Текст книги "Рабство. Маги. Суета (СИ)"

Автор книги: Игорь Дикарёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

Глава 21 Каварл. Время возвращать трон

Низменные народы могут придумывать предания, сочинять мифы, верить в легенды. Также они могут сопротивляться воле высшей расы – катарианцев. В любом случае не следует их в этом винить, ведь всё это они делают лишь из-за собственной глупости. (Отрывок из Кодекса катарианцев).

Мы высадились на берег неподалёку от имения Дрейка.

– Проваливай, Пад.

– Как проваливай?

– Просто убирайся и всё. Ты мне больше не нужен.

– Но моя не мочь проваливать! Зачем хозяин меня выгонять? Если я быть один, то моя поедать злой звери! Моя должен быть или в свой племя, или с хозяин. Пад не уметь быть один!

– Ну так найди себе племя. Я не могу идти с тобой. Ты свободен.

– Но хозяин…

Я поднимался вверх по берегу реки. Неподалёку я увидел двух рыбаков, чинивших сеть.

– Вы двое! Бросьте эту сеть и идите со мной! Ибо я Каварл Бертолиус – хозяин этих земель и собираюсь вернуть себе трон.

Катарианцы удивлённо смотрели на меня.

– Хозяин? Ваше императорское величество? А как же рыба? Нам семью надо кормить. Да и яйца скоро вылупятся…

– Я хозяин этих земель. Если вы пойдёте со мной, то не будете больше ни в чём нуждаться. Вам никогда не придётся больше ловить рыбу, но у вас всегда будет золото. Я научу вас сражаться и сделаю из вас воинов.

Оба моих сородича были удивлены, но затем обрадовались, побросали свои снасти и поспешили за мной. Через две десятины мы пришли к дому Дрейка. У входа нас остановили стражники.

– Кто такие? Куда идёте?

– Я Ка…

– Пропустите их. Это мой друг.

На крыльцо вышел Дрейк. Этот старый ящер с серо-синей кожей был выше меня ростом и несмотря на возраст крепок и полон сил. Подойдя ближе, он обнял меня и позвал в дом меня и моих новых слуг.

За столом он рассказал мне, что после дворцового переворота народные волнения удалось быстро подавить. Золото Грульдосов творило чудеса: у них везде были свои люди. Кого могли они подкупали, кого не могли – убивали. В стране всё было тихо.

Дрейк предложил мне остановиться на ночлег и помочь с возвращением трона. Я попросил выдать моим слугам соответствующие одежды и вооружить их. Затем я сам провёл с ними урок по ведению боя с мечом и щитом.

В тот день я засыпал с блаженной улыбкой на лице. Похоже, всё налаживается и скоро я верну то, что моё по праву.

Но выспаться мне было не суждено. Вскоре я проснулся. Проснулся не по своей воле. Кто-то схватил мои руки, воткнул в рот кляп и накинул на голову мешок. Затем меня связали и куда-то потащили за ноги. Рёбрами я сосчитал все ступеньки в доме и на крыльце – их было двадцать восемь. Затем меня забросили на какую-то телегу и повезли в неизвестном мне направлении. Я пытался распутать верёвки на руках и ногах, а хвостом старался сбросить себя с телеги. Очевидно, увидев, что я пытаюсь сбежать, неизвестный больно ударил меня чем-то по голове, пытаясь вырубить, но я остался в сознании. тогда неизвестный продолжал бить меня снова и снова, пока я не отключился.

Очнулся я через неопределённый промежуток времени оттого, что меня вновь куда-то тащили. Меня связанного поставили на колени и сняли мешок с головы. Передо мной стоял и смотрел на меня сверху вниз, облачённый в императорские одежды, Корто Грульдос. Мы находились в тронном зале, заполненном знатными катарианцами.

– Ну здравствуй, мой жалкий синий друг. А я ждал тебя. Но ждал раньше, ожидал чего-то большего. Думаешь, я верил в то, что ты сгинешь у орков? Нет. Нет! Я надеялся, что тебе хватит ума сколотить какое-то подобие банды из орков, набрать катарианцев и зеленокожих в нейтральных землях, а затем двинуться на север. Ну или хотя бы уйти на запад, договориться с эльфами и вторгнуться в мои земли. Тогда бы у меня был бы официальный повод объявить войну этим степным дикарям. Но ты оказался ещё бестолковее, чем я думал. Ты ничтожен! Ты язва на теле катарианского народа! Мусор из канализации! Странно, что ты умудрился из яйца вылупиться! Как я теперь объявлю оркам войну? Как я теперь разорву мирный договор?

– Ты ответишь за всё Корто. За всё, – произнёс я, а затем закричал во весь голос:

– Катарианцы! Я истинный правитель этих земель! Мои предки привели вас к победе! Восстаньте же против этого самозванца, чьи предки не пролили и капли крови за наш народ! Уничтожим его и приведём Катарию к ещё большей славе! Весь мир станет нашей империей! Все прочие расы будут нашими рабами, а мы будем повелевать, ибо так сказано в Кодексе. Убейте его!

– Кто же убьёт меня, глупый? Эти двое? – в этот момент Корто взял с подноса, который держал стоящий позади него слуга, две головы ящеров. Тех ящеров, которых ещё вчера я учил сражаться. – Эти два предателя, посмевших пойти за таким ничтожеством, как ты?

– Что ты наделал, Корто. У них же были семьи…

– Да что ты говоришь? Я наделал? Это ведь ты пообещал этим глупцам, что они не будут ни в чём нуждаться? Так я тебя поздравляю! Они теперь действительно ни в чём не нуждаются. Я уже велел убить их жён, а яйца раздавить.

– Дрейк! Слышишь ты меня? Слышишь этого безумца? Если вдруг ты здесь, то убей его! Ночью они выкрали меня из твоего дома. Твои предки верой и правдой служили моим, так послужи и ты мне и будешь вознаграждён!

– Глупец! Жалкий глупец, – прошипел Корто.

В этот момент из-за спины я услышал голос, который и хотел услышать, и боялся этого. Голос Дрейка.

– Они не похищали тебя, Каварл. Это мои люди доставили тебя во дворец.

– Но… – в этот момент до меня стало доходить. – Но почему, Дрейк? Зачем?

– Ты смеешь спрашивать, почему? Когда твой род процветал, моему доставались лишь крошки со стола! Когда твой род прозябал, то мой вообще начал вымирать! Вы сидели во дворце и не видели ничего дальше своего носа! Вы не умеете ничего, кроме как воевать! Без войны вы были обречены. А вы не воевали. Я выбрал ту сторону, которая справедливо относится ко мне и моим сыновьям.

– Как ты мог, Дрейк…

Корто принялся избивать меня. Я был связан и вновь не мог ничего сделать.

– Ты не катарианец, а презренный низменный! Тебе самое место в помоях, а ты пытался захватить трон! Трон и ты – это две несовместимые вещи! Катарианцы не смогут править миром, если у власти будут Бертолиусы! А если наш народ не будет повелевать другими, то мы обречены на вымирание! За время вашего правления на востоке, на том берегу Изумрудной, выросла язва нашего мира – Олод. Ещё полсотни лет назад его не было и в помине! За время вашего никчёмного правления племена тигролюдей на севере основали свои государства! На западе земли, которые были незаселёнными, теперь стали вотчиной эльфов, будь они неладны! Весь ваш дом никчёмен и слаб. Ваши предки, наверное, явились в этот мир не из Первояйца, а произошли от мерзких гоблинов!

Когда я уже почти потерял сознание от ударов Корто, он прекратил меня избивать и сказал:

– В темницу его. Закуйте на веки вечные. Пусть он сдохнет во тьме, не видя света до конца дней своих.

На голову мне вновь накинули мешок и поволокли моё избитое тело по полу.

Глава 22 Саян. Подполье

Не верите, что драглы уже осуществляли жатву в нашем мире? Глупцы! В любой точке Триала вы можете раскопать следы прошлых эпох. Можно отыскать чудесные артефакты, происхождению которых нет объяснения. Куда, по-вашему, исчезли те, кто создал всё это? Жатва – вот ответ. (Отрывок из сборника догматов драглицизма).

В лесу мы нашли овраг и остановились там на ночёвку. Места лучше нам было не найти, ведь уже почти стемнело. Мы собрали хворост, а Терн достал огниво, высек искры и разжёг огонь. Сидя на поваленном дереве, наш небольшой отряд нанизывал небольшие кусочки мяса эйхо на тонкие прутики и поджаривал на костре. В воздухе витал приятный запах жареного мяса.

– А мне приготовили? – раздался за нашими спинами приятный женский голос.

Я едва не подпрыгнул от испуга, услышав этот голос за спиной. Резко обернулся. В свете костра я узнал ту женщину, что сегодня днём мы видели в городе.

Олаф тем временем схватил меч и произнёс, глядя женщине в глаза:

– Говори сразу, ведьма, с добром ты к нам или со злом?

Я от него такого, если честно, не ожидал. До этого он казался мне пожилым, ворчливым, но безобидным дедушкой, сейчас же мне открылась его новая ипостась.

Из-за спины женщины показались два маленьких личика: мальчишка лет пяти и девчонка такого же возраста.

– Желала бы вам зла, подстрелила бы из лука. Вас так хорошо видно с берега оврага, а свет от костра заметен даже с дороги. Так что зря вы эйхо зарезали – если бы была погоня, то вас всё равно бы нашли.

– А её не было? – поинтересовался я на всякий случай.

– На ваше счастье, нет. Может быть, вы всё-таки уберёте оружие?

Олаф вопросительно посмотрел на меня. Я кивнул. Он опустил меч, но тем не менее пошёл с оружием в лес, очевидно желая проверить, не привела ли кого незнакомка с собой. Я не возражал.

– Присаживайтесь. На нашем брёвнышке места хватит и вам. Да и мяса у нас много, в какой-то степени благодаря вам. Так что садитесь, угощайтесь и рассказывайте. Нам многое нужно узнать от вас и о вас.

Сейчас в более спокойной обстановке я лучше разглядел лицо девушки. Она была курноса, худа, светловолоса и если бы жила в моём родном мире, то запросто могла бы поучаствовать в каком-нибудь конкурсе красоты.

Барышня взяла прутик с мясом, понюхала его своим милым носиком, разломила пополам и дала половинки детям, затем взяла второй для себя.

– И что же вам непонятно? Я, если честно, никогда ещё не видела столь нерадивых повстанцев, которые даже не знают, на каком расстоянии от дороги лучше прятаться, и что в деревнях подобных нашей вам лучше не появляться.

– Повстанцы? Но мы не повстанцы. С чего вы это взяли?

– Тогда кто же вы? Олодцы! – в этот момент я увидел в глазах женщины неподдельный страх, который быстро исчез. – Нет, быть этого не может. Вы такие недотёпы, что олодцами быть не можете!

Женщина рассмеялась.

– Милли, А кто такие недотёпы? – спросила девочка.

– Кушай, девочка, кушай, мы с ребятами говорим о всяких взрослых глупостях, не слушай нас.

– Хорошо.

– Ну, тогда, раз вы не олодцы и не повстанцы, значит вы… Разбойники, верно?

– А почему мы не можем быть просто обычными людьми?

Женщина прыснула.

– Да из вас обычные люди, как из меня гномий король! Может быть, вообще крестьяне или рыбаки? Сытые, опрятные, а самое главное с оружием.

– Миледи, может быть, вы сперва представитесь? – подал голос Олаф вышедший из леса.

– Ах, да, простите, я совсем забыла. Ох, где же мои манеры? Меня зовут Мелисанда, – женщина встала с брёвнышка и изобразила что-то вроде реверанса. – До недавних пор леди Мелисанда – дочь короля Гардуса и наследница королевства, на территории которого вы имеете счастье пребывать. Ну а с недавних пор – бездомная, беспризорная и осиротевшая попрошайка-рыбачка с двумя детьми, а зовут меня теперь чаще просто Милли.

– Я Саян, – представился я. – А это Терн, Марон и Олаф.

– Рада знакомству, господа.

– Судя по тому, что мы видели, и тому, что вы сказали, я могу сделать вывод, что Гардуса с недавних пор больше не существует. Он стал провинцией Олода? – поинтересовался Олаф.

– Да. Южной провинцией. Странно, что вы этого не знаете. Откуда вы вылезли?

– А мне кажется странным то, что вы вот так легко нам это выдали теперь. А вдруг мы всё же олодцы и немедленно вас повесим? Вы ведь особа знатная и наверняка захотите подтолкнуть на дальнейшие партизанские действия местных жителей, а то и возглавить сопротивление?

– Смешной ты. Ну какие же вы олодцы? Вы явно не из них. Даже надень вы плащи, хоть синие, хоть серые, рожи то вы свои видели? Шапочки явно непросто так носите, на лбах наверняка шрамы от рабских клейм, и вы решили вот таким невероятно оригинальным способом их замаскировать, – женщина совсем по-детски хихикнула.

Я совсем не мог понять, сколько же ей всё-таки лет. Выглядела она не младше тридцати, а ведёт себя то как графиня, то как девочка, то словно простая крестьянка.

– Тогда в деревне я посчитала вас повстанцами, потому и помогла, иначе пришли бы олодцы и казнили вас. Знай, я, что вы разбойники, пальцем бы не пошевелила ради вашего спасения.

– Но мы не разбойники.

– Так, немедленно говорите кто вы или…

– Успокойтесь. Мы не олодцы, – я решил прояснить ситуацию сейчас от начала и до конца. – Мы действительно рабы, только не беглые, а бывшие. Мы не сбежали от олодцев, а честным путём заработали себе свободу у орков.

– Конечно! Так вот почему вы вели себя в деревне так, словно только что появились на белый свет – ничего не знаете, не понимаете, всё спрашиваете. Вот откуда у вас оружие. Как же я сама не догадалась? Вот ведь дура!

– А почему вы сразу не ушли с нами? Почему не забрали своих детей и не ушли, а явились ночью? Да и как вообще наследница трона докатилась до такой жизни? – мне было интересно.

Дети доели мясо и кивали головами, борясь со сном.

– Одну минуту, – сказала женщина и повела детей укладываться спать. Вернувшись она продолжила. – Когда началась война, мой отец возглавил войско. Мы надеялись отстоять наши земли, но потерпели сокрушительное поражение. До войны ходили слухи о непобедимости олодцев, о том, как молниеносно они захватывают земли, о том, что среди них есть маги. Но тогда это были всего лишь слухи. Как оказалось, во время войны, всё это было правдой. Ну, по крайней мере всё, кроме магии. Про магов я много слышала, но сама ни разу не видела. Может быть, людская молва приписывает сверхъестественные силы олодцам за их непобедимость и силу.

Так это или нет, но они завоевали нашу страну за несколько дней. Это уму непостижимо. Мой отец погиб вместе с войском и своим сыном – моим старшим братом. Войска наступали, и я бежала из дома. Точнее мне помогли бежать добрые люди, когда враг был уже буквально у порога родового дома. Я долго пряталась в лесах, питалась, чем придётся. Потом вышла в эту деревню. Там я сказала, что я простая крестьянка из другой деревни, а моя деревня сожжена и разграблена. В рыбацкой деревушке из-за войны осталось много пустых хижин, в одной из которых староста разрешил мне жить. Там я и узнала, что есть повстанцы – люди, которые противятся новой власти. Там же я встретила двух сирот и решила помогать им. Через пару недель они стали называть меня своей мамой, ну а я их своими детьми.

Я понял не всё, что говорила эта девушка, так как некоторые слова были мне неизвестны, но вопросов не задавал, чтобы не показать, что в местных реалиях я вообще ничего не понимаю. Мелисанда продолжала:

– Олодцы каждый день приходили и приходят за данью. Им нужна еда, чтобы кормить тысячи солдат, и они отправляют фуражиров за продуктами во все деревни. В нашей они забирают рыбу. Поэтому в деревне так несладко. Если не дать им нужное количество – наказание одно: случайному жителю деревни предлагают выбор, умереть или стать рабом. Поэтому все мы работаем до изнеможения, а живём впроголодь. Я долгое время мечтала встретить кого-нибудь из сопротивления, чтобы присоединиться к нему, но боялась уйти из деревни. Когда я увидела четырёх мужчин, одетых не в лохмотья, едущих на повозке, с оружием, то подумала, что вы из сопротивления, и решила помочь вам. Хотя это было очень опасно. Тому, кто выдаст повстанца, полагается солидная награда. Поэтому я взяла своих детей и отправилась вслед за вами.

– Но это же не ваши дети?

– Теперь мои.

– А почему вы не пошли за нами днём?

– Я испугалась, Саян. Испугалась за себя и детей. Я хотела помочь вам. Но больше всего я хотела выжить. Я боялась, что по дороге вам попадётся отряд олодцев и вы погибните, а я вместе с вами.

– Почему же теперь вы передумали и идёте вместе с нами?

– Я не иду вместе с вами, Саян. Не пытайтесь манипулировать мною. Просто в деревне мне было опасно оставаться. Рано утром я покину вас. И продолжу свой путь. Найду повстанцев. Больше я не могу прозябать в рыбацкой деревне. Спасибо вам за пищу. Мы с детьми давно так сытно не ели. А вам нужно бежать, Саян. Как можно дальше отсюда. Двигайтесь на восток. Избегайте дорог и прячьтесь по лесам. Если встретите повстанцев – присоединяйтесь. Другого пути у вас нет. На север, в центральную провинцию, вас не пропустят. С запада вы уже бежали, туда вам дороги нет, а на юге, насколько мне известно, жуткие твари из роя нападают на людей, и они продвигаются всё дальше вглубь материка. Путь туда самый опасный. Если олодцы найдут вас, они не будут разбираться, откуда у вас оружие. Вас просто убьют. Даже если вы избавитесь от оружия, они поймут, что вы не простые крестьяне или рыбаки. Спасайтесь. А для начала затушите костёр.

После этих слов Мелисанда встала и отправилась к детям на толстую соломенную подстилку спать. Я посидел у костра ещё какое-то время, обдумывая услышанное. Затем затушил костёр и тоже пошёл отдыхать.

Странная девушка – я так и не понял её возраста. Не понял и её характера. Не понял, почему решил послушать её. Возможно, её графское воспитание, при котором она привыкла командовать, давало о себе знать. Ещё и какие-то твари на юге из роя. О чём речь? Надо будет расспросить Олафа, он наверняка знает.

Глава 23 Каварл. Хладнокровные не значит бесчувственные

Если всё сущее появилось из Первояйца, то откуда же явилось само Первояйцо? Это тот вопрос, на который получат ответ те катарианцы, которые при жизни соблюдали Кодекс. И это далеко не единственное благо для благочестивых. Тех же, кто пренебрегнет Кодексом, ждут вечные муки в холоде. (Отрывок из Кодекса катарианцев).

Принесли еду. Хотя едой эту мерзость нельзя называть. Какая-то безвкусная мазня на шершавой на ощупь тарелке. Я не знал, какого она была цвета. Здесь было темно и холодно, как и обещал Корто. Раз в сутки приносили эту мазню, служившую мне пищей. Может, реже, а может, чаще. Я не знал, сколько проходило времени в этой кромешной темноте.

Очень не хотелось признавать этого, но поступил я действительно глупо. Очевидно, составление плана в условиях речной прохлады сказалось. Если род Дрейка не погубили во время переворота, очевидно ведь было, что он перешёл на сторону победителя! Но я понадеялся на честь Дрейка, которой у него не оказалось. С детства меня учили править величайшей империей на всём Триале, командовать армиями, но возвращать трон не учили, поэтому я допустил глупую ошибку.

На душе было мерзко. Прошло несколько дней моего заточения, прежде чем за дверью раздались какие-то знакомые, мелкие шаги. В замочной скважине двери что-то заскрипело. Это продолжалось минут пять. Затем замок щёлкнул и дверь отворилась. Мне в глаза ударил свет факела, с непривычки казавшийся очень ярким. Зажмурив глаза, я увидел того, кого увидеть никак не ожидал. Пад.

– Фу, чем от тебя воняет?

– Пад попадать сюда через глубоко, через подземля. Через там, где течь всякое плохое.

– Ясно. Что ты здесь делаешь, полурослик?

– Пад спасать хозяин!

– И как ты догадался это сделать?

– Когда хозяин прогонять Пад, то Пад сперва хотеть идти в лес и жить как предки. Искать племя, вместе охотиться, собирать всякую еду из-под нога. Но потом моя услышать злобный вой за деревьями: «Р-р-р-р», а над деревьями крик большой птица: «Уа-уа-уа». А под землёй тоже какой-то зверь рыть землю, и земля оттого трястись. Моя пугаться опасный дикий мир и решить идти хозяин помогать.

– А как ты нашёл меня?

– По запах я находить хозяин в большой и мерзкий дом. Я хотеть обрадовать хозяин тем, что вернуться, но тут моя увидеть, как хозяин схватить большие ящерицы!

– Никогда не называй катарианцев ящерицами, ничтожество!

– Хорошо, моя не называть. Затем я скрытно бежать за телега, на которой большие и злые ящерицы бить хозяин. Я долго и тяжело бежать. Через вонючий канава я попадать во дворец и видеть, как хозяин тащить в это красивое вкусно пахнущее место. Моя долгоусердно искать путь сюда, а когда найти, то открывать тяжёлый дверь и заходить. А дальше хозяин знать.

– Ладно, зелёный, веди, – я с трудом поднялся на своих замёрзших и обессиливших ногах и пошёл за гоблином.

Мы шли по тёмным коридорам, наполненным заключёнными. Затем зашли в какой-то закуток. Гоблин стал отодвигать канализационный люк.

Этот коротышка считает, что я полезу в канализацию чтобы спастись? А! К завру всё! Конечно полезу.

– Хозяин, нада сюда лезть!

– Уговорил, зелёный.

Когда я спустился вниз, стало ясно, почему и так всегда вонючий гоблин вонял сейчас ещё сильнее, чем обычно. Запах стоял невыносимый. Меня начало тошнить и вырвало бы, но желудок был пуст. Гоблин спустился вниз, закрыв за собой люк. Пламя факела разгоралось то сильнее, то искрило, то почти затухало.

– Сюда! – гоблин с довольной рожей побежал вперёд.

– Моя думать, раз моя спасать хозяина, то моя теперь быть не раб! Мы с хозяин теперь быть племя, да? Ой!

Получив подзатыльник, гоблин умолк и пошёл чуть быстрее.

– Ясно. Моя получать больнопоголова, значит, мы не быть племя.

В какой-то момент факел разгорелся неожиданно ярко, а затем что-то в воздухе очень громко хлопнуло и вспыхнуло. Меня отбросило назад, и я упал. Гоблин упал лицом в нечистоты и не шевелился. Взрывом подбросило в воздух люк, который был над нами.

Сверху из открытого люка были слышны голоса:

– Там кто-то есть! Кто-то ходит внизу!

– Зови стражников! Скорее.

А вот теперь придётся бежать. Я выхватил из ножен неподвижного гоблина кинжал, который мог мне пригодиться, и побежал вперёд. Но через несколько шагов остановился. Что-то не давало мне бежать. Какая-то мысль терзала мою голову. Я что-то должен сделать. Гоблин. Точно. Я не могу оставить его здесь…

Если его найдут, то поймут, что он помогал мне бежать, свяжут моё бегство с гоблином и поймут, что он мой раб! Раб катарианца – гоблин! Позор мне после этого! Вот что меня терзало. Нельзя его бросать.

Я вернулся за гоблином, вернул кинжал в ножны, помешкав, закинул замаравшегося нечистотами бесчувственного гоблина за спину и побежал. Я не знал, куда бежать, канализация разветвлялась, поэтому бежал туда, куда всё это стекало. Глаза, привыкшие к кромешной темноте, сейчас неплохо могли видеть, различая в скудных лучах проникавшего сюда света очертания стен.

Вонь резала глаза, дышать было очень тяжело. В какой-то момент тоннель канализации резко свернул вниз. Дальше он был затоплен. Я хотел повернуть назад, но увидел вдали двух вооружённых катарианцев с факелом.

– Вон они!

Стражники побежали в нашу сторону. Я переводил взгляд то на них, то на нечистоты. Нет, с гоблинским кинжалом я не смогу с ними справиться. Преодолев брезгливость, я прыгнул в нечистоты и поплыл, зажмурив глаза и ориентируясь на ощупь. Я плыл и плыл, а затопленный участок и не пытался повернуть вверх. Я уже думал, что утону в этой мерзости, но тут канализация повернула вверх. Я сделал глоток воздуха и поплыл вперёд. Наконец я вылез из нечистот и смог снять со спины гоблина. Он был без сознания и не дышал после нашего заплыва. Мерзость. Что же я делаю. Наверное, я переохладился, и голова плохо стала соображать. Я начал делать искусственное дыхание и массаж сердца уродцу. Через пару минут гоблин задышал и открыл глаза. Я отплёвывался.

– Что происходить?

– Недотёпа! Воздух был настолько затхлым, что факел воспламенил его! Мы из-за тебя чуть не погибли! Род Бертолиусов едва не прервался из-за тебя. Вставай, ты знаешь дорогу! Из-за того, что ты был без сознания, мне пришлось проплыть через нечистоты. Я же не знаю дороги!

– Если мы проплыть через нечистоты, значит, мы на правильный путь! Идём!

Гоблин подскочил на ноги и побежал вперёд. Казалось, запах, режущий глаза, и то, что он с ног до ушей в нечистотах, его совсем не волновало. Вскоре вдали показался яркий свет. Канализация впадала в небольшую речку. Мы вышли из тоннеля. Яркий свет больно резал глаза. Я прыгнул в воду, стараясь смыть хотя бы с головы эту мерзость, хотя речка, в которую впадает канализация, не лучшее место для мытья. Гоблин прыгнул следом.

– Куда дальше?

– Дальше плыть! Берег река зарос многокуст! Нас не видеть. Мы дальше плыть. Дальше река впадать в большой река. Там мы отдыхать на берег и дальше плыть.

– И ты столько времени искал путь? Получше ничего не было?

– А что, этот путь плохой?

***

– Где они? Вы убили их?

– Нет, господин…

– Почему? Что тогда с ними случилось? Они что сбежали?

– Нет… Они… Утопли в дерьме.

– Точно?

– Точно. Там дальше длинный затопленный тоннель. Никто бы не смог выплыть.

– Ха. Ха. Ха-ха-ха, – Корто охватил истеричный смех. – Надо же. Достойный поступок для Бертолиуса. Ведомый гоблином Каварл утоп в дерьме. Скажите бардам, пусть воспоют это в балладах! Пусть вся страна узнает, как погиб последний Бертолиус. Я уверен, что эта тварь не сдохла, и я найду её, где угодно, но пусть все считают, что его больше нет. Достойная получилась концовка. Идите же!

– Будет сделано!