Текст книги "Уничтожитель (СИ)"

Автор книги: И. Косарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Предисловие. Nihil. Глава 1. Покажи мне мою смерть

Демид надеялся, сегодня скука отступит, но она мучила его с самого утра, с момента пробуждения. Он спустился из спальни на кухню, гиноид подала завтрак. За едой Демид созвонился с родителями. Когда проектор нарисовал за столом напротив него голограмму матери, слегка полной высокой женщины средних лет, Демид притворился, будто слушал её рассуждения о важности связей для карьерного роста. На самом деле, сделав изображение почти прозрачным, он смотрел сквозь голограмму в окно. Там был виден сад: зелёная лужайка, кусты смородины и вишня, сейчас опустившая свои неподвижные листочки.

Карина говорила, её начало трясти от волнения ещё за неделю до, схожим образом описывали свои состояния и другие члены «пятёрки», но сам Демид ничего похожего не испытывал. Наверное, потому что не верил в дело, потому что врал, когда рассказывал о своих идеалах, потому что не хотел ничего менять и надеялся всего лишь убежать от скуки. Что ж, побег, как будто, не удался.

Покончив с завтраком и попрощавшись с матерью, Демид привёл себя в порядок, надел тёмно-синий смокинг, попросил гиноида затянуть под подбородком чёрный галстук-бабочку и вызвал такси.

Ждать пришлось около десяти минут, это время молодой человек провёл в мечтах о благополучном будущем, когда из крохотной виллы комплекса «Эльсинор» он переедет в собственное орбитальное кольцо и сможет держать личного пилота, а может, и двух, если того потребуют нужды будущей семьи. Узнай Карина или Святослав о таких рассуждениях Демида, они без малейших колебаний задушили бы его за мещанство.

Наконец, система оповестила о прибытии аппарата, Демид поднялся к причалу и прошёл через шлюз в салон орбитального такси. Адресом он назвал усадьбу «Знаменское-Раёк», расположился в обтянутом кожей кресле и вызвал перед собой голограмму от камер снаружи судна. Пока аппарат маневрировал, Демид смотрел на комплекс «Эльсинор» – двенадцать небольших вилл, соединённых в кольцо для создания псевдогравитации с помощью вращения. По мере отдаления комплекс уменьшался, пока не превратился в крохотную белую звёздочку, с тысячами других таких же летавшую вокруг голубого шара Земли.

В тишине комфортного салона Демид отчётливо понял, что не хотел участвовать в деле, но отказываться было уже поздно.

Через двадцать минут полёта появилась возможность спроецировать в салон изображение «Знаменского-Райка», и парень не смог отказать себе в удовольствии посмотреть на эту роскошную станцию. «Возможно, в последний раз», – подумал он с мрачной усмешкой. Усадьба была построена в форме кольца, разделённого на четыре больших сектора: хозяйский, служебный, причал с яхтами и прочим транспортом, и диспетчерские ворота, к которым направлялось такси, синхронизируя свою траекторию с вращением усадьбы. Для многих молодых людей из круга Демида, как и для него самого, усадьба представляла собой олицетворение и, одновременно, цель успешной жизни, идеал, к которому следовало стремиться, и которым поверяли чужие достижения.

Такси высадило его на шестом пирсе. Рядом с выходом из рыжих гермодверей в причальном коридоре ждал заранее подъехавший кар. Демид сел в него и направил аппарат к хозяйскому сектору.

У третьего пирса скопилась толпа мужчин в чёрных костюмах, преимущественно фраках или смокингах, и женщин в вечерних платьях, преимущественно с голыми спинами. Не имея возможности объехать людей, кар остановился перед ними. Один мужчина обернулся, заметил Демида и двинулся к нему, потянув за собой спутницу. Демид узнал дядю – Евграфа Салтыкова. Внешность дяди была типичной для человека его возраста и положения в обществе: гладко выбритый, с короткой стрижкой по последней моде, состояние кожи на лице говорило о хорошем и регулярном питании, дорогие импланты придавали атлетичный вид его фигуре и были совсем неотличимы от натуральных конечностей. Владелец орбитального консорциума по производству мономолекулярных материалов, он обладал достаточными влиянием и средствами, чтобы позволить себе быть эксцентричным, и в качестве костюма выбрал для мероприятия рыжую клетчатую пару. По спине Демида пробежал холодок. Молодой человек вообще надеялся избежать встречи с дядей сегодня, но судьба решила не давать ему лёгких путей.

– Привет, Морозов, – сказал дядя, подойдя к кару.

Без приглашения он опустился на переднее сиденье, его спутница, кажется, новая жена Люсия, заняла место сзади.

На краткий миг Демида тряхнул приступ паники, он не мог сообразить, как себя вести, и забыл все слова русского языка.

– Я говорю, привет, Морозов! – повторил дядя заметно громче.

Наконец, Демид справился с собой и ответил:

– Привет.

В конце концов, он ничего не сделал, и ни на что не мог повлиять.

– Привет, – отозвалась Люсия сзади.

– Так-то лучше, – кивнул Салтыков, – О чём задумался? Опять о покорении Марса? Веришь, что это можно поручить черни?

– Нет, я так не думаю теперь, – Демид решил уклониться от спора с дядей.

– Поумнел, всё-таки. Хвалю, – Салтыков засмеялся и похлопал Демида по плечу.

Затем он обратился к жене:

– Ты представляешь, до чего эти молокососы додумались? Пока учились в лицее, собрались в кучку, назвали её “Кружком Свободной Экспансии” и заявили, что для колонизации околомарсианского пространства нужно отменить социальный рейтинг!

– Мы не так говорили, – всё-таки, возразил Демид.

– А как вы говорили? – спросил дядя.

Толпа, тем временем, уменьшилась, и кар продолжил движение.

– Мы говорили, что экспансию на Марс можно организовать уже сейчас, если предоставить людям за пределами зелёной рейтинговой зоны больше полномочий для принятия решений.

– Ага, то есть, позволить им управлять активами.

– Там, на околомарсианской орбите.

– Да какая разница, где? По сути, это отмена рейтинговой системы, благодаря которой наше общество устойчиво развивается.

– В любом случае, теперь я так не считаю, – опять попытался уйти от спора Демид.

– Правильно, а знаешь, почему он так не считает, Люська?

– Почему?

– Потому что они там в лицее бездельничали, а теперь он занялся реальным делом. Пускай пока небольшим, кажется, животными жирами, я прав?

– Да, я управляю третьим департаментом выращивания животных жиров корпорации Морозовых, – согласился Демид.

– Так вот, пускай дело пока небольшое, не всеорбитального масштаба, и даже не секторального, но теперь ему приходится реально управлять людьми без зелёного рейтинга. И он увидел, что без нас и наших поддерживающих систем, без “Лексигона” и “Ноймана” они ни на что не годятся.

– Но это же очевидно, – искренне удивилась Люсия.

Внутри себя Демид возмутился: “Что тебе может быть очевидно? Ты мне в младшие сёстры годишься, ты ни дня не училась по-настоящему, ни дня не работала, тебя просто выдали замуж за Салтыкова, потому что он богат, и потому что две предыдущие жены получили солидный куш при разводе. И твой план на жизнь такой же – родить ему ребёнка и развестись”. Но вслух он сказал:

– Для нас это не было так очевидно.

Люсия усмехнулась, показывая собственное превосходство, а дядя неожиданно сам вступился за племянника:

– Зря смеёшься. Этот Морозов, как и все в его роду, верит только тому, что испытал на собственной шкуре. Это полезное качество, оно освобождает человека от стереотипов, хоть и добавляет синяков. Именно такие люди двигают наше общество вперёд.

Из-под сводов причального коридора кар выехал на дорожку между деревьями в парке, она привела к зелёной лужайке перед четырёхэтажным особняком, раскинувшим крылья, словно цапля, и задравшим длинный клюв шпиля. Здесь были расставлены столики, между ними бродили гости и курсировали гиноиды с подносами. В центре на возвышении играли музыканты: струнный квартет с фортепиано. Перед фасадом, разделённым центральной колоннадой на две части, светилась надпись: “Поздравляем с рождением Арсении!”

Евграф остановил кар, похлопал Демида по плечу и сказал:

– Спасибо, что «подбросил». Люська, пойдём, вижу там Поганкиных, поздороваемся с ними. А Демиду надо позволить с молодыми девчонками поболтать.

Дядя выбрался из кара, помог встать своей жене и зашагал к входу в особняк, помахав Демиду рукой.

Молодой человек сидел неподвижно ещё минуту, собираясь с духом. В конце концов, дело ему поручили простое, как только он с ним расправится, можно будет отдохнуть. До назначенного часа, конечно.

Сделав глубокий вдох, Демид покинул кар и нетвёрдой походкой направился к лужайке. Теперь и у него задрожали коленки, затряслись руки. Морозов подошёл к ближайшему гиноиду с подносом, заставленным бокалами с шампанским. Синтетическое тело гиноида было выполнено в идеальных пропорциях, облегающее кружевное платье чуть ниже колен подчёркивало нечеловеческое совершенство форм.

Правой рукой Демид взял бокал с подноса, левой нащупал булавку в кармане смокинга. Можно всё сделать сейчас, и больше ни о чём не думать. Он же не был специалистом в таких делах, ошибка казалась вполне допустимой. Потом его обязательно найдут, будут допрашивать, он выдаст свою “пятёрку”. За сотрудничество со следствием, а также за то, что он ничего, по сути, не сделал, ему могут оставить рейтинг на зелёном уровне, пускай у нижней границы, и он пополнит ряды родственников-приживальщиков, до конца своих дней вынужденных существовать за счёт чужой милости. Всё лучше, чем попасть на биржу мощностей.

Демид отхлебнул из бокала и двинулся к сцене с музыкантами. Булавка осталась в кармане. Кто-то окликнул его по имени девичьим голосом, Морозов обернулся на звук и увидел сестёр Самойловых. Обе девушки были одинаково высокого роста, одна в ультрамариновом платье, другая в рубиновом. Их длинные волосы, убранные в роскошные косы, переливались всеми цветами видимого спектра. Сëстры находились гораздо выше Демида на социальной лестнице, но совместно проведëнное детство стирало условности. Мать наказывала Морозову пользоваться такими связями, но сын не слушал родителя.

Он подошёл к сёстрам и поздоровался:

– Привет, Ольга, – кивнул девушке в рубиновом.

– Привет, Сюзанна, – кивнул девушке в ультрамариновом.

– Привет, Демид, – ответили ему сёстры.

– Ты подарил что-то Глебовым? – спросила парня Ольга.

– Зачем? – пожал плечами Демид, – Во-первых, это их пятый ребёнок. Во-вторых, я для них – слишком мелкая сошка, меня и пригласили-то лишь ради соблюдения приличий. Если приглашаешь Морозовых, надо приглашать всех.

– А что подарили «твои», уже знаешь? – поинтересовалась Сюзанна.

– От клана Морозовых, ты имеешь ввиду?

– Ага.

– Я только прилетел и не обсуждал с ними эту тему.

– Ты, наверное, и вручать подарок не пойдёшь? – предположила Ольга.

– Кто ж меня позовёт?

Разговаривая, Демид крутил головой по сторонам и заметил, как уже порядком выпивший мужчина в чёрном смокинге взял у гиноида с подноса тарталетку с чёрной икрой и шлëпнул служанку пониже спины.

– Простите, хочу икры, – сказал Демид сёстрам и направился к гиноиду.

Он опять судорожно нащупал пальцами левой руки булавку в кармане, подошёл к гиноиду, правой рукой взял с подноса угощение, а левой приладил булавку к платью синтетической девушки там, куда её шлёпнул мужчина. Демид совсем не таился, он неоднократно бывал на подобных мероприятиях и знал, с сервильными андроидами гости вытворяли и гораздо более экстравагантные вещи, так что его поступок не должен был привлечь внимания.

К сёстрам Морозов вернулся заметно повеселевшим.

– Впервые вижу, чтобы чёрная икра производила такое действие на человека, – улыбнувшись, сказала Ольга.

– Ох, девчонки, вы даже не представляете, как много я думал об этой тарталетке, – засмеялся Демид.

Теперь микрочип, спрятанный в булавочной головке, захватит управление гиноидом и передаст его кому-то из «пятёрки» Демида. Кому точно, Морозов не знал, но Карина и Святослав тоже были пригоашены к Глебовым, таким образом, оставались Фёдор и Аглая. В нужный момент он или она подведёт гиноида к месту происшествия и запустят из её глаз трансляцию на всю околоземную орбиту. Потом Демид заберёт булавку. Всё это было возможным, потому что обладателей зелёного рейтинга не досматривали по прибытии на станции, если в течение предыдущих тридцати дней они не покидали контур безопасности.

Морозов хотел просто пообщаться с девушками, посмеяться и попить шампанского, но двойная жизнь не отпускала его. Что-то изменится грядущим вечером в его судьбе, и, разговаривая с сёстрами, он вспоминал, как получил зелëный рейтинг по достижении совершеннолетия. Сдать экзамены на квалификационную часть было несложно, родители оплатили подписку ко всем базам данных и вычислительным программам, необходимым для успешного прохождения испытаний, но радость Демида, тем не менее, была искренней. Тяжелее пришлось с этической частью. Для попадания в зелёную зону на протяжении десяти лет он следил за каждым своим словом, публичным и непубличным, пока избегание токсичных выражений не превратилось в бессознательный инстинкт. Едва ли не ежедневно смотрел рекомендованные симы о новой этике, часто летал с отцом на различные мероприятия и стоял рядом, изображая участие и внимание, пока отец вещал об инклюзивном обществе.

Наконец, в день своего совершеннолетия Демид получил уведомление о подтверждении зелёного рейтинга, и гордый отец перечислил сыну первый токен. Теперь Демид мог приобретать собственность для личных нужд и, что более важно, с целью получения прибыли.

«Скоро всё это перестанет иметь значение, – думал Морозов, – Карина верит, что всё пройдёт гладко, и на нас никто не подумает, она верит в план. Но идеальных планов не бывает, что-то, наверняка, пойдёт не так, и вся моя жизнь рассыплется в прах. Впрочем, жалеть, как будто не о чем. Если вся жизнь умещается в мечты о новой усадьбе, она недорого стоит, ибо скучна сверх меры».

Сëстры Самойловы рассказали о недавнем путешествии на Землю, Демид сообщил, его сестра находилась на планете прямо сейчас.

– Да, у неë же свадебное путешествие, – вспомнила Сюзанна, – я смотрела симы с церемонии.

– А на меня вся эта светская жизнь нагоняет тоску, – качнула головой Ольга.

– Где они отдыхают? – поинтересовалась Сюзанна.

– Где прямо сейчас, не могу сказать, – ответил Демид, – они переезжают с места на место, путешествуют. И общаются, в основном, с мамой.

Подготовка к сегодняшнему событию занимала всë внимание Морозова на минувшей неделе, о сестре он не вспоминал.

Мало-помалу количество народа на лужайке увеличивалось, пока люди не собрались плотной толпой, окружив сцену. Яркость ламп дневного света под сводами жилого модуля уменьшилась, опустились сумерки. Загорелись фонари на столбах, появилась подсветка за кустами и деревьями.

– Все подтянулись к сцене, – заметила Ольга, – посмотреть на вручение подарков.

– Ага, – кивнула Сюзанна, – Демид, «твои» каким номером значатся?

– Я не смотрел чек-лист, – мотнул головой Морозов.

– Ты как-то вообще мало интересуешься, куда пришëл, – сказала Ольга, – как будто на минуту заскочил выпить «на халяву».

– Так и есть, – согласился он внезапно осипшим голосом.

– Что-что? – не расслышала Сюзанна.

– Что случилось? – удивилась Ольга.

– Пузырьки от шампанского не в то горло попали, – прохрипел Демид.

– Так возьми ещë бокал и направь их, куда надо, – захохотала Ольга.

– Мне пока хватит, – пробормотал Морозов, по-прежнему, без голоса.

На сцену упал конус света чуть более яркий, чем окружавшие лужайку фонари. Музыканты уступили место хозяевам усадьбы, появился Глебов в чëрном фраке, за ним в конус света вошла супруга в длинном платье цвета кофе с молоком. На руках она несла ребëнка, маленького человечка, наряженного в розовый комбинезон с подсолнечно-жëлтым бантом. Он пока ничем не отличался от миллионов других таких же человечков, делавших первые вдохи на орбите Земли и на поверхности планеты, он так же спал, кушал и плакал, если был голоден или сходил в туалет. Пройдёт лет пятнадцать, и он вырастет в наследницу империи Глебовых, одну из самых завидных невест в обитаемой части космоса, светские хроникёры и экономические аналитики будут с одинаковым интересом копаться в подробностях еë личной жизни.

Первыми вручал подарок клан Поганкиных. На сцену поднялись десятка полтора человек разных возрастов: мужчины и женщины, подростки и даже восьмилетний мальчуган во фраке. Слово взяла матриарх клана, Матильда Львовна. Древняя старуха, благодаря имплантам она купила себе внешность и осанку юной девицы. Еë глубокий, уверенный голос разносился над лужайкой без дополнительных усилений. Поганкина произнесла торжественную речь, затем передала Глебову маленькую розовую коробочку, перевязанную бантиком, громко и внятно назвало её содержимое, после чего хозяйка поблагодарила Матильду Львовну и весь клан. Демид моментально забыл о подарке из-за чересчур сильного волнения.

Салтыковы поздравляли следующими. Их было значительно больше, и семейство заняло почти всю сцену, сдвинув хозяина и хозяйку на край. Оказался на сцене и дядя Демида, его рыжий костюм выделялся среди чëрных пиджаков проказливым пятном, нехорошей меткой, поставленной врагом рода человеческого для обозначения беды. Вперёд выступил Аркадий Дмитриевич, невысокий старик с аккуратно уложенными седыми волосами.

– Дорогой Витя, дорогая Эльза, – приветствовал он хозяев спокойным голосом.

Демид, как и другие гости вокруг сцены, подключился к локальной сети, чтобы лучше слышать.

– Мы рады поздравить вас с прекрасным, воистину счастливым событием – рождением дочери…

Евграф зашёлся в приступе кашля. Первый же хрип, вырвавшийся из глотки дяди, будто проткнул Демида. Морозов пошатнулся, опёрся правой рукой о столик и схватился левой за бок.

– … Много чудес хранит окружающий нас мир, – продолжил Аркадий Дмитриевич, – но появление новой жизни, безусловно, самое…

Евграф опять закашлял, всё сильнее наклоняясь вперёд, пока вовсе не согнулся пополам.

– Что с ним? – Аркадий Дмитриевич повернулся к своим родственникам.

Все начали разводить руками и пожимать плечами. Кашель Евграфа не прекращался, Люсия догадалась проявить хотя бы внешнее беспокойство и попыталась поддержать мужа, но, едва она коснулась его плеча, Евграф рухнул на колени и начал выплёвывать на пол кровь. Родственники вокруг в панике расступились в стороны, кто-то в задних рядах соскочил со сцены.

В глазах Демида заклубилась тьма, его душа закапала на скатерть стола сквозь пробитую в теле брешь.

– Нужен врач! – выкрикнул Глебов.

В толпе обозначилось движение, к сцене пробивался полный пожилой мужчина с роскошными усами. Хозяйка с малышкой на руках покинула конус света. Демид, наконец, отвлёкся от зрелища кашлявшего дяди и подключился к чату «пятёрки».

«У нас получилось, у нас получилось! – кричала восторженно Аглая, – Они пытаются блокировать сигнал, но мы прорываемся! Двести миллионов просмотров!»

Дядя упал лицом в лужу крови, что сам выхаркал, перевернулся на спину, измазавшись в красном.

Демид дышал всё тяжелее, будто не дядя, а он сам лежал сейчас на сцене и хрипел, пытаясь схватить ртом побольше воздуха.

«Двести пятьдесят миллионов! Триста миллионов!» – заходилась Аглая в фанатичном экстазе.

«Поздравляю, сестрёнка!» – радовался Фёдор.

«Мы сделали это!» – прислала комментарий Карина.

Старик доктор склонился над Евграфом. Тот отпихнул его, поднял кулак и с силой опустил на собственное лицо. Затем ещё раз, и ещë. Люсия в испуге застыла рядом.

Демиду почудилось, его нос заболел, будто разбитый, зубы зашатались, губы лопнули и заполнили рот солёной кровью.

«Не только мы. Ребята, которые написали код для Салтыкова, – главные герои!» – написал Святослав.

«Гип-гип ура героям!» – закричал Фёдор.

Доктор попытался схватить Евграфа за руку, но тот вырвался и продолжил разбивать своё лицо окровавленными кулаками. Салтыков что-то хрипел, слов было не разобрать. Люди на сцене отворачивались и отступали всё дальше, закрывали лица руками. Женщины завыли, сидевший в них древний инстинкт громким звуком пытался отпугнуть смерть. Одна Люсия смотрела, как бионические руки её мужа убивали своего хозяина, словно завороженная. Конечности работали с размеренной монотонностью, как простой механизм в наручных часах. Евграф хрипел, пытался перевернуться на спину, но только пачкался в крови.

– Помогите же мне! – позвал пожилой усач.

«Никто тебе не поможет!» – услышал Демид ликование Фёдора в чате. Сознание Морозова повисло над чёрной бездной на ниточке, готовой вот-вот оборваться.

Трое мужчин навалились на Евграфа, но он, вернее, его руководимое тёмным безумием тело вывернулось из-под них. Это было тем проще, чем больше крови разлилось по полу. В пылу борьбы кто-то сбил Люсию с ног, она свалилась со сцены на лужайку.

«Полмиллиарда просмотров! – захохотала Аглая, – Всего-то за несколько минут! Это успех, друзья, это успех!»

Испачканные в крови мужчины сделали шаг к Евграфу, потом замерли. Очередной удар окончательно разрушил его черепную коробку. Струи крови и технического раствора, пульсируя, брызнули на сцену. Бледно-розовое желе мозга расползлось в стороны у плеч Салтыкова.

– Сделайте что-нибудь! – обратился Глебов к усатому доктору.

– Что тут сделаешь? – беспомощно развёл руками тот, – У него же бионическое сердце. Сейчас система поймёт, что мозг разрушен, и отдаст команду «стоп».

Демид ничего и никого не замечал, перестал обращать внимание на суету вокруг сцены. Крики, обмороки, чьи-то метания и рыдания пролетали мимо его восприятия, как и радостные возгласы «пятёрки» в чате. Морозов почувствовал приступ тошноты, опустился на колени. Его вырвало на траву недавно выпитым шампанским и съеденной икрой. Позывы не прекратились, хотя желудок совсем опустел. Ещё две минуты Демиду пришлось провести на коленях. Затем он выпрямился, опираясь о стол.

«Демид, а почему ты молчишь? – спросила Аглая в чате. – Ты не рад?»

«Я очень рад, – написал он в ответ, – Я уверен, что сегодняшнее событие станет началом конца тирании и рождением нового, свободного общества. Почти миллиард человек увидели, как один из хозяев жизни корчится в агонии, словно безмозглый таракан. Это избавит элиту от налёта ложной сакральности».

«Мне всегда нравилось, как Демид формулирует наши общие мысли», – прислал сообщение Святослав.

Пошатываясь, Морозов побрёл на поиски гиноида с булавкой. Шагая, он понял, что умер этим вечером вместе с Евграфом.