Текст книги "Звезда предков (Приключения Чиптомаки)"

Автор книги: Игорь Пронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

– Чиптомака, а если мы совсем отстанем? Ведь вдвоем тут останемся посреди песков, и без проводника.

– По следам нагоним, и-эмма... – старик в уме сочинял новую песню о собственных похождениях и тем пытался отвлечься.

– Какие следы? Ты спятил? Смотри какой тут песок – встал, и через минуту уже по колено! Он шевелится как живой!

Чиптомака открыл глаза и задумался. В самом деле, Салакуни уже почти скрылся из виду, а цепочка следов, которые он оставлял, была очень короткой.

– Беги к ним, пусть подождут, – решился он наконец. – И-эмма, хоть это и глупо – беспокоиться, отправляясь в такое место, но пусть здоровяк подождет. Он меня звал не для того, чтобы погубить в пустыне!

– Ладно, – вздохнув, согласился Гольто и поспешил вперед.

Он кое-как взобрался на бархан, поощряемый злобными требованиями старика двигаться быстрее, огляделся. Салакуни было не видно, наверное, скрылся где-то между песчаными холмами. Гольто опять спустился, и снова поднялся на очередную волну медленного моря. Снова не увидел никого и слегка забеспокоился. Постоял, ожидая Чиптомаку, тот вскоре появился на предыдущей насыпи.

– Ну что ты встал, дурачина! – тут же заорал лэпхо и потянулся к фляжке.

Гольто облизнулся и спустился вниз. А что, если имам повернул, и теперь воины идут не поперек, а вдоль волн? Или они с Чиптомакой незаметно чуть изменили направление... Шерешенец попытался сообразить, в какой стороне находится юго-запад, но в панике запутался. Опять поднялся, и, как ему показалось, на миг заметил далеко впереди белую шапочку Абу-Салтана. Гольто застыл на месте, глядя в ту сторону. Сейчас они опять должны подняться на бархан...

– Ну что ты там стоишь?! – долетел сзади хриплый голос Чиптомаки. – И-эмма, это не человек, это жук-навозник! Ну что ты опять стоишь там, а?!

Гольто не ответил, боясь отвести глаза. Вот кто-то показался, он быстро поднимался на песчаную волну... Это был пустынный хунди, почти белый, с черными пятнами. Шерешенец сплюнул и обернулся к лэпхо.

– Все, мы их потеряли!

– Ах ты, овца! Ну иди тогда сюда, будем помирать тут, под солнцем. И если я устану, ты возьмешь меня на руки, и-эмма, потому что я не собираюсь из-за тебя утонуть в песке!

– Лучше ты иди сюда! Нам все равно примерно в ту сторону!

– Салакуни вернется за нами вечером, чтоб тебя шанты сожрали! И-эмма, нам отсюда уйти – верная смерть!

Так они могли бы спорить еще долго, переминаясь на месте, чтобы не погрузиться в песок, но между ними вдруг появилась голова. Она была повязана старой серой тряпкой, одного уха не хватало. Голова внимательно посмотрела на Гольто, потом повернулась к Чиптомаке.

– Заблудились, да?

– Может и так, – вкрадчиво сказал старик. – А ты, добрый человек, откуда здесь?

– Слава Джу-Шуму! – вместо ответа буркнул одноухий, заставив путешественников испуганно переглянуться.. – Спускайтесь сюда, ко мне!

– Нет, это ты к нам поднимись! – заспорил Чиптомака. – Верно, Гольто?!

Лэпхо настолько ошалел от появления среди пустыни человека, что перестал перебирать худыми ногами и быстро оказался втянут пустыней по колено. Тогда он испуганно повалился, задрыгал конечностями, вырывая их у песка, и скатился с бархана именно туда, куда звал его одноухий. Гольто, встревожившись, подбежал поближе, чтобы видеть происходящее в низинке.

– Тут нельзя стоять, – поучительно сообщил Чиптомаке скиталец.

Именно так следовало назвать одноухого, потому что на обычного путника он похож не был. Одежда у него не просто изорвалась, а состояла почти сплошь из дыр. Хозяин ветхого тряпья выглядел ему под стать: худой, изможденный, с лихорадочно горящими глазами.

– Это – пустыня, – продолжил урок одноухий.

– А у меня, и-эмма, что же: глаз нет?! – возмутился старик, поднимаясь на ноги. – Гольто, смотри какого нахала мы встретили! У самого оружия-то никакого нет, только ножик разбойничий, а туда же, учит старого человека!

– Ты, это!.. – крикнул вниз шерешенец, чтобы поддержать лэпхо. – Перестань!

– Слава Джу-Шуму! – повторил скиталец. – Спускайся и ты!

Гольто поправил на плече гуоль, вытянул из ножен меч и важно, медленно спустился. Одноухий совсем не испугался, наоборот чуть подпрыгнул, как другой сделал бы от радости. Только на лице у него сохранялось озабоченно-удивленное выражение.

– Слава Джу-Шуму!

– Слава, – согласился старик, делая вору неопределенные жесты. – Но кто ты такой и откуда здесь взялся?! Говори, и-эмма, а то плохо тебе будет!

– Я Айкель, душа унесенного Джу-Шумом негодяя! – нахально заявил одноухий. – При жизни меня звали иначе, но с тех пор прошли сотни лет, я забыл старое имя.

Шерешенец уставился на Чиптомаку, тот на него. В процессе молчаливого диалога старик понял, что у Гольто никаких предложений не имеется.

– Вот что, душа моя, ты не волнуйся, – Чиптомака приобнял совершенно спокойного Айкеля. – Не думай ни о чем плохом, ладно? Не к лицу это покойнику, и-эмма.

– Слава Джу-Шуму! – гордо ответила душа унесенного владыкой джунглей.

– А я разве спорю? Что это у тебя такое? – Чиптомака ловко выудил из кожаных ножен не слишком опасное оружие сумасшедшего скитальца и быстро бросил Гольто, который едва увернулся. – Это нам ни к чему. Скажи, Айкель, а где ты живешь?

– В холодном аду, где же еще? – голос одноухого прозвучал точь в точь как у здорового человека, лэпхо даже немного опешил. – Все души, унесенные Джу-Шумом, живут в холодном аду, на вершине горы Пичвалури. Странно, что ты этого не знаешь. А что это за рисунок у тебя на коже?

Чиптомака уже раскрыл было рот, чтобы объяснить, что так выглядит Джу-Шум, но передумал. Он опять взглянул на шерешенца, но юноша стоял с открытым ртом и командование на себя брать явно не собирался.

– Это один мой хороший друг нарисован. И-эмма, а сейчас ты идешь откуда и куда?

– Откуда может идти душа? Из холодного ада. Куда может идти душа? В холодный ад!

– Замечательно. А воду души пьют иногда?

– Иногда пьют, – вынужденно признал одноухий. – В оазисах, или в колючих зарослях. Оазисы далеко.

– Мы знаем, что далеко, – печально вздохнул лэпхо. – А что, Айкель, не встречал ли ты кого-нибудь странного в колючих зарослях?

– Там живут змеи, насекомые, там пробегают голодные хунди, там пролетает птица г'рриф, выискивая трупы, там...

– Остановись, я знаю эту песню! Ты не с Квилу ли сюда явился, а?

– Когда-то тело мое жило на берегах великой реки, – не стал спорить безумец. – Может быть, это была Квилу. Я не помню.

– Дай ему гуоль!

Шерешенец испуганно протянул одноглазому инструмент, тот схватил его и, глядя куда-то в сторону, взял несколько аккордов. Чиптомака поморщился.

– Пальцы у тебя корявые... Вот что, душа Айкель, отведи нас к воде!

– Оазисы далеко, колючие заросли близко. Тем более, что я должен вас отвести к Джу-Шуму, а он как раз там и живет сейчас.

Скиталец быстро пошел куда-то в скорее западную, чем юго-западную сторону. Гольто пожал плечами, но старик сердито замахал руками и двинулся следом за одноухим. По его мнению там, где выжил один лэпхо, выживут и два. А что касается Салакуни, то воин пусть в другой раз лучше следит за друзьями.

– Идем с ним, – тихо сказал он Гольто. – Вот, наверное, тот самый человек, что рассказывает купцам сказки о Джу-Шуме, глотающем людей в колючих зарослях.

– А если это не сказки? – с испугом спросил юноша.

– Ты разве не видишь, что он безумен, и-эмма?

– А как ты догадался, что он – лэпхо?

– Он говорил словами из песни, – захихикал старик. – В вашей дикой Озерной стране этого бы никто не понял. Но хозулуни помнят деяния предков. Когда Елекеча ходил в холодный ад, чтобы сразиться там с душой своего обидчика...

– Души могут сражаться? – удивился Гольто. – Я думал, они мертвые.

– Мертвые – тела, а души там живут и страдают. И-эмма, да что с тобой, дикарем, говорить? – старик сплюнул. – Айкель, а далеко ли нам идти?

– Скоро кончится бегущий песок, потом увидим первые кусты, – вполне внятно сообщил безумец. – Изорвут они ваши тела и одежду, потому что только души могут проходить там. И предстанете вы перед Джу-Шумом во всей наготе своей и мерзости.

– На себя посмотри, и-эмма... – пробурчал Чиптомака, но дальнейшие препирательства оставил на потом: шел Айкель быстро, почти как Салакуни.

Гольто совсем не нравилось происходящее. Воины ушли куда-то в пустыню, потерялись, а они со стариком вдруг увязались за сумасшедшим, который ведет их как раз туда, где по словам купца сгинуло столько людей. Шерешенец несколько раз хватал лэпхо за руку, делал гримасы, предлагая переговорить, но тот только отмахивался: потом!

Наконец за очередным песчаным холмом путники увидели совершенно ровное пространство, а на горизонте – какие-то заросли. Чиптомака подпрыгнул, потопал по песку и удовлетворенно закивал.

– Наконец-то! И-эмма, неужели я больше никогда не ступлю на движущийся песок, неужели не сожрет меня пустыня! Слава тебе, Джу-Шум!

– Слава тебе, Джу-Шум, – эхом откликнулся продолжавший идти вперед Айкель, но старик больше не спешил.

– Идем, Гольто! Мы вышли из пустыни! А уж в джунглях как-нибудь уцелеем.

– Как же нам теперь искать Салакуни и Абу-Салтана, Джокию?

– А никак! – прикрикнул на него Чиптомака и быстро оглянулся. – Зачем они нам, зачем мы им? Пусть себе поспешают с амулетом в Озерную страну, и-эмма, а уж мы потихоньку и сами доберемся. Здесь близко, и дорогу мы знаем: на юго-запад.

– А Джу-Шум-то? – требовал разъяснений шерешенец. – Ты все правильно говоришь, только как же мы мимо чудовища пройдем?!

– Чудовища! – передразнил его Чиптомака. – Джу-Шум любит лэпхо, и-эмма, да и нечего ему здесь делать, он живет в холодном аду, на горе Пичвалури. Здесь скорее всего вообще никого нет... Но на всякий случай мы за Айкелем не пойдем, а потихонечку прогуляемся вдоль этих кустов к югу, а уж потом заберем к западу. Видишь, как он уверенно шагает, и-эмма? Значит, чудовище твое – там.

Будто услышав его слова, к ним обернулся успевший довольно далеко уйти сумасшедший. Он призывно помахал рукой и что-то крикнул. Чиптомака тоже ему помахал, но потащил юношу в другую сторону. Айкель всплеснул руками и отправился им наперерез.

– Вот привязался! – возмутился старик. – Наверное, там живут разбойники вроде Абу-Салтана, и он заманивает к ним путников. Гольто, а не снес бы ты ему голову?

– Кому? – опешил шерешенец.

– Сумасшедшему мошеннику, кому же еще, и-эмма?

– Разве так можно? – усомнился юноша. – Я честный вор, а таких вот, что не в своему уме, у нас не трогают. Знаешь, вот тебе меч, руби сам.

– Меч твой – ты и руби, – отказался Чиптомака принять оружие. – Я – лэпхо, мое дело гуоль носить.

– Но ношу-то его я!

– И правильно делаешь, что помогаешь старику, тем ты заслужишь милость Джу-Шума! И-эмма, да ты должен быть благодарен мне, а все время ворчишь! – разозлился Чиптомака. – Идем быстрее, может, он отстанет.

Но Айкель и не думал отставать, наоборот, удивительно легко догнал путников. Вместо того, чтобы уговаривать их идти за собой, он пристроился к ним сзади и забормотал какую-то чушь о душах, которые нагими приходят на суд Джу-Шума. Гольто нервничал и постоянно оглядывался, но старик стиснул зубы и упрямо вышагивал в выбранном направлении. Пройде достаточное по его мнению расстояние к югу, он свернул к кустам.

По мере приближения к зарослям стало видно, что к западу они становятся все более густыми. Кустарник, почти лишенный листьев, зато густо утыканный иголками, словно вступил в упорную битву с песком и стал таким же мертвым, готовым сохранять железную хватку вечно. Осторожно потрогав иглы, Гольто показал Чиптомаке порезанный до крови палец.

– Они как ножи! И колятся, и режут!

– А ты не трогай, – посоветовал ему лэпхо, старательно обходя кусты.

Однако очень скоро они начали цепляться за них одеждой, каждый раз приходилось останавливаться и аккуратно снимать ткань с веток. Старик тоже исколол себе пальцы и настроение у него совершенно испортилось.

– Ну что ты за нами увязался? – крикнул он Айкелю. – Пошел прочь!

– Отсюда два пути, – скромно сообщил сумасшедший. – Один в пески, другой на суд к Джу-Шуму. Но только обнаженные души, без одежды и без тел, должны приходить к нему. Сначала кусты снимут с вас одежду, потом кожу, потом мясо, потом...

– Убей его, – попросил Чиптомака.

– Ну да, а вдруг там и в самом деле Джу-Шум! – шерешенец здорово испугался. – Смотри, заросли все гуще! Нам там не пройти!

– Воды у вас не хватит, чтобы дойти до оазиса в песках, – продолжил Айкель. – Да и не найти вам его одним. Я же не пойду с вами, я проводник, я должен быть здесь.

– Так где твой Джу-Шум? – вскипел лэпхо. – Здесь или там?

– Везде.

Чиптомака плюнул и пошел дальше, но очень скоро обходить кусты стало невозможно. Старик сгоряча попробовал сломать несколько веток и сильно изрезался.

– Да я здесь кровью истеку! – завопил он. – Что ты смотришь, Гольто?! Доставай меч, прорубай дорогу!

– Ладно, ладно, – примиряюще согласился шерешенец.

Меч срубал кусты легко, они оказались ломкие, почти хрупкие. Но ветви падали под ноги, и босые путешественники могли продвигаться дальше лишь с большими предосторожностями. Несмотря на это через час пути они оставляли за собой кровавые следы. То же произошло и с Айкелем, но его это скорее позабавило.

– Все снимали мясо с боков, а сверху и снизу немного оставалось! – радостно сообщил он. – А вы решили снять снизу, так прежде никто не делал!

– Дай ему меч, пусть идет первым, – распорядился Чиптомака. – И-эмма, хотя стоит ли давать такому оружие?..

– Мне нельзя первым, – сказал сумасшедший. – Я проводник, я должен еще оставить на себе плоть. Джу-Шум сказал, что моя душа придет к нему последней, поэтому я всегда иду сзади. Смотрите, вот тот купец тоже шел со мной!

Путники увидели впереди что-то белеющее. Когда Гольто прорубил к предмету дорогу, они увидели скелет, и в самом деле совершенно очищенные от плоти. Через глазницу пророс молодой кустик.

– Неужели он о кусты так ободрался? – не поверил Гольто.

– Нет, это скорпионы. Они живут здесь и доделывают работу кустов, если кто-нибудь не смог дойти до Джу-Шума. Но вы хитрые, вы дойдете!

– Спасибо, что ты в нас веришь, и-эмма! – поблагодарил старик и оглянулся.

Они зашли в заросли колючего кустарника уже далеко, позади Чиптомака не увидел ничего, кроме прорубленной узкой, ранящей ноги тропы. Скорпионы... Старику стало страшно, но присутствие рядом дрожащего Гольто не позволяло выказывать свои чувства.

– Руби, не стой! – прикрикнул он. – Далеко еще до Джу-Шума, Айкель?

– Еще столько же, – охотно поведал проводник бога. – Если бы вы пошли со мной, севернее, то уже добрались бы.

– Интересно, куда? – пробурчал Чиптомака.

Взмокший, истерзанный Гольто со слезами на глазах продолжил работу. Несколько раз старик из жалости позволял юноше сделать глоток из своей фляги. Чтобы контролировать потребление воды, он клал ему руку на кадык. Несколько раз появлялись скорпионы, которым колючки были не страшны, и Чиптомака лично давил их гуолем, который он наконец снял с юноши.

От дня осталось не больше четверти, когда кусты впереди начали редеть. Первым это заметил Айкель и заорал во все горло какую-то песню, славящую Джу-Шума. Чиптомака этого произведения не знал, а значит, оно оскорбляло его слух. Когда сумасшедший внезапно умолк, Гольто испуганно обернулся.

– Продолжай, я только стукнул его гуолем по затылку, – улыбнулся Чиптомака. – И-эмма, такие как он не должны петь!

– С ним ничего не случилось? – суеверия Озерной страны предписывали не трогать умалишенных.

– Нет, я сначала ослабил струны, потом уже ударил, – не понял вопроса лэпхо, любовно поглаживая инструмент. – Я сам вырезал его из поющего дерева шапа, он так просто не треснет.

Айкель едва слышно застонал. Бедняга упал прямо на срубленные кусты, и теперь в его спине торчало не меньше десятка игл.

– Руби дальше, сам видишь, осталось совсем немного!

– Может, поможем ему? А то придут скорпионы и...

– Джу-Шум ему поможет! Руби, и-эмма, пока я и тебя так же не стукнул!

Еще больше, чем пение сумасшедшего, Чиптомаку раздражало то, что песня может быть всего лишь условным сигналом. Что, если разбойники посадили своих людей вдоль всей линии кустов, и прибегают туда, где заслышат голос Айкеля? Правда, маловероятно, что пустыня сможет прокормить такое количество злодеев, но в чужом краю старик готов был увидеть все что угодно.

Скоро кустарник поредел настолько, что путники смогли обходить кусты, а под ногами появилась жесткая, тоже очень колючая трава. Но с каждым шагом растительность будто наливалась силой, и впереди зеленел сплошной ковер, на вид вполне пригодный для отдыха.

– Еще немного, Гольто! – подбодрил спутника старик. – Еще чуть-чуть, и мы вырвемся!

– Да, совсем близко! – раздался за их спинами голос Айкеля, так что оба подпрыгнули от неожиданности. Сумасшедший доброжелательно улыбался, растирая на ладонях кровь. – Джу-Шум уже рядом! Он ждет вас! Редко к нему приходят такие как вы, одетые души! Он будет говорить с вами.

– Не слушай его! – Чиптомака почти побежал вперед, не обращая внимания на мелкие порезы. – И-эмма, да мы сами сойдем с ума, если от него не избавимся!

Заросли кончались. Трава была так близко, что Чиптомака уже чувствовал ее запах, даже слышал журчание ручья. А если зрение его не подводила, то темная полоска, которую высветило клонящееся к западу солнце – деревья, там начинаются родные джунгли!

– Тебя зовут Чиптомака?

– А как же еще меня зовут, – усмехнулся своим мыслям лэпхо. – Сэмюэль Н'гуни Чиптомака, свое имя я еще не забыл.

– А ты – Гольто из Озерной страны? Вор...

– Да... – дрожащим голосом ответил шерешенец.

– Я тебя ни о чем не спрашивал, даю слово! – обернулся к нему старик.

– Меня спросил кто-то другой! – пожаловался юноша.

– Выпьем по глотку воды! – тут же решил Чиптомака и щедро влил себе в горло почти все, остававшееся во фляге. – Вот, полегчало! Можешь допивать, и больше никакой чуши не услышишь.

– Это Джу-Шум! – Айкель стоял на коленях, уткнув голову в песок.

– Что ты молишься, как имам?! – прикрикнул на него лэпхо. – И-эмма, да здесь только мы и скорпионы!

– Ты грешен, Чиптомака. Ты скверный человек.

– Что ты сказал?! – старик скинул с плеча гуоль и пошел к сумасшедшему.

– Не трогай его. С тобой говорю я, тот, кого люди прозвали Джу-Шумом. Идите вперед, там нам будет удобнее.

Гольто, выпучив глаза, пошел вперед едва разбирая дорогу. Старик схватил было его за плечо, но шерешенец вырвался с неожиданной силой. Чиптомака оглянулся на Айкеля, но тот уже встал и медленно удалялся на восток. Он никак не мог говорить с лэпхо.

– Эй, и-эмма!.. – охрипшим голосом позвал Чиптомака. – Ты кто?

– Я тот, кого люди прозвали Джу-Шумом, – спокойно повторил голос. – Когда ты подойдешь ближе, увидишь меня. Не медли, могут подойти другие страждущие, а я не люблю спешить. Иди же.

Чиптомака почувствовал, что его ноги торопятся выполнить приказ. Он надул щеки, выпучил глаза от напряжения и заставил себя остановиться. Неужели в самом деле здесь, на краю пустыни, поселился Джу-Шум, чье изображение вытатуировано на его груди почти с самого детства? Покровитель всех лэпхо, владыка холодного ада...

– Я не похож на ту картинку, что на тебе нарисована. Подойди и увидишь.

– Ты сказал, что я плохой человек... – жалобно протянул Чиптомака, а ноги уже снова несли его вперед.

– Я сказал правду. Ты жадный, трусливый, злой, ты всю жизнь норовишь брать не отдавая, ищешь защиты у сильных и обижаешь слабых, ты отнимал хлеб у сирот и насиловал попавшихся по дороге женщин.

– Но я заботился о Гольто!.. – запротестовал Чиптомака. – Вот об этом самом шерешенском воре! У сирот я ничего не отнимал уже давно, а женщина в дороге -это же обычай!

– Обычай, – согласился Джу-Шум. – Но скверный обычай, и его поддерживают скверные люди. Кроме того, как-то раз ты наше обезьяну, у которой лапа застряла в развилке чапальмы и...

– Это было очень давно, и я тогда очень устал! – старик уже был готов повалиться на колени. Сомнений больше не было, с ним говорил всевидящий, всезнающий Джу-Шум. – Меня несколько дней не оставляли ночевать в деревне и...

– Иди сюда, я буду судить сам.

Чиптомака заторопился, стараясь не терять из виду фигуру Гольто. Юноша почти бежал вперед, и старику было страшно, что он вдруг куда-нибудь исчезнет. Хотя что может быть страшнее, чем очутиться лицом к лицу с лесным богом?! Конечно, рано или поздно такая судьба ожидает каждого, но пока ходишь по земле, об этом мало думаешь.

– Хорошо, что не Асулаши! – вдруг выкрикнул Чиптомака, чтобы хоть немного себя подбодрить. – Спасибо тебе, о, Джу-Шум, что зовешь меня на суд! Спасибо, что не дал сгинуть на реках и болотах, не погубил на озере! И-эмма, слава тебе, Джу-Шум, великий, всемогущий, всепрощающий бог!

– Не пытайся меня задобрить. А вот Асулаши, я думаю, просто не существует... По крайней мере я не нашел в человеческой памяти ничего, что говорило бы об обратном. Торопись, Чиптомака. А ты, шерешенец Гольто, испорченный юноша, будь осторожен. Ты приближаешься ко мне.

Старик прибавил ходу. Кусты совсем кончились, и он перешел на бег, не чуя боли в израненных ногах. Как бы и в самом деле хоть немного задобрить Джу-Шума?! О, только бы он разрешил спеть! Чиптомака вспомнил о ослабленных струнах и на ходу попытался их подтянуть, получалось плохо, потом раздался тонкий, противный звук.

– О, я несчастный! И-эмма, почему струны рвутся всегда не вовремя!

– Твой инструмент испорчен?.. – в голосе бога послышалось расстройство. – Я хотел бы его послушать. Прежде здесь не бывало ни одного лэпхо, но я кое-что слышал о бродячих певцов с берегов Квилу. Отзывы самые разные, но хотелось бы узнать о них самому.

– Есть еще три струны, о Джу-Шум! Мне бы одного терка, и через день будет готова четвертая. Но клянусь, и-эмма, я и на трех струнах сыграю лучше всех! Ведь это я, Чиптомака – твой любимый лэпхо!

– С чего ты взял, что ты мой любимый лэпхо? – посуровел Джу-Шум. – У меня нет любимцев.

– Но ты был так благосклонен ко мне всю жизнь, – смутился старик. – Разрешал мне находить в джунглях дерево шапу, кормил ягодами, дарил женщин и друзей, чтобы они защищали и кормили меня...

– Женщину Ларимму? – уточнил бог. – И с ней ты поступил плохо, встретив ее в джунглях привязанной к дереву. Кроме того, ты часто бил ее палкой. Что же до Салакуни... Я немного не понимаю, куда подевались те воины, о которых вы оба помните. Это интересная задача, и я непременно ее решу в самое ближайшее время. Ну, Гольто, видишь меня?

– Вижу... – пискнул шерешенец. – Чиптомака!! Сюда!!