лествичника, Максима Исповедника, Петра Дамаскина, папу Григория Двоеслова, Феодора Студита, Филофея, Симеона Нового Богослова, с особым предпочтением Григория Синаита, и других.
[Закрыть]. Его рассуждения лишены налета формализма, он побуждает читателя к раздумью и взывает к его совести, он не аргументирует, а анализирует. В этом Нил выказывает себя мыслителем и психологом. Он много цитирует святых отцов и аскетически–мистические творения, но не больше, чем нужно для пояснения его собственных мыслей. У него нет такого нагромождения цитат, как у Иосифа Волоцкого, который в главном своем сочинении, «Просветителе», утомляет читателя их изобилием. Для Иосифа аскеза всегда была самоцелью, а для Нила она лишь средство, лишь инструмент. Главное для него – духовный смысл аскезы, ибо сама по себе она лишь внешнее проявление внутренней жизни христианина. Поэтому он никогда не забывает об индивидуальных чертах личности подвизающегося.
В главном сочинении Нила, «Предании», говорится о духовной брани, совершаемой для достижения аскетического идеала, но не о самом идеале, что, может быть, объясняется тем, что Нил как хороший психолог понимал, насколько при тогдашнем состоянии монашества практическое руководство по аскетике было полезнее, чем изображение идеала, пути к достижению которого не указаны четко.
3. Спор между «иосифлянами» и «нестяжателями»
Различия во взглядах Иосифа и Нила на смысл иночества и на характер монастырской жизни, различия в их аскетических воззрениях наиболее ярко выразились при обсуждении двух мировоззренческих вопросов, которые особенно волновали московское общество в начале XVI в.
Первый вопрос затрагивал основы христианского учения; второй был скорее вопросом практическим и касался отношений между Церковью и государством в Московской Руси.
Ереси и еретики, пытавшиеся извратить учение православной Церкви, были очень редким явлением в Древней Руси. Церковь в ее внутренней миссии боролась лишь с суевериями, остатками язычества и уродливыми формами внешнего благочестия. Еретические движения не потрясали древнерусского христианства [129]129
Можно отметить лишь сравнительно темные места в древнерусской летописи о «еретичестве» монаха Адриана (Никоновская летопись под 1004 г.) и некоего Дмитра (двадцать лет спустя), что, возможно, связано было с болгарским павликианством. Можно еще назвать одного пресвитера по имени Мартин, армянина, о жизни и учении которого сохранились крайне смутные сведения; ср.: Голубинский. 1. 2 (2–е изд.). С. 795. Спорные вопросы о посте в среду и пятницу (XII в.) и об «Аллилуиа» (XIV в.) не носили еретической окраски.
[Закрыть].
Определенную роль в истории сыграла, правда, ересь стригольников, возникшая в Новгороде в XIV в. Лишь по полемическим сочинениям, направленным против этой ереси, можно составить некоторое общее представление об этом религиозном движении. В конце XV в., опять–таки в Новгороде, появилось новое еретическое движение, известное под названием «ереси жидовствующих», поскольку в нем принимало участие несколько евреев [130]130
Об этом движении см. главу X.
[Закрыть].
Это движение приобрело сравнительно широкое распространение в Новгороде и в Москве. Мы не станем подробно распространяться о нем – для нас важнее разница в отношении к ереси со стороны Иосифа и Нила. В главном своем сочинении, «Просветителе», Иосиф очень резко выступает против жидовствующих, спорит с ними и с их религиозными взглядами, поэтому «Просветитель» является очень важным источником по этому вопросу. В других сочинениях, в некоторых посланиях Иосиф предлагает практические меры против еретиков [131]131
Послания Митрофану и великому князю Василию Ивановичу, в: Чтения. 1847. 1; епископу Нифонту, в: РИБ. 6. С. 825 и след.
[Закрыть]. Будучи сторонником суровых мер, Иосиф допускает даже смертную казнь. Такие взгляды Иосифа натолкнулись на очень сильную оппозицию со стороны нестяжателей из окружения Нила Сорского. Иосиф в полемике против жидовствующих, отстаивая необходимость жестких мер, опирался главным образом на Ветхий Завет, а нестяжатели, возражая ему, исходили из духа Нового Завета. Они решительно восставали против применения смертной казни христианами; еретики – это грешники, которых, если они не отрекутся от своих заблуждений, следует отлучить от общения с другими христианами и запереть в монастыри, чтобы там чрез поучение они пришли к познанию истины [132]132
Ответ нестяжателей – «Послание старцев вологодских», в: ДРВ. 14 (1792). С. 424–428.
[Закрыть]. Хотя на Соборе 1504 г. практически победила точка зрения Иосифа и Церковь осудила некоторых еретиков на смерть [133]133
ПСРЛ. 6. С. 49; 8. С. 244.
[Закрыть], все же это различие во взглядах остается очень характерным для двух направлений в монашестве, которые мы рассматриваем.
Другим вопросом, по которому обнаружились расхождения в религиозных воззрениях этих двух направлений, был вопрос о монастырских владениях [134]134
Литература по этому вопросу достаточно обширна; я назову лишь важнейшие работы: Милютин. О недвижимых имуществах духовенства, в: Чтения. 1859. 4; 1860. 3; 1861. 1, 2; Горчаков. О земельных владениях российских митрополитов, патриархов и Святейшего Синода (1871); он же. Монастырский приказ (1868); Павлов. Ук. соч.; Жмакин. Ук. соч. Краткий обзор дает книга: Готье. Очерк истории землевладения в России (1915). Попытка всестороннего изучения монастырского хозяйствования в северной Руси сделана в работе: Савич А. Соловецкая вотчина XV–XVII вв. Опыт изучения хозяйства и социальных отношений на русском Крайнем Севере. Пермь, 1927. См. главы VI и VIII.
[Закрыть].
Рост монастырских богатств в Московской Руси приобретал все больший размах. Монастыри, возникшие в XIII–XIV вв., постепенно выросли в экономические колонии русского Центра и Севера. Они занимались сельским хозяйством и ремеслами; на монастырских землях жили крестьяне, которые либо работали на монастырь, либо платили оброк. Различные привилегии на земельные владения, полученные монастырями от князей и великих князей, умножали их благосостояние. Монастыри и сами покупали уже распаханные земли и получали имения по дарственным или по завещаниям от князей, бояр, купцов и других лиц; кроме того, монастырские владения росли за счет вкладов, которые вносили поступавшие в монастырь состоятельные люди. Сосредоточение значительной части пригодной для сельского хозяйства земли в руках Церкви наталкивало правительство на мысль вернуть себе земли, потерянные для государственных целей [135]135
Адам Климент, посетивший Москву в 1553 г., писал о монастырях: «Plurima ibi exstruuntur Basilianorum coenopia (coenobia); his magni sunt agrorum reditus, nam tertiam fundorum partem totius imperii tenent monachi» (там много василианских киновий, и у них много земли, третья часть земли всего царства принадлежит монахам), в: Rerum Moscoviticarum scriptores varii. Frankfurt, 1600. P. 152.
[Закрыть].
В церковной иерархии и в монашеской среде сложились два мнения по вопросу о монастырских владениях: одно – иосифлянское, другое – нестяжательское [136]136
Церковь основывала свои права на канонах и правилах Вселенских и поместных Соборов, которые, однако, говорят против земельных владений: 38 апостольское правило, 12 правило VII Вселенского Собора (Правила святых апостолов, святых Соборов и святых отцов с толкованиями. М., 1876. С. 87, 668) и в особенности 6 правило II Константинопольского Поместного Собора 861 г. (Деяния девяти Поместных Соборов. Казань, 1877. С. 238). Св. Феодор Студит требовал от своей братии строжайшей бедности и отвергал право монахов на личную собственность. Доброклонский А. Преподобный Феодор, исповедник и игумен Студийский. Одесса, 1915. С. 498.
[Закрыть]. У нестяжателей, или заволжских старцев, которые отрицали права Церкви и монастырей на земельные владения, были и некоторые предшественники среди русского епископата и монашества [137]137
От Киприана, митрополита Московского (1381–1382, 1390–1406), осталось послание (1395/1405) к игумену Афанасию (АИ. 1. № 253), в котором он затрагивает вопрос о праве монахов на личную собственность и отвергает это право как противоречащее взглядам святых отцов. Он признает, однако, правомерность земельных владений для общежительных монастырей, если эти владения находятся под управлением мирянина, снабжающего монастырь всем необходимым. Эту же точку зрения разделяли св. Сергий Радонежский и св. Кирилл Белозерский, которые в принципе признавали право общежительных монастырей на земельные владения, но отрицали право личной собственности для отдельных монахов. Хотя оба святых пытались ввести и поддерживать в своих обителях строжайшую киновию, они не могли отказываться от наделов, которые передавались монастырям в дар, особенно если эти дары были от князей. Павлов. Ук. соч. С. 11, 66; Макарий. 8 (1874). С. 154; Никольский. Кирилло–Белозерский монастырь. 1. 2 (1910). С. 11. В Кирилло–Белозерском монастыре братия разделилась на две партии, спор между которыми продолжался всю 2–ю половину XV в. и привел к образованию группы монахов–нестяжателей, которые решительно выступили против монастырских владений. Никольский. Общинная и келейная жизнь в Кирилло–Белозерском монастыре, в: Христ. чт. 1907. Август. С. 155–173. Ср.: ВМЧ. Сентябрь. С. 550. Возможно, что именно эти споры побудили Нила Сорского основать собственный скит.
[Закрыть].
На Соборе 1503 г. московское правительство пыталось опереться на партию нестяжателей и мирно разрешить вопрос о монастырских владениях. Точку зрения противников монастырских владений на Соборе представляли Нил Сорский и Паисий Ярославов. Нил Сорский уже в своих сочинениях не раз решительно высказывался против монастырских владений и личной собственности монашествующих. Но когда на Соборе епископы и другие духовные лица должны были принять решение по этому вопросу и Нил Сорский выразил свое пожелание, «чтобы у монастырей сел не было, а жили бы чернецы по пустыням, а кормили бы ся рукоделием», то, хотя Нила и поддержал старец Паисий Ярославов, это предложение не нашло сочувствия у большинства присутствовавших на Соборе, и всего менее у игумена Волоколамского монастыря Иосифа Волоцкого [138]138
Предание. С. 81, 14, 18; Прибавления. 10. С. 505.
[Закрыть].
В то время как Нил исходил из чисто аскетических воззрений, которые к тому же основывались на канонических правилах Восточной Церкви, Иосиф руководствовался больше церковно–практическими соображениями. Главной задачей монастыря является забота о подготовке церковной иерархии. Эту задачу монастырь может решать лишь в том случае, если в нем созданы для братии (Иосиф подразумевает общежительный монастырь) такие условия жизни, когда монахи освобождены от забот о хлебе насущном, когда они могут целиком посвятить себя подготовке к будущему служению в рядах церковной иерархии – как епископы, настоятели монастырей и т. д. «Аще у монастырей сел не будет, – формулирует на Соборе 1503 г. свою точку зрения Иосиф, – како честному и благородному человеку постричися?» [139]139
Прибавления. 10. С. 508.
[Закрыть] Взгляды Иосифа нашли на Соборе поддержку у епископов и одержали верх: земли остались во владении монастырей.
Расхождения во взглядах по этому вопросу между главными представителями обеих партий доказывают, насколько противоположными были их аскетические воззрения в целом. Для Нила Сорского главное – внутреннее совершенствование инока в атмосфере подлинной аскезы; воспитанные в этом духе поколения монахов, если им придется совершать свое служение в миру, будут стремиться к чисто христианским целям. Иосиф Волоцкий видел в монастырской аскезе прежде всего средство для подготовки монахов к исполнению церковно–административных задач. Он говорил о необходимости тесной связи церковных и государственных дел; Нил, напротив, требовал их разделения и совершенной независимости друг от друга. Монастыри, по мысли Иосифа, должны нивелировать личность инока; поэтому он сказал однажды, что личное мнение – мать всех страстей, что мнение – это второе грехопадение. Нил же защищал человеческую личность, отстаивал внутреннюю свободу подвижника в его духовном делании.
Победа Иосифа имела эпохальное значение. Его приверженцы набирали силы, в особенности со 2–й четверти XVI в., – краткий промежуток, связанный с митрополитом Иоасафом (1539–1541), который сочувствовал нестяжателям, не имел особого значения для судеб Церкви, и вскоре иосифляне превратились в самую влиятельную, правящую группу в Русской Церкви.
