Текст книги "Уничтожитель (СИ)"

Автор книги: И. Косарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

– Это другое, – попытался отмахнуться Владимир.

– Блин, Ермак, ты же не хуже меня знаешь, так делать нельзя. Ты не хуже меня знаешь, скольких людей за такое отлучили вообще от всякой работы!

– Это другое, Тоня. Я еë с пяти лет знаю.

– Не шуми, Антонина, – поддержал Владимира Корней, – Всем нужны люди, с которыми можно говорить без масок.

– Но всем хватает ума не смешивать личное и рабочее, – возмутилась Антонина.

– Ты не хуже меня знаешь, это был форс-мажор, – ответил Ермак спокойным голосом уверенного в своей правоте человека, – Когда я предложил этот вариант, никто не возражал.

Мохов вздохнул и полуофициальным тоном обратился к девушке, с отстранëнным интересом исследователя наблюдавшей за перепалкой:

– Уважаемая Степанида Голуб, из этого разговора ты должна сделать вывод, что ни наша организация в целом, ни знакомый тебе Ермак в частности не имели своей целью как-то навредить твоим рейтингам. Всë произошедшее с тобой является трагическим стечением обстоятельств, которое крайне сложно было предугадать. От лица нашей организации заверяю, что и я, и мои коллеги сделаем всë возможное, чтобы как можно скорее вернуть тебя в нормальную жизнь.

– Уж постарайтесь, – против воли улыбнулась Стеша.

– Что будем делать? – спросила Антонина.

– Думаю, надо связаться с Большим Камнем, – предложил Корней, – в тамошней клинике у нас оставались товарищи. Ермак, сможешь организовать?

– Легко, – цокнул языком Владимир.

Стеша поднялась с места, предупреждающим движением Мохов тронул еë за руку:

– Если хочешь позавтракать, советую вернуться к Каменским и попросить их. Здешние пищевые принтеры могут… сбоить.

Девушка боялась возвращаться к Каменским одна, потому что они ничем не отличались от обычных людей. Наверное, когда всë закончится, она не сможет так же спокойно ходить по станции. Будет бояться тайных убийц среди прохожих. Нежелание находиться рядом с предавшим её дружбу Владимиром, однако, пересилило страх.

Часть 1. Калики перехожие. Глава 4. Предел порядочности

Пищевой принтер у Каменских оказался ещë древнее Стешиного. Кроме того, аппарат давно и безнадëжно нуждался в чистке и сообщал всем блюдам особенный привкус несвежести, так что распечатанный на нëм завтрак Стеша жевала безо всякого удовольствия. Отдав девушке еду, Майя ушла за стену, к Савве и Кириллу. Стеша осталась в капсуле одна и рассматривала помещение. Обстановка казалась обычной, но из-за постзнания, наверное, выглядела для Стеши ненастоящей, будто люди здесь не жили, но лишь изображали жизнь, маскировали свою деятельность за обманом из двуспальной кровати и полками у потолка. Иллюзию разрушало отсутствие безделушек вроде голографического проигрывателя и всякого мелкого хлама, необязательного для кратковременного пребывания, но, так или иначе, засорявшего помещение, где люди жили долго.

Стеша задумалась, сколько таких квартир сменили подпольщики, пока занимались своим чёрным ремеслом. Намëки Мохова, мелькнув в памяти, вызвали приступ страха и отбили остатки аппетита. Неужели кто-то мог добровольно заполнять свою жизнь… этим? Кочевать по станциям, прятаться за чужими идентификаторами, ползать по тайным ходам подобно крысам, забыть про собственное будущее ради очередного убийства?

Через силу запихнув в себя пищу, девушка отодвинула заднюю стенку капсулы, намереваясь поблагодарить Майю и предупредить об уходе. Звонкий голос Каменской сразу достиг слуха Стеши.

– Я против, потому что они всë сорвут! – возражала она подельникам.

– Не кричи, – отвечал Кирилл на повышенном тоне, – мне это нравится не больше твоего. Но сроки сдвинулись, он скоро улетает.

– Я поддерживаю Кирилла, – вступил Савва.

– Хорошо, тогда я требую санкции исполкома, – не сдавалась Каменская.

– Майя, сейчас, когда активирован уничтожитель, никто не может сказать, как быстро получится собрать исполком, – устало говорил Кирилл.

– В общем так, я выношу вопрос на голосование, – сказал Савва. – Очевидно ты, Майя, в меньшинстве.

Приступ неосторожного любопытства у Стеши прошëл, и она топнула ногой нарочно как можно более громко. Грохот настила оборвал совещание наверху. Девушка подошла к лестнице и забралась наверх.

– Это я, – сказала она, просунув голову в люк на втором ярусе, – Хотела поблагодарить за завтрак и предупредить, что уйду работать обратно на фудкорт.

– Дверь закроется за тобой сама, – сказала Майя.

Без показного дружелюбия голос Каменской выдавал готовность своей хозяйки перешагнуть через любое количество мертвецов на пути к цели. Стеша сочла за благо вернуться к нормальным людям как можно скорее.

В коридоре на пути к фудкорту она столкнулась с Корнеем, Антониной и Владимиром.

– Позавтракала? – спросил Мохов.

– Да. Вы тоже идëте?

– Ага. Мы, наверное, останемся до вечера там.

– Если нам разрешат, – добавила Антонина.

– Нам работать там сподручнее, – пояснил Корней.

– А мне – наоборот, – ответила Стеша.

– Оно и понятно, ты к такому непривычна.

– И не надо привыкать, – сказал вдруг Владимир.

– Ты сам всë сделал, чтобы было наоборот, – напомнила ему Стеша.

– Получилась накладка, прости.

– Оставь свои "прости* при себе, сейчас от них никакого толку.

– Ермак, мы пойдëм, ты догонишь нас позже, – предупредила Антонина.

Она взяла Корнея под руку и повела в сторону четыреста первой капсулы.

– Нет, я с вами, – возразил Владимир и поспешил за соратниками.

Стеша не могла сказать, почему ей хотелось больнее уколоть Владимира в разговоре. Девушка считала, он использовал еë как вещь, инструмент для достижения своей цели, и вознамерилась относиться к Владимиру схожим образом, не тратить эмоции на предмет, признанный неодушевлённым. Но парню удавалось оставаться еë старым знакомым Владимиром, несмотря на груз вины. Он так же улыбался, так же хмурился, так же смущался. Она очень давно общалась с ним и сейчас читала, как открытую книгу. Она видела, парень был близок к отчаянию, боялся потерять что-то ценное. Неужели еë? Стеша опасалась верить в это, но человечность, что против воли замечала девушка во Владимире, мешала относиться к нему, как к инструменту. И подталкивала донести свою боль.

Мысли о Владимире не желали уходить из головы и мешали работать. Стеша, как обычный представитель своего поколения и нескольких предшествующих, не имела ничего личного. Она росла на ферме со множеством других детей без родителей, воспитывалась детскими и молодëжными алгоритмами, разработанными педагогическими нейросетями. Когда надо, девочка заполняла пустоту в душе мультяшными зверушками по цифровой подсказке, по мере взросления их сменили рекомендованные виртуальными наставниками бунтарские рок-группы и нон-комформистские эссе о прогрессивных ценностях. Нейросети подбирали ребëнку наиболее подходящий коллектив, чтобы исключить детские травмы, способные оказать негативное влияние на будущую профессиональную деятельность, и маленькие люди путешествовали от группе к группе, пока не вырастали и не уходили во взрослую жизнь.

Стеша никогда не мучилась выбором профессии, за неë всë решила корпорация, заказавшая рождение ребëнка неизвестной Стеше женщине. Пока росла, девушка посмотрела достаточно медиапродуктов, чтобы прочно увериться – такой порядок воспроизводства наилучшим образом подходил для хрупкой орбитальной экосистемы, где было ограничено всë, и в первую очередь воздух. Но человек не может жить вообще без мечты, и Стеша после множества симов об успешных людях своей мечтой сделала красивую жизнь. Девушка выросла реалистом и понимала, зелëного уровня рейтинга, что давал возможность покупать и продавать собственность за токены, ей не достичь, но на верхушку рыжей его части забраться казалось вполне по силам. Верхушка рыжего рейтинга при помощи арендованных баз данных и специальных приложений по подписке давала возможность устроиться на работу, за которую на орбите платили больше всего кредитов. Верхушка рыжего рейтинга открывала доступ на центральные ярусы жилых секторов, где можно было арендовать не крохотную капсулу, но полноценную квартиру с несколькими комнатами и высокими потолками. Где можно было, пусть и заплатив кредитами на входе, гулять в парках и зимних садах, и деревья там росли прямо из земли, а не из горшков за спинками диванов.

Так она и планировала двигаться по жизни: с профессией, что выбрала корпорация, с арендованными знаниями и навыками от арендованной капсулы до арендованной квартиры, с рекомендованными друзьями и мечтой, вложенной проверенными на токсичность симами.

Владимир не вписывался в эту схему. Несколько раз цифровой психолог советовал прекратить с ним общение, но Стеша игнорировали рекомендации даже теряя рейтинг. Они познакомились в онлайн-игре, когда ей было семь, а ему – шесть, и дружили с того момента. Владимир стал для Стеши личной историей. Еë не передашь следующему арендатору или другому аккаунту в социальной сети, потому что нельзя было взять и расстаться с тремя четвертями жизни. Сейчас личная история грозила обернуться иллюзией, ничем не отличимой от прочих виртуальных симуляций.

Во второй половине дня фудкорт Стеше надоел, и она поднялась в капсулу на свой ярус. Она подумала, ночь, скорее всего, придëтся провести у Каменских, и решила собрать кое-какие вещи. Дверь пока не восстановили, и девушка просто шагнула сквозь красную голографическую завесу, затем вернулась обратно с чëрной сумкой в правой руке.

До вечера она работала здесь же на ярусе, затем сходила в тренажëрный зал. Рутинное заполнение времени действовало как транквилизатор, что однажды прописал цифровой психолог, и снижало тревожность. Стеша бы и с друзьями поболтала для полной картины нормальной жизни, с той же Ниной, но боялась заразить кого-то золотым уничтожителем.

К ужину она вернулась в капсулу и застала на двуспальной кровати невысокую девушку в чëрном спортивном костюме. "Лидия Павлова, – сообщил Стеше Лексигон, – пилот третьего ранга. Порт приписки – Северодвинск-7, Орбитальная транспортная компания "Ветерок". Увидев Стешу, Павлова поднялась и сказала:

– Привет. Мне сказали накормить тебя ужином. Сейчас распечатаю.

Длинные чëрные, как космическая пустота, волосы Лидии доставали их обладательнице почти до пояса.

Пищевой принтер включился и загудел. Стеша, вспомнив обед и завтрак, мигом растеряла весь аппетит, пришлось заставлять себя проглатывать еду. "Ничего, – уговаривала себя Стеша, – Некоторые вещи надо перетерпеть, чтобы вернулась нормальная жизнь".

Лидия отползла к стене, оставляя ближайшую к принтеру половину кровати свободной для Стеши. По пустому взгляду Павловой можно было сделать вывод, что девушка ушла в виртуальную реальность.

Как только Стеша доела и убрала посуду с остатками еды в принтер, задняя стенка капсулы сдвинулась с места, и вошла Каменская. Даже мимолëтного взгляда Стеше было достаточно, чтобы уловить глубину различий между девушками. Они были одной комплекции, но движения Майи были быстрыми, в каждом из них сквозило стремление к цели, пусть и природа энергии, родившей стремления и движения, была тëмной. Лидия же представлялась оставленным в доках судном, предназначенным не для полëта, но для утилизации в качестве мишени на стрельбах, потому что все возможные пункты назначения были достигнуты.

– Поела? – спросила Майя Стешу.

Та кивнула.

– Пойдëм, – позвала еë за стенку Каменская, – разговор есть.

– А где Корней и Демид? – задала вопрос Стеша, испугавшись тëмной энергии Каменской.

– Там все уже, – ответила Каменская, – Пойдëм.

В этот раз убежище встретило Стешу тишиной, собравшиеся на втором ярусе люди: Корней, Владимир, Антонина, Кирилл и Савва, – молча ждали, пока девушки поднимутся.

– Что же, – начал Мохов, когда Стеша уселась рядом с ним на расстеленное по полу покрывало, – все собрались, давайте теперь говорить по существу.

– Изволь, – улыбнулся Кирилл, – Нам нужно, чтобы вы похитили навигационные коды у старшего портового инспектора.

– Хотите угнать челнок? – быстро спросил Владимир.

– Это не ваша забота, чего мы хотим, – проворчал Савва.

– А почему вы сами не можете этого сделать? – спросил Корней Кирилла.

– Мы сначала так и планировали, «сами», – пояснил Кирилл, – но по независящим от нас обстоятельствам время ускорилось, и теперь мы «сами» не успеваем.

– Расскажите подробности, – попросила Антонина, – у кого, когда, где?

– Инспектора зовут Марфа Кричевская, – сказал Савва, – она живëт в квартире на верхнем радиусе рыжего сектора. Надо пробраться туда ночью и извлечь коды из её сетевого импланта.

– Как это сделать? – спросил Ермак, – мы не умеем взламывать сетевики.

– Я дам вам извлекатель. Прислоняешь его к виску и держишь минут семь. Прибор уже научен находить нужные сведения.

– Удалëнно подключиться никак нельзя? Лезть в квартиру не хочется.

– Нельзя. Хранилище, где лежат коды на импланте, хорошо защищено от взлома по сети. Мы пытались.

– Может, плохо пытались?

– Если операция с извлекателем провалится, – вступил в беседу Саввы и Ермака Кирилл, – у тебя будет шанс попробовать.

– Как попасть в квартиру к инспектору? – поинтересовался Мохов.

– Через капсулу на ярусе под ним, – ответил Кирилл, – Мы арендовали еë месяц назад, сейчас там никого нет.

– Ну что ж, – прокряхтел Корней и посмотрел на Владимира с Антониной, – Товарищи, что решаем?

Владимир подумав секунду, заявил:

– Пойду я, товарищи. У Тони весь наш цифровой камуфляж, она всю партию подставит, если попадëтся, а ты, Корней… с тобой тоже всë ясно.

– Она тоже должна пойти, – сказал Кирилл и кивнул на Стешу, – И, само собой, когда вы вернётесь, я отсмотрю её воспоминания. Чтобы убедиться, что она не просидела всю ночь на фудкорте.

Девушке показалось, будто в неë выстрелили. Сердце на миг замерло, дыхание пропало.

– Зачем это? – удивился Корней.

– Чтобы она не отправилась в ближайший полицейский участок, как только вы уберëте у неë уничтожитель, и не рассказала там всë за бонус к этичности.

«Этого не может быть, – испуганной птицей заколотилась душа Стеши, – об этом не было уговора. Этого не может быть!»

– Она так не сделает, – возразил Владимир, – Я за неë ручаюсь.

– Может, ты и достаточно хорошо еë знаешь, – резко сказал Савва, – И можешь ей доверять. Может, тебя она и не сдаст. Но мы еë видим впервые, и рисковать не намерены. Мы и тебя видим впервые, кстати.

– Ради своего рейтинга, – проговорила Майя, глядя на мыски своих ботинок и как будто ни к кому конкретно не обращаясь, – она полезла в настоящее осиное гнездо, к нам, то есть. Я не вижу причин, которые помешают ей ради того же рейтинга пойти в полицию.

– Товарищи, но мы не сможем сделать ей цифровой камуфляж, – сказала Антонина, – Я просто не успею.

– Пойдёт так, – хладнокровно парировала Майя, – будет лишний повод вести себя аккуратно.

– Как долго вы ещë намерены здесь оставаться? – вдруг спросил Мохов Кирилла.

– В смысле? – не понял Кирилл.

– Ты говорил, у вас «горят» сроки. Значит, скоро вы устроите ваше, скажем так, «дело». Я достаточно хорошо знаю ваши «дела», чтобы ожидать, что после его исполнения вы спешно покинете станцию. Очевидно, мы тоже не сможем пользоваться вашим убежищем после этого. Я хотел бы знать, как скоро это произойдëт, чтобы понимать, ради чего и мы, и Степанида будем рисковать. И вообще стоит ли оно того.

– Трое суток, – сообщил Кирилл, – считая с сегодняшнего вечера.

Корней повернулся к Антонине:

– Трое суток для нас важны?

– Безусловно.

Мохов развернулся к Стеше:

– В таком случае, товарищ Голуб, я вынужден просить вас согласиться на предложение Кирилла.

– Нет, Корней, не втягивай еë в это, – взмолился Владимир.

– Это глупо, – заметил молчавший прежде Демид, – подключать к такому делу любителя.

На досуге Стеша решила подумать, беспокоился Владимир о ней или о своëм образе в еë глазах, а пока ответила:

– Я согласна.

Если уж нырять в омут, то сразу, чтобы поскорее выбраться обратно на берег нормальности.

– Но при условии, – добавила Стеша, – что моему рейтингу не будет нанесëн ущерб.

– Вот и предел порядочности, – хмыкнула Майя.

Владимир вскинулся было, но Антонина приземлила его на место, зашипев и надавив на плечи.

– Ущерба не будет, если вы не попадëтесь, – заверил Савва.

– В таком случае я тоже в деле, – сообщил Демид, – подстрахую вас, если дела пойдут скверно.

Стеша никак не ожидала такого заявления от дезинсектора.

Часть 1. Калики перехожие. Глава 5. Агитация и пропаганда

Некоторое время потратили на обсуждение разных тонкостей, после чего Кирилл, Савва и Майя спустились на первый ярус, загремели там чем-то, наверное, из ящиков, и покинули убежище, предупредив, что намеревались вернуться утром.

– Поспи, – советовал Стеше Владимир, – нам в половине второго выходить.

– Поспи, – поддерживал его Демид, – ты с пяти утра «на ногах».

Стеша послушалась и спустилась в капсулу, легла на кровать и погасила свет. Заднюю стенку оставила открытой. Заснуть не вышло, ощущение непоправимой ошибки ворочалось в душе и отгоняло сон. Сколько девушка не убеждала себя, что ситуация выправится, успокоиться не получалось. Сколько ни проигрывала в голове прошедший разговор, других вариантов своего поведения не находила. Возможно, кто-то посторонний, кто не являлся Степанидой Голуб, повëл бы себя иначе, окажись в подобной ситуации, но Стеша была Стешей и пришла к выводу, что иногда свои действия следовало просто принять.

Время сделалось главным врагом девушки. В какой-то онлайн-игре она встречала такого персонажа – Старика Время. Он выглядел, как седобородый дед в пшеничного цвета робе и фиолетовой остроконечной шляпе, в одной руке он держал посох, увенчанный солнечным часами, в другой – часы песочные. Сейчас Стеше представлялось, будто бы он своим посохом без жалости и передышки крушил тонкий наст будущих секунд, на котором стояла девушка, и который тянулся до магической отметки "половина второго ночи". Секунды с треском рассыпались на осколки и проваливались в чëрную бездну небытия. Стеша знала, такая же участь была уготована и ей.

Сквозь открытый проход из убежища долетали разговоры оставшихся там людей. Владимир занялся связью с клиникой, Антонина – поиском способа посадить на рейсовый челнок людей с активным уничтожителем на сетевиках. Демид и Корней беседовали.

– Расскажи мне о вас, – попросил Морозов, – о ваших целях, ваших методах.

– Ты, наверняка, и так всë это знаешь, – усмехнувшись, отвечал Мохов.

– Что-то знаю. Но я хочу послушать тебя. Получить знание из первых рук, так сказать.

– Тогда услуга за услугу. Я расскажу тебе о нашей программе, а ты – о том, как здесь оказался. Идëт?

– Идëт.

– Ну, хорошо, слушай. Итоговая цель нашей программы – заселение ближних планет и космического пространства на околопланетных орбитах. Земля и еë окрестности уже столь плотно забиты народом, что людям банально не хватает места. Контроль рождаемости от этого, опять же. С ним интересный исторический финт произошëл, кстати. Его вводили совсем для противоположных целей. В своë время на Земле, тогда ещë без больших орбитальных поселений и лунных колоний, люди перестали воспроизводить себя в большинстве. Отдельные отсталые семьи ещë рожали детей, но большинство прочно отошло от этой практики. Такой настрой сильно ударил по корпорациям, потому что в основе богатства любой корпорации лежит массовый спрос, то есть, количество покупателей. И корпорации стали стимулировать рождаемость, размещая родильные контракты. Воспитание детей – процесс затратный, естественно, тратить деньги с неизвестным результатом никто не хотел, поэтому заказчики заранее определяли, потребителем чьей продукции вырастет новый человек. Это вы делаете и сейчас. Но теперь, в отличие от старых времëн, вся эта система призвана не повысить рождаемость, а наоборот, замедлить еë, чтобы избежать перегрузки инфраструктуры, и называется устойчивым развитием. Не мне тебе рассказывать, что сами владельцы инфраструктуры и материальной, и виртуальной, рожают детей старым способом, а в головы людей вроде нашей общей знакомой Степаниды вдалбливают идеи о недопустимости традиционного деторождения. Ты также отлично знаешь, что всë, что тебя окружает в материальном и виртуальном мирах, всë, чем ты пользуешься принадлежит примерно одному проценту населения. При этом, если говорить об орбитальной части человечества, то здесь этот один процент занимает тридцать процентов пригодных для проживания площадей и потребляет тридцать процентов вырабатываемой электроэнергии. В этом куске есть и твоя доля.

– Была.

– В смысле "была"?

– Ты сначала дорасскажи, потом я расскажу. Как уговаривались.

– Ладно. Так вот, продолжим. Наша партия строит свою программу из того факта, что освоение Марса и Венеры с текущим общественно-экономическим устройством во-первых, невозможно, во-вторых, невыгодно правящему классу. Оно невозможно, потому что между Марсом и Землëй, например, нельзя организовать связи с приемлемой скоростью обмена данными. В момент большого противостояния сигнал от планеты до планеты идëт три минуты, в случае максимального удаления планет друг от друга это время увеличивается до десяти минут и более, вдобавок Солнце оказывается между планетами и сильно забивает его своими шумами. Таким образом, распространить Лексигон и «Нойман» на околомарсианскую орбиту не представляется возможным.

– Ну и что? Научные миссии отлично летают туда безо всякого «Ноймана». И сидят там по полгода.

– Научные миссии – это один разговор. Массовая экспансия и хозяйственное освоение – совсем другой. При такой экспансии общество как бы экспортирует свои методы хозяйствования на новые области, и если у нас здесь «Нойман» регулирует экономическую деятельность, а он регулирует в первую очередь экономическую деятельность, что бы ни писали в официальных документах, то и на околомарсианской орбите он должен присутствовать. Если здесь владеть частной собственностью могут только граждане с зелëным рейтингом, как на околомарсианской орбите возможен другой порядок?

– Можно сделать две системы и синхронизировать их.

– Синхронизировать нельзя, потому что сигнал идëт слишком медленно. И пока копия базы данных летит от Земли к Марсу, в самой базе уже происходят изменения. Посмотри, ради интереса, сколько изменений в секунду проходит через квалификационную и этическую базы «Ноймана». Сотни тысяч. Так что синхронизировать нельзя, можно только сверять и обновлять с учëтом последних изменений.

– Ну обновлять, какая разница.

– Разница принципиальная. Здесь человек будет числиться с рыжим рейтингом, а на Марсе – с красным. И будет при этом нормально работать. Сейчас же как официально обосновывают необходимость системы «Нойман»: Только человек достаточной квалификации и с верными этическими установками может владеть и управлять активами. И вот, пожалуйста, будут примеры, как люди справляются и без этого всего. Я уж не говорю о проблеме легитимизации сделок, совершëнных агентами с подобной разницей в рейтингах.

– Не убедил. Можно найти выход при желании. Давай лучше переходи ко второй части. Почему экспансия невыгодна?

– Ты сказал ключевые слова: «при желании». А вот я неправильно выразился. Экспансия не невыгодна. Она просто не нужна. В самом деле, любая массовая экспансия человечества на новые пространства всегда была вызвана одной причиной – оскудением занимаемой территории при растущем населении. Нет, конечно, находились отважные одиночки, которым невмоготу было ходить по заранее проложенным дорогам, которых влекло за поворот реки, за морской горизонт, за пределы атмосферы. Но их вылазки служили лишь темой для разговоров на светских вечерах и дружеских посиделках, иногда – боевыми средствами в идеологической войне, но всегда и в общем случае оставляли за собой по большей части лишь информационный эффект. Когда же человечеству становилось тесно, когда из-за постоянного роста числа голодных ртов переставало хватать еды, оно смахивало пыль со старых рассказов и вступало на проложенные одинокими смельчаками дороги уже совсем с другим снаряжением и с иными целями. Оно выступало колонизировать и покорять, сменив романтичное платье на прагматичный деловой костюм.

Корней, сам вдохновившись собственной речью, перевёл дух.

– А теперь, – продолжил он, – главная причина экспансии устранена. Рождаемость как эксплуататоров, так и эксплуатируемых под надёжным контролем, алгоритмы аккуратно планируют естественный прирост населения, компенсирующий естественную убыль, родильные квоты распределяются между заказчиками по общей договорённости автоматически, опять-таки, в зависимости от сложных комбинаций заявок и естественной убыли по отраслям народного хозяйства. Специальные приложения следят за генетическим банком и подбирают комбинации половых клеток, выводящие нежелательные мутации за фенотип.

– Тогда зачем вы боретесь? Все довольны, вроде.

– Мы хотим вернуть людям человеческую жизнь, и мы верим, это возможно только через экспансию на Марс и Венеру.

– А дальше? Если вам удастся вернуть жизнь в старый ритм, рано или поздно и на Венере с Марсом сделается слишком тесно.

– Дальше Пояс астероидов. Внешние планеты. Солнечная система сама по себе достаточно огромная, и одних её пространств и запасов сырья хватит на многие сотни лет вперёд. Но главная наша идея – суть человечества, как и любой другой жизни, в экспансии. Хочешь быть человеком, расти, всегда расти, или оставайся приложением к стриминговым сервисам. Тебе выделяют безусловный базовый доход, ты его тратишь на медиа-контент, предусмотренный в твоëм родильном контракте и закреплëнный для тебя блокчейн-шифром. Но разве это жизнь? Поэтому я верю – человечество будет строить города на Марсе, не потому что этого хочу я, а потому что это нужно ему. Чтобы остаться человечеством.

От бесконечного бубнежа Корнея у Стеши разболелась голова. Она с трудом понимала речи Мохова, потому что не привыкла работать с такой информацией, и потому что помнила, партия «Ad Astra» была запрещена, и материалы, распространяемые её сторонниками, маркировались «Нойманом» как токсичные. Девушку больше интересовал Демид, она поняла, он был отнюдь не простым дезинсектором с красным рейтингом. Если в будущем, после удаления уничтожителя, она и он продолжат жить на одной станции, лишнее знание о нём окажется полезным. В любом случае, даже больная голова была для Стеши лучше тягостных мыслей о собственной судьбе.

– Всë это интересно звучит, но ты же сам говорил, что в какой-то момент люди перестали хотеть заводить детей. И пришлось ввести родильные контракты.

– Всë верно, я сказал, что люди перестали заводить детей, но я не сказал, почему люди перестали заводить детей. Какой смысл рожать, если у тебя ничего нет, ты получаешь кредиты от государства и можешь потратить их на аренду ограниченного перечня благ, как материальных, так и виртуальных? Да, этот перечень большой, но качественное образование туда не входит, например. Аренда детской комнаты на космической станции туда не входит, да и вообще капсулы здесь построены с такими тонкими перегородками, что, появись здесь дети, они превратят жизнь в ад. Не предназначены космические станции в большинстве своëм для выращивания детей, это слишком затратно. Проще построить отдельные фермы, тогда можно экономить на эффекте масштаба.

– И как вы хотите с этим бороться?

– Мы переведëм частную собственность в публичную. В материальной части это космические станции и производственные комплексы, вся хозяйственная инфраструктура. В виртуальной части это образовательные базы знаний и наборы профессиональных инструментов. Чтобы любой мог выбрать профессию и любой мог еë освоить.

– Это не даст людям собственность. Это «чьё-то» сделает «ничьим».

– Во-первых, в истории есть множество примеров управления коллективной или муниципальной собственностью. Во-вторых это позволит людям самим управлять структурой площадей и более справедливо распределить её. Тогда и условия для детей появятся. И это даст возможность рожать детей и выбирать им наиболее подходящие профессии, базы знаний ведь будут в свободном доступе. Не надо будет тратить на них токены и кредиты. А центральное правительство будет стимулировать рост численности, тогда жители станций сами решат, как им лучше станции перестроить, чтобы обеспечить детей нужными благами. Это первая фаза – переустройство существующих поселений и создание базы для экспансии. Ну а вторая фаза – экспансия на Марс и Венеру.

– У вашей программы много общих мест со взглядами Кирилла и его "коллег". Почему вы не работаете вместе?

– Общие места есть, ты прав. Это и неприятие рейтинговой системы в текущем её виде. И конечная цель у нас совпадает – вернуть человечеству человеческую жизнь. Но у нас слишком разнятся методы. Вы с Кириллом…

– Я не с Кириллом. Я потом расскажу, продолжай.

– Однако, меня всё больше интересует, что же ты из себя теперь представляешь? Ладно, Кирилл с “коллегами”, как ты их назвал, главным своим методом избрали индивидуальный террор. Мы же считаем такой метод напрасным расходом революционных сил. Только сознательное движение широких народных масс может привести к изменению структуры общества, поэтому наша цель – вовлечение их в революционную борьбу путём агитации, стачек и профсоюзной деятельности. Конечно, некоторые на такой подход смотрят свысока, считая, что люди с рейтингом ниже зелёного не могут изменить общество к лучшему в принципе, это, конечно, чушь. Кроме того, работа с массами хороша хотя бы тем, что уберегает от сектантства. Чтобы заставить людей бастовать, например, надо предложить им что-то действительно важное для них, надо дать им цель, к которой они захотят двигаться. Таким образом для нашей партии сохраняется живая связь с народом и происходит отсев разных экзотических идей, которые бурным цветом цветут в среде прочих подпольщиков.

– Кирилл с “коллегами”, однако, в народе гораздо популярнее партии “Ad Astra”.

– Да, это так. Но популярность эта временная. Представим, допустим, что завтра «Ноймана» не станет. И что будет делать Кирилл? Куда он поведёт народ, что предложит ему? Люди быстро разочаруются в нём, потому что и он, и его “коллеги” в пылу индивидуальной охоты совсем не интересуются, а чего, на самом деле, хотят те, кого они собрались освобождать? А мы интересуемся и мы знаем, что предложить. И как дать обещанное.

– Интересно.

– Полагаю, можно сказать, я выполнил свою часть сделки. Теперь твоя очередь.

Демид усмехнулся, смущаясь:

– Мне, право, даже немножко неловко.

– Почему?

– Ход твоих мыслей нетрудно понять. Из прежней “Орбиты и Свободы” уцелело три человека: я, Евнов и Книппер. Книппер “образумилась”, вышла замуж, пускай и не за равного по статусу жениха, зато уж точно по любви, и теперь ведёт жизнь главы департамента второго звена и счастливой матери. Евнов обманул все проверки и возродил индивидуальный террор. Он, собственно, и является председателем исполкома, которому подчиняется Кирилл. И тут ты встречаешь меня. Я связан с террористами сейчас, состоял с Евновым в одной организации в прошлом, пусть не будучи лично знакомым, и ты, очевидно, про меня вообще ничего не слышал. “Какая же лютая конспирология привела сюда Демида Морозова?” – думаешь ты. Угадал?