Текст книги "Уничтожитель (СИ)"

Автор книги: И. Косарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

– Что нужно вашему клубу в нашей партии? – поинтересовался Мохов, – почему ты вдруг решила сдать нас Союзу Духовного Спасения?

– Понимаешь, Корней, наш клуб существует так долго в том числе и потому что всегда предугадывает очередную трансформацию общества и использует её себе на пользу. Вопрос прибылей для нас вторичен в данном случае. Поэтому наш клуб, например, горячо поддержал в своё время экологическую повестку, закончившуюся переносом вредных производств на околоземную орбиту. Хотя это и принесло нам поначалу лишние расходы. Наш клуб финансировал гуманитарные исследования по новой этике и посттравматической психологии, в результате которых родилась система Нойман, призванная снизить уровень токсичности в хрупкой системе орбитальных поселений. В последнее время для членов нашего клуба всё более очевидным становится приближение очередной трансформации общества. Появился достаточно обширный слой населения, экономические интересы которого толкают его представителей на нарушение действующих кодексов и правил. Именно такие люди впитывают в себя пропаганду вашей партии и устраивают потом стачки. Наш клуб отнюдь не уверен, что существующая система уцелеет по итогам деятельности этого слоя, но наш клуб уверен, что надвигающимся кризисом можно управлять.

– Римские патриции, – заметил Корней, – приняли христианство и назначили себя церковными иерархами, когда поняли, что нашествие крещёных варварских племён невозможно остановить. А бывшие царские чиновники вступали в партию большевиков, когда их победа в гражданской войне стала очевидной.

– Всё верно, – кивнул андроид, – хотя не всех это, однако, спасло. Чтобы уцелеть в грядущем кризисе, нашему клубу нужно не просто стать частью силы, которая сломает старую систему, нашему клубу нужно такую силу возглавить. Для этого необходим качественный, если можно так выразиться, симулякр революционера. Мы научились делать неплохих исполнителей, но, ты же и сам замечал, сколь слаба Антонина в теоретических вопросах?

– Да.

– Потому что качественный симулякр нельзя придумать, его можно только скопировать. Сконструировать образ на основе изучения нескольких самых способных представителей данного общественного течения. Для этого я и хотела передать вас в «Астрал». Степаниду, Демида и Лидию оставили бы там для их, якобы, передовой программы записи психослепков, а тебя бы, Корней, направили в другое место.

– То есть, ты смотрела на нас всё время, как на подопытных крыс, я правильно понимаю? – подала вдруг голос Стеша.

– Вроде того, – усмехнулся андроид, – но чем принципиально ваша жизнь отличается от жизни лабораторной мыши?

– Или лошади, – хмыкнула Лидия, – в стойле.

– Или лошади в стойле, – согласился андроид.

– Ты же рассказываешь нам всё это, не потому что я тебя попросил? – поинтересовался Корней.

– Нет, не поэтому, – улыбнулся андроид, – я хочу предложить вам сотрудничество.

– Так-так, – цокнул языком Мохов, – становится интересно. И на каких условиях?

Демид вздрогнул, заметив что-то за спиной Стеши. Девушка обернулась и, когда увидела поднявшуюся с пола Антонину, вскрикнула от удивления:

– Ой, мамочки!

Женщина обошла диван, села на широкий подлокотник кресла, что занимал андроид и заговорила вместо синтетического слуги:

– Вы даёте согласие на запись ваших психослепков, всех четверых, не в «Астрале», в лаборатории нашего клуба. Взамен можете просить всё, что пожелаете, думаю, мы сторгуемся.

От неестественности происходящего Стеше сделалось дурно, по коже забегали мурашки.

– Например, тебе, Степанида Голуб, – обратилась Антонина к девушке, – мы могли бы отдать твою мечту. Высокий рейтинг в рыжей зоне, престижная работа. Собственная квартира, библиотека с бумажными книгами и бесплатный доступ в парк. И пользоваться всем этим будешь именно ты, Степанида Голуб, а не какая-то цифровая маска. Ты сомневаешься, что нам это по силам? Не надо сомневаться. Мы даже готовы сначала дать тебе всё это, чтобы ты почувствовала вкус к жизни, а, скажем, через месяц прийти за психослепком. Что скажешь?

– Мне надо подумать, – смутилась Стеша.

– Подумай. Это ведь твоя мечта, это то, что составляет твою суть, цель твоей жизни и конечный пункт стремлений. Ради этого ты училась, работала, шла на сделки с совестью и даже совсем недавно начала грубо нарушать закон. Ты знаешь главный закон Вселенной? Твоё текущее состояние является суммой твоих прошлых поступков. Вот прямо сейчас сумма твоих поступков подвела тебя к исполнению мечты. И не надо будет прятаться, обманывать, лгать. Может, ты боишься одиночества? Но получив высокий рейтинг и квартиру на вершине рыжего сектора, ты спокойно сможешь заняться устройстов личной жизни. С совеременными программными средствами, которые предлагают Лексигон и Нойман, с твоей целеустремлённостью и новоприобретённым положением в обществе ты без труда найдёшь счастье, не сомневайся.

Неужели это правда? Неужели она сможет вернуться к нормальной жизни? Забыть всё, случившееся с ней за последние дни, как страшный сон? О, как бы чудесно это было! Что-то, однако, удерживало Стешу от ответа, что-то почти забытое, но зацепившееся за край сознания.

– Мне надо подумать, – повторила девушка.

– Нам всем надо подумать, – заявил Корней.

Антонина пожала плечами, андроид улыбнулся, как будто был уверен в результате:

– Думайте. Сорок минут хватит?

– Час, – мотнул головой Корней.

– Пятьдесят восемь минут, – забавлялся андроид.

– Все согласны? – спросил Корней, обведя кают-компанию взглядом.

Лидия, Демид и Стеша кивнули.

– Пятьдесят восемь минут, – подтвердил Мохов, – и один вопрос.

– Какой? – переспросила Антонина.

– Эта женщина, которую мы знаем, как Антонину, тоже согласилась сотрудничать с вами?

– Нет, увы, здесь гораздо более печальная история, – ответила женщина, – она – пациент психиатрической лечебницы. Тяжёлая форма шизофрении без шансов на исцеление даже в наш прогрессивный век, увы. Для её сознания мы создали отдельную симуляцию, оно и сейчас блуждает по ней.

– А поверх записали симулякр другой личности.

– На самом деле, всё сложнее, но суть ты уловил, Корней.

– Фантастика, конечно. Ладно, мы пойдём думать.

– Куда пойдём? – уточнил Демид.

– Туда, где лучше всего думается. В библиотеку, конечно.

Часть 2. Другая сторона души. Глава 9. Алиса не вернётся

– Я думаю, каждому из нас предложили что-то своё, – заявил Корней, расположившись в кресле у круглого деревянного столика на изогнутых ножках.

Демид также сел за столик в кресло напротив, положил на отполированную столешницу локти и кивнул:

– Ага. Мне, например, пообещали зелёный рейтинг и место в концерне Морозовых. В департаменте первого ряда даже.

Мохов уважительно покачал головой:

– Не дурно, не дурно. Несмотря на то, что ты начал революционную деятельность раньше меня, дорогой Демид, меня перековать они не надеются. И предложили неограниченные ресурсы для дела партии. Которые я смогу привлекать. Уверяли, что это обеспечит и успех общего дела, и мой личный карьерный успех в партии.

– И ты согласишься?

– Конечно, нет. Я же понимаю, это превратит всю мою работу в профанацию, лишит меня контроля собственной деятельности. В нашем движении вообще очень важно, с кем заключаешь союзы, и такой союз я считаю предательством.

– Погодите-погодите, – вступила в разговор севшая в кресло поодаль от столика Лидия, – я ничего такого не слышала. Когда Антонина или нечто, сидевшее за еë глазами, успела вам всë это сказать?

– Когда озвучивала своë предложение тебе, я думаю, – предположил Корней, – каждый из нас, вероятно, слышал что-то, что предназначалось только ему. Я не призываю тебя и Степаниду делиться услышанным, если вы этого не хотите. Выбор тут лично ваш.

– Тогда я не буду, – сказала Павлова.

Стеша медленно ходила взад-вперëд вдоль полок с литературой, особый запах, исходивший от множества собранных в одном месте книг, успокаивал девушку. Она пыталась вспомнить что-то, что почти забыла, подцепить это и вытянуть с края сознания. Услышав слова Лидии, Стеша остановилась и заявила:

– Я тоже.

Корней пожал плечами:

– Ваше право, товарищи. Ваше право. Демид, разреши полюбопытствовать, ты согласишься на предложение… этих личностей?

– Нет, Корней, не соглашусь.

– Почему?

– Потому что возврат зелëного рейтинга не является моим главным желанием. Потому что я не хочу забывать, не хочу однажды зажить так, будто ничего не происходило. Это моя жизнь, и я хочу, чтобы она осталась при мне, со всеми ошибками и всей болью. Это будет честно.

– И как же ты планируешь жить со всей своей болью? После удаления уничтожителя, я имею ввиду? Вернëшься к работе дезинсектором?

– Нет, я бы хотел вступить в партию Ad Astra.

Вступить в партию Ad Astra. Вот что Стеша пыталась вспомнить. Она хотела вступить в партию Ad Astra. Глупое желание, отнюдь не рациональное. Зачем? Она не считала свои представления о программе партии, еë целях и методах, о подпольной жизни достаточно полными, чтобы принимать такое решение. С другой стороны, Володя знал немногим больше, когда давал согласие на вступление в партию. В чëм-то даже и меньше, в отличие от него, она уже провела несколько дней в шкуре нелегала и даже испытала чувство потери по-настоящему родного, а не посоветованного нейросетью человека. Но ради чего вступать в партию?

И Корней, и Володя верили, что могли изменить мир к лучшему. Стеша слишком мало знала о подпольной борьбе, о политике и экономике вообще, чтобы строить какие бы то ни было предположения о своей способности менять мир. Опять-таки, Володя знал не больше, чем она, возможно, только с Моховым беседовал обстоятельнее. И согласился. Дело тут было не только в желании самореализации, никто не мешал ему быть хакером и работать на себя. Ломать корпоративные системы в свободное от основной профессии время, торговать данными на «чëрном» рынке. Кому-то таких занятий вполне хватало для удовлетворения амбиций.

Но Володя вступил в партию, и Стеша не могла понять, зачем. Значит, она сама хотела стать членом Ad Astra, чтобы пройти его путь? Чтобы в похожих обстоятельствах услышать эхо шагов его потерянной души? Разумно ли это было, отдавать свою жизнь на подобное дело? И правильно ли? Демид, например, никому не позволял управлять своей жизнью, пусть даже и такое управление пошло бы ему во благо. Может, ей следовало поступить так же? Сказать себе: «Моя жизнь – это моя жизнь, она дана мне только один раз. И не стоит тратить еë на чужие увлечения?» А Володю она будет вспоминать по вечерам, не слишком часто, может быть, раз в год, чтобы он не портил удовольствия от исполнения мечты.

Вообразив себе новую жизнь, что подарят ей неизвестные благотворители, Стеша со всей возможной ясностью осознала, что не позволит забрать у неë личного мертвеца.

За раздумьями девушка потеряла счëт времени, поэтому слова Корнея: «Пора нам идти», – стали для неë неожиданными.

В кают-компании ничего не изменилось по прошествии пятидесяти восьми минут: андроид всë так же занимал кресло, Антонина всë так же сидела на его, кресла, правом подлокотнике. Ни один, ни другая будто и не шелохнулись с того момента, как Стеша и остальные вышли в библиотеку. Когда люди расселись на прежние места, Антонина спросила:

– Готовы?

Все четверо согласно кивнули.

– Что ж, тогда начнëм опрос. Степанида?

Стеша не ждала, что первой спросят еë, и вздрогнула, услышав своë имя, затем переспросила:

– Что?

Потому что в горле вдруг пересохло. Она поняла, что, в независимости от озвученного сейчас выбора, навсегда откажется от огромной части своей жизни, и запаниковала. Все приготовленные слова забылись, кто-то заметался рядом с душой и заголосил: «Соглашайся!»

– Ты согласна на моë предложение? – уточнил андроид.

– Нет.

Будто выстрелила себе в голову.

– Почему, позволь узнать?

– Нет.

Ещë раз, «контрольный».

– Что ж, твоë право. Госпожа Павлова, каким будет Ваше решение?

– Нет.

Антонина вздохнула и закатила глаза. Андроид, слегка повысив голос, со смесью удивления и возмущения спросил:

– Ну а Вы-то почему?! Вы же хотели принять участие в подготовке полëта к Марсу?! В настоящей-то?!

– Я не хотела, чтобы ко мне относились, как к лошади. А Ваша система к нам, людям без зелëного рейтинга, по-другому относиться не умеет.

– Понятно, умные все слишком, – заворчал андроид, – Демид?

– Нет.

– Корней?

– Нет.

– Вас двоих я даже не спрашиваю, почему, – покачала головой Антонина и продолжила, всë сильнее раздражаясь, – сразу видно, ненормальные. Тем не менее, выбор вы сделали, и совсем скоро за него придëт расплата. Вас же четверо, так? Что ж, этого должно быть достаточно, удачи. И ещë одно: Демид, однажды ты уже провернул подобный фокус, поэтому я ставлю на тебя.

Договорив, женщина рухнула на пол, будто незримая десница дотянулась до неë сквозь стены судна и вынула сознание. Андроид остался сидеть в кресле, только глаза чуть прикрыл.

Лидия и Стеша подскочили к Антонине, Павлова наклонилась совсем близко, затем распрямилась и объявила:

– Дышит.

Девушки перевернули Антонину на спину и обратилась к мужчинам:

– Помогите перенести еë на диван.

Но Корней, будто не слыша просьбы, изучающе смотрел на Демида, а тот бормотал, сидя в кресле и закрыв лицо ладонями:

– Нас четверо, она думает, я повторю фокус, нас четверо, фокус, фокус – четверо, какой фокус я провернул, когда нас было четверо? Я вообще уже давно живу один, с того самого момента, как… вот оно, понял! Корней, ты знаешь, как работает ловушка для тараканов? Там есть яд, но он убивает таракана не сразу. Таракан должен принести яд в колонию, чтобы заразить как можно больше других тараканов, в этом смысл ловушки. И нас было четверо на Эльсиноре: я, Аглая, Святослав и Фëдор, – когда мы начали сходить с ума. А я провернул фокус и выжил. Значит, они записали нам что-то на импланты тогда, что свело с ума людей на собрании, где погибла Карина, а потом свело с ума нас на Эльсиноре. Я тогда подумал, что причина была в другом, в том что мы лишились человечности, и в этом тоже она была, но, кроме того, нам помогли. Это что-то, что свело нас с ума, осталось у меня на импланте, а теперь попало и к вам. Что ж, у нас совсем мало времени, товарищи. Я пойду в спасательную капсулу, я должен покинуть яхту как можно скорее, потому что с тремя эта штука не работает.

– Хорошо, – сказал Корней, – но почему ты так уверен, что минимальное количество – четверо, а не трое?

– Потому что они летели ко мне все вместе: Святослав, Фëдор и Аглая. Если бы эта штука включалась от троих человек, они бы не долетели.

– Логично. Но почему ты решил, что Антонина не в счëт?

– Потому что они еë не назвали.

– Во-первых, мы не знаем, что за вирус они используют и как он распространяется. Может, изначально его и не было на сетевом импланте Антонины, но он может попасть туда сейчас, когда они оттуда ушли. И у нас опять будет четыре носителя. Во-вторых, они могли нас просто обмануть, и вирус, всë-таки, на сетевом импланте Антонины есть.

– А на андроида он не может попасть? – спросила Стеша.

– Хороший вопрос, – задумался Корней.

– Вряд ли, – мотнул головой Демид, – андроиды у меня на Эльсиноре с ума не сошли. Только люди.

– Значит, улетать в капсуле надо нам вдвоëм, – заявил Корней, глядя на Морозова.

– Значит, вдвоëм, – кивнул тот.

Стеша не хотела покидать яхту в капсуле, но, всë-таки, спросила:

– Почему именно вам вдвоëм?

– Потому что Лидия – пилот, – ответил Демид, – а ты… ты…

– У тебя мало опыта в таких делах, – выручил Морозова Корней. – Нас подберëт случайное судно со случайным экипажем на борту, надо будет что-то врать о том, кто мы и как оказались в космосе, и вообще мало ли, кто нас может подобрать.

– Вот-вот, – кивнул Демид.

– Я только свяжусь с товарищами на Новосибирске-6, чтобы они Вас встретили, – сказал Корней, – а вы, Стеша и Демид, пока можете подготовить капсулу.

На яхте имелось шесть двухместных спасательных капсул, размерами немногим больше той, где жила Стеша на Северодвинске-7. В каждой было по две узких койки и простенький пищевой принтер между ними. У изножья левой помещалась узкая дверца в крохотную уборную.

– В такой мы можем дрейфовать хоть полгода, – усмехнулся Демид, – свадьбу сыграть успеем.

– Пищевых аддитивов здесь на четверо суток, – сообщила Стеша, работая с сенсорным экраном принтера, – запаса воды тоже.

– Нам хватит. А ты молодец, что отказалась от предложения этих ребят.

– Думаешь?

– Я сужу со своей колокольни. С точки зрения чокнутого дезинсектора и убийцы.

– Ты не думал, что пора перестать таскать за собой своих мертвецов?

– Думал. Поэтому я и хочу вступить в Ad Astra. Раз уж мы заговорили об этом, ты разве отказалась не из-за мертвеца?

– Из-за мертвеца. Но, во-первых, он у меня только появился, во-вторых, у меня нет чувства вины перед ним, так что мне не надо ждать тринадцать лет, чтобы заняться созидательной деятельностью.

– Да дело не в чувстве вины, по правде говоря. Те ребята: Святослав, Фëдор, Аглая, – сами выбрали свой путь. Более того, они допускали, что этим выбором сильно укоротили свои жизни. Я не допускал, а они допускали.

– Тогда в чëм?

– В страхе. В боязни самого себя, каким монстром я могу быть, каким монстром я уже стал. Я видел, какими глазами ты смотрела на меня, когда я душил инспектора в квартире, или когда дрался с этим чудиком в шлюзовой камере.

– Прости.

– Ничего. Я сам смотрю на себя такими же глазами все эти тринадцать лет. То, что со мной произошло на Эльсиноре, изменило меня, убрало некие моральные стопы. И я боялся, что перестану быть человеком, превращусь в зверя.

– А сейчас ты перестал бояться?

– И сейчас боюсь. Но я понял, есть вещи более важные, чем личная безгрешность.

– Слова фанатика.

– Я же не сказал, что это за вещи.

– И что же?

– И не скажу. Не обижайся, но тебе незачем это знать.

Стеша и не обиделась. Какой смысл, если Демид сейчас улетит, и увидятся ли они снова, Бог весть.

Корней проинструктировал еë и Лидию, как связаться с товарищами на Новосибирске-6, и как вести себя с ними. «Переживаю за вас больше, чем за себя», – нервно смеялся он.

Затем все четверо прошли на пирс, обнялись, мужчины разместились в капсуле и закрыли гермодвери. Когда на экране над карминовым порталом появилась надпись об успешной отстыковке, Стеша подумала, в новом времени сказка изменила свой ход, и девочка не вернëтся из страны чудес в обычный мир.

Часть 3. Семейные ценности. Глава 1. Часы снова пошли

Сидя в кресле челнока, в салоне, полном пассажиров, Стеша испытывала сильное волнение, еë голова кружилась, а на ослабевших, ватных ногах, казалось девушке, нельзя было сделать и шага. За прошедшее время Стеша отвыкла от публичности, она научилась бояться людей. Во взгляде случайного встречного мерещился капкан, паранойя сидела у неë на плече и комментировала каждое движение окружающих, но расставаться с ней девушка не спешила. Для собственного спокойствия можно было убедить себя в отсутствии скрытой угрозы, или заставить себя еë игнорировать, как Лидия. И пропасть потом. «Я не могу больше жить такой жизнью, не хочу прятаться, ходить в туалет по расписанию, как собаки у древних людей», – писала она Стеше в последнем письме.

Наверное, Павлова могла себе позволить такие мысли, потому что еë мечта исполнилась, и смерти Лидия не боялась. Стеша же толком не знала, какая у неë теперь была мечта: старая обесценилась, а новую обрести, проводя ночи и дни в капсуле без выхода в сеть, не получалось. Сидя на кровати, девушка спрашивала старенький пищевой принтер, не лучше ли было тогда, после знакомства с Никодимом и чудесного появления Демида сразу отправиться в полицию? Капсула для анабиоза, куда помещают заключëнного на Бирже Мощностей, по размерам, конечно, уступала стешиному жилищу, но пребывание в ней вызывало гораздо меньше волнений и тоски.

Мохова и Морозова она не видела полтора года, с того момента, как закрылись гермодвери спасательной капсулы. На Новосибирске-6 девушек с яхты встретили по всем правилам карантина, разместили в клинике и удалили «золотые уничтожители». При обследовании перед операцией на их сетевиках нашли зашифрованные записи в медицинских секторах памяти. Ни один из ключей, которыми располагало цифровое крыло партии Ad Astra, официальных или пиратских, к шифрам не подходил. С проблемой хотели разобраться после операции, но дальнейшее развитие событий нарушило планы.

Стеша уже готовилась вступить в партию и зубрила устав, когда пришло сообщение, что неизвестные в форме без шевронов и опознавательных кодов влезли в палату, где девушки ждали операции, и откуда их, по счастливому стечению обстоятельств, выписали за день до этого проникновения. Таинственные посетители, что казалось наиболее невероятным в текущем веке и даже внушало суеверный ужас, вообще никак не отобразились в информационных структурах клиники и станции, оставив след только в материальном мире: на долю секунды попав в объектив камеры робота-уборщика, что чистил пол в противоположном конце больничного коридора. Даже «Нойман» и Лексигон, два оцифрованных глаза падшего бога, как будто моргали, когда эти люди перемещались по клинике.

Голуб и Павлову в багажном отсеке челнока перевезли на другую станцию, на следующий день люди, имена которых не мог назвать даже всезнающий Лексигон, оказались и там. Новые товарищи Стеши, уже зная, кого следовало ждать, заметили ищеек заранее и устроили засаду. Из троих загадочных соглядатаев один погиб при попытке захвата, а двое других убили себя сами. Или их убило что-то, что ими управляло, потому что сетевики всех троих оказались девственно чисты, будто они не только никогда не раскрывали глаз, но даже их сердца не сделали и единого удара.

Тогда девушек развели по разным станциям и поселили в экранированных капсулах, из связи с внешним миром оставив только электронную почту. И строго-настрого запретили покидать жилище, кроме как по санитарной и гигиенической нужде со включëнным джаммером в кармане. Стеша понимала, самоизоляция была условием выживания, но от этого проводить время в тесной каморке было не легче. Помогали товарищи по партии, присылая на почту новости и симы. Помогала переписка с Демидом, при этом с течением времени их письма друг к другу стали значительно длиннее. Лидия не выдержала и в один день ушла из капсулы, пожелав Стеше удачи в прощальном письме. Позже исполком по почте сообщал о пропаже Павловой и спрашивал, не выходила ли она со Стешей на связь уже после прощания. Девушка отвечала отрицательно. С того момента выбираться из капсулы стало особенно тяжело, джаммер не успокаивал, и Стеша старалась совершать вылазки совсем в безлюдные часы.

Наконец, полгода назад ей прислали запись одного разговора, добытую партийными шпионами. Просматривая еë, Стеша отчëливо услышала, как тяжëлые шестерни судьбы, прикипевшие друг к другу зубцами из-за долгого отсутствия движения, опять заскрежетали над местом еë почти добровольного погребения. Девушка даже подняла глаза к потолку, ей почудилось на миг, звук приходил оттуда.

А неделю назад шестиногий робот-курьер принëс карту памяти и шнурок. Повесив архаичное запоминающее устройство на шнурке вокруг запястья согласно полученным инструкции, Стеша полетела к указанной там же станции для встречи с Демидом и Корнеем.

Челнок пристыковался к причалу, и пассажирский отсек опустился с портового радиуса на космовокзал. Люди засобирались на выход, столпились в проходах между сиденьями и зашуршали сумками ручной клади, что доставали из полок под потолком. У девушки ручной клади не было, только маленькая сумочка через плечо, поэтому она, расстегнув ремни безопасности, медленно продвигалась к порталу на трап в очереди из пассажиров. Двигаться оказалось трудно, руки и ноги сделались вдруг деревянными. Стеша поняла, что боялась внезапных происшествий в тесноте забитого народом прохода.

По трапу девушка миновала шахту, в которой пассажирский отсек спустился на космовокзал, затем в зале разбора багажа забрала свой небольшой сиреневый, в тон волосам чемодан на колëсиках и прошла в зал для встречающих.

Демид почти сразу заметил еë, высокую стройную девушку в деловом костюме янтарного цвета и янтарных туфлях, и поднялся с сиденья. Он был одет проще: красные кеды, коричневые брюки без стрелок, голубая футболка-поло и аккуратная шляпа, похожая на соломенную. Стеша знала, на Земле головные уборы носили, чтобы защититься от дождя или солнечного жара, но в стабильном климате станции иной причины, кроме как прикрыть лысину, она для шляпы придумать не смогла.

Пока девушка шла вдоль направляющих ленточек и ограждений, Демид смотрел на неë, не отводя взгляда, и лишь в самый последний миг, когда она, улыбнувшись, протянула руку, опустил глаза. Он попытался скрыть от Стеши тайники своей души, но сделал это слишком поздно, и девушка, на долю секунды заглянув в самую его суть сквозь завесу дружеского общения, внезапно всë поняла.

И причину, по которой два человека в течение полутора лет переписывались длинными письмами раз в два дня, при том, что всë своë время они проводили в крохотных одиночных капсулах, и писать было, как будто, не о чем. И про его наблюдательность, и про беспокойство о еë состоянии, и о причинах его согласия пойти добывать навигационные коды у портового инспектора на Северодвинске-7, и даже почему он оказался у двери еë капсулы в то утро, когда «золотой уничтожитель» попытался убить Стешу и Корнея.

Ни страха, ни отторжения, сопровождавших еë мысли о Морозове полтора года назад, девушка, однако, не почувствовала. Она уже по-другому воспринимала насилие, накрепко прицепившееся однажды к судьбе Демида. Вернее всего, что-то поменялось, когда девушка смотрела на уничтожение трупов трëх таинственных агентов в мусоросжигательной печи. Наблюдая, как потерявшую душу смесь мяса с бионикой, уже успевшую порядком закоченеть, бросили в топку и накрыли толстой чугунной крышкой, девушка с удивлением для себя обнаружила, что не испытывала ничего. Наверное, еë неприятие насилия происходило не из собственных убеждений, а от одобрения «Нойманом», теперь утратившего надобность. Вместе с ним потеряли актуальность и навязанные моральные нормы.

Разговаривая с Демидом по дороге к Корнею, Стеша караулила и время от времени ловила вдохи и выдохи его души, когда тот не успевал отвести глаза. Это не было для неë игрой или забавой, она только хотела убедиться, что поняла всë правильно. Беседа, между тем, шла своим чередом.

– Как вам станция?

– Ростов-8? Понятия не имею. Вроде тихая, но, ты же знаешь, мы почти не выходим.

– Как и я. Как Никодим?

– Пытается бороться с тоской, но терпит поражение, похоже. Ему присылают какую-то литературу, симы по экономике и социологии, это его спасает на какое-то время, но общей тенденции не ломает.

– А ты как?

Стеша отлично знала, как Демид себя чувствовал, она просто надеялась, что он поднимет на неë глаза.

– Я привычный к такому делу, – отвечал Морозов, уводя взгляд в сторону, – Мне иногда кажется, я провëл в заключении большую часть своей жизни, с того момента, как связался с первой той организацией и пока… пока не началась эта история с «уничтожителем».

В вагоне монорельса ехали, болтая на нейтральные темы, обсуждая различия в строении разных станций. Морозов объяснял особенности пищевой промышленности, которой когда-то руководил. Стеша нет-нет, да замечала взгляды, которые Демид бросал на неë украдкой, кажется, даже от самого себя.

Корней в коричневом пиджаке, брюках и белой рубашке встретил девушку, широко улыбаясь. «Неужели он всегда так ходит по капсуле? – подумала Стеша, – Нет, скорее, принарядился к моему прилëту». Мохов, действительно, сдал, сутулился, носил лицо серого цвета и смотрел всë время куда-то мимо собеседника, как будто на убегавшую вдаль дорогу, по которой ему запрещали ступать.

– Глядите, кто приехал! – заявил он, стоя на пороге капсулы, и обнял Стешу, – Безумно рад тебя, наконец, видеть.

– А я как рада! – засмеялась в ответ она.

– Демид, ты кормил еë?

– Нет, – мотнул головой тот.

– Ну, пойдëм, покормим тебя, ты должна была проголодаться с дороги, а потом перейдëм к делам.

Морозов и Мохов занимали просторную комнату на одном из верхних уровней рыжего сектора, почти квартиру, но без своей кухни и санузла. Смесь беспорядка с аскезой, царившая в помещении, сразу указывала на то, что здесь жили двое мужчин. Помимо пищевого принтера и проектора, место занимали два тканевых шкафа и три узкие койки. Цветастая ширма отгораживала одну из них от остального пространства.

Поужинав приготовленной пищевым принтером снедью, Стеша села на одну из коек, Морозов и Мохов заняли такую же у стены напротив.

– Расскажи, пожалуйста, – попросил Корней, – что за важную информацию получил исполком, ради передачи которой пришлось посылать тебя к нам?

– У нас есть контакт в корпорации «Юнитэ Роботик». Одна дама получила там место в топ-менеджменте по квоте для лесбиянок. Потом еë вкусы поменялись, она начала встречаться с мужчиной, естественно, сохраняя эту связь в тайне. Наши товарищи получили запись еë свиданий с мужчиной и попросили у неë доступ к сетевому импланту в обмен на тишину. Недавно она встречалась с Красевиченским, при анализе их беседы алгоритмы сразу среагировали на ключевые слова, вычленили нужный фрагмент и прислали в группу, которая занималась нашим случаем. Запись у меня с собой на карте, я еë сейчас включу.

– На карте? – хмыкнул Демид, – вот это архаика.

– Карту, в случае чего, можно сломать, – объяснил Корней, – и информация на ней будет потеряна. Это гораздо надëжнее, чем оставлять данные на сетевике и закрывать их шифром, потому что любые шифры ломаются.

Стеша вставила карту в слот голопроектора и вернулась на место. Аппарат нарисовал в комнате объëмный вид из глаз на мужчину, сидевшего за письменным столом с зеркально отполированной столешницей. Мужчине на вид было около сорока, его голова с по-чиновничьи коротко остриженными волосами уже начинала блестеть залысинами, глаза под покатым лбом сидели глубоко, под мясистым носом и тонкими губами пушились щегольские усы и бородка. На столе между ним и собеседницей стояли два широких стакана с янтарного цвета жидкостью, налитой в каждый примерно на полтора пальца. В ближайшем к мужчине стакане один на другой громоздились четыре кубика льда.

– Наш заочный знакомый, – пояснила Стеша, пока изображение не начало двигаться, – Красевиченский.

– С Большого Камня? – вспомнил Демид.

– Да, оттуда.

Через нейроинтерфейс Стеша запустила воспроизведение, и мужчина задвигался, засопел, заблестел глазками, отпил из стакана, поморщился и сказал, усмехаясь: