Текст книги "Белое безмолвие смерти"

Автор книги: Иар Эльтеррус

Соавторы: Сергей Зонин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 42 страниц)

Глава 17

– Ну, поехали, – скомандовал Владимир, устроившись в кресле поудобнее и убедившись, что все ремни пристёгнуты. В ту же секунду привычная перегрузка начала прижимать вампиров к креслам. Ввиду повышенной опасности и отсутствия в машине людей с их хрупкими телами, проницатель разгонялся на пяти «же». Это ускорение стартующей ракеты, и даже тренированным космонавтам под такой тяжестью приходится нелегко – вдох становится тяжёлой работой, а шевельнуть рукой или ногой – почти непосильный труд. Хранитель читал о подобных проблемах, и был готов отдать Раэрону приказ о переходе на более «щадящую» кривую разгона, если почувствует ухудшение состояния, или пожалуется Инна. Но к его удивлению, тяжесть оказалась вполне терпимой, даже немного приятной. Ещё одно преимущество не-мёртвого тела. Можно было даже разговаривать.

«Хребет, скажи, а среди лётчиков и космонавтов на Земле было много вампиров? Из них… то есть из нас же идеальные пилоты получатся… Перегрузки не страшны, реакция великолепная, разгерметизация, как я понимаю, тоже не проблема…»

«Были, но меньше, чем ты подумал. Четыре или пять случаев, и то по заданию кланов. По своему желанию вампир старше ста в самолёт не полезет. Эти машины слишком часто загораются в воздухе или взрываются при падении, а горящее авиационное топливо – один из немногих способов надёжно угробить кровососа, исключая магические, конечно. Да и не доверяют они техническим новинкам…»

«Старше ста? Молодёжь более склонна к риску?»

«Он ещё спрашивает! На себя посмотри! Да, молодые кровопийцы часто готовы подвергать опасности своё бессмертие. Но они не обладают достаточной силой внушения, чтобы загипнотизировать целую медкомиссию, редко располагают нужными связями для подделки документов. А без этого ходячему трупу сделать карьеру в авиации затруднительно».

«Слушай, а почему вообще на Земле эта братия – маги, вампиры, прочие ребята со сверхъестественными способностями, скрываются от людей? Насколько я понимаю, в Носфере они ходят свободно, пользуются своими силами направо-налево…»

«Потому что покровители иерархий выбрали для Земли техногенный путь развития. А Земля, как и большинство миров нашего кластера, принадлежат к мирам конкурентного типа. В них открытое применение магии делает технический прогресс невозможным».

«Погоди-ка. Это почему? Механизмы перестают работать, что ли?»

«Да нет. Просто их перестают развивать. Что уже есть – применяется, но дальше ни шагу. Творческая энергия устремляется в другую сторону».

«Любопытно. И чем же магия так привлекательна? Она вроде Тёмной Стороны Силы?»

«Если ты имеешь в виду – легче, быстрее, податливее, то нет. Саморазвитие волшебника требует не меньшего таланта и усилий, чем изучение боевых искусств или высшей математики. Заклинание света нельзя купить в магазине, как электрическую лампочку».

«В чём же тогда дело?»

«Магия – индивидуальна. Технология – коллективна».

«Поясни подробнее».

«Блин. Неужели не ясно? Смотри, в вашем мире есть такое понятие – американская мечта. Миф о человеке, который сделал себя сам, добился всего с нуля. Так вот – в техномире такое нереально. Возьмём для примера тот же самолёт. Чтобы его создать, работало целое конструкторское бюро, тысячи людей работали на авиазаводах, чтобы его произвести, и тысячи людей воспользуются плодами этого труда. Заклинание полёта ты разрабатываешь сам, в крайнем случае – получаешь от учителя. Но применяешь его сам, и летишь, чаще всего, тоже сам. Технический прогресс – атрибут общества, магический – твой, личный».

«Любопытно. Я в таком аспекте не задумывался об этом… но ведь магия доступна не всем?»

«Очень немногим. Но как правило, магический дар прорезается как раз у самых умных, изобретательных и честолюбивых. Так называемую пассионарную энергию, более известную в просторечии как „шило в заднице“, после надлежащего обучения легко преобразовать в энергию магическую. Высокий интеллект или практическая смекалка отлично пригодятся в разработке новых заклинаний. Те, кто являются исключением из этого правила, всегда будут охотно приняты в клан вампиров или другую какую группу нечисти».

«Ясно. А уж если в заднице не шило, а целый Меч…»

«Иди ты… туда, где меня только что представил! – возмущённо заявил клинок. – Тут стараешься, втолковываешь, а этому умнику лишь бы схохмить. Зачем тогда спрашивал, если ответ неинтересен?»

«Ну тихо ты. Уже и пошутить нельзя. На самом деле весьма любопытная теория».

«Это не теория, – всё ещё немного обиженно буркнул Меч. – Это чистый опыт. Я по разным мирам не первый миллион лет шатаюсь, и десятки раз видел, как волшебство вытягивает из конкурентных цивилизаций все таланты, а среднего обывателя навсегда загоняет в быдло, не давая и головы поднять. С магом особо не поспоришь, если у самого нет файерболла или снайперской винтовки в руках. Но как раз те, кто должны делать винтовки, на заклинания первыми и переходят. Так что ваши земные маги очень даже благородно поступили, скрыв от смертных свои способности. Можно даже сказать – самоотверженно».

«Ты всё время говоришь – конкурентные цивилизации… А что, бывают не конкурентные? И чем они отличаются? Для них магия не опасна?»

«Неконкурентная цивилизация – это такая, в которой интересы общества первичны перед интересами личности. Конкурентная, соответственно, ориентирована на личный успех».

«Хм. Напоминает противостояние коммунизма и капитализма».

«Ага. Только у вас, на Земле, истинно неконкурентное общество всё равно невозможно. Советское общество было вполне себе конкурентным, только формы личного соперничества отличались от западных. Ближе всего к истинной неконкурентности подошли страны Востока – древний Китай и современная Япония. Но и им бы понадобилось несколько тысяч лет развития, чтобы реально переделать менталитет. И я не уверен, что это принесло бы вам пользу. Неконкурентное общество – это не рай земной, и не тотальная справедливость, как может показаться. Это… что-то вроде муравейника. Утопия и антиутопия в одном флаконе. Там никому не придёт в голову лгать или убивать ради личного успеха, но если ради блага общества нужно пожертвовать миллионами – их запросто кинут под нож».

«Неприятно… Но к „искушению магией“ такие общества имеют иммунитет?»

«Полнейший. Для них наоборот, существует „искушение технологией“. С точки зрения муравейника, затраты на магию огромны – поиск одарённых индивидуумов, их отрыв от нормальной жизнедеятельности, обучение в индивидуальном порядке, каталогизация их умений, обеспечение безопасности… а результаты относительно невелики».

«Ясно. Раз уж об этом речь, Носфер – общество конкурентное?»

«Ещё бы! Третьего уровня. Был, во всяком случае, когда я его последний раз оставил».

«А они ещё и по уровням делятся?»

«Ага. Конкуренция первого уровня – проигравший теряет доступ к общественным ресурсам. Второй уровень – проигравший теряет личные ресурсы. Третий уровень – проигравший уничтожается физически. На Земле сейчас преобладает второй уровень».

«Это тоже твоя классификация, или кем-то придуманная?»

«Моя личная. Когда лежишь в хранилище столетиями – времени на обдумывание жизненного опыта хватает, знаешь ли. Я бы мог пару тысяч трактатов не сходя с места накатать – по истории, социологии, психологии, заклинательному делу и многим другим наукам. Да только кому они нужны? Артефакт работать должен, а не рассуждать».

«Ты не прав! Мне, например, очень интересно с тобой пообщаться на такие темы! Знание лишним не бывает, опыт тоже. А то устал уже лаяться по всякому поводу».

«А я не устал?! – хмыкнул Проходящая Верность. – Да ты понятия не имеешь, что такое усталость, ребёнок! Думаешь мне не надоело возиться со всякими щенками, которых Дух избирает для воплощения? Носы им утирать, выслушивать их „мудрые“ откровения, втолковывать общеизвестные истины, доводить до драконьего гнева, получать в ответ ненависть и презрение, наконец притаскивать к слиянию, вместе с Драконом воплощать в жизнь их бредовые фантазии о переустройстве мира… чтобы через несколько веков они всё бросили и свалили, а мне приходилось переться в ваш дикарский мирок и начинать всё сначала? Думаешь, меня кто-то спросил, когда назначал на эту работу? Щас, конечно!»

«Теперь понятно, почему у тебя такой мерзкий характер. У других Мечей те же проблемы?»

«Проблемы те же, а решают их все по-своему. Жёлтый, например, ушёл в инфантильность, отказавшись от опыта прошлых воплощений Хранителя. То есть помнить он помнит, но на эмоциональном уровне для него всё, как впервые, выводов не делает. Серому и Коричневому, по-моему, уже всё пофиг, кроме прямых обязанностей. Чёрный – тот вообще больной на всё лезвие… Ну и так далее».

«А ты, значит, потихоньку озверел. Понимаю».

«Да ничего ты не понимаешь, мальчишка! Драк тебя забери, ну как, как можно быть таким мягкотелым? Ты для каждого встречного стремишься найти оправдания, понять и простить! Ты же Судия, в конце концов, а не Адвокат! Мы пришли в этот мир, чтобы выжигать любую погань калёным железом, чтобы наказание запомнилось на тысячи лет вперёд, до следующего воплощения! Объясни мне, если ты в человеческой жизни шёл по улице и видел троицу гопников, намеренных из тебя выбить деньги, а может и жизнь – ты думал о том, что у них могло быть трудное детство? Или всё-таки о том, куда бить первым?»

«Совершенно неправильная аналогия, родной. Во-первых, гопники были моей работой, и я знал о них достаточно, чтобы выработать адекватные меры пресечения. В чужом мире вероятность ошибки гораздо выше, и я могу принять за гопника обычного хиппи. Твоим советам в этой области я доверять не могу, уж извини – ты себя сам так поставил. Во-вторых, даже твёрдо зная, что передо мной банда, я не имею права достать пистолет и уложить их всех, пока они на меня не нападают. Это явный признак служебного несоответствия. Суд, к твоему сведению – это тщательно обдуманное решение о виновности или невиновности подозреваемого, сделанное с учётом всех обстоятельств. То, чего хочешь ты – это не суд, а беспредел. А с беспредельщиками я всю жизнь боролся и дальше буду».

«Ну как ты не понимаешь? Остановить монстра может только ещё больший монстр! Отморозки всех рас и миров – тупы и трусливы. Они воспринимают доброту, как признак слабости! Они понимают только язык неограниченного насилия, на котором говорят сами».

«Я в курсе. Но я не собираюсь убивать нормальных людей, чтобы напугать отморозков».

«Придурок… Это Носфер… Где ты тут нормальных вообще видел?»

Поскольку вопрос был риторическим, Владимир отвечать не стал. Вместо этого он обратился к сидевшей рядом Инне. Перегрузка слегка искажала голос, но слова разобрать было можно:

– Так что ты хотела узнать у Меча?

– Не так много. Просто непонятно – почему мы ничего не знали о Яге до того, как столкнулись с ней? Почему этот костяной умник ни слова не сказал об одном из самых коварных и могущественных твоих врагов?

Меч несколько секунд пытался отмолчаться, но воля Владимира вынудила его к ответу.

«Да я-то откуда мог знать, что она именно в этом пришествии явится?! О ней уже много тысяч лет ни слуху ни духу. Мы уж думали – сгинула старая хрычовка».

– Так, превосходно. Просто замечательно. В таком случае я сам спрошу – какие ещё обиженные родственники могут нас ждать в тёмном углу? Помимо уже встреченной жёнушки и детей-драков? Тёщи, двоюродные братья, внучатые племянники?

Клинок задумался.

«В принципе с основными ненавистниками ты уже столкнулся. Из оставшихся бессмертных, если не брать в расчёт двух-трёхтысячелетнюю мелочь… Эрцихаля уже прибили, Воргин в другой мир смылся ещё до прихода Тераутана, Янара вряд ли выжила без Света… Вот разве что Ламех – этот мог…»

– Ни фига себе – с основными уже столкнулся! А ну давай подробно о каждом!

«И об Эрцихале?» – устало вздохнул Меч.

– Нет, этого можешь пропустить, но прочие имена я вообще даже не слышал! Хорошо, что спросить догадался… вернее, Гелла подсказала! Я-то, дурак, поверил твоим словам, что за тысячелетия всё изменилось и старых опасностей можно не ждать… «Наверное погибла», «давно не слышали» и «сбежал неизвестно куда» за отмазки не принимается.

«Так точно, хозяин. Тогда слушай. Воргин – вампир. Очень старый, очень хитрый, очень сильный – около двадцати тысяч лет. Особой враждебности к Судии не питает, но инстинкт самосохранения у него в полном порядке, а ты представляешь явную опасность. Очень хорошо умеет подставлять и бить в спину. Янара, она же Василиса Премудрая – дочь Егибны, светлая волшебница, полубогиня. Девять тысяч лет. Основательница друидизма и покровительница всякой жизни. Нас не принимает по идейным соображениям. Лично не нападала, но часто помогала нашим врагам. Пару раз была убита, но не мной, а обычным оружием, оба раза Егибна её воскрешала. Ламех – технократ, реформатор и завоеватель, родился на Земле, но основную карьеру сделал тут, чуть не перевернув весь диск вверх дном. Шесть тысяч лет. Тоже не враждебен к Судии лично, паранойей не страдает, но честолюбив, один раз пытался вырвать власть над диском, может попытаться снова».

– Тоже маг? – мрачно уточнил Владимир. Похоже, в Носфере и шагу ступить нельзя, чтобы не перейти дорогу какой-нибудь древней и могучей сущности.

«Нет, волшебством в классическом смысле он не владеет. Он богатырь, или герой, в первоначальном, мифологическом смысле этого слова. Человек с активированными генетическими резервами. Так называемая „древняя кровь“, причём весьма чистая. Плюс бессмертие за счёт ритуалов, давших ему кое-какие свойства вампира, но без умирания».

– Великолепно. Чудесно. Просто замечательно. И они все, с той или иной вероятностью, могут быть здесь и активно ставить нам палки в колёса?

«С очень небольшой, но да. Могут».

– М-да. Похоже, вероятность нашего выживания положительным числом описана быть не может. Хотя… может, кого-то из этого списка удастся привлечь в качестве союзников? Хотя бы пока не отменим конец света. Потом уже легче будет…

«На твоём месте я бы не тратил на них время. Прими, как аксиому, что ты один против всего мира. Здесь все хотят тебя убить. И сделают это, если ты не успеешь первым».

«Извини, я не верю в Армагеддон, как средство необходимой самообороны».

Меч не оценил шутку. Или притворился, что не оценил. В машине снова воцарилась тишина. Перегрузка на несколько мгновений исчезла – червь разворачивался, чтобы начать торможение. Владимир пытался сообразить, что ещё можно выяснить за время путешествия. В голове царила отвратительная пустота и не намечалось никаких свежих идей. Больше всего хотелось, чтоб его хоть на пару часов оставили в покое. Тело вампира не устаёт, но разум и воля… К сожалению, Судия на передышку права не имел. Как и на многое другое.

– Что дозволено быку, то не дозволено Юпитеру… – пробормотал мужчина себе под нос.

– Ты о чём? – удивлённо посмотрела на него Гелла.

– Да так… просто настроение дрянное. Хочется бросить это всё к чертям… А нельзя…

Она улыбнулась, и не обращая внимания на снова растущую перегрузку, расстегнула ремень, чтобы дотянуться до сюзерена и чмокнуть его в щёку.

– Когда это всё закончится – мы обязательно возьмём отпуск, и завалимся на самый лучший земной курорт. Будем скакать голышом по крышам под полной луной, пугать иерархов, ставить на уши полицию и пить кровь из чаш, в которые превратятся черепа наших врагов.

– Почему только под Луной? – улыбнулся в ответ Владимир. – Мы же супервампиры, не забыла? Захотим – и будем на солнышке загорать! И в море купаться, таская акул за хвосты! А на ужин в ресторанах закажем самые острые блюда – в чесночном соусе!

– И в самом деле! Долой ограничения!

Двое хохотали в своих креслах, так что их, наверно, можно было принять за ненормальных. Это выходил накопленный за последние несколько суток стресс. Дурацкие фантазии и немудрёные шутки снимали напряжение с мозгов, как массаж снимает его с мышц. Через пару минут Владимир обнаружил, что депрессия улетучилась в неизвестном направлении. Он снова был готов планировать и принимать решения.

– Хребет, пока мы едем, расскажи о природе катастрофы. Я уже знаю, что Носфер без Дракона гибнет, но в чём конкретно это выразится? Какие явления убьют его жителей?

«Точно сказать не могу, только экстраполировать то, что видел за время нашего путешествия, что чувствовал на магическом плане, и то что знаю о принципах работы этого мира. Учти, мои прогнозы чисто теоретические, до сих пор ни в одном мире Дракона надолго не убивали. Не жалуйся, если реальная картина отклонится от описанной».

– Ничего страшного. Я в таких вещах вовсе не разбираюсь, так что лучше хоть примерное описание. Чинить эти механизмы всё равно придётся не скоро…

И Меч начал рассказывать.

Неприятности начались с того, что погасло солнце. Это, вероятно, длилось два-три столетия, пока над всей поверхностью диска не воцарилась полная и непроглядная тьма.

Планете земного типа – хватило бы и этого. С другой стороны, настоящие звёзды погасить не так просто, они «работают» за счёт фундаментальных законов мироздания, а не капризной магии Предела. В Носфере агония длилась гораздо дольше.

Остыть почти до абсолютного нуля он не мог – не было космоса, куда обычно уходит тепло в форме излучения. Будучи топологически замкнутым, карманное пространство должно было со временем скатиться к тепловому равновесию – в данном случае равновесная температура составляла около восьми градусов по Цельсию. Вполне приемлемые для жизни условия.

Вторым следствием темноты было прекращение фотосинтеза, влекущее за собой гибель всех растений. Без этих «зелёных лёгких» прекратилось бы поступление кислорода в атмосферу, что в свою очередь спровоцировало бы смерть всех высших животных форм.

Но похоже, эту угрозу поняли и маги. Они что-то сделали с облаками, заставив их излучать слабый серый свет. Не слишком комфортно, но по крайней мере, смертные могут ходить, не рискуя разбить себе лоб о ближайшую стену, и даже читать. Также была выведена порода растений, способная производить фото– и хемосинтез в наступившем полумраке – та самая «колючая проволока» с равнин. Вряд ли она одна выполняла все обязанности по снабжению кислородом и пищей – вероятно, модифицированных видов были сотни, если не тысячи.

Затем солнце, потерявшее возможность корректировать своё положение, было притянуто небом и рухнуло на него – то есть на нижнюю поверхность диска. Хорошо ещё, что «небо» в эпоху Последнего Греха было необитаемо, сто тысяч лет назад та же катастрофа повлекла бы на порядок больше жертв. Но даже на противоположной стороне потери оказались немалыми. Это выглядело, как сильный удар кулаком снизу по столу, на котором обитают маленькие человечки. По всему Носферу прокатились серии чудовищных землетрясений, моря вышли из берегов, очертания суши изменились. Некоторые участки нейтридной решётки, поддерживающей диск, начали плавиться от напряжения, с выделением огромной тепловой энергии. Так возникли очаги вулканической активности, где плясали горы, воздух чернел от пепла, а скалы под ногами внезапно превращались в огненные пропасти.

После всего этого начались мутации. Каждый второй отпрыск животного или разумного существа рождался больным, уродливым, или попросту нежизнеспособным. Но гораздо страшнее оказались сдвиги наследственности у микроорганизмов. Волны совершенно новых эпидемий и эпизоотий, от которых ни у кого не было иммунитета, безжалостно косили выживших в катаклизмах. Ситуация усугублялась войнами за немногочисленные оставшиеся ресурсы, естественным в таких условиях бандитизмом и мародёрством. Лихорадило и потусторонний мир. Безумные призраки погибших кидались на живых, зомби вставали из могил без помощи некромантов и с весьма недобрыми намерениями…

Лишь спустя пятьсот-шестьсот лет после начала катаклизма наступило какое-никакое затишье. Временное. Человеческое население к этому моменту сократилось минимум на порядок, если не на два-три. Однако маги, вампиры, и прочие колдовские существа, имевшие повышенный потенциал выживания в неблагоприятных условиях, остро нуждались в человеческом материале. Поэтому они пинками выгнали смертных из укрытий, заставляя трудиться и размножаться, причём размножаться – больше. Трудились в первое время зомби, големы, гомункулусы, и прочие аналоги роботов, неутомимые, неуязвимые для болезней, голода, отчаяния… Людей просто разводили, как скот на фермах. Смертные не сопротивлялись, века выживания под волшебной «крышей» приучили их к безусловному повиновению – строптивых уничтожил естественный отбор.

Вероятно, для тех же целей пытались приспособить и орков – жрут любую дрянь, к депрессиям не склонны, быстро размножаются и чертовски выносливы. Но воспротивились вампиры – для них орочья кровь всё равно, что денатурат для человека. К тому же, орки плохо поддаются управлению – они уважают силу, но слишком любят время от времени пробовать вождя «на прочность». Поэтому их просто отогнали в «заповедники», время от времени используя как резерв «мяса», чтобы не жертвовать более вкусными людьми.

Спустя какое-то время ослабление магии стало слишком заметно. Заклинания стали дороги, а люди, успешно размножившиеся – наоборот, подешевели. Пришлось смертным снова учиться работать и защищать себя самостоятельно. Загремели первые битвы – маги и нечисть делили территорию для своих подопечных. Однако ограничения «цивилизованной войны» старались не переступать – за спиной стоял призрак голода. Ведь только магия делала искалеченный Носфер пригодным для жизни людей. И если две страны потратят слишком много сил, или перебьют друг у друга волшебников – скорее всего, смерть настигнет и побеждённых, и «победителей».

Дальше, увы, прогноз толком составить невозможно. Тут заканчивается планетология и начинается политика. Отношения могли сложиться как угодно. Но всё это продлится недолго. Ещё лет пятьсот максимум. Потом магия окончательно иссякнет. А следом за ней – и жизненная сила всех существ. Число летальных мутаций будет расти, пока не составит ровно сто процентов. После этого некоторое время ещё смогут протянуть только бессмертные существа – эльфы, драки и им подобные. Если они не вымрут от голода, не перебьют друг друга и не покончат с собой от тоски, то смогут пронаблюдать финальный акт драмы. Наступит он примерно через две тысячи лет от нынешнего момента.

Нейтрид – материал огромной плотности и прочности – имеет лишь один недостаток. В естественных условиях он представляет собой жидкость. К тому же, при давлениях ниже внутриядерных – жидкость нестабильную, взрывоопасную. Вынудить его затвердеть можно двумя способами – либо старательно выстраивать субатомные связи, что требует очень высокого уровня технологий и знания физики… Либо дёшево и сердито – наложить заклятие Предела. Но заклятия не вечны, особенно, когда агония корежит сам Предел.

Вначале начнут плавится внешние слои. Это означает очень много тепла, пронизывающую гамма-радиацию и раскалённый газ в скальных недрах, который станет искать выход. Вулканы начнут появляться везде, у последних выживших буквально земля загорится под ногами. Тысячелетняя тьма сменится багровыми сумерками, которые иногда будут освещать яркие взрывы. Камнепад и облака горячего пепла, пар от кипящих морей…

Пик Кошмаров под собственным весом начнёт медленно погружаться в породы, на которых стоит, расплавляясь по пути. С его вершины ещё некоторое время можно будет наблюдать за прекрасной и кошмарной сценой тотального разрушения. В частности, как рушится краевой горный хребет.

Затем решётка станет настолько тонкой, что не сможет «держать» вес диска. По поверхности мира пойдут волны, материковая кора начнёт рваться от внутренних напряжений, как бумага. В замкнутом пространстве изначально нет центра масс, но он образуется – там, куда потечёт жидкий нейтрид. Скорее всего, этим местом окажется центр диска, но может быть и любой другой участок, где волей случая плотность окажется немного больше. Там начнёт вздуваться огромный пузырь, раскалённый до звёздных температур, который и втянет в себя остатки континентов, океанов, атмосферы… Ещё пару столетий в пустоте будет гореть новое солнце, затем наступит коллапс пространства. Сжатие в точку. В ничто.

Кряхтя и постанывая, Совезер спускался по винтовой лестнице в самые нижние подвалы цитадели. Дожили – уже послать некого, проверить результаты. Молодым такое дело не доверишь, а все вампиры последние полчаса лежат в судорогах, и лишь иногда орут что-то о занесённом Мече, о необходимости убить какую-то Егибну… Впрочем, пусть лучше лежат, чем кидаются на окружающих в приступах безумия. Когда древние чудовища сходят с ума – это вам не человеческое буйство, тут смирительной рубашкой не обойдёшься. Троих пришлось уничтожить, после того как они в истерике вырезали почти половину персонала замка. Троих древних и влиятельных магистров. Как теперь объяснить их друзьям и родственникам, что это не заговор смертных магов против вампиров, что другого выхода просто не было? Драк бы побрал этого Судию, с Его приступом драконьего гнева в самое неподходящее время! Две недели слуху о Нём не было, и вот на тебе!

Сколько ещё это продлится? В легендах приступы никогда не длились больше часа, но можно ли верить легендам и старым хроникам? Вампиры, достаточно старые, чтобы помнить прошлое пришествие, свалились в судорогах первыми – их теперь не спросишь. Не используют ли Упокоители этот момент для атаки? В их рядах кровососов меньше, следовательно, армия вполне могла сохранить боеспособность…

Он дошёл до подвала и осмотрел лежащие на полках женские тела без голов. Обе жертвы были сравнительно молоды. Хотя по лицам возраст определить легче, но судя по подтянутым фигуркам, ни той, ни другой не исполнилось ещё и двадцати пяти. Служанки натирали тела убитых особым порошком, дающим неупокоенность.

– Кто они были при жизни? – спросил маг, внимательно следя за ритуалом.

– Самые преданные рабыни Братства, господин, – отозвалась одна из служанок. – Лизана – воительница, Грава – начинающая колдунья. Обе сироты, обученные почти с младенчества.

Совезер тяжело вздохнул. Хотелось верить, что это поможет, но увы – он слишком хорошо изучил материалы по Всадницам. Как только они почувствуют зов Владыки, все прежние принципы и чувства мгновенно вылетят из их сердец.

– Уничтожьте тела.

– Как?! Но господин…

– Уничтожьте немедленно. Сожгите. Если понадобится, мы создадим новых, но сейчас они не нужны и слишком опасны. Наши маги нашли Судию и без этого. Его ауру видно за тысячи километров. Нельзя допустить, чтобы Он обзавёлся новыми слугами.

Девушки переглянулись, но послушно прекратили натирать трупы и пошли за носилками. Совезер подумал, что можно бы не тратить время на печь, и просто сжечь тела магическим огнём. Так быстрее и надёжнее, но экономия энергии, будь она неладна…

Закончить мысль он не успел. Оба тела синхронно, с нечеловеческой грацией приподнялись со своих мест. Не было никакого переходного момента, судорог, характерных для поднятия зомби, подростковой неуклюжести, отличающей молодых вампиров… Всадницы соскочили с коек так изящно и уверенно, словно репетировали вставание много дней. Взгляд невольно скользил вверх, ожидая встретить умный, весёлый взгляд… и натыкался на кровавые обрубки шей. Словно в трансе, канцлер наблюдал, как в руке ближайшей к нему покойницы появляется из ниоткуда сверкающий клинок. Через мгновение опомнился, вскинул жезл, призывая ветер – оттолкнуть, сбить с ног… Лизана оказалась быстрее.

«Око за око, зуб за зуб…» – успел подумать маг, когда призрачное лезвие небрежным взмахом сняло ему голову с плеч, попутно отрубив и часть бороды. Судия будет доволен…

Пришлось основательно повозиться, прежде чем Эйменос нашёл требуемую сущность. Казалось, неведомый светлый просто играет с ним в прятки, с удивительным изяществом и почти без затраты сил расставляя в астрале ложные следы, пряча настоящие отпечатки и заманивая демона в ловушки восприятия. Но никакое умение, никакое утончённое искусство и талант не могли противостоять грубой силе и знанию из высших сфер. Для Эйменоса все подобные трюки представляли не больше опасности, чем мышеловка для медведя. Прорвав все хитроумные завесы огненным тараном своей ауры, покровитель наконец материализовался в светлой комнате на вершине высокой старинной башни.

Маг стоял спиной к нему и смотрел в окно, о чём-то размышляя. Очевидное пренебрежение могло иметь только одну цель – открытая провокация, плевок в лицо. Поэтому Эйменос проявил осторожность, и не стал нападать сразу. Он даже слегка утихомирил свой гнев, чтобы не упустить какой-нибудь важной детали. Волшебник не может быть сильнее его – значит, рассчитывает как-то перехитрить. Или, возможно, договориться, но если так – это он зря. Храму от него ничего не нужно, кроме смерти.

– Ты поздно, – бросил маг не оборачиваясь. – Я ожидал тебя ещё полчаса назад.

– Брось свои психологические штучки, колдунишка. На меня они не действуют. Я сам умею производить впечатление и смешивать оппонентов с грязью одним голосом. Так что обернись, и поговорим нормально… напоследок. Должен признать, ты мне любопытен.

– Предлагаешь лёгкую смерть, если я отвечу на твои вопросы?

– Ты догадлив. Вот только ирония совершенно напрасна. Ты сам пока не понимаешь, какой это дар. Если бы я не убил тебя сегодня, через год или меньше ты бы сам молил тебя прикончить. Но было бы поздно, Судия не настолько милостив.

– А ты уверен, что он тебя-то пощадит?

Демон усмехнулся. До чего наивен эгоизм этого пришельца. А ещё светлый…

– Меня точно не пощадит. Чтобы исполнить ЕГО волю, мне пришлось совершить больше преступлений, чем ты можешь вообразить, колдунишка.

– Не знаю, не знаю… я могу вообразить себе довольно много. Но если ты уверен в собственных грехах, почему же так стремишься приблизить осуждение за них?

– Чтобы спасти этот мир.

– Путём эвтаназии? Оригинальные у тебя представления о спасении…

– Это лучшее, на что мы сейчас вправе рассчитывать. И то не все, а лишь самые праведные из нас. Я видел, как прекрасен был Носфер раньше, маг, и я вижу, во что он постепенно превращается. Ты напрасно пришёл сюда, лишь затем, чтобы разделить с нами ответственность за Последний Грех. Я помогу тебе, уменьшив эту ответственность, не дав наделать ещё больше глупостей. Или покажу маленькую часть тех страданий, которые ждут тебя после Суда. Выбор за тобой.

– Кого ты пытаешься убедить, демон? Меня или себя?

Эйменос тяжело вздохнул. Придётся всё-таки по-плохому. А ведь маг ему нравился… Умный, решительный, сильный… Из него получился бы великолепный Упокоитель, возможно – ученик и наследник для верховного жреца. Прийди он хотя бы сто лет назад…