Текст книги "Уничтожитель (СИ)"

Автор книги: И. Косарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Часть 1. Калики перехожие. Глава 7. Без тормозов

Как-то вдруг в болоте почти застывших секунд возник Демид. Стеша подняла на него взгляд, когда он разговаривал о чём-то с Владимиром. Она не вслушивалась в разговор мужчин, ей был неинтересен их обмен мнениями. Внутренним взором её душа вперилась в глухую стену, возникшую между девушкой и её будущим, и пыталась отыскать в ней малейшую трещину, слабое место, надежду на продолжение движения. Всё было без толку.

Кто-то поднял Стешу с сиденья, взяв за плечо, и повёл с фудкорта в коридор и к лестнице. Должно быть, Владимир, потому что Морозов как будто шёл впереди, его высокая голова крутилась на тонкой шее из стороны в сторону.

– Ты же помнишь, меня теперь зовут Пахом Кержаков, а ты – Аделаида Семёнова, – повторял время от времени Владимир.

Демид неожиданно обернулся:

– А мне моё имя идёт, – он криво улыбался, не шутя, но горько иронизируя над собственной судьбой, – Самсон.

С этими словами он провёл рукой по лысине.

Стеша оставила слова Владимира без внимания. Наверное, именно поэтому он повторял их снова и снова, хотел убедиться, что информация добралась до её сознания.

Оказавшись на пустой лестнице, девушка вытянула руку и тронула Демида за плечо. Морозов обернулся, без единого следа холодной жестокости на лице, и с участием посмотрел на Стешу.

– Что ты хотела, Адиля? – спросил он.

Нельзя верить этой человечности, девушка помнила, как бесчеловечно он мог себя вести.

– Что с ней? Что ты с ней сделал?

– Ты про… да, я понял. Ничего. Оставил в шкафу. Я думаю, она выберется в течение часа, я положил на полу рядом кухонный нож. Это всё?

– Да.

Демид развернулся и затопал по решетчатым ступеням лестницы. Стеша и Владимир спустились за ним.

Когда все трое оказались на нужном уровне и вышли в коридор, их встретили полицейские с ружьями наготове.

– Зараза, – выругался Демид и вскинул руки вверх привычным движением.

Владимир последовал его примеру, Стеша осталась стоять с опущенными конечностями.

Полицейских было трое, у всех тела почти полностью заменены на импланты с кобальтовым покрытием. Розовая кожа их лиц чужеродными пятнами светилась из-под шлемов, напоминая об утраченной природе в пользу корпоративной функциональности.

– Проверка идентичности в связи с планом “Перехват”, – объяснил один из служителей закона, особое внимание уделив так и не поднявшей руки Степаниде, – Можете проходить.

Внезапное появление полиции так сильно шокировало мужчин, что до самого убежища они не проронили ни слова. Что-то изменилось, пока троица спускалась по лестнице до нужного этажа, будто бы на Солнце произошла вспышка, и долетевший до станции поток частиц бомбардировал население, заставлял людей ходить по коридорам быстрым шагом, втянув головы в плечи, и поскорее запираться за разноцветными дверями.

В капсуле убийц на кровати сидели Корней и Антонина, у стены опять лежала Лидия и смотрела в потолок.

– Про нас уже пишут в новостях? – спросил с порога Демид.

– Поверь мне, новостям сейчас не до вас, – ответил Корней и покачал головой.

– Почему? – удивился Морозов, – на этом уровне нас даже полиция проверяла.

Стеша и Владимир, тем временем, тоже зашли в капсулу, Владимир закрыл дверь.

Вместо ответа Мохов указал на голограмму новостного портала, повешенную на стене капсулы напротив кровати.

«Бойня в поместье Лаптевых!» – гласил заголовок статьи, под которым чернело окно видеоплеера с трансляцией.

«С Вами по-прежнему Блю Крит, – вещал репортёр, – и мы продолжаем вести рассказ с места сегодняшней трагедии. Для тех, кто только что присоединился к нам, напоминаю: группа неизвестных проникла в апартаменты Лаптевых комплекса «Люксофф Эстейт» в зелёном секторе станции «Северодвинск-7» и устроила массовую бойню. На момент нападения в апартаментах находились молодые Лаптевы: Борис, наследник хозяина судостроительного кластера Феофана Лаптева, его двоюродные братья Виталий и Ефим, и двоюродная сестра Злата. По последней информации, Борис в критическом состоянии отправлен в реанимацию, остальные Лаптевы погибли. Нападавшим удалось скрыться…»

Стеша не стала слушать до конца.

– Где Кирилл? – спросила девушка.

– Там, – сказал Корней и кивнул головой в сторону задней стены, – но тебе лучше не ходить туда пока, там зрелище не самое приятное.

Пропустив предупреждение мимо ушей, девушка прошла к стенке капсулы, сняла её, и шагнула на загрохотавший под её ногами настил. На втором этаже убежища кто-то быстро и прерывисто дышал, иногда срываясь на всхлипы, и время от времени лупил кулаком в пол. Подойдя к люку наверх, Стеша на минуту остановилась, прислушалась. Всхлипы были, как будто, женскими. Чья-то душа словно отделилась от тела и металась, неприкаянная, по узкому пятачку гофрированного металла, не имея возможности улететь в рай и опасаясь спускаться в ад.

Обернувшись, Стеша разглядела на полу тёмное пятно какой-то жидкости, по капле падавшей с потолка из стыка металлических листов.

По лесенке девушка поднялась наверх, просунув в люк голову и плечи. На втором ярусе она увидела лампу, стоявшую на ящике и горевшую мертвенно-холодным светом. На полу у ящика лежала Майя. Кирилл, опустившись на колени, сжимал руку Каменской и гладил девушку по голове, Савва раскачивался на корточках в дальнем конце яруса, у самого края настила.

Лицо Майи было изуродовано гримасой страдания, по щекам текли слёзы. Она дышала мелкими и быстрыми вдохами и выдохами, будто бы вместе с воздухом старалась выпустить из себя немного боли, слишком огромной, чтобы выйти сразу в одном крике. Взгляд Стеши сам собой пополз по телу девушки от её плеч к пояснице и ногам, и наткнулся на культю на месте левой голени, замотанную в пропитанную кровью тряпку. Тёмная лужа венозной крови расползалась под культёй, псеводгравитация засасывала жидкость вниз, в стык щитов.

– Потерпи, родная, потерпи, – успокаивал Майю Кирилл, – сейчас Савва всё узнает у доктора, и мы сделаем, как надо. И всё будет хорошо. Савва! Долго ещё?!

– Нет! – лаял Каменский.

– Я сделала, как вы просили, – сообщила Стеша бесстрастным голосом, – Будете смотреть воспоминания?

– Да погоди ты, – отмахнулся Кирилл, – Не до тебя сейчас.

– Я что, зря туда ходила?

– Не до тебя сейчас, что непонятного?! Демид пришёл?

– Пришёл. Так что, будете смотреть?

– Потом. Савва, Морозов здесь. Если нужна будет промышленная печать, переговори с ним.

– Конечно, нужна, – встрепенулся Каменский, поднялся на ноги и направился к люку.

Стеша, уступив дорогу, спустилась обратно на первый ярус и села, привалившись спиной к стене напротив выхода. Савва прошёл мимо девушки в капсулу.

Всхлипы страдавшей наверху Майи не отвлекали девушку. Не нарушали её концентрацию и звуки падавших в лужу крови капель, что она смогла различить, посидев некоторое время в уютном полумраке. «Раз рейтинг упал в красную зону, значит…» – начиналась мысль в голове у Стеши, но хвост этой мысли вырос до невообразимой длины, так что девушка всё тянула и тянула его из омута подсознания, никак не могла добраться до конца. Уже Каменский вернулся наверх после разговора с Демидом, уже повторно спустился вниз и повторно вернулся наверх, и опять спустился вниз и крикнул, шагнув в капсулу: «Мы пошли, я не знаю, получится или нет!», и Владимир пришёл и сел рядом со Стешей, спросил: «Как ты?», потом: «Может, пойдём отсюда?», и ушёл обратно в свет и чистоту, тяжело вздохнув, и период падения капель серьёзно увеличился, видимо у Майи заканчивалась кровь, чтобы выливать на настил, и только тогда конец хвоста оказался у девушки в руках: «…значит, всё позволено!»

Теперь, без цели и моральных установок, освещавших путь к ней, в душе Стеши осталось одно желание. Оно покоилось на самом её, души, дне, как масса зловонного ила под толщей озёрной воды. Периодически девушка касалась его, когда оставалась одна и погружалась в размышления особенно глубоко, но всякий раз поднималась обратно на поверхность сознания, к общепринятым мотивам и стремлениям, о которых можно было рассказать знакомым и друзьям, тому же Владимиру.

Возвращаясь из виртуальной реальности в капсулу, тесную и наполненную непроглядным мраком, но всё равно пустую, иногда Стеша не засыпала сразу. Она лежала с открытыми глазами и слушала, как нечто со дна собственной души уговаривало девушку перестать существовать. Хоть на минуту, на коротенький миг сбросить с себя груз осознанности, целеустремлённости и впустить внутрь сладкое небытие, что скрадывает секунды и часы, и окрашивает все дни одинаково пустым цветом. Сейчас желанию не осталось сил сопротивляться, оно виделось единственным спасением от пережитых ужасов.

Девушка никогда не удивлялась, что при тотальном контроле за сетью и действиями пользователей в ней поиск цифровых наркотиков занимал не больше двух минут. Устроить всё быстро получилось и в этот раз, так что, как только шкала загрузки данных заполнилась на сто процентов, девушка запустила свежескаченное приложение и повалилась на бок, закатив глаза.

Поднял её, кажется, всё тот же Владимир. Парень тряс Стешу за плечо и что-то говорил, но слова казались девушке какими-то незнакомыми. Другой язык из другого мира. Она отмахнулась от него, поднялась на ноги и ступила в капсулу. Кровать была свободна, девушка собралась прилечь на неё и вернуться к своему умиранию, но Владимир остановил.

– Ты вся в крови, ты всё испачкаешь, – разобрала Стеша его слова.

Она провела ладонью по своему лицу и посмотрела на пальцы. Красные. Откуда взялась кровь? Владимир вывел на стену какую-то картинку. Стеша подошла ближе, чтобы получше рассмотреть. Девушка с лиловыми волосами до плеч глядела на неё со стены. Правая половина лица и волосы, а также плечо футболки и правая рука до локтя были перемезаны чем-то красным, возможно, кровью или кетчупом. Вот неряха, как же так вышло, интересно? Стеша подняла руку, чтобы дотронуться до плеча девушки и понять, что за грязью та вымазалась. Девушка тоже подняла руку, зачем-то копируя движения Стеши. Стеша опустила руку, девушка тоже опустила.

– Зачем она за мной повторяет? – спросила Стеша у Владимира.

– Крепко тебя накрыло, – почему-то вздохнул парень, не ответив на вопрос. – Пойдём, я отведу тебя в душевую.

– Зачем?

– Поверь, тебе нужно.

– Нет.

Владимир схватил руку Стеши за запястье, намереваясь поднять и поднести к глазам девушки, но чересчур сильно сжал.

– Ай! – вскрикнула девушка, другой рукой отпихнула парня.

Тот попятился, споткнулся и рухнул на спину, в открытый проём убежища. Стеша выскочила из капсулы и бросилась наутёк, оставив за собой открытую дверь.

Она заскочила в ближайший лифт, пассажиры шарахнулись от девушки в углы.

– Мне вниз надо, в красный сектор, – пояснила Стеша, глупо улыбаясь.

Никто не стал возражать, и стеклянные двери сомкнулись перед её лицом.

Этаж красного сектора она выбрала наугад, когда двери разъехались в стороны, вышла и побрела по инерции, не смотря по сторонам. Нужно было возобновить сеанс, прерванный Владимиром. Стеша где-то на что-то села, рядом кто-то храпел и вонял, девушка прикрыла глаза и улыбнулась блаженной улыбкой идиота.

Грёзы пришли простые, животные, из тех, что брали яркостью за счёт примитива, и что можно гонять по кругу, пока последние ресурсы организма не будут сожжены в обмен на дешёвое, в полгроша удовольствие. Из тех, что растаптывают Божью искру и оставляют даже не мясо, но заполненную гнилью шкуру.

Кажется, кто-то куда-то еë сначала вëл, подталкивая кулаком в спину, затем, после еë падения тащил за ногу. Навряд ли это были охотники за имплантами, ради только лишь кистей рук они не стали бы возиться, а впрочем, Стеша не оказала бы сопротивления и им, лишь бы не прервался сеанс.

Наконец, где-то еë оставили лежать на полу, Стеша повернулась на бок и погрузилась в пучину сладкого разложения. Время пропало, затем вернулось, ведомое знакомым ужасом.

Ужас имел черты мужчины возрастом чуть меньше сорока. Из-под белëсых бровей на худом, со впалыми щеками лице глаза стального цвета холодным и жëстким взглядом скребли по девушке. Тусклый свет мерцавшей с переменной яркостью потолочной лампы оставил блик на его лысине, прикрытой тремя-четырьмя волосинками. Стеша была уверена, ей следовало бояться этого лица и души, которая пряталась за маской из кожи и мимических мышц, но не помнила, почему.

Потратив минуту на осознание собственного страха, девушка попыталась отпрянуть от ужаса, но тело, доведëнное до ватного состояния бесконечными ложными импульсами из гниющих грëз, отказалось слушаться. Стеша только перевернулась на спину и заскребла по полу ногами, позабыв нужную для подъëма координацию.

Ужас каким-то образом встряхнул еë и поставил более-менее прямо, железными клещами вцепившись в плечо девушки, и потянул за собой.

Ноги зашагали сами, не спросив у головы разрешения, и вынесли девушку из одного помещения, будто бы тесного и тëмного, в другое, побольше и посветлее. Кто-то возник впереди и заматерился, ужас оттолкнул Стешу в сторону. Руки, в отличие от ног, без головы решили не действовать, и никак не отреагировали на стремительное приближение пола. В результате у девушки заболело левое плечо и левый же висок, вместе с болью в сознание пришла мысль: "Упала. Зачем?" Шаря руками вокруг себя, Стеша попыталась встать, нащупала что-то мягкое, чересчур большое, чтобы быть чем-то кроме человеческой плоти, и чересчур податливое, чтобы хранить в себе жизнь. Девушка брезгливо одëрнула руку, посмотрела на ладонь. Опять в чëм-то красном. Красный стал цветом беды, но Стеша не могла вспомнить, какой именно.

Что-то опять вцепилось ей в плечо, потянуло наверх и поставило на ноги. Своевольные конечности опять сделались главными и понесли хозяйку прочь из комнаты за лысым ужасом, хотя всей душой Стеша понимала – от него надо было бежать.

Они вдвоëм: она и ужас, – оказались в какой-то толпе слепцов. Стеша посчитала прохожих слепцами, потому что они никак не реагировали на ужас и девушку, перемезанную красной бедой. Затем ужас втолкнул еë в какую-то длинную трубку со стеклянными стенками, протиснулся туда сам. Усадил девушку на сиденье и встал перед ней, отрезая пути к бегству. Двери, зашипев, закрылись, Стешу качнуло в одну сторону, потом в другую, ужас схватил еë за руку и потянул. Девушка поднялась и пошла за ним, когда шагнула из вагона на платформу, что-то яростно зашипело, и чëрные резинки дверей сдавили еë меж собой, не позволяя шевелиться и дышать. От дикой боли потемнело в глазах. Затем зазвенело рассыпающееся по перрону стекло, и через секунду двери расползлись в стороны.

Ужас опять потащил еë куда-то, в неизвестный коридор мимо незнакомых людей, в лифт, опять в коридор, опять в лифт, в какой-то узкий проход, по которому идти приходилось на полусогнутых ногах и, наконец, еë усадили в мягкое кресло с синей обивкой. Девушка помнила, такие кресла стояли в салоне орбитальных челноков. Ещë она помнила человека, оказавшегося рядом с ней. То был давний друг детства, Володька. Она много общалась с ним и хорошо помнила его карие чудесно-шоколадные глаза, его высокий лоб, мясистый нос и большие губы.

Часть 1. Калики перехожие. Глава 8. Манёвр Данте

Володька оказался заботливым – отвёл Стешу в уборную в конце салона, когда девушка, смущаясь, попросила. Приносил воды, помогая справиться с жаждой. Впрочем, другого поведения от него Стеша и не ожидала, она знала парня давно и доверяла больше, чем себе. Шестым чувством некоторое время Стеша ощущала присутствие рядом других людей, числом не больше четырëх. Потом гравитация начала спадать резко, ступенями, пока не исчезла вовсе, и только перетянутые через плечи крест-на-крест ремни остались удерживать девушку в кресле. Люди, существовавшие где-то на грани восприятия, пропали. В салоне девушка и Владимир остались вдвоëм.

Чем дольше Стеша сидела здесь, тем неотвязнее вертелись нехорошие мысли, порождëнные пустотой вокруг. Девушка сообразила, они находились в помещении незаконно, это означало скрытность, это означало цифровой камуфляж, это означало потерю рейтинга. Колючая реальность обожгла кожу.

– Володя, где мы? – спросила Стеша компаньона.

– В салоне челнока.

– Это я понимаю. Я спрашиваю «вообще». И что нас ждёт?

Страх потерявшего весь мир человека заметался в душе девушки и запросился обратно в цифровой дурман. Но что-то блокировало доступ в сеть, и Стеша не могла добраться до сайтов с запрещённым содержимым.

– Мы в челноке в порту. Лидия настраивает управление, чтобы лететь на Большой Камень, в клинику, где нам всем удалят «золотой уничтожитель».

– «Всем»? А где эти «все»?

– В кабине с Лидией. Я остался здесь приглядеть за тобой, ты была, скажем так, в плохом состоянии.

Что он мог знать о плохом состоянии? Стеша вспомнила, вовсе он не был её другом детства, Володькой. Он был Владимиром, человеком, который некоторое время притворялся её другом детства, а потом обманул и разбил жизнь вдребезги.

– Лучше бы ты не напоминал мне про этих «всех», – вздохнула девушка, – мне опять поплохело. Уроды они.

Кажется, отходняк развязал ей язык.

– Зря ты так. Никодим персонально очень сильно помог мне в своë время.

– И как же? Научил убивать?

– Он никого не убил. И я никого не убил. Ты нас не путай с другими.

– Все вы одним миром мазаны.

– Ты не понимаешь ничего.

– Я всë отлично понимаю. Живëте, как крысы, ползаете под полом. Роетесь в мусоре. И врëте, всë время врëте, в каждом слове каждому встречному.

Владимир переменился в лице:

– Тебя я не обманывал.

– Неужели? Я что-то не поняла, Корней Мохов – твой начальник на ферме? Вы с ним урожай летите снимать, рекордный с одного гектара?

– Ты не знаешь, о чëм говоришь.

– Вот именно, Володя, вот именно – не знаю. Я, знаешь ли, не привыкла общаться с лжецами.

Молодые люди замолчали. Стеша принялась в мыслях оплакивать своë потерянное будущее, Владимир некоторое время сопел, потом затих.

Они сидели в первом ряду, перед глазами поднималась стена пассажирского отсека с гермодверью посередине. Над гермодверью чëрнело пятно динамика. Сначала из динамика посыпались треск и шорох, будто зерно просеивали сквозь сито, затем голос Лидии, едва узнанный Стешей, сообщил:

– До отстыковки пять минут, пристегните ремни.

– И не отстëгивали, – заметил Владимир и похлопал по металлической защëлке на груди.

Стеша почувствовала слабый толчок из кресла, вероятно, челнок тронулся в направлении кормы. Девушке захотелось открыть шторки иллюминаторов, но она помнила, во время стыковочных манëвров вставать со своих мест запрещалось, посему не покинула кресла. Куда еë везли? Что собирались делать? Владимир сказал правду о полёте на Большой Камень? Очень трудно было полагаться на патологических обманщиков, выстраивать своë поведение без подсказок Лексигона и «Ноймана». Её, конечно, забрали с Северодвинска-7, хотя могли и оставить, но сделали это, потому что обещали, или исходя из заботы о собственной безопасности? Поймай еë полиция в обдолбанном состоянии, вся конспирация как Мохова и Ad Astra, так и Кирилла с подельниками оказалась бы под угрозой.

– Когда мы с тобой познакомились, – заговорил вдруг Владимир спокойным голосом, – Я, в самом деле, рос в агрокомплексе Морозовых, на станции Белëв-1. Корпорация Морозовых разместила мой родильный контракт и растила меня для работы на своих фермах. Но, ты же помнишь, я увлекался радиотехникой? Штука в том, что я не хотел работать на ферме корпорации, а хотел заниматься связью. Помнишь, как ты не позвонишь, я всë время с радиосправочником сидел или с утилитой какой-нибудь простенькой возился, за которую не надо было кредитов платить? Это плохо отражалось на моих рейтингах: и на квалификации, и на этичности, – но тьюторы терпели, «тащили» меня до экзамена. Там я и выступил, что называется, «на все деньги». Попытался взломать базу оценок и поменять себе квалификацию с агронома на инженера связи.

Сначала Стеша не особо вслушивалась в речь Владимира, но слова, что он выпускал плавать в невесомости, сами собой проникали в сознание девушки и разбавляли горестные мысли о еë собственной судьбе, переключали концентрацию на чужие беды.

– Ты долго не писал после экзамена, – вспомнила она, – долго не выходил на связь.

– Потому что за нанесение ущерба корпоративной собственности, я имею ввиду экзаменационную базу данных, меня на год отправили на Биржу Мощностей. Выпустили оттуда с красным рейтингом и забросили на ферму Морозовых. Работа в агрокомплексе была мне противна, и я просто сидел на безусловном базовом доходе, щëлкал ссылки, которые мне указывали. Ставил фоном какой-нибудь сериал про то, как гомосексуалисты и трансгендеры совершали первое кругосветное путешествие в истории, и лазил по сети. Нашёл людей, которые предложили присматривать за сервером, где лежали нерекомендованные «Нойманом» симы. Я согласился. Через этот сервер позже меня нашла Ad Astra, нашëл Никодим. Они вернули мне смысл и дали возможность заниматься любимым делом – связью.

– Почему ты ничего не рассказал мне?

– Боялся.

– Чего?

– Ты стремилась к своей мечте, в какой-то мере даже была для меня примером. Ты уверенно сторонилась токсичности, а мой настоящий профиль после Биржи носил еë в себе достаточно. Так что я боялся, нет, я был уверен, что ты перестанешь со мной общаться, если узнаешь правду. Испугаешься за свой рейтинг.

– Ты был не прав, – глухо возразила Стеша, скорее, потому что хотела, чтобы он так думал, чем потому что так думала сама.

– И потом, – продолжил Володя, – твой рейтинг, и вправду, мог пострадать, продолжи ты общаться со мной на постоянной основе. Так что первое, что я выпросил у ребят из Ad Astra, – цифровой камуфляж фермера со своим настоящим именем. И позвонил тебе, как только Никодим мне его установил. Но с фермерством я тогда уже завязал, работал только на них.

«Почему он ничего не рассказал мне? – думала Стеша, – неужели не верил, что я пойму? Неужели я могла не понять?» Спрашивать Володю она об этом не стала, боялась ответа.

Челнок уже некоторое время как лëг на курс, и в салоне установилась стабильная псевдогравитация. Стеша расстегнула ремень, встала и нетвёрдой походкой пошла к иллюминатору. Оступилась на неверных ногах, но оказавшийся сзади Володя тут же подхватил девушку, не позволил упасть. Что-то пробежало по коже, когда он прикоснулся к ней, волна тепла, удивившая саму Стешу.

– Спасибо, – кивнула она.

А про себя подумала: «Странно».

В иллюминаторе она увидела голубое блюдце планеты, за синюю кайму которого фальшивыми звëздами проваливались тысячи обитаемых станций, предварительно пересёкшие засыпанный своими седыми близнецами небосвод.

– Земля в иллюминаторе, Земля в иллюминаторе видна, – замурлыкал над Стешиным ухом Володя.

– Только я не была там ни разу, – сказала Стеша, – и она мне не снится.

– А что тебе снится?

Страшный грохот сотряс салон, Стеша и Володя повалились на пол и откатились к стене. Какой-то мелкий мусор из-под кресел посыпался на них. Основной свет погас, осталась гореть только аварийная подсветка вдоль прохода. Девушка попыталась встать, поскребла руками и ногами по напольному покрытию и выяснила, что стоять было гораздо удобнее на стене салона, чем на полу. В иллюминаторе голубая Земля вертелась, как попавшая в чëрный водоворот ледышка. Странное чувство тошноты, взявшееся как будто из ниоткуда, подступило к горлу.

– Что произошло? – спросила Стеша спутника, разволновавшись.

– Не знаю, – пожал плечами он, – Похоже, мы вращаемся. Надо связаться с нашими.

Володя, осторожно балансируя, прошагал по стене к двери из отсека, присел около неё и наклонился к маленькому динамику и кнопкам рядом с ним. Пощëлкал переключателями и сказал:

– Ребята, это Пахом. Что у вас произошло?

В ответ прилетел только треск пустого эфира.

– Ребята, это Пахом. Что у вас произошло?

Опять безрезультатно.

– Связи с кабиной нет, – сообщил он Стеше, посмотрев на девушку виноватыми глазами.

Стоять прямо было тяжелее, чем обычно, невидимая сила давила на плечи и пыталась согнуть позвоночник. Стеша села на стену и прислонилась спиной к потолку, проговорила:

– Меня мутит.

– Это из-за вращения, наверное.

– Тебя тоже?

– Нет. Но я не закидывался цифровой дурью перед полëтом.

– Какой ты молодец.

Впервые за всю жизнь Стеша ощутила каждой своей клеточкой, что находилась в хлипкой жестяной коробке посреди вечно голодной и смертельно опасной пустоты. Девушке показалось, приложи она ухо к любой доступной поверхности, услышит чавканье плотоядного «ничто».

Володя встал на колени и склонился над сенсорным экраном рядом с дверью, взаимодействовуя с ним колдовскими пассами будто древний волхв, пытавшийся угадать будущее по перьям и сухим листьям. Надменные духи, однако, не желали говорить с юным провидцем, не считали его за равного, и парень ругался:

– Зараза, да что значит «Нужен красный ключ»?! Я вам что, какодемон?! Я понимаю, только борт-проводник имеет этот красный ключ, но что если он голову разбил?

Духи смилостивились к вопрошавшему, и Володя улыбнулся:

– А, вот, перешла в аварийный режим, долго же ты соображала!

Стеша смотрела в салон, задрав голову. Обшивка, ей чудилось, уже дала течь, и чëрная пустота заливалась внутрь помещения, как забортная вода в симе «72 метра», куда она однажды попала. Хищная смерть притаилась наверху, осталось только дождаться еë. Девушке стало страшно, она не хотела погибать так. Она хотела выключить себя из жизни незаметно, чтобы это называлось не самоубийством, а компенсацией психологической травмы, например. Или следствием невроза.

Володя бормотал:

– Так, диагностика, что здесь? Ресурс кислородных установок… баланс энергопотребления… это всë не то… ага, дверь заблокирована, шлюзовые замки повреждены… побрейте меня наголо и назовите меня лысым!

Забавное восклицание даже Стешу отвлекло от созерцания собственного страха.

– Что случилось? – спросила она.

– Салон отстыковался от тягача. Да не просто отстыковался, а по экстренному алгоритму, с подрывом пиропатронов. Как будто тягач…

– Что «тягач»?

Володя кинулся к динамику, снова включил его.

«Пахом, это Никодим, ответь – зашипел прибор над дверью, – Пахом, это Никодим, ответь. Пахом, это Никодим, ответь».

– Никодим! – заорал Володя в динамик радостно, – Никодим, это я, Пахом! Это я, Пахом, что с вами!?

– С нами всë в порядке, все целы. Стабилизировали курс. Что у вас?

– У нас тоже всë в порядке. Мы с Адилей в порядке!

Девушка не обрадовалась, услышав голос Мохова.

– Что у вас там произошло? – спросил Корней, – Почему Вы отстыковались?

– Отстыковались?

– Да. Внезапно пассажирский отсек отделился от тягача. Теперь вас крутит вокруг поперечной оси.

– Мы ничего не делали.

– Панель управления перешла в аварийный режим?

– Да.

– Просмотри журнал событий. Там должны остаться следы. Нужно понять, с чем мы имеем дело, прежде чем что-то предпринимать. Не волнуйся, мы рядом, мы вас видим. Как там Адиля? Волнуется?

– Мы оба волнуемся.

– Передай ей, что мы вас не бросим.

– Она тебя слышит.

– Адиля!

Стеша, непривычная к фальшивым именам, не сразу сообразила, что обращались к ней.

– Адиля! – повторно позвал её Мохов.

На четвереньках она подползла к динамику.

– Да… Никодим, я тут.

– Адиля, не волнуйся, мы вас вытащим. И не в таких передрягах бывали.

– Спасибо, Никодим.

– Ну, давайте, Пахом, проверь журнал, связь пока разрывать не будем.

После разговора с Корнеем Стеше показалось, голодная пустота чуть отпрянула назад, в противоположный конец салона, будто испугалась огонька надежды, что загорелся у девушки в душе.

Володя погрузился в работу с сенсорной панелью управления, опять рисуя пальцами колдовские знаки на разноцветном экране. Выспросив у духов, что хотел, вернулся к динамику.

– Никодим, ты тут?

– Да, Пахом, слушаю тебя.

– Ничего не понятно, в общем. В какой-то момент система просто решила отстыковать наш отсек по аварийному протоколу.

– Это уничтожитель. Не знаю, у вас или у нас, но, я уверен, это его работа.

– Возможно. Что будем делать?

– Зависит от того, в каком состоянии отсек.

– Шлюзовые замки двери в кабину повреждены, сама дверь заблокирована.

– Лидия говорит, что в таком случае мы пристыковаться не сможем. Но мы попробуем выровнять своë вращение под ваше, и вы перейдëте к нам через аварийный выход.

– Как нам это сделать?

– В хвосте салона расположен аварийный выход. Под каждым сиденьем закреплëн сложенный обжимной костюм. Продвигайтесь к хвосту и там наденьте их. Лидия говорит, там есть такая же панель, так что свяжитесь с нами, как только там окажетесь. Понял?

– Понял.

– Повтори.

– Подняться к аварийному выходу в хвосте салона, надеть там обжимные костюмы и связаться с вами.

– Хорошо. Будем ждать вашего сигнала. Наша частота…

– Осталась в памяти системы, – закончил за Корнея фразу Володя, – я же у вас, всë-таки, эксперт по связи.

– Ну прости, забыл. Всë, конец связи.

Стеша, услышав предложение Корнея о переходе из пассажирского отсека в челнок через открытый космос, едва не задрожала от страха. Она заранее с абсолютной ясностью осознала, что не сможет этого сделать. Но признаваться в свежеобретëнном знании почему-то казалось ей стыдным, и не было времени даже подумать, почему она стыдилась человека, некоторое время назад разбившего ей жизнь. Поэтому девушка с самым внимательным видом слушала, как Володя рассказывал ей план спасения. И про то, что добраться до хвоста салона будет совсем несложно, по мере приближения к центру салона псевдогравитация будет ослабевать, а после его прохождения и вовсе сама вытолкнет их к противоположному торцу. И про то, что обжимные костюмы спасут от декомпрессии, а простенький блок с реагентами сможет перерабатывать выдыхаемый углекислый газ в кислород в течение целых двадцати минут. И про то, что перепрыгнуть от отсека к тягачу сквозь бесконечную хищную пустоту являлось совсем простым делом.

В голову Стеши вдруг пришла мысль, что всë это было затеяно с целью избавиться от неë. В самом деле, оторванный от тягача пассажирский отсек на случайно сложившейся околоземной орбите представлялся идеальной могилой, которую ой как не скоро найдут, если вообще обнаружат. Девушка считала подобные мысли опасными, но сейчас не отшатнулась от них, возможно, из-за давления пустой тьмы внутри и снаружи отсека, возможно, потому что слишком часто сталкивалась с обманом и предательством за последние двое суток.

– Готова? – спрашивал еë Владимир о чëм-то. – Стеша, готова?

– Да, – кивнула она, пока не понимая, о чëм речь.

– Тогда вперëд. В смысле, вверх.

С этими словами Владимир встал в проход, подпрыгнул и полез к центру салона, хватаясь руками и ставя ноги на спинки сидений и подлокотники.