Текст книги "Абордажная команда Белвела (СИ)"

Автор книги: Игорь Хоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Глава 23. Единственный в мире пират-наемник

«Время повернулось вспять», – подумал Нойль Элонь.

Ему вдруг стало ясно, что жизнь завязалась в цикл, и он снова проживает тот самый момент, с которого началась его карьера наемника. Тогда за пустяковое дело ему предложили огромную сумму в золоте. Одиннадцать лет прошло с тех пор, как его фальчион впервые опробовал вкус крови. С того момента наемник никогда более не расставался с мечом. Нойль считал его чем-то большим, нежели просто оружием, меч стал его единственным товарищем. Тогда, одиннадцать лет назад, им двоим заказали убийство алхимика. Нойль расправился с жертвой и вернулся за платой. Наниматели не согласились оплатить работу. Тогда Нойль Элонь убил всех, но меч потребовал еще крови, и пришлось продолжить мясорубку, располосовав случайных прохожих. За это Нойля объявили в розыск, но ему удалось уйти от правосудия, скрывшись на пиратском корабле. В команду он вступать не стал, а сделался наемником. После этого Нойль Элонь стал известен среди пиратов. Много воды утекло с тех пор, а он так и остался единственным в мире пиратом-наемником.

«Все повторяется, – решил Нойль, шагая по улицам Порт-Стена, – снова придется пролить кровь алхимиков. Жаль, что мне заплатили вперед. А то бы пришлось убить всех».

Нойль Элонь положил руку на эфес фальчиона, убедившись, что тот готов к бою. Хотя меч служил ему уже много лет, но имени у него не было. И не потому, что Нойль его никак не назвал, а потому, что его нельзя было называть, у него не могло быть имени.

Ночь окончательно опустилась на город, тусклая луна скрылась за порванными полотнищами облаков, сгустился мрак. Нойль давно уже слушает шепот тьмы, отдается на ее милость, и она помогает, ведь нет ничего естественнее, чем наступление ночи. В этом его преимущество перед остальными – он принимает мир таким, какой он есть.

Наемник шагал, наслаждаясь ночью. Он уже представил, как убил алхимиков. Как наяву увидел их мертвые тела. Он знал, что если вообразить заранее, то никаких проблем не возникнет. Вот он врывается в лабораторию, меч сам собой ложится в руку – удар, другой, третий – и жертвы падают на пол. Меч получит кровь, Нойль отработает деньги, и они возвратятся домой. Там наемник оботрет клинок и ляжет спать.

Тьма уступила кусочек пространства бьющему из окошка свету. Нойль остановился, прислушался. Тишина. Наемник деликатно постучал по стеклу. Спустя пару секунд показалось осунувшееся лицо молодого парня, измазанного в саже. Он вопросительно посмотрел на Нойля. Тот кивнул на дверь, призывая открыть. Из дома послышалось ругань: кто-то кричал, что следует послать этого негодяя заглянуть в сундук Дэви Джонса, но спустя минуту дверь все-таки приоткрылась.

– Прошу прощения за столь поздний визит, – сказал Нойль.

– Вы кто? – нахмурился Дин.

– Извините, это здесь находятся три алхимика, промышляющие делами презренными и богомерзкими?

Дин оглянулся назад, алхимики обменялись парой слов, и он снова обернулся к незнакомцу.

– Вы попали по адресу, – подтвердил он.

– Очень хорошо, – успокоился Нойль, – было бы некстати тратить время на поиски. Мне заплатили золото, чтобы я убил вас троих. Так что, защищайтесь!

Фальчион еле заметно мелькнул в воздухе, точным движение Нойль направил его прямиком в горло Дина. Алхимик дернул дверь, и лезвие впилось в дерево. Он выкрикнул заклинание, бесшумная и невидимая сила отправила наемника в полет шагов на двадцать.

Громыхнул засов, тишина и покой вернулись на улочку, только вот меч торчал из двери.

– Доигрались! – Ян метался по лаборатории, собирая записи.

– Бежать надо! – крикнул Дин, – на корабль!

Панагам хладнокровно заряжал пистолет.

– Записи, – запаниковал Ян, – что с ними делать!?

– Дьявол! – выругался Дин, – быстро же они прознали, что эликсир готов!

– Заткнулись оба! – рявкнул Панагам.

– Как же быть!? – заныл Дин, выглядывая на улицу.

– Отойди от окна! Одна пуля, и отправишься на тот свет. Демоны тебя не любят, много их тревожил при жизни.

Ян собирал листки с записями, раскиданными по комнате.

– Так что же делать?!

– Я беру эликсир и покидаю остров, – сказал Панагам, – уничтожим записи, рецепт и без того помним. Ян идет в лавку к Бонни, и отсиживается там. Дин возвращается на корабль.

– Постой-ка, а с чего это эликсир ты себе берешь? – возмутился Дин.

– Ты и в такой ситуации решил пыль поднять!? – вышел из себя Панагам.

– Я предлагаю взять Бонни, эликсир, и всем вместе отправится на корабль! – воскликнул Дин, – там будем в безопасности.

Стекло разлетелось вдребезги, треснула рама, и в глаза ударил яркий магический свет, ослепляя алхимиков – такие хитрости используются тайной полицией Короны. Дин услышал, как через окно пролезло несколько человек. Опасаясь в любой момент удара, он выкрикнул заклинание. Раздался глухой треск, короткая вспышка огня молнией пронеслась из стороны в сторону, запахло сгоревшей пылью, а то же мгновение прогорел и воздух. Зрение вернулось, Дин увидел, что в лаборатории, помимо его друзей, находятся еще шесть человек в черном одеянии с короткими клинками. Лица их закрывали темные маски.

Все в помещении, кроме Дина, задыхались, глаза выражали испуг и недоумение. Дин точным ударом сбил с ног ближнего к нему противника, тот тяжело рухнул и пополз к окну. С короткой вспышкой, будто всполохом костра, в помещение вернулся воздух. И нападавшие, и обороняющиеся, задышали полной грудью, будто вынырнули на поверхность после долгого погружения.

– Чертов колдун! – выругался Панагам, – всех чуть не угробил!

– Заткнись! – зашипел Дин.

Агенты Дайтоба приходили в себя. Навстречу им вылетел Ян, хищно оскалившись, с аркебузой наперевес. Грянул выстрел. Кортик брякнул об пол, нападающий, хрипя, упал. Дин шепнул заклинание, и неведомой силой королевских агентов подкинуло под потолок, как игрушечных, и шмякнуло вниз. Тела замерли без движения.

– Все, я ухожу, – хмуро сказал Панагам, перешагивая через них, и пряча бутылочку с эликсиром во внутренний карман. – А главное ведь, уже получилось! Не дали испытать!

Он скинул засов и распахнул дверь. За ней стоял, не двигаясь, Нойль Элонь, из носа его струилась кровь.

– Мне не сказали, что будет колдун, – проговорил он, – придется убить за это всех.

Панагам резко направил на него пистолет. Щелкнул курок и грянул выстрел. Наемник оказался чуть быстрее, лезвие фальчиона коснулось дула, и пистолет оглушительно разорвался прямо в руке алхимика. Тот отпрянул, хватаясь за рану. Нойль ворвался в дом, ударом ноги отбросил Панагама прямо на Дина, они столкнулись и упали на пол. Ян прицелился и выстрелил из аркебузы. Нойля снесло как от пушечного выстрела. Кровь брызнула на стены. Ян вздохнул, положил оружие на стол. Панагам яростно ругался, стискивая раненые пальцы.

Нойль с перекошенным лицом снова вскочил на ноги, меч взмыл вверх, в один прыжок наемник оказался у Яна, и фальчион опустился на него. Дин вовремя произнес заклинание, Нойля отбросило в одну сторону, меч полетел в другую, слышно было, как у наемника затрещали кости. Ян, придя в себя, снова схватился за аркебузу.

– Добей его наконец! – крикнул Панагам.

С улицы грянул шквал выстрелов – алхимики бросились на пол. В дом как вихрь влетело еще с десяток человек в черной одежде и с кортиками. Ян вскинул аркебузу, но поздно – агенты уже схватили Панагама, приставили лезвие к горлу Дина.

– Не двигаться! – крикнул один из агентов.

– Всем бросить оружие, – вторил ему знакомый голос. Все оглянулись – на порог ступил Фрэнсис. Он заметил под ногами фальчион, отброшенный заклинанием, и поднял его.

– С этой секунды лаборатория переходит под контроль Фрэнсиса Эвери, – проговорил он, неумело покрутив мечом.

Агенты замешкались. Но вдруг раздался страшный крик:

– Отдай!

Из темноты выскочил Нойль Элонь и ринулся на Фрэнсиса. Агенты решили, что он собирается напасть на них, и бросились в контратаку. Нойль смел двоих, получил кортиком в бок, но еще два агента разлетелись по сторонам. Ярость ослепила наемника, он устремился вперед, видя только свой меч в руках чужака. Не думая ни о чем другом, наемник стал уязвим, и в спину его вонзилось клинки. Нойль неестественно изогнулся, принимая боль, но даже не обернулся, а только сделал еще один шаг к Фрэнсису. Дин выкрикнул заклятие, и противников, оставшихся на ногах, отшвырнуло к противоположной стене. Агентам этого хватило, а вот Нойль снова поднялся на ноги, хрипя от боли, с губ его капала слюна и кровь, глаза сделались звериными.

– Он бессмертен!? – воскликнул Ян, целясь из аркебузы.

– Стреляй же! – выкрикнул Панагам.

Раздался выстрел, пуля угодила Нойлю в спину, он упал на колени, потом перевалился на бок и затих. Фрэнсис неторопливо прошел на середину комнаты.

– Что происходит-то!? – спросил он, удивленно осматривая тела.

– Бежим! – воскликнул Дин, – теперь точно!

– Бумаги, бумаги, – запричитал Ян Ван Ремм, вновь собирая разлетевшиеся листки.

– Бросай, – строго сказал Панагам, – шкуры спасать надо.

Фрэнсис кивнул и вышел из дома первым, сжимая в руке фальчион Нойля Элоня. И тут же забежал обратно, громко захлопнув дверь.

– Их там человек пятьдесят, – объявил Фрэнсис.

– Пропали, – пробормотал Ян.

– Эликсир готов? – спросил Фрэнсис.

– Только доделали, и… – Дин замолчал, размышляя о превратностях судьбы.

– Дайте мне выпить, – Фрэнсис повертел в руках меч.

– Черта с два, – фыркнул Панагам, – не для тебя делали.

– Помни, что я пират, и отбираю силой то, что мне надо.

– Не угрожай мне! – гаркнул Панагам.

– Эликсир отдай, – грозно проговорил Фрэнсис.

– Отдай ему, – сказал Дин, – напоследок хоть эксперимент проведем!

– Я не против, – пожал плечами Ян.

– Пусть идет к черту, – проворчал Панагам, – я лучше сам выпью.

Он вынул из кармана пузырек. Все напряженно замерли. Алхимик отвернул и отбросил крышку, она стукнулась о половую доску, Панагам поднес горлышко к губам, но получил удар под дых. Фрэнсис вырвал у него пузырек и в один глоток опустошил емкость. Вся феерия красок, что только существует в мире, ударила в глаза, все звуки природы захлестнули разум, каждая частичка тела умерла и родилась заново. Терзая рассудок, пронесся вихрь эмоций и чувств. Белвел явился в мир людей, шепнул на ухо Фрэнсису о своей злобе, и вселился в его тело, дабы служить до тех пор, пока не сумеет вырваться на свободу. К Фрэнсису вернулся разум, и опьяняющая сила перешла в подчинение. Он почувствовал себя всесильным, и дико рассмеялся.

– Ублюдок, – прошипел Панагам.

– Не обижайся, – весело сказал Фрэнсис, – сваришь себе новый эликсир. Отсюда есть другой выход?

– Нет, – придя в себя, откликнулся Ян.

– Значит, сделаем! – Фрэнсис рванул вперед и разнес стену в щепки. – За мной!

– Бумаги, записи… рецепт! – беспомощно выкрикнул Ян.

– Оставьте рецепт! Он им не пригодится! – воскликнул Фрэнсис. – Теперь, за мной!

Ян побежал в образовавшийся проем, следом рванул Дин, а за ним и Панагам. Фрэнсис вылетел на улицу, и бросился вперед, упиваясь свободой и приливом демонической силы. На перекресте он остановился – погони не было. Спустя некоторое время, тяжело дыша, его нагнали алхимики.

– Ублюдок, – прохрипел Панагам, – я тебя достану.

– Бежим к нам на судно, – предложил Дин, на что Ян возразил:

– Я отправляюсь в лавку, там Бонни.

– Ее возьмем с собой, – Фрэнсис оглядывался по сторонам.

– Я отправляюсь на материк завтра же с утра, – проговорил Панагам, зло смотря на Фрэнсиса, – и твою выходку не забуду.

– Я укроюсь в лавке, – сказал Ян, – она стоит добрых шестнадцать лет, и успешно отразила почти сорок налетов.

– Тогда, удачи вам, – сказал Фрэнсис, – мы с Дином покидаем Порт-Стен. И вот еще, чуть не забыл: я выражаю вам сердечную благодарность за помощь Роберте.

– Это была твоя сердечная благодарность!? – заорал Панагам, тыкая в него пальцем.

– Можешь ругать меня сколько хочешь, от того моя благодарность не станет меньше. Когда-нибудь верну вам долг. А пока – прощайте.

На перекрестке они разбежались. Фрэнсис пропустил Дина вперед, чтобы тот указывал дорогу. Оглянулся: Ян и Панагам скрылись в ночи. А пиратам пришло время снова отправляться в плаванье. Слишком долго они были на суше.

Часть 3. Сокровища капитана Райса

Глава 24. В море!

До рассвета оставался еще час-другой. Ветер, ликуя, поднимал серые волны высоко к небу. Море не желало потопить флейт, отчаливший от Порт-Стена, а лишь показывало свою силу. Смотрите, говорило оно, насколько безгранично мое могущество: пока я всего лишь играю, но могу и рассердиться по-настоящему.

Фрэнсис и Дин, не встретив препятствий, вернулись на корабль, и тут же подняли всю команду. Корабль покинул тихие воды острова, а очень скоро чистое небо сменилось грозовыми тучами, закрывшими звезды. На паруса набросился сильный ветер.

Флейт шел, распарывая волны, поднимаясь и опускаясь, словно плечи великана, с ленцой шагающего по равнине. На верхней палубе неистовствовал Грэм, отдавая приказы матросам. К ним вышел Фрэнсис, собираясь набраться премудрости управления кораблем. Но вскоре отвлекся, проникшись величием бушующего моря. Фрэнсиса охватило ощущение могущества только оттого, что он бросил вызов неукротимой стихии, оттого, что встал с ней вровень. В лицо бил ветер и капли воды, дышалось нестерпимо сладко.

Шторм отступил мгновенно, не успев начаться. Ветер успокоился, волны притихли, и судно мерно пошло вперед. Но Фрэнсис не почувствовал себя победителем, он знал, что стихия наигралась и уступила им дорогу.

С утра небо заволокло высокими серыми тучами, они бежали, пеленой нависая над водной гладью. Теперь для флейта «Блаженный Липли-син» предстояло определить курс. В капитанской каюте Фрэнсис собрал совет, куда вошла постоянная пятерка, а так же Фаскол Ли. Ожидая Фрэнсиса, все сидели молча, за исключением Фаскола, нарушавшего тишину извлечением звуков из тонкой дудочки. Получалось неумело, мелодия не складывалась, звуки были уродливы и грубы.

– Заткнись! – не выдержала Роберта.

– А мне даже нравится, – возразил Оливье.

Фаскол поблагодарил его, но инструмент все же спрятал, боязливо косясь на Роберту.

Вошел Фрэнсис, объявив пиратский совет. На стол Грэм положил толстый атлас, нарисованный неизвестным, но талантливым географом, в масштабе один к пяти тысячам. Фрэнсис сказал, что для начала следует выслушать уважаемого Фаскола, и решить, скормить его акулам или же повесить на рее. Тот обиделся, хотя Фрэнсис и оговорился, что это только шутка. Оливье подбодрил парня, тот прокашлялся, раздумывая, с чего бы начать рассказ. Роберта положила ногу на ногу, и пристально посмотрела на него.

– Я вообще-то музыкант, – неуверенно начал Фаскол, коснувшись кармана, где покоилась дудочка, – с этого все и началось. Играл я там, сям… Но талант мой понятен не многим, потому я часто получал по шее.

Фаскол бросил короткий взгляд на Роберту и продолжил:

– Однажды я играл на улице, радуя прохожих, и ко мне подошел один неприятный тип, предложил купить корабль по дешевке. Дело было беспроигрышным, я отдал все свои сбережения, коих было немало – полсотни золотых крон! Привел он меня, значит, в порт, и говорит: вот твой корабль, забирай на здоровье. Шикарный фрегат был, потрепанный немного, но дело поправимое. Только я обрадовался и взошел на палубу, как нагрянула полицейская инспекция. Говорят, мол, этот корабль я отбил у какого-то купца, не помню точно, или даже у самого Короля, чушь в общем! Я ничего не отбивал, понятное дело, и посему случаю нырнул за борт. Плаваю я на высшем уровне, в этом никто не усомнится. В двух словах, ушел я от них. Но куда потом деваться было? Я же на острове тогда был – бежать некуда. А в порт как раз зашло пиратское судно. Пришлось к ним проситься. Капитан поначалу показался мне добродушным, он вошел в положение и пригласил на борт. Спустя несколько дней мы покинули остров, инспекция и рядом к нам подходить боялась, подмогу ждала, наверное.

Капитана звали Райс, знаменитый пират был. Мои настоящие таланты он не оценил, и мне пришлось драить палубу. С этой ужасной командой я провел целых два месяца, а потом мы попали в ловушку королевского флота. Первый раз удалось уйти, но отступаться они не собирались и вели нас к материку, загоняли, как охотничьи псы загоняют лисицу. Мы сумели оторваться почти на день пути, и оказались в безопасности, но дело состояло в том, что в трюме у нас лежали сокровища, награбленные еще до того, как я попал на борт. Капитан Райс решил, что пусть он сам попадет в лапы правосудия, но вот пиратского золота им не видать.

В полдень одного дня вахтенный доложил, что по правому борту лежит небольшой остров. Его не было на карте, и никакой другой земли поблизости не располагалось, потому капитан и решил спрятать там сокровища. Пираты перевозили богатства лодками. Они отправились на остров, а мне этого видеть было нельзя, потому я остался на корабле. Но краем глаза кое-что видел: несколько лодок золота, разные монеты, все больше старые, статуэтки, слитки. Потом украшения с камнями, много их было. И целая лодка артефактов. Ходили слухи, что магических. У нас колдуна не было, поэтому просто спрятали их вместе с другими сокровищами. Через неделю, когда мы приблизались к материку, капитан напился даже сильнее обычного, и в голову ему взбрело, что я видел, куда они прятали драгоценности. Я сказал, что ничегошеньки не видел, а кок, до чего противный был человек, тоже начал поддакивать, что я все видел и разболтаю. Так или иначе, они решили вздернуть меня на рее. Мертвые не болтают, так сказал капитан. И в этот самый момент меня спасло чудо. Нас атаковал королевский флот! Команда была пьяна, мало кто на ногах стоял, поэтому нас обстреляли, порвали паруса, пробили корпус. Судно пошло ко дну, но я-то плаваю превосходно. Я не только остался жив, но и отплыл так далеко, что военные меня не увидели или решили не преследовать. Думали, что сам утону, посреди моря. Как бы не так! Я ухватился за доску и дрейфовал в море двое суток. Страшно было, но мне везет по жизни. На третьи сутки меня подобрал проходящий мимо корабль одноглазого Бальтозара. Пираты, конечно. Он узнал, что я из команды Райса, и очень обрадовался, что нас потопили. Но меня не тронул, а доставил в Порт-Стен, за что я ему спасибо сказал от всей души. В Порт-Стене я ошивался месяца два-три, пока не встретил Оливье Шарма. Теперь я с вами.

Наступила тишина, все молчали, обдумывая сказанное.

– Почему ты рассказал это Оливье, а не кому-то другому? – спросила Роберта.

– Если честно, мне очень хотелось кушать, а никто более не предлагал за мой секрет деньги.

– Оливье, сколько ты ему заплатил? – спросил Фрэнсис.

– Тридцать крон, – ответил тот.

Фрэнсис потер переносицу:

– Вернемся к делу. Ты можешь показать остров на карте?

– Я плохо ориентируюсь в географии, но попробую, – ответил Фаскол.

Грэм развернул к нему атлас. Музыкант поморщился, и неуверенно перелистнул пару страниц.

– Покажи место, где вас потопили, – подсказал Грэм.

Фаскол полистал, и задумчиво ткнул пальцем на карту.

– Сколько вы добирались до Порт-Стена? – уточнил квартмейстер.

– Неделю… или две.

Грэм покачал головой, посмотрел на Фрэнсиса:

– Он сам не знает.

– Ясно теперь, почему ты никому не рассказывал о сокровищах! – воскликнула Роберта. – Понятно, тебя любой вздернет, чтобы вспоминалось лучше! Еще и Оливье ограбил на тридцать крон!

– Нет, я помню, где это, – поспешно сказал Фаскол, – только показать не могу. Это разные вещи! Тут я не соврал ни капельки. Если бы не знал, другое дело…

– Спокойно, друзья, – сказал Фрэнсис, – давайте думать вместе. Первый помощник, что скажешь?

– Выкинем его за борт, – пожала плечами Роберта.

Фаскол хотел что-то сказать, но Фрэнсис погрозил ему пальцем, показывая, что ему слова пока не давали.

– Квартмейстер, твой вердикт? – продолжил капитан.

– Блуждать по морю можно бесконечно. Проще отыскать иголку в стоге сена, – сказал Грэм.

– Понял тебя. Оливье, что скажешь?

– Вовсе и не жалко мне тридцать крон, зато музыкант появился.

– Судовой демонолог, как смотришь на этот вопрос? – спросил Фрэнсис.

– Я слышал, в былые времена колдуны играли с памятью, – сказал Дин, – можно попробовать вторгнуться к нему в голову и выудить нужные сведения. Успех гарантировать не могу.

– И в последнюю очередь слово переходит к музыканту.

– Я, честное слово, покажу место на карте! – горячо заговорил тот, вытаращив глаза, – вот увидите, прямо сейчас и найду, только не надо мне голову удить!

– Нет проблем, показывай, – кивнул Фрэнсис.

Грэм снова повернул атлас к Фасколу. Тот закряхтел, запыхтел, судорожно перелистывая страницы. Он нашептывал названия островов, течений и проливов, потом перешел на города и селения, некоторые из которых находились на материке.

– Азимут, азимут, – Фаскол, перебрав все знакомые ему топонимы, теперь зациклился на этом слове, – какой же это азимут!?

Пираты терпеливо ждали вердикта, но Фаскол и не думал указывать на место, где их ждали сокровища. Спустя минут пять, не выдержав более, Роберта накричала на него, и Фаскол в тот же момент ткнул пальцем на карту.

– Здесь! – торжественно произнес он.

Все склонились над атласом.

– Но тут ничего нет, только океан, – произнес Грэм.

– Я и говорил, что этого острова нет на карте! Это замечательный секретный остров, ну!

– Врет он все, – хладнокровно сказала Роберта.

– А я считаю, нужно дать шанс, – проговорил Оливье.

Грэм посмотрел на них и повернулся к капитану:

– Что думаешь?

Фрэнсис побарабанил пальцами по столу. У Фаскола забегали глазки, в любой момент он ожидал от Роберты очередной провокации.

– Слишком запутано, – подумав, сказал Фрэнсис, – будем действовать методами колдовства.

– Я отказываюсь! – вскочил Фаскол.

– Деньги уже уплачены, – сказала Роберта, – а секрет мы так и не получили.

– Я хочу немедленно сойти на берег!

– Без музыканта мы не обойдемся, – улыбнулся Фрэнсис, – успокой его, Дин, скажи, что колдовство в данном случае безопасно и безболезненно.

– Рад бы, да не могу, – ответил тот, – придется срезать скальп и раскрыть череп.

Фаскол побледнел, губы беззвучно зашептали молитвы.

– Но могу предложить алхимию, – сказал Дин, – сейчас мне в голову пришел один преинтересный рецепт. Он просто выпьет зелье, и расскажет все, как было.

– Это какое-то издевательство, – проскрипел Фаскол.

– В таком случае, капитан, куда держать курс? – спросил Грэм.

– Дрейфуем. До тех пор, пока Дин не подготовит эликсир.

Судовой демонолог Густав Клиффер сосредоточенно изучал бумаги из лаборатории Ян Ван Ремма. Рядом сидел сэр Хауэлл. Агенты Дайтоба сумели доставить записи алхимиков в целости и сохранности. Хауэлл загорелся идеей создать эликсир в обход короля, и обратился к демонологу, служащему на флагманском судне Семнадцатого флота. Густав Клиффер внимательно осмотрел заметки, прочел каждое слово. Хауэлл терпеливо ждал, пока тот рассматривал десятки схем и формул. В конце концов, Густав неожиданно заявил, что ничего не смыслит в алхимии, что он, дескать, демонолог, эликсиры не по его специальности. Хауэлл раздраженно забрал бумаги к себе в каюту, и до самого материка больше не доставал их.

В то время как Хауэлл ступил на твердую землю, Дайтоб оставался в море, продолжая преследование Фрэнсиса. Канцлер взял на себя все обязательства по общению с королем. Первым делом, оказавшись на суше, Хауэлл подумывал обратиться к независимым алхимикам, исключая королевскую академию. Но время не ждало, король требовал результатов. Под строжайшим секретом Хауэлл передал записи в гильдию алхимиков, и отправился в королевский дворец. Его обещал принять лично Теадор Третий, но неожиданно захворал, и с канцлером говорил первый адъютант короля. Хауэллу это не понравилось и он говорил кратко и по только существу. В двух словах: Фрэнсис Эвери, использовав немыслимую демоническую силу, сумел сбежать от специально обученных агентов, но в руки им попал рецепт эликсира, который столь интересует Его Величество. Отныне создание зелья Белвела становится лишь вопросом времени. Адъютант выслушал, пообещав передать королю все слово в слово, и Хауэлл покинул дворец.

Спустя сутки появилось предположение насчет третьего алхимика, который, помимо Дина Лайлойда и Яна Ван Ремма, участвовавшего в создании эликсира. Хауэлл оказался удивлен, что все указывало на сэра Панагама. Но факты говорили против него: он без предупреждения отбыл несколько недель назад в неизвестном направлении и с тех пор не вернулся и не подал ни единой весточки, что очень радовало прочих королевских алхимиков, которые терпеть его не могли – в отсутствие Панагама гильдия задышала свободно. Нынешнее его местонахождение было неизвестно, так же как и Дина Лайлойда. Чего нельзя было сказать о Яне Ван Ремме, который вместе с дочерью находился в своей лавке в Порт-Стене. Выкурить его оттуда не представлялось никакой возможности, поскольку он находился под защитой самопровозглашенного губернатора Порт-Стена, лорда Мейнинга. А кроме того, следует помнить о чудесной алхимической лавке, способную выдержать осаду целой армии. Говорят, много лет назад ее заколдовал великий чародей Крийнолей.

Прошел день, потом еще один. Хауэлл ждал вестей из гильдии. Как только они сделают образец, канцлер предоставит его королю и, несомненно, тот проявит милость и наградит его. А если Дайтоб сумеет поймать Эвери за это время, то все выйдет в высшей степени превосходно. На третий день пришли хорошие новости, и Хауэлл сломя голову поехал в гильдию. Алхимики показали ему готовый эликсир, сказав, что сам по себе он прост в приготовлении, и только неразборчивый почерк клятого Панагама мешал им в работе.

Первым добровольцем вызвался сам Хауэлл. Алхимики долго отговаривали, он же был непреклонен. В итоге, после получасовой подготовки, под наблюдением пяти авторитетных ученых, Хауэлл выпил из пузырька мутную жидкость.

– Я ничего не чувствую, – сказал он.

Алхимики заявили, что так сразу не подействует, и попросили подождать. Спустя полчаса они осмотрели подопытного. Хауэлл выпил четыре эликсира-индикатора, и ни один не дал положительного результата. Тогда у него взяли кровь и за час сварили самое надежное зелье-указатель. Оно тоже не выявило изменений в теле Хауэлла. Канцлер рассердился, в результате алхимики выслушали массу оскорблений и угроз. Хауэлл подробно рассказал им, насколько они бездарны, и что один Панагам стоит их всех вместе взятых. Канцлер отдал распоряжение привести зелье Белвела в рабочее состояние до праздников, которые начинались через два дня.

Вечером, накануне всекоролевского фестиваля, Хауэлл вновь появился на пороге гильдии. Ему был предоставлен новый образец. На этот раз канцлер не решился опробовать его на себе, потому подопытным объявили щуплого практиканта. Тот дрожащими руками принял хрустальный пузырек и, зажмурившись, выпил.

– Ничего не чувствую, – жалобно сказал он.

– Сразу и не подействует, – авторитетно сказал седовласый ученый.

Хауэлл приберег оскорбления для кульминации событий. Подождали час, потом другой, но с практикантом так ничего и не произошло. Его прогнали прочь, и тут канцлер уже не стал сдерживаться. Алхимики услышали в свой адрес много грубых выражений, и обещали все исправить сразу после праздников, то есть через пять дней. Хауэлл, взбесившись, заставил их работать без выходных, и поставил крайний срок для приготовления действующего эликсира на конец фестиваля.

Все королевство весело провело праздники, люди наряжались для маскарадов и гуляли по улицам. Дети и взрослые, мужчины и женщины – все отдыхали пять праздничных дней. Единственными, кто трудился в этом время, оказались алхимики королевской гильдии. Поминая лихим словом бессердечного канцлера, под конец фестиваля они предоставили завершенное зелье Белвела.

Хауэлл явился донельзя мрачный. Алхимики сдержанно поздоровались, и перед канцлером появился новый подопытный. Это был уборщик, выходящий через месяц на пенсию. Он очень испугался, но зелье отпил.

– Я что-то чувствую, – проговорил он, вращая глазами, – нет, показалось…

Алхимики смотрели на него как на последнюю надежду.

– Совсем ничего, – сказал он, разводя руками.

Проведя все необходимые эксперименты, применив к работнику четыре простых индикатора и один надежный, ученым пришлось признать, что снова чего-то не хватило. Хауэлл, хмурясь, сказал, что теперь пусть ищут другую работу, и покинул здание гильдии. Алхимики лишь усмехнулись ему вслед: они здесь уже долгие годы ничего не делают, но выгнать их сложнее, чем сдвинуть с места форт Бланкальер.

Фрэнсис ворвался в каюту Дина, торжественно напевая старинную пиратскую песню.

– Ты чего!? – демонолог испуганно вскочил с койки.

– Опять, опять! – Фрэнсис хохотал от души.

– Снова пытались?

– Да! Это так веселит!

Дин присел на койку и протер глаза, по каюте из стороны в сторону расхаживал Фрэнсис.

– А я говорил, что ничего у них не выйдет! Говорил же?

Дин растерянно кивнул:

– Не понимаю, почему тебя это так радует. И не могу взять в толк, отчего ты это чувствуешь?

– Мне трудно объяснить, – сказал Фрэнсис, – просто я ощущаю, когда Белвела пытаются призвать в другое место, хотя это столь же результативно, как пытаться соломинкой сдвинуть булыжник. А радуюсь я оттого, что мы провели вокруг пальца правительственных псов! Я же говорил тебе, что Белвел един.

– Странно, что так и оказалось, – проговорил Дин, – все считали, что Белвел многолик, что легко выйдет вселить его в сотни людей. Но знаешь, я сейчас беспокоюсь о другом… Лишь бы с Бонни, Яном и Панагамом все было хорошо.

– Панагам точно не пропадет. Ян хвалил свою лавку, а Бонни с ним. Все сложится вполне приемлемо, – ответил Фрэнсис.

– Мне б твою уверенность.

– Отбрось сомнения. Послушай, Дин, меня мучает один вопрос…

Дин прилег:

– Говори.

– Нельзя ли предотвратить, или хотя бы предугадать момент, когда демон вырвется снова? Не уверен, что переживу второй раз.

– Не знаю, – Дин потер бровь, – не могу сказать, исследование не завершено. Пришлось прервать изыскания, как видишь… Но ты и сам чувствуешь, что это зелье куда совершеннее прежнего, ты начал чувствовать демона, это говорит о высшем уровне исполнения.

Они помолчали.

– А как насчет памяти Фаскола? – спросил Фрэнсис.

Дин повернулся на бок, лицом к стене.

– Пока не обустрою лабораторию, ничего делать не буду. Я профессионал, в конце концов.

– Я бы не стал торопить, но Грэм говорит, что кораблю нужен курс.

– Все сделаю, – буркнул Дин, – когда я тебя подводил?

– Никогда.