Текст книги "Белое безмолвие смерти"

Автор книги: Иар Эльтеррус

Соавторы: Сергей Зонин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 42 страниц)

Глава 20

Матери Кланов редко покидают свои убежища. Они слишком ценны, чтобы рисковать собой. Но с недавних пор Мать Скилла добровольно исключила себя из этого правила. Как ни возражали дети и сёстры, она твёрдо решила, что пойдёт и уничтожит выбранное племя лично. На этом настаивали пять голов из шести уцелевших, только маленькая Авира не знала, что сказать. Но и она не протестовала явно.

Во-первых, как ни крути, Мать была виновна. Именно она совершила фатальную ошибку, которая привела к гибели полутора сотен её детей. Она сама не понимала, чего хочет больше – искупить вину в бою, сорвать на ком-то злость, или просто доказать самой себе, что не превратилась ещё в развалину, что может убивать и внушать ужас. После «рукопашной» схватки с Судиёй её самооценка ощутимо пошатнулась…

Во-вторых, она сейчас была жива только из-за необъяснимой доброты того, кого ненавидела всеми сердцами. Жива ценой самого страшного осквернения, какое мог вообразить разум драка – её тело несло в себе заразу Мараи, шестерых будущих рабов Владыки. Наверное, так чувствуют себя человеческие женщины, если им случится забеременеть после изнасилования. Но смертные хотя бы могут сделать аборт или покончить с собой. Скилла была лишена подобной роскоши – смерть лишь освободит духов, а вырезать их из тела невозможно. Всё что она могла – надеяться когда-нибудь швырнуть Судии в лицо его отвратительный дар, заставить пожалеть, что не убил, когда имел такую возможность. А пока – купаться в крови, заглушая свою боль чужими криками.

Но даже не это было самым худшим. Отвратительнее всего оказалось сочувствие сестёр. Ах, бедная Скилла, она потеряла одну голову, ты представляешь, как это – остаться без части себя?! Нет, я никогда не могла представить, а тут ещё и погибшие дети… мы должны сделать всё, чтобы смягчить ей этот ужас… я возьму на себя часть её обязанностей в клане…

«Да вы что, с ума посходили?! – хотелось закричать Матери. – Я не жертва, я чудовище! Я по сути сама убила собственных детей, я упустила Судию, я чуть ли не умоляла его о пощаде… Да скажите же, наконец, что я дура, что недостойна быть Матерью Клана, отнимите у меня всё, растерзайте, просто отвернитесь от меня! Только не смотрите с такой жалостью!»

Экранирование своих мыслей и чувств отнимало почти все силы. Скилла не хотела обидеть сестёр, выплескивая на них боль и ярость. Они не виноваты, им самим тяжело. Но и переносить дольше их мягкое, любящее внимание Мать была не в состоянии. Нужно отвлечься. Любым способом, даже опасным для жизни. Хотя какая там опасность – резать орков… На Пике теперь и то оставаться опаснее, с тех пор, как Судия о нём узнал…

Но на случай, если всё же, вопреки всякой логике, её убьют, Скилла заготовила духам сюрприз. Она вживила себе в чешую амулет, уничтожающий эктоплазму. Стоит Мараи появиться на свет, как от них останется только зелёный туман, который вскоре погаснет. Правда, это лишит посмертия и саму Мать, но лучше так, чем достаться Судии.

Размышляя таким образом, чудовище достигло конечной части тоннеля, ведущего из внутренних помещений Пика на склон. И почти нос к носу столкнулось с хрупкой человеческой фигуркой, закованной в непонятный доспех – нечто вроде ожившего металла.

Первым порывом, разумеется, было – смять, раздавить жалкую букашку. Но недавняя встреча с Судиёй отучила Скиллу доверять инстинктам. Она невольно шарахнулась назад, и благодаря этому успела вспомнить, что нападать в данном случае – себе дороже.

Нет, Чистые никогда не отвечали агрессией. Эти странные существа отрицали убийство даже ради спасения жизни, и лишь в самых экстренных случаях могли прибегнуть к болезненному воздействию. Но того, кто пожелает на них напасть, разорвут на части свои же. Потому что даже самый великий воин может однажды заболеть или получить смертельно опасную рану – а Целителя рядом не окажется. Со временем их неприкосновенность превратилась в абсолютное табу для всех жителей Твердыни. Как и полная секретность, клятва скрывать от жадности и жестокости жителей Колец сам факт существования Чистых. И первыми такую клятву дали именно Матери Кланов. Хотя бы потому, что Чистые были первыми, кто отнёсся к ним без отвращения и ужаса. Кто предложил им помощь, не требуя ничего взамен. Была и другая причина, но о ней, по просьбе самих Целителей, драки старались не вспоминать.

В обычном состоянии Скилла хорошо помнила это всё. И относилась к Чистым с искренним уважением. Можно даже сказать – с любовью, если бы это понятие было применимо к не-дракам. Но сейчас… Сейчас она вдруг поняла, что ненавидит спасительницу многих её детей. Ненавидит за красоту, которую не мог скрыть даже живой доспех, ненавидит за внутреннюю силу и уверенность, которую не смогли сломать все ужасы Носфера. Ненавидит за нелепую, противоестественную, невозможную в этом мире упрямую доброту, за ум и знания, которые не снились величайшим магам диска… Ненавидит за то, что должна ей…

– Тяжело? – понимающе сказала гостья. – Вижу… Давай я помогу.

Она коснулась обруча у себя на голове. Скилла невольно пригнула головы, выставляя щит, хотя и знала по прошлому опыту, что бесполезно. Это не телепатия, это вообще не вторжение, не попытка навязать что-то своё. Целительница просто забрала себе всю боль, ужас, ненависть Матери. Так же небрежно, как смахивают рукой пыль со стола. Правда, эта «уборка» обошлась ей недёшево – лицо женщины потемнело, в глазах на секунду отразилось мучение… Мелькнуло и прошло, оставив только воспоминание.

– Опять переиграла меня, сволочь, – беззлобно прошипела Кериа, вторая голова. – И как ты всегда успеваешь первой? У меня ж реакция раз в пять быстрее…

– Я с тобой не соревнуюсь, – улыбнулась прибывшая. – Я просто открылась тебе навстречу. Ты сама себя переиграла, энергия ярости летела далеко впереди тебя.

Маленькая Авира ласково потёрлась о Целительницу носом, чуть не свалив ту с ног. Гостья потрепала юную голову ладонью в металлической перчатке. Первая, Свира, щёлкнула перед её носом зубами, но Чистая не испугалась, даже не отстранилась. Она всегда легко отличала настоящую агрессию от притворной.

– Зачем пришла? – буркнула Кериа. – О Судии ты уже знаешь, ведь так?

– Да, я знаю. Но это ещё не повод нарушать старые соглашения и вести себя, как звери.

– Уж если это не повод, то я не знаю, что для тебя повод, – буркнула Мать Клана, сворачивая шеи кольцами. – О каком конкретно соглашении речь? Кто-то из наших тронул Целителя?

– Вы собираетесь истребить орочье племя, которое находится под нашей защитой. Зачем это нужно? Они вам не соперники и не угроза, даже когда Судия рядом.

– Я ничего не имею против краснорожих, – призналась Скилла, – но это часть операции, которую мы проводим. Нужно кое-кого дезинформировать… на Среднем Кольце.

– Я ничего не имею против шпионских игр, – Файра почти в точности скопировала тон собеседницы, – но неужели нельзя сделать это более мягкими методами, без резни?

– Ха! Предложи, если ты такая умная!

– Для этого мне нужно знать, в чём суть вашей операции.

С минуту Скилла отмалчивалась, потом всё же проворчала:

– Судия сейчас в одном из убежищ Эрцихаля. Нужно отвлечь оттуда Воскресителей, чтобы наши союзники могли до него добраться. Для этого убедить их, что Судия в Твердыне.

– И всё? – лучезарно улыбнулась Чистая. – В этом мы можем помочь. Если через десять часов возле убежища не останется ни одного Воскресителя, ты откажешься от убийства орков?

– Ты в самом деле это можешь?! Да, откажусь, – неохотно буркнула Мать, стукнув хвостом по камням. – Ты пугаешь меня, смертная. Я никак не могу понять, где границы ваших возможностей. Может, вы и Судию сумеете остановить?

– Увы, всех наших возможностей недостаточно, чтобы спасти этот мир, – вздохнула женщина.

Скилла схватила её зубами за бронированное плечо и хорошенько встряхнула.

– Только не начинай сейчас мучиться угрызениями совести. Не у меня в пещере! Ты и твой народ сделали для этого мира в десять раз больше, чем любая другая раса или организация!

– Может и так… Не будем сейчас спорить. Я вернусь через несколько часов, надо устроить операцию отвлечения. Дождись меня и не делай никаких глупостей.

– Хорошо… – Мать Кланов послушно наклонила все головы, словно девочка, получившая замечание от родителей. Несколько странно, учитывая, что она была раз в пятьдесят старше Целительницы. Но в Твердыне вообще делается много странных вещей.

– Что это? – с изумлением прошептала Назиль, глядя в пустое сумрачное небо.

Её острый слух и мистические чувства Осы говорили, что над берегом что-то летит. Меньше яхты, но определённо крупнее гравеса со всадником. В то же время, глаза видели только пустоту. По логике вещей, летящее существо или предмет должны быть укрыты заклятием невидимости. Но парадокс заключался в том, что девушка не чувствовала никакой магии! Либо там, наверху, невероятно изощрённый волшебник, каких и среди эльфов единицы, либо она чего-то серьёзно недопонимала в устройстве мира.

– То, что мы ищем, – чувства шестисотлетнего вампира не уступали эльфийским. – Их летающая машина. Можно атаковать сейчас или искать другого Целителя. Готова?

– Всегда готова! – кровожадно ухмыльнулась дроу, снимая со своего спутника паутину.

Они прыгнули одновременно. Дроу взмыла вверх на крыльях Осы, тогда как вампир растёкся по палубе бесформенной кляксой тени, а затем выстрелил себя вверх, растянувшись тёмной полосой более чем на тридцать метров. В следующий миг они оба прошли через искажающее поле и увидели перед собой странный летящий предмет, похожий на металлическое семечко. Штуковина не имела глаз или окон, но нападающие каким-то образом поняли, что их видят… и собираются принять меры для самозащиты. В чём бы они ни заключались, вряд ли это будет приятно. Поэтому нужно было бить на опережение.

Назиль с размаху вонзила клинок в обшивку странного аппарата, и та неожиданно легко поддалась – мифриловое лезвие вспороло неведомый материал не хуже, чем обычную сталь. Зерт прилип к поверхности тёмным пятном, пытаясь разорвать её когтями. Это не получилось, тогда вампир оттолкнул руку Назили и проскользнул в дыру от её меча. Эльфийка хотела продолжать разрез, чтобы проникнуть следом за ним – но обшивка неожиданно сомкнулась, как вода, не оставив даже следов повреждений. Даже привычная ко всяким чудесам дроу оторопела, не понимая, как это мёртвый металл может регенерировать – и без всяких признаков магии! Некоторые вещи, сделанные ещё старыми эльфами, могли восстанавливать нанесённые им повреждения… но то ведь были магические артефакты огромной силы, рядом с которыми просто стоять – и то тяжело! И там регенерация занимала дни, порой даже месяцы… Здесь было нечто иное, полностью противоречащее здравому смыслу: сталь, которой ни разу не коснулась рука чародея, вернула себе прежнюю форму почти мгновенно, быстрее, чем даже не-мёртвая плоть молодого вампира…

Прежде, чем Назиль успела прийти в себя от удивления и продолжить атаку, её вдруг швырнуло прочь, закрутив в воздухе. Оса вылетела за пределы оболочки, дававшей машине невидимость, и небо вокруг снова стало пустым. Она вертелась на месте, яростно жужжа, размахивала усиками, шевелила жалом, пытаясь найти врага, или ту магию, которая только что на неё обрушилась… Бесполезно! Все её чувства, как эльфийские, так и подаренные лишайником, в один голос утверждали, что никакой опасности рядом нет… и не было в последние несколько часов. Никаких живых существ, кроме неё самой. Никакой нежити, кроме Зерта. Никаких заклинаний, кроме её собственных.

Бред! Она ведь чувствовала удар! Как сражаться с противником, которого не может быть?!

Так и не решив, нападать или отступать, она полетела следом за невидимой машиной, ориентируясь на звук, и пытаясь почувствовать, как там Зерт. Если внутри не сидел вампир постарше и посильнее, то её напарнику по логике вещей ничего не угрожало – даже архимаг не справится с голодным шестисотлетним кровососом в таком тесном пространстве и без предварительной подготовки. Но логика уже один раз дала сбой, и Назиль боялась доверять ей повторно. Кто знает, вдруг эта штука ко всему ещё и вампирами питается? С другой стороны, вполне может оказаться, что трупы для неё несъедобны, пожуёт и выплюнет, а вот любимым блюдом являются как раз эльфы… Бесславная будет смерть, и глупая…

– Что это внизу? – вдруг напрягся орк.

Нэя послала мысленный сигнал мозгу флаера. Заодно мысленно же назвав себя последней дурой. Уже почти год ведь собиралась обучить Болга работе с обручем интерфейса. Из него на порядок лучший пилот получится, чем из неё! А боевые системы можно заблокировать, сама ведь ими не пользуется… Но всё как-то руки не доходили…

Кибермозг послушно дал увеличение. На волнах возле стены нагло покачивалась эльфийская яхта, делая вид, что так оно и надо, что здесь ей самое место. А на палубе этой яхты…

– Ставь защиту! – прорычал берсерк. Девушка растерялась, не понимая, чем ей могут угрожать два аборигена внизу. В то время, как пришельцы даром времени не теряли.

Раздался треск рвущейся обивки и в кабину просунулось острие мифрилового клинка. Нэя непонимающе уставилась на него, потрясённая быстротой нападения. Примитивный разум флаера чуть ворчливо доложил о повреждениях, о постороннем объекте, прилипшем к днищу, и порекомендовал принять меры. Болг схватился за ятаган, примериваясь, как бы в такой тесноте рубануть эльфийку, чтобы не задеть свою женщину.

Лезвие исчезло, и Нэя, словно вдруг избавившись от гипноза, вспомнила, что надо делать в такой ситуации. Проходили же на курсах личной безопасности!

«Восстановить обшивку! Включить защитное поле. Повысить жёсткость структуры», – вообще-то, по инструкции, да и по простой логике вещей надо было сначала активировать защиту, а потом уже заращивать дыру. Но Целительница почему-то не могла смотреть на разрез даже лишней секунды, след от меча внушал ей какой-то иррациональный ужас.

Отверстие исчезло, хотя Нэе показалось, что за миг до восстановления его заслонило нечто тёмное… В следующее мгновение сработала защита, и эльфийку отшвырнуло от флаера. При этом она кувыркнулась в воздухе, и девушка с ужасом увидела, что у дроу нет ног!

– Внимание, инвазия некросущности! – взвыла тревога. – Рекомендуется катапультирование!

Что? Какой ещё сущности, куда инвазия? Впрочем, Нэя знала, что с машиной лучше не спорить, когда она говорит таким голосом. Об опасностях Носфера флаер знал раз в десять больше неё, а о способах борьбы с ними – раз в сто. Она уже хотела дать добро на отстрел пассажиров, но тут в кабине резко потемнело, а шеи девушки коснулось нечто холодное.

– Я не знаю, что такое катапультирование, – прошелестел ей на ухо нежный голос, от которого оцепенели все мышцы. – Но интуиция мне подсказывает, что это из области резких движений, дорогая моя. Поэтому я настойчиво рекомендую ничего такого не делать. Тебя, орк, это тоже касается. Не дёргайся лишний раз, и всё будет хорошо.

Глаза Болга так полыхнули яростью, что будь они лазерами, нападавший сгорел бы на месте.

– Прячешься за женскую спину, кровосос?! – прорычал он. – Боишься разобраться лично, как воин с воином? – только тренировка, полученная в лагере Чистых, позволяла ему не сорваться в боевой транс, не разрубить на части любимую вместе с ненавистным мертвецом.

– Как раз наоборот, – любезно улыбнулся ему пришелец. – Целительница нужна мне живой, к тому же я не люблю убивать безоружных. Поэтому всё, что угрожает этой прекрасной леди – несколько минут здорового сна. А вот тебя, краснорожий, я с удовольствием выпью. Или разорву на части, как предпочтёт дама. И не надо на меня так смотреть, я отлично знаю, на что способны ваши берсерки, доводилось иметь дело. Но тебе нужно место для размаха, разбега или уклонения. Меня же не сковывают ограничения живой плоти, я могу бить в полную силу из любого положения, не говоря уж об изменении формы тела для оптимального манёвра в тесноте. Не говоря уж о гипнозе, который тебя не подчинит, но вполне может отвлечь на доли секунды. Поверишь мне на слово, или рискнёшь проверить на практике? На первый раз я тебя не убью, но больно будет.

– Какого драка тебе нужно? – услышав, что Нэе непосредственная опасность сейчас не угрожает, орк немного расслабился – ровно настолько, чтобы говорить вменяемо, не опасаясь бешенства. Вампиру он, конечно, не верил, но сейчас тому вроде не было смысла лгать.

– О нет, драков мне не нужно. Нужно мне, чтобы вы опустили свою летучую машину на берег и открыли её. Это пока. А там мы сможем поговорить нормально.

Нэя, наконец, обрела дар речи.

– Хорошо, я так и сделаю. Не трогай ни Болга, ни меня. Думаю, мы сможем договориться.

– Искренне на это надеюсь, – ухмыльнулся вампир.

Первыми появились головы. Летящие по воздуху красивые женские головы, со шлейфами развевающихся волос. Их лица жизнерадостно улыбались поражённым эльфам, а из-под кожи пробивалось призрачное сияние.

Впрочем, бойцов Паучьей Гильдии было сложно смутить незнакомым проявлением нежити. Если они и замерли на миг, то не от удивления или страха – скорее, из эстетического восторга. Этот вид монстров был определённо красив. И если стрела слегка дрогнула на тетиве того или иного стрелка, то лишь из сомнения – смогут ли эти существа упокоиться столь же эстетично, как сейчас летят? Или начнут, погибая, орать и корчить гримасы? Дроу не признавали такого понятия, как милосердие, но они были художниками насилия, а не мясниками. И сейчас они заколебались, не уверенные, что смогут с первого раза чисто и зрелищно прикончить нового врага.

Но потом кто-то сообразил, что любуясь на летящие головы, они рискуют упустить главную цель – Судию. Его поимка, страдание и смерть определенно станут величайшим шедевром эпохи, если никто не допустит ошибок в своей партии. Так что нечего размениваться на мелочи. И первая стрела беззвучно прорезала сумрак, вонзившись в глаз передней голове.

Не было ни крови, ни крика боли, ни падения. Вместо этого голова столь же беззвучно исчезла, испарившись в ослепительной вспышке. Ослепительной как по красоте, так и по чисто физическому воздействию на сетчатку.

Световая граната, используемая на Земле, выводит человека из строя где-то на полминуты. Сверхчувствительным глазам дроу, привыкшим к вечной тьме родных пещер, досталось гораздо сильнее. Двое или трое вообще потеряли сознание от сенсорного шока. Прочие ослепли всерьёз и надолго – от десяти минут до получаса, в зависимости от расстояния до вспышки. Но и тогда с их губ слетели стоны не боли, а восхищения: неизвестный противник с удивительным изяществом и коварством сумел обратить силы тёмных эльфов против них самих. С таким схлестнуться – одно удовольствие.

Около десятка бойцов скользнуло вперёд, и начало плести защиту, ориентируясь на слух и магическое восприятие. В то же время остальные под их прикрытием быстро надевали тёмные очки, пока маги накладывали исцеляющие заклинания. Спустя примерно десять секунд отряд был снова полностью готов к бою.

И вовремя! Уцелевшие головы ринулись в ближний бой, взрываясь уже не светом, а пламенем. Те, кого подбить не удавалось, прилипали губами к телам жертв, высасывая энергию в смертельном леденящем поцелуе. Одного прикосновения хватало, чтобы парализовать эльфа, даже знаменитый магический иммунитет дроу не помогал. Энергия вытекала из обрубков шей в виде нитей призрачного сияния, собираясь в светящиеся пузыри. Как только пузырь достигал нужного размера, он лопался, выпуская на свободу новую голову – таким путём нападающие восполняли потери.

Воины Паука так стремительно размножаться не умели, зато они быстро учились. На выработку новой тактики им понадобилось не больше минуты боя и десятка жизней. Работали тройками. Один отвлекал на себя сразу несколько голов, второй прижимал их к земле броском паутины, третий добивал заклинаниями или стрелами. Потом, обычно, роли менялись – смотря по ситуации. Постепенно голов становилось всё меньше.

Но когда уже начало казаться, что молчаливое сражение переломилось в пользу охотников, следом за головами появились их хозяйки.

– Рокуро-куби! – прошептал один из разведчиков.

Да, несомненно это были они – женщины с отделяющимися головами, нежить, некогда обитавшая на Внутреннем Кольце. Их остатки и сейчас можно встретить в свите некоторых высокородных леди, обычно они влачат жалкое существование, не способные похвастаться никакими особыми магическими дарами или естественными способностями. Но эти… Эти всадницы отличались от знакомых эльфам рокуро-куби так же, как тысячелетний вампир отличается от вчера укушенного. Это были прекрасные и жутковатые небесные наездницы, в которых чувствовалась первобытная сила и быстрота, помноженная на превосходную выучку. Призрачные скакуны с горящими пастями и глазами, с гривой из ветра, со шкурой из чистой ночной тьмы, выдавали их принадлежность к Дикой Охоте – безумной свите Белого Судии. Они налетели, как ураган, и это была отнюдь не метафора – тёмные силуэты коней сливались краями друг с другом, образуя сплошную волну мрака, которая валила с ног, вбивала в землю. А там уже упавших либо догрызала огненная пасть, либо добивал призрачный клинок – в зависимости от того, что оказывалось ближе.

Впрочем, сабли из мифрила эту тьму рассекали. Как и молнии, пущенные магами. Так что дюжине эльфов удалось пережить первую атаку, и даже ударить в ответ, поразив двух Всадниц из девяти. Следует отдать загонщикам должное – никто из них ни на миг не подумал о побеге, хотя была возможность добраться до спрятанных гравесов. Последние мгновения своей жизни они потратили, чтобы нанести врагу максимальный возможный ущерб. Также это дало время младшему из них выйти на связь с Гильдией и доложить о провале миссии.

– Мне это не нравится, – решительно заявила Инна, не успел Владимир залезть в машину.

– Не нравится что? – слегка опешил Хранитель.

– Не нравится, что ты доверяешь этому черве-неизвестно-кому. Мне не нравится, что в тебя что-то хотят засунуть. Мы не знаем, на что способен этот его паразит. Зато я хорошо представляю себе, сколько стоит контроль над полубогом, и на какие гнусности пойдёт любой тёмный, чтобы его заполучить. А этот самый Лемарг – тварь тьмы, если не по магическим способностям, то уж по характеру точно. Поверь, Воланд, я таких нюхом чую. Рыбак рыбака… Впрочем, светлым доверять в таком вопросе тоже было бы глупостью…

«Во-во, слушай девочку, раз уж меня не слушаешь – подал голос Меч. – Она хоть и птенец, а дело говорит. Ты вообще понимаешь, что являешься главным в триаде? И что управляя тобой, можно подчинить и нас с Драконом? На такое даже Егибна не претендовала!»

– Так, – мрачно сказал вампир, опускаясь в кресло. – Спелись, значит? Гелла, я тебя очень люблю, но объясни, пожалуйста – откуда ты об этом знаешь? Хребет разболтал?

– Не разболтал, а передал. Ты, между прочим, не запрещал ему держать меня в курсе дела, так что он делал всё, как обычно. А вот ты сам, Воланд, поступил очень некрасиво, решая всё за моей спиной! Если не хочешь слушать моё мнение – можешь просто сказать: «Заткнись, я сам решу, что делать». Не думай, я бы не обиделась, за годы не-жизни привыкаешь и не к такому. А вот такой обман – это действительно обидно!

– Гелла, ну подожди… Я же о тебе заботился…

– Спасибо! А ты спросил, нужна ли мне такая забота? Ты подумал, что отдаёшь меня и Раэрона (и весь Носфер заодно) неизвестно в чьи руки? Нет, я не возражаю. Если ты хочешь так нами распорядиться, то имеешь право. Но я думала, что заслуживаю хотя бы знать о таких решениях, если они меня касаются…

– Гелла, я…

– Меч, между прочим, тоже о тебе заботился, когда напал на Лемарга. Сильно тебе понравилась такая опека, Воланд? Или дело в том, что он посмел решать за Владыку, а ты – всего лишь за вассала? Свите не положено знать слишком много, да, мессир?

Такой разъярённой Владимир видел её впервые в жизни. И понятия не имел, что в такой ситуации делать. Он и в самом деле поступил мерзко в отношении девушки. Всё никак не отвыкнет рисковать собой, забывая, что теперь от него зависят и чужие жизни.

Инна, похоже, почувствовала, что перегнула палку, и осторожно подсела поближе к мужчине:

– Не делай так больше, хорошо? Я не спорю, что ты можешь решать за всех самостоятельно, это теперь твоя работа. И если ты хочешь пойти на такую сделку с Лемаргом – иди, я не буду возражать. Только не скрывай больше от меня ничего, ладно? Это очень больно…

– Не буду. Никогда! – от всей души пообещал Владимир, обнимая вампиршу. С сердца разом свалился огромный камень. – И твоё мнение для меня очень важно, поверь.

– Вот в это не поверю, хоть режь, – усмехнулась Инна. – Слишком хорошо тебя знаю. Но извинения приняты. И если ты хочешь услышать мой совет сейчас, то я его уже высказала. Я не могу обвинить этого пришельца ни в чём конкретном, но сила Владыки Предела – не та вещь, которую можно кому-либо доверить. Даже если вероятность предательства – одна миллионная. Может, я не большая специалистка в здешней магии, но я пробовала твою кровь… А насчёт Предела ты можешь спросить у Меча, уж он разбирается.

Хранитель вздохнул и опустился на противоположное кресло.

– Ну хорошо. Допустим, я ему не поверю. Допустим, откажусь от его помощи. И что посоветуете делать после этого? Бегать по всему Носферу, отбиваться от желающих меня укокошить, периодически впадая в драконий гнев, а в промежутках спрашивать у каждого встречного: «Простите, вы не видели здесь кокон с зародышем дракона, украденный неизвестно кем и неизвестно когда? А вы случайно не тот самый вор, который, как обещала ненормальная бабка, явится ко мне сам?». Так? Или есть более конструктивные мысли?

«Ну, если ты дурак, то и этот вариант сойдёт, – поняв, что у носителя не осталось ни сил, ни злости на серьёзный конфликт, Меч осмелел и вернулся к своему обычному стилю. – Но вроде бы, кто-то тут при жизни специализировался на оперативно-розыскных мероприятиях. По идее, мог бы предложить и нечто более конструктивное. Или все профессиональные навыки уже растерял за время беготни?»

– Не растерял… Но это совершенно чужой для меня мир, здесь только внедряться и изучать обстановку года три. А потом ещё искать неизвестно сколько… И без всяких гарантий успеха. Напоминаю для тех, кто не в курсе – любое расследование может потерпеть неудачу. Только в данном случае цена ошибки – не понижение в звании, а гибель целого мира.

Инна поморщилась, но всё же кивнула. Её лицо стало серьёзным.

– Если посмотреть так, то, может быть, нам действительно нельзя рисковать… Но ведь нужно ещё найти какую-то частицу дракона… И чтобы в ней сохранилась ДНК, если я хоть что-то понимаю в вопросах клонирования. А что касается расследования… Может, души драков тебе что-нибудь подскажут? Ты ведь не рассортировал воспоминания толком…

– Это мысль, – согласился Владимир. – Раэрон, есть ещё предложения?

– Не доверяйте Лемаргу, хозяин. Я не уверен, что местный проницатель пошёл на слияние добровольно. Лемарг мог просто использовать его, прикрепив к себе. И теперь хочет то же самое сделать с вами, заполучив самый мощный в Носфере инструмент.

– О господи, и ты туда же! Да вы что, сговорились все? Напоминаю, Лемарг никакого криминала ещё не совершил, и даже не дал повода для подозрений. Наоборот – безвозмездно предоставил нам информацию и алеаны. А вы уже готовы приписать ему чуть ли не мировой заговор. Я уже понял, что словосочетание «презумпция невиновности» звучит в этом мире, как утончённое издевательство. Но какую-то меру надо знать?

– Воланд, – вздохнула Инна, – когда он, по твоему выражению, совершит криминал, будет поздно обвинять. Ну вот скажи, допустим, у нас, на Земле, кто-то вымогает у президента России «ядерный чемоданчик». Возможно ведь, что ему это нужно с мирными целями – например, спрятать чемоданчик поглубже, чтобы никто не мог начать ядерную войну. Но если такое сообщение поступит – ты будешь гадать о намерениях вымогателя, или вместе с остальным Министерством Внутренних Дел ловить ядерного террориста? А прародитель всех вампиров – это пострашнее ядерных ракет, честное слово!

– Больно знакомые аргументы. Колись, Хребет подсказал? Только не возмущайся. Я просто из любопытства спросил, ругаться в любом случае не буду.

«Да ничего я ей не подсказывал… Прямо, во всяком случае, – буркнул Меч. – Так, обсудили варианты, пока ты сюда тащился. И поскольку у девчонки, в отличие от некоторых, мозги на месте, мы с ней пришли к тем же выводам. Владыка Предела – слишком дорогой товар, чтобы им за услуги расплачиваться. Ты вдумайся, Егибна, богиня, почти законная супруга твоя – и то лишь кусочек требовала, а тут какому-то хрену с бугра подавай всё и сразу!»

– Этот «хрен с бугра» на меня не нападал! – жёстко отрезал Владимир. – И жизней близких мне людей… хм… вампиров в уплату не требовал! Ладно, бойцы, мы посоветовались и я решил. Слушай мою команду. Сейчас прикрываемся алеанами и тихо-тихо ползём к ближайшей часовне Мараи. Там запускаем легион искать части драконьих тел. Для клонирования. И не спорить! Слушаем дальше. Заодно они собирают всю информацию о коконе и его похитителе, какую удастся найти. Я тем временем посижу в убежище, и пороюсь как следует в памяти выпитых драков. Опять же, в первую очередь ищу информацию о коконе. Потом возвращаются Мараи с разведки. Опрашиваем их насчёт потенциальных союзников. Если таковые найдутся – выходим на контакт и ищем кокон уже вместе с ними. Найдём в приемлемые сроки – сделка с Лемаргом отменяется. Не найдём – идём к червяку на поклон. Возражения не принимаются. Всем всё ясно?

– Ясно, – немного ошарашенно пробормотала Инна. – Ну Воланд, можешь же ты быть суров, когда захочешь… Не ожидала… В смысле, слушаю и повинуюсь, мессир!

«Не впечатляет, – скептически заметил Меч. – Попытка казаться крутым и жёстким провалена. Ну, птенца впечатлил, так то небольшая заслуга. Если хочешь, потом покажу, как это Цепеш делал. Решимость – это, родной, не настучать по столу кулаком, и настоять на своём. По-настоящему решительный властитель приказов вообще не отдаёт – ему достаточно намекнуть, чтобы все бегом кинулись исполнять его волю. Да что я рассказываю, ты ведь раньше тоже так мог. С людишками. А на монстров, даже мелких, воли уже не хватает…»

«Сильно мне нужно тебя впечатлять. Гелла мне в первую очередь друг, а затем уже вассал. И безусловного повиновения от неё мне и даром не нужно. Если я вынужден давить на друзей волей, вместо того, чтобы убедить логикой – это моё поражение. Выхода другого не было».