Текст книги "Белое безмолвие смерти"

Автор книги: Иар Эльтеррус

Соавторы: Сергей Зонин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 42 страниц)

– Двадцать.

– Ого! Давай все сюда! Девочки, разбираем бижутерию, – Влад коротко объяснил способ применения. – Использовать для задержания подозреваемых и нейтрализации противника. Какие отдавать приказы – разберётесь по ситуации, желательно короткие и ясные. Хребет мне подсказывает, что необратимых последствий от приказа нет, после исполнения он выветривается из мозга. Так что вот это как раз можете испытать друг на друге. Разбиться на пары и приступаем к тренировке. А мы продолжим. Что у нас там дальше из подарков?

Следующим оказался пояс из золотых пластин, соединённых пружинистыми лентами. В центре каждой пластины была выгравирована небольшая звёздочка.

«Заклинание вневременного стазиса. Три режима срабатывания – если по мнению пояса носитель близок к гибели, если по мнению самого носителя он близок к гибели, и просто – осознанным желанием носителя. В принципе, идеальная защита, жаль только, одноразовая».

«Один раз прикроет и выходит из строя? Всё равно неплохо…»

«Да нет, просто применивший эту защиту как бы выпадает из реальности и время для него останавливается. По сути, артефакт как бы создаёт собственную карманную вселенную, изолируя от всех ужасов вселенной этой… но выбраться обратно своими силами невозможно, нужно чтобы вытащил кто-то извне. Если желающих и способных вытаскивать не найдётся – рискуешь пережить всё мироздание и не заметить этого».

«Ясно. Остановите землю, я сойду? А кто и при каких обстоятельствах может вытащить?»

«Любой обладатель другого такого же пояса. Или маг, владеющий подобным заклинанием. Или хронофизик с соответствующей аппаратурой. На худой конец – раз в пару миллионов лет кто-нибудь из развитых цивилизаций будет „подметать“ зону влияния, заметит и подберёт».

«То есть, шансы остаться совсем навечно невелики?»

«Да. В конце концов, стазис не абсолютен, энтропия потихоньку разъедает поле. Примерно через восемьдесят миллиардов лет хронопузырь утратит стабильность и ты всё равно вывалишься наружу. Но для меня даже миллион – слишком серьёзное опоздание, всё интересное случится без нас. Так что тебе я надеть пояс не позволю. Для Девятимечья такое исчезновение опаснее, чем просто смерть Хранителя».

Влад кивнул, подозвал Инну и вручил пояс ей. Девушка, слышавшая его диалог с Мечом, поморщилась, но Хранитель решительным жестом оборвал все возражения.

– Я не собираюсь выбрасывать тебя в будущее прямо сейчас. Но не хочу, чтобы ты погибла от случайной пули… в смысле, заклинания. Тем более, что умерев, ты попадёшь на Равнины, а там Егибна, у которой на тебя зуб. А если выпадешь из времени, я тебя потом вытащу с помощью другого пояса. Лемарг, у нас же есть ещё такие?

– Тридцать. По одному в каждом убежище. Но один не отдам. Придержал для себя.

Влад понимающе хмыкнул. Вот почему хитрый пришелец мог себе позволить торговаться, даже в преддверии всеобщей гибели. Его в Носфере (да и вообще в настоящем) ничто не держит, близких нет, долга тоже. Так что в крайнем случае можно просто бежать в будущее, переждать глобальную катастрофу вне времени – а уж там как повезёт.

– Тридцать не надо, но ещё два-три достань. Гелла, надевай. Без возражений.

Вампирша вздохнула с обречённым видом, но пояс на талии всё-таки застегнула. Влад благодарно поцеловал её и подобрал следующий артефакт.

Это был полутораметровый витой посох, с широким раструбом на одном конце.

«Дубликатор, – коротко пояснил Меч. – Позволяет скопировать любой неодушевлённый предмет массой до семидесяти килограммов, но без энергетической „начинки“. Так что артефакты им не воспроизвести, питательную кровь тоже… Игрушка для лентяев… Да к тому же, ограниченная, заряд только на тысячу применений…»

«Ничего, тысяча гранат или снарядов для пушки, несколько десятков стволов, пусть и не волшебных – не лишние. А перезаряжать эту штуку нельзя?»

«Да в принципе можно, – неохотно признал клинок. – Раструб наверху видишь? Вливаешь в него вино или любой другой спиртной напиток, предварительно проведя над ним небольшой ритуал. Примерно один литр – один заряд, точная пропорция зависит от качества напитка».

«Посох-алкаш, это же надо… Слушай, а сами напитки им дублировать можно?»

«Можно. Но ритуал придётся проводить над каждой порцией заново, я уже сказал, что энергетика не копируется. Примерно один герт заряда на одну копию».

Влад задумчиво почесал в затылке. Получалось негусто.

«А Грава у нас сколько производит?»

«Около пяти гертов в сутки. Но я бы не рекомендовал заряжать вино на всю эту энергию. Ей ещё колдовать надо, ты-то не умеешь…»

«Кстати! Почему бы, собственно, не научиться? Ты говорил, что Предел для магов, так может, мне пора уже стать одним из них? Или у меня совсем потенциала нет?»

«Мозгов у тебя нет… – вяло и без злости буркнул Хребет. – Запомни раз и навсегда: маг не может быть вампиром. Вампир не может колдовать. У вас есть много своих сил, во многом уникальных, причём получаемых бесплатно и растущих с годами… но магия в эти силы не входит. Иначе любой волшебник, достигнув зрелого возраста, получал бы обращение, вместо того, чтобы возиться с сомнительными ритуалами и эликсирами молодости».

«И вампиры не считались бы мусором в своей иерархии…» – понимающе кивнул Влад.

«Ну, это только на Земле такое извращение. Им просто не дают набрать силу, чтобы не плодить конкурентов. На самом деле двухтысячелетний вампир сделает почти любого мага, если тот не готовился специально заранее. Кроме некроманта, может быть. А пятитысячелетний – это уже угроза и для любого архимага».

«Ясно. Ну хоть какие-то перспективы. Надеюсь, мне все эти тысячелетия ждать не придётся, чтобы начать что-то из себя представлять? У нас просто нет такого времени…»

«Ты уже на уровне пятитысячелетнего. По чистой силе. Хотя по искусству – как птенцом был, так и остался. Если бы не право старшей крови, любой „ровесник“ тебя бы за счёт опыта разделал, как бог черепаху».

«Что такое право старшей крови, и какие привилегии оно мне даёт?»

«Ты можешь вступить в контакт с любым из своих потомков, то есть практически с любым вампиром, игнорируя щиты и расстояние. Можешь также уничтожить любого из них, отняв ту силу, что придаёт ему неупокоенность. Твоя сила при этом увеличится на возраст выпитого. Есть ещё кое-какие возможности в том же ключе, но пока они тебе недоступны».

Глаза Инны расширились, видимо она тоже услышала ответ Меча. Но быстро отвернулась и продолжила тренировку, сделав вид, что её это не касается.

«То есть, вампиров мне можно не опасаться?»

«В открытом бою – да, если кто-то будет таким дураком, чтобы на тебя полезть. Но это лишь означает, что тебя будут бить в спину и наверняка – чтобы не успел ответить. Смерть Хранителя, к сожалению, его потомкам вреда не причинит. Впрочем, ничего не мешает тебе прямо сейчас стереть их всех в порошок. На всякий случай. Я бы на твоём месте так и сделал… – в голосе зазвучал явный интерес, Меч увлёкся собственной идеей. – Можно даже девчонку оставить в не-мёртвых, раз она тебе так дорога. А остальных – под корень. Потом новых сделаем. Заодно и силы себе добавишь на пару сотен тысяч лет… Давай, а?»

«Ты когда-нибудь перестанешь мечтать о массовых убийствах, заточка-переросток? Можешь не отвечать, вопрос риторический. Какой у нас там последний артефакт остался?»

Меч и его Хранитель взглянули на последний предмет… и одновременно расхохотались. Спустя секунду Гелла обернулась посмотреть, что так развеселило её сюзерена, и тоже согнулась от хохота. Марионетки Лемарга и Всадницы недоуменно уставились на них.

– Награда… нашла героя! – выдавила наконец вампирша.

На земле у ног Белого Судии лежала пара наручников из чёрно-синего металла.

«Да уж, Володя, от судьбы не уйдёшь… Мент – он и в Носфере мент…»

– Ну хорошо… всё это очень весело, – сказал Влад, отсмеявшись, – но всё же, кто-то объяснит мне, что это за штука и для чего она нужна? В моём мире был похожий… хм… артефакт, но мне не верится, что простые наручники лежали на складе у Эрцихаля.

– Это не на складе. Это наверху. Эльфы принесли. Хотели против тебя применить. Я подобрал. Давай на Всадницах покажу. Это не повредит им. Я обещаю.

– Ну… если ты уверен, что не повредит, то давай. Девочки, согласны?

Висящие в воздухе головы закивали, но на всякий случай отлетели подальше от тел. Червечеловек застегнул один из «браслетов» у себя на руке, а второй, раскрутив на цепи, метнул в сторону Всадниц.

На мгновение в воздухе повисли сотни браслетов, соединённых тысячами тончайших цепей – ажурная полупризрачная вязь, похожая рисунком на паутину. Безголовые успели выхватить мечи, и разрубить не менее десятка летящих предметов каждая – но на них падали тысячи. Раздался негромкий звон, и в следующий миг на всех девушках были не только наручники, но и ножные кандалы. Кроме того, они были соединены цепями ещё и между собой.

– Эффектная штука… – покачал головой Хранитель. – И полезнейшая. Как я понимаю, порвать невозможно, даже с вашей силой… Что ж эльфы её вовремя против вас не применили?

– Применили, – усмехнулась Гана, – но им это не помогло. Мы их головами добили, а со смертью применившего цепи сразу исчезли, вернувшись в наручники.

– М-да, голова – страшное оружие, если применить по назначению, как говорили нам в армии. Правда, по-моему, там имелось в виду несколько другое… Ладно, сколько у нас их? И кстати, какая дальность действия, чем можно защититься?

«Десять пар. До двухсот метров. Защита – любое твёрдое препятствие, слишком широкое, чтобы его облететь. Стена, например. Но не магическая. Большинство щитов они гасят. И вообще лишают скованного возможности пользоваться магией. Это как бы алеан наоборот. Дроу – те ещё искусники».

«Уровня Вениамина? Не много ли гениальных создателей артефактов на квадратный метр?»

«Сравнил тёплое с мягким! У насекомого – высокий интеллект и развитая технология. А тут – импровизация и вдохновение. По сути, эти наручники живые, к каждому пленнику они подбирают индивидуальные методы обездвиживания и подчинения. Насобачившись с ними как следует обращаться, можно не просто сковывать – можно вытворять очень многое как с психикой, так и с магической силой жертвы. Но тебе это не нужно, у тебя есть я, телепатия, телекинез и вампиризм. Достаточно, чтобы обезвредить и сломать любого, на кого подействуют эти наручники. Приёмами ломки ты, тьфу-тьфу, владеешь, хотя заставить тебя их на ком-то применить – легче самому сломаться, честное слово».

– Отлично. Девочки, это тоже разберите, и постарайтесь научиться пользоваться. Лемарг, раскуй их, а то среди голых девушек в цепях я себя чувствую, как в клубе садомазохистов.

Он позволил себе улыбнуться. Кажется, дела потихоньку шли на лад. Впервые под его командованием появилось более-менее организованное и обученное подразделение. Мараи, конечно, более многочисленны, но слишком эмоциональны, чтобы считать их нормальными солдатами. Тем не менее… такой силой тоже пренебрегать не стоило. Раз уж взялся формировать вооружённые силы, надо подключать всех.

– Лемарг, Раэрон, кто из вас может доставить одну из Всадниц к часовне Мараи на берегу Твердыни? Надо забрать легион, что там остался. Гана, они ведь вас послушаются, как моих представительниц?

Висящая в воздухе голова удивлённо приподняла брови.

– Но… Влад, разве Ты не знаешь? Легионов Мараи больше нет!

Теперь уже оторопел Хранитель.

– Как нет? Я же всего пару недель назад отдавал им приказы!

– Мы знаем, Влад. Мы чувствуем всё, что с ними происходит, они ведь подчинялись нам. И день назад мы все почувствовали, как они были убиты Егибной.

Влад не считал себя тупым, но на этот раз понадобилось почти две секунды, чтобы до него дошло. Несколько тысяч существ, которые доверяли ему, и были готовы отдать жизнь за Владыку, мертвы. Убиты вздорной старухой, которая вообразила, что её божественное достоинство кто-то оскорбил. Убиты потому, что он, безмозглый чужак, не догадался вовремя о них позаботиться, хотя Меч открытым текстом предупреждал о такой опасности.

Убежище содрогнулось. Все звуки затихли. Звёзды и планеты замерли на своих орбитах, испуганно вглядываясь во мрак закрытого мира. Контуры окружающих предметов как-то странно исказились. Всё стало гораздо меньше, хрупким, как стекло, и прозрачным… Сила Предела вспорола слабые оболочки плоти и души, в которых была заключена, и устремилась наружу тысячами ледяных лезвий-щупалец…

«Э-эй! Хозяин! Ты поосторожнее… – в голосе Меча слышались одновременно испуг и восхищение. – Просто не делай резких движений… Сейчас во всём разберёмся…»

«А что случилось-то?» – Влад замер, разглядывая маленькие фигурки у своих ног, и постепенно понимая, что вот это – Гелла и всадницы, а чёрные кляксы чуть подальше – марионетки Лемарга. Он видел их насквозь, видел управляющие нити…

«Очередная вспышка драконьего гнева. Очень удачная – ты наконец достиг полной боевой трансформации. Вот только… это самое странное, что я когда-либо видел».

Глава 23

Первым чувством был голод. Чудовищная сухость на губах, и сосущая пустота внутри – не в желудке, а во всём теле, в каждом крошечном сосуде, вплоть до капилляров – она теперь чувствовала их все, с удивительной, кошмарной остротой. Обычный человек после минуты такой жажды перегрызёт горло собственной матери, не осознавая, что делает – рассудок гаснет первым, задолго до того, как иссякнет физическая сила.

Но Нэя не была обычным человеком. Она заранее знала, что так и будет. И подготовилась, укрепив свой разум энергией братьев и сестёр. Её душа не металась в ужасе по Белой Равнине, не трепыхалась на крючке мастера, притянутая его волей и собственным инстинктом самосохранения обратно в мёртвое тело. Вместо этого она влилась в потоки монады, уведомляя остальных о неприятности, которая с ней произошла. Немедленно были высланы три спасательных флаера, а операторы центрального кибермозга вызвали из памяти всю информацию о некросущностях, какой располагали Чистые. Благо, инцидентов соответствующего характера в прошлом хватало. И до, и после попадания в Носфер. Спустя десять минут, когда трансформация ещё только начиналась, Нэя уже имела полный пакет рекомендаций на тему «что делать, если вы умерли, но телу не лежится в могиле».

Первым делом она перестроила всю энергетику тела, по сути, ещё до рождения превратив себя в высшую. Если бы Зерт увидел, что вытворяет его птенец, он бы всё на свете отдал, чтобы доставить подобное чудо исследователям Братства. Теоретически, старший вампир мог вытянуть младшего на новый уровень организации, но чтобы новообращённый проделал такое самостоятельно и сразу? Это было всё равно, как если бы человеческий младенец прямо после рождения пошёл и заговорил! К сожалению, когда она поднялась, мастер был уже далеко, и не догадывался, какое чудо сотворил. К сожалению для него – с точки зрения самой Нэи это было только к лучшему.

Она вколола лежащему без сознания Болгу ампулу крововосстанавливающего, проверила состояние, и только после этого позволила себе вспомнить о голоде. Нужно было срочно найти кровь или источник энергии. Она попыталась обратиться к мозгу флаера, но тот не слышал пилота, после смерти слишком сильно изменился ментальный диапазон. Более того, при попытке подойти её отбросило – тупая машина защищала свои высокие технологии от агрессивной некросущности. А голосовой пароль инструкции ставить запрещают. В общем, правильно запрещают – многие носферские твари легко подделывают голоса. Но что теперь делать? Кормиться от живых существ она не могла, слишком хорошо знала, что бывает с первой жертвой новорожденного вампира. А до подлёта спасательной группы ещё около часа, до прихода Болга в сознание – никак не меньше. Она точно сойдёт с ума за это время… Думай, Чистая, у тебя кровь выпили, а не мозги!

Выйти на связь через ментал, и попросить кого-то отключить защиту флаера дистанционно? Опять же, с учётом вампирской природы, синхронизация с бывшими сородичами потребует долгой практики… если вообще станет ей когда-либо доступна. До сих пор ни одного не-мёртвого в монаду включить не удавалось, хотя попытки были.

Выйти на связь устно? Коммуникатор опять же остался в машине… Оставалось стиснуть зубы и пустить в ход робопсихологию, которую она когда-то учила.

– Кибермозг, ты меня слышишь? Кто я?

Больше всего девушка боялась, что тупой компьютер вообще не захочет с ней разговаривать. Но к счастью, до этого паранойя программистов не дошла – машина была совсем не прочь поболтать с аборигенами, пока от неё не требовали чего-то ещё.

– Вы – неизвестная мне некросущность, инвазировавшая тело Целителя Нэи Иллох, после того, как последняя погибла в результате нападения неадекватного пациента.

– Почему ты не думаешь, что я и есть Целитель Нэя? Это более простая версия…

– Вы не можете быть Целителем Нэей Иллох, потому, что я фиксировал её клиническую и биологическую смерть, и у меня нет сведений о воскрешении этой личности.

– Прими, как гипотезу, что её воскресили, не уведомив тебя. Такое возможно.

– Возможно.

– В этом случае я могу быть тем Целителем?

– Не можете.

Нэя зажмурилась. Новообретённые инстинкты требовали кинуться на наглую железяку с когтями и разорвать её в клочья. Она бы так и сделала, если бы не знала о возможностях защитного поля. А если флаер ещё решит, что уровень агрессии аборигена слишком высок, и перелетит куда-нибудь в другое место, недосягаемое для вампиров…

– Почему?

– Вы не испускаете ментального следа, характерного для Целителя Нэи Иллох.

Ну конечно. Ментальный след. След души. То, что практически невозможно подделать, а если вдруг получится, ты сам станешь тем, кого пытаешься скопировать. Идеальная идентификация личности, как считалось.

Нельзя подделать, но можно просто убрать. Этого создатели защитной системы не учли. У вампиров нет души, точнее, она «выключена», и до момента окончательной смерти никак не проявляет себя в окружающем мире. С определённой точки зрения Нэя сейчас не была собой, она была магической машиной, которую сделали из её же трупа, и запрограммировали вести себя так, как прежняя Нэя. С другой точки зрения, она сейчас – Белый Судия, точнее один из фрагментов его Духа, протянутый в мёртвое тело, как щупальце. Но плевать на точки зрения, она-то сама чувствовала, что находится здесь! Это она вот-вот умрёт повторно от голода, а не Судия! Это она испытывает злость на тупой флаер, а не какая-то некромашина!

Ладно, временно станем на точку зрения кибермозга, если это поможет приблизиться к еде…

– Ты понимаешь, что я обладаю всей памятью Целителя Нэи и её чертами характера? Что в результате я буду стремиться лишь к тому, к чему стремилась бы сама Нэя, будь она жива?

– Я не могу что-либо понимать, но мои записи говорят, что ваше утверждение верно.

– Тогда я являюсь её правопреемницей, поскольку исполняю желание покойной. Любой приказ, который я тебе отдам, является её посмертной волей. Так?

– Неверно. Ваши желания соответствовали желаниям Целителя Нэи Иллох в момент её смерти и вашей инвазии. Однако с тех пор вы приобрели опыт, которого у Нэи Иллох при жизни не было, и ваши мотивы могли измениться.

Какая сволочь набила флаер этой казуистикой?! Девушка ощутила, как непроизвольно режутся клыки, а ноги слегка сгибаются для прыжка. Только не это! Терпеть!

– Свяжись с любым из Целителей и спроси их, имею ли я право отдавать приказы!

– К сожалению, у меня нет в это время планового сеанса связи. О смерти Целителя Нэи Иллох я уже сообщил раньше. А отдать мне приказ устроить внеплановый сеанс вы не имеете права, пока это не подтверждено кем-либо из Чистых.

Она медленно вдохнула и выдохнула. Спрятала когти.

– Хорошо. Послушай. Я абориген, который нуждается в помощи. Мне нужно обратиться к кому-то из Целителей, иначе моя психика, а может и тело, понесут непоправимый ущерб. Ты не можешь препятствовать Целителям в исполнении их прямых обязанностей!

Она уже начала воспринимать кибермозг как личность, злонамеренную и чуть ли не садистскую, находящую удовольствие в логических выкрутасах и мучениях несчастных вампиров. Поэтому очень удивилась, когда флаер практически без паузы отозвался:

– Просьба принята. Даю связь с Целителем Джарон Мис.

Спустя несколько секунд над берегом раздался долгожданный встревоженный голос:

– Нэя? Как ты там? Держись, сестрёнка, мы уже подлетаем.

– Джар… Благодарение Сети, добралась… Прошу, скажи кибермозгу, чтобы пустил меня внутрь. Мне срочно нужны препараты и оборудование из грузового отсека!

– Что? Сейчас я этому болвану молекулярному… Всё, открыто… Напомни мне не забыть настучать по голове программистам…

– Не успеешь, я настучу первая, – буркнула вампирша, молнией ныряя в гостеприимно открывшийся люк. – После меня там мало что останется…

Так, первым делом… да где же она? Она заставила себя перестать рыться в багажнике, как нервная дама в косметичке, и вызвала в памяти стандартное расположение предметов в медицинском флаере. Конечно же, биоплазменные батареи нашлись там, где им и полагалось находиться – в третьем сверху отделении по левому борту. Девушка торопливо пробила пальцем защитный колпачок и со вздохом наслаждения погрузилась в океан чистой энергии.

Как же это оказалось хорошо! Ни одному высшему вампиру из примитивных миров даже не снилась подобная роскошь! Энергия, отнятая у смертных, может быть питательнее, но для её поглощения всегда нужно прилагать определённые усилия: даже если человек отдаёт силу добровольно, организм всё равно инстинктивно сопротивляется. Энергия батареи текла в тело сама, без малейшего напряжения. Разница, как между крепким куском мяса и порцией нежнейших взбитых сливок, тающих на языке.

Когда её кожа перестала потрескивать искорками, а волосы улеглись обратно в какое-то подобие причёски, она наконец снова смогла внятно соображать. Руки сами потянулись к следующей батарее, но Нэя резко обрубила позыв – она и так приняла едва ли не больше силы, чем в принципе мог усвоить вампир её уровня. Лопнуть в физическом смысле ей, конечно, не грозило, даже если бы она пила кровь – неизвестно, куда девается избыток жидкости, но он никогда не переполняет тело вампира. А вот в психологическом – запросто. Избыток энергии требовал бы немедленного применения, в виде физической или гипнотической активности, и в роли тренажёра могло оказаться всё, что попадётся под руку… или кто попадётся. И ещё неизвестно, у кого больше шансов выжить – у донора голодного вампира, или у игрушки чересчур сытого. Так что никаких перегибов. В обе стороны.

Она выбралась из флаера, и на всякий случай ещё раз проверила все показатели у орка. Тот безмятежно дрых, как младенец, пока наномашины в ускоренном темпе восполняли потерю крови. В принципе, его можно было будить уже сейчас, но Нэя не решилась. Она не знала, как отреагирует берсерк на превращение любимой женщины в ходячего мертвеца. И непроизвольно стремилась оттянуть момент узнавания. Она и так многое пережила за последнее время. Лучше сначала поговорить со своими – они точно не бросят.

Нельзя сказать, чтобы орки так уж сильно не любили вампиров. Да, постоянно цапались с ними, но гнева и ненависти это не вызывало – по крайней мере, куда меньше, чем набег дроу или даже потасовка с соседним племенем. Ну, бегают тут трупаки. Ну, режут кого-то иногда. Ну, мы их тоже жжём, когда представится возможность. Эмоций в таких рассказах было не больше, чем при воспоминании о прошлогоднем урагане, или об упавшем дереве, которым придавило любимого деда. Кровососы были слишком далеки от повседневной жизни орков, и если раз в десять лет или больше появлялись в Твердыне, то воспринимались скорее проблемой, чем врагом. Верно, во время стычки на борту флаера Болг здорово разозлился, но он бы так же реагировал и на любой неодушевлённый предмет, вздумавший угрожать Нэе.

Но сейчас именно это брезгливо-равнодушное отношение пугало девушку куда больше, чем открытая ненависть. Она вдруг поняла, что не готова услышать из уст своего мужчины мимоходом брошенное «Уйди, труп». Ненависть и то легче превратить в любовь, чем сломать безразличие. Пусть… пусть лучше пока ещё поспит. Может, за это время она придумает, что делать. А пока можно было поговорить ещё кое с кем. Восьми минут до подлёта спасателей как раз хватит… Она расслабилась, и потянулась по ниточке кровной связи. Это оказалось немного непривычно, но гораздо легче, чем общаться через ментал с коллегами:

«Мастер?»

Перед мысленным взором возникло лицо Зерта, с отвисшей до груди челюстью. Образ, конечно, в реале Воскреситель не позволял себе такого открытого проявления чувств.

«Ученица?! Как ты меня достала? Это же… это сила пятилетнего, да и то с подходящим учителем! У тебя там что, наставник-вампир рядом? Нет, всё равно невозможно…»

«Как видите, мастер, у нас тоже есть свои полезные маленькие хитрости, – со всем возможным почтением откликнулась девушка. – Я просто хотела узнать, как вы».

«Не-мёртв, как видишь… пока что. Оса меня таскает при себе, в качестве консультанта, чернорабочего и секс-игрушки. Я уже подозреваю, кто её контролирует, но пока не имею доказательств. И связаться со своими тоже не могу. А как ты? Тебя Чистые не отвергли?»

«Нет, мастер. У нас такого не может быть. Живая или мёртвая, долг от этого не изменится».

«Звучит очень… по-воскресительски. Почему вы от нас прячетесь? Наши цели во многом совпадают, мы могли бы оказать друг другу неоценимую помощь…»

Новорожденная вампирша чуть заметно вздохнула.

«Мне… неудобно отвечать на этот вопрос. Не хочу вас обидеть…»

«Не волнуйся, я уже давно не ребёнок. Говори всю правду, как есть».

«Этот вопрос впервые обсуждался около пятисот лет назад. И почти каждый год какие-нибудь молодые горячие головы поднимают заново вопрос о сотрудничестве. Но увидев, что представляет собой ваша идеология на практике, они быстро отказываются от своего предложения. Вы ведь помогаете простым смертным не из сочувствия. Вы охраняете их лишь потому, что это ваша кормовая база. Мы помогаем тем, кто в этом искренне нуждается. Вы заставляете людей цепляться за жизнь, не спрашивая, хотят они этого, или нет. Ради защиты смертных вы обратили их в рабов. И даже после смерти от вас нет спасения, ваши некроманты и труп заставят работать на общее благо. Так кто же более жесток? Вы, или Упокоители, которые всего лишь хотят избавить этот мир от страданий? По сути, вы та же банда Выживателей, только чуть умнее, дальновиднее и намного могущественнее».

По мере того, как она говорила, волна гнева мастера обжигала девушку всё сильнее, под конец у неё чуть не закипала в жилах кровь. Но Нэя давно привыкла к подобным ментальным штучкам. Она знала, что у Зерта не хватит сил убить её на таком расстоянии. А если и хватит, всё равно… он сам хотел слышать правду, так пусть теперь наслаждается.

«И главное… мы никогда не помогаем убийцам. Излечить человека, который в будущем отнимет ещё десятки жизней – не многим лучше, чем убить его врагов самому».

На мгновение ей показалось, что мастер сейчас оборвёт связь. Но Зерт умел держать удар.

«Теперь я понимаю, почему вас называют Чистыми… хотя тут лучше подошло бы слово „чистенькие“. Руки замарать боитесь? А как насчёт орков, которым вы помогаете? Уж краснорожие кровопролития не стесняются! И по менее уважительным причинам, чем мы когда-либо себе позволяли. Драк побери, да большинство из их воинов обагряет руки в крови врага раньше, чем впервые почувствует тягу к женщине! Не говоря уж о каннибализме, когда пленников на ужин режут прямо на кухне, причём чаще всего этим занимаются старики, женщины и дети – воинам не почётно рубить беспомощных! Ты хочешь сказать, что они после этого меньше убийцы, чем мы? Мы у себя подобного не допускаем! Или ты, мудрая Целительница, не знала о существовании подобных развлечений у наивных детей природы?»

Нэя опустила голову. Стрела попала в цель, и обожгла больнее, чем любой ментальный удар.

– Знаем… – хрипло прошептала она, потом, спохватившись, снова перешла на мысленную речь. «Извини, ты конечно в чём-то прав. Хотя мы стараемся смягчать их нравы со временем… и у нас получается. Сейчас в большинстве племён каннибализм уже считается устаревшей традицией, пленников чаще продают обратно за выкуп. И жертвоприношения разумных существ мы почти везде отменили… Но это, конечно, нас не оправдывает… Мы просто стараемся лечить так, чтобы не увеличить общую боль, понимаешь? Мы не можем иначе, мы все давали клятву – не навредить. И мы всегда чувствуем, где эта грань… Хотя порой очень трудно сдержаться и не спасти, когда можешь…»

«Так… И ты хочешь сказать, сотрудничество с нами увеличит эту боль при любом раскладе?»

«Да… мы просчитывали несколько моделей. Вы слишком сильны, а ваша идеология слишком заманчива, слишком близка к нашей. Рано или поздно наши дети бы забыли, что цель врача – уменьшать страдания и продлевать пациенту жизнь. То и другое вместе, понимаешь? Если эти две цели начинают друг другу противоречить, врач должен отойти в сторону, и не мешать пациенту делать выбор самостоятельно. А дети наших детей стали бы убивать вместе с вами. Из самых лучших чувств – чтобы спасти друга или беззащитного…»

«Разве это не достойная цель? Разве смерть одного врага не может спасти жизни десятков гражданских? И разве это не уменьшит меру страдания в мире?»

«Достойная… Но не для нас. Мы не имеем не это права. Простите, мастер, но это принцип. Сеть не прощает насилия, с какими бы благими целями оно не совершалось».

«Сеть?»

«Нечто вроде нашего бога… простите, об этом я не имею права рассказывать. Достаточно, что один раз мы допустили такую ошибку. Мы решили, что смерть одного тирана-чудовища может уменьшить общее количество боли, избежать инферно. Результатом стал весь тот ужас, что сейчас происходит в Носфере. В том числе и ваша война с Упокоителями».

«Что?! Уж не хочешь ли ты сказать, что Дракона…»

«Да. Белый Император. Несчастный самоуверенный дурак, которому не повезло напороться на таких же несчастных самоуверенных дураков. Последний Грех лежит только на нас…»

Ошарашенный вампир не успел ничего сказать в ответ. Кто или что не служило бы ему транспортом, в этот момент они с Зертом пересекли невидимую черту защитного купола, который монада поддерживала над Твердыней. И в ту же секунду всё, связанное с Целителями… нет, не исчезло из его памяти, амнезия привлекла бы слишком много внимания. Просто вдруг стало неважным, малозначимым, ушло в самые отдалённые закутки памяти. Так работала эмпатическая защита на планетарном уровне – значительно более мягкая, и в то же время надёжная (при грамотном использовании), чем прямое внушение. О Чистых знали многие… но не придавали этому значения. За пределами Твердыни любые попытки вовлечь их в глобальную политику или использовать в личных целях затухали на уровне идей, не успев толком оформиться.