Текст книги "Уничтожитель (СИ)"

Автор книги: И. Косарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

– Кто это? – всполошился Святослав.

– Мама, – бросил Морозов через плечо.

Демид поднялся из подвала, прошëл на кухню и сел за стол. Проектор под потолком нарисовал перед ним голограмму матери. Демид посмотрел на неё, как на пришельца из другого мира.

– Привет, сынок.

– Здравствуй, мам.

– Как ты?

– Хорошо.

– Вижу, ты сменил халат.

– Да, надоело что-то.

– Это хорошо. Когда человек начинает задумываться, как он выглядит со стороны, значит, он идëт на поправку.

– Наверное. А вы как с папой?

– Мы отлично. Вчера болтали с Дуняшкой.

– Они всë ещë не вернулись с Земли?

– Нет, вчера ездили на Домбай.

– Это что?

– Это перевал такой на Кавказе. Горы.

– И как?

– Они в восторге. Говорит, словами этого не передать, и не один сим не даст представления, этим нужно просто дышать.

Мир, окно в который открыл разговор с матерью, был полон обычных человеческих проблем и радостей. Карьера, семья, медовый месяц, досуг на выходных днях. Туризм реальный и виртуальный. Слушая мать, Морозов почти забыл о происходившем в подвале, вернее, постарался забыть как можно прочнее об этом, а также о Карине, Евграфе и клятве, что дал при вступлении в организацию: «Не признавая авторитетов, разрушать старый мир до основания, чтобы новое общество могло расти свободно». Но тьма за окном, впущенная им самим, напоминала о реальности.

– Здорово, я за них очень рад, – пробормотал он, – передавай им от меня привет.

– Сынок, – сказала мать аккуратным тоном, – мы с отцом понимаем, что ты взрослый человек, и в состоянии сам справиться со своими проблемами.

– Так.

– И, если ты не хочешь нам о чëм-то рассказывать, имеешь на это полное право, мы уважаем твои границы.

– Так.

Вот люди, которые, в самом деле, заботились о нëм. В отличие от тех, что остались внизу. Демиду захотелось, чтобы разговор никогда не закончился, и он, Морозов, так бы и плавал в живительных лучах человеческого участия.

– Но мы переживаем за тебя, очень сильно. Я хочу сказать, если что-то серьëзное случилось у тебя, что-то тебя гложет, съедает изнутри, может, ты обратишься к специалисту?

– К какому?

– К психологу. Мне в своë время он очень помог. Мы не хотим советовать тебе кого-то конкретного, но…

Снизу раздался жуткий грохот, будто целый ад с девятью кругами и всеми грешниками, скопившимися за человеческую историю, рухнул в подвал из астрала.

– Мам, потом договорим, мне надо отойти.

– Что случилось, куда отойти?

«Она не должна узнать», – думал Демид.

– С работы звонят.

«Даже подозревать не должна».

– А, хорошо, позже тогда договорим.

– Да, конечно.

Потому что тогда он лишится убежища, где мог бы скрыться от собственной жизни.

– Целую, пока.

– Целую, пока. Папе привет.

Голограмма исчезла, взгляд Морозова сам собой упëрся в тьму за окном.

Демид вскочил, бросился к лестнице и спустился в подвал, перепрыгивая ступеньки. Шум немного стих, отчëтливо были слышны звуки частых ударов.

Морозов подбежал к кабинету и застыл на пороге, его мозгу потребовалось дополнительное время, чтобы осознать увиденное.

У медицинского стола стояли Святослав и Фëдор, их позы были какими-то неправильными, словно они забыли о нормальной осанке, их хребты согнулись, надломились, и перекрутились. Молодые люди быстрыми движениями отрывали манипуляторы медбота и били ими Крирьяна на столе, вонзали в его тело и оставляли торчать так. По свисавшим щупам стекала и капала на пол алая кровь. Разрываемая плоть мерзко чавкала. От ударов тело на столе дрожало частой дрожью, капли крови разлетались всë дальше, закрашивая кабинет цветом немыслимого зверства. Демид надеялся, парень на столе был уже мëртв, и поэтому отсутствовали признаки сопротивления, но слишком испугался, чтобы выяснять наверняка.

У самого входа на полу сидела Аглая и молча наблюдала за происходившим. Демид подкрался к девушке, тронул еë за плечо. Аглая повернула к нему голову. Что-то важное исчезло из еë взгляда.

– Аглая, – позвал Демид шëпотом, опасаясь привлечь внимание рычавших совсем рядом Святослава и Фëдора, – пойдëм.

Она смотрела на него, не моргая, будто он говорил на незнакомом языке, и смысл надо было угадывать по выражению лица. Морозов потянул девушку за руку, Аглая поднялась на ноги и пошла за ним безвольной куклой.

Не думая над собственными действиями, Демид потащил еë из подвала на второй этаж. Оказавшись в спальне, он прикрыл дверь, щëлкнул замком, повернулся к девушке и спросил:

– Что там произошло?

Страх от сцены в кабинете по-прежнему не выпускал своих когтей из души Морозова, и вопрос был задан шëпотом.

– Ничего, – ответила Аглая и улыбнулась, – во всяком случае, ничего страшного.

Глаза девушки всë меньше нравились Демиду, чего-то он не находил в них, что наблюдал совсем недавно, перед звонком матери.

– Ничего страшного? Эти двое впали в кибербезумие на твоих глазах и убили человека!

– Ну и что?

– Глаша, приди в себя!

– Всë нормально.

Демид понял, маяк фанатика больше не горел во взгляде девушки, и она осталась один-на-один с тьмой, что до сего момента успешно игнориравала. И потерялась в этой тьме.

– Так, всë в порядке, здесь есть протоколы безопасности, – пробормотал Демид, – они отключат Славу и Фëдора. Странно, что до сих пор этого не случилось.

Руководимый нехорошим предчувствием, он вызвал голографический интерфейс и нашëл мониторинг безопасности. «Уровень безопасности зелëный», – сообщал отчëт. Вот теперь Демид испугался по-настоящему.

– Почему система не видит двух киберсумасшедших?

Демид спрашивал сам себя, но ответ получил от Аглаи:

– Потому что никаких киберсумасшедших нет. Всë в порядке! – сказала она и глупо улыбнулась.

У Демида подкосились ноги, закружилась голова. Пришлось опереться о стену, чтобы не упасть. Может, правда, ничего этого нет, и он, Демид, спал или бредил, или попал в какой-то хитрый сим, придуманный, чтобы лишить жертву рассудка? Оказался в душном и тесном кошмаре, из которого надо найти выход? Нет, пустые глаза Аглаи надëжнее прочего убеждали в реальности всего произошедшего. Демид верил, такое можно было придумать только в дешëвом романе, а окружавшая его реальность отнюдь не производила подобного впечатления.

– Нам надо… что это? – осëкся Морозов.

Какой-то звук проникал в спальню из коридора. Демид прислонил ухо к двери и разобрал:

– Мясомясомясомясо…

Судороги ужаса скрутили живот.

– Это Слава, наверное, – ответила Аглая на риторический вопрос.

– Тихо, – прошипел Морозов непослушной глоткой.

– Ты боишься Славу? Почему? – удивилась Аглая.

– Тихо, прошу тебя, – взмолился молодой человек.

Страх впрыснул в кровь адреналин, будто бензина в костëр, и пламя мысли полыхнуло с небывалой яркостью. Демид вспомнил об андроидах, нашëл их через нейроинтерфейс и приказал атаковать находившегося в коридоре человека.

– А чего мы ждëм, открывай дверь, – сказала Аглая и сделала шаг к Демиду.

– Погоди, сейчас откроем, – ответил он, наблюдая за перемещениями синтетических слуг через нейроинтерфейс.

Садовник и горничная влетели на второй этаж и набросились на Святослава, переползавшего коридор. По другую сторону двери загромыхали звуки борьбы вперемешку с животным рычанием. Они катались между стен, словно каменная глыба, выстреливая треском поломанной мебели или звоном разбитого стекла, пока не оказались в бильярдной на другом конце дома. Демид медленно приоткрыл дверь, выглянул в коридор, убедившись в отсутствии угрозы, поманил за собой Аглаю и вышел из комнаты.

Кого бы ни убивали андроиды в бильярдной, он не кричал о помощи, как человек, но рычал по-звериному от ярости и ужаса одновременно.

Морозов подошëл к лифту и нажал кнопку вызова. Подняться к причалу и улететь на челноке. Пять секунд, и они спасены. Но, считая эти секунды, слушая, как кабина ползла вверх из подвала, Демид совсем забыл о девушке. Вспомнив, он мотнул головой в сторону недавно покинутой спальни, никого там не увидел. Мотнул головой в другую, где блестели перила лестницы.

Аглая стояла там, прислонившись к тëмному деревянному поручню, и улыбалась. Душа Морозова, едва-едва оттаявшая от страха, вновь обожглась ледяным ужасом.

– Поднимайся к нам, Федя, – звала сообщника девушка, – мы тебя потеряли.

Демид схватил Аглаю за плечо и дëрнул на себя. По лестнице на четвереньках в коридор заполз Фëдор. Он передвигался, вывернув суставы и расставив руки в стороны, как ящерица. Синтетическая кожа на его ладонях лопнула, обнажив расшатанные механизмы композитных фаланг.

– Мясомясомясомясо, – бормотал бывший человек окровавленными губами.

Морозов попытался завести девушку себе за спину, но Аглая схватилась рукой за угол лифтовой шахты и спросила, повернув к Демиду голову:

– Куда ты меня тащишь?

Фëдор прыгнул и сбил молодых людей с ног. Демида отбросило в конец коридора, к панорамному окну во всю стену. Встав на четвереньки и подняв голову, он увидел, как Фëдор, усевшись на девушку, одной рукой сдавил ей горло, а вторую с размаху всаживал в мягкий живот. Первобытная паника затопила сознание Морозова, молодой человек сам не заметил, как вскочил на ноги, метнулся к окну, с разбега выбил стекло, вылетел наружу и упал на лужайку рядом с домом. Только звон разбитого окна остался висеть в ушах слуховой галлюцинацией или надоедливой программной ошибкой.

Приземлился Морозов не совсем удачно, выбил правое плечо и сломал запястье. Кроме того, что-то нарушилось в правом колене, и, поднявшись, Демид захромал к дому. Возможно, была ещë боль, но система блокировала информацию с повреждëнных датчиков, или Морозов просто не обратил внимания.

Войдя в гостиную, первым делом он увидел оружие, привезëнное Святославом. Шокер лежал на стеклянном журнальном столике. Со второго этажа ползло нехорошее чавканье. Демид подошëл к столику, неловко наклонился, в правом колене что-то щëлкнуло и он завалился вперëд, раскалывая прозрачную столешницу выставленной левой рукой. Чавканье смолкло.

Демид выгреб из прозрачных осколков шокер, как только мог быстро поднялся и захромал к выходу из дома. Оказавшись в саду, побежал к липовой аллее, наверное, хотел спрятаться за толстым древесным стволом или в пышной зелëной кроне. Добравшись до первой липы, остановился, отдышался, обернулся. В дверном проëме на четырëх лапай стоял Фëдор с ещë более окровавленной мордой. Демид понял, зверь увидел жертву.

Фëдор сорвался с места и побежал к Демиду, быстро перебирая красными от крови лапами. Морозов испугался смерти, он не верил, что мог одолеть Фëдора в открытой борьбе. Лихорадочно работая, не успевая осознать собственные действия и их последствия, Демид подключился к интерфейсу управления усадьбой, прыгая от таблицы к таблице, из меню в меню добрался до управления электропитанием и погасил всë освещение в жилом модуле: и огни в доме, и подсветку в саду, и лампы под сводами модуля, имитировавшие звëзды.

Пространство вокруг Морозова заполнила глухая тьма, в которой приближалась животная пульсация: «Мясомясомясомясо…»

Касаясь руками шершавой, ребристой липовой коры на стволах, Демид обошëл три дерева крадучись и не дыша. Пульсация оказалась настолько близко, что он различил шуршание травы, приминаемой лапами, пока зверь крутился на месте. С помощью протокола безопасности Демид запросил местоположение всех людей на станции, и система через зрительные импланты нарисовала у самых его ног жирный лиловый шар. Других людей обнаружено не было. Шар перемещался в темноте влево и вправо, кружил около Демида, сопел и бормотал общую для всех расчеловеченных зверей скороговорку. Морозов каждую секунду ждал гибельного касания, он повысил чувствительность осязательных датчиков в ножных протезах до максимума, надеясь, что это даст ему лишнюю сотую секунды для реакции. «Вот как выглядит моя смерть, – мысли крутились в голове против воли слишком испуганного сознания, – Нематериальная эманация из мира мëртвых, пришедшая за живым. Интересно, что видел Евграф?»

Касания всë не было. Фëдор ползал рядом, буквально толщина волоса отделяла его от Морозова, но слепое провидение или чудо, посланное Демиду авансом, всякий раз уводило зверя в сторону от ног молодого человека.

Наконец, шар начал удаляться, по звукам Демид понял, Фëдор развернулся и пополз обратно к дому. Морозов зажëг свет на полную яркость.

Зверь замер перед ним, растерянно тряся головой, кровавые следы краснели на газоне вокруг. Демид, подскочив к Фëдору вплотную, ударил шокером в спину зверя и бил, пока батарея оружия не разрядилась, не обращая внимания на то, что зверь уже давно перестал двигаться. Как только шокер перестал трещать, Морозов выпрямился, бросил оружие на газон и, хромая заковылял к липам. Привалившись к древесному стволу, запустил протокол безопасности и убедился, что система перестала идентифицировать Фëдора, как живого человека.

– Надо вызывать полицию, – сказал он сам себе.

Звон в ушах никак не проходил, сначала Демид решил, что это звук разбитого окна задержался в его сознании из-за программной ошибки, но теперь понял, это его жизнь разлеталась на осколки.

Часть 1. Калики перехожие. Глава 1. Право на честность

Вечернее небо не темнело, скорее, выцветало, синхронно с ним теряла яркость ладожская гладь. Едва слышный плеск воды у основания пристани походил на шëпот засыпавшего человека. Деревянный настил, огороженный по краям канатами, будто гирляндами на празднике дриад, был заставленным круглыми столиками в пятнах уютно-желтоватого света. Никаких ламп или фонарей, однако, заметно не было, и свет словно рождался из волшебства, разлитого в вечернем воздухе.

Стеша с подругой Ниной сидели за столиком в углу, у самой воды. Стеша расположилась спиной к берегу и за подругой видела массив острова Риеккалансаари, чëрный зубчатый ельник на нëм горбился хребтом древнего животного, к ночи поднявшегося из глубин озера.

Одета Стеша была в белую брючную пару, под пиджаком чернела футболка. Коротко стриженые лиловые волосы щекотали шею. Перед девушкой стояли пустая широкая тарелка и блюдце с калитками, в бокале пузырилось золотистое пиво. Нина только что осушила свой и благостно вздохнула. Еë чëрное вечернее платье не очень сочеталось с мерцавшими на небе звëздами и тëмной водой.

– Как же хорошо снова разрешать себе такие вещи, – улыбнулась Нина.

– Это твои третьи роды, – отозвалась Стеша, – никак не привыкнешь?

Стеша говорила глубоким грудным, но в то же время как будто суховатым голосом, чëтко произнося все звуки. Казалось, она в принципе не могла говорить быстро, в отличие от подруги, щебетавшей на высоких тонах, точно синичка.

– Ты знаешь, нет. Хоть в этот раз контракт был с Терра-Медика, а у них нет таких жëстких требований к режиму, как, допустим, у Лунной Горно-Рудной, ну, понятное дело, врачи, на самом деле, знают, что полезно, а что – нет, всë равно постоянные ограничения выматывают нервы.

– Когда отдаëшь ребëнка – гора с плеч?

– Да, вот именно. Так ты постоянно на стрëме, постоянно готова встать и побежать, если ему там плохо, или покормить надо. Не принадлежишь себе, одним словом. А, как только отдашь, сразу чувствуешь сладкий воздух свободы. Короче, материнство – совсем непростая работа, скажу я тебе. Это даже не касаясь того, что каждый заказчик даëт свою методику воспитания. Смотришь их симы, и думаешь: "Какое воспитание, я его вам через полтора года отдам? Что за это время можно в человека заложить?" Вот ты, например, помнишь свои первые полтора года?

– Нет.

– Вот и я не помню. А заказчики чего-то требуют каждый раз. Морока одна, в общем.

– Зачем же ты тогда соглашаешься?

– Во-первых, там хорошие условия, сама понимаешь. Вот ты мечтаешь о большой квартире на уровне А, так?

– Так.

– Чтобы три комнаты, а лучше четыре: гостиная с барной стойкой, спальня с широкой кроватью, голопроектор чтобы хороший под потолком ездил.

– Да. И чтобы просторно было.

– Ага, и чтобы какой-никакой парк был в пешей доступности, пусть и с платным входом. А сколько тебе нужно вкалывать для этого? Копить деньги, чтобы, например, на месяц арендовать нужные базы данных, освоить их и сдать тест на квалификационную часть рейтинга. А потом ловить ещë случай поднять этическую часть. Да и то, если случай подвернëтся, неизвестно, стоит ли его брать.

– Да уж, будет ещë, как с Тимуром.

– Сколько ты с ним промыкалась? Год?

– Год, да. Минимальный срок, который нужно было провести в отношениях с инвалидом, чтобы накинули баллы за инклюзивность. Пришлось ему ещë кредитов отдать, чтобы раньше срока не бросил. Говорил, у него таких, как я – очередь за порогом, и мальчиков, и девочек. Всем прибавка к рейтингу нужна.

– Я бы так не смогла.

– Зато я повысилась до ведущего специалиста и теперь могу позволить себе капсулу попросторнее.

– Ну вот. А у меня и так три комнаты, бассейн, сад для бесплатных прогулок. Пока ношу ребёнка, конечно. И, если ещë два контракта выполню, корпоративных или муниципальных, смогу предлагать себя как суррогатную мать для пар с зелëным рейтингом. Тогда я вообще у них на виллах буду жить, прикинь.

Ветер с Ладоги легонько коснулся тыльной стороны ладони Стеши. Бионика заменяла только кисти девушки, поэтому больше она ничего не почувствовала: ни единый волос не шевельнулся на еë голове, ни единой слезинки не скатилось по пушистым ресницам. Некоторые еë знакомые все заработанные средства тратили на замену собственной органики бионикой, чтобы чувствовать виртуальную реальность полнее, острее. В планах Стеши на бионику предусматривались более чем скромные средства, главные траты планировались на образование. Поэтому она поставила себе только бионические кисти рук со встроенным голопроектором и имплант радужки, чтобы транслировать изображение на сетчатку. Сколько-нибудь приемлемую виртуальную реальность такими средствами нарисовать было нельзя, приходилось подключать внешний проектор, но для работы хватало вполне.

Девушка смотрела на подругу глазами вишнёвого цвета и думала, каково это: выносить человека, родить, слышать его первый лепет, наблюдать первые попытки шагать, успокаивать его ночью, когда он плачет и просит человеческого тепла, – а потом отдать в службу опеки по условиям контракта? Она не спрашивала Нину напрямую, боялась разбудить у той материнский инстинкт. Упоминания об этом чувстве попадались в старых книгах, фильмах и симах про людей до введения родильных контрактов, но Стеша так и не смогла понять его особенностей, как и вообще семейных отношений. Множество симов погружали пользователя в самые разные семьи, типичные для своего времени и девиантные, богатые и бедные, в счастье и разладе, но ни одна симуляция реальности не ответила девушке на вопрос, что же такого ценного находили в этом люди прошлого. Жить с отцом и матерью, братьями и сëстрами, дедушками и бабушками было, конечно, интересно, но не более того. В конце концов, это были случайные люди, их не рекомендовала для общения нейросеть исходя из психологического профиля.

– А сейчас у тебя с этим как, кстати?

Вопрос Нины вывел Стешу из раздумья.

– С чем?

– Ну, есть кто-нибудь?

– Нет.

– И даже кандидатов нет?

– Нет. Я давно не заходила на платформы знакомств.

– Да, помотал тебе Тимур нервы, конечно.

– У него там отличные отзывы.

– Ты ему не написала ничего?

– Нет, он предупредил, что в таком случае опротестует мою искренность, и бонуса за инклюзию мне не видать. Да я и не хотела, всë равно к нему не из-за отзывов идут.

Ветер опять подул, теперь сильнее, и Нина, подставив ему лицо, проговорила довольная:

– Нравится мне этот сервер. Всë вокруг такое живое, настоящее. Недавно, представь, открылась новая турфирма, "Дикие Гуси", ну и начали клиентов акциями зазывать. Я сходила к ним на три ночи в Венеции.

– И как?

– Вообще не понравилось. Даже тарелку разбить нельзя, подписку надо оформлять для включения разрушаемых предметов.

– Это по акции? – удивилась Стеша.

– Да, я по промокоду зашла. Казалось бы, вы только открылись, вам надо переманить клиентов у действующих фирм, так покажите товар лицом, выложите все возможности ваши на стол. А они подпиской закрываются. Нет, я не сомневаюсь, там у них всë на уровне: и разрушаемость, и физические ощущения, – но сам подход настораживает.

– Может, у них не так много мощностей вычислительных, и они не справятся с наплывом промокодных пользователей?

– Да, скорее всего.

Сигнал вызова возник перед лицом Стеши.

– Извини, надо ответить, – предупредила она Нину и приняла звонок, – Алло?

– Степанида Голуб? – спросил еë гладко-выбритый мужчина средних лет.

– Да, – кивнула Стеша.

– Меня зовут Никодим Карпов. Я от Владимира.

– Да, он мне сообщил о Вашем приезде. Я у себя.

– Хорошо, я буду минут через пять.

– Жду Вас.

Нина задала вопрос, как только подруга закончила разговор:

– Значит, кто-то, всë-таки, есть?

– Нет, – улыбнулась Стеша.

Она ждала этого вопроса.

– Да ладно, – не поверила Нина, – рассказывай.

– Это вообще не то, о чëм ты подумала.

– А что это тогда? Такая одинокая кошка, как ты, абы с кем болтать не станет.

– Это человек, которому надо помочь. Вова попросил.

– Он хоть тебе плюс по этике поставит, Вова твой?

– Конечно. Ладно, Нинок, здорово поболтали, но мне пора.

Попрощавшись, Стеша закрыла глаза, а когда открыла вновь, берег Ладоги, летняя ночь с усыпанным звëздами небом, пристань у края тëмного озёрного зеркала, столики на ней и подруга напротив исчезли. Сознание девушки вернулось в материальный мир, в капсулу два на полтора метра. Половину пространства занимала узкая койка, у её изголовья стоял старенький пищевой принтер в красном корпусе со следами давно высохших подтëков. Главным его достоинством, тем не менее, был не возраст, а само наличие. В капсулах на нижних ярусах, где девушка жила раньше, не было ни места для расположения такого аппарата, ни подводки воды для обеспечения его работы.

На принтере, расставив в стороны три коротких чëрных лапы, обосновался голопроектор, перевезëнный сюда Стешей с прошлого места жительства. Над койкой нависали полки с одеждой и скудными личными вещами. Одета Стеша была в жёлтую майку и серые тренировочные штаны.

Свет в капсуле горел приглушëнный, и первым делом девушка увеличила его яркость. Обвела взглядом желтоватые стены и мысленно выругала себя за старый проектор. Аппарат предназначался для работы в гораздо меньших капсулах и с трудом справился с отрисовкой ладожского побережья в новых габаритах. Сама Стеша не испытывала дискомфорта по этому поводу, в капсуле она, в основном, спала или проводила время в виртуальной реальности, но перед приходом гостя чувствовала неловкость. Второй зритель увеличивал нагрузку на графические процессоры вдвое, и девушка отнюдь не была уверена, что аппарат справится.

В дверь постучали, Стеша встала с койки, почти достав макушкой до потолка, и подошла ко входу. На пороге её взору предстал мужчина средних лет, среднего роста, гладко выбритый, с непропорционально высоким и широким лбом и жёсткими кудрявыми волосами. Умные карие глаза смотрели с ироничным прищуром. В левой руке он держал чемодан. Лексигон, распознав его лицо, сообщил Стеше: "Никодим Карпов, адвокат. Возраст – тридцать пять лет, холост. Темперамент сангвинический. Рейтинг околоземной адвокатской палаты – четыре и шесть из пяти".

– Здравствуйте, – кивнул он, – меня зовут Никодим.

– Очень приятно, Стеша, – представилась девушка и отступила вглубь капсулы, приглашая Карпова.

– Просторно, – заметил Никодим, перешагивая порог.

– На самом деле нет, – возразила Стеша.

– Смотря с чем сравнивать.

– Да с чем не сравни.

– Мне хватит, во всяком случае. Владимир предупредил, что мне нужно будет провести у Вас сутки, до завтрашнего вечера почти?

– Да.

– Глупо получилось. Надо мне на Ярославль-12, а спохватился я поздно и достал только билеты с пересадкой через Вашу станцию, Северодвинск-7, да и то, видите, с какой дурацкой. Уж извините за неудобства. Вы меня очень выручаете, даже не знаю, как Вас благодарить.

– Ничего страшного, никаких неудобств нет, – мотнула головой Стеша.

Гость поставил на пол чемодан и сел на него. Стеша опустилась на койку.

– Полагаю, мне лучше устроиться здесь внизу, – заключил он.

– Как скажете, – согласилась Стеша.

– Вы, однако, не боитесь пускать к себе незнакомцев.

– Вовка – мой старый друг, мы много общаемся в сети. Знаете, люди меняются с возрастом или просто от жизни, и меняется рекомендованный цифровыми помощниками круг общения. А бывают люди, которых нейросеть оставляет в друзьях, что бы ни происходило.

– Да, бывает такое.

– Вот Вовка для меня как раз из таких друзей. Правда, вживую я его не видела, но доверяю ему, как себе.

– Так что, когда он сказал, что одному его не слишком обеспеченному знакомому нужна помощь с пересадкой, Вы, не раздумывая, согласились, – предположил Никодим.

– Ну, немножко я подумала, – усмехнулась Стеша, – но в целом Вы правы.

– Я тоже ему доверяю. И Вам доверяю.

– Рыжий сектор – не красный. Я уверена, здесь в любой капсуле Вам нечего опасаться.

Никодим вздохнул:

– Вы наивны. Существует множество способов навредить человеку без ущерба для этического рейтинга. Так что рекомендации друзей для меня важнее. Хороший проектор, кстати, у меня был такой же.

– Для этой капсулы он, однако, не подходит.

– Правда? Почему же?

– Геометрия изображения не та.

– Не задумывался об этом.

Стеша достала из-под кровати постельное бельë и расстелила его на полу, чтобы гость смог лечь. Закончив, сказала:

– Останетесь тут?

– Да, устал с дороги.

– Понятно. Я сейчас уйду, схожу в зал.

Никодим кивнул.

Пока Стеша упражнялась в зале, поймала два подряда на доставку грузов в кластере металлургов, решила заняться ими завтра утром. Каждое поступление кредитов за выполненный подряд приближала Стешу к промежуточной цели – базе цифровых инструментов логиста "Оптимальный путь 4.0", и, шагая по сетчатому настилу между разноцветными дверями капсул после тренировки, Стеша радовалась удаче. Вообще настроение у неë было приподнятым, средние ярусы рыжего сектора до сих пор производили на неë хорошее впечатление по сравнению с уровнем, откуда девушка переехала год назад. Всë здесь было просторнее, удобнее: и тренажëрные залы, и душевые, и кафешки с пищевыми принтерами. И по обе стороны сетчатого настила, по которому шла Стеша, тянулись, нависая друг над другом, не цепочки крошечных ячеек-сот, а ряд разноцветных дверей. А потом еë догнали воспоминания о разговоре с Ниной и, как это часто бывало, в голове родились слова, что, на самом деле, следовало произнести вместо глупого рассуждения об отзывах на Тимура.

"Я вообще пришла к выводу, что одной проще, – повторно отвечала Стеша на вопрос подруги, – По крайней мере, сейчас. Я не стою на месте, я поднялась на три яруса за последние семь лет. Нет гарантий, что мой партнëр захочет расти вместе со мной, скорее всего, он попытается зацементировать жизнь в текущем состоянии. А партнëров с ярусов повыше отпугнëт уже мой низкий рейтинг. На сайтах знакомств, я заметила, алгоритмы всегда прогнозируют либо стагнацию моего рейтинга, либо вообще снижение, если мы психологически совместимы с парнем. А если не совместимы, то смысла в отношениях вообще нет, верно? Поэтому я пока побуду одна, раз я не могу увеличивать рейтинг, встречаясь с кем-то. А вот когда доберусь до уровня А, тогда посмотрим."

Вернувшись в капсулу, девушка предупредила Никодима, что завтра проснëтся рано, надо будет поработать.

– Понятно, – кивнул Карпов, – А кем Вы работаете, кстати?

– Фрилансер.

– Неужели "чистый"?

– Что Вы, нет. Я родилась по контракту с фирмой Мухоморовых. Так что я могу брать только подряды, размещëнные корпорацией «КГМ».

– «Космические грузоперевозки Мухоморовых». Вы – логист?

– Вроде того.

– Соглашение между Мухоморовыми и Поганкиными всë ещë действует?

– Да. Так что я пользуюсь только их медиа-сервисами. Наверное, надо было сразу сказать.

– Всë нормально. Я не вижу разницы между их продуктом и, допустим, предложением Жуковицких.

– Я встречала людей, которым это принципиально важно. Какие новости смотришь, на какие агрегаторы подписан. Кто-то даже договаривался до антропологических различий между аудиториями медиа-гигантов. А завтра Мухоморовы разругаются с Поганкиными, подпишут соглашение с Жуковицкими, допустим, и что тогда?

– По мне, они все одинаковы, потому что все действуют в интересах сверхкрупного капитала. Просто красят подписи внизу экранов в разные цвета.

Слово «капитал» резануло Стеше слух. В повседневных беседах оно звучало совсем не часто.

– Возможно, – согласилась она, – А Вы в какой области специализируетесь?

– Этические споры. Разбираю иски людей к «Нойману».

– Такие бывают?

– Находятся безумцы. Знаете же, как оно получается. Пройдëт человек случайно не по той ссылке и попадëт на сайт с «токсичным контентом». Или оступится на лестнице, выругается, а ему засчитают оскорбление меньшинств. А рейтинг режут, не разбираются. Кто-то мирится, а кому-то деваться некуда.

За стенкой что-то грохнуло, послышался град ударов, разбавленный женскими воплями. Стеша и Никодим вскочили на ноги и выбежали в коридор.

Вход в соседнюю капсулу был открыт, внутри полуголая растрëпанная женщина визжала и лупила туфлëй по полу вокруг себя, будто заколачивала молотком невидимые гвозди.

– Убью! Убью! Убью! – кричала женщина.

Вокруг капсулы скопились соседи и случайные прохожие.

– Опять таракана нашла, – слышала Стеша разговоры.

– В башке у неë тараканы, – отвечал кто-то.

Из толпы к двери выскочил высокий худой мужчина, три волоса на его лысой голове встали колом от встречного ветра. Он, судя по виду, долго бежал и, оказавшись у двери, первым делом опëрся рукой о косяк и отдышался.

– Вероника, успокойтесь, – прохрипел он метавшейся в капсуле женщине.

– Убью! Убью! Убью!

Мужчина опустился на одно колено и положил руку на пол. Что-то серебристое выскочило из его рукава и, виляя змееподобным телом, устремилось к босым ногам Вероники. Увидев робота, она завизжала ещë громче и запрыгнула на койку. Синтетическая змея принялась курсировать по полу и уничтожать своих жертв короткими электрическими разрядами. Перебив всех, робот замер.

Мужчина распрямился, окинул взглядом через плечо толпу и собрался было шагнуть в капсулу, но замер, едва оторвав ногу от пола. Сначала Стеша решила, он смотрел на неë, и испугалась непрошенного внимания. У него был странный взгляд, как будто перевëрнутый крик шевелил ногами в глубине его зрачков. От такого взгляда девушке сделалось не по себе. Лексигон предупреждал, у мужчины был красный этический рейтинг, пусть и у верхней границы. Не отдавая себе отчëта, она сделала два шага в сторону и поняла, что, на самом деле, объектом внимания дезинсектора был еë гость. Никодим стоял, не шевелясь, и отвечал взглядом на взгляд, потом спросил: