Текст книги "Уничтожитель (СИ)"

Автор книги: И. Косарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

– Вот такая у меня астральная практика.

– Она многих сгубила, так что ты с ней поосторожней. Кстати, об «Астрале». Что там произошло вообще? – интересовалась собеседница высоким и тонким голосом.

– А ты не знаешь? – пробежавший по душе Красевиченского испуг заставил лицо мужчины скривиться.

– Я знаю, что после стачки на Большом Камне-2 там был некий инцидент с нарушением периметра безопасности. И после этого инцидента весь персонал «Астрала» пропал. Кроме тебя.

– Ну, я не состоял в штате «Астрала», так что это…

– Тем не менее, ты имел со структурой очень тесные контакты. Поставил им биоматериал после стачки.

– Некоторые вещи лучше не знать, – сказал Красевиченский.

Весь его вид, однако, свидетельствовал, как сильно ему хотелось рассказать о вещах, которые лучше было не знать, похвастаться, вблизи каких огромных тайн проходила его жизнь, словно бы их великая тень поднимала ценность и его собственного существования.

– Странно, тем не менее, что ты ничего об этом не знаешь, – Красевиченский будто бы размышлял вслух, стоило ли делиться тайной со своей собеседницей.

Стеша, однако, смотрела запись не в первый раз, и с каждым просмотром укреплялась в мысли, что мужчина просто рисовался.

– Я должна была лететь в «Астрал» через два месяца после стачки. Из-за инцидента и последовавшей за ним зачистки, само собой, всë отменили. Вот мне и интересно, что там произошло.

– Понимаешь, есть вещи, которые… хм, не должны выходить за пределы двух человек. Есть информация… за распространением которой очень следят и, если обнаруживают еë утечку, очень быстро находят источник этой утечки и… устраняют его. Понимаешь меня?

– Да. Можешь быть спокоен, я ничего никому не скажу. Мне просто для себя хотелось бы понять.

– Ну ладно. Ты, наверное, слышала о нашей программе по борьбе с краснопузыми тараканами и прочими вредителями?

– О «золотом уничтожителе»? Кое-что слышала, конечно. Но не очень много.

– По сути, это вирус, который работает автономно и автоматически заражает жертву, если она проводит с носителем больше восьми часов. А когда пациента с таким вирусом, назовëм его Ермаком, доставили в «Астрал», перед копированием психослепка провели сканирование его сетевого импланта и обнаружили там почти не активные сектора, занятые зашифрованной информацией. Эти сектора находились в медицинском участке сетевика, более того, на защищëнном уровне, где хранится информация о жизненно-важных процессах вроде дыхания и сердцебиения. Сама понимаешь, абы кто туда информацию не может записать, для этого нужно специальное оборудование и коды доступа. Более того, далеко не каждое сканирование такие данные обнаружит в принципе, по той же причине. Запись как будто специально делали, зная работу всех действующих медицинских сканеров, чтобы избежать обнаружения ими, в связи с чем у меня, да и у моих коллег с «Астрала» появились совсем нехорошие подозрения об авторе кода. У полиции запросили ключи к известным пиратским и правительственным шифрам, но ни один из них не подошëл. Тогда решили скопировать данные на сетевик андроида вместе со всеми остальными для чистоты эксперимента. Потом Ермака утилизировали, а с андроидом общалась группа психологов. После инцидента им всем просканировали сетевики, вдруг эти уроды из Ad Astra оставили в системе какой-то вирус…

– Ты так зол на них.

– Конечно. Два человека погибли, пытаясь их остановить. Сломали шеи. Представь, уходишь ты утром на смену, договариваешься со своим партнëром о свидании вечером, но на него уже не приходишь. Потому что какие-то уроды отравили тебя химией и спустили с лестницы. И ты сломала шею.

– Да, это ужасно.

– Вот и я так думаю. И по-другому, кроме как к тараканам, коих надо давить и травить, к ним относиться не могу.

– Вернëмся к этому коду.

– Так вот, три психолога беседовали с андроидом до инцидента, после сканирования у одного из них обнаружили похожую запись в аналогичных секторах сетевика. Тогда обследовали всех, кто работал с этими психологами, опять нашли странный код в медицинских секторах, но опять не у всех. По какому принципу он к ним попадал, неясно. Затеяли внеплановую диспансеризацию персонала, нашли код у каждого второго.

– Не может быть.

– Представь себе. Непонятный вирус, который, по идее, записать на сетевик можно только в специальном кабинете, сам собой заразил половину персонала клиники. И это не военный вирус, мы сравнивали сигнатуры и шифры.

– И что же потом?

– Потом? Потом пришëл приказ о расформировании «Астрала» и переводе всех людей на другие должности. Вывоз персонала организовали централизованно, пригнали к станции несколько челноков. Люди погрузились туда и отчалили. Насколько я знаю, до официального места назначения, прописанного в приказе, никто не доехал. Я пробовал разыскать пару знакомых, но сама знаешь, какая у нас бюрократия. Куда, в итоге, пошли челноки, я так и не узнал.

– А тебя почему не перевели?

– Меня-то? Как только распространение этого вируса обнаружили, я через тëтку свою выхлопотал перевод в другое отделение. Тогда я боялся, что тоже подхвачу эту дрянь, я был уверен, что тараканы из Ad Astra написали код. Теперь, конечно, я так не думаю, это слишком сложно для них. Это вообще очень сложно, и я не знаю, кто мог такое написать, и зачем. Но тогда я был уверен, что это «звездуны», боялся заразиться и устроил себе перевод. Это меня, в итоге, и спасло.

– Ты говорил, что код почти не активен. Что это значит?

Красевиченский подался вперëд и прошептал, будто в современном мире это могло сохранить его слова в тайне:

– Он шлëт какой-то сигнал на сервера Лексигона. И получает оттуда какой-то ответ.

На этом моменте Стеша остановила запись, покрасневший от неискреннего стремления соблюсти секретность мужчина застыл посреди комнаты, будто замороженный, с перекошенным лицом и нехорошо блестевшими глазами.

Мохов, задумавшись, откинулся назад, к стене, и подпëр подбородок рукой, Демид, наоборот, подался вперëд, уперев локти в колени и направив взгляд в пол. Лампа в потолке поставила на его лысине, прикрытой четырьмя волосинками, два блика.

– Всë это сходится с тем, что нашли у нас на Новосибирске-6, – сказала Стеша, – Только не успели отследить сигнал, преследователи появились. Наши всë гадали, как им удалось так быстро найти Лиду и меня, когда с Новосибирска-6 нас перевезли на Ржев-4.

– Связь с «Лексигоном» это отлично объясняет, – проговорил Корней и поднял взгляд на Стешу, – А сигнал отслеживали через нас с Демидом. Чуть меньше полугода назад нам сказали некоторое время, полчаса в сутки, гулять по станции без джаммеров.

– Да, – кивнула Стеша, – Демид писал об этом.

– Мы всë гадали, зачем, думали, на нас кого-то приманивают, как карпа на червячка. А наши товарищи, оказывается, смотрели, куда пойдëт сигнал от этого кода.

– Да, – опять кивнула Стеша, – и от тебя, и от Демида он ушëл на один сервер.

– Могли бы нам сказать, – проворчал Демид.

– Нет, – мотнул головой Корней, – не могли бы. Нас могли поймать, как поймали Павлову, и тогда слишком многое раскрылось бы нашим врагам. Ладно, Стеша, скажи, тебя же прислали не для того, чтобы просто показать нам запись?

– Верно, – кивнула девушка. – После получения записи с Красевиченским исполком санкционировал провести с вами эксперименты, в итоге, удалось выяснить, с каким именно сервером связывается вирус. Наши назвали его «пурпурный уничтожитель».

– Золото и пурпур отлично сочетаются, – заметил Демид.

– Да, думаю, логика была в этом, – подтвердила Стеша. – Нам нужно слетать туда и выяснить всë о нëм. Что это за вирус, как он работает, как распространяется. По возможности, получить список спящих агентов вроде Антонины.

– Нам, потому что мы уже заражены, и опасаться нечего, – сказал Корней, – но кто нас повезëт?

– Ни один корабль, как вы знаете, не может приблизиться к серверу «Лексигона» без специального разрешения, – объяснила Стеша, – алгоритмы безопасности автоматически изменят его орбиту и траекторию ещë на этапе планирования курса независимо от того, что будет делать пилот. Поэтому грузовое судно доставит нас к точке сброса, оттуда нам нужно будет выйти сперва на переходную орбиту, а затем на целевую к Лексигону. Движение будет импульсным, так у систем безопасности Лексигона будет меньше шансов отклонить наш курс. Риск в том, что лететь придëтся без связи с навигационными маяками, ориентируясь только на Солнце и звёзды.

– Как в эпоху первых космонавтов почти, – заметил Корней, – Сколько времени займëт полëт?

– Около двенадцати часов, если всë пройдëт гладко. Припасы на катере разместят из расчëта трëх суток. Соответственно, как минимум, двое суток у нас будут на поиски.

– Какое нам дадут снаряжение?

– Набор дронов для Демида вроде тех, с какими мы лазили в «Астрал». Передатчики для подкожного вживления, они позволят нашим сетевикам посылать и направлять запросы, минуя сетевые роутеры. Их надо будет поставить себе в основании шеи. Ещë инфузоры со всякими смесями для поддержания бодрости. Схемы на карте, надо будет распечатать. Кроме того, тоже на карте я привезла с собой вирусы и программы для взлома защиты. Это самое мощное, что мог собрать исполком за прошедшие полгода. Чтобы обойти сканирование, которое, скорее всего, будет у Лексигона, все эти программные средства разделены на три установочных пакета: А, Б, В, по одному для каждого из нас. Сами по себе они не активны, и сканер не должен на них среагировать. Для запуска программ на импланте одного из нас надо будет открыть любые два: А и Б, Б и В, В и А.

– Итого сутки полëта и двое суток работы вообще неизвестно где, – улыбнулся Демид, – что ж, я бы сказал, что мы лезем в пасть льва. Я не против, своей капсулой за полтора года я сыт по горло.

Стеша заметила, задорный огонëк зажëгся в глазах Мохова. Демид тепло улыбнулся, и ей, как будто, нравилось наблюдать эту улыбку.

Часть 3. Семейные ценности. Глава 2. Иона и кит

Подготовка к операции заняла около четырëх месяцев. За это время все трое освоили, как пользоваться программами и вирусами, что привезла с собой Стеша, а также азы управления космическим кораблëм. Для второго дела также пришлось устанавливать на импланты специальные программы, скачанные и взломанные товарищами по партии. Обучение шло тяжело, особенно в части пилотирования, на тренировки приходилось тратить по десять-двенадцать часов в день. Корней по окончанию подобных сеансов, растирая уставшие за время работы глаза, бубнил:

– Не могу понять, что за удовольствие Лидия находила в такой работе?

– Я думаю, она сказала бы то же самое про тебя, – заметила однажды Стеша, – если бы еë посадили за твои статистические таблицы.

Обучаться приходилось всем троим, потому что никто не знал, что ждало у сервера Лексигона, и каждый должен был уметь заменить каждого.

Однажды Демид предложил Стеше освоить, всë-таки, управляение насекомоподобными дронами, что он распечатал и разместил в своих ручных протезах, как перед проникновением в «Астрал». Девушка в ответ, поставив один из них на пол и включив «Болеро» Равеля, заставила дрон танцевать, перестукивая композитными ногами, поднимая их и кружась вокруг себя в такт ритмичной музыке.

– Потрясающе! – восхищëнно сказал Демид, его глаза блестели счастьем.

Стеша, довольная, засмеялась:

– В одиночной капсуле особо нечем заняться, знаешь ли.

Что-то происходило между Стешей и Демидом, и дело было не в простой тоске по человеческому общению. С каждым днëм они смотрели друг другу в глаза чуть дольше, чем того требовало простое рабочее взаимодействие, и улыбались чуть чаще, чем было нужно для поддержания приятельской атмосферы. Наконец, девушка поймала себя на мысли, что ей нравилось ненавязчивое внимание Демида, день за днëм обустраивавшее быт в капсуле вокруг еë желаний, нравилось хохотать с ним и болтать ночи напролëт, шëпотом, удостоверившись в крепком сне Мохова. Более того, она с удивлением осознала, что волновалась за Демида, когда он слишком уставал или расстраивался после очередной неудачной попытки пристыковать виртуальный челнок к виртуальному шлюзу. В общем, еë и Морозова души после долгого молчания, как будто, запели на два голоса.

На некоторое время девушка так заслушалась их дуэтом, что будущее и прошлое перестали для неë существовать, но потом Стеша вспомнила о поджидавшей впереди опасности. И о тайне, что хотела, но не успела рассказать Володе. Почти физическая боль ударила девушку ночью, когда, закончив очередной счастливый разговор, они с Демидом пожелали друг другу спокойных снов, и заставила свернуться на узкой койке клубком. «В этот раз так не будет, – бормотала она сквозь стиснутые зубы, – Так не будет».

Со следующего утра с Демидом она сделалась по-деловому холодной. Неделя ему потребовалась, чтобы понять новые правила общения и, как сначала думала Стеша, принять их. До вылета оставался месяц, и за это время Морозов ни разу не пересëк очерченные для него границы. Обманутая мнимой покорностью, девушка настолько успокоилась, что не почуяла подвоха, когда Демид попросил еë выйти из капсулы для разговора. Они заняли столик на фудкорте, и Морозов, вперившись в девушку глазами, сказал:

– Поскольку я не уверен, вернусь я или нет, я хочу, чтобы ты знала: Я люблю тебя. И тогда, на Северодвинске-7, я пришëл не из-за Корнея. Я волновался за тебя.

– Зачем… ты мне это говоришь? – спросила, опешив, девушка.

– Я понимаю, по каким-то причинам ты не можешь ответить мне взаимностью, мне этого и не надо, я принимаю и уважаю твой выбор, – Стеша видела, как Демид напрягал всю свою волю для сохранения спокойного тона, – но я имею право сказать тебе о своих чувствах.

– Почему ты так решил?

– Потому что, повторяю, я не уверен, что вернусь. Ни ты, ни я не знаем, что нас там ждëт. Пусть это будет право на последнее желание приговорëнного к смерти. Моë последнее желание вот такое – сказать тебе, что люблю тебя.

– Знаешь что, приговорëнный, – разозлилась Стеша, – я не беседую о любви с мертвецами. Хочешь об этом поговорить, вернись оттуда вместе со мной, и тогда поговорим. А сейчас извини, мне некогда, да и настроения нет.

Теперь пришëл черëд Демида удивляться. Морозов, не зная, что ответить, растерянно захлопал глазами.

– Ещë что-то хочешь сказать? – поинтересовалась Стеша.

– Нет, – только и смог вымолвить мужчина.

– Тогда я вернусь к тренировкам. И тебе советую долго тут не сидеть, сам знаешь, на все сто процентов джаммер сигнал не блокирует.

Стеша встала из-за стола и ушла к капсуле с одной лишь мыслью в голове: «Дура!»

Демид вернулся туда же минут через пять после девушки изрядно повеселевшим и насвистыя плясовую мелодию.

В назначенный день все трое покинули капсулу и направились в порт, где по заранее оформленным пропускам поднялись в грузовые доки на внутреннем радиусе станции. Ростов-4 вращался целиком, так что в трюм пристыкованного грузовика к закреплëнному там кораблю людей поднял специальный коптер. Судно оказалось простой конической формы, кабина пилота и каюты размещались в носовой части, под ними обод с красно-белой штриховкой обозначал место расположения энергетической установки, ниже двигательный отсек оканчивался четырьмя соплами. Носовая часть щетинилась антеннами. Рядом с наружней гермодверью на серой обшивке белела надпись: «Иона».

– Где наши откопали такую древность? – пробормотал Корней, задрав голову на коптере.

– Стащили из музея, должно быть, – пошутил Демид.

Внутреннее убранство соответствовало внешнему облику: тесная кабина с двумя поворотными стульями и непривычными для текущего века большими экранами, на которых размещали всю полëтную информацию до распространения сенсорных голограмм, и немногим более просторная каюта с тремя нишами для спальных мест и выступом уборной кабинки вдоль покатой стены. В середину каюты из кабины пилотов спускалась лесенка.

– Ну что, кто первый за штурвал? – спросил Корней, прислонившись к ней плечом, когда сумки с вещами рассовали по багажным сундукам.

– Лучшие оценки за пилотирование были у меня, – сказала Стеша, – полагаю, мне и начинать. Первый участок пути – самый ответственный.

– Демид, тогда ты будешь штурманом, – предложил Корней, – и вторым пилотом. А я, если надо, нас обратно поведу. Тогда уже не так страшно будет ошибиться, нас подберут, если что.

В кабину поднялись, однако, все втроëм, чтобы прослушать брифинг. От имени исполкома с ними беседовал товарищ Андрей, вместе обсудили детали операции, затем Стеша и Демид заняли кресла пилотов, а Корней спустился в каюту и ремнями привязал себя к койке на время манëвров. Пилот судна, в трюме которого стоял «Иона», вышел на связь и предупредил о начале отстыковки от станции. Пространство вокруг качнулось и как будто начало поворачиваться в разные стороны на небольшие градусы через случайные промежутки времени. Так продолжалось около пятнадцати минут, затем в помещении установилась стабильная псевдогравитация, пилот повторно вышел на связь и сообщил, что судно легло на курс к точке сброса. Полëт должен был занять около двух часов. Это время Стеша и Демид провели в кабине, раз за разом моделируя свой предстоящий переход на целевую орбиту с помощью местных систем.

Наконец, пилот материнского судна связался с ними в последний раз, пожелал удачи и отстыковал «Иону» от своего пирса. Работая двигателями ориентации, Стеша вывела судно из трюма в черноту космоса, но в этот раз не почувствовала под ней биение вечно голодной, алчной пустоты. Несмотря на всë волнение, терзавшее нервную систему девушки, она ощутила себя рыбой, наконец-то вернувшейся в океан.

– Полный вперëд, перегрузка четыре, – предупредила Стеша и запустила маршевый двигатель.

Сразу возникшая тяжесть вдавила девушку в кресло, сжала лëгкие и вообще каждую клеточку еë тела, продержав в таком состоянии, пока настроенный заранее таймер не остановил двигатель.

– Стоп машина, – сообщила девушка.

– Выход на переходную орбиту подтверждаю, – сообщил Демид, разглядывая эллипсы, круги и столбцы цифр на своëм мониторе, – погрешность двадцать километров.

– Принято, – кивнула девушка, и подхваченные невесомостью кудри закружились вокруг еë головы.

От неожиданности девушка захохотала и проговорила сквозь смех:

– Кажется, я начинаю понимать Лидию, за такое, в самом деле, не жалко умереть.

– Не самая удачная мысль в нашем положении, – заметил Демид, смущëнно улыбаясь, чем вызвал у Стеши новый приступ смеха.

Спустя два часа полёта навигационная система обновила расчёт траектории, и погрешность увеличилась на сто километров. Спустя два часа ещё на сто. Пятый час Демид и Стеша потратили на расчёт манёвра коррекции орбиты, который девушка провела в начале часа шестого. Работали напряжённо, без траты времени на лишние разговоры, сообщая друг другу лишь цифры и формулы.

Девушка, однако, слишком долго провозилась с ориентацией корабля, манёвр получился неточным, и по истечении следующих двух часов Демид опять сообщил об отклонении на сто километров.

Стеша с силой втянула в себя воздух и прошипела сквозь стиснутые зубы:

– Зараза.

Потом задумалась:

– Демид, у нас с тобой неправильный подход.

– В каком смысле?

– Давай сразу рассчитывать манёвр, и я сразу буду писать циклограммы ориентации и поворачивать аппарат. Без пуска маршевых.

– Так отклонение может расти.

– Конечно, будет расти. Но оно будет расти в одну сторону. Через два часа ты опять пересчитаешь траекторию, и я подправлю циклограммы. В итоге, когда мы окажемся в апогее, мне надо будет лишь чуть подправить уже готовую циклограмму и чуть довернуть аппарат. Тогда манёвр выйдет точнее.

– Звучит разумно, – согласился Морозов.

Корнея, который время от времени заплывал в кабину с едой для товарищей, предупредили, чтобы держался поближе к койке, потому что аппарат будет вращаться чаще, чем планировали.

Ещё дважды аппарат разворачивали, во второй раз за полчаса до выхода в апогей. Наконец, в назначенное время девушка, облизнув губы, сказала:

– Маршевый – пуск!

Тяжесть опять наполнила каждую клеточку тела, и даже бионические пальцы, казалось, двигались с трудом. Как только двигатель, отработав определённый циклограммой срок, выключился, Морозов, довольный, сообщил:

– Выход на расчётную подтверждаю. Ожидаемая стыковка с Лексигоном через полчаса.

Девушка вывела на экран перед собой изображение с обзорных камер снаружи корпуса судна. Космос чернел непривычной чернотой, потому что древние объективы не были способны различить далёкие звёзды в дневном свете Солнца, голубой шар Земли покрывала вязь облачных узоров.

Демид, повернув голову к Стеше, проговорил:

– Можно расслабиться на пять минут.

Потом, краем глаза заметив что-то на мониторе перед Стешей, встрепенулся:

– Погоди. Что это у тебя тут?

– Где?

– Вот, на фоне Земли?

Маленькая палочка чернела на блюдце голубой планеты, будто бактерия в чашке под микроскопом.

– Не знаю, секунду назад её не было.

По корабельной связи девушка попросила Мохова подняться к ним и спросила, когда он оказался за спинкой её кресла:

– Корней, как думаешь, что это?

– Не знаю. Мы на запретной орбите, и случайных кораблей здесь быть не может.

– Может, это за нами? – предположил Демид.

– Вполне вероятно, – согласился Мохов.

– Что будем делать? Уходить? – спросила Стеша.

– Думаешь, получится? – на вопрос вопросом ответил Корней.

– Он приближается, – воскликнул Демид, – глядите, растёт в размерах.

Палочка, и в самом деле, заметно увеличилась и теперь была никак не меньше пальца.

– От такого не уйдёшь, – пробормотал Корней, – И потом, может, это и есть наша цель?

– Не понял, – сказал Демид.

– По сути, сигнал отследили не до самого сервера Лексигона. По транспондерам и спутниковым усилителям за ним проследили до орбиты Лексигона, и на этом основании предположили, что он приходил на один из серверов системы. Правильно я говорю, Стеша?

– Да, – подтвердила девушка.

– Но никто ведь толком не знает, что на этой орбите летает помимо серверов системы, она же запретная. Эта штука могла вполне быть получателем сигнала.

– Даже если и так, что делать-то? – не унимался Демид, – Эта штука нас просто размажет, она гигантская, судя по всему.

Почесав подбородок, Корней сказал неожиданно спокойным голосом:

– Пусть размазывает.

– Зачем? – ехидно поинтересовался Демид, – я понимаю, у тебя есть какая-то мысль. Поделись ей с нами.

Мохов вздохнул и начал объяснение:

– Надо вспомнить, в чём заключается наша задача. А наша задача заключается в том, чтобы собрать информацию. Поэтому сейчас надо подготовить доклад с картинками и отправить его товарищам по партии через ближайший транспондер. Если мы впоследствии не выйдем с ними на связь, они будут знать, что эта штука представляет опасность, и учтут это при подготовке следующей экспедиции. Конечно, наши жизни при этом могут прерваться, но жизнь движения Ad Astra не прервётся, и ему мы принесём больше пользы, если дождёмся, когда неизвестный корабль нас нагонит. Конечно, это только моя точка зрения, и если вы вдвоём решите по-другому, а я окажусь в меньшинстве, я спорить не стану.

– Я согласна с тобой, Корней, – заявила Стеша.

– Зануды, – притворно обиделся Демид, – оба вы – слишком правильные зануды. С вами и спорить невозможно.

Все трое молча уставились в монитор, на котором рок, приняв форму огромного космического корабля, приближался к их жизням с намерением скрестить траектории.

«Возможно, – думала Стеша без всяких эмоций, – моя смерть вместо традиционного чëрного балахона выбрала тонны металла и композита в качестве платья и летит на меня прямо сейчас. Почему мне не страшно? Я стала фанатиком? Навряд ли, я не чувствую экстаза, восторга, радостной дрожи от совершения жертвы во имя великой цели. Тогда в чём причина? В том, что я делаю дело, которое я выбрала сама, вместе с людьми, которых люблю? В том, что я счастлива».

Корабль быстро рос в размерах, и вскоре стало возможным различить его детали. Вытянутый корпус с заметным утолщением в центре, как будто дракон проглотил слона, покрывали похожие на змеиные чешуйки радиаторы теплоотведения с тёмными пятнами теней, что многочисленные выступы и решётки радиаторов отбрасывали под лучами Солнца. Сходство с драконом усиливали также сопла двигателей ориентации на торцах судна, казавшиеся рогами и костяными наростами на утыканной антеннами, словно кольями из забора недавно уничтоженной деревни, морде и хвосте ужасного левиафана.

Циклопический объект заслонил собой и тёмный бархат космоса, и помещённый на него голубой шарик Земли, продолжая при этом расти. Одна радиаторная решётка на корпусе корабля оказалась больше десятка «Ион». Размеры судна так взволновали Стешу, что она принялась хватать правой рукой воздух, не до конца понимая, что искала, пока не ощутила, как широкая ладонь Демида сжала её, вместе с теплом передавая спокойствие и уверенность.

Створки исполинского чрева разошлись в стороны, и длинный серый манипулятор, словно морской гад, протянулся оттуда к «Ионе».

– Они хотят забрать нас внутрь, – догадалась Стеша.

В следующий миг «Иону» тряхнуло и мракобесный отросток потащил свою добычу в утробу хозяина.

– Доклад передали? – поинтересовался Корней спокойным голосом.

– Конечно, – подтвердил Демид.

Процесс захвата «Ионы» проходил в полном радиомолчании, гнетущая тишина висела в кабине, пока судно утягивали в трюм, и створки последнего, решетчатые с обратной стороны и подсвеченные фонарями, закрывали чёрную прорубь космоса, как окно в прошлую жизнь.

– Что нам теперь делать? – спросила Стеша, почему-то, шёпотом.

– Быть вкусными, – обречённо ответил Корней.

На обоих мониторах синхронно выскочило сообщение о запросе на радиосвязь. Демид запрос принял, динамики в кабине зашипели и выплюнули в помещение человеческий голос:

– Граждане Голуб, Морозов и Мохов. Я, Сигизмунд Ястребов, рад приветствовать вас у себя на «Ястребином Замке». На пирсе вашего прибытия ожидает мой сын Елисей, он проводит вас в каюты и поможет разместиться. Милостиво прошу.

Вещание прекратилось.

– Это одни из них, – пояснил Морозов, – «раки-отшельники». Помнишь, Корней, я рассказывал про них на Северодвинске?

– Ага. Полагаю, выбор наш невелик, – сказал Корней, – пойдёмте, посмотрим на этого Елисея и на «Ястребиный замок».

– Припасы оставим? – уточнил Демид.

– Думаю, да, – кивнул Корней, – вдруг удирать придётся.

Спустя пять минут все трое, взяв сумки с самым необходимым, через открытые гермодвери и шлюз покинули «Иону».

За пределами крохотного судна им открылась огромная полость заполненного сумраком трюма, где причальные мостики, выделенные цепочками огней, тянулись к центру со всех сторон. Рядом с некоторыми покоились, будто дремали суда: пара пухлых транспортников, яхты с по-женски изящными обводами и боевым корабли с хищными, голодными силуэтами. Истинные размеры флота, спрятанного в брюхе стального кита, мешало оценить плохое освещение.

Светодиодная дорожка бежала по пирсу от борта «Ионы» до прилепившейся к стене дока кабины, освещённой изнутри. Там просматривался силуэт человека. Корней поплыл к кабине первым, отталкиваясь от поручней на пирсе, его примеру последовала Стеша, замыкал процессию Демид.

Волнение в душе девушки уступило место любопытству. Про гигантский «Ястребиный замок» она раньше ничего не слышала, как и про фамилию Ястребовых. Семейство не упоминали в светской хронике или деловых новостях, во всяком случае, в тех, что читала девушка, не обсуждали в чатах и на форумах.

– Любопытно, – заметил Корней, – связи с глобальной сетью нет, но «Нойман» и Лексигон доступны. И сетевик не требует других подключений.

В кабине на конце мостика ожидал подтянутый мужчина средних лет, внешне здоровый и благополучный. «Елисей Ястребов», – сообщил Стеше Лексигон при первом взгляде на него.

– Куда Вы нас поведёте и что с нами будет? – спросил Корней.

– Отец хочет побеседовать с вами, – ответил Елисей безо всякого выражения, – раз уж вы забрались так далеко. Не каждый день люди попадают на запретную орбиту.

– А что потом? Когда беседа закончится? – уточнил Мохов.

– Беседа может быть очень длинной, милостиво прошу. Так что пока рано говорить, что будет потом.

– А если мы не захотим беседовать с Вашим отцом? – поинтересовался Демид, – а захотим, например, погулять по этому трюму, посмотреть суда и корабли.

– Вы можете попробовать, – ответил Елисей, – но я не советую. Морозовы, я знаю, верят только тому, что испытали на собственной шкуре, поэтому я проведу небольшую демонстрацию.

Как только мужчина договорил, все шпионские боты отщёлкнулись от имплантов Демида безо всякой на то команды со стороны последнего и, захваченные невесомостью в плен, медленно поплыли в сторону стен слева и справа, бесполезно шевеля ногами.

– Выглядит убедительно, – только и оставалось сказать Морозову.