355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Игорь Смолич » Русское монашество » Текст книги (страница 16)
Русское монашество
  • Текст добавлен: 20 сентября 2016, 19:03

Текст книги "Русское монашество"


Автор книги: Игорь Смолич


Жанры:

   

Религия

,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 42 страниц)

8. Монастырские вотчины и появление крепостного права

Мероприятия монастырей по привлечению новых крестьян на свои земли проводились во всю 2–ю половину XVI и 1–ю половину XVII в. Поскольку это не проходило бесследно как для вотчин и поместий служилых людей, так и для государственных имений, правительство вынуждено было время от времени запрещать или ограничивать переманивание крестьян монастырями. Но и в этом вопросе политика государства была неустойчивой, ибо все новые и новые жалованные грамоты делали исключения для тех или иных монастырей или открывали для них лазейки в уже изданных распоряжениях, что, разумеется, было на руку монастырям.

Поскольку переход крестьян на монастырские земли был связан с крестьянским выходом из частных или государственных имений, то мероприятия правительства, проводившиеся в XVI–XVII вв., направлены были на общее ограничение крестьянского выхода, иными словами, на медленное, постепенное ограничение свободы крестьян, что в конечном счете привело к возникновению крепостного права. Обширные исторические исследования показали, что закрепощение крестьян явилось следствием сложного сплетения различных обстоятельств, связанных с положением сельского хозяйства в Московской Руси; в сущности, оно было результатом скорее хозяйственной необходимости, чем плодом феодального властолюбия, и первой стадией закрепощения было прикрепление крестьянина к земле, которую он обрабатывал и на которой жил, а не к владельцу этой земли. Большой размах монастырского хозяйства говорит о том, какую важную роль в этом процессе сыграло монастырское землевладение XVI–XVII вв.; эта роль учитывается в исследованиях по истории, но не в полную меру. В середине XVI в. все землевладельцы пытались удержать в своих имениях крестьян, обрабатывавших землю, и оживленная хозяйственная деятельность богатых монастырей была в это время главной причиной, заставлявшей крестьян уходить с прежних мест и устремляться на монастырские земли [516]516
  Ср. примеч. 503, а также следующие работы: Одинец Д. Потеря права перехода владельческими крестьянами Московского государства, в: Сборник в честь П. Н. Милюкова. Paris, 1929; Михайлов П. Институт старожильства и крепостное право, в: ЖМНП. 1912. 1; он же. К вопросу о происхождении земельного старожильства. Там же. 1910. 6.


[Закрыть]
.

Уже в XV в. – как будет показано ниже – монастыри старались привязать к себе рабочую силу, занятую сельским хозяйством, и затруднить ее выход, а также добиться правового прикрепления крестьян к своей земле; тем самым создавались предпосылки для будущего законодательства, закрепостившего крестьян.

В нашу задачу не входит подробное освещение всего комплекса вопросов – обратимся лишь к некоторым явлениям, непосредственно связанным с историей монастырского землевладения.

Для землевладельца вообще и для монастырского хозяйства в особенности важно было ограничить крестьянский выход и установить для него определенный срок. И вот в монастырских документах мы обнаруживаем установку такого срока: в жалованной грамоте князя Михаила Белозерского Кирилло–Белозерскому монастырю от 1450 г. для выхода крестьян устанавливается 26 ноября (по старому стилю) – день памяти святого Георгия, «Юрьев день» [517]517
  ААЭ. 1. № 48; ДАИ. 1. № 198. О роли Юрьева дня в русском крестьянском календаре см.: Калинский И. Церковно–народный месяцеслов на Руси, в: Записки Географического общества по отделу этнографии. 1 (1877). С. 325.


[Закрыть]
. В одной из жалованных грамот Троице–Сергиеву монастырю (1455–1462) разрешалось вообще не выпускать крестьян из некоторых владений [518]518
  АИ. 1. № 59; ААЭ. 1. № 64, 83.


[Закрыть]
. Уложение 1497 г. определяло 26 ноября как общий для всей страны срок выхода крестьян, причем крестьянам разрешалось переходить на новые земли в течение 8 дней до этого срока и 8 дней после него. Уложением 1550 г. (статья 88) подтверждалось это установление [519]519
  Об отступлениях от него на практике см., например: АЮ. № 186 и 290.


[Закрыть]
. Эти постановления давали монастырям законную возможность переманивать крестьян на свои земли, и это право очень интенсивно использовалось. Стоглав (1551) тоже оставлял крестьянам Юрьев день для свободного выхода, одновременно вводилось положение, по которому землевладельцы и монастыри получали право к этому сроку переселять своих занятых и не занятых земледелием крестьян на свободные дворы в слободах [520]520
  Стоглав (Казанское изд. 1862). С. 412–414; АИ. 1. 165; ААЭ. 1. № 257.


[Закрыть]
. Хотя Стоглав совершенно однозначно разрешал принимать на свои земли лишь тех крестьян, которые не имели недоимок, монастыри обходили это положение, и правительство часто вынуждено было, по многочисленным челобитным, принимать меры против таких злоупотреблений [521]521
  ААЭ. 1. № 234 (по уездам Важскому и Шенкурскому, 1552); АИ. 1. № 193 (по Троицкому монастырю в Астрахани, 1575); Дьяконов. Очерки (1898). 6 (по Богородицкому монастырю в Свияжске, 1576). Материал по этому вопросу содержится также в писцовых книгах XVI в. Ср.: Неволин. О пятинах и погостах. С. 167.


[Закрыть]
. Хозяйственный кризис 70–80–х гг. XVI в. вызвал грандиозное переселение крестьян из одних мест в другие; увеличилась возможность для переманивания крестьян на монастырские земли. Правительство тоже очень часто позволяло крестьянам выходить с земли одного владельца и переходить к другому, что создавало многочисленную категорию крестьян, недовольных условиями своей жизни, и новых переселенцев, бродивших с места на место. Кроме того, в начале 80–х гг. XVI в. из–за общего хозяйственного упадка было отменено постановление 1550 г., по которому выход крестьян приурочивался к Юрьеву дню; отныне крестьянам разрешалось выходить с земли и в другие дни, одновременно вводились так называемые «государевы заповедные лета» [522]522
  Дебольский. Ук. соч., в: ЖМНП. 1895. 1. С. 99; Греков. Юрьев день. С. 78; он же. Очерки хозяйства Новгородского Софийского Дома, в: ЛЗАК. 34 (1927). С. 113; Одинец. Ук. соч. С. 205.


[Закрыть]
.

Непрекращавшееся бегство крестьян вызвало поток челобитных на имя правительства и судебные тяжбы между светскими землевладельцами и монастырями, а также одних монастырей с другими [523]523
  РИБ. 14. С. 135. По XVII в. у нас масса документов о таких тяжбах: АИ. 3. № 286 (1621). 160 (1629); ААЭ. 3. № 141 (1623); РИБ. 35. № 263 (1616). Ср. также: Дьяконов. Очерки (1898). С. 52–59.


[Закрыть]
. Указом 1597 г. [524]524
  Этот указ ранее ошибочно считался началом окончательного прикрепления крестьян к земле и крепостного права. Указ не сохранился и восстановлен на основе позднейших документов. Ср.: Владимирский–Буданов. Ук. соч. С. 139.


[Закрыть]
всем землевладельцам, светским и духовным, предоставлялось право через суд требовать возвращения крестьян, сбежавших не более пяти лет назад и поселившихся в других имениях; те крестьяне, которые сбежали более пяти лет назад, уже не подлежали возвращению на старое место и могли оставаться у новых землевладельцев. Таким образом возникли так называемые «урочные лета», которые сыграли важную роль в истории крестьянства Московского государства до Уложения 1649 г. и оказали определенное влияние на развитие монастырского землевладения. Указом от 9 марта 1607 г. урочные лета продлевались до 15–летнего срока [525]525
  Там же. С. 139; Рождественский. Ук. соч., в: Русская история в очерках. 3. С. 63. Определения 1597 г. были в последующие годы подтверждены и дополнены новыми указами: от 28 ноября 1601 г., от 1 февраля 1606 г. и от 9 марта 1607 г. Владимирский–Буданов. Там же. С. 139 и след.; Kljutschewskij. Geschichte RuЯlands. 2. S. 342–344; Дьяконов. Очерки (1898). С. 49.


[Закрыть]
. Сразу после Смуты монастыри начали обращаться к правительству с челобитными о продлении для них урочных лет[*]. Так, Троице–Сергиев монастырь в 1614 г. получил право возвращать крестьян, бежавших из его владений за последние 9 лет, а в 1615 г. урочные лета были для него продлены до 10–летнего срока. Такую же привилегию получил Иосифо–Волоколамский монастырь в 1619 г. [526]526
  См. о беглых крестьянах монастырские книги: Сводные книги Троицко–Сергиева монастыря, в: Памятники социально–эконом. истории Моск. госуд. XVI–XVII вв. 1 (1929); ААЭ. 3. № 66 (1615); АМГ. 2. № 143. Ср.: Рождественский. Из истории «урочных лет» для сыска беглых крестьян в Московском государстве в XVII в., в: Сборник в честь В. О. Ключевского (1909). С. 152–154.


[Закрыть]
Эти привилегии вызывали недовольство служилых людей – особенно потому, что, например, Троице–Сергиев монастырь возвращал своих беглых крестьян даже и по истечении 10 урочных лет, – и они обращались к правительству с челобитными об отмене этой привилегии. Но указы 1637 и 1642 гг. подтвердили 10–летний урочный срок для Троице–Сергиева монастыря [527]527
  АМГ. 2. № 143.


[Закрыть]
. Не исключено, что челобитные служилых людей повлияли на позднейшее законодательство. В 1646 г., в связи с введением переписных книг, в предписаниях для переписчиков было сказано, что крестьяне и их дети, внесенные в эти книги, «будут крепки» земле без всяких урочных лет. Через два года урочные лета были официально отменены, и Уложением 1649 г. (гл. 9, § 3; 15, § 3) окончательно устанавливалось прикрепление крестьян к земле и землевладельцу, а землевладельца к крестьянам. Экономическим интересам монастырей вполне соответствовало то обстоятельство, что переписные книги 1646 г. стали основой для прикрепления крестьян к земле, и таким образом крестьянские дворы, расположенные на монастырской земле, оставались во владении монастырей, что и было официально подтверждено Уложением 1649 г.

9. «Монастырские слуги» и «монастырские детеныши»

Различные распоряжения правительства, частного и общего характера, и приговоры Соборов не могли и, как мы считаем, даже и не ставили своей целью ограничить рост монастырских владений, так что указы царя и Уложения 1497 и 1550 гг. не были реальным препятствием для постоянного притока крестьян на монастырские земли. Ярчайшим доказательством этого являются приведенные нами выше данные о числе крестьянских дворов на этих землях в последней четверти XVII в. Монастырские власти видели, что эти постановления всегда можно обойти, если заручиться особыми жалованными грамотами, а в отдельных случаях, благодаря искусной политике представителей монастырей в Москве, удавалось обратить эти постановления на пользу монастырей; видели они и то, как правительство само постоянно нарушает свои правовые установления и продолжает раздавать земли. Хотя монастыри и не опасались сокращения притока крестьян на свои земли, они тем не менее старались изыскивать все новую и новую рабочую силу. Причиной этого отчасти было уже упомянутое обстоятельство – постепенный переход монастырей к новой системе ведения сельского хозяйства, к увеличению размеров собственных запашек. Кроме того, по мере роста монастырских владений в отдельных монастырях возникали новые или расширялись уже существующие отрасли хозяйства, и монастырям было удобнее использовать в них такую рабочую силу, которая была бы теснее связана с монастырем, чем монастырские крестьяне. Этим и объясняется сравнительно широкое распространение трех групп монастырских людей в узком смысле слова: 1) монастырских слуг, или служек, 2) монастырских детенышей и 3) ремесленников [528]528
  От монастырских слуг нужно отличать группу людей, которые были совсем не слугами, хотя в документах они тоже именуются «монастырскими людьми», – они были заняты в управлении монастырским хозяйством, а происходили в основном из боярских детей и дворянства. О них речь пойдет ниже, при характеристике системы управления имениями.


[Закрыть]
.

Монастырские слуги уже давно использовались в монастырях и монастырском хозяйстве [529]529
  Особенно много говорится о монастырских слугах в грамоте митрополита Геронтия. ААЭ. 1. № 113 (1478).


[Закрыть]
. Они исполняли разного рода работы в монастыре, были конюхами, пастухами, сторожами, рыболовами, бортниками, ремесленниками и т. д. По мере увеличения территории монастыря, в связи со строительством новых пристроек, зданий, конюшен, амбаров и т. д., росло и число монастырских слуг. Они получали от монастыря жилье, одежду и продовольствие, частично также и денежное вознаграждение, обычно в виде подарков к Рождеству, Пасхе, Троице или в день святых апостолов Петра и Павла. Эта группа людей состояла из обедневших крестьян, которые уже не могли и не хотели обрабатывать свои земельные наделы, из слобожан, инвалидов войны и т. д. В XVII в. монастырские слуги обычно заключали с монастырем устный договор или письменную порядную запись [530]530
  Арсений, архим. Доклады, в: Чтения. 1867. 3; Доброклонский. Ук. соч. С. 11—12; Ист. акты Спасского мон. в Ярославле. 3. С. 77. Тихомиров М. Монастырь–вотчинник XVI в., в: Ист. зап. 3. С. 149–152 (об Иосифове монастыре).


[Закрыть]
.

Детеныши – это одна из самых любопытных категорий лиц, живших на монастырских землях; несмотря на то, что эта категория часто упоминается в монастырских документах, у нее не было четко очерченных границ. В исторической литературе нет отчетливой характеристики этой группы лиц, в ней не прослежено ни ее возникновение, ни история ее становления [531]531
  См. главным образом: Дьяконов. Очерки (1898). С. 295–321 (с библиографией). Греков. Крестьяне на Руси. С. 695 и след.


[Закрыть]
. Неясность происходит оттого, что в документах о детенышах говорится по–разному: то они фигурируют в одном ряду с монастырскими слугами, и значит, выполняют такие же работы для монастыря, как и слуги, то детеныши оказываются крестьянами, работающими на земле; жили они и внутри монастырских стен, и в монастырских слободах, иногда у них были даже свои дворы в монастырских деревнях; работали они и как ремесленники – можно сказать, во 2–й половине XVII в. они заняты были почти во всех отраслях монастырского хозяйства [532]532
  Ср. обширный список источников о детенышах у Дьяконова. Ук. соч. С. 295, 298; Доброклонский. Ук. соч. С. 33; Перетяткович. Поволжье в XVII и XVIII вв. (1882). С. 93, 117.


[Закрыть]
. Источники упоминают монастырских детенышей с середины XVI столетия [533]533
  В 1547 г. по Иосифову монастырю: Греков. Ук. соч. С. 695; в 1576 г. по Троице–Сергиеву монастырю: Писцовые книги Московского государства. 1. Отд. 1. С. 68, 73, 82, 76, 611, 642 и др.


[Закрыть]
, их появление и рост их числа можно связать с увеличением размеров собственных монастырских запашек [534]534
  Греков. Ук. соч. С. 695, 710; Дьяконов. Очерки (1898). С. 303 – почти аналогично.


[Закрыть]
. С одной стороны, это были взрослые люди, обедневшие крестьяне и бобыли; они обрабатывали монастырские поля, косили, были рыболовами. Благодаря денежным вспомоществованиям от монастырей они обзаводились собственными дворами или получали запустелые дворы беглых и задолжавших крестьян. Как и монахи, детеныши освобождались от податей и оброков [535]535
  Греков. Ук. соч. С. 711.


[Закрыть]
, свою повинность монастырю они исполняли работой. С другой стороны, б€ольшая часть детенышей (особенно в XVII в.) происходила из сирот или детей монастырских крестьян и бобылей. Так, в 1636 г. у Соловецкого монастыря был настоящий сиротский дом, в котором жило около 300 детей, выполнявших легкие монастырские работы: в огороде, на монастырской кухне и т. п. – что вызвало особое послание царя игумену монастыря, в котором он потребовал строгого надзора над сиротами, во избежание бесчинств, а также постройки для этих детенышей особого дома вне монастырских стен [536]536
  ААЭ. 3. № 262. Выговоры царя были оправданны: по монастырскому уставу дети мужского пола не должны жить или оставаться в монастырях. Стоглав строго запретил это обыкновение: Стоглав. Казанское изд. С. 229, 233, 236. О сиротах в Троице–Сергиевом монастыре, число которых доходило до 600, см.: Арсений. Ук. соч. С. 8, 56.


[Закрыть]
. Крестьяне, и в особенности бобыли, с радостью отдавали своих детей–мальчиков в монастырь. Вначале они выполняли легкую работу, как в Соловецком монастыре, потом женились на крестьянских девушках, обзаводились собственными дворами, работали на монастырских полях, но в монастырских документах они продолжали числиться монастырскими детенышами – по традиции и по фискальным соображениям. В XVII в. мы обнаруживаем уже договоры (в этом случае они обычно назывались не порядной, а жилецкой записью) между монастырем и его взрослыми детенышами, в договорах перечислялись взаимные обязанности сторон [537]537
  Дьяконов. Очерки (1898). С. 333.


[Закрыть]
. В писцовых книгах XVII в. содержится много сведений об этой группе лиц, зависимых от монастырей, и о дворах детенышей [538]538
  Там же. С. 298, 303, 306; Доброклонский. Ук. соч. С. 33.


[Закрыть]
.

Монастыри постоянно нуждались в разного рода ремесленных изделиях, которые при существовавшем тогда натуральном хозяйстве они должны были изготавливать сами. Этим и объясняется то, что в монастырях или в близлежащих монастырских слободах жило и работало на монастырь множество ремесленников. Это были плотники, каменщики, столяры, бочары, кузнецы, сапожники, портные, шорники и другие ремесленники, изготовлявшие для монастыря, а зачастую и для монастырских крестьян инструменты, плуги, бороны, лопаты; портные и сапожники шили одежду и обувь для монахов, монастырских слуг и детенышей.

В Иосифовом монастыре было больше 100 таких ремесленников, из них 37 детенышей [539]539
  Тихомиров. Ук. соч. С. 151.


[Закрыть]
. В 1628–1629 гг. ярославскому Спасскому монастырю принадлежало 27 дворов, в которых жили и работали на монастырь 27 ремесленников. В слободе можно было насчитать 194 двора, в которых опять–таки жили монастырские ремесленники, из которых 25 были детенышами, они изготовляли почти все потребное монастырю и его имениям [540]540
  Историч. акты Спасского мон. 3. С. 77–85; Никольский. Ук. соч. 1. 2. Приложение «Д».


[Закрыть]
. Солотчинский монастырь в Рязанском уезде руками своих ремесленников изготовлял почти все, что нужно было ему самому, а часть изделий даже шла на продажу [541]541
  Доброклонский. Ук. соч. С. 74.


[Закрыть]
. Расчетные книги дорогобужского Болдинского монастыря в Смоленской земле дают богатый материал, позволяющий судить о значении труда монастырских ремесленников, о денежном хозяйстве монастыря и об оплате труда ремесленников. Они получали не только денежную плату за труд, но и, в качестве поощрения, подарки, обычно деньгами, на Рождество и на Пасху [542]542
  Приходно–расходные книги Болдинского мон., в: РИБ. 37. С. 20–22, 36–38, 43–46, 64–69 и др.


[Закрыть]
.

Особые портные изготовляли священнические облачения, золотых и серебряных дел мастера – сосуды для богослужения; в больших монастырях, всегда имевших собственные пчельники, делали свечи.

Наемный труд играл очень важную роль, например, в обширном хозяйстве Соловецкого монастыря, где, согласно монастырским документам, в 1621 г. трудились 700 наемных работников, получавших от монастыря жилье, одежду и деньги. Они заняты были в разных хозяйственных службах: на рыбных ловлях, в солеварнях и на перевозке соли [543]543
  Ключевский. Хозяйственная деятельность Соловецкого монастыря в Беломорском крае, в: Моск. унив. Известия. 1866/67. № 7. С. 574; а также в: Опыты исследования (1913).


[Закрыть]
.

10. Монастырская торговля

Вследствие постоянного роста монастырских владений и развития монастырского хозяйства обители зачастую располагали множеством изделий разного рода, количество которых превосходило потребности монастырей, что заставляло их заниматься торговлей. А с другой стороны, монастыри нуждались в разных продуктах и товарах для своих насельников. Первым и самым важным предметом торговли был хлеб. Некоторые монастыри имели его в избытке, другие, напротив, вынуждены были покупать его для своей братии. Поскольку монастыри нередко обладали немалыми капиталами, которые складывались из денежных вкладов, в основном на помин души, они имели возможность использовать эти капиталы в торговых целях.

Маленькие, бедные монастыри должны были продавать часть продуктов своего хозяйства, чтобы закупать необходимые съестные припасы. Иноки Печенгского Троицкого монастыря на Крайнем Севере в челобитной царю Ивану IV писали, что из–за сурового климата и неплодородия земли они не могут заниматься земледелием, а «питаются–де в оном монастыре… коли на море рыбы уловят и соли уварят, и они тое соль возят продавать… И как тое соль они на Вологде и в Вологоцком уезде продадут, и они теми денгами, что возьмут на соли, покупают… на монастырский обиход всякий запас: рожь, и муку, и ячмень, и овес, и толокно, и крупу, и масло, и сукна, и обувь, и всякий монастырский запас» [544]544
  Савич. Главнейшие моменты. С. 55.


[Закрыть]
. К покупкам прибегали и монастыри в южных плодородных уездах, если их хозяйство не в состоянии было полностью удовлетворить их собственные потребности [545]545
  Например, Солотчинский монастырь в Рязанском уезде: Доброклонский. Ук. соч. С. 89–93; или Болдинский монастырь в Смоленской земле: РИБ. 37. С. 188, 192, 219, 240 и др., а также Благовещенский монастырь в Нижнем Новгороде: РИБ. 2. № 51; ср.: Акты Коряжемского монастыря, в: ЛЗАК. 23 (только описание актов).


[Закрыть]
. Для ведения торговли многие монастыри строили в Вологде, которая в XVII в. стала крупным торговым центром, собственные лавки и подворья, а специально назначенные монахи или доверенные лица занимались там куплей и продажей. Так, в 1626 г. в Вологде было не менее 36 монастырских лавок и складов [546]546
  Сторожев. Монастырское землевладение на Вологде, в: Сборник в честь В. О. Ключевского (1909). С. 362, 366. Там держали свои лавки и дальние монастыри.


[Закрыть]
.

Важнейшим предметом торговли и для монастырей, и для всего хозяйства Московской Руси была соль, в основном она шла на засолку рыбы, которая была главной пищей в постные дни, строго соблюдавшиеся тогда не только в монастырях, но и всеми русскими людьми. Дальше в перечне предметов монастырской торговли идут рыба, мед и воск. Богатый Кирилло–Белозерский монастырь, который не мог на своих полях выращивать достаточное количество зерна, покупал его, занимаясь в то же время продажей соли из своих солеварен, что приносило ему большие доходы; покупал он и другие продовольственные товары, ремесленные изделия, сельскохозяйственные товары, одежду и обувь для монахов и монастырских слуг [547]547
  Уже в конце XV в. Кириллов монастырь ежегодно закупал в Вологде не менее 2400 пудов зерна. ААЭ. 1. № 126, ср. № 283; Никольский. Ук. соч. 1. 1. Отд. «Д». С. 248. У монастыря в разных городах были лавки по продаже соли. ААЭ. 1. № 378; в 1566 г. только в одной лавке в городе Дмитрове монастырь продал до 10000 пудов соли. Там же. № 271; ср.: Макарий. 8. 2–е изд. 8. С. 267.


[Закрыть]
.

В Заволжье и Поморье монастыри особенно интенсивно занимались торговлей. Они владели многочисленными соляными копями и солеварнями, рыбными ловлями и пчельниками, продукция которых быстро расходилась на московских рынках; в свою очередь, они сами нуждались в съестных припасах и ремесленных изделиях. Монастыри в Понизовье, владевшие рыбными ловлями на Волге и Каме, торговали икрой и пользовавшейся большим спросом белорыбицей – стерлядью, белугой, осетром [548]548
  В собраниях документов (АИ, ААЭ, СГГД) содержится обширный материал по этому вопросу; ср.: замечания Хенслера о торговой деятельности монастырей, в: Чтения. 1874. 4. С. 24. О монастырской торговле в Астрахани: АИ. 1. № 193; а также: Кулишер. История русского хозяйства. 2 (1925). С. 324. Троице–Сергиев монастырь, например, вывозил в Астрахань муку, которая мололась на его мельницах из его собственного зерна. Готье. Ук. соч. С. 537.


[Закрыть]
.

Мы уже охарактеризовали хозяйственную деятельность некоторых богатых монастырей; теперь обратим внимание на хозяйство знаменитого Соловецкого монастыря на Белом море, который быстро превратился в крупнейшую торговую факторию Крайнего Севера и, благодаря торговле, стал одним из богатейших монастырей Московского государства.

Соловецкий монастырь был основан в 1429–1436 гг. двумя подвижниками, преподобными Германом и Савватием, которые на пустынных северных островах искали удаления от мира; в игуменство прп. Зосимы (1452–1478) монастырь значительно вырос, а хозяйственная деятельность монастыря пережила свой расцвет при игумене Филиппе (1548–1566), будущего Московского митрополита, который был человеком незаурядных дарований и, как показывает его спор с царем Иваном IV [549]549
  Макарий. 2–е изд. 7. С. 41.


[Закрыть]
, замечательным представителем принципиальной в отстаивании церковных интересов иерархии. Уже во 2–й половине XV в. монастырь, на основании жалованных и несудимых грамот от Великого Новгорода, владел большими участками земли и рыбными ловлями на Белом море, эти владения были впоследствии закреплены за монастырем и расширены грамотами великих князей. В 1555 г. только в Сумском уезде у монастыря было 33 соляных копи, позже были куплены новые [550]550
  Ключевский. Хозяйственная деятельность Соловецкого мон., в: Опыты и исследования. С. 11; Савич. Соловецкая вотчина (1927). С. 148. О земельных владениях монастыря см.: Богословский. Ук. соч. 1. С. 73–75.


[Закрыть]
. Это давало монастырю возможность торговать солью по всему Московскому государству. В середине XVI в. Соловецкий монастырь продал 6000 пудов соли; столетие спустя монастырские солеварни дают уже 130000 пудов соли, которая на собственных судах вывозится по рекам Двине и Сухоне в Вологду и продается там. За эту торговлю монастырь ежегодно выплачивал государству 658 рублей пошлины. Общая сумма всех податей, которые выплачивал монастырь в середине XVII в., составляла 4000 рублей. На монастырских солеварнях, рыбных ловлях и в судоходстве занято было 700 работников, получавших от монастыря жалованье, одежду и продовольствие; это число говорит о размахе хозяйственной деятельности монастыря [551]551
  Ключевский. Ук. соч. в: Опыты. С. 36 (в: Моск. унив. Изв. 7. С. 574). Об объеме соляной торговли монастыря говорят следующие данные: в 1588 г. в Вологду был отправлен 81201 пуд, в 1598 г. – 92990 пудов, в 1608 г. – 123137 пудов. Савич. Ук. соч. С. 148. В Вологде монастырь покупал самое разное зерно, которое на тех же судах доставлялось в монастырь. Так, в 1608 г. монастырь закупил 15000 четвертей ржи для собственного потребления, в это время у него было 827 постоянных и 286 сезонных работников. Там же. С. 110, 142, 154, 213, 221.


[Закрыть]
. Предприимчивые настоятели во 2–й половине XVII в. выстроили даже канатную фабрику для своего торгового флота в Белом море и на северных реках [552]552
  Там же. С. 167.


[Закрыть]
.

Монастыри заводили и промышленные предприятия, примером может служить Свенский монастырь возле Брянска, у которого была своя железоплавильная печь [553]553
  Иерофей, архим. Брянский Свенский Успенский монастырь Орловской губернии (1866). С. 47.


[Закрыть]
.

Как уже было упомянуто, для торговой деятельности монастырей большое значение имели капиталы, состоявшие из даров и вкладов на помин души [554]554
  Много материала по этому вопросу содержится во вкладных книгах, см., напр.: Вкладные книги Антониева Сийского монастыря. Изд. А. Изюмовым, в: Чтения. 1917. 1. Материал по этому вопросу дают и монастырские обиходники.


[Закрыть]
. Кроме того, в середине XVI столетия, в пору опричнины царя Ивана IV, многие бояре и служилые люди из страха перед ограблением или конфискацией отдавали свои деньги, золото и драгоценности на хранение в монастырь [555]555
  Рождественский. Служилое землевладение. С. 87; Павлов. Очерк секуляризации. С. 150.


[Закрыть]
. Во вкладных книгах упоминаются как движимость – деньги, золото, украшения, продовольствие, скот, лошади, а также иконы и богослужебные книги, одежда и т. д. [556]556
  Авраамий Палицын, впоследствии знаменитый келарь Троице–Сергиева монастыря, поступая в обитель, внес свою деревню, богослужебные книги и золото. Шумаков. Сотницы, в: Чтения. 1902. 2. С. 226.


[Закрыть]
, так и недвижимость – земля и деревни. Обычно во вкладной оговаривалось условие, по которому вкладчик до конца жизни продолжал пользоваться своим имуществом – землей или имениями, что, по мнению Павлова–Сильванского, похоже на западноевропейский средневековый прекарий (praecaria oblata) [557]557
  Павлов–Сильванский. Феодализм в удельной Руси, в: Соч. 3. С. 338. Во вкладных записях часто встречается формулировка: «а жить мне в той вотчине до скончания живота». Ср.: Рождественский. Служилое землевладение. С. 104–107.


[Закрыть]
. Вкладчик передает монастырю свое имение в полную собственность и получает его обратно от монастыря в пользование уже не как собственность, а как пожалование от монастыря. Во вкладных записях часто встречается такая формулировка: «А покамест Бог продлит живота, и архимандриту пожаловати меня вон не высылати». В 90–е гг. XVI столетия правительство признало законность пожизненного пользования имениями, отданными во вклад. Из вкладных записей и завещаний, к сожалению, трудно вычитать, каким образом монастырь пользовался вкладом, пока был жив даритель или завещатель, что могло продолжаться и несколько десятилетий [558]558
  Павлов–Сильванский. Ук. соч. С. 389; Рождественский. Ук. соч. С. 107, 105.


[Закрыть]
. Поскольку завещанная недвижимость не всегда находилась в удобном для монастыря месте или могла быть невыгодна для хозяйства, монастыри часто продавали или меняли такие вклады на более подходящие имения, и всегда с выгодой для себя [559]559
  Ср. мнение Ключевского о монастырской торговле, в: Боярская Дума (1884). С. 288.


[Закрыть]
.

С этими операциями был тесно связан прием монастырями земельных владений в заклад, поскольку монастыри всегда располагали большими денежными суммами. Нельзя также забывать, что в противоположность другим землевладельцам, хозяйству которых большой ущерб приносила государева служба (они расходовали много средств на ратную экипировку, их вотчины и поместья страдали из–за отсутствия землевладельца, участвовавшего в военных походах, и поэтому находились обычно в запущенном состоянии), монастырское хозяйство всегда было под тщательным присмотром. Нужда заставляла служилых людей занимать деньги – на военную экипировку или на поправку имения. Отсюда многочисленные заклады имений в монастыри или займы денег у монастырей под проценты. Такое бесчинство, противоречащее канонам Вселенских Соборов, глубоко внедрилось в быт русского духовенства, оно сохранялось и в XVI, и в XVII в., несмотря на то что Стоглавый Собор и Уложение царя Алексея строго–настрого запрещали духовенству взимание процентов [560]560
  I Всел. Собор, 17–е правило; VI Всел. Собор, 10–е правило и Лаодикийский Собор, 4–е правило. Эти правила содержатся и в Номоканоне Иоанна Схоластика, который был известен в Московской Руси. В 1416 г. митрополит Фотий направил послание псковскому духовенству, в котором он сурово осуждал это бесчинство. АИ. 1. № 22, а также: Стоглав. Казанское изд. С. 345; Уложение 1649 г. Гл. 10. В 1727 г. духовенству было разрешено по истечении срока ссуды взимать по 6% годовых. Милютин. Ук. соч., в: Чтения. 1859. 4. С. 101. Это разрешение было подтверждено указом от 13 мая 1754 г. ПСЗ. № 10235. Из многочисленных документов XV–XVI вв. видно, что монастыри и монахи лично брали проценты. Ср.: АЮ. № 15, 71, 232, 238, 241, 243, 245, 248, 255, 267 и др.; ДАИ. 1, № 51, 55. Подробнее об этом см. мою статью в: Kyrios. 4 (1939). S. 29–38.


[Закрыть]
. Ссужая деньги, монастырь брал в залог землю или дома, при этом составлялась закладная запись, которая по истечении срока займа заменялась купчей, по ней вместо процентов во владение монастыря переходило определенное имущество – движимое или недвижимое [561]561
  Отдельные примеры: АЮ. № 234, 236, 237, 241 (все три по Кириллову монастырю), 254; АИ. 1. № 104, 106, 163; ДАИ. 1. № 157; АИ. 3. № 138; 5. № 32 и др.


[Закрыть]
. Имения, приобретенные по завещаниям, данным грамотам и закладным записям, часто продавались или обменивались монастырскими властями, причем всегда с выгодой для монастыря; нередко монастырь менялся имениями с государственной казной – либо по воле государя, либо по челобитной от монастыря [562]562
  ААЭ. 2. № 42 (1646); 4. № 26 (1648); ДАИ. 1. № 21, 113 и др. АЮ. № 108. В Уложении 1649 г. (гл. 16, § 4–5) была сделана попытка запретить такие обмены, но она не имела успеха.


[Закрыть]
.

Все сделки такого рода приводили к обогащению монастырей, вынуждали монахов заниматься разного рода деятельностью вне монастырских стен и в конечном результате пагубно отражались на иноческой дисциплине.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю